Лунное ожерелье 17

Глава 17. Остров

Тем временем яхта «Арабелла» лениво дрейфовала в открытом море после шторма. На верхней палубе болтались сорванные с мачты паруса, придавая судну плачевный вид.
Капитан Олег Николаевич обходил яхту, проводя осмотр технического состояния судна: внимательно смотрел, нет ли протечек в корпусе, и вглядывался, целы ли крышки на ящиках. Он спустился в моторное отделение и попросил механика Остапа Степановича запустить двигатели. Затем послушал, как они работают, чтобы проверить целостность винтов.
Обошёл всю яхту, внимательно осматривая каждый уголок, по ходу объясняя матросу Артёму, идущему за ним: «Для яхт опасен не ветер, а волна. Шторм любой силы сам по себе не может повредить корпус яхты. А вот разгоняемая сильным ветром высокая волна таит в себе большую опасность; она способна смыть с палубы всё оборудование и людей, а в случае неправильного управления яхтой может и перевернуть её». 
Во время обхода увидел, что, кроме парусов и сорванного фонаря, других существенных повреждений нет, немного успокоился и приказал заштопать и закрепить паруса, заменить фонарь. Было восемь часов утра, после шторма ветер утих, стояла напряжённая тишина. Море было мрачное – свинцового цвета.
Капитан мысленно стал прокручивать в голове события и правильность исполнения своих должностных обязанностей в экстремальных ситуациях.
 «Сигнал о том, что человек за бортом, поступил в десять часов пятнадцать минут вечера, спасательный круг был выброшен вовремя», – вспоминал капитан о том злополучном вечере всё до мелочей.
«После сообщения о падении человека за борт я положил руль вправо, чтобы отвести от упавшего корму: сразу же засёк позицию, свой изначальный курс и пометил время и место падения в воду. Потом я развернул яхту и пошёл обратным курсом: сделал круг, ничего не было видно, только громадные волны и темнота». «В туже минуту оповестил ближайшие суда по радиостанции, потом часа два кружил вокруг помеченного места падения человека». «По всем законам мореплавания, поступил я правильно, согласно расписанию действий по тревоге при падении человека в воду», – размышлял Олег Николаевич, как бы успокаивая и оправдывая самого себя, пока ещё не зная за что. 
Все его действия, по его мнению, были грамотными и верными, как учили делать в таких экстремальных ситуациях. Но, выполняя всю эту процедуру по регламенту, он отлично понимал, что за то время, которое требуется для разворота яхты, выпавший человек мог уже быть очень далеко от места падения; тем не менее, он всё равно кружил в поисках – привык безоговорочно выполнять инструкции.
После анализа своих действий капитан вместе с командой начали думать и решать сообща, как им поступать дальше.
Сверили вчерашний маршрут: шли они от острова Минокос, который находился в Эгейском море, по направлению к острову Валлетта в Средиземном море. Все понимали, что возвращение займет много времени и нарушит их график. Но, подумав немного, единогласно приняли решение идти обратным курсом на поиски Ивана Алексеевича и двигаться кругами в том районе, где были отмечены координаты несчастного случая.
«При отрицательном результате», – сказал капитан в заключение, – «будем задействовать авиацию».
Маршрут определён, и команда, в надежде на лучший исход дела, приняла решение изменить курс.
В это же самое время измученный, полураздетый человек, член команды яхты «Арабелла» Иван Алексеевич, которого под утро выбросило штормовое море, всей своей израненной ночными страхами душой хотел понять, где же он находится.
Остров, на который он попал, не подавал признаков жизни; только ветер разгуливал по побережью бухты. Было зябко, но подул южный ветер, и немного потеплело, хотя земля и песок на берегу были ещё холодными.
Он посмотрел на горы, которые возвышались остроконечными вершинами буквально в нескольких метрах от прибрежной полосы, и думал, как ему ухитриться забраться туда, чтобы осмотреть окрестности и прояснить для себя, где же он находится. «Нужно попытаться взойти на возвышенность и осмотреться», – заставлял себя действовать он усилием воли, хотя неимоверная усталость буквально валила его с ног. Неизвестность угнетала его ещё больше, чем боль во всём теле после ночного приключения в море. Всё-таки решил пересилить себя, проявив недюжинную настойчивость: поднялся и пошёл в направлении горной вершины. Из одежды на нём был жёлтый спасательный жилет, под ним майка, вместо брюк – комбинезон до уровня груди на регулируемых лямках с дополнительной защитой в виде накладок из очень прочной ткани. Прежде чем идти, Иван Алексеевич из жилета сдул воздух через специальную трубку; получилась неплохая одежда из плотной ткани.
Долго думал, как решить вопрос с обувью, свою он снял в море. Наконец, придумал одну хитрость: вырвал несколько гибких и длинных корешков из корневой системы поваленного дерева и привязал ими к своей стопе широкие листья растений, подложив ещё мох для удобства. Получилось надёжно, но выглядело смехотворно: «Самое главное – идти комфортно, красота здесь не нужна», – рассудил он. Прежде чем покинуть прибрежную полосу на песчаном берегу бухты, он выложил из камней название своей яхты «Арабелла», проговаривая про себя: «Если вдруг высадятся на остров мои друзья, то сразу поймут, что я здесь».
Выломал двухметровую палку с поваленного дерева и, опираясь на неё, направился на вершину горы.
Растительность на острове была чем-то схожа с крымской, особенно в его южной части. Но это – на первый взгляд. Если присмотреться, то кустарники, такие как розмарин, олеандр, шалфей и другие, больше походили на декоративные растения. Деревья тисы и секвойи Иван Алексеевич видел только в ботаническом саду в Крыму, хотя ему говорили, что в некоторых местах полуострова они растут, но в небольших количествах.
«Растительность схожа, но видоизменена, наверное, из-за климата», – рассуждал он, внимательно ступая по каменистому насту, стараясь не сорваться вниз.
Наткнулся на тропинку; удивился, но, присмотревшись внимательно, понял, что это дорожка, по которой ходят, скорее всего, козы: она вела в горы, петляя между кустарниками, хвойными деревьями и дубами.
Идти по козьей тропинке было намного удобнее, чем пробираться через кустарник.
Мелькнула мысль: «Если это козлиная тропа, значит, она может вести к водопою», – от этой мысли пить захотелось ещё сильней. Он постарался ускорить шаг, но не получалось; усталость всё-таки давала о себе знать, да и правое бедро побаливало; наверное, во время падения за борт, а может, позже ударился о твёрдый предмет.
 Тропинка шла не сразу на верх, а огибала гору по кругу, словно винтовая лестница. Место, где его выбросило на берег штормом, осталось внизу, намного левее. Благодаря извилистости тропинки подъем был не слишком крутым, идти было намного легче, хотя ноги уже плохо слушались его.
Вдалеке послышался шум, похожий на шум водопада – «вода», – мелькнула спасительная мысль в голове у Ивана Алексеевича, – жажда всё сильнее напоминала о себе сухостью во рту.
Шум воды начал слышаться явственнее, и вот она, живительная влага, лилась с высоты вниз. Падая сверху ручейком, вода вымыла озерцо, под скалой образовалась своего рода купель. В неё он и окунулся с головой, пил, пока хватало дыхания, приподнимался на время, чтобы вдохнуть воздух, и погружался снова в озерцо. Так повторял до тех пор, пока не напился вволю.
Долго сидел, пригревшись на солнышке, понимая, что утяжелил себя двумя литрами жидкости и что двигаться вперёд будет тяжелее.
Но идти наверх нужно; в глубине души он всё ещё надеялся, что эта земля окажется не островом.
Тропинка закончилась у маленького озерка, где он пил воду: «Видно, животные приходят к водопою только с одной стороны», – подумал он, исследуя расположение козлиной тропы.
Дальше пришлось идти к вершине горы по заросшему кустарниками месту. Хвойные деревья с раскидистой кроной сильно отличались от привычных для Ивана Алексеевича сосен и елей, дубы же были шарообразными и не такими большими, как на его родной стороне.
Отойдя буквально на сто пятьдесят метров от водопада, он увидел ровное каменистое плато, заросшее мхом, а со стороны моря – обрыв глубиной около четырёхсот метров.
Видимость горизонта морской глади была отличной: «С этого места хорошо подавать сигнал бедствия проходящим мимо кораблям», – подумал он.
Подъём в гору стал круче; он поднимался из последних сил, много раз останавливался и отдыхал. Время, потраченное на восхождение к вершине от бухты, заняло у него примерно четыре часа – он определял это по солнцу, часов у него не было. 
Добравшись до конечной цели, на самую верхушку горы, он еле держался на ногах от усталости. Когда внимательно осмотрелся вокруг, он переменился в лице – ему стало не по себе: кругом была только вода. «Значит, всё-таки остров», – осознал он печальную действительность. Остров был небольшим, в ширину примерно миля и в длину столько же. Он был весь заросший мелкой растительностью в виде двухметровых кустарников и разнообразных деревьев, в основном видоизменённых хвойных и дубов с круглой кроной. «Ну всё», – сидя на большом валуне, Иван Алексеевич готов был закричать диким зверем, но сдержался: «Приплыли дальше некуда!» – только и смог сказать вслух. Вспомнился роман английского писателя Даниэля Дефо «Робинзон Крузо» и образ героя, который в одиночестве прожил на необитаемом острове около тридцати лет – на душе стало ещё тоскливей.
 «С чего начинать?» – мысли досаждали, теребя нервы и выводя из равновесия. «Нет ни одежды, ни спичек, элементарного ножа нет», – удручённо повторял он, разговаривая уже сам с собой. Очередной раз смотрел вдаль, надеясь хоть что-то увидеть на горизонте.
В этот момент он не думал ни о чём – ни о еде, ни о том, что будет с ним в дальнейшем. Он сидел, погружённый в невесёлые думы, отрешённый от всего насущного. Сохли губы от переживаний и волнения, хотелось пить. Есть, как ни странно, не хотелось, но организм уже начинал подавать сигналы, напоминая о себе спазмами в желудке.
«Сидеть без дела – положение вещей не изменить», – отбросив эмоции, здраво рассуждал Иван Алексеевич. «Нужно для начала хотя бы развести костёр».
Все варианты добычи огня в экстремальных условиях он помнил с детства. Начал с самого простого: взял два камня и принялся стучать ими друг о друга, пытаясь высечь огонь. Он знал, что не каждый камень подходит для этого. Нужны специальные минералы под названием «пирит». Этот камень назывался, в переводе с древнего, – «камень, высекающий огонь». Все эти знания он получил в школе; первая учительница Мария Дмитриевна дала много знаний ему и его одноклассникам. Она запомнилась на всю жизнь своей добротой и начитанностью по всем предметам. Но такого камня видно здесь не было.
Безрезультатно провозился с этой затеей часа два. Решил спуститься на плато; на самой верхушке скалы был сильный ветер, и он изрядно продрог.
На плато, куда он пришёл, росли мелкие кустарники. В горе заметил углубление, похожее на большую дыру в скале.
Зайдя туда, он понял, что это небольшая пещера. Иван Алексеевич осмотрелся; размер грота небольшой: в глубину метров десять, ширина была примерно такой же.
Это его порадовало: «Будет где укрыться от непогоды и от зверья, не одни же мне минусы на сегодня», – повеселев, рассуждал он, – «а если разведу костёр, вообще буду счастливым человеком». И начал философствовать на тему, как же всё-таки человеку мало нужно для жизни: «Крыша над головой нашлась, ещё бы для полного счастья огонь развести», – подытожил он свои мировоззренческие рассуждения.
Оптимизм по добыванию огня у него начал угасать. Перепробовав всю скальную породу, лежащую вокруг горы, огня так и не добыл. Искры иногда отскакивали от камней, которыми он с усилием бил друг о друга, но сушёная трава так и не загорелась.
Иван Алексеевич решил переключиться на другой способ добывания огня, походил по кустарнику и нашёл щепу от сосны. Видно, в неё когда-то давно ударила молния, расколов дерево на несколько частей. Большие куски, похожие на неровные доски, лежали вокруг изуродованного, обгоревшего ствола. Взяв один из них, острым камнем он начал сверлить в нём отверстие. Потом этим же камнем, как зубилом, отрубил палочку малой толщины и длиной около двадцати пяти сантиметров. Решил испробовать метод трения дерева о дерево. Мох измельчил пальцами, заложил его в отверстие дерева и начал крутить палочку, заранее заострённую.
«Что самое интересное?» – вертелись у него в голове мысли, – «в книгах про путешественников, которые он в детстве читал с упоением, герои справлялись с этой задачей за короткое время. Почему только у меня не получается? Большая загадка».
Хотя он с большим воодушевлением подошёл к этому вопросу, огня так и не смог добыть. Пару раз даже вился вверх дымок из деревянного отверстия, но на этом всё и заканчивалось.
Ладони горели от боли и появились кровавые мозоли. Настроение было на нуле, но эта неудача в разведении костра расширила кругозор умственных способностей до невозможных пределов. Неожиданно он вспомнил, что можно зажигать костёр через увеличительное стекло: «Но где его возьмёшь?» – посетовал он.
Немного подумав, он воскресил в памяти ещё один вариант, который мог облегчить добычу огня.
Повеселев, в срочном порядке принялся за модернизацию своего первоначального способа. Взял полуметровую ветку, соединил концы плетёными корнями, припасёнными ещё с утра, получилось приспособление наподобие лука для стрельбы стрелами. В так называемую тетиву, сделанную из нескольких скрученных корешков, вставил палочку. «Вот и всё устройство», – почему-то с надеждой подумал он, что всё получится. Ногами наступил на кусок дерева, в правую руку взял сделанный им инструмент, похожий на лук, а левой ладошкой прижал сверху палочку, предварительно подложив под больную ладонь кусок коры.
Дела пошли намного лучше, и вот случилось чудо: после двухминутного трения сухой мох задымился, а после того, как он подул на него, вспыхнул как порох. Можно было кричать ура, но на восторженные возгласы никаких сил уже не осталось.
Огонь благополучно был перенесён в грот, где Иван Алексеевич заранее заготовил ворох сухих веток. Он подождал, пока разгорится, и подбросил метровой длины толстый кусок дерева для долгого горения.
В округе острова начало смеркаться: «Отдыхать некогда, нужно заготовить дрова на целую ночь», – руководствуясь здравым смыслом, поспешил собрать побольше сухих веток под деревьями.
Уже почти стемнело, а Иван Алексеевич всё таскал и таскал охапками сухие ветки в свою каменную каморку. Сложив всё аккуратно в левой части небольшой пещеры, ближе к выходу он разместил костёр, обложив его камнями.
До темноты он успел сходить к водопаду и вволю напиться. Сделал ещё одно полезное приспособление: ёмкость для воды из спасательного жилета, налив в него воду через специальную трубочку. Задумка ему понравилась: «Теперь не придётся каждый раз бегать к водопаду, чтобы утолить жажду», – по-мальчишески радовался он.
 Мох с сухой травой для своего лежака собирал уже в кромешной темноте, если не считать бледного света костра, пробивавшегося из входа в пещеру.
Голод сильно не донимал; он его утолял водой – это на время помогало. Расстелил себе из травы постель, отступив от костра больше метра, боялся искр. Полежал считанные минуты, смотря на огонь, и почти сразу же уснул, хотя и был перевозбуждён; усталость всё-таки взяла своё.
В это время яхта «Арабелла» продолжала бороздить необъятные горизонты Средиземного моря. Команда, не бросая теплившую в душе надежду найти члена своего экипажа, всматривалась в огромные просторы водной глади.
Действовали по утверждённому капитаном плану, согласованному со всеми членами экипажа.
Сразу же после того, как утих страшный шторм, посовещавшись, решили ложиться на обратный курс, дойти до точки, помеченной в тот злополучный вечер на карте, и, придерживаясь этих координат, ходить кругами, удлиняя их в сторону предполагаемого сноса течением оказавшегося за бортом человека.
Примерно через восемь часов такого поиска по курсу завиднелся остров. Остров небольшого размера, каменистый, растительности на нём почти не было.
Прошли вокруг острова; кричали, пускали световые ракеты – всё напрасно. Обогнули его второй раз из расчёта: «Вдруг Иван Алексеевич не успел подойти к берегу, забредя в чащу, или же поднялся высоко в горы», – но всё было безрезультатно, никто к ним не вышел.
Стали на якорь недалеко от берега. Снарядили экспедицию, внимательно осмотрели прибрежную часть суши, но тщетно, кроме следов птиц на песке, ничего не обнаружили.
Отчалили от острова и продолжили поиск тем же способом – яхта ходила по удлинённому эллипсовидному кругу.
Ночь подходила к концу. Стоящий на вахте у руля Остап Степанович прокричал: «Земля! Вижу ещё один остров – свистать всех наверх!»
Легли в дрейф напротив найденного под утро острова на расстоянии чуть больше ста метров от него – боялись мели и скрытых под водой рифов.
Команда одела спасательные жилеты. Море было неспокойным, волны накатывались на каменистый берег острова, а когда возвращались, сильно качало яхту.
Взяли с собой бинокль. Капитан Олег Николаевич, внимательно осматривая береговой ландшафт острова, приказал обойти его с левой стороны; было ещё темно – около шести часов утра.
Рассветало, утренняя заря во всех уголках мира по-своему прекрасна, и вот сейчас наступило время, когда природа начала оживать, просыпаясь от ночной спячки, желая показать себя во всей своей красе.
Красный теплый шар солнца медленно поднимался над Средиземным морем, согревая и отсвечивая всё вокруг. Теплые лучи разливались по воде; волны с розовыми гребнями, от огненного светила, волнительно качались, разбиваясь о скалистый берег, брызгами окропляя прибрежные камни, охлаждённые за ночь.
Всё вокруг словно замерло, любуясь прекрасной красотой природы. На поверхности морской глади стелился белый туман, простирающийся вдоль линии всего острова; он был таким густым и плотным, что даже море в это время казалось белым...
С поверхности морской глади лёгкий ветерок с острова доносил солоноватый аромат, который переплетался с запахом начинающих нагреваться на солнце камешек на берегу; и отдавал горьковато-пряным духом выброшенных на отмель водорослей и шалфея, растущего повсюду.
Команде яхты «Арабелла» было не до любования чудесами природы; они молча и сосредоточенно всматривались в береговую полосу, надеясь увидеть жизнедеятельность человека.
Яхта пошла на второй круг вдоль острова. Олег Николаевич внимательно изучал открытые места подхода к берегу. Завидев очередной песчаный участок, спустил моторную надувную лодку, так как яхта близко к берегу подойти не могла.
Причалив на побережье острова, матрос Михаил истошно закричал от радости, увидев выложенное из камней слово «Арабелла». Вся команда ликовала, не думая о плохом, все были уверены, что Иван Алексеевич жив.
Подошли чуть ближе к острову и бросили якоря, дно позволяло относительно близко приблизиться к прибрежной полосе, имело здесь пологий подъём к берегу, а самое главное, было песчаным. Капитан предварительно проверил надёжность и глубину дна, посмотрев изображение на дисплее эхолота.
Всей командой, оставив на яхте только Остапа Степановича, как самого опытного мореплавателя после капитана, возбуждённые до крайности, направились к берегу.
«Да, повезло, так повезло, – радостно высказался матрос Артём, – такое везение бывает раз на тысячу случаев». «Что верно, то верно, – вторил ему кок Николай Михайлович, – в рубашке родился наш Иван Алексеевич».
Никто в эту радостную минуту не думал, что слово «Арабелла», выложенное камнями на песчаном берегу бухты неизвестного острова, может означать не название их яхты, а просто имя женщины. Все хотели верить только в хороший исход их спасательного мероприятия.
Тем временем, наверху пологой скалы в своём облюбованном вчера гроте проснулся Иван Алексеевич.
Сразу же по инерции подбросил в огонь сухие ветки, положил сверху их толстый кусок дерева, чтобы дольше горел костёр, и вышел на воздух.
 Ниша в скале напоминала пещеру, хотя огонь и горел в двух метрах от входа, задымлённость внутри была большая. Дым от костра поднимался к самому потолку пещеры, оставляя сажу на каменных стенах. Голова у него немного побаливала: «Угорел, видно, держась за голову, посетовал он, – нужно было лечь у самого выхода».
Иван Алексеевич вчера так сильно устал, что не смог сделать задуманное. Повесить на оголённый ствол дерева у края плато со стороны моря свой ярко-оранжевый спасательный жилет. Этот морской предмет мог бы быть своеобразным знаком, хорошо заметным издалека.
Только начал вешать свой жилет, как взгляд, брошенный вниз к морю, наткнулся на стоящую яхту – присмотревшись, понял, что это «Арабелла».
 Столько радости от увиденного он не испытывал давно; изнутри его переполняла буря положительных эмоций. Забыв о своём жилете и о костре, который так трудно дался ему вчера, сломя голову помчался вниз к берегу моря.
Перешёл на шаг после того, как в этой спешке сильно уколол стопу.
На полпути к берегу увидел поднимающих вверх матросов Михаила и Артёма.
Не скрывая своих чувств, бросился их обнимать. Матросы при виде его тоже сильно обрадовались и начали успокаивать Ивана Алексеевича, который буквально плакал, вытирая грязной ладонью слёзы.
Так и стояли молча некоторое время: «Всё, друзья мои, хватит плакаться, я опять с вами вместе», – только и смог сказать сквозь слёзы Иван Алексеевич.
Успокоившись, они осторожно начали спускаться. Своими рубашками матросы обернули его израненные ноги, которые были все в ссадинах и кровоподтёках.
Их заметили с берега. Капитан Олег Николаевич и кок Николай Михайлович бросились им навстречу. «Вся команда в сборе, друг ты наш любезный», – обнимал его капитан, пряча глаза, видно, тоже прослезился, – «теперь можно со спокойной душой продолжать свой путь к намеченной цели».
«Если бы тебя не нашёл, – продолжал он, – то до конца своей жизни не смог бы смотреть людям в глаза», – проговорил он осевшим от волнения голосом, прижимая своего друга к груди.
Засобирались на яхту. «Постойте», – остановил всех капитан и, обращаясь к Ивану Алексеевичу, спросил: – «Как здесь по поводу воды? У нас топлива хватит до следующей плановой остановки, провизии запасено с лихвой, а вот воды будет недостаточно».
Иван Алексеевич успокоил его, сказал с улыбкой: «Питьевой воды здесь, Олег Николаевич, хоть пруд пруди».
 Капитан поручил коку и матросу Артёму взять с яхты всю ёмкость, что есть на судне под воду, и доставить сюда. Так и сделали.
Загрузили полную лодку канистрами с водой. Правда, времени потратили много, так как носили её с большой высоты – метров четыреста с озерка у водопада.
Уставшие, но довольные, отчалили от острова и двинулись к яхте выгружать живительную влагу.
«Запас воды имеет большую ценность для нас и весьма необходим для жизнедеятельности человека в открытом море. Без неё не проживёшь долгое время», – заметил кок Николай Михайлович, довольный таким большим запасом.
«Ну что, друзья мои, – насупив брови, сказал капитан, – у Ивана Алексеевича карантин. Попрошу его в каюту, будем его лечить и кормить, а через двое суток он опять должен быть в строю».
 «Что касается остальных членов команды – кончай отдыхать, ложимся курсом на остров Валлетта!» – уже более жизнерадостным и весёлым голосом громко прокричал капитан, довольный, что всё разрешилось благополучно.
И яхта «Арабелла» после небольшой заминки, связанной с поиском Ивана Алексеевича, начала своё движение вперёд по проложенному курсу, приближаясь с каждым часом всё ближе к Гибралтарскому проливу, который выведет их в Атлантический океан.
Но это будет уже другая история…

*Конец первой книги «Лунное ожерелье»