Часы

  Я всегда хотел, чтобы отец оставил мне в наследство часы, ну знаете, такие круглые, карманные, серебряные с позолотой, на цепочке. К сожалению, отец не оставил в наследство ничего, даже часы...
В десятом классе я по случаю купил такие часы в антикварном отделе Букиниста и
рассказывал всем, что они отцовские. Это, конечно, чистой воды самообман; но, с другой стороны, я очень хотел получить круглые часы в наследство от отца, которого всегда любил, несмотря на то, что он нас бросил и ушёл к другой женщине.
Чтобы хоть как - то оправдать его, я всем твердил, что перед тем, как уйти
он подарил мне часы, как старшему сыну, хотя мы с братом близнецы, но я, всё же,
старше его на час тридцать.
Если много раз повторять одну и ту же лож, то она через некоторое время
кажется правдой. Так и мои карманные часы, круглые, серебряные с позолотой, через
десять лет стали для меня подаренными отцом. Мои дарёные часы находились со мной всегда и везде: на всех студенческих пьянках - гулянках, в бесконечных походах на Природу, в стройотрядах. Мне казалось, что, если я потеряю их, то навсегда утрачу незримую связь со отцом.
Однажды, на студенческой вечеринке одна су..., звали её, кажется, Галя,
выкрала часы, когда я вырубился и сменяла их тут же в общаге на бутылку водки.
Утром, проспавшись, я обнаружил пропажу и устроил жуткий скандал: Гале врезал по
морде, а парня, выменявшего мои часы, чуть не прибил. Совсем не долго отсутствовал мой талисман, но я чуть не сошёл с ума. Так бывает. Свои круглые часы, подарок отца я тогда вернул, но зарёкся, больше с крысами не пить и по злачным местам, по общагам не шарахаться.
Случилось это в походе, ещё в школе, когда мы накушались дешёвого Вермута и полезли купаться прямо в одежде. Часы выскользнули из кармана и утонули в мутной речке Каменке. Эта речка - не глубокая, но я долго нырял, пока не нашёл свои заветные часы. Счастливый, протрезвевший, замёрзший, я держал свой талисман в руке и молил об одном, чтобы часы после купания, пошли. Они пошли и я опять обрёл душевный покой.
Помню, ещё, в стройотряде после второго курса Универа кто - то из бойцов положил
глаз на мои часы и, всё - таки, стянул их из моей палатки пока я горбатился на объекте. Почему я не взял их с собой, не помню в той утренней суматохе? Единственное, что успокаивало и давало хоть какую - то надежду вернуть часы, - полная отрезанность от города и изоляция от внешнего мира.
Короче говоря, пока мы в стройотряде, часы никуда не уйдут на сторону. Проведя собственное расследование, я вычислил ворюгу и вернул часы отца. Ублюдком, присвоившим чужое, оказался ушлый парень из нашей группы хохол Никола;
все звали его Ник за тупое и болезненное подражание Западу, во всём.
Он, конечно, выглядел сильнее и здоровее меня, но, это - подарок отца и я ринулся в драку.
Занятия боксом в детстве пригодились, к тому же, моя мотивация была выше, и я
отметелил хлопца Ника из Кривого Рога, как растоптанную галушку.
Скажу больше, моя контра c этим ублюдком зашла так далеко, что в сентябре я не
продолжил учёбу, а взял академический отпуск на год, чтобы не находиться с этой мразью в одной аудитории. Кстати, несколько дней назад видел этого самого Ника в Интернете среди пленных карателей из батальона Правый сектор. Урод всегда найдёт дерьмо, в которое можно вляпаться.
Много раз мои часы, мой талисман, придуманный мной оберегал меня в разных плохих
ситуациях.
После окончания Университета я добросовестно работал в научной лаборатории
при Психологическом факультете и заочно протирал штаны в аспирантуре. В тот злопамятный день, проспав после бурного Дня Рождения подруги моей жены, Риты, я очень торопился и забыл часы на письменном столе.
Не люблю опаздывать; на автобусную остановку я не шагал, как обычно, а бежал,
но на углу около гастронома меня тормознула цыганка: "Эй, милок, давай погадаю".
"Мне уже нагадали и я знаю всё про свою жизнь", - ответил я на ходу.
Тогда цыганка как - то хитро улыбнулась и тихо спросила, чтобы слышал только я:
"Тогда скажи счастливчик, сколько щас время?".
Меня, как током шарахнуло. Остановившись, я ощупал карманы и понял, что оставил часы дома, ну точно, счастливые часов не наблюдают (извините за каламбур).
"Да, сегодня, очевидно, не мой день", - подумал я, зачем - то сказал цыганке:
"Спасибо", - и рванул назад.
Я был готов получить выговор от завлаба, лишиться годовой смехотворной премии,
наконец, вообще, вылететь с работы, но часы должны быть у меня, чтобы не происходило в этом мире.
В пространстве вокруг меня что - то затевалось злыми силами, которые ещё не
полностью победили добро, поэтому, оставаться без защиты я не мог. Положив свои заветные часики во внутренний карман пиджака, я как - то в миг успокоился и твёрдым шагом отправился навстречу своей Судьбе. Напряжение улетучилось, как сигаретного дыма змейка, появилась уверенность в себе, такая стальная, как железный Феликс.
...Колю Ванюкина друзья величали Кока, а недруги прозвали Скунсом, поскольку
от него за версту воняло неприятностями. Кока участвовал в трёх войнах: в Приднестровской и двух Чеченских, причём, всегда на стороне сильных, в числе добровольцев-контрактников. Он, как акула, почуяв манящий запах крови, всегда лез в самое пекло. Ему нравилось воевать, убивать, рисковать, получать награды, а главное, за это хорошо платили.
После второй Чеченской Николая Ванюкина списали под чистую на гражданку,
в основном, из - за неадекватного, садистского отношения к пленным и
участившихся неврозов, а проще говоря, приступов бешенства, ко всем окружающим.
Сотни тысяч таких ванюкиных, брошенных на произвол судьбы родным государством, болтались по России, готовые слететь с катушек, взорваться в любую минуту
и повоевать. Вместо реабилитационных программ эти вечные добровольцы искали смерти, или спивались, кололись, умирали сотнями, как мухи.
Кока воевал даже по ночам, в своих кошмарных снах, где его пытали, насиловали,
расстреливали, сажали на кол, но он всегда выходил победителем, перегрызая зубами глотки своим врагам.
В общем, война для него являлась смыслом жизни, даже, самой жизнью; врагами
значились все: сначала, бородатые басаевы, а теперь чиновники, менты, миллионеры,
депутаты, все кавказцы, а также негры, китайцы и евреи, куда же без проклятых сионистов.
С последней войны Кока тайно притащил боевую гранату и снайперскую винтовку
новейшего образца, так, на всякий случай, чтобы грело душу и ладонь. Раз в месяц он выбирался на природу подальше от города, прихватив любимую игрушку и три десятка маслят. В лесу Кока оживал, веселился, радовался, как ребёнок, расстреливая птиц и мелких грызунов, ощущал себя суперменом, спасающем человечество.
Жил он в однокомнатной старой хрущёвке, больше похожей на свинарник,
оставленной ему покойной мамашей. Самой ценной вещью в его квартире оставалась звезда Героя России за подвиги в антитеррористической операции на Северном Кавказе.
На все его пьяные дебоши и психические завихрения правоохранительные органы
смотрели сквозь пальцы, ограничиваясь устными внушениями. Отставные однополчане Коку не любили за его буйный нрав, соседи боялись за неконтролируемую агрессию, а дворовая шпана - ненавидела за педагогические нравоучения.
В то утро он пребывал в глубоком похмелье, злой, как собака, дерзкий, как
грабитель банков, и при этом, его трясло, как кобеля на помойке. Он взглянул на грязное, засиженное мухами окно и увидел там зелёные морды бородатых боевиков.
Не долго думая, Кока полез в шкаф и вытащил свою любимую игрушку - винтовку,
которая всегда была заряжена. Затем он прицепил на грудь засаленной, вонючей
тельняшки Звезду Героя и открыл окно. На войне, как на войне. Но зелёные человечки не исчезли, а переместились на крышу соседнего дома и заняли
оборонительную позицию. Коля Ванюкин снял винтовку с предохранителя и принялся прицельно палить по крыше. Во дворе начался переполох и паника, маты мужиков и бабий визг.
В этот утренний час маршрутка уже переполнена, но я успел прошмыгнуть в салон и
устроиться у окна, на освободившееся место. Глазея вокруг, я рассуждал о том, что именно имела ввиду цыганка, спрашивая про время. Скорее всего, она намекала о забытых часах; а может быть, имела ввиду миг во времени, который предстоит пережить...; опять тараканы в голове начали психическую атаку на моё
подсознание.
Мысли вихрем проносились в мозгу, а образы мелькали по невидимому экрану, как вдруг, стекло рядом со мной разлетелось вдребезги и я почувствовал резкую боль в груди. Опустив голову, я заметил на пиджаке маленькую дырку от пули и, под истошные крики женщин, потерял сознание.
Несмотря на трясущиеся руки и шум в башке, Кока хладнокровно расстреливал
боевиков, засевших на соседней крыше. Одна из пуль прошла выше цели и полетела в сторону трассы, по которой мчалась переполненная маршрутка.
Уже на излёте пуля пробила стекло, мой пиджак и застряла в часах, лежавших во
внутреннем кармане. Однако, удар получился такой силы, что треснуло ребро, а от болевого шока я потерял сознание.
Очнувшись в карете скорой помощи, я открыл глаза. Санитар мне подмигнул, сунул в ослабевшую руку искорёженные часы с застрявшей пулей и весело произнёс: "Повезло тебе, мужик. Считай, заново родился и жить будешь
долго!".
Превозмогая боль в груди, я улыбнулся и ответил: "Знаю. Жить буду долго".