Нетривиальный диагноз. Глава 7

Глава 7

                И еще одна ночь после возвращения из больницы прошла без сна. Пить успокоительные средства, выписанные в стационаре, Ивану категорически не хотелось, поэтому пришлось до утра проваляться в кровати, ворочаясь с боку на бок. Хотя сейчас его больше беспокоило не состояние собственного здоровья, и отнюдь не необычная способность, появившаяся после операции, и даже не перспектива снова оказаться на операционном столе. Молодой человек думал о том, что действительно слишком оторвался от реальности, проявил самое настоящее мальчишество, хотя возраст его уж точно нельзя было назвать юным. Трудно признавать себя неправым, когда тебе четырнадцать лет, но еще труднее сделать это, когда тебе вдвое больше. И вовсе не потому, что не можешь понять своей неправоты, как это случается в подростковом возрасте, а наоборот, именно потому, что отлично это понимаешь, но из-за ложного самомнения не желаешь принять.

                Дубровский корил себя за то, что все мысли, словно он продолжал оставаться школьником, сосредоточились исключительно на возможностях, открывавшихся в том случае, если бы удалось развить «внутреннее» видение и научиться управлять им. Он думал только о себе и о том, как измениться его место в мире, если он станет этаким «человеком-феноменом». А вот о том, что обратная сторона нового умения может запросто убить или, по крайней мере, покалечить, старался не думать вовсе. И уж точно забыл о том, что в жизни есть люди, которые переживают за него больше, нежели он сам и, если что-то случиться, подобное может стать для этих людей страшнейшим ударом. 

                Иван отлично понимал, что видимое внешнее спокойствие матери, наблюдаемое вчера после разговора на кухне, ни о чем не говорило. Она просто загнала все эмоции внутрь, переживая не менее сильно, нежели в тот момент, когда сын рассказал о происходящем с ним. А ведь у мамы тоже имелись немалые проблемы со здоровьем, уж об этом он отлично знал без всякого «внутреннего» видения, и чем могла закончиться для неё эта история, даже представлять не хотелось.
                И теперь выходило так, что Дубровский по собственной безответственности загнал себя в угол, подставив под удар, пусть и чисто психологический, тех людей, которые были ему ближе всего. В результате оставалось одно – исправлять ситуацию, и по возможности, исправлять её самостоятельно, постаравшись либо вовсе оградить маму от участия в процессе, либо свести таковое участие к минимуму. Правда, теперь Иван плохо представлял, как это можно сделать – ни одна мать не смогла бы остаться равнодушной к подобному состоянию собственного сына.
                Да, откровенно говоря, и сестра Светлана, при всем напускном безразличии и отстраненности, наверняка переживала за брата ничуть не меньше. Сестра вообще была неплохой девчонкой, уж в этом у Ивана, прожившего с ней больше девятнадцати лет и знавшего с пеленок, не возникало ни малейших сомнений.

                И все же, некоторая искорка сомнения все еще сидела мелкой занозой в сознании молодого человека. Ведь появившаяся необычная способность, как ни крути, могла реально помочь многим людям, и вот так просто отбросить её в сторону никак не получалось. Вот, если бы удалось каким-то способом нейтрализовать или хотя бы уменьшить проявления побочного эффекта, названного Костей «отдачей», это стало бы просто идеальным вариантом. Однако, устранить сей эффект собственными силами не представлялось возможным, по крайней мере, Ивану даже в голову не приходило, каким образом это сделать.
                Оставалось одно – консультация с врачом, дополнительные обследования и, возможно, новая операция. А еще Иван подумал, что Костя мог оказаться прав еще в одном – все же стоило рассказать врачу о странном симптоме тотчас же, как только тот появился. Тогда Дубровский хотя бы не успел погрузиться во все перипетии с внутренним зрением столь глубоко, что стало жалко упускать необычную возможность.
                «А, впрочем», – подумалось Ивану ближе к утру, – «теперь уже нет смысла маневрировать – все решено, необходимо пройти свой путь до конца, никуда не сворачивая».
                С этой мыслью он и задремал ненадолго, с тем, чтобы спустя сорок минут проснуться от звонка будильника.

                Судя по тому, что ни радиоприемник на кухне, ни телевизор в комнате не включались, хотя в квартире явно ощущалось движение, настроение матери, да и сестры тоже, мало изменилось с прошлого вечера. Впрочем, надеяться на то, что одна ночь может что-то изменить, было однозначно глупо. Но, закрываться от реальности выглядело неправильной позицией, поэтому Иван решительно вышел из своей комнаты.

                Мать хлопотала на кухне, сестра же, судя по всему, успела позавтракать, или, наверное, правильнее сказать, сделала вид, что позавтракала и готовилась убежать в институт. В принципе, столь ранний подъем для неё был вовсе не обязательным, сестра спокойно успевала на лекции и в более позднее время. Скорее всего, рано встала мама, и Светлана, не желая стать свидетельницей еще одного конфликта, который запросто мог отразиться и на ней, решила побыстрее сбежать из дома. Решение тоже выглядело откровенно детским, хотя, тут Иван честно признался себе, на месте сестры наверняка поступил бы точно так же.

                – Привет, ты как? – нейтральным, как будто будничным голосом поинтересовалась Светлана, поправлявшая прическу перед зеркалом, когда Иван появился в коридоре.

                – Ничего, терпимо, – приветственно кивнул головой молодой человек, – как она? – Дубровский повернул голову в сторону кухни.

                – Переживает, хотя старается не показывать вида, – тяжело вздохнула мгновенно погрустневшая Светлана и отложила щетку для волос, – и молчит почти все время, ну, ты же ее знаешь.

                – Да, я её знаю, – медленно, словно поднимался по лестнице на невообразимую верхотуру, произнес Иван.

                – Ладно, мне пора, – кивнула головой сестра, подхватывая сумку и делая шаг к двери, – я сегодня около двух заканчиваю, так что подъеду к больнице ближе к трем, если не возражаешь?

                – Нет, не возражаю, – Иван сделал усилие и заставил себя улыбнуться, хотя, судя по всему, вышло у него плоховато, – мне будет приятно, что кто-то меня поддерживает.

                – Ну, если я приеду с Вадиком, ты ведь тоже не будешь возражать? –  наморщив нос, спросила Светлана, бросив на брата хитроватый взгляд.

                – Не буду, – вздохнув, пожал плечами Иван, – боюсь, к этому времени мне уже будет все равно.

                – Вот еще чего придумал, – нахмурила брови сестра, – выбрось эти мысли из головы, немедленно, – помахав брату рукой, девушка выпорхнула за дверь.

                Иван некоторое время смотрел на входную дверь, а затем еще раз вздохнул и направился в ванную. Мама наверняка уже поняла, что он поднялся, но пока никак не показывала это.
Быстро приняв легкий душ и почистив зубы, Иван постоял немного в ванной, а затем все-таки вышел на кухню.
                Мама, вероятно, успела позавтракать вместе со Светланой, поскольку заканчивала мыть тарелки, хотя на плите еще стояла пара кастрюлек, одна из которых попыхивала паром. Вряд ли мама решила наготовить разносолов к завтраку, значит, варилось что-то для ужина. Правда, оставалось совершенно непонятным, собирается мама идти на работу или все же отправится вместе с сыном в больницу. По завершению вчерашнего вечера этого никак не удавалось понять. По времени она вполне успевала на свое место службы, благо располагалось последнее недалеко, а начинался рабочий день в девять.
Не зная, как начать разговор, Иван немного помялся, а потом все же произнес неуверенным тоном:

                – Доброе утро, мама.

                – Ну, что стоишь? Каша на плите, бутерброды в холодильнике, Светка наготовила. – Не поворачивая головы, деловито-равнодушным голосом произнесла мама.

                – Э...э, хорошо, – не зная, что еще сказать, ответил Иван и просто открыл холодильник, где действительно стояла миска, накрытая тарелкой, с бутербродами, оставленными сестрой.

                Немного помедлив, молодой человек положил остатки каши в тарелку и уселся за стол.

                – Посуду сам помоешь, я уже не успеваю, – быстро повесив фартук и выключая воду, проговорила мама, на лице которой оставалось сдержанно-деловитое выражение. – До обеда буду на работе, а потом, быть может, выберусь к больнице, впрочем... – В это мгновенье она бросила быстрый взгляд на Ивана. – Я договорилась со Светой, она приедет обязательно.

                – Да, я знаю, она сказала мне, – немного повеселев, кивнул головой Иван, благо показалось, что настроение мамы немного изменилось к лучшему, хотя, это могло быть только видимостью.

                – Вот и прекрасно, – сказала мама и, быстро повернувшись, вышла из кухни, не произнеся больше ни слова.

                Иван успел закончить завтрак и едва приступил к мытью посуды, когда мама, полностью одетая, появилась на кухне вновь и бросила на сына быстрый взгляд.

                – Надеюсь, ты не забудешь какие-нибудь документы дома и все свои снимки?! – с каким-то странным выражением на лице поинтересовалась женщина и, не дожидаясь ответа, быстро ушла с кухни.

                А спустя минуту Иван услышал, как хлопнула входная дверь.
Судя по всему, настроение у мамы изменилось не слишком сильно, просто она давала сыну возможность проявить самостоятельность, хотя и не отказывалась совсем от того, чтобы проконтролировать его.

                «Что же, сам виноват», – мелькнула мысль в голове молодого человека, задумавшегося на мгновенье, впрочем, он тотчас взял себя в руки, приступив к мытью посуду, благо это занятие всегда успокаивало.

                Закончив с уборкой на кухне, Дубровский вернулся в комнату, где долго и тщательно проверял документы, необходимые для визита в больницу. Убедившись, что ничего не забыл, молодой человек сел на диван и снова стал думать о том, что с ним произошло. Но спустя несколько минут понял, что бессмысленно пережевывать одно и то же и решил позвонить Косте.

                – О...о, Дубровский, привет, неожиданный звонок, – с оживлением откликнулся Аверьянов, – как дела?

                – Вчера пришлось рассказать обо всём маме, – после секундного колебания признался Иван.

                – Ага, сподобился, наконец?! – осведомился Костя после непродолжительной паузы. – И как? Осознал свои ошибки?

                – Не то слово, – с грустью усмехнулся Иван, – сегодня иду в больницу, уже собрал все документы.

                – Что же, лучше поздно, чем никогда, – совершенно серьезным голосом ответил Аверьянов, – желаю удачи, помощь не требуется? А то могу приехать?

                – Нет, Костя, спасибо, постараюсь справиться сам, – вздохнув, ответил Иван, – тем более, сегодня вряд ли что-то серьезное проклюнется.

                – Что же, логично, но все равно – удачи, – как будто немного задумчивым тоном повторил Костя, – надеюсь, все у тебя будет хорошо.

                – Спасибо за все, позвоню, как только что-то выясню, – Иван бросил рассеянный взгляд в окно и нажал на кнопку сброса.

                Оставшееся до поездки в больницу время Дубровский провел в разборе своих старых вещей. Это было не самым нужным сейчас занятием, зато давало возможность отвлечься от слишком мрачных мыслей.

                В здание областной больницы Иван входил со смешанным чувством. С одной стороны, его изрядно тяготило, что придется признаваться медикам в скрытых пациентом симптомах, и последующих за этим процедур, некоторые из которых могут оказаться не самыми приятными. С другой стороны, молодой человек чувствовал некоторое облегчение, ведь визит к врачу мог разрешить сомнения, мучавшие его в течение последней недели. Правда, к этим чувствам примешивалось еще одно – Дубровского неотступно преследовала мысль, что он что-то упустил во время своего пребывания в стационаре, и это отнюдь не связано с появлением «внутреннего» видения. Это чувство немало беспокоило молодого человека, однако никак не удавалось понять, что же стало причиной его появления.
                Поскольку Дубровскому заранее выписали пропуск на посещение лечащего врача, то на нужный этаж, в отделение нейрохирургии он поднялся без каких-либо проблем. Правда, уже в самом отделении пришлось подождать, поскольку заведующий оказался занят. К счастью для Ивана, других посетителей сегодня не наблюдалось, поэтому доктор, освободившись от дел, мог все внимание уделить единственному пациенту. И теперь молодой человек сидел в хорошо знакомом холле и наблюдал за тем, как текла рутинная, повседневная деятельность отделения.

                Пациенты в холле и коридоре почти не появлялись, что было вполне понятно, поскольку визит пришелся на время «тихого часа», да и медперсонал, проделав основную часть работы в первой половине дня, не проявлял особой активности. За первые полчаса ожидания Иван лишь трижды наблюдал, как медсестры сопровождали пациентов на какие-то процедуры или обследование. Увы, никого из этих людей молодой человек не знал, лишь в самом начале с ним поздоровалась старшая сестра, которая и рассказала, что заведующий пока занят.
                Что называется, сидеть в телефоне, Иван никогда не любил, поэтому спустя полчаса ожидания начал откровенно скучать и даже чуть не задремал.
                Но, именно в тот момент, когда посетитель начал клевать носом, в коридоре неожиданно появилась уже знакомая девушка в инвалидной коляске, во время прошлой встречи с которой у молодого человека произошло первое активное включение «внутреннего» видения. Девушку сопровождали сразу два медработника – незнакомый молодой медбрат, видимо проходивший практику, катил коляску, а рядом шествовал фельдшер, которого Иван немного помнил, тот работал в отделении рентгенологии. Фельдшер, как показалось Дубровскому, выглядел изрядно озадаченным и погруженным в свои мысли. Молодому медбрату, судя по абсолютно равнодушному внешнему виду, было на все глубоко наплевать, причем наплевать даже на очень симпатичную, как показалось на этот раз Ивану, девушку, сидевшую в коляске.
                На лице юной пациентки по-прежнему застыла маска вселенской грусти, на которую Дубровский обратил внимание еще в прошлый раз. Судя по всему, у девушки имелись не просто неприятности со здоровьем, проблемы возникли и с постановкой диагноза.

                Медработники прокатили коляску в отделение, а Иван некоторое время смотрел им вслед, размышляя о том, какое же заболевание могло омрачать существование столь симпатичной девушки. В какой-то момент в глубине души молодого человека мелькнула мысль, что девушка ему по-настоящему нравится, хотя он вряд ли смог бы сейчас признаться в этом.
                Однако, стоило только фельдшеру шагнуть за порог отделения, как пространство вокруг Ивана привычно качнулось, после чего изображения всех предметов обзавелись полупрозрачными двойниками.

                – Черт, только этого не хватало, – с досадой пробормотал Иван, вскакивая с кресла и делая шаг по направлению к входу в отделение, а затем, останавливаясь, озадаченный, как поступить в таком случае, – ну, надо же, прямо в больнице.

                С одной стороны, включение «внутреннего» видения отлично подходило в качестве наглядной демонстрации необычного послеоперационного симптома. Но, с другой стороны, лечащий врач еще не подошел, да и находился молодой человек в холле, где никакого обследования произвести не получилось бы. Конечно, никто не мешал прямо сейчас забежать в отделение и попросить о помощи, но не было никакой гарантии, что включившееся видение продлиться достаточно долго.
                Так оно и случилось, прошло около минуты, в холле не появилось ни одного человека, затем пространство покачнулось еще раз и все предметы приобрели привычные очертания. Теперь оставалось ожидать отдачи, приходившей обыкновенно спустя некоторое время. И это давало еще один шанс зафиксировать симптоматику с применением каких-либо диагностических средств или, по крайней мере, в присутствии врача. А заведующий отделением по-прежнему не появлялся.
                И тогда Иван решился на весьма нетривиальный шаг, который еще вчера показался бы ему откровенной авантюрой. Он решительно распахнул двери отделения и двинулся к медицинскому посту. К счастью для него, как раз в этот момент навстречу вышла старшая сестра.

                – Дубровский?! Что-то случилось? Вы же ждали в холле?! – весь внешний облик старшей, пристально глядевшей в лице нетерпеливому пациенту, дышал неприкрытым удивлением и даже возмущением.

                – Что-то плохо мне, голова кружится, – ответил молодой человек, в общем-то, не особо лукавя, благо симптомы отдачи действительно понемногу проявлялись.

                – Ну-ка, присядьте на кушетку, – потребовала медсестра, подходя ближе и беря Ивана за запястье, внимательно глядя в глаза, – ого, вот это пульс, снимайте-ка джемпер, надо Вам давление померить.

                Иван взялся было за ворот джемпера, но в этот момент пространство вокруг него стало поворачиваться, а к горлу подступила сильная тошнота. Молодой человек ухватился одной рукой за воротник, а второй вцепился в край кушетки, чтобы не упасть. Лицо его, видимо, сильно изменилось, поскольку старшая сестра тотчас повернулась в сторону поста и прокричала во все горло:

                – Галя, срочно врача сюда!

                Иван почувствовал, как на лбу выступает испарина, но через несколько секунд ему стало легче. Приступ «отдачи», возникавшей каждый раз после включения «внутреннего» видения, продлился намного меньше, нежели ранее. Вероятно, причиной тому стало заметно меньшее время включения самого «видения». А к Ивану уже бежали врачи, среди которых молодой человек заметил и заведующего отделением.

                Спустя несколько минут Дубровский сидел в кабинете заведующего и рассказывал ему и еще одному доктору, также участвовавшему в операции, о том, что произошло за последнее время. На лице заведующего читалось неприкрытое сомнение, но одновременно с этим и немалый интерес, а вот его коллега почти не скрывал своего недоверия к тому, что услышал от пациента. Но, по крайней мере, Ивана не прерывали, никаких скептических комментариев не делали, а заведующий даже пару раз задал дополнительные, уточняющие вопросы. После окончания рассказа в кабинете воцарилась мертвая тишина. Сам заведующий, откинувшись в кресле, о чем-то размышлял, лицо его казалось спокойным, на нем было сложно разглядеть какие-либо эмоции. А вот второй доктор, присутствующий при разговоре, явно отнесся к рассказу Ивана с немалым скепсисом и, похоже, только присутствие начальства удерживало его от немедленного высказывания своего мнения.

                – Что же, молодой человек, мне трудно представить, что Вы пришли в больницу лишь затем, чтобы познакомить нас со своей выдумкой, – прервал, наконец, молчание заведующий отделением, – тем не менее, как сами понимаете, поверить в то, что Вы сейчас рассказали, довольно непросто.

                – Непросто? – хмыкнул второй врач, присутствующий в кабинете, но тут же осекся под взглядом заведующего.

                – Понимаю, – опустив голову и глядя на свои руки, ответил Иван, но затем снова посмотрел на заведующего, – честно говоря, мне самому казалось поначалу, что это просто галлюцинации, однако потом, когда все эти... явления, стали раз за разом подтверждаться, хм... – Тут он замялся, не зная, как продолжить, но быстро нашелся. – Скажем так, после видений, действительно показывавших наличие у людей заболевания, я понял, что это не так.

                – Но ведь это просто немыслимо! – коллега заведующего все-таки не выдержал и едва не вскочил со своего места. – Человек-рентген, нет, человек-томограф – как вам это нравиться?! Да еще утверждает, что это случилось после операции, проведенной в нашей клинике!

                – Прошу прощения, но я никого не виню в случившемся, – негромко, но твердо возразил Иван, поднимая глаза на сидевшего напротив доктора, – мне просто хочется разобраться, что со мной происходит.

                – М-да, – покачал головой заведующий, продолжая о чем-то размышлять, – знаете, молодой человек, конечно, Вы совершили немалую ошибку, что не рассказали обо всем, что с Вами происходит, еще тогда, как это случилось в первый раз.

                – Да, я понимаю, что поступил неправильно, – тяжело вздохнув, опустил голову Иван, – конечно, правильнее было бы рассказать обо всем сразу, как только все началось, но... – Молодой человек с сожалением развел руками.

                – Ну, что я могу сказать? – задумчиво проговорил заведующий после некоторой паузы. – В любом случае Вам необходимо пройти обследование по полной программе, быть может, мы действительно что-то упустили в прошлый раз... – Медик предупреждающе поднял руку, видя, что его коллега снова хочет возразить. – Хотя бы потому, что присутствуют приступы головокружения и потери ориентации, которые мы наблюдали сами. – Врач, сидевший напротив Ивана, немного подумал, но потом все же кивнул головой.

                – Я готов пройти любое обследование, – твердо сказал Иван, посмотрев прямо в глаза заведующему отделением, – готов прямо сейчас.

                – Ну, прямо сейчас полной проверки мы провести не сможем, – слегка поморщившись, покачал головой заведующий, – для развернутого МРТ требуется специальная подготовка, но кое-какие исследования можно сделать уже сегодня. – Медик взял листок бумаги, набросал на нем несколько строк, после чего протянул его Ивану. – Подойдите к старшей сестре, она проводит Вас в отделение диагностики. Но, основное обследование, уж прошу прощения, только завтра.

                – Да, я понял, спасибо, – медленно поднявшись с кресла, проговорил Иван, – но, как насчет проверки этой моей необычной возможности?

                – Послушайте, молодой человек, – с возмущением начал второй врач, с недовольством глядя на пациента, но заведующий вновь остановил его взмахом руки, внимательно посмотрев на необычного пациента;
                – Насколько я понимаю, по собственному желанию, включить это свое «видение» Вы не можете?

                – К сожалению, нет, – тяжело вздохнув, развел руками Иван.

                – В таком случае, начнем проводить обследование, а затем, по мере его прохождения посмотрим, вдруг эта способность снова проявится. – Заведующий посмотрел куда-то в сторону, в задумчивости побарабанив пальцами по столу. – Полагаю, Вам придется провести у нас немало времени, я даже выпишу направление на дневное пребывание, и как только что-то подобное произойдет, мы сразу же об этом узнаем.

                – Что же, спасибо уже за то, что не отправили меня в психушку, – с горечью проговорил Иван, бросив взгляд на перечень исследований, которые предстояло проходить.

                – Ну-ну, не стоит драматизировать ситуацию, – успокаивающим тоном ответил заведующий, – если у Вас действительно появилась какая-то аномалия в голове, мы её обязательно отыщем.

                Иван глубоко вздохнул, после чего поблагодарил обоих медиков и вышел из кабинета. Когда молодой человек шагнул за порог, ему показалось, что второй доктор, присутствовавший в кабинете, покрутил пальцем у виска. Впрочем, время близилось к четырем часам, и вполне можно было успеть пройти хоть какой-то объем обследований, поэтому Иван решительно направился к кабинету старшей сестры. Уже подходя к нужной двери, молодой человек увидел Светлану с Вадима, выглядывающих из холла и махавших ему рукой, остановился на мгновенье и помахал в ответ. Дубровский был искренне рад, что сестра сдержала слово и пришла его поддержать. Иван был рад даже Вадику, хотя особой симпатии к этому парню никогда не испытывал. Просто сейчас появилось отчетливое понимание, что ему действительно необходима моральная поддержка. Еще раз, бросив взгляд на Светлану с её молодым человеком, Иван поднял руку и постучал в дверь кабинета старшей сестры.
 
 
 Продолжение - http://proza.ru/2024/02/07/249