Августа Симан. Звезда Наполеона окончание романа

Августа Хьюэлл Симан родилась Августа Кертисс Хьюэлл в Нью-Йорке 3 апреля 1879 года в семье бухгалтера Джона Валентина Хьюэлл и его третьей жены...
(умерла 5 июня 1950)похоронена на кладбище Роуздейл в Ориндж, Нью-Джерси
***
Когда сапожник правил королём.(окончание книги)

ГЛАВА 17(последняя) ЗВЕЗДА НАПОЛЕОНА БОНАПАРТА


Проходили дни, после этих событий в странной и непривычной тихой. Действительно, семья Клуэ едва могла привыкнуть к этому
спокойствию, настолько привыкшей она была к месяцам ожидания, дням
неизвестности и часам суматохи и волнения!

Жан оставался на своем месте ассистента Кэрон в Тауэре в течение
нескольких недель. Он сделал это по двум причинам: потому что пока у него не было ничто другое не в сторону профессии, а также потому, что он
еще одна обязанность, в предоставлении Moufflet в Мари-Терез
как Луи Шарль пожелал. Заключение этой юной принцессы в Тауэре
вскоре должно было подойти к концу, поскольку переговоры о ее освобождении и
высылке в Австрию неуклонно продвигались. Следовательно, оставалось только
выбрать благоприятное время, доставить Маффлет Гомину и
позволить ему доставить маленькое животное.

Заключение молодой девушки теперь было гораздо менее жестким, чем раньше.,
так что принять собаку было бы несложно. Братство сочло
мудрым, что Мари-Терезе пока не следует сообщать о спасении ее брата
(ей сказали, что он умер на
десятого июня), но Гомин должен был просто сказать, что собаку нашел
и оставил для нее Жан.

Это было сделано примерно первого сентября, и Гомин сообщила, что она
была весьма удивлена и обрадована тем, что к ней так неожиданно вернулось бывшее домашнее животное её брата, и отправила Джин самую искреннюю благодарность и маленький вышитый носовой платочек на память.
Она началась не по Австрии до декабря 1795, но когда она ушла она
сопровождали Карон, который был рабом в царском дворце
до падения монархии, и кто был счастлив в служении
что осталось от королевской семьи. Moуфлетт также пошёл с ней, и
оставшись с ней, он говорит, покуда он жил.В начале сентября Братство освобождения провело заключительное собрание, на котором общество было окончательно распущено, поскольку его миссия была выполнена. Все, однако, подтвердили клятву никогда не нарушать.
Раскройте тайну побега маленького короля и как это было сделано
если только когда-нибудь не придет время ему править
Франция. Жан узнал, что мальчик был удален Croissy, в
загородный дом Богарне Vicomtesse, пока он не был достаточно силен, чтобы
путешествия. С тех пор его перевезли в малоизвестную деревушку в отдаленном
уголке Франции, где он будет жить в уединении и хорошем уходе до тех пор, пока до тех пор, пока его присутствие не будет сочтено целесообразным в политическом мир, - если, конечно, такое время когда-нибудь наступит!

Но была еще одна общественная сделка , которая наполнила Джин
гордость и радость. Братство в целом, проголосовали за то, что остальные
средств в казне должны быть направлены на обеспечение довольно мало
домой Жан и его семья в ближайшее село Медоне, и
удобный доходы за гражданочка Клуэ в течение оставшейся части ее
жизни, и сам Жан был располагать суммой в одну тысячу франков, чтобы сделать
как он рад! Это было в знак признания неоценимых услуг
все они оказали помощь в побеге Людовика XVII. Это должно было быть улажено
и вступить в силу в начале следующего года. Жан отправился домой, чтобы
его семья в ту ночь с хорошими новостями, гордый и счастливый мальчик!

Между тем, он мало видел своего друга Бонапарта с тех пор, как тот молодой человек вернулся в Париж.
человек. Свой долг держал его довольно сильно ограничены
к башне, и Бонапарт должен был теперь больше друзей в городе, который утверждал,его внимание. Но помимо этого, состояние его здоровья было плохим, и он потратил много времени на этот период, в мрачный и одинокий выхода на пенсию.Однажды Жан, который был немного праздника, благодаря доброте
Кэрон, проходил мимо Корацца кофейню возле Пале-Рояля, когда
кого же он должен был увидеть сидящим за одним из столов, как не Бонапарта с
другим молодым человеком. Бонапарт сразу же приветствовал своего друга:
"Привет, Жан Метто! Присаживайтесь к нам и разделите с нами трапезу в полдень
! Это счастливая встреча, и я хочу, чтобы вы познакомились с месье Жюно.
Жюно. Он храбрый парень, чей характер я испытал в Тулоне! Вы двое
должны знать друг друга!" Жан, ничего не хотелось, присоединился к маленькой группе,и с интересом слушали их обсуждение нынешней политической возни.
"Я не знаю, что это за страна, и придет, Жан!" - сказал Бонапарт.
"Общественное мнение подобно маятнику! Сначала оно качается к одной из крайностей, как это было в 93-м, а затем вернулось к Десятому термидору.
Вскоре после этого все перешло на золотую середину, и
теперь, - смотрите сами! - все идет в совершенно противоположном направлении, и роялисты снова входят в моду!" -"В чем проблема?" - спросила Джин. "Я так занята, что у меня мало времени на политические дискуссии.
в наше время в этой уединенной дыре никто не слышит новостей.
Храм! Я бы хотел, чтобы вы объяснили мне это!

"Ну, в общем и целом, это так", - любезно ответил Бонапарт.
"Конечно, вы знаете, что двадцать второго августа Конвент принял
новую Конституцию на ТРЕТИЙ год. Согласно этой Конституции,
Законодательная власть должна быть исполнительный орган, состоящий из пяти директоров, а Совет пятисот и Совет древних, состоящий из двух
сто пятьдесят членов. Все это очень хорошо, но недавно
Конвенция добавила новое постановление, согласно которому две трети членов
этого нового Законодательного органа должны быть избраны из их числа -
Конвенция - и только оставшаяся треть принадлежит народу в целом. Итак
люди, естественно, считают себя ущемленными и кричат: "Долой Конвенцию!"

"Но, - нетерпеливо перебила Джин, - разве люди не правы? Не в том, что
какая республика находится на? Был не в том, что принципы, на которых
монархия была свергнута и столько крови пролито?"

"Стой, стой, парень!" под командованием Бонапарта. "Вы еще не все услышали!
У народа Франции было восемь столетий монархии и только три
года самостоятельного правления. Они полны энтузиазма, но также инфантильны и
непостоянны до последней степени, и больше не подходят для того, чтобы им позволяли идти своим путем.
своим путем, чем у стольких младенцев! Ими еще немного должны руководить
мужчины, которые планировали и направляли Революцию, - старый Конвент! Но
есть еще за что, и они слепы как кроты, которые не вижу!
"Вернувшиеся роялисты прячутся за спинами всех этих недовольных
горожан, и они собираются воспользоваться этим и поощрить
восстание с целью свержения существующего правительства. И что тогда?-- Назад вернется монархия снова!" Жан был в восторге от этого ясного и в то же время простого объяснения. -"Теперь я все понимаю!" - заявил он. "Но что еще происходит?"- Париж, - продолжал Бонапарт, - разделен на сорок восемь частей. Из них все секции, кроме одной, проголосовали против нового указа; и хотя
многие секции бездействуют, фактически действуют семь секций
против Конвенции, и худшей из них является Секция
Lepelletier. Запомни мои слова, Джин! Так же верно, как то, что сегодня первое число Октября, кризис разразится еще до конца месяца! И что еще?
более того, что-то подсказывает мне, что этот кризис будет много значить для нас троих сейчас. мы сидим здесь так тихо, потягивая кофе!"

Пророчество Бонапарта сбылось во всех отношениях, за исключением того, что
кризис наступил раньше, чем он предсказывал. Четвертого октября
Париж был в состоянии неописуемого замешательства. Звонили колокола.
прозвучал "generale", этот ужасный призыв к восстанию. Улицы были
запружены гражданами, которые бешено метались туда-сюда, выкрикивая: "Смерть
Конвенту!" "Долой две трети!" Толпы солдат пробивались сквозь возбужденную толпу, и перестрелки между противоборствующими сторонами
были слышны в каждом квартале. Но худшее было ещё впереди, впереди!

Жан, вынужденный провести день за своими обязанностями в Тауэре, был так же
беспокойный, как загнанный боевой конь, и в одиннадцать часов вечера Кэрон
больше не мог сдерживать его. Словно выстрел из пушки, он вылетел под
проливной дождь прямиком к дому своего друга и советника,
Бонапарта. При поступлении, он обнаружил, что молодой человек ходил вверх и вниз его узкое помещение со странным волнением, пылающий в его блестящие глаза.На столе лежала карта Парижа, а за это Бонапарт взволнованно наклонился на каждый второй очереди.

"Ого!" - кричал он. "Еще мгновение, и ты бы скучал по мне! Но я
мог бы догадаться, что ты придешь, когда в воздухе пахнет порохом! Ты не можешь угадайте, кто только что был здесь!
"О, но я могу", - ответил Жан. "Потому что я встретил его на плацу, гражданин
Генерал Баррас!" -"Хорошо! но ты не можешь догадаться, что привело его сюда!
"Нет! скажи мне!"  -"Он предложил мне командование парижской армией!"
"_ Он предложил!_"  -"Ни больше ни меньше! Вы видите, что Секции заперли там Конвент в Тюильри, где они проводят свои заседания, на осадном положении.
Завтра Секции будут штурмовать Съезд, и от этого вопроса
зависит продолжение существования Республики. В Съезде участвуют около четырех или пять тысяч солдат под его командованием против пятидесяти тысяч
Секционистов! Плохой наблюдатель, вот что! Но у меня есть план, который увенчается успехом если что-нибудь получится, и Баррас поддержит меня во всем, что я закажу. Он проверил меня на прочность в Тулоне, мой мальчик, и завтра там будет горячая работа!
"О, гражданин Бонапарт, - я имею в виду гражданина генерала! - позвольте мне пойти с вами!,Умоляю! Я буду служить вам в любом качестве, которое вы скажете, только позвольте мне быть рядом с вами завтра! Бонапарт на мгновение задумался, затем ответил:"Завтра, Жан, я собираюсь подвергнуть тебя испытанию! Ты продемонстрировал мужество, энергия и мастерство в тайной работе, которую вы выполняли для Братства. Теперь мне остается посмотреть, на что вы способны открыто.Завтрашний день покажет! Приходи ко мне утром в Тюильри, и я дам тебе работу. Теперь я должен пойти и доложить Конвенту
немедленно. Я верю, что моя звезда наконец, Жан, и если да, то я воскресну
с ним. И поверьте мне, вы не должны быть забыты!" На мгновение его
глаза вспыхнули белым огнем вдохновения, затем он завернулся в свое
пальто и ушел.Верный своему условлению, Жан на следующее утро со всех ног помчался в Тюильри.Ему было достаточно трудно добраться туда, потому что стрелецинопланетяне были настолько переполнены повстанцами, что проход через них был практически невозможен. Однако он добрался туда через площадь Карусель и заметил, что повсюду были баррикады и пушки, установленные для защиты дворца.Теперь вопрос заключался в том, где найти Бонапарта, и, несомненно, это было бы делом весьма затруднительным, если бы не приезд этого молодого генерала верхом с инспекционной поездкой в сопровождении Барраса. Прежде чем Жан успел броситься вперед, Бонапарт узнал его, жестом подозвал
вперед и повернулся к Баррасу:- Вот мой молодой протеже, который увидит свое первое действие. Я должен назначить его на должность! Затем обратился к Жану:
- Ты когда-нибудь стрелял из пушки, парень?
"Нет!" - ответила Джин, немало огорченная его невежеством.
"Ну, неважно! Пойдем со мной. Я собираюсь назначить тебя помощником к
одному из артиллеристов, и ты скоро научишься. Не бросай эту пушку,
Джин, даже если это будет стоить тебе жизни!

"Я не дезертирую!" Жан торжественно пообещал. Бонапарт повел его через
улицу Риволи к началу улицы Дофин, где стояла пушка.
указал прямо вниз по улице, на ступени церкви Святого Роха.
Стрелку он сказал:"Вот парень, который поможет вам и тоже немного поучится!" Артиллерист поднял голову, и Жан узнал своего старого знакомого Прево!

"А, я знаю его, генерал!" - ответил артиллерист, дотрагиваясь до фуражки. "И
Он тоже храбрец, что я могу доказать. Добро пожаловать!" Бонапарт уехал
прочь, оставив Жана обмениваться воспоминаниями со своим спутником.

"Да, я покинул службу, что мошенник Кудер", - сказал Prev;t, "право
после десятого термидора, и поступил в армию, где я был когда-нибудь
с тех пор я видел кое-какие действия, я могу вам сказать! Но я бы хотел, чтобы вы объяснили мне, почему вы не воспользовались тем маленьким намеком, который я вам однажды дал!"
"Потому что это подвергло бы мой народ опасности", - просто ответила Джин.
"Ну, ты отважный парень! И ты, конечно, сделал это для того старого Кудера,
так мне сказали. Они сказали, что это был несчастный случай, но у меня есть свои подозрения на этот счет! Но скажите! Ты знаешь, этот старый Кудер, этот
подлый Ла Сури, живет вон там! - и он указал на окно
маленького домика, выходящего окнами на улицу Дофин. "Он услышит прекрасную работу сегодня, возможно, он тоже увидит это. Кто знает! Затем он продолжил:
объяснять Жану устройство огромного ружья.
Все то утро противоборствующие силы вели себя спокойно, за исключением нескольких легких перестрелок. так продолжалось до полудня. Жан больше не видел Бонапарта и начал беспокоиться, задаваясь вопросом, будет ли на самом деле какое-либо сражение. Но в четыре часа раздался ружейный грохот со стороны Отеля де Ноайль, на который ответил другой грохот, и дело
дня началось! За всю свою молодую жизнь Жан никогда не был свидетелем такого
запутать дело. Он мало что понимал из того, что делали другие.
но он не сводил глаз с Прево, передавая ему шомпол, вату или порох, по его указанию. Большая пушка с напарником рядом рядом с ней была направлена прямо вниз по короткой улице к ступеням церкви которые сейчас были переполнены секционистами. В окнах домов по всей улице прятались секционисты со своими
смертоносными мушкетами. Пушки, однако, еще не стреляли.
Внезапно подъехал Бонапарт.- На ступенях Святого Роха! Огонь! - скомандовал он, и два орудия открыли огонь.
обрушивается мощный залп железа, косящий человеческую жатву перед ними
как косы. Казалось, что полукруг секционистов на ступенях церкви
на мгновение всем телом приник к земле, затем вперед выскочили еще больше людей и заполнили свободное пространство. Сердце Жана заныло при виде
этой бойни, но он усердно выполнял свои обязанности, пот
струился по его лицу и спутывал черные кудри. Как Prev;t был
о матче за второе обвинение, он хлопнул рукой
своей стороны, издала низкий стон, и тонула в куче с оружием в руках.

Сердце Жана замерло от ужаса и жалости, но какой-то слепой
инстинкт заставил его посмотреть на один из домов. Там, в окне,
стоял, или, скорее, висел, Ла Сурис, его крысиное лицо исказилось в ужасной улыбке, в руках у него был дымящийся мушкет. Он собирался перезарядить оружие для следующего выстрела и было очевидно, что это усилие стоило ему значительных усилий, его обожженная спина страдала. Пока Жан все еще смотрел, он закончил и направил мушкет прямо на мальчика у ружья. Естественный инстинкт самосохранения побудил этого неопытного парня броситься наутек и
немедленно бежать в укрытие, но вторая мысль напомнила Бонапарту о
последнем предупреждении: "Держись за ружьё, парень, даже если это будет стоить тебе жизни!" -"Я буду держаться!" - пробормотал он и решительно стиснул зубы.Взяв спичку из расслабленной руки Прево, он подул на нее, чтобы снова разжечь пламя, краем глаза наблюдая за тщательным прицеливанием
этого Ла Сурис и добивался своей не слишком твердой хваткой.
Затем он заложил, которые соответствуют touchhole и еще один дождь из железа прокатился вниз по улице. В этот момент целый полк добровольцев возвратился в
Рю-дю-Дофин на пробежку.
"Зарядка действия Святого Роха!" приказал Бонапарт, снова появляясь очень
возле орудия. Как полк ринулся вниз по улице с фиксированным
штыков, Бонапарт повернулся к Джин, и увидел мальчика, стоящего
мужественно, с оружием в руках, но глаза его были устремлены в агонии на окно выше и рядом с ним. Проследив за его взглядом, генерал быстро понял
причину его смятения. Ла Сурис, к этому времени прицелившийся
к своему удовлетворению, как раз собирался нажать на курок.

Бонапарту потребовалась всего секунда, чтобы выхватить мушкет у проходившего мимо человека
солдат, прицелись в окно - и стреляй! Мушкет гражданин Кудер по
с грохотом из окна на землю, и сам упал от
по другую сторону порога, и было видно и слышно больше нет!
После этого генерал развернул коня и поскакал по улице
Риволи, и Жан остался один, ошеломленный и благодарный.

Оставшаяся часть конфликта он не мог описать, ибо он не
увидеть его. Рю дю Дофин был заметен явный враг; если
Sectionists жив остался на ступенях церкви Святого Роха, они были приняты
убежище в церкви, и ход битвы выросли в другой
квартал, бушующий на улице Сент-Оноре.

Жан, временно оставшись без работы, обратил свое внимание на Прево,
которого, к своей радости, обнаружил не убитым сразу, а тяжело раненным в
бедро. Ему потребовалось много времени, чтобы привести в чувство потерявшего сознание стрелка, и
он едва успел это сделать, как услышал доносящиеся из парка
Тюильри оглушительные возгласы "Ура!" и "Победа! Победы
Конвенции!" Больше не в силах сдержать свое любопытство, он оставил Prev;t и
рванули через парк, чтобы посмотреть, что происходит. Он был точно в срок
смотрите, Бонапарт в сопровождении Барраса с триумфом входит в Тюильри, чтобы
объявить Конвенту о полном поражении секционистов. Когда
Наполеон Бонапарт снова вышел, он был главнокомандующим армией
внутренних дел! Так закончился знаменитый пятое октября, 1795, лучше
как известно, согласно подсчетам революции, как тринадцатая
Vend;miaire!

Четвертого марта 1796 года в красивом новом доме в Медоне, где
теперь жили Клуэ, Жан получил записку от Бонапарта с просьбой
немедленно приезжайте к нему в отель на улице Капуцинов, так как у него есть новости для
общаться. Естественно Жан пусть трава не расти под его пятками в
в соответствии с требованиями.

Он обнаружил, что Бонапарт, как обычно, расхаживает взад-вперед по комнате, но это была
совсем не та комната, в которой он жил раньше,
и, если уж на то пошло, совсем другой Бонапарт, такой же ухоженный
и красиво одетый, каким он когда-то был небрежным и неопрятным
внешне.

"Жан, - начал он, - я никогда не говорил тебе, как сильно я восхищался тем, как вы
держал пистолет, на тринадцатой-е вандемьера, несмотря на это плотоядно
бес над вами. Я полагаю, вы подумали, что я забыл, потому что я действительно
поверь, я не видела тебя с тех пор, так много было неотложных дел!

"Нет, - сказала Джин, - я не думала, что ты забыл!"

"Что ж, вот вам новость: я выхожу замуж!"

"О, как великолепно! Могу я поинтересоваться, кто эта леди?"

"Можете! Ты видел ее однажды, - в Vicomtesse Жозефине де Богарне!"
Жан был в восторге, не передать словами, и пожелал своему другу наибольшее
счастье.

"Но вот еще что!" - воскликнул Бонапарт. "А это заинтересует
вас больше! Я назначен главнокомандующим Итальянской армией!"

"О, поздравляю!" - воскликнула Джин. "Их тысяча! Я знаю, как
ты всегда хотела, чтобы на эту должность".

"Но есть еще кое-что, что заинтересует вас больше всего!" - ответила
Бонапарт смеется. "Я назначаю вас своим адъютантом и секретарем, и
вы будете готовы сопровождать меня в Ниццу через неделю, начиная с сегодняшнего дня. Jean,
Jean! моя звезда наконец взошла, и я чувствую, что она засияет еще ярче
прежде чем отправиться на закат!"

И Наполеон Бонапарт радостно ущипнул мальчика за ухо, первый а
далеко не последний раз, когда Жан знал его, чтобы пускаться в этом единственном числе шутка!

***
ГЛАВА 18.ПОСЛЕ ДОЛГИХ ЛЕТ


В июне 1806 года-лейтенант восьмой бригады
Легкая артиллерия получила, находясь на службе при императорском дворце ст
Облако, следующую загадочную записку:

 "Если Жан Доминик Метто будет в Гавре четырнадцатого числа
 немедленно, он будет допущен на борт судна "La Belle  Габриэль", где он встретится с кем-то, кто больше всего хочет его увидеть . Его убедительно просят воздержаться от упоминания об этом  рандеву кому бы то ни было. Спросите "месье Шарля Дюранте". "К.Д."
Снедаемый любопытством, он поспешил получить отпуск в
его император, который ущипнул его за ухо, давая его, расспрашивали о том, что поручение он был связан, и смеялся, когда Жан покраснел и пролепетал, что он не мог объяснить.На всех парах добравшись до Гавра, он без труда нашел корабль "Прекрасная Габриэль", который готовился отплыть в тот вечер в
свое плавание в Америку. Когда он спросил о месье Дюране, его
направили в каюту номер двенадцать, до которой он дошел и в дверь которой он
постучал.Высокий, стройный молодой человек с мягким лицом лет двадцати открыл дверь. Жан пристально посмотрел на него на мгновение, затем слегка ахнул.
Ибо в этот момент он понял, что стоит перед бывшим отпрыском
Тауэра, Людовиком XVII из Франции! Молодой человек привлек его внутрь, закрыл
дверь, и две стояли долго, руки сжала в руке,
не в силах вымолвить ни слова. Это был Луи Шарль, который наконец нарушил
тишину:"Ты сильно изменилась, и все же ты кажешься той же Джин из Темпла!
Расскажи мне о себе!" -"В самом деле, - ответил Жан, - ты тоже сильно изменился, но ты начинаешь очень походить на покойного короля, твоего отца!"
"Так думаю я сам, - засмеялся молодой человек, - и так думают другие, что
начинает доставлять немало хлопот. По этой причине я уезжаю в
Америку, чтобы никогда не возвращаться. Но я не мог уехать, не увидев тебя еще раз! -"Конечно, конечно, - в ужасе воскликнул Жан, - ты когда-нибудь вернешься!"  -"Нет, никогда!" - твердо сказал Луи. "Ничто не заставило бы меня править Францией, даже если бы представилась возможность проявить себя. И проживать здесь в частном качестве вряд ли будет возможно намного дольше. Я
последние десять лет жил спокойной жизнью с добрыми людьми в далеком
уголок Франции. Баррас поместил меня к ним под именем
Чарльз Дюрант, под этим именем я известен с тех пор. Они
думали, что я сирота из какой-нибудь хорошей парижской семьи, отправленная туда, чтобы быть подальше от жестоких сцен Революции. За мной нежно ухаживали
вернули здоровье и тщательно воспитали. Много раз в последнее время де Бац
приходят тайно в меня, и призвал меня, чтобы провозгласить свою личность и ставить себя во главе роялистов, но я неизменно отказывался.
"Французская нация убила моих отца и мать! Они никогда не будут
управляемый мной! И жить здесь как частное лицо становится невозможно из-за моего сходства с моим отцом. Снова и снова я слышал, как отмечали, насколько я похож на Людовика XVI в его молодые годы. Это вскоре вызвало бы серьезные политические осложнения, более того особенно учитывая, что я предвижу, что дела далеки от стабильности, даже с таким человеком, как ваш замечательный император во главе! Но в Америке меня никогда не узнают, и там я смогу вести тихую, мирную, полезную жизнь, которой я жажду ".
"Но скажите мне, - спросила Джин, - вы никогда не видели свою сестру с тех пор, как ее удаление с башни?"
"Нет, никогда, по двум причинам, - один из них, а интересно! Она не будет
считаю, что я жив!"  -"Как странно!" - пробормотал Жан.
"Нет, в некотором смысле, не странно. Это Де Батц сообщил ей о моем побеге.
после того, как она уехала в Англию. Но она отказывалась верить в это, говоря
это было невозможно, - что я умерла в башне, и что никому
кто утверждал, что сам, должно быть, самозванец! Но потом, видите ли, она
привязалась к нашему дяде, старшему брату моего отца, который, если
Бурбоны когда-нибудь вернутся к власти, будет следующим по наследству, Людовиком XVIII. И из-за этого я чувствую, что никогда не смогу простить ее, потому что он всегда был жестоким врагом нашей матери, королевы Марии-Антуанетты, и причинил ей много горя. Как моя сестра могла выносить даже его присутствие, я не понимаю
и именно по этой причине я не желаю ее больше видеть.
Но расскажи мне, Жан, все о себе! А как поживает добрая мадам
Клуэ и хорошенькая маленькая Ивонна?

- Мне больно говорить вам, - ответил Жан, - что наша дорогая мама Клуэ
скончалась несколько месяцев назад после тяжелой болезни. Но последние
десять лет она жила очень счастливой жизнью в нашем прекрасном маленьком доме в
Meudon. Эта потеря оставила маленькую Ивонн, которая уже не маленькая, а
прекрасная молодая женщина! - совершенно одна в мире, если не считать меня. Мы
росли вместе, как брат и сестра, но теперь мне удалось
убедить ее взглянуть на меня в другом свете, и в следующем месяце она должна
стать моей женой! Император обещал подарить нам красивую
свадьбы!"

"Браво, браво!" - воскликнул Луи Шарль. "Тысяча желанья! Ничего
может порадовали меня лучше, чем это новость!" И когда он оглядел Жана
с ног до головы, отметив его шесть футов великолепной мускулатуры, его красивый
черными глазами и кудрявыми локонами, осознавая одаренность и стоит
от этого товарища и верного, любящего сердца его, Луи Шарль
не зря по выбору Ивонн!

"Но теперь расскажи мне о своем императоре", - попросил он. "Ты искренне боготворишь его".,
Я уверен, и я не виню тебя! И когда ты получил это?" Он указал
на крест Почетного легиона на груди молодого человека.

"Он наградил меня этим после битвы при Аустерлице, за что-то такое
или за что-то другое, за то, что я возглавлял атаку, я полагаю!" скромно ответил Жан. "Я
был с ним в каждой кампании с тех пор, как он принял командование армией
из Италии, и я должен идти с ним через все другие, сколько я
видео. Я люблю его! Ты винишь меня?"

"Нет, я не согласен! Он самый замечательный человек в современной истории! Он
заслуживает всего, чего достиг. За эти
десять лет он сделал для Франции больше, чем когда-либо мечтала вся династия королей Бурбонов.
достижение. В моем сердце нет ни капли зависти к нему.
Он занимает трон, который должен был принадлежать мне. Это неустойчивый трон.
в лучшем случае! Пусть он радуется этому, пока может, только пусть остерегается, чтобы слишком большие амбиции не заставили его превысить планку! " Затем эти двое заговорили о прошлом и о болезненных годах
своего детства и раннего знакомства. Часы, казавшиеся слишком короткими, пролетели и в сумерках был отдан приказ спустить корабль на воду и поднять
паруса. Молодые люди попрощались друг с другом в кают-компании, ибо
они не могли вынести, что их расставание будет засвидетельствовано на общей
палубе.- Прощай, прощай, Жан! - хрипло пробормотал Луи Шарль. - Я в таком долгу перед тобой, что всей жизни было бы слишком мало, чтобы вернуть его! Если бы не ты, я бы давно умерла в том ужасном месте, и я верю, что ты и
Ивонн являются единственными в этом мире, кто по-настоящему заботится обо мне сейчас. Мой благодарность и любовь-это все, что я могу дать тебе, ибо я беден в отношении мирское богатство. Но я знаю, ты понимаешь! Тебя вознаграждает
другая, более могущественная рука, чем моя. Передай Ивонне мою любовь и мои
самые искренние пожелания ей счастья. В вас она будет муж
она того заслуживает!" Жан был слишком преодолеть, чтобы вообще говорить.
"Я ... Я люблю тебя!" - пробормотал он. "И я всегда втайне надеялся, что
когда-нибудь ты вернешься, чтобы жить среди нас!"
"Как видишь, это невозможно", - сказал молодой человек. "Это расставание
для меня тяжелее, чем я осмеливаюсь тебе сказать, потому что ты - все, что связывает меня с моей прежней жизнью! Adieu, adieu, Jean!"
Но Жан больше не мог доверять себе. Он наклонился, поцеловал руки
Луи Шарлю и, не сказав больше ни слова, поспешно вышел из каюты. Стоя на
причале, он наблюдал, как огромный корабль втянул ванты и двинулся
величественно навстречу приливу. Но прежде чем темный корпус полностью исчез из виду, Жан заметил белый носовой платок, развевающийся на
перилах кормовой палубы, и он понял, что это последнее прощание с
Людовик XVII из Франции!
 * * * * *
Жан дожил до глубокой старости, и он видел в свое время много удивительных
перемен и пережил ряд особых эпох в истории
своей страны. Однако один из самых необычных обстоятельствах, что пришли
под его Кен выглядит следующим образом:С течением лет за границей распространился слух (никто точно не знал, как это началось), что, возможно, Людовик XVII умер не ребенком в Башне, в конце концов, но каким-то чудесным образом сбежала и теперь была жива. Некоторые верили в это, а многие другие - нет! Но самый странный отчасти это было связано с тем, что в течение десяти лет появилось не менее сорока самозванцев, каждый из которых утверждал, что _ он_ был сбежавшим Людовиком XVII, и требовал своего права на трон, поскольку монархия Бурбонов была на время восстановлена. Из этих сорока самозванцев заявления тридцати восьми были настолько очевидными и нагло нелепыми, что они
были сразу же признаны ложными. Но были двое, барон де Ришмон
и граф Наундорф, которые, казалось, действительно знали поразительно много о
ранней жизни и делах маленького дофина и которые рассказывали замечательные
истории об их побеге из Башни. Рассказ графа Наундорфа был на редкость
похож на то, что произошло на самом деле.
Но всегда чего-то где-то недоставало, какого-то расшатанного,
неподходящего камня в их тщательно сконструированной конструкции. Ни один из
их когда-либо получал очень серьезное внимание. Возможно, эти две были в какой-то время слышали историю о побеге из членов братства, который
были ложные своей клятве. Кто может сказать!Жан с интересом слушал эти истории, и не раз его приглашали лично побеседовать с каким-нибудь наглым претендентом на трон Франции. Однако ему было достаточно одного взгляда, и его решение в этом вопросе всегда принималось как окончательное. Нередко кто-нибудь говорил ему:"Как нелепо с вашей стороны воображать, что Людовик XVII когда-либо сбежал из Башни Темпл! Да ведь он умер там и был похоронен, как доказывают все записи!"Тогда Жан сжимал его руки, кивал головой и терпеливо улыбался. Но в глубине души он шептал:"_ Я знаю!_"


КОНЕЦ