Урок геометрии

               
               

       Середина апреля в южном провинциальном городе. Небо светло-голубое, с редкими белоснежными облаками, ярко светит солнце; его лучи проникают в кроны деревьев, просвечивая их насквозь. На них уже распускаются зелёные листочки. Начинает цвести абрикос, и неутомимые пчёлы жужжат, как маленькие самолётики, пытаясь сесть на раскрывшиеся цветки. Птицы, перелетая с ветки на ветку, щебечут звонкими голосами. В воздухе разлит ни с чем не сравнимый аромат весеннего дня, дарящий ощущение возрождающейся жизни.
       В приподнятом настроении мы с подругой подходим к школе.  Первым уроком у нас сегодня физкультура. Заходим в раздевалку, чтобы переодеться - надеть спортивную форму. До звонка на урок остаётся минуты три, девчонки галдят, торопятся, кому-то не хочется идти на урок, а другие -  в предвкушении игры в баскетбол - не терпится взять реванш, обыграть мальчишек, чтоб сильно нос не задирали.
       Мы упросили учителя физкультуры разрешить нам играть в баскетбол, и после короткой разминки «битва титанов» началась. Девчонки что называется выложились и победили «сильный» пол.  Взмыленные, но со спокойной совестью быстро переоделись и побежали на урок геометрии.
       Разумеется, я сделала домашнее задание, но, чтобы освежить в памяти материал, лихорадочно листала учебник, нашла, наконец, теорему о прямоугольном параллелепипеде, у которого квадрат любой диагонали равен сумме квадратов трёх его измерений. Учитель математики Алексей Иванович, молодой и статный мужчина, окинул взглядом класс и …вызвал к доске Тому Николаеву, то бишь меня: видимо, моё раскрасневшееся лицо и погружённость в учебник навели его на мысль, что я не готова к уроку. Все облегчённо вздохнули и заулыбались, а я подошла к доске и уверенно начала чертить параллелепипед, писать, что дано, а что требуется доказать.
- Приступай, Николаева, нетерпеливо произнес Алексей Иванович. И я приступила к доказательству. Однако математик меня остановил:
- Начинай сначала: в параллелепипеде….
Возможно, я переставила местами рядом стоящие слова теоремы. Учителя часто требовали заучивать наизусть правила по русскому языку, определения физических и математических терминов.  Не вдаваясь в подробности, что не так я сказала, начала ответ сначала. Но Алексей Иванович снова меня перебил той же фразой:
- Начинай сначала: в па-а-а-раллелепипеде….
По классу прошёл недоумённый ропот. Я не могла понять, что происходит. И когда в третий раз учитель меня перебил, нервы мои и ущемлённое самолюбие не выдержали: я с той же интонацией и мимикой, что и учитель, произнесла:
- В па-а-а-раллелепипеде… Класс просто взорвался от хохота, а Алексей Иванович пулей выскочил в коридор.
       Через пару минут он вошел в класс и спокойным голосом произнёс:
- Садись, Николаева, два. Завтра пусть в школу придёт твоя мама.
Это был удар ниже пояса! И не только потому, что у меня даже троек никогда не было: учёба давалась легко, мне нравилось учиться.  Мама была уже в возрасте - здоровье оставляло желать лучшего, и мне не хотелось стать причиной ухудшения её состояния.  После урока я подошла к учителю, чтобы извиниться за неуместный «артистизм», хотя в глубине души не считала себя виноватой в произошедшем инциденте, но выбор был между ущемлённым самолюбием и самочувствием дорогого для меня человека:
  - Алексей Иванович, простите меня за несдержанность, но я Вас прошу: вызовите отца или старшего брата, если это так необходимо, только не маму -  она болеет! Да, я стала чуть меньше времени уделять математике, но я твёрдо решила поступить в университет на филологический факультет.  Учитель несколько смутился и произнёс:
  -  Хорошо, не надо родителей. Надеюсь, ты не забросишь окончательно алгебру и геометрию – впереди всё-таки экзамены по этим предметам, да и в жизни эти знания, думаю, тебе пригодятся.
     Я, конечно, радовалась благополучному разрешению конфликтной ситуации, но, как оказалось, рановато. К каждому уроку геометрии готовилась тщательно, теоремы учила наизусть, как богобоязненный прихожанин молитвы. На каждом уроке тянула руку, просясь отвечать. И недели через две Иваныч (так мы уважительно меж собой называли нашего математика и классного руководителя в одном лице) сжалился надо мной и вызвал к доске. Отвечала я как по писаному, без сучка и задоринки: ни разу не запнулась, ответила на все дополнительные вопросы.
- Садись, Николаева, четыре, - произнёс спокойным голосом Иваныч, и ни один мускул не дрогнул на его лице. Одноклассники в полном недоумении зашушукались, переглядываясь друг с другом. С последних парт донёсся чей-то приглушённый голос:
- А чё не так? Почему четыре?
Алексей Иванович так зыркнул в сторону спросившего, что  все сразу замолкли, а он быстро начал писать на доске задания для самостоятельной работы.
     Сказать, что я была расстроена, - значит ничего не сказать. Я была просто подавлена очевидной несправедливостью. Подруги меня успокаивали, говорили, что всё наладится, что Иваныч просто не сможет поставить мне итоговую тройку, так как во всех предыдущих четвертях у меня по геометрии стоят пятёрки.  А в конце перемены ко мне подошли Кирилл с Андреем:
- Тамар, что он на тебя взъелся? Хочешь, мы ему тёмную устроим? Не рад будет поставленной четвёрке!
Надо сказать, класс у нас был дружный - мальчишки вполне могли выкинуть какой-нибудь финт. Пришлось утихомирить их прыть:
- Вы что! Совсем крыши поехали у вас? Рыцари отыскались! Даже не думайте! Не хватало ещё скандала на всю школу. Подумаешь, трагедия! Переживу уж как-нибудь! Будущий филолог не обязан знать на «отлично» точные науки…
     Незаметно наступил май – последний месяц учебного года. И хотя в это время часто идут дожди, он выдался солнечным и на удивление тёплым, даже жарким.  С тоской посматривали мы сквозь окна класса, выходившие на Пушкинскую улицу, на цветущие деревья, аккуратно подстриженные кустарники жасмина, тянувшиеся вдоль аллеи, и нам не хотелось думать, что совсем скоро экзамены и расставание со школой. Я по-прежнему готовилась к геометрии, как, впрочем, и к другим предметам, но Алексей Иванович так ни разу меня  и не вызвал к доске. В журнале напротив моей фамилии стояли всего две оценки – двойка и четвёрка. Я смирилась с этим фактом – плетью обуха не перешибёшь. Много читала, и не только программные произведения (уже два года выписывала журнал «Юность», а в городской библиотеке меня принимали за своего человека и выдавали книги даже из читального зала), учила наизусть стихи, одним словом, готовилась к поступлению в университет.
     И вот дня за два до Последнего звонка наш классный попросил меня и  комсорга класса, мою подругу Наташу, помочь перенести оценки из школьного журнала в сводную ведомость. После уроков мы и приступили к столь ответственному поручению. Начали с первой страницы: русский язык, литература, история, алгебра – никакой неожиданности, всё предсказуемо. Далее я открываю страницу по геометрии – и глазам своим не верю: в каждой клетке у меня стоят пятёрки, а двойка с четвёркой просто утонули в них! И в четверти – пять! Ну как тут не согласиться с утверждением моей мамы: учитель всегда прав...