Письма в разлуке 1960-й год

Письма в разлуке 1960-й год

13 января 1960 года
Нэльчоночек!

Возвращение мое в Гуни нужно назвать удачным. Ровно в 22 часа я выехал из Невинномысска, в 7 утра был в Грозном, в 8-50 выехал из Грозного, в 10-15 вышел из Ца-Ведено, в 12-30 10 января пришел в Гуни. Не было билетов в Невинномысске, но кондуктор посадил меня на третью поднебесную полку, где я прекрасно обосновался, потеснив чемодан и протянув ноги на соседнюю третью полку.
Уже первые встречные гунийцы сообщили мне, что директор остался. Вечером директор включил в школе в своем кабинете всю электрическую иллюминацию, чтобы видели, что он продолжает работать. Вечером у меня побывал учитель, который прямо выступил против директора и мой самый надежный товарищ из чеченцев пионервожатый. Из их рассказов я понял, что директора уберут летом. Учитель уже был в милицейской форме, в которую он облачился под Новый год. На следующий день я ознакомился с некоторыми нововведениями директора и сделал вывод, что он остался. Пошел в сельсовет, позвонил зав. районо. Он как человек деликатный, спросил, как я добирался, а затем стал звонить в министерство просвещения. Пока его соединяли с министерством, попросил меня высказать мое мнение об учителе Сапарбиеве. Я дал ему отличную характеристику, сказал, что мы работали бы с ним дружно и уверенно. Зав. районо попросил меня оставаться на линии, а вышел на связь с заместителем министра просвещения республики по другой линии. Разговор был очень коротким. Заведующий районо доложил о ситуации в школе и сообщил, что райком партии рекомендует на должность директора школы учителя Сапарбиева, который проявил себя с положительной стороны, но у него только один курс педучилища. Тогда зам. министра спросил: «А у вас с высшим образованием никого нет?» Зав районо отвечает, что есть. Зам министра говорит: «Назначайте». Зав. районо ему отвечает: «Так и сделаем». Соединяется со мной и предлагает мне занять должность директора. Я отказываюсь, говорю, что после окончания учебного года мне придется уволиться по семейным обстоятельствам. В ответ на эти мои слова зав. районо отвечает, что этот вопрос уже решен. Позже мою кандидатуру поддержал райком партии. Так я в силу сложившихся обстоятельств стал директором школы вопреки нашей с тобой договоренности.
На следующий день в 8-45 я уже был в районо. В 9 часов был подписан приказ, и теперь вместе с инспектором районо я выехал в Гуни принимать дела.
Это не помешает нашим планам о моем возвращении в Ставрополь. Я узнал, что на место директора подобрана еще одна кандидатура - завуч Веденской средней школы. Несмотря на это назначение, мы будем идти к намеченной с тобой цели.
Вспоминаю наши встречи в Ставрополе. Не успел уехать, как уже затосковал по тебе. Желаю тебе сдать оставшиеся два экзамены только на пятерки. Жду встречи с тобой на студенческих каникулах. Крепко, крепко тебя целую мою нежную и любимую, твой Юра.
Пожалуйста, объясни маме и папе вынужденность моего решения.
***
14 января 1960 года
Дорогая, любимая Нэльчоночка!
13 января, осталось два месяца до нашей с тобой судьбоносной встречи 13 марта 1959 года. И примечательно, что день с таким числом стал моим первым директорским днем. Я сделал вывод, что и в дальнейшем это число будет для меня всегда счастливым.
12 января после того, как мое назначение было утверждено министерством, я выехал из Грозного в Гуни. Пешком идти из Ца-Ведено было труднее обычного, так как день был жарким, дорога превратилась в скользкое, вязкое месиво. Сапоги стали намного тяжелее, к тому же меня одолевали противоречивые раздумья, и я стал идти медленнее. Временами я раскаивался, что согласился, временами на душе становилось спокойно, ясно, чисто, светло, как было красиво в этот день в природе.
В Гуни я подошел к дому, который купила школа под библиотеку и мастерские у хозяина комнаты, где я жил на квартире. У входа в него стояли зав.школьной мастерской  и теперь уже бывший директор, который зло посмеивался мне в лицо.
Когда я вошел в школу, меня сразу начали поздравлять, но я не отвечал на поздравления.
Неожиданно обратил внимание на расписание, что лежало поверженное на столе. Колонки первых классов были почерканы красным карандашом бывшего директора. Расписание старших классов было не тронуто.
Учитель русского языка и литературы Зинаида Васильевна сообщила, что, как он ей пояснил, расписание 5-7 классов остается без изменений. Вошел и директор: «Расписание ты неправильно составил». Я ему отвечаю: «Расписание я составил по учебному плану». Он мне: «Иди сюда». Открыл дверь директорского кабинета, скривился, угрожающе машет рукой. Я иду в кабинет вслед за ним. «Ты что сюда приехал кляузничать или работать? Почему свои уроки не проводишь?» «У меня вчера не было уроков по новому расписанию». «Какому еще новому расписанию?» И опять все сначала. Я хлопнул дверью и вышел.
Вскоре приехал инспектор районо для передачи дел. Директор вошел в учительскую, руки его безвольно болтаются, походка нетвердая, кичливая, надменная, шаткая.
Нэлличка, представляешь, какие мучения, издевательства пришлось мне перенести. Но вот печать и все документы у меня, я несу их домой и сажусь составлять план работы школы. Но тут один за другим приходят с поздравлениями хозяин дома, у которого я живу на квартире, счетовод, завхоз и другие, льстят, все за исключением инспектора пытаются что-то выторговать. Все они, и инспектор крепко выпивши. Завхоз произносит агитационную речь: «Куда мы идем? В строительство коммунизма. А куда мы придем с ошибками?» Показывает на туалет за окном.
Хозяин, у которого я живу, надевает чеченские коньки «кок сала» и летит на них с горы вниз.
С председателем профсоюзного комитета наметили проведение собрания с повесткой дня «Об улучшении работы школы».
Сегодня принял заказ для школьной мастерской на 300 рублей. В мастерской закончили ремонт школьных парт. В субботу еду в Агишбатой за приборами по физике.
Дел столько, что нет ни одной свободной минуты. Но все идет целенаправленно и продуманно, не беспокойтесь.
Целую крепко и горячо любящий тебя неизменно и вечно твой Юра.
***
17 января 1960 года
Милый, мой родненький!
У меня нет даже настроения тебе писать: так хочется скорее с тобой встретиться и все рассказать! Жду! Не дождусь! Тетя Лена все время смеется надо мной: «Нэлля все время смотрит на часы, считает каждую минутку». Она права! Несмотря на ожидание 23 января, время летит быстро. Половина груза слетело с моих плеч. Сдавала экзамен, как всегда первая. В половине девятого я уже была за дверью, удовлетворенная своим ответом. Все облегченно вздохнули. Но получилось не все так ладно, как хотелось. За день до этого Горохов поставил 13 отличных оценок. Ему видно подкрутили за эти блестящие результаты. Перед началом экзамена пришел Несис и что-то стал внушительно ему втолковывать. Горохов как никогда был зол и строг. Снижал отметки за любую мелочь. В частности, Лене поставил четверку за небрежную запись на доске и даже медленный ответ. Этого он раньше бы не заметил. Удивляюсь, почему меня не гонял. Задал мне вопрос и, не слушая даже ответ на него, задал второй дополнительный вопрос и тут же спросил: «Можешь доказать?» Я утвердительно кивнула головой. Он сказал: «Конец» и поставил пятерку. Все поразились. Это, наверное, в честь того, что на третьем курсе на всех его практических занятиях я активничала. Поставил в группе три пятерки и четыре тройки, которых не было в той группе. Удивительно!
Родной! Ты, наверное, забыл про справку о твоей зарплате. Ее нужно представить к 25 января. Вышли её в деканат. Спешу тебя порадовать, я смогу у тебя задержаться на несколько дней, но нужна будет справка из сельсовета или школы из-за невозможности выезда из Гуни по причине неблагоприятных природных условий: грязь, слякоть и других.
Прямо-таки ожила, получив от тебя письмо. Я рада за тебя, за твое новое назначение. Но одно меня пугает, тебе будет тяжело на новом посту.
Итак, в Грозном я буду точно 24 января. Если не сможешь встретить, я смогу сама добраться.
Передаю тебе привет от всех наших. Всеми мыслями с тобой и для тебя, любимый. Целую крепко и горячо, твоя Нэлля.
***
15 февраля 1960 года
Милый Юрбашенька!
Нет моих сил выразить свою тоску и горе. Меня увозил автобус все дальше и дальше от тебя, а я еще вчера ходила с тобой по Грозному, подбирала товар для Зинаиды, гуляла по проспектам. Я не хотела смириться с настоящим. Хорошо, что инспектор ГАИ решил подзаработать, и наш автобус останавливался через каждые 50 км. Но водитель этим был недоволен. Не считая мелких происшествий, я уже в четыре часа дня была дома. Первой я встретила Люду и, забыв обо всем, бросилась ее обнимать. Она слегка застонала и отстранилась. Я поняла ее состояние. Леня, счастливо улыбаясь, держал на руках своего Сереженьку. Не представляю, как я не забыла их поздравить. Затем произошла радостная встреча с Петушком. Он тихо мне шепнул: «Иди скорее, мама будет тебя ругать». Как ты догадываешься, она обиделась на наше с тобой молчание в Гуни. Я взвалила все на неимоверно высокий снег и бурю.
Стол был празднично накрыт, и все подняли за тебя и мой приезд. Позже пришла Валечка и сообщила некоторые новости. За день до моего приезда гостила моя мама. Она волновалась, что я так долго не еду на учебу. «Не вздумала ли она остаться жить с Юрочкой?». С папой они обсуждали, что нужно сделать так, чтобы на пятом курсе моей учебы мы были с тобой вместе. Вероятно, забыли о несуществующем заочном. Но я знаю, как это неосуществимо.
Погуляв на свежем воздухе, побывав в ванной, я словно преобразилась, язык мой заработал с большой частотой. Перед сном вспомнила всю нашу с тобой жизнь в Гуни во время моих каникул и почувствовала себя счастливой.
Самым заботливым человеком оказалась мама. Ее интересовало буквально все. Одним из ее главных вопросов оказался мед.
В институте я думала, меня пожурят за опоздание. Но меня встретил парторг Чебоксаров такими словами: «Наконец явилась наша горянка». И начались расспросы насчет жизни в горах, о работе, о здоровье. Четвериков остался доволен справкой. В мое отсутствие произошло одно неприятное событие. Баховец Альбине не дали стипендию. Она стала жаловаться, требовать, чтобы я отдала стипендию как более обеспеченная или поделить мою стипендию пополам. По этому поводу подняли целое дело, провели комсомольское собрание. Все в группе выступили против нее и не захотели ей помогать. Панков выступил против нее и в защиту меня, сказал, что не имеют права лишать стипендии студентку активистку. Но Альбина на этом не остановилась, пошла к директору, в деканат. Ей везде отказали. Так что сегодня после моего прибытия опять собирают собрание. На перемене меня срочно вызвал декан, сказал, что вопрос о моей стипендии не должна решать группа, предупредил об этом комсорга. Представляешь, в каком я оказалась круговороте. Мне было неловко. Я поговорила с Альбиной, она сказала, что у них в семье, несчастье. Брат уехал куда-то на стройку, спился, вернулся раздетым, проштрафился, чуть не попал в тюрьму. Надо за него выплачивать много денег. Так что они сейчас очень нуждаются в деньгах. Я сама очень расчувствовалась, обещала поговорить с мамой. Не вытерпев, сразу после института пошла к маме. Мама сказала, что очень хорошо знает эту семью и боится подвоха с их стороны. Кроме того, наша семья сейчас находится в тяжелом финансовом положении. Завтра встречусь с Альбиной и скажу о невозможности оказать ей финансовую помощь. Верно? Пусть она добивается решения вопроса о стипендии в высших инстанциях.
Завтра высылаем тебе посылку, полную сухарей и сушек. Ешь на здоровье.
Спокойной ночи, мой ненаглядный. Целую крепко, крепко твоя Нэлля.
***
22 февраля 1960 года
Любимая моя Нэльчоночка!
Вчера после возвращения из Грозного учительница русского языка и литературы, назначенная вместо меня завучем, вручила мне твое письмо. Если бы ты знала, как я обрадовался. Хотелось расцеловать письмо, в котором красиво с какой-то нежностью написаны каждая буква, каждое слово.
Сегодня первое воскресенье, которое я провел на месте. Записал в свою записную книжку планы на предстоящую неделю, а потом принялся за подготовку доклада для районных педагогических чтений. Зав. методическим кабинетом районо оказал мне своевременную помощь, передал во время моего приезда в Ведено 10 экземпляров журнала «Русский язык в национальной школе».
Неделю начал с того, что разобрался со списками прошедших обучение в вечерней школе и обучающихся в этом году. Подготовлю отчет в районо.
Сегодня я, завуч и профорг проверили, как в классах отмечается День Советской Армии. Решили в коридоре школы периодически проводить демонстрацию художественных и документальных фильмов.
На 20 марта назначен смотр художественной самодеятельности.
Поставил учителям задачу провести классные родительские собрания. Сегодня в своем классе завуч провела родительское собрание. Я посетил одно такое собрание, побываю на родительских собраниях и в других классах.
Все эти дни погода в Гуни была весенняя, пахло отогревающейся землей. Поэтому я так много вспоминал нашу с тобой первую весну. Как я летел к тебе, чтобы прочитать очередные свои стихотворения, чтобы быстрее испытать счастье встречи с тобой. Вспомнил, как я ждал тебя на улице Казанской, 13, когда тебя по какой-то причине не было дома. Как мы с тобой сидели на Комсомольской горке в густой траве после моего первого госэкзамена. Потом, как мы бродили с тобой у опустошенного пруда ночью под светом луны. Ты тогда рассказывала мне о своей семье. Помнишь, как мы шли через какой-то переулок и увидели ветку цветущей вишни за колючей проволокой. Какой прекрасной была наша с тобой первая весна! А тебя, такой, какой ты была тогда, обаятельной, милой, тонко чувствующей необычность наших переживаний, я запомнил на всю жизнь. Эта весна всегда будет ободряющей надеждой на то, что несмотря на все трудности, жизнь прекрасна, что настоящая, чистая, по-весеннему красивая любовь существует и будет существовать во все времена. Как я тоскую по той весне, жду нашей встречи в марте. Как интересно будет нам с тобой бродить по тем местам, где мы бродили прошлым нашим мартом.
Сейчас мне в материальном отношении легче, чем было в сентябре. Я, как ты мне советовала, не занимаюсь скопидомной экономикой за счет своего желудка. В воскресенье купил 13 килограммов лука, хватит до зимних каникул, купил селедки, буду регулярно покупать другие продукты.
Сегодня в школе поют песни в честь Советской Армии, по коридору бегают мальчики и кричат: «Сегодня праздник Советской Армии». Значит, не зря мы поработали с детьми.
Целую тебя крепко, с любовью твой Юра.
***
24 февраля 1960 года
Родной, любимый!
Я уже потеряла счет дням, которые проходят у меня из-за беспокойства о тебе. Неужели ты заболел, простудился? Если это так, немедленно выеду к тебе. Любимый, не тревожь меня больше, напиши. Как мне не хватает тебя! Особенно это чувствую, когда нуждаюсь в твоей сильной руке, в поддержке, когда я озабочена нашим будущим. Веснушки не только не проходят с лица, но становятся крупнее и заметнее. Завтра хочу сходить на консультацию в поликлинику. Папа и другие родные высказывают всякие предположения, даже о возможном внуке. А может, это напрасные волнения, связанные с веснушками? Вчера проходила медицинскую комиссию для получения прав на вождение автомобиля. Столкнулась с очень грубыми врачами. Все студентки возмутились и написали испепеляющую жалобу. Им не поздоровится. Но сколько тайн раскрылось в нашей группе. О некоторых девочках мы думали лучше, чем они есть на самом деле.
Передаю просьбу мамы, не покупай сапоги, скоро тебе вышлем. Жди!
О результатах комиссии сразу сообщу. До свидания! Целую горячо и крепко! Твоя Нэлля.
***
26, 27 февраля 1960 года
Моя любимая бесконечно Нельчоночка!
Как ты взволновала меня своей телеграммой. Я еще раз неожиданно и необычайно почувствовал, какая ты любящая, беспокойная. Моя дорогая, бесценная, моя нежная и чуткая. Как я люблю тебя, как я благодарен тебе за то, что ты любишь меня такого нескладного человека. Мысли и слова, их одевающие, только тогда становятся жизненно важными, когда они пережиты, перечувствованы, когда ты ими переболеешь. Помнится, год почти назад 14 марта 1959 года, я впервые почувствовал тебя, - необычайно нежную, обаятельную, по-весеннему цветущую. И я тогда сердцем, порывом сердца написал свое первое стихотворение, посвященной тебе, где я, почти не задумываясь, скорее из инстинктивного стремления к художественной форме, сказал о своей любви, о которой я мечтал. Твои руки сейчас двумя березовыми веточками, печально склоненными, охватили меня в разлуке. И я сейчас еще раз осознаю, какую большую любовь, какое огромное счастье подарила ты мне. Я обещаю тебе высоко ценить всегда нашу любовь наше с тобой счастье. Я, конечно, не устраивал никаких испытаний твоему чувству. Случилось обидное недоразумение, после которого как-то неспокойно на душе. Свое первое письмо я выслал утром после совещания интеллигенции, на котором я был 19 числа, то есть 20 числа. И, по моим подсчетам, ты должна была его получить числа 24-го, но, очевидно, получить не успела. 23-го числа я выслал тебе еще одно письмо, и его ты должна получить, вероятно, завтра. Так что я почти не виноват, что расстроил тебя. Конечно, я мог бы выслать тебе письмо до 20-го числа, но этому помешало совещание. Я начал писать письмо 16-го числа, но 17-го продолжить не удалось, а 18-е, 19-е числа был на совещании.
Заканчивающаяся завтра неделя была для меня чрезвычайно загруженной. Суди сама.
Понедельник – побеседовал с учителями о подготовке к общешкольному смотру художественной самодеятельности, распределил темы для докладов на школьных педагогических чтениях. Написал письмо в республиканскую станцию юных техников о снабжении школьной мастерской техсредствами и пособиями. Вечером готовил документы для районо.
Вторник – выступил перед учащимися с рассказом об истории Советской Армии, посетил мероприятия в классах, посвященных этому празднику. Поучаствовал в родительском собрании в четвертом классе.
Среда – обсудил с учителями, техническими работниками школы вопросы подготовки письма в районо о строительстве и оборудовании школьной мастерской для трудового обучения школьников. По предложению министерства просвещения республики подготовил и направил письмо-заявку о строительстве четырехквартирного дома для учителей.
Четверг - методическое объединение учителей.
Пятница - собрание ученической производственной бригады.
Суббота – отправка учеников третьих и четвертых классов на экскурсию в Грозный с посещением театра кукол, зверинца, кинотеатра.
Воскресенье –продолжение работы над докладом на районных педагогических чтениях.
В понедельник поеду в Веденское районо по вопросам финансовой сметы, расширения и строительства школьных помещений.
Спасибо за посылку, она уже у меня дома. Занимаюсь своей витаминизацией. По утрам во дворе делаю физзарядку с гантелями и, кажется, с каждым днем становлюсь крепче.
С нетерпением жду нашей встречи в марте.
Целую тебя горячо и крепко мою любимую Нельчоночку.

***
1 марта 1960 года
Милый Юрбашенька! Любимый!
Себя я чувствую отменно. Я окончательно успокоилась и ни о чем не думаю. А тебя прошу вот о чем: порви на мельчайшие клочки мои последние три письма. Я не хочу даже вспоминать о них!! Забудь об этом, лучше приезжай поскорее к нам, и мы скорее все обсудим вместе с тобой, вплоть до истории пятен на моем лице, которые не только не сходят, а наоборот темнеют, а больше никаких внутренних и внешних признаков в организме не обнаруживается. Ты понимаешь меня? Я совершенно решила отказаться от самолечения и самоанализа. Все откладывается до встречи с тобой, если даже она состоится летом.
Пиши, как ты на это смотришь.
Целую крепко и горячо. Тебя вечно любящая Нэлля.
P.S. Завтра вышлем тебе посылку. Содержание: хорошие сапоги, десяток лимонов, молоко, кофе и колбаса. Крепни с каждым моим дыханьем, ненаглядный мой родимчик!!!
***
3 марта 1960 года
Родная моя!
Сейчас 9 часов вечера. Тихо кругом, только печка у меня в комнате ведет какой-то непонятный замысловатый рассказ. Нет, еще доносится перекличка собак, но все это и создает ту обстановку, когда так хочется поговорить с тобой о самом задушевном, дорогом и как-то необыкновенно сильно и красиво.
Твоя новая фотография лежит передо мной, маленькая и так много запечатлевшая! Какая ты на ней неповторимо красивая! В твоих глазах и нежность,  и грусть. Ты и зовешь с настойчивой ласковостью, но вместе с тем испытываешь взглядом. Как будто спрашиваешь: «Любишь?» И спрашиваешь сурово, беспощадно.
Как я невероятно сильно тебя люблю, милая моя Нэльчоночка! Чем дольше я всматриваюсь в твои любимые черты, тем мне явственней, с физической ощутимостью начинает казаться, что сейчас ты скажешь что-то задушевно нежное, трогательное до слез.
Милая! С каждым новым событием в нашей с тобой жизни я все глубже, многостороннее оцениваю то счастье, которое ты мне дала. Нет, здесь недостаточно всех знаков математики, это не поддается счету и учету. Это беспредельно, ведь без этого немыслимо само ощущение жизни, ее полноты, ее красоты, ее большого значения. И вот в еще одном новом письме ты обещаешь еще одну великую и гордую радость. Сколько светлого, прекрасного, чистого в твоих тревогах. Сколько светлого, прекрасного, чистого в самой мечте о детях, о своих детях! Да, именно мечта о детях должна рисоваться в таких лучезарных картинах, это символичное человеческое свойство – видеть не бессонные мучительные ночи в ожидании, когда это свершится (я не случайно употребляю именно эти слова), а видеть радость и счастье материнства. И потом, после того как новый человек уже войдет в жизнь и будет с бессознательной настойчивостью звать тебя мама, это будет исполнением настоящего предназначения женщины в этом мире. Не сомневаюсь, что ты будешь для меня настоящим олицетворением матери. Как будет трудно, сколько будет забот, переживаний, болей. Но зато как прекрасен будет этот светлый день, как прекрасно будет видеть искрящихся счастьем детей, и парк с густыми тенистыми аллеями, и, конечно, цветы, и, конечно, - розы. Да, все прекрасное в мире связано с детьми. Раньше я любил смотреть откуда-нибудь из-за дерева или с отделенной скамейки за детишками, катающимися, бегающими, играющими возле клумбы или на детских площадках в парке. Но я не осмеливался тогда войти в эту шумную жизнь. Мне казалось, что у меня исчезнет даже голос, если я сделаю такую попытку. И меня удивляло спокойствие взрослых людей, которые находились при этих детях. Но ведь это естественно, у них своя позиция, свои чувства, у меня своя позиция, свои чувства.
И вот со временем мне будет суждено узнать новое, богатейшее, прекраснейшее чувство и узнать благодаря тебе. Но чтобы узнать, испытать его полностью, нужно все пережить вместе с тобой и точнее вдвоем с тобой. Надо видеть и пережить каждый маломальский случай из трудной истории роста малыша.
Открытке, которую ты мне прислала, я нашел, как мне кажется, самое удачное место на моем директорском столе под стеклом. По-моему, каждый директор школы должен иметь в кабинете символ своей любви к детям.
Сообщаю последние школьные новости. Сегодня вместе со счетоводом подготовили документы для получения денег. Принял решение: так как работа кружков не проводится, с марта прекратить выплату денег руководителям кружков, а сэкономленные за три месяца 300 рублей использовать для покупки лошади и 4-мандалин, чтобы создать музыкальный кружок.
Вынес вопросы на расширенное заседание месткома, на котором присутствовал почти весь коллектив. Все присутствующие поддержали мои предложения, кроме двух руководительниц кружков. Они высказывали свое несогласие с этим решением еще несколько дней, но вынуждены были согласиться. После этого кто-то из них вернул школьный патефон. Учителя пятых – седьмых классов включились в работу по созданию школьного хора, была проведена первая репетиция с участием 16 учеников.
В пятницу еду в Ведено для решения вопросов в районо и в райисполкоме о покупке лошади для школы, стандартного четырехквартирного дома для учителей, проекте строительства нового школьного здания, приобретении досок для школьных мастерских и других.
Вчера купил два килограмма меда, вкусный, но такой твердый, что ложка гнется. Купил в Ведено хлеб, к муке пока не прикасаюсь. Обеспечен всеми необходимыми продуктами. Деньги пока есть, 4 марта получу командировочные и свои деньги, которые я затратил на школьные нужды. До зарплаты будет достаточно. А там пять дней пройдут незаметно, и мы встретимся с тобой.
Ты пишешь насчет сапог. Присылать не надо, пока перехожу в этих. Сменю, когда приеду домой на каникулах. Витамины закончились, когда буду в Грозном, куплю.
Погода у нас пока неустойчивая. Холодные, ветреные дни сменяются солнечными, весенними. Сегодня утром был сильный мороз, а днем таяло. Под вечер снова ударил мороз, и раскисшая грязная земля закоченела. Завтра пойду в Ведено по ледяному настилу. Будет солнечное приветливое утро. Такое, как тогда, когда ты в последний раз уходила из Гуни. С грустью вспоминаю время, когда ты была со мной.
Некоторые строчки твоего письма напоминают нашу последнюю ночь в Гуни. Мы пришли тогда к выводу, что самое главное, чтобы мы любили друг друга. Когда мы будем уже навсегда вместе, не будет ничего, чтобы мешало нашему полному счастью. Я успокаиваю так себя, но это не значит, что ты не должна писать мне о своих настроениях, неполадках, недомогании. Наоборот пиши мне обо всем, ничего не утаивая. Не рассуждай так, как будто что-то может показаться мелким, неинтересным. Мы ничего не должны скрывать друг от друга, не правда ли?
 Крепко, крепко тебя целую твой Юра.
***
9 марта 1960 года
Милый, родненький Юрочка!
Взялась писать и не знаю о чем: ничего особенного не произошло за эти два дня. Но мне так хочется писать тебе каждую минуту, что я с трудом сдерживаю свои порывы. Писать, писать, писать… Ни одной секунды не могу без тебя прожить: не читать твоих писем, так писать; не писать тебе, так думать о тебе и только о тебе. Это вечно замкнутый круг, из которого я не могу и не хочу выйти. Мне так приятно носить в себе постоянную заботу о тебе, о любимом. Насколько жалкой и завистливой была моя жизнь до нашей встречи с тобой. У меня к тебе проявляется такое чувство, которое заставляет меня забывать об окружающих. Мне эта культмассовая работа начинает мешать и даже надоедать. Надо что-то сделать, а я отмахиваюсь и жду удобного случая. Даже краткое объявление некогда написать. Я страшно злюсь на себя. Мне стыдно смотреть в глаза подругам, когда меня начинают хвалить как организатора. А на днях, когда мы с Леной готовились в одной из аудиторий к практике по методике (лабораторным) к нам заглянул фотограф и постепенно разговорился. Стал узнавать, кто мы, чем занимаемся, и решил запечатлеть нас за этими занятиями. Просили его отказаться от этой затеи. Но он все равно нас сфотографировал.
В последнюю субботу состоялся городской смотр. Его собирали наспех, и все культмассовики валились с ног, что называется разбивались в лепешку. И мне немного пришлось полетать. Есть некоторые впечатления, расскажу при встрече.
Ох и смотр был! Я до слез насмеялась, когда выступали медики. Им запретили давать стильные номера, так они решили исправиться и перегнули в обратную сторону. А сельхоз вообще вместо полуторачасового выступления представил только на полчаса. Мы сидели, ожидали продолжения, думали, что это просто затянувшийся антракт. Но мы ошиблись и были глубоко разочарованы.
У нас на факультете начали работать: квартет, танцевальный кружок, хор и т.д. но это меня мало трогает и волнует, я даже не знаю их расписания. Это такое опустение, что я сама себя не представляю. Наверное, старею и тупею, становлюсь толстокожей, пассивно отношусь к своим обязанностям. Скорее бы перевыборы. Уступаю свою благородную роль молодым, еще не искушенным в этом труде. Пусть полнее вкладывают свои души в столь трудное дело. Я могу только помочь. Надо заранее подготовить контрудар. Правильно, Юрочка?
Все, что не рассказала, при встрече обязательно изложу. Крепко, крепко целую тебя твоя Нэлля.
***
10 марта 1960 года
Любимая!
Сейчас 10 часов 10 минут утра 10 марта. Из моего кабинета только что вышли председатель сельсовета, местный участковый инспектор милиции и школьные работники, и я решил использовать свою относительную свободу, чтобы ответить на твое последнее письмо. Я его получил 8 марта, хотя оно было отправлено 1 марта. Как видишь, почтовая связь в нашем селе, несмотря на создание почтового отделения, не улучшилась. Вчера оба почтовых работника ездили куда-то по своим хозяйственным делам. До нас, людей не то, что ждущих, но жаждущих хотя бы маленького листочка от далеких любимых и родных, им и дела нет. Но я стараюсь использовать всякую благоприятную попутную возможность, чтобы переслать тебе весточку даже тогда, когда почта бездействует, хотя ты понимаешь, что таких оказий бывает немного.
Дорога между Гуни и Ца-Ведено сейчас улучшилась благодаря постоянным морозам, неожиданным в это время, по словам старожилов, и почти непрекращающемуся мелкому не снегопаду, а, пожалуй, снегосеянью. Снег такой мелкий, что едва виден, - нужно внимательно всматриваться в воздух. Светло и днем, и ночью. Иногда бывают белые туманы, небо белое, и все вокруг белое. Вороны каркают редко, но удивительно и трогательно бывает слышать нежные и веселые переливы весенних птиц. Восхитительно красиво. Но, пожалуй, я несколько равнодушен к этой красоте, может быть потому, что ты далеко от меня.
Вчера наконец-таки получил посылку. Большое спасибо. Какие прекрасные сапоги, хоть на парад на Красную площадь выходи. И остальное содержимое обрадовало, так как в Ведено нет ни кофе, ни какао, ни сгущенного молока. С продуктами у меня сейчас хорошо, муки предостаточно, сахару целый мешочек. Удается сварить вкусный суп с фасолью, приправленный томатным соусом. Томатный соус надо периодически покупать. Решил также покупать по 2 килограмма меда.
Целую тебя, самую прекрасную и неимоверно сильно самую любимую Нэльчоночку, твой Юрий.
***
13 марта 1960 года
Нэлличка! Родная!
Сейчас именно то время, когда мы год назад встретились с тобой впервые и навсегда. Мне ужасно до слез грустно и обидно, что мы с тобой не вместе, а можем быть вместе, что нам в дальнейшем не нужно будет разрывать больше наше счастье, не нужно больше мучить себя невыносимой пыткой разлуки. Во всем виноват я один. Я веду себя странно по отношению к тебе. Какое я имею право продолжать такую противоестественную для семьи жизнь?! Зачем она? Для чего? Для карьеры? Ерунда. Зачем мне всякие должности, повышения, звания? Что у меня кончается жизнь и мне надо выгодно уйти на пенсию? Что ли? Как люди могут поддерживать и хвалить такую жизнь?
Народная мудрость гласит, что нет ничего страшнее для любящих, чем разлука. Так зачем мне искусственно создавать нам с тобой такие муки? Для чего? Зачем этот нарочитый подвиг, когда можно и нужно обойтись без него? Я не стыжусь того, что меня наградили грамотой. Несмотря на это, несмотря ни на что я окончательно решил уехать после проведения ремонта школы. Это закономерно, тем более я узнал, что закон на нашей с тобой стороне. И нам надо этим воспользоваться. Нужно все сделать, чтобы мы этим летом навсегда были с тобой. Конечно, предстоит найти для меня в Ставрополе подходящее место работы, это уже после возвращения домой. Такое решение здесь никому не кажется каким-то преступлением. Наоборот, на меня смотрят как на чудака, мои планы кажутся какими-то загадочными. Я тебе говорил, что мой отъезд можно будет устроить очень быстро. В районо и в министерстве никто не будет против этого. Обо всем подробно поговорим при встрече.
Дела у меня сейчас идут своим чередом. Покупаем домик у хозяина, у которого я живу на квартире. В нем будет оборудована школьная мастерская. Завтра еду с завхозом покупать лошадь для школы. Удачно прошли мероприятия, посвященные 8 марта. Пригласили родительниц, а после торжественной части на чеченском языке лектор из Ведено прочитал лекцию, посвященную женскому празднику. Некоторые женщины высказали такое неожиданное мнение «Надо эту лекцию прочитать мужчинам. Ведь то, о чем говорил лектор, мы на себе испытываем».
С радостью думаю, что до нашей встречи осталось всего 12 дней. Волнуюсь, почему от тебя нет давно писем. Может быть, я тебя чем-то обидел в своих письмах. Тогда ругай. Может быть, завтра получу. Целую горячо и крепко твой Юра.
***
5 апреля 1960 года
Любовь моя! Юрочка!
Как мне хочется сейчас догнать тебя, чтобы еще раз коснуться твоей руки, погладить такую дорогую для меня голову, заглянуть в самые родные глаза на свете!! Как я жажду твоей ласковой всепрощающей улыбки!! Как я сейчас угнетена, подавлена от одной мысли, что я была к тебе так несправедлива. Родненький, как мне перевоспитаться? Будь моим учителем! Я была какая-то ненормальная! Глупые мои вспышки, мелкие обиды, подозрения. И это поступает так крепко любящая жена!!
С болью вспоминаю наше расставанье. Почему я была такая веселая? Может, это было поддельное веселье? Может потому, что предстоит последняя длительная разлука, а потом счастливых два месяца.
И вдруг мне стало так грустно, так трудно стало мне передвигать ноги, что я буквально повисла на руках брата. Единственно, что ему удалось, это довести меня до дома. Первое, что я заметила в своем затуманенном мозгу, это твоя рубашка, которая издавала особый приятный запах. Я просто не могла с ней расстаться! Я задыхалась от слез. До вечера я провалялась в кровати, найдя этот способ самым лучшим в данный момент своей бесцельной жизни. Каким-то чудом вспомнила концерт в противочумном институте. К моему удивлению, Валечка меня сопроводила, не веря моим быстрым переходам от меланхолии к деятельности. Эта прогулка меня несколько успокоила и даже настроила на трудовой лад.
Любимый, как мы виноваты друг перед другом: мы не сфотографировались.
Пиши, как ты доехал, как складывается временно прерванная работа, какие новости. Хорошо?
Целую крепко, горячо, жадно и нетерпеливо ждущая от тебя весточки твоя Нэлля.
***
5 апреля 1960 года
Отчаянно любимая, неимоверно близкая и обескураживающе далекая, родная моя Нэльчоночка!
По воле необходимости я сейчас в Гуни. Кое-как добрался сюда сегодня утром после мучительных задержек в пути. Совершать такие поездки, какие были у меня, лучше всего самолетом и легче всего реактивным самолетом. Впрочем, и в таких перелетах есть убийственное противоречие: только что был рядом с самым дорогим, любимым и уважаемым человеком и вдруг оторвался, да еще так стремительно.
В Пятигорск я прибыл в половине четвертого дня. Оказалось, что я перепутал расписание и могу уехать только в 4 или в 6 утра. Охватило безысходное состояние одиночества: огромное здание автовокзала, шумящая толпа, серое хмурое небо, и я один. И это было, конечно, жутко. К тому же нещадно мучили воспоминания. Они проносились вихрем, они плыли легкими счастливыми облаками, и мысли барахтались в них, как щепки, и все воспринималось, как сквозь сон. Тоскливое это счастье – счастье воспоминаний.
Не из желания утешиться, а просто так, почти незаметно я пошел искать Виталия, своего бывшего однокурсника, моего надежного товарища. Как будто я разучился говорить, так хрипло звучал голос, когда я стал спрашивать, как найти нужную улицу. Скулы, казалось, срослись, и невероятно трудно было их разжимать. Все-таки вскоре я нашел знакомое место и приобрел способность ориентироваться. Город представлялся грустно серым, прохожих было немного. Но я видел счастливые молодые лица людей, идущих рядом, и мне было больно.
Цветник стоял пустынным, как будто съежившимся, и я не пошел туда, а инстинктивно двинулся в сквер напротив цветника из густых хвойных деревьев и кустов. В центре памятник Лермонтову, запечатленному сидящим у подножия Машука. Все в этом сквере было навеяно судьбой поэта, связывалось со стихотворением «На смерть поэта». Сидя рядом с памятником великому русскому поэту, я задумался об особом предназначении поэзии. Она призвана в присущих только ей формах, ярких и выразительных, отображать самые важные стороны жизни и истории народов и государств, судьбы людей и поколений, сплачивать и объединять их во имя общих и благородных целей.
Из Пятигорска я выехал в 6 часов утра, в 12 был в Грозном. Оформил заявку на учебно-наглядные пособия для школы и получил счет для оплаты, а в 16 часов выехал в Ца-Ведено. Свои вещи оставил у знакомого учителя родственника учителя нашей школы Махмуда, а сам отправился пешком в Гуни. Вещи завтра привезет завхоз школы.
Жду от тебя письма обо всех твоих студенческих делах, выборах и перевыборах, об учебе, о наших родителях, братьях и сестрах, друзьях и знакомых.
Крепко целую, люблю и сильно тоскую без тебя. Твой Юра.
***
6-8 апреля 1960 года
Любимая! Родная!
Только вчера отослал тебе письмо и понял, что и сотой доли не высказал из того, что передумал и пережил за это сравнительно небольшое время моей новой трехмесячной командировки, как ты выражаешься. Ты наверняка заметила, что начало моего предыдущего письма резко отличается от его конца. Начало отражает настроение человека, нацелившегося на большой разговор, безответный и безмолвный, к сожалению. Оно носит повествовательный и даже несколько философский характер. И вдруг словно налетел шквальный ветер, все скомкалось, заторопилось и внезапно оборвалось. Таким шквальным ветром для меня был разговор с районо, полный неизвестности и ловко замаскированных угроз. Но сейчас это смятение прошло и снова душой завладело то состояние ожесточенных раздумий, которые всегда обострялись после встречи с тобой. А мой приезд - это именно короткая встреча, чуть больше свидания, подтолкнувший раздумья над тем, правильную ли я жизнь выбрал. Это раздумья над нашей с тобой будущей жизнью, над моим поведением, над моими поступками, над тем, не обидел ли я чем-либо тебя, раздумий о различных людях, с которыми связан по различным жизненным ситуациям.
Родная! Не составилось ли у тебя обо мне мнение, как о человеке, неспособном принимать самостоятельные решения, который может менять свои выводы и решения в зависимости от убедительности людей, которые его обрабатывали. Это очень серьезная оценка моих личных качеств, хотя не ты ее мне выставляешь. Постараюсь разобраться во всем с полной объективностью, в которой, уверен, ты не сомневаешься. На мой взгляд, судить о людях справедливо может только тот, кто умеет быть беспощадным к себе, к оценке самого себя. Да, родная, от робости, нерешительности я страдаю давно, насколько помню себя. Конечно, я не виноват, что таким родился, но с немилосердным наследием природы я борюсь до сих пор. На первом году жизни меня выходила мама своей героической самоотверженностью, о которой ты хорошо знаешь. Потом она еще несколько раз спасала меня. Отсюда, вероятно, и берут начало семена той неуверенности, которые позднее дадут свои всходы. Нам с семьей удалось убежать из полосы военных действий, но картины этого бегства отнюдь не развлекательные, а их след очень чувствителен. Но я старался и стараюсь преодолевать слабые стороны своего характера. Этому способствовали мои друзья, в шестом классе целая тимуровская команда. Повзрослев, я влюблялся, стал комсомольским активистом, пионервожатым, в течение двух лет успешно прошел педагогическую практику в пятом, шестом классах, в институте принимал постоянное участие в общественной жизни, на последних двух курса был комсоргом группы. Все это в значительной степени помогло преодолеть слабости моего характера. Коллективистский строй нашей прекрасной мудрой советской жизни сыграл в этом решающую роль. Именно поэтому я всегда был и буду приверженцем воспитания в коллективе. Вообще мы должны с тобой быть очень внимательными и чуткими к нашим детям от самого их рождения, чтобы ничего не упустить в их развитии, чтобы вырастить и воспитать здоровыми, сильными, уверенными в жизни. Я мечтаю о детях не просто потому, что они должны быть в каждой семье. По-моему, настоящая семейная жизнь заключается в том, чтобы муж и жена любили друг друга большой увлеченной любовью до самой старости. Как любящие свое дело садовники, они должны прививать детям лучшие человеческие качества, способствовать развитию способностей и таланта.
Я хочу любить тебя бережно, нежно и свято до самой последней минуты моей жизни, ведь в тебе для меня заключено так много, как ни в ком и ни в чем на свете.
Ты правильно подметила противоречия в моих письмах. То пишу о том, что мне здесь так интересно работать, что я готов остаться еще на пять лет. То сообщаю, что готов все бросить, чтобы быть навсегда с тобой и никогда не разлучаться. Мне страшно неловко, кажется, получилось что-то вроде оправдания, но это грубое определение. А на самом деле, что-то вроде откровенной исповеди. Но перед тобой я могу в чем угодно исповедоваться. Одним словом, любимая, запрячь это письмо подальше и никому не показывай. Столько в нем самого сокровенного для нас с тобой.
Моя поездка домой в Ставрополь не принесла мне никаких неприятностей, оправдался тетрадями, купленными для школы. Здесь в них большая проблема.
Крепко, горячо тебя целую твой Юра.
***
13 апреля 1960 года
Родненький, мой любимчик!
Бывает же такое «невезенье» у людей! Особенно остро я это сейчас испытываю. Уже накопилось ряд факторов, заставляющих меня об этом думать. Во всем виновата моя затупленная память беспрерывным употреблением в детстве сильно действующего хинина. Я с восхищением слушаю Валюшу и Петушка, которые легко и без затруднений могут рассказать давно прочитанную книгу и вспомнить эпизод из давно забытого мной кино. Если я что-нибудь не могу вспомнить, они и не пытаются мне помочь, так как видят, что это бесполезно.
Вот так во всем. Поэтому в последнее время я остро переживаю любую мелочь. Вспоминаю, как я мучаюсь от сознания, что в письме к тебе я допустила грубую, даже две ошибки. Это так дико, что мне кажется, что ты обязан снисходительно помахать головой и быстрым движением руки исправить мою глупость. Я знаю, что в письме я неграмотная, а сейчас сознаю свое невежество. Не знаю, можешь ли ты простить мне эту прореху в голове. Только прошу, не смейся.
А сегодня за ужином я не смогла быстро вспомнить автора, создавшего образ отрицательного героя. О ужас! То, что было поглощено в детстве, провалилось в темноту. Миленький, мне за себя обидно, что я готова сейчас разрыдаться. Как я несчастна!
Все, что я вижу, читаю, мне ничего не стоит запомнить, но все это моментально улетучивается. Я как будто только живу настоящей минутой, а о прошлом лучше не вспоминать.
Что мне с собой делать? Как мне развивать память?
У меня кажется ничего не остается в голове, кроме всяких железяк.
Сейчас у нас практика по теории машин, по машиноведению, по спецпрактикуму и по вождению и всюду звенья, механизмы, пары…
Мы так редко стали говорить на отвлеченные темы, что скоро все забудем, что у нас накопилось, как в кладовой, в головах за школьные годы. Мы много теряем от того, что у нас мало гуманитарных наук.
Родненький, мне скорее хочется к тебе, только рядом с тобой я чувствую себя человеком, способным думать даже о поэзии, переживать все прекрасное. Только ты меня можешь понять и не издеваться над моим слабоумием. Только ты можешь научить меня красиво говорить, мыслить, чувствовать и переживать самое лучшее, что дано человеку на земле. Как я рвусь к тебе душой! Миленький! Меня никакие годы не смогут примирить с равнодушием, с апатией! С каждым годом я все больше ненавижу людей - засушенных селедок, которым чужды все людские переживания.
Недавно я прочла книгу «Оливия Лэтам» Войнич и часто думаю о главной героине. Это очень странная женщина: умная, самоотверженная, но плохо понимающая души людей, не желающая понять их переживания. Это прямо-таки отворачивает меня от нее. Чуть-чуть в нее влить бы жизни,  и был бы прекрасный человек!
Милый мой, Юрочка!
Подумать только! Уже поздним вечером узнала, что тринадцатое число, день нашей встречи на исходе. Взялась скорей за перо, чтобы подвести итоги нескольких последних дней. А они оказались так туго забитые, рассчитанные по каждому часу, что даже и не вспомнить подробности. Последнюю неделю занималась в основном радиотехникой: завтра дифференцированный зачет по ней. Просто волосы дыбом встают на голове (Ленин сказал по этому поводу в пьесе «Человек с ружьем», что голову надо держать в порядке).
Завтра, самый серьезный зачет, а впереди ГАИ, где счастливчикам будут вручать права шофера. Не успеешь еще от одного опомниться, как надо готовиться к другому. Ничего странного: все это суета сует!
Любименький, сегодняшний день оказался для меня просто на славу. Во-первых, я водила отлично машину. Все студенты почему-то жалуются, что с каждым разом у них вождение получается хуже и хуже. Я же чувствую обратное, как-то незаметно сдружилась с машиной, стала ее ощущать, как живую. Любой визг и хрип вызывает у меня много вопросов, которые я тороплюсь выяснить у методиста. Сейчас мы водим со Скидановым. Может, ты его знаешь, однорукий, здоровый мужчина, который имеет склонность не только ругать, оскорблять, но бить по ногам неопытного стажера. Меня он пока не трогает, бывает, в сердцах накричит на меня. На первом занятии я бессовестно расплакалась. Это он крепко запомнил и проверяет сухость моих глаз к концу каждой поездки. А сегодня, вся сияя, я заключила: «Мне сегодня понравилось водить». А он в ответ: «И мне тоже». Эта сжатая фразочка мне придала уверенности. Теперь в машине я буду действовать еще смелее, чтобы быстрее освоиться. В ГАИ требуют в основном правильного вождения. Будем надеяться, что я попаду в ту группу счастливчиков.
Сразу же из автокласса я пошла к Лене, чтобы готовиться к зачету, ведь мы вместе выполняем все работы, значит, и оформлять должны вместе. Тем более графики и схемы. Так мы работаем уже несколько дней. По-моему, неплохо получается. А самое главное, что с Сашей Ануровым иногда играем в шахматы. Он бесспорно считает себя сильным игроком, иногда делает мне скидки, но всегда ставит мне мат. А сегодня, представь какой позор на его голову, я ему закатила мат. Он сначала не поверил, а потом стал страшно собой возмущаться: как это он мог переоценить мою слабость, мои незнания и т.д.
Первый мат в моей жизни! Конечно, я больше, чем уверена, что моя победа случайная, поэтому не захотела играть еще одну партию, захотелось, хоть один вечер побыть «на высоте». Саша не отпускал меня, выкручивал руки. Но я ушла, правда заключив договор, что при каждом моем приходе к ним, обязана сыграть, в крайнем случае одну партию, чтобы уже лучше играть ко второму месяцу. Догадываешься? Держись, Юрбашенька. Ты будешь иметь счастье сразиться за шахматной доской со своей женой, которая, как ты догадываешься, имеет цель поставить тебе мат. Но, но, но… Не пытайся меня отговаривать от этой затеи! Я знаю, что мне далеко до тебя, но ведь это же не смертельно, правда? Могу ли я надеяться, из ста партий выиграть хоть одну. Хотя бы случайно! Но зато из следующих сотен у нас с тобой будет серьезный разговор фигурами. Правда? Берешься меня учить своему мастерству? Я вся у твоих ног!
Зато, когда будем вместе жить, как сможем интересно проводить вечера и воскресенья! Я жду этих вечеров с преогромным нетерпением!!
Любимый! Сегодня я еще была с Леной в лесу. Боже, как хорошо! Мы специально прошли по тем тропинкам мимо прудов, чтобы еще раз вдохнуть воздух наших встреч.
Любимый, кажется, каждый куст говорит о тебе и машет мне приветливо цветочками, пока еще голыми. Я так расчувствовалась, что забывала рвать цветы-подлески. Как их много! Некоторые поляночки кажутся усеянными голубыми бусинками, даже рвать было жалко. Почему-то вспомнила: «А почему они имеют такой цвет?» А отвечать на такой вопрос не хотелось.
Пруд, где мы плавали на лодках, совсем обмелел, может быть. специально выпустили воду. Он имеет такой жалкий вид: торчат когда-то затопленные водой пни и колья. Фонтан совсем выбился из сил и производит впечатление слезящегося глаза, лодки, полупогруженные в воду, только сильный ветер напоминает о жизни вообще.
Мысленно я рисовала другую картину: теплый летний день, и мы вдвоем в лодке. При этой мысли все сразу вокруг оживало, преображалось, светлело. Я нарвала небольшой букетик, и так мне хочется послать тебе в письме хоть один цветочек. Боюсь, что он будет иметь не тот вид и не произведет на тебя должного впечатления, тем более, что ты живешь не на крайнем севере. Наверное, мне надо тебе завидовать. Я даже не могу представить окружающий тебя ландшафт. Если можешь, напиши, что у вас там цветет, какой открывается вид с порога школы. Вы уже ходили в лес? Пожалуй, это будет интересная прогулка. И только не увлекайтесь и не заходите вглубь леса: можно нарваться на зверюшек. Ты все учти до мелочи. Хорошо?
И еще, родненький, я все время думаю о тебе, как у тебя сложились дела. Ты почему-то молчишь. Это меня страшно мучает. Может, что произошло? Может, ты заболел?
Любимый, пиши мне скорее, ничего не скрывай, ничего, пиши, как все есть. Кроме того, волнуется мама. Не затягивай с ответом.
Мама, знаешь, что сегодня предложила: если у тебя будут плохо складываться отношения, создастся безвыходное положение, бери открепление и сразу же приезжай к нам. Но мне кажется, что это преждевременно. Конечно, если это будет лучше для тебя, немедленно уезжай оттуда. Для меня это будет только великим праздником.
Еще одна новость. Пришло распределение нашим выпускникам: 40 человек в Калмыкию, 25 в Ставропольский край и 15 человек в Алтайский край. Это только для физиков, для остальных пока не знаю. Постараюсь разведать еще у филологов, тогда тебя проинформирую.
Сколько тебе еще надо сказать, но, видно, пока не настало наше время.
Целую крепко любящая тебя Нэлля.
***
16 апреля 1960 года
Дорогая и любимая Нэллочка!
Если бы ты знала, сколько бодрости влило в меня твое новое письмо! Как будто маленький отрезок времени перешел в меня вместе с тобой, так много представил и почувствовал! Я узнал о письме еще в Ведено на сборах в военкомате от односельчанина, который досадовал, что не догадался привезти его мне. Еще больше был расстроен, ведь он лично сообщил мне, что письмо от «Н» - от Нэлли, лучше б я не знал, что письмо находится в Гуни.
К началу сборов я окончательно выздоровел и выступил сравнительно удачно. Первым нашим воинским испытанием была стрельба, нас повели на речку и там, в домике у берега, противоположного веденскому парку, установили мишень. Капитан, который проводил с нами занятия, почувствовал себя в родной стихии, пытался покрикивать на нас, но его слушались плохо. Он ведь не имел еще над нами реальной власти, возмущался: «Подождите, попадете в армию, там вас научат». Из его высказывания о себе, в общении с ним, мы узнали, что он не пьет спиртное, старается держаться интеллигентней других сотрудников военкомата. Но несмотря на эти усилия, он не в состоянии скрыть своей грубости, которая пропитала все его существо, мысли и поступки, так как это привычная для него форма общения. В армии он с 1941 или с 1942 года, призван в семнадцатилетнем возрасте после окончания десятилетки. Окончил офицерские курсы и воевал в офицерском звании. После войны нигде не учился, но по требованию начальства поступил в десятый класс вечерней школы, чтобы дальше продолжить учебу.
Стреляли мы, лежа из упора, который соорудили из нашей верхней одежды. Каждому выдали по семь патронов. Все мы стреляли «блестяще», как шутили между собой. Я попал в мишень один раз, другие - ни разу. В беге на 100 метров у меня второй результат, так как бежал босиком. В беге на 1500 метров пришел в числе последних, потому что бежал в сапогах, а они у меня чрезвычайно тяжелые. Гранату метнул на 45 метров, результат удовлетворительный, нам пояснили, что вражеский танк поражается гранатой на расстоянии 30 метров.
Кроме меня на сборах были еще два учителя, чеченцы. Один низкого роста, худощавый, суетливый, как оказалось учитель рисования, по всем показателям был в числе последних, но зато быстро и красиво делал зарисовки заинтересовавших его людей, сюжетов. Второй учитель - чеченец, высокий, статный, с густой копной волос на голове и пышными усами, типичный джигит, проявил большую готовность к службе в армии.
На сборах выступил военком, который высказал, неожиданную для нас мысль: «В 1941 году матери нарожали слишком мало сыновей, сейчас придется призывать даже тех, кому положены отсрочки от призыва, чтобы в армии было достаточно солдат, защитников Родины».
Сегодня кажется третий день, как установилась весенняя погода. Дороги подсохли. Везде вдоль дорог, на склонах холмов, в долинах запестрели разноцветные кустики цветов. Чувствуешь какое-то блаженство после надоевших холодов, грязи. Хочется смеяться, шутить, жить интересной здоровой жизнью, ходить в походы, играть в волейбол. Хочется такого простого счастья, чтобы положить тебе на колени свою голову и чувствовать прикосновение твоих нежных желанных рук.
Заготовки необходимых материалов для ремонта школы задерживаются из-за того, что сельсовет не выделил денег на приобретение извести, красок, так как не выполнен план по сбору налогов.
Любименькая! Уверен, что ты сдашь успешно экзамены на право вождения автомашиной и что в нашей семье когда-то будет своя автомашина. А главное в том, что у нас с тобой обязательно будет счастливая семья.
В понедельник поеду в Ведено, получу зарплату, оформлю в районо документы на известь и краски и сразу же выеду в Грозный для решения вопросов с поставками материалов для ремонта школы.
Было бы здорово встретить Первое мая вместе. Зам. заведующего районо предложил мне съездить на праздник в Ставрополь, погостить и заодно купить 5 тысяч школьных тетрадей. Районо оформит командировку и оплатит все расходы. Буду просить маму помочь, насколько это возможно, ведь в Ставрополе тоже большие трудности из-за нехватки ученических тетрадей. Целую тебя крепко, крепко неизменно горячо и нежно любящий тебя Юра.
***
16 апреля 1960 года
Милый мой Юрочка!
Получила от тебя сразу два письма. Они меня немало встревожили. Обо всем ты можешь догадаться, если я тебе скажу, что я прочитала их не первая.
Милый, ты просто потряс меня своим задушевным, но мучительным рассказом своих тревог и волнений. Каждая фраза – крик души, который глубоко отзывался в моем сердце. Неужели у тебя есть основания думать, что я могу тебя разлюбить? Любимый, хороший мой, ты не можешь и не имеешь права так думать. Нежненький, как я тебя люблю! Ты становишься с каждым часом все дороже и дороже.
Милый мой, не терзайся больше плохими мыслями, ибо я начну обижаться. Я счастье вижу в том, чтобы мы друг другу верили до конца. Давай при встрече поговорим на эту тему раз и навсегда. Хорошо? Если бы ты был рядом, я бы выплакалась на твоей груди, и мне бы стало легче.
Мама, посоветовала, чтобы ты, когда будешь в Грозном и зашел к зам. министра по кадрам, поговорил, что ты не можешь так больше жить в отрыве от семьи, передай заявление министру об увольнении, не начинай с районо. В заявлении укажи, что ты уже нашел себе замену, назови учителя Махмуда. Делай все так, как говорит мама. Сама она борется за осуществление этого плана.
Бесчисленное количество раз тебя целую, мой самый близкий друг и помощник, твоя Нэлля.
***
19 апреля 1960 года
Любимая! Нежная! Чуткая!
Большое спасибо за твое письмо. Признаюсь, я надеялся получить его сегодня, что не мог допустить мысли, что за все время, пока письмо будет идти к тебе, у тебя не будет желания написать мне. Если бы ты написала, как мы условились, я бы не делал никаких серьезных выводов. Но я представляю, как бы сгустились мои тревоги. Да, милая, многим в этой нашей встрече я был встревожен. Меня пугало, что в последнее время в письмах и очень часто при встрече ты стала часто говорить о людях, которые устают ждать любимых. Могло показаться, что ты собираешься меня бросить, заранее предупреждаешь об этом и стараешься убедить и меня, и себя, что в этом поступке нет ничего удивительного, что это чуть ли не закономерно. Сначала я считал такие разговоры случайными, но ты переходила к этой теме так часто и неожиданно, что я стал склоняться к тому, что эти мысли тебя сильно волнуют, и ты просто не можешь их удержать. Даже в последний вечер, даже в последние часы перед разлукой ты не удержалась, чтобы не заговорить об этом. А у меня уже давно болела душа, и это было как пытка. Как будто человек не забывал сыпать соль на рану, полагая, вероятно, что он солит яичницу. Мне иногда казалось, что ты колеблешься, что ты как будто рассуждаешь вслух, какое же тебе принять решение. Иногда мне казалось, что ты перестала меня уважать, что ты презираешь меня, как презирают мужа, за которого насильно выдали замуж. Иногда  мне казалось, что ты издеваешься надо мной, над моими слабостями, в большом и в маленьком, ведь ты прекрасно изучила мои слабости. Для тебя человека очень гибкого, тонко чувствующего, одаренного это не представляло большого труда. Я же человек страшно невыдержанный, излишне прямолинейный, воспитавший себя на взаимоотношениях бесхитростных, открытых, так сказать без задних мыслей.
Такие сомнения терзали меня, но я их перечеркивал со всей решительностью и гневом человека, безумно любящего и бесконечно верящего. Я сам себе был противен, что смел так нехорошо о тебе подумать, ведь ты для меня святыня. Но часто я с отчаянием думал: «Зачем она ведет себя так, Если она испытывает меня, но ведь я люблю ее больше всего на свете, ведь я связал с ней все свои надежды и мечты о большом счастье, ведь я связал с ней все лучшее, к чему стремлюсь. Неужели она перестала меня уважать? Но за что? Неужели она разлюбила меня? Нет, не надо позволять разным темным подозрениям обволакивать душу и мозг. Ведь перестать верить и уважать это значит потерять невозвратно что-то большое в любви и унизить, измельчить ее. Какое я имею право клеветать. Она чудная, умная, нежная, заботливая, терпеливая, благородная. Она любит мня. Ведь она совершала ради меня, ради нашей любви настоящие подвиги. Ведь она необыкновенный человек. Но почему же она иногда так поразительно небрежна ко мне? И так я запутывался в противоречиях и страшно переживал. Но я очень люблю тебя и верю тебе и в тебя, чтобы какие-то подозрения могли мной завладеть. Я не помню, чтобы когда-нибудь у меня было такое смутное, опустошенное состояние, как после моего отъезда. Мне хотелось, чтобы наш автобус перевернулся, или налетел на какое-нибудь препятствие, чтобы со мной случилась какая-то неприятность; чтобы меня выгнали с работы; чтобы я заболел, сломал руку, ногу. Я надеялся, что тогда я смогу избавиться от невыносимой, тяжелой и непонятной тревоги, которая вдруг меня охватила. И в облегчение себе я заболел, еле-еле добрел до Первомайского, а там залег у одного знакомого, а на другой день доплелся до Гуни.
Однако потом мое душевное состояние стало еще мучительнее, но как бы в соответствии с ним этим усилились мои боли. Трудно было дышать, кололо с обеих боков, невозможно было поднять руку, от малейшего движения я задыхался и стонал. Я ходил по комнате и сочинял письма тебе, вернее, мысленно говорил с тобой. Не посчитай меня слезливым человеком, но в горле у меня щипал комок и из глаз выжимались слезы. И было горько, как никогда.
Родная, любимая Нэльчоночка! Счастье, радость, надежды, мечты мои. Давай всегда будем откровенны друг с другом, и никогда не будем мучить друг друга игрой на чувствах, кокетством в любых проявлениях. Мы с тобой умеем критически анализировать жизнь, людей, самих себя. Мы в состоянии сами разобраться в своих поступках, дать им соответствующую моральную оценку. Неужели же мы, люди, в какой-то степени приобщенные к культуре, не можем строить свои отношения так, чтобы не терзать друг друга нелепыми и мелкими обидами, недоговоренностями, чтобы мы обсуждали в нашем маленьком семейном коллективе те поступки, которые кто-то из нас посчитает неправильными, чтобы мы помогали изживать друг другу свои слабости, чтобы мы воспитывали друг друга.
Нэльчоночек! Отвечу на вопрос, который ты задаешь в своем письме. По-моему ты права, что могла вести себя по-другому в некоторых случаях, ведь ты давно очаровала меня, и ты меня очаровываешь все больше и больше, несмотря на некоторые недоразумения. Но почему ты так ведешь себя, объяснить трудно. Во многом, конечно, виноват я. Но, любимая! Я никогда не позволю ни тебе, ни кому бы то ни было клеветать на тебя. Ты на самом деле прекрасная, умная, благородная, дорогой, душевный человек, человек с большими способностями и с большим будущим. И даже если предположить убийственный для меня поворот, что ты бросишь меня когда-нибудь, я всегда буду думать о тебе так, хотя бы потому, что у каждого человека должно жить в сердце что-то чистое, светлое, какой-то ободряющий маяк, большой, и я отнесу тяжелый для меня поворот событий за счет неурядиц жизни и своих недостатков. Но не будем уподобляться мужу и жене из одной чеченской сказки, которые поссорились из-за быка, не имея быка. Она попросила у него быка, чтобы съездить к своей сестре. А он отказал ей в этом и страшно рассердился: «Ярмо натрет шею быка».
Мы любим друг друга, уважаем друг друга, верим друг в друга и давай отбросим пыль мелочей, горечь подозрений, давай верить в большой светлый день нашего счастья и бороться за него.
Немножко о новостях в школе. Махам-Шеппи ушел в Ведено за направлением на операцию по поводу аппендицита. Уже пять дней нет о нем известий, дома не появляется. В сельсовете с проверкой находился представитель совета министров республики, посетил школу. Побывали мы с ним на уроках в шестых классах. Остался доволен, похвалил школу на совещании в сельсовете.
В школе активизировалась пионерская работа. Отрядные вожатые из седьмых классов провели беседы, читали книги, посвященные жизни Ленина. На днях получили посылку из музея Ленина в Ульяновске в ответ на заявку, присланную из нашей школы. Сейчас каждый класс готовит монтаж к 22 апреля.
Тетради как раз доставил вовремя. Это тоже подняло общую работоспособность школы. В Грозном выписали учебных пособий на 100 рублей, в том числе микроскоп. Скоро поедем перевозить. Дня через четыре будем пересаживать саженцы, обрабатывать пришкольный приусадебный участок. Вечером уходим со счетоводом в Ведено для получения зарплаты для техслужащих. Получил вызов из военкомата на сборы для сдачи норм ГТО.
Вот и все мои основные новости.
Крепко, крепко целую твои нежные ручки, щечки, губки твой до конца и во всем Юра.
***
20 апреля 1960 года
Любимая моя Нэльчоночка!
Сегодня так обрадовался твоему письму, что даже руки задрожали и ученики, как мне показалось, заметили и заулыбались как-то хорошо и душевно. Письмо мне вручил почтальон во время урока. Я закончил объяснение, дал задание, а потом здесь же на уроке прочитал твое письмо. И сразу для меня перестали существовать и четырех- и шестиклассники, и Африка, о которой я только что им рассказывал. И я вдруг увидел густой лес, и склон, на котором я сижу, свесив ноги над журчащим в угрожающей близости ручьем. А ты положила мне на колени свою нежную увлекательно взлохмаченную голову. И еще я вспомнил, как удивительно пахли твои губы, и каким возбуждающе хмельным было все вокруг. И мы были так счастливы, что кукушка позавидовала нашему счастью и пыталась доказать, что оно будет длиться лишь несколько лет. Помнишь, как мы боролись с комарами, как ты натягивала платье на твои искусанные беззащитные ножки. Родная! Как хочется снова побродить по тем тропинкам, лужайкам, у тех ручейков, где мы встретили первую весну нашего с тобой счастья. Еще много больших дорог и маленьких тропок мы пройдем с тобой рядом, но с особым нежным и благодарным чувством будем вспоминать те незамысловатые тропки нашей первой весны.
Весна в Гуни в разгаре, очень красиво. Утром просыпаюсь от какого-то звонкого шума. Это утро звенит петушиными криками, звоном детских голосов, детского смеха, заливистым щебетаньем птиц. Сейчас пока зацветает одна только алыча нежными белыми цветочками. На лужайках лесов, при дороге, на подножиях, холмиках столько цветов, что когда смотришь на них сверху, то в глазах идут сиреневые или фиолетовые круги.
Школа начала свои сельхозработы. На пустыре за зданием ученики посадили 60 трехлетних саженцев яблонь и груш. Справа у забора создаем школьный огород. Уже вскопали свои грядки 4-й и 5-й классы, 4-й класс посадил огурцы и подсолнух. Дорожку в школу мы огородили маленьким заборчиком. Пространство по обе стороны от входа разделили грядками, куда посадили семена цветов, прорастания которых ждем с нетерпением со дня на день, как мать ждет, когда ребенок сделает свои первые шаги в жизни. Каждое утро приходим и ищем, не пробился ли цветочек. Грядки обложены дерном зеленой травы, сверху прикрыты колючими ветвями от кур, которые пытались устроить там место для развлечений. Все почти эти работы были сделаны в мое отсутствие, главным образом под руководством учительницы начальных классов Людмилы Григорьевны.
Любименькая! Это письмо я не успел тебе дописать, так как надо было идти в Ца-Ведено, чтобы попасть на шестичасовой автобус в Грозный для оформления счета на гвозди, краски и получением спорттоваров. По пути встретил почтальона, который вручил твое новое письмо.
Дела сейчас в школе идут неплохо. Диван большой и новый, купленный за счет районо, перебросили в Ца-Ведено. В этой же школе получили новые стулья, спорттовары, выпишу 20 килограммов гвоздей и красок. Договорился с директором Веденской средней школы на полтонны извести. В колхозе взяли два гектара кукурузы для работы ученической производственной бригады. Уже перечислили деньги колхозу за доски для ремонта школы. Перевезем их, пользуясь тем, что дорога уже подсохла. В мае начнем заготовку дров для отопления школы. Ремонт планируем закончить к 20 июня.
С заместителем министерства просвещения по кадрам виделся в Ведено в районо, он сказал, что никто в министерстве не будет препятствовать моему увольнению. Так что вскоре можно будет переходить к решению этого вопроса.
Спокойной ночи, любимая, крепко тебя целую твой Юра.
***
23 апреля 1960 года
Милый мой Юрбашенька!
Первый праздник, который мы проводим не вместе. Я кажется не вынесу этой разлуки! Мне тяжело будет сидеть за праздничным столом, а сердцем быть с тобой, в твоей комнате. А так хотелось быть рядом! Мне так часто вспоминается вечер после трудного перехода! Несмотря на свою усталость, я себя прекрасно чувствовала, потому что ты был рядом, близкий, такой родной! Это действовало на меня сильнее всех напитков. Я бы с удовольствием прошагала бы еще столько, чтобы опять обнять тебя, любимый. Часто мысленно я совершаю такие головокружительные скачки в нашу будущую жизнь, рисую такие прекрасные картины нашего счастья, что хочется быстрее приблизить это долгожданное время. Но время знает, когда спешить: когда надвигается какое-то горе. Значит, оно медленно, но упорно ведет нас к счастью. Ты согласен со мной?
Любименький! Как ты думаешь: можно ли и удобно ли мне поехать к маме в Кочубеевский район? Ведь у нее еще такая юбилейная дата, день рождения! Когда вся страна будет праздновать общий единый праздник, то для мамы он дорог вдвойне, ведь ей стукнет 54 года. Все 30 лет она справляла свой день в семье вместе с любимым для нее человеком. И мне так хочется заполнить эту образовавшуюся пустоту в ее сердце, что у меня нет сил оставаться в Ставрополе. Может быть, она приедет к нам, мы ее приглашали, но, может, она не будет располагать достаточным временем.
Ты одобряешь меня? А если ты приедешь, то маме будет еще приятнее видеть наши лица, озаренные глубоким счастьем и любовью.
Родненький, я так жду от тебя весточек! Мне хочется узнать твое мнение об откреплении. Ведь это так важно! Я понимаю твое смятение, но решение о твоем местожительстве опять изменилось, причем в лучшую сторону для нас непосредственно. Теперь ты должен решать сам твердо и вести свою линию до конца. Я уже соглашаюсь со всем, лишь бы тебе было лучше, а я буду ждать сколько от меня потребуется, сколько надо.
Посылаю тебе вырезку из «Молодого ленинца» из серии «Пребывание курносика в институте». Все комментарии под снимком. Я горю от стыда за эту публикацию. Сила молвы, но ничего не попишешь против этого.
Жду весточек! Целую много раз горячо и крепко. Твоя Нэлла.
***
28 апреля 1960 года
Любимый мой Юрбашенька!
Спасибо за поздравление! Я была очень тронута! Сначала твою телеграмму прятали, и потому я очень расстроилась. Грешным делом подумала, что ты обо мне забыл. Начала убирать в комнате, а мысли не меняют своего русла. Тетя Лена долго за мной наблюдала и говорит: «Ты одну и ту же книжку носишь и не знаешь, куда ее деть. Вот телеграмма, а то я вижу, что скоро расплачешься». У меня и, правда, слезы повисли на глазах: может быть, от переживаний, а, может, и из-за счастья. Я хотела ее поцеловать, очень дорогую для меня весточку от тебя, но тетя Лена смущала меня своим присутствием. Уже ободренная и радостная схватила тряпку, веник и понеслась. Твердо решила не идти на вечер в институт. Уютно устроилась на диване и взяла «Три страны света» Некрасова. К слову, эта книга поражает меня жизненностью, особенно сцена прощания и ожидания невесты своего жениха. Ты, наверное, ее читал. Если ты ее читал, то, пожалуй, не так остро чувствовал всю тяжесть переживаний и величия ее возвышенной натуры, по сравнению с легкомысленным ее избранником. Вдруг ко мне приходит Нонна и приглашает на вечер. Я было заломалась, но мама настаивала, чтобы я пошла отдохнуть. Вечер прошел очень хорошо. Наше опоздание было замечено, так как меня избрали в президиум и потом еще раз произносили мою фамилию, когда преподносили подарок от комитета комсомола. Но всего этого я не слышала. Зато Иван Васильевич и Федор Иванович заставили меня спуститься в комитет от их имени. И вот этот подарок сыграл большую роль в поднятии уровня веселья среди наших девчат. С Нонной мы показали класс настоящего праздничного настроения. Танцевали мы мало: большую часть вечера провели в кабинете радиотехники у телевизора. С удовольствием еще раз посмотрели кино «Сельская учительница». Вот бы мне так уметь жить с людьми! Были на концерте. В своем кругу удачно копировали наших эстрадных звезд института.
Некоторые девчонки с неудовольствием смотрели на танцующих жен, то есть на нас. На глазах у всех мы веселились. Поднимались на третий этаж и долго и задушевно вспоминали своих мужей, которые от нас далеко в расстоянии, но ближе по душе. Нонна переживала, что Виктор ее не поздравил, но она нисколько его не обвиняла и не осуждала, так как чувствует его скорый приезд.
В общем нам вдвоем не было скучно, но не так, как если бы нас было четверо. С этой супружеской парой мы должны обязательно обменяться фотокарточками. Знаешь, Юрочка, с Нонной мы в последнее время очень сдружились. Видимо, нас объединяет одинаковость положения: она, как и я, в последнее время живет одними письмами Виктора. Любименький, может, я съезжу к тебе? Ты же не подумаешь обо мне, что я хвалюсь? В последнее время я почему-то завоевала большую популярность. Обо мне пишут и в студенческой институтской газете, и в нашей факультетской газете. Я их совсем перестала читать. Мне это страшно неприятно, зная прекрасно, что я этого не заслужила. На каждом празднике меня награждают, хоть я этому отчаянно препятствовала. Иван Васильевич меня каждый раз переубеждает, что я заслужила тем, что больше всех хлопотала. Но ведь одно дело хлопотать, другое дело добиться! Если бы всех награждали только за стремление к хорошему, то это было бы очень обыденным делом. Скоро, скоро от этого освобожусь! 7 апреля будут перевыборы. Я рада безмерно. Своими мыслями поделилась с Владимиром Ивановичем. Он, смеясь, сказал: «Не мыльтесь… Придется еще годик поработать». На меня как будто ушат воды налил, язык отнялся. Свой отказ могла выразить только энергичными жестами рук. Нет! «Кина не будет».
Извини, что я так часто отвлекаюсь, а мне так хочется поздравить тебя с этим праздником весны в письменной форме. Одним даже мимолетным взглядом мы сказали бы больше, чем сотни печатных страниц. Если бы мы только были рядом, мне не нужно было никаких украшений: я с тебя бы не спускала взора. Кажется, никогда не насмотрюсь на тебя! Родненький! Я уже так соскучилась!
Мне все чаще вспоминается прошлогодний майский праздник, который сделал нас еще ближе и родней. Помнишь, как я себя вела? Просто непостижимо для моего ума: так, как будто мы прежде были знакомы лет десять. Что со мной тогда случилось? Я никогда на людях не была так нежна с тобой. Хоть бы следующий май мы встретили вместе!!
Мама и даже папа втянулись в прямую исследовательскую работу: везде спрашивают для тебя место. Маме обещают в Кочубеевском районе. Но это не точно.
Родненький, мне правильным кажется, что нам обязательно быть сразу вместе. Даже, если ты будешь ближе, от этого наша жизнь не сильно изменится. Ты также будешь иметь мало свободного времени, и мы не сможем чаще одного-двух раз в месяц видеться. Но зато практику я буду проходить с тобой рядышком. В этом отношении получится здорово. Почти три месяца будем вместе!
А как с работой? Ведь ты там сработался, заинтересован в улучшении работы школы и т.д. Тебе даже трудно будет расставаться с теми местами.
Родненький, это такой трудный вопрос! Лучший выход можешь предложить только ты сам. Тебе ведь виднее. Летом окончательно надо решить этот вопрос. Обдумай все хорошенько. Все свои решения пиши обязательно.
Миленький, на 1 мая я поеду к маме. Это уже решено: она ведь не сможет приехать.
Миленький, тебе к празднику мы послали две посылки. Как получишь, сразу пиши нам, ибо мама очень волнуется. Хорошо?
В следующем письме ко мне не забудь индивидуально поздравить Петушка. Недавно на соревнованиях между 5-7 классами он занял первое место по бегу на 60 метров и по прыжкам в длину. Получил две грамоты, весь сияет. Не менее сияет и синяк под глазом и раздулась верхняя губа: баскетбольная травма. Но он не теряется, ходит на секцию регулярно.
Как и где проведешь 1 мая? Почему ты мне об этом ничего не пишешь? Я сознаюсь честно, тайным образом надеюсь на твой неожиданный приезд. Но это обычное состояние перед праздником: в каждом встречном вижу тебя.
Скорее бы лето!!
Целую тебя крепко, крепко, мой родной! Твоя Нэлля.
***
3-7 мая 1960 года
Родная! Несказанно любимая!
Итак, сегодня уже сделан последний решительный шаг в цепи моих колебательных движений; я подал заявление в районо о своем увольнении. После этого никаких колебательных движений быть не может. Впереди только одна дорога – домой, встреча с тобой, с моей нежной и любимой Нэльчоночкой. Очень часто крутой поворот на какой-то даже бесповоротный путь делаешь под натиском каких-то неожиданно сложившихся обстоятельств. Под сложившимися обстоятельствами я имею в виду многое, о чем при встрече расскажу подробнее, а на этот раз такими обстоятельствами было вот что.
Утром я как всегда делал зарядку, как вдруг пришел парторг колхоза и сообщил, что меня как руководителя политзанятий и учителя Махмуда вызывают в Ведено. Сразу пришла в голову мысль, что лучшего случая, чтобы решить все сразу, нельзя и придумать: оба заинтересованные люди будут вместе. В автобусе мы оказались рядом. Я воспользовался тем, чтобы провести с Махмудом соответствующую работу. С его стороны не было никакого проявления хитрости. После выхода из автобуса в Ведено в орбиту нашей дипломатии было вовлечено еще одно заинтересованное лицо - парторг колхоза. Колесо закрутилось, даже завертелось два колеса: одно в райкоме партии, другое в районо. Прокручивались разные люди с разным отношением ко мне и к моему решению. По–разному, я все объяснял, как этого требовал ход дела. Первым, кому я все сообщил, был заместитель заведующего районо. Он не стал меня отговаривать, 2-3 минуты разговора, и я понял, что он в этом решении поможет всеми силами. Мы были настолько любезными, что он даже растрогался.
Пришел Богаев, последний раз как зав районо, торопился сдать дела вновь назначенному, уходил с повышением в Грозный. Мы говорили дружески, улыбаясь, как люди, которым уже незачем вспоминать мелкие неприятности и недоразумения, да их с ним вообще то и не было. Мне показалось, что не только я испытывал к нему уважение, в этом была взаимность с минимальной долей с его стороны, в зависимости от служебного положения. Но говорить с ним было уже лишним. А в это время крутилось другое колесо в райкоме партии. В конце концов оба колеса выдали один билет, одну резолюцию. Отпустить, открепить после окончания учебного года. Вся загвоздка в том, как понимать окончание учебного года. Новый зав районо, с которым я поговорил, сказал, что нужно закончить ремонт школы. А я хотел передать ремонт назначаемому вместо меня директором Махмуда, то есть примерно 5 июня. Но выяснилось, что Махмуду нужно быть на сессии в педучилище с 15 июня. Учитывая, что у него дядька - директор педучилища, можно было предположить, что он разрешит ему опоздать к началу сессии дней на пять для вступления в должность директора школы и для приема школы после ремонта. Мы начнем ремонт с 1 июня и рассчитываем его закончить к 20 июня. Все необходимое для ремонта мною было выписано и в ближайшее время будет завезено. Сегодня достал фанеру, заключен договор на полтонны извести, три кубометра досок уже лежат в Ца-Ведено. Ты можешь сделать вывод, что при благоприятных обстоятельствах я смогу уехать домой 5-8 июня, а скорее всего 20-25 июня.
Нэльчоночка! Я не успел написать тебе 3 мая, все что хотел, дописываю 7 мая. О моем предстоящем отъезде из Гуни уже все знают. Многие говорят об этом с сожалением. Хозяин обещает меня проводить в день отъезда. Но на всякий случай начну отсылать книги посылками. На этом я заканчиваю, целую тебя крепко, крепко твой Юра.




***
11 мая 1960 года
Милый мой любимчик!
Сколько мне пришлось переволноваться, пока получила твое долгожданное письмо! Я думала, что начинаю сходить с ума, был даже один случай галлюцинации. В такой напряженной суете, которая обычно царит в предэкзаменационный период, я не забываю думать о тебе. В институте бегаю с мыслями о весточке, доме, не получив ничего, мечтаю о завтрашнем дне, о будущей почте. Я уже тебе хотела звонить или телеграфировать. Но своевременно воздержалась.
Миленький, оказалось в этой запутанной истории все проще, чем я рисовала в своем мозгу. Это, конечно, могло закончиться менее благополучно для тебя. Ее побег почти не изменил положение, возможно, что даже осложнил.
Родименький, я так возмущена жадностью и мелкими стремлениями людишек. Если бы ты мог знать, чем все это кончится, тебе не стоило бы ввязываться в эту грязную историю. Боже, какие есть отвратительные люди, которые так легко могут играть на добрых чувствах других. Как я разочаровалась в этой самой Зине, которая на все способна, чтобы благоустроить себя. Может я не так это поняла, расценила, но мне ясно одно, что ко всем людям нельзя идти с распахнутой душой. Надо трезво смотреть на каждого и стремиться скорее узнать его душонку, чтобы потом соответственно себя вести с ними. Со свиньями надо обращаться по-свински, ибо они не способны понять какие бы ни было благородные человеческие порывы. Нечего метать перед ними бисер!
Нам, по-моему, обоим можно приписать это свойство души. Но зато, как тяжело разочарование! Нам вдвоем будет легче: чего не заметит один, подскажет другой. Некоторые выходки беженки и ее сочувствующих мне не до конца понятны. Иногда мне приходит мысль отдать этим бабкам эти тряпки, гроши и пусть они сами расхлебываются. Зачем тебе принимать на себя лишний груз оскорблений и глупых подозрений? Пусть еще варятся в собственном соку.
Я тоже согласна с тобой, что там тебе не стоит оставаться жить. Все эти передряги, грязные сплетни отравляют, как угарный газ, твою чистую зеркальную душу. Я все отдала бы, чтобы она у тебя сохранилась навсегда! Но, видно, такова жизнь, ей хочется все ломать, кромсать, мять на своем пути. Никого не оставлять в стороне. Но мы обязаны выдержать все натиски и научиться самим учить людей в полном смысле слова.
Я одобряю твое решение насчет открепления. Это, по-моему, становится необходимостью. Ты не должен рисковать своим здоровьем, которое так понадобится в будущем. Прихожу к выводу, что не так страшно, что ты пойдешь служить. Ведь мы любим друг друга, и ничто нам не мешает быть счастливыми. Я ведь рядом с тобой, куда бы тебя ни послали. Это в моих руках, и я сделаю для тебя все, чтобы ты был счастливым.
Звонила какая-то знакомая из крайсовпрофа, предлагает тебя устроить к себе на работу. Работа связана с командировками, но я знаю, ты это хочешь.
Я, кажется, сгорю от счастья при одной этой мысли, быть всегда вместе! Ты согласен с этим? Если да, то мама начнет уже более настойчиво добиваться этого места.
Родненький, лето начинает терять свою привлекательность, так как нас посылают в Невинномысск на стройку. Правда, это дело добровольное, но все же… А мне так хочется, куда-нибудь отправиться с тобой, как мы с тобой мечтали! Я уже говорила с комсоргом: она обещала взять для меня разрешение не ехать от лица группы. Пойми, я никогда от общественной нагрузки не отказывалась, была на всех хлебоуборках. Думаю, что меня отпустят, учитывая былые старания деточки. Будем надеяться на лучшее.
У меня никак не вяжутся дела с курсовой работой. Я в штыках с самим Кочуровым. Он обещал меня съесть. Видно, методика будет хромать у меня всю жизнь. Я с ними всегда не в ладах.
В этот понедельник будем сдавать на права шофера (даже мурашки по спине бегают). Придется покорпеть. Ничего, толстокожие – выдержим.
Милый так мало осталось до нашей встречи! Даже не верится! Скорее бы. Выражение моего лица быстро изменится на противоположное, не то, что на фотокарточке, которую я ношу с собой всюду. О чем-нибудь думаю серьезно, и сразу взгляну на тебя, и мне становится весело: у тебя такой удивленный вид! Кажется, ты спрашиваешь: «Зачем ты об этом думаешь? Не стоит! Все это пустяки!»
Пиши скорее мне, родненький! Жду с нетерпением! Крепко любящая тебя Нэлля.
***
13 мая 1960 года
Милый мой, родной!
Заранее прошу прощения за почерк: пишу на коленях, удобно устроившись на кушеточке в комнате тети Маруси. У нее сейчас отпуск, который она проводит в постоянных разъездах. Так что мы с Валечкой квартируем на «даче», как мы ее называем. Чувствуем себя полными хозяевами. Я бы очень хотела иметь такую комнату для нас, в которой мы нашли бы свое большое счастье.
Любименький, с большим волнением читала сегодня твое письмо. Я очень рада твоему твердому решению! Хорошо, что взялся за это дело вплотную сразу. Этот вопрос мы подробно разобрали на семейном консилиуме, председателем был папа. Пришли к выводу, что твои поступки правильные и своевременные.
Тебе уже сейчас надо готовиться к отплытию. Но особенно не торопись. Лучше задержись на несколько дней, но чтобы все было правильно оформлено, чтобы за тобой не числилось ни копейки. Нужно продолжать работать также хорошо, как и в течение года, чтобы получить как можно лучшие характеристики. За учебную часть, по-моему, можно не волноваться, школа всегда была на хорошем счету. Со сдачей школы, мне кажется, не должно быть затруднений, тем более, что вы оба заинтересованы сделать это как можно быстрее.
Любимый, ты получил уже грамоту, которой тебя наградили весной? Папа, настаивает, чтобы ты ее взял, так как все это может тебе помочь в будущем.
Юрочка, все лишнее, что можно переслать почтой, высылай немедленно, чтобы тебе потом не связывали руки всякие тряпки.
Мама обещала приготовить справку. Ей это будет легко сделать, так как с 18 мая она ложится в больницу (сейчас она в отпуске). Ей начислили пенсию, она один год не будет работать. В последней командировке она побывала в Кочубеевском районе. В восьмилетней школе села Казьминка освобождается место директора. В крайоно подали заявку уже на твое имя. А на днях она пойдет туда к какой-то знакомой. В крайсовпроф оказывается приглашали на работу на лето.
С подготовкой к сессии у меня дела обстоят плохо. Мне придется, наверное, готовиться с Леной Ануровой, так как я многие лекции не записывала.
Родненький, я всеми мыслями о тебе, о летних днях, о днях вообще, которые мы проведем вместе. Скорее, скорее. Выше голову, мой ненаглядненький!  Наша жизнь только начинается. Мы возьмем от нее все, что нам на роду написано. Мы всегда будем счастливы!
А пока жду от тебя писем. Может не скоро нам придется пользоваться таким видом сообщения. Это было бы так замечательно!
Целую крепко, крепко, мой любимый. Твоя Нэлля.


***
17 мая 1960 года
Мое родное солнышко! Любимая!
Сегодня, задолго до получения почты, у меня разыгралось радостное настроение; чувствовал, что получу дорогое и многожданное письмо от тебя и твою фотокарточку получу. Получил и счастлив. На фотокарточке я увидел тебя такой, какой запомнил при нашей второй встрече на 1 мая: пленительно женственной, захватывающе красивой, обаятельно поэтичной, умной и нежной. Я хочу, чтобы наша любовь с тобой была все 100 лет нашей с тобой совместной жизни чистой, горячей и духовно богатой, чтобы мы гордились своей любовью и друг другом.
Я давно должен был принять решение об отъезде отсюда. Меня удерживало то, что я кое-чего добился по школе, по изменению школьной жизни и школьных дел, по изменению отношения к школе и ко мне, к директору. Признаюсь, мне немного кружило голову то, что со мной стали разговаривать, - одни более внимательно, другие с некоторым почтением, третьи с подобострастием, четвертые заискивающе, льстиво, что мое слово стало расцениваться как слово справедливого и честного руководителя, не бросающего слов на ветер и умеющего отстаивать справедливость. В то же время мне не захотелось повторять то, чем я занимался в школе в Гуни. Во мне вновь пробудилась мечта о литературной работе, о журналистике, так как считал, что это мое призвание. Были и другие выводы. Таким образом, окончательно решено, что я переезжаю домой.
Теперь на очереди встает вопрос, как мне перевезти свои вещи. Книги я решил переслать двумя, тремя посылками. У местного библиотекаря достал пересылочную бумагу и шпагат, с учителем труда упакую и перешлю. Пальто, плащ, кожанку упакую в мешок, кое-что размещу в рюкзаке. До Грозного меня проводят, есть договоренность с хозяином и завхозом, посадят на поезд. Обо всем буду сообщать тебе в письмах. Желаю тебе получить права шофера, купим свою машину, и ты будешь возить нашу семью. А пока води учебную машину.
Крепко тебя целую, обнимаю, на руки поднимаю твой Юра.
***
21 мая 1960 года
Родная моя Нэльчоночка!
Я сейчас живу как школьник перед экзаменом, считаю дни, скоро ли. Но в моем нетерпении виновата одна только ты, потому что заставляешь скучать по тебе, мечтать о тебе, вспоминать все дорогое, что связано с тобой. Я, конечно на тебя за это не обижаюсь, Я еще сильнее понял, какое огромное счастье, что ты есть у меня. Никогда не забуду тех слов, которые ты сказала в одном из предыдущих писем о том, что ты сделаешь все, чтобы я был счастлив, чтобы мы были счастливы. Большое спасибо за твои письма, в которых столько заботы и горячей любви. Мне только одно не понравилось, в некоторых письмах ты ссылаешься «мама сказала», «папа подсказал». Пойми, для меня важно твое мнение. Может быть, тебе почудилось, что я пренебрегаю твоим мнением, но ты ошибаешься. Давай, во всем и всегда будем откровенными.
За последнее время в связи с моим отъездом люди стали откровенней со мной, и я узнал многое об их скрытых отношениях между собой в селе и в школе, связанных с родовыми связями, о родовой вражде, о родовых связях, оказывающих влияние на государственные и общественные дела.
Погода улучшилась, прекратились беспрерывные дожди. Сейчас очень красиво в горах. Однажды, когда я делал физзарядку, ко мне подошел учитель, бывший секретарь сельсовета,  и сказал слова, которые мне понравились: «Утро, как будто золотое». На другой день также солнечным нарядным утром я ехал в прицепе трактора вместе с несколькими колхозниками, у которых тоже было хорошее настроение, они шутили и смеялись. Птицы пели весело и задорно. Пахло теми свежими неуловимыми запахами, которые невозможно назвать одним словом, но которые приносят настоящее наслаждение, и даже грохот трактора был приятен и радовал. И я подумал, что в деревне человек как-то чувствует себя ближе к другим людям и к природе.
Вместе с зав. мастерской и завхозом выехали в Грозный, в понедельник на машине доставим в Гуни то, что нужно для ремонта школы.
Жду известий о том, как ты сдаешь зачеты. Сдала ли ты на права шофера? Желаю успехов во всем.
Привет всей нашей семье, друзьям, знакомым. Крепко целую твой Юра.
***
31 мая 1960 года
Нэльчоночка!
Ей богу, зря ты мне не пишешь писем. Конечно, ты думаешь, что приезд мамы заменит мне твои письма. Мама очень много не знает о тебе. Например, о твоих экзаменах, твоих настроениях.
Вчера я выступал в роли председателя экзаменационной комиссии, впервые в жизни принимал экзамен. Ассистентами были три русские учительницы. Они попытались взять на себя мои функции, но не успели найти в своих душах несколько ободряющих и горячих слов, гармонирующих с настроением ребят-семиклассников, но все формальности они исполнили безошибочно.
Прочитал одну умнейшую и правдивейшую книгу белорусского писателя Шамякина «Неповторимая весна». Книга состоит из одной повести и нескольких рассказов, дышит светлым, чистым чувством, страстным жизнелюбием. Самое сильное в этой книге, конечно, повесть о неповторимой весне любви, счастья, тревог, разлуки, надежд. Посчитал, что книга очень близка нам с тобой, по тем событиям, которые мы переживаем в настоящее время. Когда-нибудь мы будем счастливы вдвоем одни в нашей комнате, а за окном будет шуметь, плескаться сильнейший дождь. По- моему, лучше всего чувствуешь себя в такой обстановке, - тогда хочется мечтать, писать стихи, испытывать особые чувства.
Мама проводит различные эксперименты в области кухонного искусства. Иногда ходит на прогулки с Хазой и Совнаби по разным маршрутам. Совнаби снова ушла от мужа и ждет, когда он даст ей развод по-чеченски. Уход от мужа ее нисколько не волнует, она стала веселой, шумной, ищет молодежные вечерники «лоузеры». Хаза, скромная, вежливая, приветливая, даже пугается ее. Вокруг Совнаби собираются такие же «вдовушки», которые много и глупо смеются, много обнимаются и образуют какую-то особую касту. Все они не унывают и отчаянно танцуют там, где бывают танцы. Но сегодня Совнаби была жалкой и униженной, когда ее подруги уехали на собрание в Агишбатой по поводу объединения колхозов, а ей запретила старшая сестра ее отца, сказала: «Так не положено».
Мама читает произведения великого физиолога Павлова, заставляет меня восхищаться его мудростью, часто цитирует мне и другим людям.
Сейчас вы, наверное, с Леной готовитесь к политэкономии у них в саду. Хочу узнать, как у твоего брата Саши устраивается его сердечная жизнь. В общем, хочется скорей домой, к тебе, ко всему, что связано с тобой.
Любимая! Письмо это ты получишь числа четвертого. Но все равно пиши мне ответ, так как я пробуду здесь числа до 15 июня.
Крепко, крепко тебя целую твой Юра.
***
10 июня 1960 года
Любимая!
Мне очень хочется, чтобы ты сидела сейчас рядом со мной, здесь на этом застеленном маленькой густой травкой холмике, в многорукой ласкающей тени старого с высушенным дуплом дерева. Над селом стоит летняя, но не знойная тишина, хотя массивы гор, расположенные справа от дороги к колодцу, (которую ты, конечно, не забыла) в сером мареве. Ветерок, такой легкий и приветливый, как будто ластится, заигрывает с листвой и каждой травинкой, внося свой характерный голос в музыку летнего дня. А эта музыка складывается еще из жужжания пчел, позывных кукушки, серебряного стрекотанья неизвестной мне птички и множества других голосов и шумов, несмотря на которые мы называем такое состояние природы, в котором она сейчас находится, летней тишиной. Село как будто вымерло, правда, кое-где видишь играющих детишек, иногда их звонкие голоса прокатываются по вибрирующему воздуху. Иногда вдруг как сквозь сон слышишь тягучую чеченскую песню, которая будто бы борется с дремой, развивающейся в воздухе, и временами всплывает над ней. И вот, когда вживешься в эту разноречивую музыку дня, стоящую сейчас над селом, то думаешь, что не зря местные жители называют его аулом.
Сегодня почти все жители ушли в село соседнего района, где будет происходить примирение бывших кровников. Кровник - это двоюродный брат школьного сторожа, приехавший специально для примирения из Казахстана. Сорок лет назад он убил парня из этого села, где будет проводиться примирение с родственниками убитого. Я собирался съездить на это ритуальное представление, но мама не посоветовала. А главное я должен был контролировать проведение ремонта школы. Кроме того, ждал вызова в районо для получения отпускных денег. Отпускные задержали из-за того, что из министерства просвещения России не пришло решение, как их начислять. Людмила Григорьевна, не дождавшись, уехала со всем своим багажом. Отпускные ей вышлет Зинаида Васильевна. Ремонт школы уже закончен, осталось завести четыре кубометра дров для отопления школы. Рассчитываем уехать отсюда числа 20 июня.
Но возникли некоторые препятствия. Пытаются заманить меня назначением директором средней школы в село Дарго. Я категорически отказался.
Поцелуи и приветы от мамы. Она отдыхает как настоящая курортница, встает рано, чтобы дышать целебным воздухом, загорает под утренними лучами солнца. Приедет, сами оцените силу ее медицинских процедур и влияние гунийского курорта.
Целую тебя крепко, крепко твой Юра.
***
12 июня 1960 года
Любимая!
 Хочу похвастать перед тобой, я стал джигитом. Вот как это случилось. С покупки лошади. Мы с завхозом школы получили деньги, выделенные для этого в банке, и отправились на конный базар в Шали и Автуры, а еще к его знакомым, имеющим отношение к продаже и покупке лошадей. Не буду описывать подробности поисков, хотя довелось узнать много интересного. В конце концов, помог один старик, который неожиданно обнаружил в своем забытом тайнике пистон с данными о продаже лошади. Завхоз помолился вместе этим стариком и, наконец мы нашли лошадь - нашу мечту. Она стояла, не шелохнувшись, посреди двора, средняя часть ее тела прогнулась дугой, широкое брюхо провисло. О своей тревоге по поводу брюха лошади, настораживающих внешних качеств этой лошади, я рассказал завхозу. Он осмотрел ее. Водил за уздечку, заглядывал в зубы, гладил по шее, животу, приподнимал копыта и проделывал другие манипуляции, а потом высказал свое заключение: «Обыкновенная рабочая лошадь. Много жрет. Надо покупать». И вот я забрался на лошадь по команде завхоза. Мне показалось странным, что я не испугался лошади и вел себя с ней очень решительно. Оказывается у лошади, (как выяснилось, это был конь), есть свой характер. Когда я ослаблял натяжение уздечки, конь останавливался, что-то искал на земле, а когда натягивал уздечку, сразу напружинивался и шел рысью. После покупки, оформления договора, мы получили необходимые документы, и я поехал на лошади из Автуры до Сержен-Юрта, постигая искусство управления лошадью. Делал маленькие ничтожные открытия под присмотром завхоза,- переезжал через речку, скакал рысью, галопом, кормил, поил. Порадовало то, что я по-новому почувствовал себя сильным, что я могу скакать на лошади, и она слушается меня.
Мое решение об отъезде из Гуни окончательное. Подготовил общественное мнение в мою поддержку. Думаю часть книг перевезти в следующую мою поездку в Ведено, Останется небольшой багаж.
На это письмо отвечать не нужно, уже скоро встретимся.
Целую тебя горячо и крепко, мою любимую и нежную Нэллочку. Как я истосковался по тебе! Твой Юра.