Духовой оркестр

В музыкальной школе требовалось обучение игре на  дополнительном  инструменте для широты кругозора наряду с сольфеджио, музыкальной литературой и хором.
Мне, как обучающемуся по классу аккордеона предложили ансамбль народных инструментов, выдали какую-то огромную балалайку с ужасными струнами от которых заболели подушечки пальцев и звук был невыносимым.
Пробегая по школе, в одном из классов я увидел своего друга, играющего на огромной трубе. Я зашел в класс и преподаватель, пожилой мужчина предложил мне сыграть на трубе поменьше. У духовых всего три клапана, поэтому поняв как играть гамму, я  сыграл простую мелодию. Преподаватель дал ноты и я сходу сыграл одноголосную партию. Он изумился, но извлекаемый звук был скрипуч и неприятен, мундштук давил на губы, оставляя болезненные следы. Выдав мне домой инструмент для тренировки техники звукоизвлечения, он сказал, что запишет в свой класс в музыкальной школе, а в воскресенье я должен явиться на репетицию духового оркестра во дворец пионеров.
В воскресенье мы с другом пошли на репетицию. Друг уже бывал там, а я увидел в зале около тридцати пацанов с инструментами полноценного духового оркестра. Меня руководитель представил по имени и фамилии, добавив слово “солист”. Я не придал этому значения, занял свое место и началась репетиция.
Я играл свои оркестровые партии и помогал ребятам, сидящим рядом, в разборе произведений.
В перерыве, когда все вышли на улицу, я наконец осознал куда меня занесла судьба. Все эти пацаны были отборными хулиганами, отморозками с приводами в милицию, рекомендованными инспекцией по делам несовершеннолетних в качестве воспитательной меры в духовой оркестр. Руководитель оркестра всю свою жизнь занимался именно с такими маргиналами, перевоспитывая их  как Макаренко и другие самоотверженные педагоги посвятившие этому свою жизнь.
Оркестр отвлекал от улицы, давал музыкальное образование, приучал к дисциплине. И, самое главное, на летних каникулах оркестр приглашался в лучшие пионерские лагеря с бесплатным и особо льготным проживанием для музыкального сопровождения жизни пионеров – линейки, марши и вечерние танцы. А на зимних елках оркестр играл для детей, получая новогодние подарки. Все это было огромным стимулом для детей из неблагополучных семей и они стремились и боролись за право играть в оркестре.
Руководитель требовал строжайшей дисциплины в посещениях, репетициях, изучению партий и поддержанию инструмента в идеальном виде. И любое нарушение приводило к немедленному исключению и потере авторитета.
Мой друг попал в оркестр тоже по рекомендации комиссии как ребенок из неполной семьи с недостаточным материальным обеспечением, поэтому проживание в пионерском лагере было существенным подспорьем для его мамы. 
Передо мной возникла дилемма – покинуть этот мир с его почти уголовными принципами существования или остаться и испытать себя в возможности выжить в агрессивной среде.
Мне не хотелось подвести руководителя оркестра, потому что партии, которые я играл в оркестре,  были сложные для отморозков, а я играл их с легкостью. И я решил остаться по этой причине и ради друга.
Как то после уроков в школе  решили  поехать в кинотеатр на другом конце города посмотреть интересный фильм. Мы зашли в кинотеатр и вдруг к нам двинулась толпа местных гопников и в момент, когда драка и издевательства были неминуемы, вдруг раздался возглас : ”Привет, это же наш солист!” Пацан, которого я даже не узнал из группы альтов в оркестре, оказывается, был главным в этом районе и он отодвинул очередь в кассу, дал нам возможность купить билеты и обещал полную защиту. Одноклассники были поражены, а я понял, что в любой точке города я могу быть спокоен.
Я начал осознавать смысл этого термина. Для оркестрантов это слово несло некоторый уголовный оттенок, означая признак авторитета сообщества, но при этом солист обязан быть стержнем коллектива, опорой руководителя, обеспечивая исполнительскую дисциплину и порядок, что я и делал абсолютно бескорыстно, потому что в оркестре для меня важно было безупречное исполнение и звучание. 
Для пацанов я был с другой планеты – отличник, с правильной речью без мата, курения, алкоголя, фени, грязных анекдотов. Вел себя естественно, без стремления показаться своим и социально близким и за это они меня уважали и прислушивались . Приходилось часто сглаживать и урегулировать их контакты  с внешним миром, поскольку на концертах, в пионерском лагере и в любых общественных местах, они могли избить, ограбить, украсть или устроить скандал. Если не было руководителя, то я шел и спасал, вызволял, давал гарантии о неизбежности наказания и перевоспитания. Это еще более повышало мой авторитет и вес в коллективе.
Однажды в пионерском лагере, нас пригласили в соседний лагерь отыграть заключительную линейку. Мы пришли отрепетировать и какой-то физрук, мощный мужик, чем-то обидел нашего пацана. Когда мы вернулись в свой лагерь, они начались шептаться, чтобы я не слышал. Я просил их не чудить, чтобы не подвести руководителя, но они успокоили меня, сказали, что все будет хорошо. Утром я проснулся, все были на месте, спокойно спали. После завтрака мы собрались, надели праздничную форму, взяли инструменты и пошли в соседний лагерь. Когда играли марши и гимн, я смотрел на построение лагеря и не видел этого физрука. Мы отыграли, получили подарки и пошли к себе и вдруг, проходя мимо палаток вожатых, в глубине я увидел кровавое месиво вместо лица физрука и я понял, что для него  ночь была непростой.
Все годы, во всех сменах пионерских лагерей, они были абсолютными королями, которых боялись и не вступали в противоречия ни старшие пионеры, ни вожатые. Особенно любили повара и работники столовой за музыку, которую мы играли на вечерних танцах и закармливали нас вкусностями и деликатесами.
Несмотря на все проблемы с пацанами, нашему руководителю удалось создать оркестр, который благодаря дисциплине и репетициям, имел репутацию коллектива с блестящим исполнением шедевров духовой музыки - маршей, классических произведений, танцевальной музыки и переложений для духового оркестра, сделанных нашим руководителем для современных в то время шлягеров и хитов.
Оркестр выступал на концертных площадках, на телевидении, играл у трибун во время демонстраций, парадов,  шествий и обеспечивал музыкальное сопровождение всех детских и молодежных мероприятий города.
За многие годы деятельности наш руководитель воспитал и обучил сотни пацанов, многие из которых попадали в колонии, спецучилища, тюрьмы и в армию, но и там они играли  или создавали духовые оркестры, продолжая дело своего руководителя. За пять лет моего участия в оркестре я видел много талантливых, одаренных музыкантов, которых он воспитал и обучил.
Его сердце не выдержало в год, когда я заканчивал школу, в январе, в страшные сибирские морозы,  и на его похороны съехались сотни его учеников и я поражался единству, даже братству, которое проявлялось в общении взрослых мужчин и подростков во время похорон. После прощания в зале музыкальной школы, длившегося несколько часов все вышли с инструментами на улицу, образовав оркестр почти из тысячи музыкантов.
Когда выносили гроб, этот оркестр заиграл сонату номер два си бемоль минор Шопена. Мы играли  и на глазах были слезы, даже у крутых мужиков из старшего поколения оркестрантов и я думаю, что подобного оркестра и исполнения не было и не будет.
Его звали Александр Иванович Поздеев.