Венеция

               
   Я ожидал худшего. Зелёный цвет воды предвещал запах тухлости, но его не было, и я подумал, что в реку добавляется что-то неорганическое, чтобы эта туча туристо не травмировала себя. Кстати, спустя двадцать пять минут я в этом убедился. Среди катеров, на которых была изображена буква «Т», то есть такси, над водой стоял сизый пар и запах серной кислоты. Возможно, я ошибаюсь. Очевидно, вода в каналах Венеции морская, а, как известно, морская соль убивает тину.

   Безумно обрадовался, что Венеция меня не разочаровала. Два пути при выходе из железнодорожного вокзала показались мне наиболее интересными: справа дорога вела к овальному широкому пешеходному мосту, ведущему в город, слева – к мостовой, которую с обеих сторон заполонили магазины и магазинчики для туристов. Я выбрал мост. Люблю лаконичность.

   Исторические здания, к сожалению, меня не впечатлили. Я шагал бесцельно, заставляя себя искусственно проникнуться величием истории, но это получалось плохо. Мне почему-то стало скучно, особенно когда увидел стоянку городских автомобилей. В каждом городе Италии есть автобусная станция или стоянка не только для междугородного транспорта, но и для городского. В Риме стоянка городского транспорта находилась у железнодорожного вокзала, а в Венеции – напротив. Туда можно было попасть или на катере, или, как я и сделал, пешком, переходя овальный мост через реку, названия которой, увы, я не помню.

   Первое разочарование. Оказывается, Венеция не стоит на воде. Она ничем не отличается от Питера: река похожа на Неву, а канал – худший вариант Фонтанки.

   Народ в Венеции более открыт, нежели в Риме, но это естественно: больше туристо, но меньше гастарбайтеро. Не стесняясь, красивые девушки кокетничают с прохожими. Возможно, виной тому влажность.

   Центр безобразно узкими улицами навёл на меня тоску. Я оказался на площадке диаметром где-то в полкилометра, вокруг стояли давно не ремонтированные низкие дома, самые высокие из которых, наверное, были трехэтажными. Разрезанные только очень узкими улицами, они шли всплошную.

   Дежа вю… Несимпатичные растяжки на фасаде домов, смысл которых: Мобарак ушёл, пусть п…ет Берлускони. Я вспомнил свою юность: конец перестройки, окраина города Пенза, так называемый Рабочий посёлок, на фасаде одного безобразного дома висела растяжка: «Ельцин, убери коммуняк!». Тогда я тоже с усмешкой смотрел на эту растяжку, на балконе торчал ещё не раскрученный трехцветный российский флаг, и думал: «Ну не знаю… Скорее коммуняки научат вашего Ельцина пить водку». Сегодня убедился, что западный мир поступает очень хитро. В других странах он без проблем взбаламутит народ, попробуй властям применить силу, вой поднимут, мол, демократия, волеизъявление народа и другая дребедень. А почему мы с уверенностью ездим в Европу или в Америку? Очень просто, потому что власти западных стран на корню задавят экстремистов, смутьянов и никто не упрекнет их за это, так как единственные попрекатели недостатков либерализма в мире – они сами.

   Мне стало скучно. Уже подходило время возвращаться, я зашагал в сторону железнодорожного вокзала.

   Мостовая, освещённая гирляндами и салонами магазинов, не понравилась. Я с удовольствием совершил шоппинг. Продавцы уступали охотно, достаточно было сказать «сальди». Но в одном магазине меня ждало очередное разочарование. Молодой человек азиатской наружности прикинулся «шлангом» и на мою просьбу «А где же сальди?» стал изображать, что не понимает меня. Весёлые ребята – итальянцы. Когда дело касается их интересов, они прекрасно понимают и язык жестов, и русский язык, и маленький набор итальянских слов, а когда – нет, то лица их становятся непроницаемыми и удивленными: «Что же от них хочет туристо?».

   Ноктюрн… Я увидел свою любовь, которую искал всю жизнь. Её волнистые светлые длинные волосы пахли утренней орхидеей, а может, мне это почудилось. Широкоскулое лицо и чуть курносый нос ничуть не портили её. Я взглянул в голубые, как васильки, глаза и мысленно спросил у неё «Ты – русская?». Глаза девушки не ответили. Она неожиданно подошла ко мне и стала гладить по спине, и вдруг я осознал, что уже соскучился по дому. Я понял, что моей девушке тоже надоели чужая страна, чужие лица, чужой язык, чужие слова…

   Она отошла так же неожиданно, стала перебирать какие-то бижутерии, часто бросая взгляд на меня, будто вопрошая о чем-то. Но я её не понимал…

   Азиат вернул мне сдачу. Я спохватился: через несколько минут мой поезд отправлялся в Рим. Порывисто, может быть, где-то даже суетливо, бросился из магазина.

   Почему-то мне вспомнился эпизод из рассказа Варлама Шаламова: усталые, изможденные заключенные увидели в отдалении красивую женщину, а может, им, голодным, она показалась очень красивой. Эта женщина указывала вдаль рукой и весело кричала: «Ребятки, скоро!!!». В этот момент они стали самыми счастливыми людьми на планете, почувствовали приятную лёгкость и крылатую надежду.

   Светловолосая девушка, которую я встретил в Венеции, быть может, увидела или ощутила усталость русского туриста и инстинктивно вдохнула в него свою энергетику жизни. А, может, она просто вспомнила себя, когда очутилась одна в чужом мире с чужими людьми и одиночество чужого мира прищемило её своей безысходностью.