Рифмапереплётки дыва

          Немного похабщины в ваши аксоны…
                "Федя, дичь!" /из фильма апостола отечественного кинематографа Л.Гайдая/

1.
на днях в посёлке Чашки открыли Выходновку.
Навроде Третьяковки, но не Третьяковка, вроде.
Открыли галерею с российскою сноровкой:
есть галерея, только в ней нет совсем полотен.
Отсутствуют скульптуры, холсты, карикатуры,
и туалетов нет в ней, хотя буфет - на месте.
Приходят туда чашкинцы не чай пить, а микстуру
действительности русской, знакомой, повсеместной.
Прихлёбывают с ложечки микстуру, молча пялясь
на штукатурку цвета картофельно-хрустального.
Перова нет с Серовым. Но кто-то длинный фаллос
изобразил на стенке почти что гениально

2.
Пишу. ТвАрю. Как тварь товарная,
бездарная, немного странная.
Гарь слов, как горечь перегара,
разносит вихрь урагана
моих потуг. Сердечко рубит
грудину грёбаной киркой.
Врубается, как Питер Руббенс
графитом в холст. И геморрой
с пАэзией такой, что просто
проносит душу, как понос.
Ведь проще высказаться прозой
...а я сношаю рифмой мозг...

3.
Писнул рассказ и писал в писсуар,
затем прибором тряс, впадая в транс.
Не то, чтоб был я папус, а просто в бар
захаживал, как в Салехард – баркас
рыбацкий, хотя весь Ямал
бесперспективен – скажет ИТАР Тасс –
в вопросах солнца.
Если там застрял –
то писать снегом будешь в свой рассказ.
Но я о баре завернул цзюань
(шо це таке – у гула уточняй).
Я напоказ вытряхивал в стакан
свой личный необъятный крепкий ян!

          ***
Не крылья имел, не возвышенное
стремление чище жить,
а интеллект.
Будет выжжен весь
гадюжник моей души
из слов и идей, приправленных
чем-то таким никаким

...неправильное - это правильно,
а правильное - это дым
окурка.
Сутулый город
мне шепчет о чьей-то любви.
Не верю!
Задёрнул ворот
кофты.
Имею вид
отъявленного болвана
с предъявой на высший сорт
когда-то намного ранее,
познавшего это всё:
глубины гортаней всех граней
чувствительности
и -
аминь!-
неспешного пожирания
себя самого, как змий

          Природа Руси!
Зима. Крестьянин, торжес...Боже!
Я дик, как папуас, в прочтении
стихов и в массе предпочтений
застрял в каком-то дальнем прошлом.

...крестьянину зимой хреново:
печь протопи, согрей скотину,
нуждаются в ремонте дровни, -
чини - и в лес за древесиной.
Семнадцать градусов мороза.
С утра не жрамши. Трое деток.
Четвёртый - умер вместе с роженицей.
Скорее б наступало лето!
Скорее б начинались марты!
Оброки, барщину уплатим,
зерно отсыпем государству
и будем жёлуди жевать, и
читать Апухтина с Некрасовым
о чудесах российских вёсен,
о том, что Родина прекрасна
хотя б опушками берёзовыми.
Потом родится Березовский,
Алтушкин, Фридман и Усманов.
Но красота полей орловских
так и останется желанной,
таинственной и многогранной,
фундаментом, первопричиной,
отмеченной на каждой грануле
засосами и мочевиной!

          ***
Не идеален мир и, в общем, логична эта аксиома,
как уравнение, в котором иксы становятся числом.
Один влюблённый нервной дланью салфетку кухонную комкал,
хотя нет длани у дедлайна (и время вовсе не при чём).
Так вот, он мял листок салфетки. Он, видно, мучился серьёзно.
Мотив страданий пациента – нафаршированный хернёй
участок мозга: типа, чувство ,влюблённость ,страсть, ночные слёзы,
короче, груз воображения тащил корвет судьбы на дно.

И человек вторые сутки сидел и думал: получилось
всё, как всегда; любовь сыграла в сосновый ящик, динозавр
надежды вымер. В общем, выпелиться наверняка не хватит силы,
поэтому залью самбукой раздувшийся внутри пожар.
Не знал бедняга, что самбука сама горит, и к слову, сильно
теченье праны нарушает в нейрогалактике мозгов.
И после длинного запойного захвата внутренней Бастилии
салфетку пальцы стали комкать от отравленья лимфоузлов.

Неидеальная любовь с надеждой не совпала пазом,
как сущность русской философии – реклама вечному «авось»
Авось, получится в авоське неидеального маразма
найти волшебную таблетку и просто вылечить невроз

          Истинно, истинно говорю вам...
Когда я шагну за пределы границ собственного рассудка,
и к зеркалу встану лицом, как избушка из сказки: передом, -
тогда отразится в стекле небритая морда придурка,
поверившего в "ин вино веритас".
Но я...много думал о Боге, как блогер о букинге
(сайт, рекламируемый каждым застенчивым идиотом),
смотрел вечерний Ургант, кофе готовил в турке, и
коллекционировал анекдоты.
Меня безразличие гложет. Я пуст, как Сахара
в вопросах наличия тропиков пуста и пустынна.
И, вообще, принципиальны лишь дхарма и карма,
а остальное всё, в принципе, беспринципно.

Когда-то лет двести назад волочился за дамой я,
и пулю словил на дуэли за имя и честь её.
Красотка на похороны мои не пришла, хотя очень я ждал её,
над гробом висел, образуя макет средокрестия.
Теперь поостыл. Онанизм предпочту бесполезности
традиционных отношений, чувств, волнениям крови, и прочее.
А если не нравится моя авторская скабрезность -
не обращайте внимание на меня - и точка

          Предположим, автор не дал названия...
   Короче, вот. Так и живём. Жуём, работаем, ведём открытый паблик в соц.сетях, идём на дно (по русски - нах!) и булки крошим в водоём
   для уток: клюйте, ё-моё!
   ...всё это - что-то вроде шутки. Глубокий сон. Анабеоз. Как утверждал Гэ Берлиоз - умрёшь, и ничего не будет
   Не жизнь - томление души в скафандре вымышленной плоти. Здесь проще череп разможить, чем дух держать курком навзводе. Планета умных обезьян, шерсть выбревающих GILLETTом и с рожами, как автобан, гарцующими по планете.
Устал. Спаси меня, мой я,
от всех бессмыслиц отвратительных.
Дрессировал я плоть: ная-
ривал на турниках, дрочительствовал,
из кожи вон лез, рвался в высь:
к воображаемым границам.
А ты, мой я, печенье грыз,
скрыв документы, спрятав лица
во мне, в тебе, в других нигде,
в неведомом далёком нечто.
И только ветер на воде
писал роман о человечестве,
плевался брызгом, гнал волну,
граниту вешал оплеухи

и верил, будто б наяву
была вся эту жизнь - житуха...

          Рифмованная речь на симпозиуме осени
Октябрь рисует с перерывами. В два на неделе выходных.
Раскрашенные кистью листья по тротуарам шелестят.
Календарями, циферблатами, торопятся за днями дни,
как будто на Олимпиаде спринтеров вывели на старт.
Дилемма духа: быть иль не быть? Как афишировать себя?
противник шишек, плюшек, дури - бодяжишь вечную росу.
Кричат другие: это эго, остановись, ведь ты есть ад,
но, как страницу, перелистываешь столь очевидную попсу.
Вычерчиваю прописными своё значительное "я",
но не прошу вас перед носом шафран и ладан раздувать.
Занесено багровой краской в набор полотен октября,
что постоянство переменных есть аксиома естества.
Они меняют форму, сути, форматы, коды и состав.
Всё преходяще, уходяще и, вообще, ни - как - ко - во!
Возьми листок и нарисуй вдоль пустоты его - себя -
и это будет твоей истиной.
И этим будет твой кроссворд.

Как мне назвать тебя, мой Боже? Я назову тебя собой.
На постаменте храма разума воздвигну мраморную херь:
отображение миллионов частиц, сыгравших свою роль,
объединненных сис-адмИном в коробку с краской акварель.

Рисуй себя, рисуй меня, рисуй по листику, мой вечный.
Мы человечество?
Мы - вещи.
Мы - подчерк брАхманских брошюр.
Я не хочу словами портить простую мудрость внесловесности
...и, вообще, я не хочу...

          ***
Бабка надвое сказала.
Это - злое, то - хорошее.
Дождь стучал по крыше, будто в бубен молотил шаман.
Мне - двенадцать. Я поверил. Принял то, что мне разжёвывали
капли, бабкины шептанья, чайный сладкий аромат.
Мир был ясен и доступен. Всё казалось однозначным,
как слова Владим Владимирыча, сказанные невзначай
губернатору Якутии - блинноликой и невзрачной
даме с именем, которое лучше просто промолчать.

А потом, как менструация после сессии лактации,
наступило отрезвление. Стёрлись грани и края.
Мир стал тем, чем, может статься,
и являлся, и является:
бесконечностью понятий с доминантностью нуля.
И казавшееся в прошлом очевидным - в знак вопроса
как питон, свернулось тихо: мол, попробуй, подойди.
И смотреть все друг на друга почему-то стали косо,
хотя раньше это делали без ужимок и воды.

Н2О фильтрует почки.
Na и Ка сосуды чистят.
После синьки - небо сине.
Сине - без обиняков.
Я живу и мне понятно:
смысл - бессмыслица и, в принципе,
нет ни принципов, ни истин и, вообще, нет ничего!

          Промо-стихо-ничего...
Заснеженная улица бессрочно вымерзла и вмёрзла
в архитектурное ноу-хау высоток в 20 этажей.
Здесь я родился, рос, в тетрадях плодил дурные вирши с прозой,
гоняя русские лексемы по лабиринтам падежей.
Забив на оды Ломоносова, забыв про Кафку и про Канта,
три ВУЗа бросив, как бросали изысканных мадам мусьё,
борясь с угрозами отсева из своего биоскафандра,
за 800 рублей промоутером иду работать, ё-моё.
Плетётся память паутиной, вливаю внутрь капучино,
ругаюсь матом без причины - мужчина, недоросль, child.
Как удалось вместить Бесчинкину сто тысяч лиц в одну личину?
ответ - в отсутствии вопросов, ответов, смыслов и причин.
На площадях лежат сугробы. Ветра гуляют вдоль по скверам.
Стандарт высоток перемешан с гирляндой старых балюстрад
Распихиватель макулатуры задумчиво молчит о вечном,
пока другие говорят.