Спасти тридевятое и другие приключения Василисы 4

— Ох, и чего это делается-то? Ох ты, ложки-поварёшки, — всплеснула руками Яга, выглянув на следующее утро в окно. Избушка переминалась с ноги на ногу, попеременно поджимая под себя то одну, то другую. Холодно на снегу стоять без валенок.
— Васька! Поганка ты рыжая! Твоих рук дело? — Яга явно была взволнована. Наскоро натянув тулуп и повязав платок на голову, выскочила из избы.
— Я, конечно, баба добрая, но из тебя, замухрышки вертихвостной, холодец сделаю! И кто тебя надоумил только зиму вызвать? Ты бы ещё снеговика слепила! Ой!.. — не удержалась на ногах старушка и кубарем скатилась в сугроб.

— Вот это молодец! Вот это услужила, за доброту мою да обучение, — охала Яга, прикладывая ко лбу подорожник, пока Василиса отвар целебный в котелке помешивала да к бабкиной ноге полотенце, смоченное вытяжкой из мухомора, прикладывала. — Вот теперь у меня точно костяная нога. Такую красоту попортить! Сыроежка ты, улиткой погрызенная!
— Так я ж не нарочно! У нас во двор… — прикрыла ладошкой рот Василиса, — во дворе, я сказать хотела, всегда новый год праздновали, когда снег выпадет, да ещё и подарки дарили. А после переоденутся смешно и давай колядовать, по дворам ходить да песни петь! — Василиса, как могла, старалась угодить бабке. И табуреточку низенькую под ушибленную ногу поставила, и вкусного чая заварила, и тесто для пирогов поставила. Да ещё и байки всякие разные давай рассказывать. Яга сказки любила, оттого и Горыныча не спешила расколдовывать, так и держала котом. А тот ей на три голоса истории всякие сказывал.

— Я ж чего подумала-то, бабушка. У тебя забот-то невпроворот! Корешки собери, травяные сборы насуши, веники банные заговори, грибы да ягоды заготовь, так ещё и лягушек с ящерицами налови. Трудов-то сколько! А зимой что? С горки да на коньках покататься в удовольствие. Отдыхай, сколько влезет! — подала Яге чашку с горячим чаем Василиса и села у её зашибленной ноги мазь нанести.
— Кочерыжка ты, Василиса, зайцем недогрызенная! — уже беззлобно, но с какой-то усталостью вздохнула Яга. — Прокатилась уже, только без санок. А как обратно лето вернуть, ты знаешь?
— Так про то на другой странице книги написано. Я ещё не дочитала, — пожала плечами девушка.
— Не читала она. Так я тебе скажу! Если лето не вернуть, придёт Карачун. Ударит по земле посохом и настанет тьма вечная. Всё! Иди, пока воздух не затрещал от мороза, поиграй в свои снежки. А то после вечность стоять будешь ледяной сосулькой. А я пока носки избушке свяжу. Мерзнут лапки у родимой. И это, прибери, что ли, в доме. После твоих экспериментов хоть заново ремонт делай.
— Это я сейчас, — подскочила Василиса, попутно задев и перевернув табурет, на котором лежала нога Яги. Бабка замахнулась было на Василису, да та уже поскользнулась на выпавшем из кадушки тесте для пирогов. Замахала руками, пытаясь удержать равновесие, схватилась за стол, потянула на себя скатерть. От резкого рывка чашки с блюдцами подпрыгнули, ложки да вилки с ножами над головой просвистели и воткнулись в пучки трав, что висели за спиной Яги. Сама же Василиса лежала на полу в обнимку с самоваром.

— Знаешь что, милая, я, пожалуй, сама приберу, как нога пройдёт. А ты ступай-ка лучше к замку спящей царевны! Надобно три капли слёз зачарованного дитя. Вон там, в сундуке, возьми склянку тёмно-синего цвета, это чтобы слёзы по дороге не высохли, если вдруг на солнечный свет попадут. А я тут сама с твоим новым годом да праздниками разберусь, как нога пройдёт. Может, удастся второй урожай подснежников собрать, а то мыши всё перетаскали, а мне веснушки выводить надобно. И да, возьми с собой Горыныча, чтобы не скучать в дороге. Жаль, конечно, с животинкой расставаться, но что поделать. Если так пойдёт, мне придётся молочную ферму заводить. Котейка-то небольшой, а ест больше, чем когда Горынычем был. Скатёрка при виде его в заварник прячется.

— Я с ней не пойду! — вылез из-под печки Горыныч, приглаживая лапой усы на средней голове. — Она ещё чего придумает, а мне отвечать придётся. Я и так сторона пострадавшая.
— Так ты, касатик, не просто так пойдёшь, а за своим прежним обличием, — ласково глянула на него Яга. — И за Василисой присмотришь. Как зима свернётся, так и ты вновь змеем станешь.
— Я лучше здесь на завалинке её дождусь. Сама сказала, после зимы. А я тебе сказку про Снегурочку расскажу, — хитро глянул на Ягу Горыныч. — Ух, там и про чувства, и про чудеса, и про людей, по которым жаркое плачет — всё, как ты любишь!
— Уговорил, — усмехнулась Яга, а про себя подумала, что в обличии кота змей ей больше нравится. А учитывая тайну, что хранит в себе заколдованный дворец, куда должна отправиться Василиса, то возможно, Горыныч так котом и останется. А значит, и сказки не закончатся.

— Вот, — Яга вытащила из мешочка, что висел на поясе, клубочек и протянула его ученице, — возьми, шепнёшь ему, куда попасть нужно, кинешь на дорогу и ступай поспешай. Если то, что ищешь, существует, клубочек путь найдёт. Только смотри, не потеряй! Один он такой. И поспешай, нечего разглядывать, одна нога здесь, другая там. И без слёз не возвращайся!
— Угу! — кивнула бабке Василиса, схватила клубочек, сумку походную, что на крючке у двери завсегда собранная висела, и, скатившись с обледеневших ступенек, помчалась в сторону таинственного замка.