Апокалипсис

     Тихое летнее утро. Небо подёрнуто лёгкоё белесоватой дымкой. Сквозь открытое окно ощущается едва уловимое движение воздуха. Чуть заметно шевелятся занавески.
     Жена ещё спит. С наслаждением  пью первую чашку кофе, отщипывая маленькие кусочки ванильного кекса. Впереди – прекрасный  воскресный день. Пожалуй стоит послушать новости. Экран осветился и я с изумлением увидел искажённое ужасом лицо диктора. Из его бессвязной   речи я понял, что как с той так и с другой стороны стартовали десятки стратегических ракет.
     - Скорее всего это ошибка, продолжал бормотать он растерянно –Глобальная катастрофа теперь неизбежна и она наступит через  семь-восемь минут!
     С этими словами он отвернулся от экрана. Его мелко подрагивающая голова и нелепо торчащее ухо, почему то потрясли меня больше всего. Я начал лихорадочно переключать  каналы, но там была только мерцающая серая пустота…
    Я невольно вскочил. Что делать? Можно успеть допить кофе. Дочитать начатый накануне детектив уже не успеть. Можно  заглянуть в конец  и узнать…Какой детектив?! Я ужаснулся суетности своих мыслей. Сейчас наступит конец! Конец! Жена ещё нежится в постели. Я шагнул в спальню. Сказать ей? Но зачем? На пороге я вдруг упал на колени и попытался обратиться к Нему, даже воздел руки. Во рту пересохло. Нужных слов как то не находилось. О чём теперь можно просить Его? О бессмертии? О милости? О прощении? Какая же  милость, если он допустил этот ужас? Да и если Он  в таком случае? – пронеслась насмешливая, глумливая мысль.
     Но что же делать? Я поднялся с колен. Жена безмятежно посапывала. Её груди, довольно явственно проступали сквозь тонкое одеяло и напоминали два полушария Земли…
     Почувствовав мой взгляд, она проснулась и гостеприимно приподняла край одеяла, обнажив белую гладкую ногу.
     - Иди ко мне!
     В её тихом, ещё сонном голосе послышалась ничем не прикрытая чувственность. «Конечно, блаженство, наслаждение, что же ещё!» Я присел на край кровати и неожиданно для самого себя начал с необыкновенной нежностью гладить её раскиданные по подушке волосы и  сами собой начали складываться строки.
                Огоньки Вселенной – это души
                воплощённые в бесчисленные звёзды.
                Милая, но ты меня не слушай,
                знать об этом бесконечно больно
                знание вполне сродни молитве,
                что соединяет с небесами.
                Тайна жизни, тайна мирозданья
                светится у нас над головами.
                Повторяем мы слова молитвы
                смысл её порой не понимая.
                Милая, но ты меня не слушай
                ты и я две звёздочки вселенной
                может быть и наши с тобой души
                не исчезнут в темноте осенней….
     Жена с изумлением посмотрела на меня, приподнялась и уткнулась ещё сонным лицом в мою грудь. Я продолжал нежно гладить её, по обнажившимся плечам и спине вкладывая в каждое движение неведомое мне раньше милосердие. « Зачем ей знать? – думал я , вот в этом может быть и есть, то самое, невысказанное и не понятое нами. Не в этом ли наше предназначение? Наша радость, боль и отчаянье и нет ничего кроме того, что есть в тебе самом. И нет ничего на земле, кроме нашей любви и кто же простит как не мы сами, и кто же поймёт? Жена словно почувствовала что то, ещё крепче прижалась и я ощутил её горячее, почти обжигающее дыхание.
     Что!? ЧТО!? – зашептала она и в этом шёпоте была и надежда, и безысходность, и предчувствие чего то ужасного…
     Это было последнее, что я услышал и почувствовал…