Роман. Огненная Валькирия. глава 2. -

                «Глава 2».

                «Арнольд Краус и Степан Климов».


                (Фото из интернета)

 
  В Елгаве, после четырех лет знакомства, Арнольд с Бертой, наконец, официально 
  поженились, и через девять месяцев, в июле 1908 года, у них родился первый
  сын, Генрих. Жили они в то время небогато, скромно. Арнольд устроился по
  специальности на железную дорогу инженером-путейщиком, где и проработал до
  начала Первой мировой войны. Берта же вела домашнее хозяйство и растила сына
  Генриха. Годы шли, и в январе 1914 года  Берта  родила второго сына, Марка,  а
  28 июня 1914 года началась Первая мировая война.
      Словно злая  и страшная разбойница, не знающая ни к кому  ни любви, ни
  жалости, ворвалась эта война в города и села, неся горе и страдания народам,
  России, среди которых наибольшее испытание выпало на долю русских немцев. В
  одночасье их любимая матушка-Россия, в которой они жили столетиями, словно
  колдовскими чарами обратилась для них в жестокую злобную мачеху! А вчерашние
  друзья, с которыми они еще недавно жили в мире и согласии, те, которые ели их
  сыр и пили их пиво, вдруг объявили всех немцев врагами и стали громить и жечь
  немецкие квартиры, магазины и лавки! А ведь нередко у многих этих русских
  немцев, разоренных такой обезумевшей толпой, отцы и сыновья в то время воевали
  с настоящими врагами – немцами и австрийцами – в рядах русской армии.  Эта
  ужасная, преступная привычка объявлять врагом весь народ буквально
  взбудоражила тогда всю страну. Но самым печальным во всем этом было то, что
  этот никем не пресекаемый русский национализм процветал не только среди
  простого народа, но и в верхах государства, среди его элиты. Достаточно 
  вспомнить лишь один такой эпизод истории – высочайший манифест Императора
  Николая II от 18 августа 1914 года (по старому стилю) о переименовании города
  Санкт-Петербурга в город Петроград. О чем еще  говорить, если даже сам
  император Николай II, племянник немецкого императора Вильгельма II, так
  поступил. То, что было винить в этом простых обывателей, которые громили лавки
  и магазины с немецкими вывесками! Закрывали предприятия, немецкие  газеты, а
  самих немцев нигде не брали на работу, и даже обиходную закуску «бутерброд»,
  русский народ в то время переименовал в «сэндвич»! Потому что англичане, 
  которые  всегда были злостными и настоящими врагами России,  вдруг стали
  ее союзниками.
      Для Арнольда же, как впрочем, и для всех русских немцев, вопрос,  на чьей
  стороне воевать, даже не стоял. Как только немецкие части вторглись в Латвию,
  он собрался на войну и в ноябре 1916 года в звании прапорщика вступил  в
  состав 4-го Видземского латышского стрелкового полка. А в декабре у него 
  родилась дочка Илма. Для Берты наступило тяжелое время, с тремя детьми на
  руках, она едва сводила концы с концами, благо помогали престарелые родители
  мужа, да иногда двоюродный брат Генрих Вебер и его жена Ангелика, но вскоре
  и Генрих, как мы помним, оставили Ригу и уехали с семьей в Москву на новый
  завод "Руссо-Балт".
      Пока Берта с трудом растила детей, Арнольд участвовал в боях на болотах
  между Смарде и Кемери. А в январе 1917 года, в «Рождественских боях» полк
  Арнольда вместе с фронтом отступил к стенам родного города Елгавы. Тогда атаку 
  врага отбили, город удержали, а немцев отбросили. Фронт стабилизировался,  и
  вскоре в окопы пришла невероятная весть о буржуазной февральской революции и
  низвержении императора Николая II.
      После февральской революции 1917 года, в частях латышских стрелков, стали 
  появляться первые ячейки «Социал-демократической рабочей партии», 
  приближалось время октябрьской революции. День за днем, месяц за месяцем,  во
  фронтовых окопах нарастало революционное движение, созван 1-й съезд 
  солдатских комитетов латышских стрелковых полков, учреждена газета «Свободный
  стрелок». И вот, уже в май 1917 года, во всех  полках начинаются внутренние
  возмущения,  солдат и 2-й съезд латышских стрелковых полков выразив недоверие
  «Временному правительству» открыто принимает сторону большевиков.
      Война тем временем продолжается. В августе 1917 года немцы наступают на
  Ригу, в результате тяжелых боев 12-я армия, в которой воевали латышские полки,
  понеся большие потери, была вынуждена оставить Ригу и отступить. Сам Арнольд 
  в этом бою получил тяжелое ранение и вскоре оказался в одном из госпиталей
  города Петрограда.
      Ранение у Арнольда было очень серьезным. Во время боя рядом с ним
  разорвался снаряд, его откинуло взрывной волной, и, падая на землю, он упал
  спиной на металлический лафет разбитой пушки. Результатом этого взрыва и
  падения было то, что Арнольд, кроме осколочного ранения бедра правой ноги, 
  получил сильный ушиб спины и трещины двух – 6-го и 7-го – спинных позвонков.
  Эта травма спинного позвоночника отразится в дальнейшем на всей его оставшейся
  жизни и в конечном итоге прикует к инвалидному креслу. Но все это будет потом,
  а в то время он лежал в госпитале и залечивал свои раны.
      Пока Арнольд лечился в госпитале, за его стенами вершилась история.
  Петроград кипел, бурлил и готовился к своей великой революции, ход которой уже
  начался, и остановить его было некому. Так, 26 октября 1917 года, обезоружив
  офицеров, военно-революционный комитет 12-й армии взял власть в свои руки и
  открыто поддержал революционное восстание в Петрограде. Солдаты этого полка
  развернули армию и сдержали на подступах к городу верные временному
  правительству войска. Примерно в эти же дни, после двухмесячного лечения
  в госпитале, Арнольд Краус вернулся в свою 12-ю армию. Обстановка в это время
  в революционном Петрограде была крайне тяжелой. Все его улицы были наводнены
  бандитами, дезертирами и мародерами. В связи с чем, 25 ноября 1917 года, для
  наведения «революционного порядка»  советским правительством был призван в
  Петроград 6-й Туккумский латышский полк, в составе которого, командуя одной из
  сводных рот, в город вернулся и Арнольд. Полк, при поддержке других
  красногвардейцев, без промедления взялся за дело. Первым делом они разогнали
  «Учредительное собрание», а затем навели  в Петрограде порядок, ликвидировав
  все банды анархистов, дезертиров и мародеров.
      В начале декабря 1917 года сводную роту Арнольда направили в Смольный,  на
  усиление сводной роты его старого друга Яна Яновича Петерсона. Эта рота тут же
  была сформирована в 1-й сводный Смольнинский батальон, численностью  около
  пятисот человек, позже его переименовали в 1-й Латышский коммунистический
  отряд. Батальон этот занимался не только караульной службой, охраной Смольного
  и кабинета В. И. Ленина, но и участвовал в арестах оппозиционеров большевиков,
  ликвидировал их газеты и экспроприировал банки.
      В Смольном карьера Арнольда Крауса резко пошла в гору. Здесь он
  познакомился и сблизился со многими очень крупными и влиятельными
  революционерами, одним из которых был комиссар Петроградского военно-
  революционного комитета Климент Ефремович Ворошилов. Именно Ворошилов был тем
  человеком, который приглядел для себя этого молодого энергичного немца
  и способствовал большому и быстрому карьерному росту Арнольда Крауса.
      Как известно из истории, Климент Ефремович был человеком не простого
  характера и очень вспыльчивого нрава. Отчего его подчинённым нередко
  доставалось как по поводу, так и без него. Ворошилов крайне не любил в людях
  непрофессиональное отношение к делу, кляузничество и самооправдание.  Но более
  всего он не переносил, даже терпеть не мог, какой-либо критики в свой адрес.
  Вообще по природе своей Климент Ефремович относился к тому типу людей, которые
  практически не имеют искренних друзей и сами мало кому  симпатизируют. Однако
  это не относилось к Арнольду Краусу, так как этот немец чем-то заинтересовал
  Ворошилова, и он призвал его к себе в помощники.  Краус согласился, и вскоре
  стал правой рукой Ворошилова и с той минуты бывал везде, где находился Климент
  Ефремович.
      Март 1918 года. Краус помогает Ворошилову создать Первый Луганский 
  социалистический отряд для борьбы с немцами и австрийцами на Донбассе и в
  Луганске и сам в этом отряде командует 12-м стрелковым полком. С началом
  гражданской войны Совнарком «Донецко-Криворожской республики» назначил
  Ворошилова командующим 5-й и отдельными частями 3-й армий. Получилось  крупное
  воинское соединение, в котором катастрофически не хватало старшего комсостава.
  К тому же вскоре в боях с немцами погиб командир 21-й стрелковой дивизии Ефим
  Григорьевич Белоусов. На его место командиром дивизии всеобщим одобрением
  комсостава был назначен командир 12-го стрелкового полка, в прошлом капитан
  латышского стрелкового полка  Арнольд Краус.
      Тем временем война на юге России продолжалась. В апреле 5-я армия нанесла
  поражение двум немецким дивизиям в районе Луганска, захватив много оружейных
  трофеев и обоз. Однако немцы, собрав крупные силы, нанесли сокрушительный
  ответный удар и 28 апреля захватили Луганск. Положение сложилось крайне
  критическое! Оставив город, 5-я армия вместе с главой Донецко-Криворожской
  республики Федором Алексеевичем Сергеевым (партийный псевдоним Артем) и всем
  правительством, отошла в город Миллерово, где и остановилась на несколько
  дней, решая, что делать дальше, и куда двигаться.

    - Ту.- у.- у.! Резко остановил взмыленного коня Арнольд, едва не загнав его
  в бешеном галопе. Соскочив с седла, он накинул уздечку на ближайший столб
  плетня и огляделся по сторонам. На улице было темно и тихо, и только
  отдаленный лай хуторской собаки пустобреха нарушал эту весеннюю, ночную
  тишину.
    - Стой! - Кто здесь?! Послышался из темноты грубый окрик.
    - Комдив Краус, ответил Арнольд.
    - Опаздываете, товарищ комдив. - Все собрались, только вас нет! Послышался
  все тот же голос, только в этот раз уже не резкий, а более спокойный.
      Арнольд посмотрел туда, откуда донесся голос, и  в шагах в пяти от себя, 
  у крылечка, крытого камышом, беленого казачьего куреня, увидел черный силуэт
  невысокого красноармейца. Это был караульный с винтовкой со штыком. Он закинул
  винтовку на плечо и молча стоял на своем посту.
    - Да, вот опоздал. - В дивизии пришлось задержаться, дел много, воскликнул 
  Арнольд.
    - Проходите, товарищ комдив, вас давно ждут. Послышался голос караульного из
  темноты.
      Арнольд глянул на оконца с маленькими занавесками, сквозь которые падал
  свет на улицу, и вошел в курень. Внутри было душно, натоплено, накурено и
  воняло потом. У стены справа, как обычно, находилась большая русская печь, 
  верхняя лежанка, которой была задернута грязной бело-красной цветочной
  занавеской. В печи еще теплились угольки, мигая мелкими огоньками. Там же
  стоял  большой печной горшок, накрытый железной крышкой. Рядом у печи ухват
  на кривой жерди, длинная кочерга и небольшая стопка дров на полу. Здесь же 
  ведро, наполовину наполненное золой, окурками и разным мусором. В восточном
  углу, «Светлый угол», накрытые расшитыми рушниками образа Николая Чудотворца,
  Пресвятой Богородицы и Господа Иисуса Христа. Их слабо освещает мерцающий
  огонек, из тёмной бронзовой лампадки. Выше над иконами, под потолком, и в
  других углах куреня, словно тонкая вуаль, висели рваные паутины. На выбеленных
  известью стенах кое-где развешаны пожелтевшие от времени семейные фотопортреты
  и несколько почтовых открыток ещё царского времени,  с красивыми видами
  городов и природы. Темные деревянные полы этого куреня были так затерты и
  обшарпаны ногами, что со временем заимели как свои впадины, так и бугры. В
  центре комнаты располагался большой деревянный стол, на котором находились
  карты, разные бумаги, планшеты, пара пепельниц и керосиновая лампа, которая и
  освещала всю комнату. За столом, с обеих сторон на лавочках сидели восемь
  высших офицеров комсостава 5-й и 3-й армий. А с торца стола, отдельно
  на стуле, со строгим, хмурым видом восседал сам командарм 5-й и 3-й армий
  Климент Ефремович Ворошилов.
    - Краус! - Вы опоздали на полчаса! - Нахмурив брови, осуждающе строго
  посмотрел на немца Ворошилов.
    - Простите, Климент Ефремович, - воскликнул Краус. - К моей дивизии опять 
  примкнула группа беженцев. Они шли за нами от самого Луганска, женщины, дети, 
  старики. – Всего 172 человека. – Пока их разместили, накормили, невольно
  пришлось задержаться.
    - Беженцы?! - переспросил удивлённо Ворошилов. - Все ещё идут за нами?
    - Да! - Климент Ефремович, - вмешался один из офицеров, высокий чернявый
  мужчина лет сорока, с пышными закрученными по-будённовски усами. – Беженцы за
  нами от Луганска так и тянутся. Ко мне в дивизию тоже уже сотни три прибилось.
    - И думаю, что они не последние.
    - Да и к нам тянутся, - сообщили другие офицеры.
    - Час от часу не легче! Вздохнул Ворошилов. - Ладно. Посмотрел он на Крауса.
    – Мы сами теперь беженцы! - Присаживайтесь, Арнольд Карлович.
      Краус сел за стол и, моргнув  поблагодарил того офицера, который поддержал
  его перед своенравным командармом. Этим офицером был Степан Иванович Климов,
  1878 года рождения,  уроженец станицы Трехостровской, Второго донского округа
  Царицынской губернии.  Донской казак-революционер, командующий 10-й
  кавалерийской дивизией и очень хороший друг Арнольда.

      Свою воинскую карьеру Степан Иванович начал в звании младшего урядника
  очень давно, ещё в конце 19-го века, в 1896 году. Нес караульную службу в
  Санкт-Петербурге, проходил сборы. В 1900 году, сразу после льготы, уже в чине
  младшего вахмистра, Климов попадает в состав регулярных войск и отправляется
  на свою первую войну – поход в Китай 1900–1901 года. Здесь он принимает 
  активное участие в жестоком подавлении восстания ихэтуаней и сражается в битве 
  за Пекин, где был впервые легко ранен. В ходе этой войны он получает свою
  первую медаль «За поход в Китай 1900–1901 год» и первую боевую награду – 
  «Георгиевскую медаль за храбрость 4-й степени».
       Мирная жизнь после похода в Китай была недолгой, всего 3 года. За это
  время Климов успел жениться на Ксении Артемьевой, дочери покойного купца
  первой гильдии, Федора Кирилловича Артемьева, а в 1902 году у молодых родился
  первый сын, Глеб. К сожалению, этот мальчик прожил меньше года и к великому
  горю родителей умер. Но Господь был милостив к молодым, и летом в 1904 году у
  Климовых родился второй сын, Иван. А осенью 1904 года, в составе 4-й Донской
  казачьей дивизии 2-й Маньчжурской армии, Климов вновь оказался на войне,
  теперь уже на русско-японской. Кровавые бои за Мукден, тяжелое ранение и две
  боевые награды: Георгиевская медаль «За храбрость» 3-й степени и первый
  Георгиевский крест 4-й степени.
      Осенью 1905 года сотник Климов вернулся, наконец, домой. Впереди было
  девять лет мирной жизни с переменными сборами и поочередной воинской службой.
  В 1908 году у Климовых родился третий сын, Павел, а вот дочь Анну Степан
  Иванович увидел уже после первой мировой войны. В 1914 году, когда он уходил
  на фронт, его жена Ксения была только на пятом месяце беременности, и дочь
  Анна родилась в феврале 1915 года.
      Первая мировая, Империалистическая война для Степана Ивановича Климова
  выдалась особенно жестокой и болезненной! Командуя конным полком, Климов во
  главе своего авангарда первым врывался на позиции врага, громил их тылы,
  захватывал обозы и пленных. В одном из боев казакам второй его сотни даже
  удалось захватить в плен австрийского генерала. Надо сказать, этот боевой
  кураж и его лихие вылазки приносили ему не только кресты и медали, но и
  серьезные ранения. Бои за австрийскую крепость Перемышль, первое тяжелое
  ранение, год лечения в госпитале и Георгиевский крест 3-й степени. Затем
  Брусиловский прорыв, снова ранение, госпиталь, и вновь Георгиевский крест,
  теперь уже 2-й степени. В госпитале Климов впервые знакомится с
  пропагандистами - революционерами и сразу и окончательно принимает сторону
  большевиков.

      Год 1917-й, в армии на фронтах - сплошное разложение, повсеместное 
  волнение солдат, дезертирство и убийство офицеров. Полки бросают фронт и
  полным составом с оружием в руках, целыми эшелонами возвращаются в Россию.
  Октябрь, ощетиненный штыками, Петроград напоминает своим буйным неудержимым
  волнением разворошенное осиное гнездо! Везде снуют вооруженные, полуголодные,
  полупьяные солдаты, повсюду грабежи, убийства и насилие. Воздух в городе
  словно насыщен пороховой взрывоопасной смесью, только спичку поднеси! И вот
  она – спичка! Днем 25 октября (7 ноября) в кабинет Ленина в Смольном,
  прорываясь по коридорам сквозь толпу вооруженную людей, врывается невысокий
  небритый мужчина 30-ти лет в черной кожаной куртке и с радостной улыбкой на
  устах кричит невероятную новость!
    - Владимир Ильич, Донские казаки объявили нейтралитет и, покинув Петроград,
  всеми полками направились на Дон!
    - Что?! - вскрикнул Ленин, не веря своим ушам, и возбужденно требует. - 
  Повтори! – Да, это правда, Владимир Ильич! - сообщают ему вновь мужчина.
    - Казаки ушли на Дон!
    - Нет, нет! Ленин не верит. - Надо проверить! – Нельзя ошибиться! Ленин тут
  же распоряжается информацию проверить. Ее проверяют и вскоре подтверждают.
    - Да, казаки ушли на Дон.
    - Свершилось! - воскликнул Ленин и объявил о начале захвата власти. Вечерний
  Петроград закипел, и вскоре лес рабоче-крестьянских штыков на машинах и
  броневиках  двинулся к Зимнему дворцу, где большевики, свергнув временное
  правительство, захватили, наконец, такую долгожданную для себя власть.
      Степан Климов и Арнольд Краус впервые встретились и познакомились в
  Смольном. Отсюда  из-под крыши  бывшего «Института благородных девиц» начался
  их совместный революционный путь и крепкая мужская дружба. Вместе они помогали
  Ворошилову создать первый Луганский социалистический отряд, вместе в этом
  отряде приняли командование. Бывший уже войсковой старшина Степан Климов
  принял у командования 10-ю кавалерийскую дивизию, а бывший капитан латышских
  стрелков Арнольд Краус – 12-й стрелковый полк.
      Но поистине настоящей и крепкой их дружба стала после того, как Арнольд
  Краус в одном из боев спас штаб комдива Климова и его самого от окружения и
  неминуемой гибели. Все случилось в апрельских боях с немцами. В то время
  комдив Климов находился в штабе своей дивизии в тылу 5-й армии, в одной из
  деревень недалеко от городка Сватово-Лучка.

      Той ночью ничто не предвещало беды, но один из немецких отрядов ранним
  утром, около 6-ти часов, неожиданно вышел во фланг 5-й армии как раз на ту
  деревню, где размещался штаб 10-й кавалерийской дивизии Степана Климова. 
  Началось большое сражение. В деревне, кроме штаба 10-й кавалерийской дивизии,
  размещался стрелковый караульный батальон, он то и принял на себя весь
  основной удар. И пока сама дивизия и остальные части армии поняли, что
  произошло, и пришли в движение, немцы к 8 часам утра уничтожили стрелковый
  батальон и практически захватили деревню. Остался только штаб дивизии и два
  десятка красноармейцев во главе с комдивом Степаном Климовым, которые отчаянно
  отбивались из винтовок и единственного пулемета «максим», который стоял на
  веранде их штаба.
      Первыми пришли на помощь к Степану Климову передовые части 12-го
  стрелкового полка Арнольда Крауса. Штаб дивизии выстоял, а деревню и всю
  округу к полудню от немцев очистили.
    - Ну, спасибо тебе, Арнольд Карлович! - поблагодарил своего спасителя комдив
  Климов, когда молодая девушка, санитар из полка Арнольда, перевязывала Степану
  Ивановичу его левую руку, пробитую пулей на вылет.
    - Перестань, Степан Иванович! - воскликнул Краус. - Бога надо благодарить,
  что мы успели, а не меня! - Промедлили мы хоть немного, теперь бы не рану тебе
  перевязывали, а пели «Со святыми упокой»!
    - Да! - Это правда! - Задержись вы хоть на полчаса! - Нас бы уже не было! 
  Согласился Климов.
      В этот момент вдали загремела артиллерийская канонада, которая с каждой
  минутой усиливалась и приближалась.
    - Что это? - Спросил Климов.
    - Это армия пошла в наступление! - Мне пора, – бывай, Степан Иванович! –
  воскликнул Краус и пришпорил коня.
      Наглая утренняя атака немцев во фланг 5-й армии привела Ворошилова в
  ярость. Развернув к полудню армию, он повел ее в то самое наступление на
  немецкие части, и в районе Луганска нанес поражение двум немецким дивизиям,
  захватив в качестве трофеев их обоз, 2 батареи, 20 пулеметов и 2 самолета.
      Вечером того же  дня, после разгрома немцев, избирали нового командира
  21-й стрелковой дивизии. Как и было сказано ранее, на место погибшего в этом
  бою Ефима Белоусова.  Степан Климов предложил кандидатуру Арнольда Крауса,
  Ворошилов и все офицеры поддержали его, и так Арнольд Карлович Краус стал
  комдивом 21-й стрелковой дивизии.
      Однако, как бы ни был сладок вкус той победы над немцами, он был недолгим, 
  и уже через два дня, под сильным натиском немецких дивизий, Луганск был
  окончательно оставлен. Отступая быстрым маршем от Луганска, 5-я армия, и
  отдельные частями 3-й армии, на четвертый день прибыла в город Миллерово. В
  округе этого города, в доме одной из деревень, Ворошилов и собрал этим поздним
  вечер всех командиров дивизий на свое экстренное совещание.