Босоножки

       - К нам едут гости! – сказал отец за завтраком, - помнишь Петра Калинина? Работали вместе.
       - Конечно, помню, - ответила мама. Она наливала окрошку нам в тарелки, - жена у него такая приятная и дочка маленькая была!
       - У него тут друзей много осталось. Со всеми повидаться хочет, весь отпуск тут проведет. Тесно у нас, да он ночевать будет у всех друзей по очереди, не волнуйся! Дочку тоже с собой берет. Ей, однако, уж лет шесть-семь будет.
       - Да что ж он ребенка-то будет по друзьям таскать, мужики же выпивать будут! – расстроилась мама, - девочке место найдем, с Настенкой пусть на одной кровати спят. Подружка ей будет на целый месяц!
       Я чуть не поперхнулась окрошкой. Перспектива терпеть какую-то малявку в своей постели меня не обрадовала. Я была застенчивой и не слишком общительной девочкой, каникулы проводила с книжкой в руках. И потом, что за подружка, на четыре года младше? Четыре года – ведь это ого, как много! Я же почти старуха для нее!
       Через два дня мы встречали гостей, широко распахнув калитку, привязав собаку к конуре. Бабушка пекла печенье, мама варила борщ, а я помогла отцу подобрать весь мусор во дворе.
       Дядя Петя оказался веселым, улыбчивым человеком, с добрыми глазами и ямочками на щеках. Его дочка – худенькая девочка в красивом  платьице с рюшками. В жидких косичках - пышные банты. Она протянула мне маленькую ладошку:
      - Лида!
       Я оторопела. Детвора нашего поселка хорошими манерами не блистала. Я растерянно пожала Лидину руку, пробурчала свое имя и замолчала. Но Лиду не смутила моя неприветливость, она попросила с улыбкой:
       - А покажи мне свои игрушки!
       И мы пошли в детскую комнату. Так началась наша дружба. Эта малявка быстро сумела расположить меня к себе, искренне интересуясь моими делами: какие книги я читаю, какие платья  ношу, какие мальчики мне нравятся и так далее.
         Девочка оказалась общительной и любопытной. За два дня она перезнакомилась со всеми девчонками и мальчишками на нашей  и соседних улицах. Те с удовольствием стали принимать ее в свои игры. Ну, и меня вместе с ней.
       Энергии у Лиды было хоть отбавляй, фантазии тоже. Она вечно придумывала какие-то интересные занятия и быстро стала заводилой даже среди ребятни постарше. Я забросила свои книги, забыла про застенчивость и охотно принимала участие во всех забавах.
       Во дворе у одного мальчика, Коли, стояли высокие качели, его отец сам сделал, чтобы сын меньше болтался по улицам, а лучше приводил бы друзей к себе. Все-таки под присмотром! И, конечно, вся близкая и дальняя детвора пользовалась добротой хозяев. Порой возле качелей собиралась толпа детей, человек десять, пятнадцать. А качели, широкие, удобные, вмещали не больше восьми.
       Возле них росли две  березы, и между стволами была пристроена длинная лавочка. На эту лавочку усаживались те, кто ожидал своей очереди покачаться.
       Сегодня тоже собралась большая толпа, пришла даже Тоня Сергеева, девочка лет двенадцати, из многодетной семьи. Сколько у них было детей, я как-то пыталась подсчитать, да запуталась. С нами частенько играли две младшие сестры, Валя и Катя. А Тоня – старший ребенок, много помогала матери: водилась с маленькими братьями, полола и поливала огород, ходила в магазин за хлебом. Ей было не до забав.
       Однажды я услышала, как Тонина мать жаловалась соседкам, что у Тони обнаружили тяжелый порок сердца, неоперабельный. Говорилось это все со слезами на глазах. Почему при том главной помощницей матери оставалась Тоня, я так и не поняла. Ведь Валя с Катей вполне уже могли взять на себя часть забот, но они все время крутились возле нас.
       Сегодня вместе с сестрами пришла и Тоня. Самые бойкие уже сидели и стояли на качелях, пытаясь  их раскачать. Тяжело груженые, качели двигались очень медленно. Мы с Лидой, стоя на земле, помогали их толкать. Лида командовала:
       - И раз! И два!
       Я видела, как Тоня присела на лавочку с краю. На ней было старое, выцветшее платье, в светло-русой косе полинялая ленточка. А вот на ногах – новые, блестящие, белые босоножки с красивым переплетением ремешков. Я почувствовала укол зависти, замерла и перестала толкать качели. Впрочем, они уже двигались сами. Лида тоже увидела Тоню, отозвала меня в сторону и зашептала:
       - Это мой папа подарил ей босоножки. Он сказал, что Тонин папа - его товарищ, а семья у них большая, и Тоня ходит босиком. Мне не купил, а Тоне купил!
       В голосе Лиды я расслышала что-то вроде затаенной обиды. Еще бы! О таких босоножках можно только мечтать. Мы все бегали в сандалиях.  По нашим малым размерам никаких босоножек в магазинах не было. Их покупали уже девочкам постарше. Эх, покрасоваться бы в таких!
       Но я быстро погасила свою зависть. Сандалии – очень удобная вещь! Прочная подошва из толстой кожи защищала наши детские ноги от любых повреждений. Где мы только не носились! По острым камням возле реки, по битым стеклам после взрослых пикников, по железным стружкам возле механического цеха, по гвоздям возле столярки. Никакая нечисть не могла проколоть  подошву наших  сандалий.
       В это время по дороге мимо Колиного двора прошла парочка, парень с девушкой. В руках у девушки был букетик ярко оранжевых цветов. Расцвели жарки! Лида уставилась на парочку и дернула меня за руку:
       - Что это за цветы? Какие красивые! Я хочу такой же букет!
       Тут мы с девчонками стали наперебой объяснять Лиде, что жарки растут очень далеко. Ходят за ними старшие ребята, а нас, младших, с собой не берут. Но Лида твердила одно и то же, она никогда не видела жарков. Наконец Коля сказал:
       - Я знаю, где эта поляна. Меня как-то старшие пацаны брали с собой. Но сегодня уже не успеем. Пойдем завтра с утра.
       Лида обрадовалась. Потом вдруг произнесла непримиримым тоном:
       - Сергеева Тоня с нами не пойдет!
       Все растерялись, удивились: а почему это? Но Лида ничего не стала объяснять, лишь упрямо повторила:
       - Тоню мы с собой не возьмем!
       И никто не посмел возразить этой пигалице, даже те, кто был старше, в том числе и Тонины сестры. Молчала и Тоня. Она опустила голову и разглядывала свои босоножки. На ее лице появилась растерянность. Наверно, догадалась о причине своей опалы. Догадалась и я.
       Утром собралась вся компания девчонок и мальчишек разного возраста, от семи до двенадцати лет, возле Колиного забора. Пришла и Тоня, но встала поодаль и потом плелась за нами всю дорогу на расстоянии. На ее ногах красовались новые босоножки. Лида злилась, оглядывалась на нее сердито, иногда даже бросала в нее мелкие камешки, поднимая их с дороги. Тоня останавливалась, пережидала вспышку Лидиного гнева и снова шла.
       Дорога и впрямь оказалась долгой и трудной: сначала по узенькой тропке через лес до реки. Потом перебирались через реку по кладкам. Горная наша река в начале июня была полноводной, широкой и бурной. Кладки – это такой висячий мостик, сплетенный из стальных канатов и длинных досок. Мостик от каждого шага раскачивается все сильнее, так что становится страшно.
       Чтобы не раскачивать сильно, переходили по одному, изо всех сил вцепляясь в канаты. За идущего переживали все, подбадривали, советовали, успокаивали. Перебрались благополучно! Тоня последняя,  страховать ее было некому.
       Снова путь через лес, потом через поле опять к реке. И здесь на заболоченном берегу целое море жарков. Остановились пораженные этим чудом природы. Нарвали цветочков, совсем понемногу. Жалко было их срывать. Наверно все, как и я, почувствовали, что эту красоту невозможно  унести домой. Сорванные цветы теряли свое волшебное очарование.
       Повернули назад, уставшие, притихшие. Хотелось есть, время близилось к обеду. Тоня опять плелась  за нами и тоже несла в руке несколько цветков. Лида уже не обращала на нее внимания, не прогоняла, но и не разговаривала с ней. И никто не разговаривал с Тоней. Боялись нарушить запрет, наложенный Лидой и потерять ее расположение.
       И вдруг, когда мы уже почти вышли из леса, дорогу нам перегородили трое подростков. Явно с недобрыми намерениями.
       - Стоять, малявки! – сказал самый высокий с накачанными мышцами. – Куда это вы ходили, одни, без взрослых?
       - Мы за цветочками ходили! – пискнул кто-то из девочек.
       - За цветочками! – передразнил второй, с рыжими волосами и пониже ростом. Третий, голубоглазый, светловолосый, стоял молча.
       - А это что за мелюзга? – заржал вдруг высокий и дернул Лиду за косичку. – От горшка два вершка, а туда же, в поход отправилась! Щас все цветы ваши потопчем! – Лида скривилась от боли, но не заплакала. Красивый бантик ее развязался и повис грустными голубыми полосками.
       Высокий поднял руку над головой девочки:
       - Щелбанов вам, что ли, наставить?
       - А ну, отойди от нее! – нас догнала запыхавшаяся Тоня. В руках у нее вместо букета была палка.
       - А ты кто такая? – Высокий развеселился. – Ай да Моська, лает на слона! Пацаны, да она с палкой. Во, храбрая!
       Рыжий тоже заржал. Тут светловолосый сказал негромко:
       - Я ее знаю. Это Тонька Сергеева, Матвеича дочка.
       Ржание тут же прекратилось.
       -А, Матвеича! Ну, так бы сразу и сказала!  - В голосе высокого послышалось нешуточное уважение. - Тогда проходи, тебя не тронем! – Высокий шагнул с тропинки в траву. – А с малой еще поговорим. Она чужая, не с нашего поселка! – он снова ухмыльнулся.
       - Я без нее не уйду! – голос Тони дрожал от напряжения, - никакая она не чужая, ко мне в гости приехала. Ее отец с моим дружит!
       - Ну, если к Матвеичу в гости, другое дело!  Тогда марш до дому!
       Высокий  сунул пальцы в рот и громко свистнул. А мы поспешно просочились по тропинке мимо хулиганов и заспешили дальше, пока они не передумали.
       И вот, наконец, поселок и полянка перед Колиным забором, откуда мы начали свой поход. Все стали прощаться – пока-пока! – и расходиться по домам. Лида не торопилась, я поняла, что она ждет отставшую Тоню, и встревожилась. Что-то вытворит сейчас эта малявка по воле своего ревнивого сердечка? Взгляд мой поневоле упал на Тонины босоножки. Они были покрыты толстым слоем пыли и уже не блестели.
Лида  спросила:
       - Тоня, а где твой букет?
       - Обронила где-то! – устало буркнула Тоня.
       - Тогда на, возьми мой! – сказала Лида и протянула ей свои цветы. Тоня засмущалась:
       - Ой, зачем так много? Давай напополам! – она отделила три цветочка и остальные вернула Лиде. Лида не уходила, она с виноватой  улыбкой смотрела на Тоню.
Потом сказала:
       - Приходи завтра, поиграем вместе!
И Тоня в ответ улыбнулась:
       - Я приду!
Веприцкая Вера.  Октябрь. 2019.