Глава 8 За удачей

          Надежда – это ностальгия по будущему.


      Говорят, что хороший любовник не ходит к женщинам дальше своей кровати. Боюсь продолжать: назвать меня авторитетом в этой области я даже сам не могу. Но вот о том, что хороший рыбак и в тазике с водой наловит, знаю точно. Знаю и людей, которые не ездят за семь верст киселя хлебать и рыбных мест искать в сумеречной дали, однако всегда с рыбой, и на продажу находят.

      Мы к таким не относимся, а потому и возвращались с почти смехотворным уловом из чертовой дали, от самой границы района. Изредка поглядывая на бензомер, я прикидываю расстояние до дома и с тревогой жду, когда стрелка окончательно замрет на нуле. Это значит, что бензина осталось на двадцать километров, а до дома верных тридцать.

      Мои спутники — Сашка и Игорь — обсуждают условия, при которых мы могли бы поймать не жалкие сорок килограммов, а, к примеру, сто или даже двести. С их стороны доносится нескончаемое сослагательное наклонение, сплошные «если бы да кабы». Если бы поставили вдоль, если бы не ветер, если бы не забыли сетку с подбором, вот тогда бы мы бы взяли бы.
- Вы уверены, что в следующий раз мы все сделаем правильно и поймаем целую кучу рыбы?

      Сашка отреагировал первым:
- А почему бы и нет? Если нормально поставим.
- Если погода будет, - подключился Игорь, - можно хапнуть.

      Продолжение сказки про белого бычка. Дорога круто повернула, обходя село, и мы лихо проскочили мимо ожидающих попуток сельчанок.
- Возьмем толстенькую?
- Колеса от смеха лопнут.

      Сразу за селом пруд, и на берегу много машин, что удивительно в шесть утра.
- Какого они здесь толпятся, что ловят?
- Вон, мужичок около плотины удочкой машет. Притормози.

      Я сбросил газ и плавно скатился на обочину. «Мужичку» лет под сорок. Он в коричневом, прежде, пиджаке, на голове кепка.

      От берега распластались две удочки с перьевыми поплавками. Когда хлопая дверцами и болтая, мы вывалились на дорогу, рыбак подсек и, не поднимая высоко, потащил к берегу карася, сразу ответив на наш вопрос. Карась показался мне громадным.
- Здорово. Давно ловишь?
- Только пришел.
- Клюет?

      Вместо ответа рыбак приподнял садок. Там плескалось с полведра карася. Если он «только пришел», то рыбу, очевидно, с собой принес.
- Коля, а почему бы и нам вечерком не подъехать? – Игорь скор на решения, и всякая информация у него мгновенно преобразуется в серию практических предложений. Некоторые из них иногда заслуживают обсуждения. Он сосредоточенно обшаривает глазами пруд и мысленно уже расставляет сети.
- Тащи! – не ожидавший советов рыбак резко дернул удилище и, описав дугу, шлепнулся у берега и скрылся в глубине карась. Сашка смущенно отступил к машине.

      Помнится, в детстве я так же посоветовал другу, потом искал, куда бежать. Мужичок сделикатничал и смолчал, смерив взглядом наши немелкие лица.
- Поехали. Не стоит отвлекать.

      Колеса докручивали последние перед домом километры, а мы обкатывали план вылова из пруда львиной доли карася. Сашка, едва не плакал, жалея, что не сможет поехать. Мы начали жить предвкушением удачи.

      Проверено личным опытом и неоднократно, чем дольше готовишься к рыбалке, тем менее удачной она бывает. Зависимость строгая и не допускает исключений. Увы, не умея делать выводов из личного опыта, я быстренько разделался с маленьким сегодняшним уловом и начал тщательно готовиться к большому завтрашнему.

      Перебрал сети и аккуратно сложил в мешок, заклеил небольшую дырку в лодке,  она давно меня беспокоила, приготовил удочку, червей, дробленку, прикормить рыбу, сгонял на заправку за бензином. К пяти часам вечера машина стояла у ворот Игоря, а я закуривал, ожидая, когда он их откроет.
- Так, это, это, это и это. Тащи в машину. Крупные возьмем?
- Бери, бери. Должна быть щука.
- Удочку взял?
- Когда с ней возиться?
- Поехали.

      И мы «поехали» в полной уверенности, что сегодняшняя ночь не оставит карасям шансов на спасение. Возбуждение от предстоящей удачи отрубило начисто критическое мышление.
- Там трава с двух сторон. Мелкие сети ставим вдоль. Возьмут.
- Согласен, а на перехлест крупняк для крупной щуки.

      От дороги вдоль пруда протянулась неширокая плотинка. Мы поехали по ней, и через сто метров Игорь объявил, что мы на месте.

      Пруд – часть Солянки, перегороженной множеством плотин речушки. Она давно превратилась в каскад прудов, обычная картина для степной полосы.
 
      Ветерок еще поднимал слабую волну, затихая в предвечерье, а мы, высматривая рыбные, по нашим понятиям, места, вновь убеждаемся, здесь есть где развернуться:
- Я отсюда и вправо. Ты от куста и подряд.
- Есть, сэр!

      Разгребая веслами густую траву на мелководье, Игорь начал пробиваться к чистой воде, ему всегда удается меня опередить, за лодкой остается коричневый взбаламученный след.

      Сети распускаются ровно. Попутный ветерок помогает, и работать веслом почти не приходится. Смущает только неожиданная глубина по краю травяного поля: прихваченные с берега колья не достают дна и приходится привязывать шнур к траве, ненадежно и неудобно.

      Возвращаясь к стоянке, я выпутал двухкилограммовую щуку из сети Игоря, очень черную, видимо, от обилия темно-зеленых водорослей и грязи в пруду.
- Как тебе нравится? — щука в руках повела хвостом, и я швырнул ее на берег. — С твоей снял.
- Я видел, — спокойно ответил Игорь. — Сто грамм будешь?
- Давай.
 
      Ветер стих, но на Западе отчетливо начинают проявляться перистые облачка, сквозь которые и просвечивает заходящее солнце, воздух становится неприятно белесым, над землей протягивает сыростью. Игорь коротко объясняет:
 Низина.

      Я уверен, что причина в скорой смене погоды, но высказываться не хочу, чтобы не спугнуть удачу.

      Асфальтированная дорога всего в сотне метров. Время от времени там проносятся легковушки: из райцентра возвращаются аборигены. Наша машина видна с дороги, как на ладошке, а это непереносимо для человека, чувствующего некоторую незаконность своего промысла. Запрет на ловлю сетями никто не отменял, половных билетов и лицензий у нас отродясь не бывало, поэтому даже на отдаленных и безопасных прудах я стараюсь располагаться так, чтобы не очень бросаться в глаза лицам официальным и не очень. В этом отношении меня восхищает Игорь: неудобных положений для него не существует, а мои комплексы он обрезает коротко:
- Да, пошли они все!

      Ближе к вечеру стихает шелест камыша, и набирает силу лягушачий хор, из травы доносится приглушенное чавканье: или рыба питается, или лучшие из земноводных уже составили пары и приступили непосредственно к размножению.

      Беззаботнейшее время между постановкой сетей и проверкой.
- Мне большой тройник с подбором давно хотелось проверить, специально его взял.
- Я присматривался. На мой взгляд, он слегка перекошен.
- Подбор неровно лег, но все равно должен взять.
- Не взять, а нахапать по самые уши, если удочками так ловят.
- Кстати, попробуем?
- Возиться неохота, да скоро уже проверять.
- Пожалуй.

      Солнце скатилось за дорогу, и мы, продравшись через траву, расплылись по сетям. Разочарования начались сразу: самый уловистый тройник ошарашил девственной пустотой, вторая сеть «порадовала» щучкой и линьком. Дальше я просто плыл рядом со шнуром сети, но ничто не дергалось при моем приближении.

      Вид Игоря был не довольнее моего, но ответил обнадеживающе:
- К утру будет. На прошлой неделе у нас с Иваном тоже с вечера пусто, а утром мешок до краев.
 
      Завидую друзьям Игоря: все рыбалки, связанные с именами Ивана, Михалыча, Сашки, отличаются, по его рассказам, фантастическими уловами и массой нестандартных ситуаций. А со мной и связать нечего. И рыбалки обычные, похожие одна на другую, и уловы, более чем средние, и выдающегося ничего не происходит. Лег спать с надеждой, что утро, в смысле удачи, станет для меня переломным.

      Рассвет занялся серенький, бессолнечный и мозгловатый, нечто подобное я и предполагал:
- Боюсь, Игорек, наши радужные надежды окажутся нереализованными.

      Лицо Игоря сероватое, нездоровое. Он достал сигарету и, закуривая, спустился к воде:
- А ты чего хотел?
- Отличный вопрос, замечательный! Рыбалка – мой основной, он же единственный заработок, если ты не забыл. Останемся сегодня с носом, машину нечем будет заправить.
- Не психуй. Все будет.

      Редкими пятнами в сетях мелькают карасики, пару раз дернулись щурята. Не попасть мне в байки о сказочных уловах и невероятных приключениях. Игорь тоже не сияет от счастья, но надежда, всегдашняя спутница рыбаков, дураков, воров и влюбленных, прозвучала в его словах и сейчас:
- Коля рыба тут есть, — он показал на килограммового буфало. — Сегодня перемена погоды, а то бы мы взяли бы. Надо еще приехать.

      Опять сослагательное наклонение, но приедем, конечно: осталась надежда, что грабли не попадут вторично по тому же лбу.