Настоящий янки или бей первым 11

 
Боцман, менее подкованный в вопросах теологии, вынужден был заняться чёрной работой – практическим воплощением проекта. Взяв в руку обоюдоострый тесак, он захватил большим и указательным пальцами как можно больше плоти на  дельтовидной мышце, проткнул её  насквозь и несколько раз тщательно провернул нож в ране. 
Едва боцман вынул окровавленное лезвие, его место занял Уэсд. Зажав в руке пучок заострённых палочек длиною в локоть и толщиной в два пальца, он ловко выхватил одну из них и лихо просунул в рану.
Джон извивался от боли и дико выл, пытаясь хоть как – то унять страдания. 
Фэнд с напускным удивлением и даже с укоризной обратился к своей жертве.
- Джон, нехорошо  как – то получается. Мы, так сказать, стараемся здесь для тебя, а ты… 
Фраза была оборвана на полуслове мощнейшим плевком. Вытерев рукавом -  носового платка он лишился ещё в новоорлеанской каменоломне -   слюну с лица, Уэсд пробормотал про себя что – то вроде: «Ну, вот он итог добродетели». После того, как рот чернокожего плотно закрыли большим увесистым кляпом, дело снова потихоньку тронулось с места. 
В точно такой же последовательности палочки были вставлены в разрезы на другом плече, на трицепсах, несколько выше запястий  и на обеих икроножных мышцах. В индейских культах четыре пары надрезов символизируют четыре стороны света. Такие кровавые инициации особо чтимы: больше боли – больше мужества. Но для Фэнда, а уж тем более для Джона, всё это принимало совсем другой оборот.
  Спустив с  реи  восемь верёвок, полуживую жертву   быстро приподняли над палубой на грот – мачте. И тут же принялись навешивать на истязаемого пленника  оружие: мушкет, пороховницу, нож, даже саблю.
- Ну, воин, за твоё здоровье! – первым  расправился с порцией рома капитан. Остальные так же пожелали Посвящаемому всяческих благ и беззаботно предались веселью.



Утром Фэнди проснулся далеко не на рассвете. Матросы, борясь с головной болью, нехотя налегали  на вымбовки.  С трудом вращая  шпиль,  они медленно наматывали  якорный канат: пора в путь. Мысли Уэсда были обширны и разнообразны. Думал он о еде, о воде, о женщинах, о друзьях. Но все эти понятия очень легко, а, главное, без малейшего остатка, укладывались в одном коротком как выстрел, и бесконечно ёмком слове «ром». Вот с него – то Уэсд и решил начать свой новый день.
Вспомнив о негре, он тут же отправился на шканцы. Джон был мёртв.  «Я так и знал, что он окажется слабаком, - громко произнёс Фэнд, - скоро начнёт смердеть как гнилая вода в трюме, вон мухи уже садятся. Пора его к акулам».

***      

Каперы направлялись в Новый Орлеан.  Британцев пугало, что отряды добровольцев, сформированные в низовьях Миссисипи, могли быть морем переброшены на Восточное Побережье для поддержки Континентальной армии Джорджа Вашингтона.
Не имея в резерве войск, англичане для блокады Нового Орлеана с моря направили в Мексиканский Залив несколько каперских судов.
Временно сменившие профессию пираты не спешили вникать во все тонкости политики. Но, состоя на службе у короля, они оставляли за собой право перейти на сторону конгресса. Как, впрочем, и вернуться обратно.
Иаков Буш не виделся с Фэнди и Беном с весны шестьдесят девятого года. За прошедшие семь лет он успел изрядно покуролесить. И, в конце концов, наделал столько всяческих несуразностей, что уже нигде на суше ему не нашлось места. И бескрайнее море, одинаково доброе и для хороших, и для плохих, заменило ему дом. О судьбе остальных членов многочисленного семейства Буш он давно уже ничего не слышал, но продолжал считать акцию по взятию оружейного арсенала самым выдающимся событием в своей жизни.   
Узнав о том, что армия генерала Венса уничтожена, а Новый Орлеан аннексирован индейцами, каперы приуныли. Блокада моря оказалась никому не нужной.
Не поплывут же краснокожие, чёрт побери, на захваченных в порту торговых судах на Восточное Побережье помогать мятежникам?! Эта очень остроумная и такая удачная шутка вызвала у всех прилив искреннего, задорного смеха. Не смеялся только один человек: Фэнд Уэсд. После пребывания в каменоломне на некоторые вещи он стал смотреть совсем по – другому.
И четко понимал, что  алгонкины своего не упустят   и сил у них для этого вполне достаточно.



Надеясь  лучше разведать обстановку, каперы решили вплотную подойти к Новому Орлеану. Через трое суток показался форт, запирающий вход в бухту. Тяжелые крепостные орудия угрожающе смотрели на море. Едва шхуна вошла в зону досягаемости  крепостных пушек,  раздался залп. 
Похоже, краснокожие просто пугали незваное  судно, идущее под британским флагом. Но, видно, выйти в открытое море им было просто не на чем. Так рассуждали каперы, курсируя в отдалении.  Как хотелось для острастки пальнуть по крепости!  Но против гарнизонной артиллерии  «Бристоль» ни на что не годился. Разве  только воду пенить в полумиле от форта.
- Поворачивай на правый  галс,- в сердцах сквозь зубы процедил капитан, опуская медную подзорную трубу.
Ветер дул на траверсе и пришлось повозиться с парусами. Земля стала медленно отступать. Взяли курс на юго-восток, чтобы сразу обогнуть Флориду. Вскоре берег окончательно скрылся из виду. Шхуна задорно неслась по волнам, порой даже бушприт забрызгивало водой. Постепенно растерянность и уныние сменились сдержанным оптимизмом: «Плевать на краснокожих. На Восточном Побережье и без них полно работы. Хороший капер без куска хлеба не останется».


 

В операции по захвату беглых рабов экипаж шхуны «Бристоль» потерял двух матросов. Пусть не самых лучших, но ведь и их  необходимо было кем – то заменить. В связи с отсутствием других кандидатур,  не пленных же негров ставить в строй, выбор пал на Фэнда и Бенни. Но не по сердцу пришлась приятелям работёнка, где шансы отправиться к праотцам,  были  столь велики. 
- Что ж, парни, это ваше дело, -   произнёс  на прощанье Иаков Буш и  с сожалением  добавил, - а что по мне, так от добра, добра не ищут.
В общем – то, Буш мыслил правильно. Но нелегко делать верные выводы, не зная всех обстоятельств. Добра у Фэнди было, хоть завались, конечно, с точки зрения самого Уэсда,  и находилось оно в родовом гнезде Уэсдов в деревне Файв Сайдз, в Пенсильвании.   
Прикупив лодку на Чесапике, на это ушла часть вырученных  на «Бристоле» денег, непоседа и его верный друг решили навестить папашу  и заодно проверить содержимое тайника, где Фэнди, как теперь уже стало ясно, хранил далеко не оловянных солдатиков! Путь приятелей лежал через Нью-Йорк.



Без особого усердия, налегая на вёсла,  после практики на каноэ у Фэнда к этому делу появилось твёрдое отвращение, друзья  медленно продвигались вверх по реке. Что – то странное происходило с Нью-Йорком в этот день. Похоже, город сошёл с ума. Устрашающий рёв толпы, будто грохот прибоя в шторм разносился окрест и был слышен самое малое за милю.   
- Фэнди, что -  то там неладное, может,  назад повернём? – с тревогой  спросил Бенни.                При этом он крепко сцепил пальцы рук. Но чуть погодя положил ладони на бёдра. Затем обхватил  ими колени. А в завершение этих манипуляций  сомкнул кисти на затылке.   Наверное, всё – таки можно разыскать человека,  обладающего большим набором бессмысленных, ничего не значащих жестов, чем Бенджамин Гледтон, но, без сомнения, придётся изрядно постараться. 
- Бенни, брось строить из себя пасхальную лилию. Когда у человека есть деньги, ему порой так хочется купить немного света. Но не всегда того, что струится из окна церкви! –  С этими словами обрадованный удачной шутке Уэсд заржал как молодой жеребец, узревший подающую определённые сигналы кобылицу.   
Хохот прекратился лишь тогда, когда Бен, не без оснований,  стал беспокоиться за здоровье приятеля.
- Держи нос по ветру, дружок, - снисходительно добавил Фэнд, - у них своя свадьба, а у нас своя, пройдём по реке, кому какое дело!



Все стены городских зданий были исписаны и разрисованы краской. К сожалению, приятели не умели читать, и содержание надписей оставалось для них загадкой. Но ненадолго. Вдоль набережной двигалась громадная толпа народа: несколько тысяч человек. Почти каждый держал в руках вилы, грабли, лопаты. Кое – где виднелись ружья и сабли. Рёв толпы принимал всё большую осмысленность.   
- Долой короля! Долой короля! Долой короля Георга! – неслось над толпой, направляющейся к статуе самодержца, вознесшегося на бронзовом коне над набережной Гудзона.
Юркий щупленький мальчонка в форме барабанщика  Континентальной армии быстро взобрался на постамент и под крики: «тащите, стаскивайте его», «ломайте статую» ловко набросил аркан на шею бронзового государя. Ещё несколько  удавок было прикреплено к ногам и голове лошади.
Тут же десятки рук жадно потянулись к верёвкам. Фэнди и Бенни могли воочию лицезреть, как могучий бронзовый властитель Британской империи стал медленно валиться на правый бок, а потом вместе со своим верным боевым конём полетел вниз. Что характерно, и это тут же подметил Уэсд, всадник при падении, как и положено опытному кавалеристу, ловко освободил ноги из стремян и отделился от седла. Но времени сгруппироваться и смягчить приземление ему просто не хватило.



Сотни и тысячи мошенников подло предали государя и Отечество, и, как алчущие крови хищники, набросились на своего властелина. Но и в этом неравном бою  чугунный король вёл себя как настоящий воин. Падая, он раздавил несколько  пьяных янки, презревших честь и совесть. И уже отвалившаяся голова ударила кого – то по ногам.
Пыхтя и отдуваясь, мятежники потащили статую к реке. При этом  низенький солдат в грязном   латаном   мундире схватил за уши чугунную голову государя, и  поднял её над собой. Дурашливо хихикая, он стал ходить вдоль рядов толпящегося народа. 
- Дамочки, кто хочет поцеловать короля? – задавал он один и тот же вопрос, - когда ещё представится такая возможность!
— Вот ублюдок, целуйся с ним сам, придурок! – неслось из толпы под смех и улюлюканье.
- Ха, королю конец! – сладострастно выпалил солдат, выкинув голову в реку.
- Отправляйся к своим! – истерично кричали люди вслед опускающейся на дно Гудзона чугунной голове и показывая смачные фиги.




Над толпой как заклинания разносились лозунги, начертанные на стенах зданий, на американских флагах, на одежде.
- Долой короля Георга! Долой монарха! Долой налоги!
Если все происходящее до сих пор являлось для Уэсда   громким шумом, то последняя мысль показалась   стоящей того, чтобы обратить на неё внимание. И хотя к законопослушным налогоплательщикам Фэнди  не относился, сама идея   пришлась ему по душе.