Паулина Начало контракта Глава вторая

Паулина

Начало контракта

Жизнь судового механика

Глава вторая


Проснулся я без будильника. Он показывал четыре утра. Рассвет только занимался и в каюте стоял утренний полумрак, хотя мои биологические часы показывали шесть часов вечера. Поняв, что заснуть больше не удастся, я умылся, оделся и вышел на палубу.
Рассвет был прекрасный. На небе ни облачка. Не жарко. В шортах было самое время прогуляться по причалу или по недалеко расположенному пляжу.
Но, надо было знакомиться с судном. Для того меня сюда и послали, чтобы не прохлаждался, а занимался делом.
Ознакомление с судном я начал с пеленгаторной палубы.
Чем дальше вниз, тем ясней становилась картина, что это за судно, для чего предназначено и какое его состояние.
Ржавчина старательно замазана краской. Значит, старались придать надлежащий вид судну без особых затрат. Тросы на шлюпках менялись давно, а маркировка стояла свежая. За прошлый месяц. Палуба не полностью ободрана, но закрашена.
Получалось, как в сказке, чем дальше в лес, тем страшнее.
Зашёл в надстройку. Вроде бы всё и чисто, но что-то здесь мне не понравилось.
На нижней палубе у рефрижераторных камер почему-то воняло фекалиями. Завернув за угол, я увидел там установку обработки сточных вод. Вентилятор для жизни бактерий работал, но воздух оттуда шёл с гнильцой, хотя маркировка о проверке была поставлена свежая. Гайки на фильтре засыпки бактерий оказались на столько заржавевшими, что говорило, что они не отдавались минимум с полгода. Хотя содержимое фильтра должно обновляться ежемесячно.
И так всё дальше и дальше. С собой я захватил блокнот, ручку и фонарик. Времени до завтрака было достаточно и поэтому, я продолжил обследование.
Мне, при моём опыте, достаточно было только взглянуть, прослушать механизм, и становилось ясно, в каком состоянии он находится.
Добрался я и до входа в машинное отделение.
Несведущему, это бы показалось странным, что он начинался входом в тоннель длинной метров восемьдесят. Идти пришлось по решёткам, под которыми проглядывалась не очень чистая палуба. Под решётками то тут, то там виднелись разбросанные различные крепления для груза.
Проскользнула мысль:
— А если будет резкая качка и всё это хозяйство начнёт летать с борта на борт? Пробьют они борта или нет?
Лазы в трюма оказались открытыми. Клинкетные двери не зафиксированы на защёлки, которые оказались заржавевшими и даже рукой я их не смог сдвинуть с места.
Наконец-то я добрался до машины.
Грязь меня поразила. Но, кто-то что-то старался предпринять для наведения порядка. Палуба около ЦПУ оказалась свежевыкрашенной, хотя борта и бортовые переборки на этом фоне только явственнее выделялись своей чернотой. Наверное, к ним с постройки не прикасалась не то что кисточка, но и тряпка с порошком.

Вид переборок и подволока оказался хуже, чем на какой-то занюханной барже. Машинное отделение оказалось очень маленьким со множеством механизмов, а грязь и неухоженность как-то давило и создавало впечатление, что ты попал в пещеру к неандертальцам.
Меня поразило одно. Неужели это судно принадлежит немецкой компании? Ведь у них должен быть во всём порядок и чистота! А тут наоборот. Только замасленная грязь на переборках, палубах и механизмах.
В ЦПУ везде разбросаны документы и инструкции. Полные урны ветоши, бумаг и все пепельницы полны окурков.
В компьютере полная неразбериха. Все документы выведены только на экран. Никакой систематизации. На полках стоят папки без названий с какими-то документами. И только по степени замасленности этикеток, можно определить, какие брались и использовались чаще всего.
Впечатление было удручающее. Куда я попал?
В кладовой, непосредственно сообщающейся с ЦПУ, - полнейший беспорядок. На полках — кавардак. Где, какие и для чего запасные части лежат — было непонятно. Что-то на этих полках лежало, но перемотанное в тряпки и без всяких этикеток. Для чего? Непонятно. Может быть, со временем я и разберусь в этом беспорядке, но сейчас, только один взгляд на эти полки приводил меня в ужас. А что? А если что-либо случится с каким-нибудь механизмом? Что я буду делать? Где искать запасную часть? Как я буду восстанавливать механизм? Блокнот переполнялся вопросами.
Но время приближалось к завтраку, а по моим биологическим часам мне бы и поужинать было пора.

Прервав осмотр машинного отделения, я поднялся на главную палубу к камбузу.
Там орудовал высокий, черноватый парень лет тридцати. Он что-то ловко переставлял, жарил, парил, резал.
— Доброе утро, — приветствовал я его по-русски.
— Доброе утро, — машинально ответил он, но, подняв глаза, удивился:
— О, да Вы, наверное, наш новый дедушка!
— Точно так. Я им и буду у вас на ближайшие четыре месяца. Давайте знакомиться. Меня зовут Александр Владимирович, — на что кок так же машинально ответил:
— Валёк, — я с удивлением поднял глаза на него, и он поправился, — Валентин.
— Ну, всё понятно, очень приятно познакомиться. А где же можно налить себе чай, Валентин? — поинтересовался я, оглядываясь в незнакомой обстановке.
— У нас все пьют кофе, кроме меня. Приятно будет иметь собеседника за чашкой чая. Вот здесь, в буфете я месяц назад положил пачку чая, но она, по-моему, ещё не закончилась.
Он подвёл меня к буфету. Показал, где хранится чай, чайник, ложки, вилки, и моё место за столом.
Налив чай в чистую кружку, я попробовал его и в очередной раз удивился. Да…, это был не тот «Липтон», что на последнем судне заказывал нам капитан. У того был только цвет и без сахара он казался водой. А здесь ощущался вкус настоящего чая и от него шёл приятный аромат.
Тем временем Валёк поднёс мне полную тарелку с яичницей и беконом, поставил рядом несколько сортов сыра и колбасы. Я удивился. Среди сортов сыра присутствовал даже сыр с плесенью. Рокфор! А в специальной хлебнице я обнаружил даже чёрный хлеб!
— Вот это кормят тут, — пронеслась мысль.
Валёк сел рядом, и видя новые уши, начал накачивать их информацией.
Нет, он никого не закладывал, он рассказывал о судовой жизни. Наверное, ему не с кем было долгое время поделиться, вот он и выкладывал мне то, что у него накипело.
Его контракт заканчивается через три недели. Он сел на судно в Европе и судно пошло в Африку. Сейчас пересекли Атлантику, чтобы выгрузить остатки груза. Следующий порт намечается в Аргентине, где будет погрузка цементом. А потом через Магелланов пролив судно пойдёт в Чили. Вот там ему и приедет замена. Он всё это выкладывал, как по нотам.
Но тут стали подходить на завтрак матросы. Валёк извинился и пошёл готовить завтрак для них.
В кают-компании я остался один, но ненадолго. Забежал, как будто с пожара, человек в комбинезоне. Автоматически хватая, чашки, ложки, он также, автоматически проговорил:
— Доброе утро. Старпом, Игорь, — и торопливо протянул мне руку.
— Доброе утро, — ответил я, пожимая его узкую, но крепкую ладонь, — Александр Владимирович.
— Очень приятно, надеюсь, у нас не будет проблем, — так же автоматически протарахтел он.
— Поработаем, посмотрим. Но все проблемы решаемы. Я думаю, у нас с Вами они не должны возникнуть, - я доброжелательно посмотрел на него.
Старпом с удовлетворением хмыкнул, прихватил чашку с кофе и убежал к матросам, откуда вскоре послышался его голос. Он что-то выговаривал боцману. В ответ раздавалось несколько унылых голосов, которые в унисон возражали ему. Нормальное судовое утро в порту. Я начинал чувствовать себя в своей тарелке.
Прихрамывая, зашёл абсолютно седой человек. На вид даже постарше меня. С одесским акцентом и странной горловой буквой «РР». Он представился:
— Владимирррр Львович. Вторррой механик, — и протянул мне руку для рукопожатия.
Это была действительно рука настоящего механика. Увесистая, шершавая, с расплюснутыми ногтевыми фалангами и с мазутной грязью под ногтями. Указательный палец травмирован и сросся в форме когтя, от чего его рука казалась клешнёй.
— Александр Владимирович, — представился я, — надеюсь, Вы уже знаете, кто я?
— А чего не знать. Олег уже вторую неделю ждёт замены, — я недоумённо поднял брови.
— Это стармех, которррого ты будешь менять, — пояснил второй механик.
Как-то само собой улетучилось чувство официальности. Львович сел за стол, сыпанул себе в кружку несколько ложек кофе, и мы продолжили разговор. Что нам было делить? Нам предстояло работать. Нас в машине только четверо и её, нашу машиночку, родимую, надо было заставить бесперебойно работать так, чтобы нам хватило её до конца нашего контракта и ещё осталось нашим сменщикам.
Я с первых слов понял Львовича, что именно это его работа, и он будет тянуть свою лямку до конца.

Опять по длинному туннелю мы прошли в машину. Там уже находился Серёга и молодой черноволосый симпатичный парень. Его обаятельная улыбка обезоруживала. Он представился:
— Электромеханик. Миша.
Тут в ЦПУ влетел Олег с молодым высоким парнем, который оказался его мотористом. Моторист тоже списывался.
И началась суета. Моторист подхватил Серёгу и повёл его показывать механизмы и рассказывать обязанности. Механики дружно закурили и налили себе по кружке кофе. Начался рабочий день.
Олег, ещё на правах стармеха, отдал распоряжения и повёл меня по машине. Хорошо, что я уже утром здесь побывал и поэтому для меня это был уже не белый лист. После обхода, взяв блокнот, я записал новые замечания по механизмам и начал задавать Олегу вопросы. Он, в свою очередь, уселся за компьютером и тоже принялся рассказывать о порядках в компании, о документации, о неисправностях. Видно было, что к сдаче дел он подготовился основательно.

К обеду мы подготовили отчет по расходу топлива за сутки и его остатки на сегодняшнее число.
— Ну вот, в основном, и всё, — как-то облегчённо вырвалось у Олега. — С Мишей пройдёте после обеда по остальным механизмам. Он расскажет о нюансах по электричеству. А теперь пошли, пообедаем. В семнадцать подпишем акт, а потом агент заберёт меня в аэропорт.
Да, давненько мне не попадалось такое судёнышко со столькими неисправностями. По списку Олега их было двадцать три. Хотя много работ уже выполнено, о чём в компьютере, для подтверждения, Олег занёс много фотографий.
Но элементарные вещи поражали. Даже судовой телефон не работал после последнего обесточивания. Что-то сгорело в электронике. Так что я даже не представлял, как сообщить что-нибудь в надстройку. Например – капитану или старпому. Хотя парный телефон с мостиком, рулевой и аварийным дизелем работал.
На главный двигатель вообще не было запасных форсунок и топливных насосов. Второй механик выбирал что-то из ранее использованных деталей и пытался хоть как-то восстановить отсутствующие необходимые запчасти.
Следы его деятельности были зажаты в тиски и раскиданы по верстакам. В шкафах и столах ящики раскрыты. По углам валялись груды ветоши. С первого взгляда мне стало понятно, что второй механик не хозяин в машине и наведению порядка уделяет минимальное внимание. Да, это не второй механик с моего последнего судна. У того во всём был военно-морской порядок. И даже за пыль каждый мог получить нагоняй. Сказывалась наука, оставшаяся о ВМФ.
Мне становилось понятным, почему Олег с таким облегчением сваливает отсюда. А мне это всё предстояло приводить в рабочее состояние. Выгрести кучи мусора и провести должную инвентаризацию.
Запасных частей для многих механизмов не было совсем, хотя они были заказаны, и это бы ещё ничего. Оказалось, что судно выставлено на продажу уже с августа и поэтому хозяева не хотят тратиться на продаваемое судно. А мне об этом при подписании контракта никто ничего не сказал. Экипаж ещё в августе хотели заменить в Европе, но что-то не срослось у покупателей и продавцов. Судно было загружено и работает до сих пор у старого хозяина.
Настроение было ниже ватерлинии. Но не уезжать же домой из-за этого. Надо будет работать и добиваться того, чтобы и запасные части были доставлены и механизмы работали, и судно из-за этого не имело простоев.

После обеда меня вызвал на мостик капитан. Ему были нужны мои документы.
Мостик — это шестая палуба. Но я как-то привык называть их этажами. И, поэтому моряки иногда на меня странно косились, когда я палубу называл этажом.
Когда заберёшься по крутым трапам на мостик, то язык у тебя окажется на плече, а если так до десятка раз в день, когда телефон не работает? К концу дня не то, что язык, ноги протянешь. Как потом и оказалось. Побегать мне пришлось предостаточно. Но, слава богу, ноги я не протянул.

Капитан сидел у компьютера. Он только скосил взгляд в мою сторону. Я подошёл к нему и по-английски представился. Дальше разговор шёл только по-английски.
Капитан забрал у меня документы. С некоторых сделал копии, а остальные вернул. Он, как бы между делом, спросил меня, когда мы закончим передачу дел и дал понять, что он больше меня не задерживает.
За мной стоял великий англичанин Серёга, так же вызванный капитаном на мостик.
Он попытался что-то сказать капитану по-английски, но тот на вполне нормальном русском, почти без акцента, отвечал ему.
Это я уже услышал, когда закрывал за собой дверь на мостике. Услышанное меня покоробило. Но что делать? Он капитан — ему виднее, как общаться с подчинёнными. На судне единоначалие и поэтому молчи и сопи в две дырки. Капитан потом сам выберет манеру общения с тобой.
Как-то на одном из судов я попытался качать права, но в ответ сам оказался в дерьме. Поэтому, пока пусть всё будет так, как оно есть. Потом разрулим.

Вернувшись в машину, я продолжил самостоятельно изучать записи, сделанные со слов Олега, просматривал компьютер, осматривал механизмы и делал всё, чтобы быстрее освоится на абсолютно новом и незнакомом для меня судне.
А ведь в семнадцать часов я становлюсь хозяином всей механической части судна. Вечером Олег уедет и уже не у кого будет спросить, если что-то случится, а спрашивать будут у меня и только с меня.
Хотя оставались Львович и Миша. Это облегчало мою задачу. Они уже отработали более двух месяцев и, как говорится, въехали в курс событий.

В пять часов Олег последний раз спустился в машину. Мы подписали акты, журналы и пошли к капитану на доклад.
Тот встретил нас с непроницаемым лицом, но теперь уже разговаривал с нами по-русски. Наверное, потому что Олег говорил с ним тоже только по-русски.
Капитан забрал акты, вложил их в файлы и поинтересовался у Олега готов ли тот к отъезду и ушёл на мостик, а Олег вернулся к себе в каюту переодеться.
Его каюта находилась в паре метрах от двери капитана на этой же палубе, а я спустился палубой ниже в каюту, где лежали мои вещи. Переоделся и пошёл на ужин, а поужинав, вернулся в машину. Теперь я был тут один. Никто не отвлекал меня и можно было спокойно продолжить ознакомление.
Я то и дело, сверяясь с записями Олега, проверял свои знания по механизмам и системам. Такими проверками практические навыки закреплялись намного быстрее. И, если понадобиться в аварийной ситуации, не дай бог, конечно, я смогу это сделать и в абсолютной темноте, и при качке, и без посторонней помощи.
Машинное отделение было маленьким. Всего в полтора этажа. Оно напоминало чем-то подводную лодку.
Не то, что на балкерах, где мне пришлось проработать несколько лет. Там только до крышек главного двигателя приходилось карабкаться три с половиной этажа, да ещё до выхода на главную палубу из машины два, а если через трубу, так все четыре.
На контейнеровозах из-за коротких стоянок дела приходилось принимать и за несколько часов, а тут мне повезло, что знакомиться с судном предстояло целых полтора суток. Красота! Времени достаточно. Да ещё и механики старые остаются.
Но, что там, что тут надо было всё знать и уметь. Завтра отход. Олег уезжает поздно вечером. Если что непонятно или я забыл, то есть ещё время спросить у него.
Хотя в машине и работал высокооборотный вспомогательный дизель, естественно грохот стоял неимоверный, но я надел наушники и находиться в одиночестве мне было комфортно. Шума я не замечал, а вентиляторы давали достаточно воздуха. Температура в машинном отделении не больше двадцати пяти градусов. Ничего мне не мешало. Я был вновь в своей тарелке.
Сами механизмы, их щиты управления, трубопроводы с клапанами — всё как-то само собой откладывалось в памяти, запоминалось, становилось близким, родным. Подходя то к одной системе, то к другой, я проверял себя. Что я запомнил, что упустил, а на что надо обратить особое внимание для того, чтобы надёжно и уверенно манипулировать в любой ситуации всеми приборами и механизмами.

Да, это на первый взгляд всё казалось таким сложным и запутанным. Но это уже не первое и не двадцатое судно в моей жизни, где мне приходится делать одно и то же.
Сконструировано, конечно, по-другому. Но принцип везде один и тот же.
В сущности, нет ничего сложного. Только каждая фирма всё делает по-своему, но везде по шаблону, отработанному многолетней практикой судостроения.

Выполз я из машины ближе к полуночи. Уставший, но уже уверенный в своих силах и знаниях. Вопросов к Олегу не было. Да даже если бы и были, то задавать их всё равно было некому. Олега уже давно не было на борту.
Я чувствовал, что готов к завтрашнему отходу. А нюансы? На то фирма и оставила мне в помощь электромеханика и второго механика.
С удовольствием помывшись в душе, я завалился спать. Надо свои внутренние часы приучать к судовому времени. Во Владивостоке было уже четырнадцать часов следующего дня.

02 апреля 2012
Владивосток.

Повесть ««Паулина» полностью опубликована в одноимённой книге «Паулина»:

https://ridero.ru/books/paulina_1/