Сказки - не закончатся никогда... часть I

Чай давно остыл. Варенье осталось нетронутым. По столу разбросаны конфетные фантики.
Девчонки, забравшись на огромный диван, рассматривают старинные снимки в большущем, обтянутом бордовым  плюшем, альбоме.
– Я буду вот такой же, – тычет пальцем в фотографию светловолосая Олечка. Все говорят, что мы с бабушкой:  просто одно лицо... А она -  вон какая красавица! Жалко:  шляпки такие уже не носят.– Жди! – смеется Эн. - Вот школу окончишь – и становись манекенщицей или еще кем-нибудь...
–А чего и будет! Вот и вернет моду своей пра-пра-родственницы. А насчет сходства – это вопрос спорный…
Наденька морщит носик и продолжает с завистью:
– Да, ты у нас, Ольга, красивая…
– Ну, уж… – с нескрываемой гордостью переспрашивает  подруга.
– Правда, правда! Ну, скажи же, Эн, я ведь не вру!
Эн делает серьезное лицо и произносит:
– Ну, конечно... И вообще, все мы, девчонки, – просто красавицы, чего уж тут греха таить...
Она обнимает подруг, и все они весело смеются, веселые, юные, беззаботные...

*   *   *
– Ольга Сергеевна! – звучит возмущенный оклик завуча. – Замечтались? Педсовет еще не окончен, не расслабляйтесь... Так, Ольга Сергеевна, а как ваши успехи?
Ольга Сергеевна встает и отчитывается:
– В классе 27 человек на начало учебного года. 27 – на конец учебного года. 8 отличников, 19 имеют "четыре" и "пять". Неуспевающих нет.
– Вот это успеваемость, товарищи! Замечательно! Итак, 7"б", – пожалуйста.
Классный руководитель 7"б" нехотя, встает и начинает отчитываться. Ольга немного следит за ходом педсовета, но постепенно вновь погружается в свои мысли…Конец учебного года, слава Богу. Все устали. Дети наконец-то смогут отдохнуть от школы. Учителя от детей...
Но ей не дали додумать. Завуч вновь обратилась к ней:
– Да, Ольга Сергеевна, я думаю, вы согласны со мной? Я как погляжу: у вас совсем чемоданное настроение.
– Да, я согласна с вами, – Ольга вспыхнула, но не растерялась. Смущенно оглядела коллег. Те тоже не рвались затягивать педсовет, скорее даже наоборот – каждый только и мечтал о его завершении. Аннушка подмигнула. Это уже хорошо. Вот она передала что-то соседке… Ага! Кажется, это записка...
Ниночка, учительница малышей, незаметно сунула бумажку под Ольгин листок: «Останься после педсовета, надо кое-что обсудить. Эн.»
Эн задержала директор. Они еще что-то обсуждали, а Ольга собрала свои тетрадки, сложила в сумку и побрела к кабинету психолога. Эн догнала ее почти у самой двери, проворно вставила ключ в скважину и распахнула дверь:
– Влетай! –
И, не дав даже задать вопрос, заспешила:
– Целое утро тебе звонила. Наверное, часов с шести. Где ты была? Я же  получила письмо от Надюши! Она зовет нас в гости. Представляешь?
Ольга обрадовано захлопала в ладоши:
– Вот здорово! Как она? - вяло отреагировала Ольга.
– Все хорошо! Ее Николай защитился, теперь он настоящий «док». Думаю, что мы с тобой едем.
Ольга разочарованно замотала головой:
– Нет, нет и еще раз нет.
– Ну, поехали... – расстроенная подруга заходила по кабинету взад и вперед. – Так, а если ребенка с собой взять… – И сама же ответила себе: – Нет, издергаешься только. Ведь поедем поездом...
Ольга смотрела на нее и улыбалась: у той все было схвачено, она все предусмотрела, на все случаи жизни, а если не все, то пусть этот непредусмотренный случай течет по воле Божией.

*   *   *
Вечером позвонила Эн:
– Саша дома?
– Нет еще, с дежурства на ужин приедет.
– Ну вот, я его сытенького и поймаю, – обрадовалась Эн.
Но на ужин Саша не пришел. Эн прибежала в восемь и, не застав его, разочарованная, отправилась по ночному городу домой.
Ольга присела на диван в гостиной и взяла в руки  девичий альбом. Как часто они втроем, три подруги приходили в этот дом, забирались с ногами на этот, видавший виды, диван и рассматривали целыми часами старый бабушкин альбом. Он и сейчас хранится у Ольги в шкафу. И в этот вечер ей хотелось вспомнить себя, своих подруг, свою юность.
Вот она - совсем маленькая, месяцев 5-6 месяцев, – на обратной стороне нет надписи. Вот они с братом в парке, на цепочной карусели. Вот с мамой на скамье у дома. А это отец. Здесь он совсем молодой, сам, наверное, ровесник сегодняшней Ольги. А вот первый класс, здесь она стоит с большим черным портфелем, такая неулыба.
А вот уже и Наденька с Эн. Это, наверное, седьмой... Да, седьмой класс, девочки совсем большие, а вот мальчишки – маленькие, совсем невысокие и такие смешные. Ольга пальцами провела легонько по лицу учительницы. Эльвира Анатольевна здесь совсем молодая -  ах как они любили ее!.. Ольга всегда могла поделиться с ней: – и обидами, и радостью, и никогда не уходила она от учительницы без помощи, без поддержки или просто теплого слова. Всю свою жизнь, все время своей работы в школе она старалась быть такой же, как Эльвира Анатольевна. «Не знаю, – думала она часто, – похожа ли я на вас, дорогая моя, но мне так хотелось бы этого».
 Ее нет, она рано ушла из жизни, ее маленькое доброе сердце не выдержало этого ритма жизни. Учителя вообще живут не слишком долгую жизнь. Быстро сгораешь, если отдаешь всего себя детям.
А вот и наши мальчики. Саша Большаков, сладкий начальник, – как он умел смеяться – директор кондитерской фабрики. Миша Акимов – доктор, невропатолог. Саша Петров – директор банка. Вася Ливанов – театральный режиссер. Дорогие мои мальчишки… Каждый из вас мечтал стать пожарным, милиционером или летчиком. Потом все стали мечтать о важной карьере. А военным стал только Толя Сазанов. Погиб в Чечне… Такой был хороший парень. Краснел от каждого слова или взгляда, и прозвище ему дали – "Розан". Нет тебя больше... Зачем войны на земле? Кому они нужны? Они уносят наших мальчиков, самых лучших. Боже мой, как становится страшно! Как больно видеть эти лица, лица ушедших от нас мальчиков. Толик был единственным сыном в семье. Его мать вот уже столько лет не снимает черного платья. Да разве можно забыть...
А вот здесь, еще на одном фото, они такие радостные – выпускной! Вот Эн с Мишенькой Яцкевичем – они всю ночь были только вместе. Надюша – с Колей Костиным, а я – с Ильей, – Ольга задумалась: «Что было бы, если бы мы остались вместе? Ну, не встретила бы я своего Сашу на танцплощадке? Ну и что? Кто же знает, что бы еще было. Илья любил меня. Я это точно знаю. Да и я, наверное, тоже. Глупо расстались. Проводила в армию и выскочила замуж. Да ведь и Саша любил. Любил... И это в прошедшем времени. А я? Люблю? Любила, любили... Свыклись, порастратили все чистое и хрупкое, быт съел все: и нежность, и ласку, и даже тишину в этом доме. Все съел быт.
Нет, Саша хороший человек. И семья у них замечательная. Но не хватает чего-то… Сама не знаю, чего... Муж не пьет, не бьет и в левостороннем движении не замечен, хотя если бы чуть-чуть, и был бы замечен. Но не хочется в этом признаваться. Говорят, что в милиции гуляют все. Может быть, но не хочется думать, что твой муж – тоже. Лучше об этом не думать совсем. Вот и сегодня он не ужинал. Кто знает, как зовут эту службу... Но не доверять – значит свести себя с ума. Зачем?..
…В доме стало холодно. Виновата сама. Муж раздражен почти постоянно – тяжелая работа. Уж скорее бы на пенсию ушел, что ли. Еще три года… Молодой пенсионер...
А что дальше? Чаще стали бывать дома вместе – стало больше придирок друг к другу. Отчего? От безысходности. Говорит: - «Брось школу – только злой становишься…»
Только вот, наверное, я и дома – «училка». Надо постараться избавиться от этого...»

*   *   *
Эн все продумала. Каким бы ни был разговор, она обязана убедить Сашу. Она всегда знала его слабое место. Среднего роста, коренастый, хорош собой, уверен в себе и своих силах. С хорошо поставленной речью. Он умел убеждать, недаром ведь столько лет в милиции. Он и сам неплохо владел психологией, но Эн уважал и ценил за толковость и обстоятельность, за умение кокетничать в меру и просто за надежность.
Да уж, убеждать он умел, вот Ольгу убедил – вышла за него замуж и мучается теперь… Совсем ушла в семью, зарылась. А здесь такой случай! Уж нет, она сможет – и никаких гвоздей.
Тщательно обдумав разговор, она выбрала неброское, скорее даже строгое, но в меру элегантное платье, взмахнула густыми ресницами перед зеркалом, подвела губы и выбежала. Поднявшись на крыльцо городского отдела милиции, постояла чуть-чуть, посмотрела на себя в зеркальце и открыла дверь. В дежурной части ее встретил молодой лейтенантик.
– Здравствуйте, дежурный помощник Казарин вас слушает.
– А мне бы Александра Константиновича – он еще не сменился?
– Подождите, он сейчас выйдет. – И бросил куда-то вглубь: – Александр Константинович, к вам пришли.
Саша выглянул из-за двери, на ходу поправил фуражку.
       – Эн? Какими судьбами?
Эн чуть-чуть улыбнулась, одними уголками губ, – да вот, из паспортного стола иду. Решила заглянуть. Ольга сказала, что ты дежурил.
– Да, только что сдал свое дежурство. Тебя подбросить? – и, не дождавшись ответа, пропустил ее в двери. – Домой или в школу?
– Домой.
Подойдя к машине, он с любовью погладил бок белой "шестерки". Посмотрел на нее с любовью, будто на женщину. Открыл свою дверь, потом дверь для Анны. Она села. Чтобы опередить вопросы, быстро защебетала:
– Странно, прислали вызов в паспортный стол, что-то с пропиской. Я пришла, а там никто не в курсе, начальница, вообще, руками развела, извинилась, – говорит, видимо, по ошибке, возможно, однофамилица моя должна была прийти.
– Издержки производства, – бросил Александр.
– Да, да, конечно.
И Эн заерзала на сиденье, будто удобнее устраиваясь.
Они еще немного поговорили о семье, о предстоящем отпуске, и только после этого она решилась перейти к главному:
– Мы с Ольгой виделись вчера лишь мельком, а мне нужно ей рассказать вот о чем… Знаешь, Саша, мне пришло письмо от Надюши, ведь ты же  помнишь ее. Так вот, она приглашает нас всех в Ленинград, то есть в Петербург... В общем, Николай защитился, теперь он ректор, доктор, ну, и все прочее. И вот Наденька решила нас собрать. Всех вместе. Вот здорово, правда!
– Да, конечно, – сухо произнес Александр, но Эн не дала ему договорить:
– Ах, Сашенька, ты ведь знаешь, как мы дружили… Нам так ее не хватает… Мы не виделись целых четыре года. А теперь я вместе с Сережей, ты с Оленькой – как махнем к Надюшке! Николай будет рад не меньше Надюшки. Кстати у тебя и проезд бесплатный. Давайте поедем, ну хотя бы разочек, все вместе. Петергоф, кунсткамера, Невский, Мойка – все это у наших ног. Домой будем возвращаться лишь ночью. Представляешь?!. Ах, эти белые ночи, эти незабываемые ночи…
– Эн, голубушка ты моя. Рад бы, всем сердцем рад, да не смогу. Служба. Да и отпуск в этом году лишь в октябре.
Почувствовав слабину в обороне, она тут же усилила давление:
– Сашенька, ну, пожалуйста, пообещай, что ты подумаешь.
– Хорошо, – твердо пообещал Александр.
*   *   *
Ольга занималась уборкой в своей огромной, но пустой квартире. Она почти закончила, когда пришел муж. Ольга подошла к нему, чмокнула в щеку:
– Как дежурство?
Тот хмуро отмахнулся:
– Все то же. Да так, еще всякая ерунда. Обошлись без тяжких…
Ольга слушала в пол-уха и разогревала на кухне обед. Накрыв на стол, села рядом, подперла рукой щеку и задумалась.
Она смотрела, как Саша ест, и думала о том, что вот уже пятнадцать лет они вместе. Все вошло в привычку, Саша стал почти братом. Его надежное плечо не однажды было крепкой поддержкой для нее, но не было в их отношениях чего-то. Обе подруги завидовали ей, но только Ольга знала, как сложно ей живется в собственном доме. Муж целиком и полностью перенес на свою семью, эталон родительской  семьи. Мужчина – глава и опора семьи. Жена – лишь мать, воспитывающая его детей и орудие для создания уюта и чистоты. Решение мужа – закон, не подлежащий обсуждению. Работа жены – баловство. Не стоит принимать близко к сердцу ее проблемы.
– Мне бы твои проблемы, – часто говорил он жене.
Сначала она боролась с этим, но все было бесполезно. Все маленькие женские слабости принимались мужем за большие недостатки жены и тут же искоренялись. За эти годы она устала от одиночества, но не смотря на все это, что-то все же удерживало ее около этого сурового человека.
*   *   *
Не успела Эн подняться на этаж и войти в квартиру, как раздался телефонный звонок.
–Эн,  голубушка! – услышала она голос Надюши.
– Надюша! Солнышко мое!
–Солнышко мое, как вы там поживаете?  Письмо мое получили?
– Да, девочка моя, все хорошо. Спасибо за приглашение, очень хотим встретиться, да Ольга как всегда хандрит. Муж ее не отпускает.
– С собой пусть везет, знаешь ведь, у нас места всем хватит.
– Знаю, но не знаю, что из этого получится, хотя пытаюсь обработать Ольгу и ее муженька.
–Эн, я так надеюсь на тебя. Очень, очень хочу вас с Ольгой  увидеть, я ужасно соскучилась. Пятнадцатого у нас банкет. Я хочу, чтобы вы приехали, приезжайте все вместе, с мужьями и Катюшкой.
Эн засмеялась:
– Ага, всем цыганским табором нагрянем. Расскажи лучше, как ты там живешь?
– Не стану я ничего рассказывать, вот приедете, тогда обо всем и поговорим. Я скучаю по вас. И вообще, жду пятнадцатого, но лучше пораньше. Разговор заканчиваю, специально звонила, чтобы напомнить.
– Ладно, что нибудь придумаем. А если не на банкет? Не примите нас, Надежда Дмитриевна?
– Скажешь тоже. Не скандаль, Эн. Я вам всегда рада, но я очень хочу, чтобы вы именно на банкет приехали. Все. Целую тебя и Ольгу. Очень вас жду. Пока.
– И я целую тебя. До встречи.
Услышав короткие гудки, Эн положила  трубку телефона на аппарат и присела рядом на кресло.
Если ее план сработает, то они с Ольгой будут гулять по улицам Петербурга, впитывая воздух Пушкина, побывают во всех местах, где только смогут. А главное, они повидают Надюшу.
*   *   *
Ольга молча смотрела в раскрытую книгу и думала о своем. Муж долго наблюдал за ней, потом произнес:
–Жду, когда же ты, наконец, перевернешь страницу, или буквы все перезабыла?
Ольга улыбнулась:
– Нет, просто задумалась… Так, ни о чем.
– Ни о чем не бывает. Давай, признавайся, о чем мечтала?
Ольга хотела отмолчаться, отмахнуться от расспросов, но не смогла – слезы как-то сами по-предательски навернулись на глаза.
– Знаешь, пусто у нас в доме, холодно…
Муж не дал договорить, резко оборвал:
– Опять завела свою волынку. Хватит, я сказал! Надоело! Наслу¬шался!.. Да не виноват я в том, что все так у нас сложилось. Ездили же, обследовались, а чужого ребенка я не хочу... Собачку заведи, если жить тебе скучно.
Ольга поняла, что зря затеяла этот разговор, и стала оправдываться.
– Прости меня, прости, пожалуйста, просто я устала. Не нужны мне никакие кошки или собаки. Представь себе, как мне тяжело. Работаю с детьми, а своих детей нет.
– Подумаешь, горе!.. – почти закричал муж. – Живут же другие без детей и не плачут!..
Но Ольга видела, что и ему больно и горько от этих мыслей. Она подошла, села рядом и погладила мужа по плечу. Он хотел сбросить ее руку, но она не отступала, обняла обеими руками его за шею и потерлась о его щеку.
– Ну все, забыли. Прости меня, я не хотела сделать тебе больно. Это все от усталости. Но ведь все пройдет. Теперь я в отпуске, отдохну, отойду, да и не затем я сказала тебе об этом. Просто пусто у нас. Из-за того, что давно не собираем друзей. Может, соберемся? Посидим немного, расслабимся? Ты тоже напряжен.
Но муж молчал, насупившись. Казалось, он не хотел прощать Ольгу. Потом, сделав над собой усилие, все же произнес:
– Одна уже в Питер собирается.
– Ой, точно, – оживилась Ольга, – Надюша письмо прислала: хочет встретиться. У них и повод есть: Николай защитился.
– Знаю-знаю. Всех созывает: желательно в вечернем и с мужьями в смокингах.
– Откуда ты знаешь? – удивилась жена.
– Сорока на хвосте принесла. Подруга  твоя сегодня вот заходила, от нее и узнал.
«Вот хитрюга», – подумала Ольга, а вслух произнесла:
– И как ты относишься к этой идее?
– Да никак. Хочешь, так поезжай.
Ольге показалось, что муж сам испугался своих слов. Он вдруг встал, скомкал газету и, швырнув ее под ноги, вышел из комнаты.
Ольга не поднялась, она так и осталась сидеть на диване, пытаясь осмыслить все происходящее.
Перед сном, уже в полудреме, Александр вдруг подумал: «А и вправду, пусть едет. Что я, один не справлюсь, что ли. Да и неделя не год, проживу. Она вся такая издерганная. Может, отдохнет немного. Да и мне отдохнуть не помешает – от ее капризов и дурного настроения».
*   *   *
Ольга почти не спала. Она вспоминала себя девчонкой, в легком летнем платье, спешащей на свиданье. А он, такой надежный, такой серьезный и взрослый, он ждал ее. Казалось, что счастью их не будет конца. Потеря ребенка - это первое настоящее женское горе  и первые капли одиночества. Ей тогда казалось, что это не ребенок покинул ее тело, а ее душа. Внутри поселилась пустота. Никто из врачей не мог помочь ей. А она так мечтала о ребенке. Он – ее, их ребенок. Может, тогда, он, ее муж, смягчился бы. Да, да, она  уверена, что так и было бы. Если бы они смогли иметь ребенка. Но все было напрасно.
– Ольга, телефон! Возьми трубку!- крик мужа  вернул ее к реальности.
Ольга встала, накинула халат и побрела к аппарату. В трубке прозвучал мужской голос:
– Доброе утро. Извините за беспокойство, дежурный по ГОВД  лейтенант Крамской беспокоит вас. А Александр Константинович дома?
– Да, я сейчас передам ему трубку, – отозвалась Ольга, и взглянула на часы, стрелки показывали половину девятого, все равно уже пора вставать, – сказала она про себя и позвала мужа к телефону. Ольга застегнула распахнутый халат и побрела в ванную, а потом на кухню. Сделав себе и мужу кофе села за стол, подперев голову кулаками, и задумалась. За спиной раздались шаги мужа.
– С добрым утром.
– Доброе утро, – отозвалась она, – кофе хочешь? Я приготовила.
Муж был явно чем-то не доволен. Ей не хотелось спрашивать его о звонке. Захочет – сам расскажет. Она взяла чашку и молча сделала несколько глотков. Саша тоже молча выпил свой кофе и только после того, как поставил чашку на стол и повертел ее несколько минут в руках, все же заговорил:
– Звонил дежурный, просит помочь. Я, пожалуй, исчезну часика на три. Еще рано. Можешь поваляться в постели. Твои планы на сегодня?
Ольга потянулась и, зевнув, произнесла:
– У меня нет планов, я в отпуске. Я разрешаю тебе исчезнуть, так уж и быть. Но только не на весь день. Ладно? Вечером, может, сходим куда нибудь?
– Я постараюсь вернуться пораньше, если смогу, – и не ответив на вторую половину вопроса, муж вышел из комнаты. Ольга так и осталась сидеть за столом. Через несколько минут до нее донеслось из прихожей:
– Оля, закрой, пожалуйста, дверь.
Ольга вышла в прихожую, подошла к мужу, и тот, ткнувшись носом в ее в щеку, стал открывать дверь и уже почти на ходу, обернувшись, как бы нехотя, сказал:
– Да, я тут подумал. Наверное, Эн права, и вам стоит съездить к Надежде. Ты ведь хочешь? – и не дождавшись ответа, добавил: – Если ты хочешь, то можешь поехать.
Ольга обрадовано замотала головой и подскочив к уходившему мужу  повисла у него на шее.
– Спасибо, – прошептала она ему в самое ухо.
Муж ничего не успел ответить, как соседняя дверь распахнулась и на пороге показался удивленный соседский мальчишка лет четырнадцати – Славка. Он хитро улыбнулся и протянул:
– Здра-асьте.
Ольга быстро отдернула руки с шеи мужа и быстро ответила:
– Здравствуй, Слава, – и подмигнула ему, отчего мальчишка совсем смутился и быстро сбежал по ступеням вниз.
– Ну, совсем парня засмущала, – засмеялся Саша.
– Пока.
Ольга закрыла дверь за мужем и несколько мгновений постояла, прижавшись к прохладной стене, потом она замурлыкала под нос музыку венского вальса и закружилась по комнате.
*   *   *
В это время в семье Кастальских происходило настоящее побоище. Сергей убеждал свою дорогую строптивую женушку не бросать его и не оставлять одного с малолетним ребенком на руках, на что тут же услышал:
– И не надейся дорогой, Катерина – девушка вполне самостоятельная, справишься. Если не справишься, то есть твоя мамочка или моя. В крайнем случае, существует телефон, свяжешься со мной.
– Ну, дешенька, – пытался сопротивляться муж.
– И не мечтай. В кои-то веки я решила уехать, а он мне: - душенька! – и она передразнила мужа. – Я приглашала тебя с собой? Нет, ты скажи, приглашала? – и она заходила по комнате, заложив руки за спину. – Нет, ты мне ответь! – И, не дав возможности мужу ответить, она продолжила: – Ты же просто не хочешь.
– Нет, ты не права. Я хочу, – протестовал муж. – Но мой отпуск в августе, а не в июне. В августе-то ты ведь тоже будешь просить меня уйти в отпуск, но я же не волшебник. Вспомни, мы ведь хотели поехать к морю.
– Само собой, – подхватила жена. – Море – это море. А Надюша ждет нас сейчас. Она же ждет! Понимаешь!?
– Да все я понимаю, но ехать не могу.
– Ну, вот видишь, – обрадовано защебетала жена. – А я – могу.
– А Катя?
– А что Катя? Катя побудет с тобой или у одной из бабушек, это как тебе будет удобнее. Они посчитают за счастье побыть с внучкой. Что за проблема?
– Ну все, я так больше не могу! Сжалься, дорогая.
– Нет, это ты сжалься. Я целый год ухаживала за вами, работала в школе, разбиралась с трудными детьми, ухаживала за вами, помогала всем, а кто же поможет мне? Нет, не любишь ты меня.
Эн знала, чем добить мужа, и тот тут же сдал свои позиции:
– Ну, как ты можешь так говорить, дорогая, ведь ты же знаешь: я так тебя люблю!
– Любишь – значит отпустишь.
– Ну хорошо! – уже почти закричал Сергей. – Хорошо, можешь ехать. Но Катьку я никому не отдам. Мы будем вместе ходить на работу.
– Ну вот и хорошо, – тут же сменила тон Эн , – вот и замечательно. Так я могу сказать Оленьке, что мы с ней едем? Я уже бегу к телефону.
Сергей схватил подушку и запустил ею в уходящую из супружеской спальни жену. Та ловко увернулась и, выглянув из-за косяка двери, показала ему язык.
*   *   *

Саша попрощался с женой накануне. В день отъезда Ольги он дежурил. За Ольгу он был совершенно спокоен. Ольга вела себя буднично, и если бы не ежедневные визиты Эн, то и вовсе никто бы не смог подумать, что она вообще куда-то готовится уезжать.
Но вот наступил день, когда она уедет. Хотел ли он этого? Да в сущности, он и сам не знал, чего он хотел больше: чтобы Ольга осталась или чтобы она уехала. Она всегда была рядом. Он даже не знал, будет ли ее не хватать во время отсутствия...
Ольга распихивала чемоданы в своем купе. Соседями оказалась молодая пара. Они ехали на каникулы домой. Два юных лица, одухотворенных, возвышенных, объединенных одной, первой и единственной пока любовью. Эн подсмеивалась над ними. А Ольга завидовала тому, как они общаются, как смотрят друг на друга, и грустила.
Спустя двое суток они уже были в Санкт-Петербурге. Они стояли на остановке и ждали автобус, когда к ним подкатил шикарный автомобиль откуда выскочила и накинулась на них Надюша.
– Оленька,Эн , голубушки вы мои!
Все трое расцеловались, расшумелись, и было им все равно, что подумают о них окружающие.
– Наденька, ласточка, рыбка моя золотая, – щебетала Эн. – Как мы счастливы, увидеть тебя, дорогуша ты наша!
– А уж я как рада! Если б вы только знали, девочки! Ну все, поехали. Знакомьтесь, – это Виктор, – бросила она, усаживаясь в машину, – А это мои дорогие подруги – Ольга и Эн. Вообще-то, она Анна, но мы так привыкли, – объяснила она водителю.
Ольга почти не рассмотрела его. Она видела только отражение его глаз в зеркале напротив. Они были, как ей показалось, совсем черными.
До дома доехали очень быстро, много говорили – так, ни о чем и обо всем сразу. Водитель просто молчал, но от Ольги не скрылось, что он следил за их беседой и даже сдержанно улыбался. Когда машина подрулила к дому, где жили Ковалевы, водитель распрощался с дамами и уехал.
– Кто это? – спросила Эн. – Такой романтичный...
И обратилась к Ольге:
– Ты заметила, какой у него патрицианский профиль?
– Нет, не заметила, внимательная ты наша, – засмеялась Ольга.
– Осторожно, Виктор у нас известный сердцеед и закоренелый холостяк. Он давнишний друг Николая. Я потом вам расскажу о нем, – предостерегла подруг Наденька.
Все вместе они поднялись на четвертый этаж небольшого старинного дома, и Наденька распахнула перед подругами дверь. Подруги  вошли в квартиру и ахнули: огромный холл был отделан красным деревом.
– Как в музее, – ахнулаЭн.
– Я знала, что вам понравится, – скороговоркой проговорила Надя, – а теперь пойдемте, у вас, у каждой, будет своя комната, а потом я вам покажу кабинет мужа и нашу спальню и еще гостиную, а еще я познакомлю вас с Ниной – это моя домоправительница.
– Ага, – произнесла Эн, – домоправительница, домомучительница, помню, помню сказочку про Карлсона.
– Ну, хватит, не надо, – мягко одернула ее Наденька, – Ниночка очень гордится тем, что работает у нас с Колей. Она приходит три раза в неделю и наводит у нас порядок.
– Угу, без нее, ты бы Надюша не справилась, верю, верю, – прошипелаЭн.
Но Надюша настойчиво попросила Эн утихомириться, прижав указательный палец к своим губам. Они вошли в маленькую, уютную комнату. Она была отделана в розовых тонах.
– Это для Оленьки. Нравится?
Но Ольга не успела ответить. В коридоре раздались легкие шаги, и в дверях показалась молодая, красивая женщина.
– Здравствуйте, Надежда Дмитриевна.
– Здравствуйте, Ниночка.
– Ну, вот они и приехали. Здравствуйте, – и она протянула свою ладонь Эн.
– Здравствуйте, – удивленно произнесла Эн и запнулась. – Я думала, что вам, по крайней мере, за пятьдесят.
– Вы удивлены? – скромно улыбнулась Нина,– Здравствуйте, – улыбнулась она и приняла Ольгину руку в свои. – А вы – Ольга. Надежда Дмитриевна рассказывала мне о вас. Я представляла вас именно такой.
– Спасибо, – Ольга тоже смутилась.
– Не удивляйтесь, – продолжила Надюша, – мы с Ниночкой большие друзья. Ведь это правда?
– Да, конечно, – поспешила заверить их Нина.
Она так же тихо вышла из комнаты и будто растворилась в тишине квартиры. Надежда поплотнее закрыла за ней дверь и произнесла:
– Она пациентка мужа. У нее муж и сын в автокатастрофе погибли. Теперь она совсем одна. Николай помог ей, и теперь она боготворит Колю. После несчастья она долго лежала в клинике у Николая, теперь вот у нас работает. У нее инвалидность, а теперь с работой знаете как. Вот Николай и предложил мне взять ее. И хотя я говорю, что она должна приезжать только два-три раза в неделю, но она здесь практически ежедневно. Если она не приезжает к нам, то находится либо на кладбище, либо просто бродит по городским улицам. Мы решили, что уж лучше пусть она будет здесь. Нина очень тихая, спокойная, муж говорит, что  есть возможность ее выздоровления, хотя и не большая. Я как-то к ней приехала, а у нее на кухне стол накрыт на три персоны, она в праздничном платье сидит одна. Я спросила, кого она ждет? А она отвечает, что Сашу с Мишуткой, что они скоро придут. У меня даже волосы на голове зашевелились. Я распрощалась и – к Николаю. Тот молчит, курит, потом начал меня успокаивать: говорит, что это, возможно, пройдет. У Нины сейчас двойная жизнь, она живет одновременно и сегодняшним днем, и вчерашним. Но теперь я уже привыкла. Все знакомые и друзья знают Нинину историю. Вот и вас я прошу: будьте к ней снисходительны. Примите ее такой, какая она есть, как нашу родственницу. Впрочем, за те два года, пока она с нами, мы ее так и принимаем, считаем членом своей семьи.
– Боже мой! - произнесла Анна. - Это ужасная история. Но ты Нину, надеюсь, не боишься. А вдруг ей хуже станет?
– Не станет, – засмеялась Надюша. – Уж мы с Николаем о ней позаботимся.  А вот выздоровеет - там посмотрим.
А Ольга ничего не сказала, она лишь подумала о том, что если бы ее муж и ее ребенок погибли, она, наверное, не смогла бы жить совсем. Сын – видеть, слышать его голос, целовать его ручки, быть любимой им, и в один миг остаться одной… Его будто показали тебе, дали полюбоваться и отняли, отняли, как отнимают часть самое себя. Наверное, после лечения она выписалась домой, а там, все так, как было при них. Рубашки мужа, игрушки и книги сына. От одной этой мысли Ольге сделалось дурно. Несчастная женщина…
Будто из далека до нее доносились голоса подруг.
– Нет Наденька, я всегда говорила, что ты святая. Это же надо! Какая же ты умница, – говорила Аннушка. – А теперь давай показывай и мне комнату.
Ольге не хотелось никуда идти, она чувствовала себя уставшей.
– Девочки, можно я останусь здесь? – попросила она у подруг и умоляюще посмотрела на Эн.
– Ладно уж, распаковывайся. Знаю по себе, как ты устала, – прощебетала Эн, и вместе с Надей они вышли из комнаты, закрыв за собой дверь.
Но Ольга не стала распаковывать свои чемоданы. Она села на кровать, потом прилегла и стала думать о Нине. Не заметила, как уснула. Ее разбудила Эн. Она теребила Ольгу за плечо:
– Хватит дрыхнуть, прихожу уже в третий раз, а ты все спишь и спишь. Мне не хотелось тебя будить, но нельзя проспать весь день. С дороги  даже душа не приняла, так и дрыхнешь одетая. Что ночью будешь делать, уже пять часов, в шесть  Николай придет. Пойдем, хоть умоешься, – и она потащила подругу в ванную комнату, по дороге треща без умолку:
– Нет, ты только посмотри здесь и здесь! А это – ну, не чудо ли? А ванная! Это же не ванная, а целый бассейн. Посмотри, как здесь здорово, – и Анна распахнула дверь в ванную комнату. Она была довольно большой, отделанной в светлых тонах и утопающей в зеркалах.
– Потрясающе! – вырвалось у Ольги. – Сразу видна профессиональная рука дизайнера. Я всегда говорила, что у Надюши безупречный вкус.
Ровно через минуту Ольга уже стояла под упругими струями воды, ощущая, как с каждой минутой к ней возвращаются сила и бодрость.
Выйдя из-под душа, Ольга накинула на себя огромный душистый халат, предложенный ей Наденькой, и весело напевая себе под нос, отправилась разыскивать свою комнату. Квартира показалась ей огромной, Ольга прошла мимо кухни, гостиной и очутилась в большой прихожей. Когда входная дверь скрипнула и отворилась, это было настолько неожиданно, что Ольга вскрикнула. В дверях показался мужчина. Ольга не успела и глазом моргнуть, как он ввалился в дверь, держа в обеих руках по паре сумок.
– Извините, я, кажется, напугал вас, но Наденька просила подбросить продукты. Я только на минутку.
И он прошел мимо ошеломленной женщины как к себе домой.
Ольга ничего не ответила. Потом она представила,  как она выглядела со стороны: молодая женщина, в огромном махровом халате, с мокрыми волосами, прижалась в угол и смотрит глазами затравленного зверька. Ольга улыбнулась своим мыслям. Мужчина уже вернулся, он встал напротив и посмотрел внимательно на Ольгу, большими, темными глазами.
«Ах, эти чудные глаза», – промелькнуло в ее голове.
– А я вас, кажется, знаю, – неожиданно для себя произнесла Ольга. – Ведь это вы подвозили нас сегодня с вокзала?
– А вы наблюдательны, – улыбнулся он, – и хотя нас уже познакомили, разрешите, я еще раз представлюсь вам – Виктор.
– Ольга, – и она протянула свою руку на встречу руке Виктора. А он, вместо того, чтобы пожать ее, вдруг наклонился и прижался губами почти к запястью, отчего Ольгу будто током дернуло, но она постаралась не подать вида.
– «Сердцеед», – пронеслись у нее в голове предостерегающие слова подруги.
– Извините еще раз, я напугал вас, но это не нарочно, честное слово, – и он улыбнулся, от чего его слегка неправильные черты лица приобрели мягкость и четкость линий.
– «У него красивая улыбка», – отметила про себя Ольга, а вслух произнесла:
– Просто это было так неожиданно.
– Да, я понимаю, – сказал Виктор. – Ну что ж, извините, но мне уже пора.
– Да, да, я попробую закрыть эту дверь, – и Ольга нерешительно шагнула ему на встречу.
– Спасибо, но у меня есть свой ключ,- произнес Виктор и вышел так же тихо, как и вошел.
– Ужас какой-то, – вдруг раздраженно произнесла она вслух. – Не квартира, а проходной двор, – и побрела дальше.
Вечером, за ужином подруги много болтали, даже потом они не могли расстаться почти до самого утра. Все говорили и говорили, вспоминая себя то совсем юными девочками, то уже девушками. Они перебрали все городские новости и сплетни, пересмотрели все фотографии и успели обсудить все новости. Николай, немного посидев с ними, отправился в кабинет, сославшись на необходимость поработать. Наденька проводила мужа взглядом, полным любви и благоговения.
– Николенька совсем не бережет себя, все работает и работает, может всю ночь напролет просидеть в своем кабинете и прописать свои научные статьи. А утром станет себя ругать. И я его ругаю. Иногда прихожу к нему, сяду в уголок на диване и смотрю, как он работает. А он все пишет, пишет, потом все скомкает, бросит в корзину и начнет ходить по кабинету взад-вперед. Я смотрю на него, смотрю, а потом засну. Просыпаюсь лишь оттого, что он меня на руки возьмет и несет в постель. Отнесет, а сам снова за письменный стол усядется. Никакой личной жизни, – рассказывала Надюша подругам, счастливо сверкая глазами. Ольга смотрела на нее и завидовала чистоте и свежести ее чувств. Вот и она, Наденька, не имеет ребенка, но живет полной счастливой жизнью. И совсем не чувствует себя одинокой, пожалуй, даже наоборот. Ольга вспомнила мужа, свой дом, и все ей показалось таким чужим и холодным, почти безжизненным, как трясина.
*   *   *
– Александр Константинович! Вас к телефону, – доложил помощник дежурного.
Александр взял трубку из его рук.
– Да, слушаю.
– Саша, это я.
Александр вздрогнул и почти раздраженно бросил в трубку:
– Ну, я же просил: не надо звонить мне, я сам позвоню.
– Я скучаю без тебя, – снова прошелестело в трубке, и на душе у Александра потеплело.
– Я завтра после дежурства приду.
– Спасибо, родной.
В трубке раздались короткие гудки. А Александр все еще держал ее у своего уха. Лоб его покрылся испариной. С ума сошла баба. Еще не доставало, чтобы, не дай Бог, жена узнала, ведь голос Ольги помощник знал. И даже после этих холодных мыслей, на душе все равно было тепло, до тех пор, пока он не подумал о жене.
Все это началось совсем недавно, около двух месяцев. Стелла пришла в милицию уже около года назад. В детской комнате милиции, где она теперь работала, ее хвалили. Всем нравилось ее упорство, она работала с азартом игрока. Многие посматривали на нее и даже уважали. Поговаривали, что Стелла занималась в спортивной школе и имела разряд по плаванию. И еще она могла прямо с места сделать прыжок через голову. Собственно, чем и покорила почти всю мужскую часть ГОВД. Изредка они попадали вместе на дежурство. Сначала ему было некогда присматриваться к этой молодой особе. Но постепенно она стала интересовать его. А однажды, после дежурства, она попросила подбросить ее до дачи. Было совсем недалеко, и он с радостью согласился. Они ехали по проселочной дороге, легкий весенний ветерок залетал в салон машины, развевая ее белокурые локоны. Кожа ее была мраморно белой, казалось, сквозь нее, можно было увидеть, как течет кровь по сосудам. Краем глаза Александр наблюдал за Стеллой. Сначала она рассказывала о чем-то, задавала какие-то вопросы, он сдержанно отвечал. Потом она затихла на сиденье машины, слегка наклонив голову. Она сидела у раскрытого окна, и ветер шевелил ее легкую блузку. Было совсем по-летнему тепло, и она разделась, оставшись лишь в юбке, красиво открывающей ее округлые колени, и светлой легкой блузке. Легкий весенний плащ она бросила на заднее сиденье машины. Ветер то открывал, то закрывал ее довольно большой вырез блузки. Казалось, что больше он ничего и не видел. Как тогда все случилось, он и сам не знал. Все произошло как-то само собой. Позже, откинувшись на сиденье, он подумал об Ольге. Было ли ему тогда стыдно, было ли жаль жену, он не помнил.
Когда машина подъезжала к даче, Стелла вышла молча, не прощаясь, и исчезла в большом деревенском доме. Александр развернулся и помчался домой. Он не думал или, скорее, запрещал себе думать о том, что произошло. Просто вычеркнул этот случай из своей жизни и все. Но, кок оказалось, не надолго. Спустя неделю в опергруппе вновь дежурила Стелла, и все повторилось. Теперь, уже около двух месяцев, он вел двойную жизнь. Приходя домой, Александр не чувствовал вины. Дома он просто забывал о Стелле, о ее существовании, но стоило ей только появиться, как разум его переставал жить. Теперь, когда Ольги не было рядом, он изнывал от тоски по ней, от вины перед нею, но стоило только позвонить Стелле, и он вновь поддался животному инстинкту.

*   *   *
Виктор сел в машину и рассмеялся вслух. Странное существо он только что повстречал. Виктор заметил ее еще на вокзале. Ничего выдающегося, обычная провинциальная училка. Казалось, у нее на лбу было это написано.
 «Наверное, она еще правила этикета преподает в своей школе»,  подумалось ему еще тогда.
А вечером он не удержался и поцеловал ее руку, она пахла чем-то таким знакомым, нежным и душистым, как в детстве. Вот именно. Она пахла детством. Будто два совершенно разных человека легко уживались в этой особе. На перроне перед ним стояла строгая, подтянутая учительница, а здесь, только что, в прихожей он увидел перед собой испуганного ребенка. Виктору вдруг так отчаянно захотелось поднять ее на руки и покружить, что он едва сдержал свое желание, боясь вовсе испугать это милое существо.
– Вот старый дурак, расчувствовался – засмеялся он снова и нажал на газ.

Весь день подруги не расставались. Где они только не побывали, чего только не увидели. Находившись досыта, они уютно разместились в одном из летних кафе под открытым небом. Легкий летний ветерок развевал их волосы. Подруги заказали по чашечке кофе и по рогалику, а самое главное, по огромной порции мороженого. Сидели молча, нехотя перебрасываясь фразами. Было уже около четырех часов вечера.
– Больше не могу, – взмолилась Аннушка, – мои бедные ножки, они сейчас отвалятся.
– Нет, уж дорогая моя, потерпи, – попыталась поддержать ее Наденька, вспомни, завтра пятнадцатое. Я вот все отложила, а должна была банкетом заниматься, так что потерпи, да побереги свои ножки, они тебе еще понадобятся завтра, – произнесла Надюша и поправила солнечные очки.
– Ой, я почти забыла об этом, – воскликнула Анна. – Это так замечательно, но дальше я идти решительно не могу, и даже до метро я уже не дошлепаю, хотя мы и решили никого не беспокоить, но я считаю, что это непредвиденные обстоятельства, которые требуют постороннего вмешательства.
– Постыдись, – обратилась к подруге Ольга.  Может перестанешь ныть? Не мы ли решили обойти все достопримечательности этого города?
– Нет, это точно была не я, а если я, то явно, что я была не в своем уме, – отшутилась Эн.
– Ну, все, хватит, – прервала их спор Надежда, – я тоже устала. Думаю, что Виктор не обидится, если я его побеспокою, – и она встала из-за столика.
– Постой, Надюша, я думаю, что вовсе не стоит беспокоить всех и вся из-за капризов Эн. Тем более, что существует такси, и уж если нашей дорогой Аннушке невтерпеж, то давайте поймаем такси, – постаралась вразумить своих подруг Ольга. Она почему-то вдруг испугалась, разволновавшись не на шутку.
Но Надюша набрала уже номер Виктора и стала ждать.
– Ох, что то ты хитришь, подруга, – зашипела на нее Анна. – Подумаешь, беспокойство, я думаю, что Виктору будет даже приятно подвести таких очаровательных дам, как мы.
– Я никуда не поеду, – заупрямилась Ольга.
– Это еще почему? – изумилась Эн.
– Не поеду и все, я еще немного погуляю Что я маленькая девочка? Вы можете ехать, я не вправе вас удерживать.
– Что случилось? Может быть, мы чего-то не знаем, что-то пропустили? Он что приставал уже где нибудь к тебе, этот сердцеед?
– Нет, Эн, ты совершенно невыносима. Я же тебе рассказала, что столкнулась с ним вчера в коридоре. Надо сказать, что я была в достаточно неприглядном виде, если это вообще можно как-то назвать. А сегодня я ему скажу: здрасьте, подбросьте нас, пожалуйста.
–Тебе что, вообще необходимо, что-то говорить ему?
Ольга сразу как-то смутилась.
– Ну, почему же, совсем не обязательно.
– Ну, вот и хорошо, – обрадовалась Анна, – поздороваешься и все, сиди, молчи, как рыба, за язык тебя никто не будет тянуть, уж я тебе обещаю.
Пока подруги переговаривались, Надюша благополучно дозвонилась до Виктора.
– Так, девочки, Виктор будет минут через десять. Заканчивайте свои пирожные и перестаньте спорить, пожалуйста. Когда приедем домой, нужно еще все подготовить к завтрашнему вечеру, да и проверить не мешает, что там приготовили к банкету служащие.
Виктор подъехал несколько раньше, девочки заспешили, быстро собрались и подошли к машине Виктора. Виктор вышел из машины и открыл дверцу:
– Здравствуйте, красавицы.
– Здравствуйте, – кокетливо произнесла Анна первой.
– Привет, спасибо, что не бросил нас, мы так измотались, пытаясь, за один день увидеть весь Питер, что просто, наверное, не добрались бы до дома без твоей помощи, оправдывалась Надюша.
– Здравствуйте, – пробормотала Ольга и быстро села в машину.
– Здравствуйте, Ольга, – спокойно ответил Виктор, – мне даже приятно оказать вам эту услугу, девочки.
Ольга уже села и только теперь заметила, что зеркало водителя смотрит прямо на нее. Она попыталась укрыться от него, поерзав немного, создавая видимость, что устраивается поудобнее и замерла как мышка, вжавшись поглубже в сиденье и стараясь не показать своего волненья. Виктор заметил это, усмехнулся про себя и сел за руль. Машина мягко тронулась с места. Анна слегка наклонилась и шепнула Ольге:
– Здравствуйте, Ольга! О-го-го, а он ничего. Не красавец, конечно, но ничего себе.
Ольга не ответила, она подняла глаза, взглянула в зеркало и увидела, что Виктор наблюдает за ней. Холодок пробежал по ее спине, потом ее бросило в жар, она быстро отвернулась и стала смотреть в окно, делая вид, что любуется улицами Питера. Изредка их взгляды все же встречались, и тогда Ольга чувствовала, как Виктор улыбается. Нет, она видела только его глаза, но Ольга точно знала, что он улыбается своей теплой улыбкой. Всю дорогу до Надиного дома они молчали, казалось, что этой дороге не будет конца. Но вот машина затормозила. Виктор вышел, открыл дверцы машины и помог дамам выйти. Все вышли, поблагодарили Виктора и направились в сторону Надюшиного подъезда. И даже спиной Ольга ощущала его взгляд. Сначала она сердилась на него, а потом на себя, от того, что чувствовала себя лабораторным мышонком, за которым постоянно наблюдают чьи то глаза. Постепенно она постаралась убедить себя в том, что это лишь ее выдумки.
За подготовкой к банкету и разговорами подруг вечер пролетел совсем незаметно. Уже ночью, лежа в постели, глядя в потолок, Ольга никак не могла уснуть. Внезапно дверь отворилась, и на пороге появилась Анна в пижаме.
– Оленька, ты спишь?
– Нет, проходи, – отозвалась Ольга.
– Вот и я лежу, лежу, а сон не приходит, – начала Аннушка.
– Ложись рядышком, – предложила Ольга, – поболтаем немного. Как в детстве.
Эн не заставила  долго себя ждать и нырнула под Ольгино одеяло.
–Только бы поместиться,- хихикнула она.
Кровать тихо качнулась и скрипнула.
– Оленька, я вот думаю, – неуверенно заговорила Анна, – может, шестнадцатого или семнадцатого рванем домой? Ты как думаешь? Я по Катерине соскучилась. Понимаешь, будто чего-то мне не хватает. Волнуюсь я очень: как там Сергей справляется? Звонила и вчера и сегодня, он говорит, что все в полном порядке, а сердце все равно не на месте. Днем вроде бы еще туда-сюда мотаешься, а вот ночью ну просто беда. Сердечко мое просто изводит меня.
– Не ерунди, – прошептала Ольга, – Сережа ее отец и отец прекрасный, он чудесно справится и без тебя. Ну, а если что, то бабушки ему обязательно помогут, не волнуйся, дорогая.
– Хорошо тебе говорить, ты вольная птица. Хотя кто знает, кому из нас лучше?
Ольга не ответила, ей не хотелось отвечать, и она быстро постаралась сменить тему.
– Надюша завтра хочет предложить нам услуги своего парикмахера, хочет, чтобы нам прически в салоне сделали. Давайте лучше я поработаю. Ведь я тоже на что-то способна.
– Здорово, – поддержала ее Эн. – Я Надюшке сама предложу, можно?
Ольга кивнула в темноту. Обе помолчали.
– Оля, Оль, я вот о чем тебя хотела спросить. Тебе не показался странным этот самый Виктор?
– Виктор? – настороженно переспросила Ольга. – Нет. Я не присматривалась. А что, ты как психолог, нашла у него какие-то патологические отклонения? – с иронией в голосе проговорила она.
– Да нет что ты, если честно, то он, конечно, хороший экземплярец мужской особи. Высок, хорошо сложен. У него достаточно правильные черты лица, если, конечно, не придираться к этому. А улыбка, вообще – класс! А глаза, нет, ты видела его глаза? Они у него синие.
– Синие? – изумилась Ольга. – Мне показались они абсолютно черными.
– Нет, именно синие, у меня у Катюши такие. Обманчивые глаза. Знаешь, Надюша рассказала мне, что он крайне опасен. Женщин, как паук, окручивает и бросает. Ни одна не может противостоять его чарам. Это все после того, как его жена бросила. Уехала куда-то, кажется, в Америку, то ли с певцом каким-то, то ли с художником, я не помню точно. Говорят, он безумно ее любил.
Ольга вспомнила глаза Виктора, огромные, темно-синие глаза и его грустное лицо.
– Значит он «казанова»? – произнесла она в слух.
– Ага, «казанова», да еще какой. Только несчастный. Надюша говорит, что вот только его жалеть не надо. Говорят, одна актриса из-за него хотела жизнь покончить самоубийством, в общем, отравилась она из-за него, но ее спасли. А ему хоть бы что, у него, наверное, вместо души – пустота, а вместо сердца – камень. Мстит он просто всем бабам.
– Да уж, доверься такому, а он только посмеется над тобой. Окостенелые такие мужики, - со вздохом согласилась Ольга. Подруги еще немного полежали рядышком, каждая думая о своем. Потом, Аннушка шепнула:
– Ну, все, кажется баиньки пора. Спасибо тебе -  как поговорю с тобой, так и на душе легче. И так всегда. Пока, я пошла к себе, – и она, чмокнув подругу в щеку, встала, поправила одеяло Ольге и отправилась к себе, тихо ступая по ковру.
Ольга осталась одна и стала размышлять. Сначала она думала о себе, потом мысли ее переключились на Виктора, потом они и вовсе стали путаться, и она заснула.
Ей снилось, что она идет по широкой улице, вокруг огромные высотные дома, но она не знает эту улицу. А навстречу ей идет очень красивая женщина, и Ольга точно знает, что это жена Виктора. Вот они приближаются друг к другу. Женщина берет Ольгу под руку и просит пойти с ней. Ольге не хочется, но она все же идет. Она заходит во двор. Со всех сторон – дома. Такие дворы называют колодцами. Здесь сухо и солнечно, много цветов, а впереди стоят женщины. Они образуют живую очередь. Жена Виктора подводит Ольгу к последней из женщин и говорит:
– Это ваше место, – вручает Ольге комплект постельного белья и добавляет: – Я сама не люблю чужих простыней.
Ольга стоит и ждет, очередь движется очень быстро. Ольга видит, что за ней никто не занимает. Постепенно очередь пустеет, одни уходят, другие остаются и ждут своей очереди. Ольга старается угадать, что ее ждет за дверям дома, но не может. Вот двери распахиваются и перед ней. Она входит в просторную комнату. Там, сидя по-турецки, ее встречает Виктор. Он курит кальян и, улыбаясь, говорит:
– Ждал тебя, велел весь мусор убрать. Дай мне руку.
Ольга протягивает молча свою ладонь и видит, что это вовсе не Виктор, а Саша. Он хмурит брови и говорит:
– Я новую квартиру купил. Только там ты жить не должна. Это мой дом.
– А как же я? – спрашивает Ольга и просыпается.– «О, господи! Приснится же такая муть!»
Ольга поворачивает голову в сторону часов и видит, что стрелки сошлись на десяти.
– «Вот это да, стыд! Наверное, все уже встали».
В комнатах тихо и пустынно. Ольга прошлась по коридору и вошла в столовую. Там тоже было тихо. У плиты стояла Нина, не оборачиваясь, она произнесла:
– Доброе утро, Надежда Дмитриевна и Анна Николаевна уехали в ресторан, уточнить некоторые детали банкета. Вам сделать кофе?
– Я бы не отказалась, конечно, если вас не затруднит, – ответила Ольга и присела на краешек стула.
– Ну что вы, мне даже приятно поухаживать за вами. А к кофе – бутерброд или тосты?
– Спасибо, но мне не хочется.
Нина принесла кофе, поставила чашку на стол и присела рядом.
– Почему-то мне нравится разговаривать с вами.
Ольга молча пожала плечами.
– Хотите, я расскажу вам о вечере? – и, не дожидаясь ответа, начала рассказ: – Сначала будет ресторан. Огромный банкетный зал с закусочным столом по середине. Множество чужих и скучных людей, которым совершенно не интересно, где они находятся и по какому поводу. Но это только одна разновидность гостей, а другая – просто завистники, восхваляющие Николая Ивановича. Они станут петь ему дифирамбы и шушукаться за его спиной. И совсем чуть-чуть – крохотная горстка друзей. Но все, что будет происходить там, это еще не главное. Главная часть вечера начнется, когда часов в десять-одиннадцать вся эта свора разъедется по своим норам. Все оставшиеся приедут сюда и только здесь Николай Иванович и Надежда Дмитриевна, вздохнут спокойно и почувствуют себя свободно. Боюсь, что вечер затянется часов до четырех, а может, и дольше. У нас всегда так было, Саша любил принимать гостей, – и после этих слов она замолчала.
Ольга поднялась и, подойдя к Нине, обняла ее за плечи, положив свою голову на Нинино плечо:
– Не надо. Ниночка, все будет хорошо.
Нина, не оборачиваясь, похлопала Ольгу по руке и, высвободившись, встала.
– Я знаю.
Им не дали договорить – в прихожей хлопнула дверь, и послышались голоса:
– Ну, вот, пожалуй, и все. Из ресторана все подвезут к восьми вечера, официанты придут около девяти. Я думаю, что мы уложимся.
Ольга поспешила в прихожую. Анна сидела в глубоком кресле.
– Я совершенно без сил. Представляешь, мы всю ночь будем на ногах. Видите ли, традиционный банкет уже не в моде. Теперь в моде фуршеты, фондю и другая подобная ерунда. Кошмар. Нет, нужно срочно ехать домой. Мы там сели бы за стол, выпили от души, закусили, спели бы даже. Потом – танцы до упада. Игрища до самого утра. Замечательно! Правда, Олечка?
– Да, я уже все знаю. Мне Нина рассказала, как это все сейчас происходит. Честно говоря, я представляла себе огромный обеденный стол с визитками, как в кино, – Ольга надула щечки и, прыснув, засмеялась.
– Над чем смеетесь, хохотушки, – спросила вошедшая Наденька.
– Да над собой, – бросила Ольга, – боимся вот твоего вечера.
Наденька тоже улыбнулась:
– Представьте, что на педсовет идете. Вот и все.
– Ну вот, здрасьте вам, – воскликнула Эн, – мы тут, понимаете ли, за тысячу верст расслабиться приехали. А она нам – педсовет. Нам этого добра и дома хоть отбавляй.
– Здесь после девяти расслабитесь, останутся только свои.
– Сколько будет «только своих»?
– Человек двадцать наберется, не больше. Не бойтесь, девочки, это вместе с нами. Значит около пятнадцати, если, конечно, Виктор не придет с очередной своей пассией.
Эти слова почему-то задели Ольгу, и она спросила:
– Как часто он их меняет?
– Постоянно. Мы не успеваем запоминать имена, – ответила Надюша. – Вообще-то, я рассчитывала, что он поухаживает за одной из вас.
– Увольте нас от питерского Дон-Жуана. Свои невостребованные дома остались, правда, Олечка?
– Согласна, – скупо, сквозь зубы, выдавила из себя Ольга.

*   *   *
Виктор сидел за рулем автомобиля и автоматически производил все необходимые действия, но мысли его были далеко. Разве мог он отказать этому чудному существу, каким была Наденька. «Да и не сложно это. Выберу Аннушку, она живая, коммуникабельная, надеюсь, что найдутся и общие темы для разговора. Для Ольги пригласили Инвара Садальского – поляк, нормальный мужик. Интересно, о чем они будут разговаривать?» Впрочем, какое ему до этого дело. А все-таки, наверное, Инвар будет рассказывать о своем процветающем в России бизнесе, о том, как здесь сложно и одновременно с этим просто делать деньги. Деньги – кто их не любит? Женщину легко можно купить, за деньги или за большие деньги, всю, целиком. Только так теперь он и поступает. Спасибо Елене, она научила его быть расчетливым. Ах, Лена, Лена, теперь, она живет, где-то в Англии или Америке. Зимой, наверное, в Париже. Она всегда об этом мечтала. Приемы, вернисажи, – сказочная жизнь. Лена, – столько лет прошло, но рана по-прежнему не заживала, давая о себе знать. Прошло столько лет, а он все еще помнит все, до мельчайших подробностей. Эта маленькая провинциальная стерва, он был для нее лишь необходимой ступенькой в большой лестнице, поднимающей ее к богемной жизни. После него у нее был Стас, но и его она бросила и вышла замуж за эмигранта из Словакии. Вацлав был диллером, потом купил маленькую компанию по производству мыла. Потом Лена бросила и его, выйдя уже в четвертый раз, за хозяина огромного парфюмерного концерна, поглотившего и Вацлава и его компанию. Вацлав, не выдержав банкротства и предательства Лены, свел счеты с жизнью, а Лена живет и здравствует. Вот они, хваткие, хитрые и расчетливые, даже, пожалуй, изощренные и далеко идущие, по чужим головам и жизням, эти провинциальные бабенки. Вот и эти две дамочки. Хотя нет. Они обе замужем и, кажется, не собираются никого бросать. Интересные экземпляры. Особенно Ольга. Она так чудесно растягивает слова. Это характерная черта всех нижегородцев. Если Анна все время болтает, то Ольга немногословна в отличие от подруги. Анна кокетлива и чрезвычайно подвижна,  Ольга, напротив, спокойна и уравновешена. Они обе, будто две крайности одной Надюши. А глаза, эти Ольгины глаза, ее прекрасный потаенный взгляд, когда смотришь на эту женщину, то всегда кажется, что в ней скрыта какая-то тайна. Как тогда, когда он встретил ее в первый раз, его привлекли именно эти глаза, грустные глаза испуганного ребенка. Хотя какой же она ребенок. Может, это просто изощренная ловушка умелой женщины. Мужчина видит лишь то, что хочет видеть? А, впрочем, зачем ей это? Виктор нажал на педаль тормоза и остановился у дверей своего офиса.
– И чего это я ополчился на них? – произнес он вслух и подумал : – «Будто зацепило. Интересно, есть ли у нее дети, кто ее муж и вообще, как и чем она живет?»
Виктор вышел из машины и щелкнул пультом, включив сигнализацию. В дверях офиса его встретила немолодая секретарша, дама неопределенных лет. Виктора всегда удивляло, зачем она просит всегда называть себя Тасей.
– Здравствуйте, Тася, что для меня? – бросил он, входя в кабинет.
– Три факса, в четырнадцать встреча с Ранкслером.
– Отмените, знаете же, что сегодня вечером я буду занят, – бросил он через плечо недовольной секретарше. Плюхнулся в кресло и стал просматривать почту.
– Устал, кофе сделайте, пожалуйста, черный и сегодня без сахара.
Секретарша усмехнулась. Когда шеф нервничал, он всегда пил кофе без сахара.
– И еще, меня ни для кого нет. Эскизы готовы? Где они?
– Справа, в голубой папке, – и Тася закрыла за собой дверь. Виктор просмотрел эскизы. Мальчики потрудились на славу. Радовало то, что последние несколько лет, дела у него идут неплохо. Ювелирная мастерская приносит приличный доход, но Виктора по-прежнему, не удовлетворяло сегодняшнее положение вещей – пора выходить на международный рынок. Он взял карандаш и добавил несколько элементов в прекрасную, изящную диадему. Виктор прикрыл глаза и представил, как Ольга надевает ее. Он быстро отмахнулся от видения, рассердившись на себя самого окончательно. Затем он сделал несколько звонков. Вошла Тася с подносом в руках. Чашка кофе, черные тосты с солью, пачка сигарет.
– Спасибо вам, поеду в мастерскую, вот выпью кофе и отправлюсь.
*   *   *
Уже в два часа  все было готово. Анна не умолкала ни на минуту. Надюша очень волновалась, и только Ольга была, как казалось со стороны, спокойна. Почти три часа она пробыла в ванной, было похоже, что вся эта суматоха, воцарившаяся в доме, ее ничуть не трогала. Анна кричала, ругалась, смеялась, и все это она делала одновременно. И даже Ниночка оживилась, щеки ее раскраснелись, она бегала из комнаты в комнату, перекладывала вещи с места на место и постоянно улыбалась.
– Нет, вы только посмотрите на нее, уже два часа, а она все еще не готова, – вопила Анна, глядя на Ольгу.
– Успокойся, дорогая, – щебетала Надюша, – ты же знаешь, как Ольга умеет. Два, три штриха, и она богиня, не то, что мы с тобой.
– А что мы с тобой – королевы.  Разве не так?
– Совершенно верно, но для того, чтобы и нам стать богинями, нужно немного больше времени, вот и все.
Ольга молча вошла в свою комнату, просушила волосы полотенцем и принялась рассматривать оба свои платья, лежавших на кровати. Конечно, она постаралась на славу. Ольга подошла к зеркалу и прикинула на себя лиловое. Тяжелый шелк приятно холодил кожу. Глубокий вырез подчеркивал белизну плеч и красиво подчеркивал по-девичьи упругую грудь. Ольга положила его на место и взяла второе. Очень простой фасон, но необыкновенная фактура материала, делала его не совсем обычным. Легкий блеск черной ткани придавал платью необычную торжественность, широкие бретели переплетались, сзади создавая некое подобие банта. Платье было просто великолепным. Ольга приложила его к себе и покружилась. В дверь постучали.
– Да-да, входите, – крикнула Ольга.
В дверях показалась Надюша.
– Оленька, ты не передумала? Мы в салон. Ты с нами?
– Спасибо, Надюша, мне не хочется. Я сама поколдую.
– Хорошо тебе, ты все умеешь делать сама. Тогда до встречи. Ниночка все тебе покажет, – и она вышла, тихо прикрыв за собой дверь.
Не прошло и пары часов, как девочки вернулись веселые и довольные собой, с красивыми прическами и профессионально выполненным макияжем. Аннушка, пока они раздевались, все время смеялась и не естественно громко разговаривала. Но когда подруги вошли в комнату, то ахнули. У зеркала стояла почти не знакомая им молодая женщина. Ее светлые волосы были гладко причесаны и убраны в чудный бант, из которого струился по тонкой изящной шее легкий завиток. Ниночка воскликнула:
– Какие же вы красавицы!
Женщины засмеялись. Анна восхищенно смотрела на подругу.
– А может, Наденька, мы зря сидели у этого арапа Петра Великого все это время? Оленька, да ты просто чудо, как хороша.
– Спасибо, девочки, если бы не Ниночкина помощь, я навряд ли справилась бы.
Через час они уже мчались на огромном белом автомобиле в ресторан.
Надюша не успела переступить через порог ресторана, тут же отправилась раздавать указания:
– Эн, ты, пожалуйста, не утомляй своими разговорами Виктора, не отягощай его бренный труд ухаживать за тобой долгое время, тебя может выдерживать только твой дорогой Сережа. А ты, Олечка, Инвара не доводи до обморока своим ледяным молчанием. Думаю, что он постарается понравиться тебе.
 Ольга шла, чуть дыша и думала о том, как хорошо, что Виктор сегодня будет кавалером Анны. Иначе она, наверное, вообще не смогла бы произнести ни слова за весь вечер.
Они вошли в зал. Все собравшиеся обернулись и зааплодировали. Николай и Наденька шли впереди. За ними шли Ольга и Анна. У самого входа к ним присоединились Инвар и Виктор. Николай и Наденька шли как король и королева, все расступались перед ними, пропуская к микрофону. За ними ряды смыкались. Гостей было так много, что Ольгу оттеснили от Аннушки, и только чья то твердая рука помогла ей устоять на ногах. Ольга подняла глаза и увидела Виктора. В его глазах  тоже была растерянность.
– Спасибо, – пробормотала Ольга, – без вашей помощи я едва ли удержалась бы на ногах.
– Вы прекрасны сегодня, Оленька! Можно я буду вас так называть? – было заметно, что Виктора явно что-то смутило в ее облике.
Ольга вновь посмотрела ему в глаза и почувствовала волнение, руки ее задрожали. Все вокруг аплодировали. Мэр Санкт-Петербурга произносил торжественную речь в честь Николая. Затем Николая стали поздравлять его сослуживцы.
– Разрешите предложить вам руку?
– Благодарю, – едва слышно проговорила Ольга, и они стали продвигаться ближе к виновнику торжества.
В это время Анна стояла, озираясь по сторонам.
«Где же этот Виктор? Что, я так и буду стоять совсем одна?» Она гордо вздернула свой маленький носик и вдруг заметила, что на нее смотрит очень интересный мужчина.
– Здравствуйте, – произнес он с акцентом. – Нас не представили. Я хотел бы представиться вам. Инвар.
– Очень приятно, – вслух произнесла Анна и подумала: «Уж лучше красавчик Инвар, чем быть совсем одной среди этих чужих и надутых гостей. Нет, а Оленька какова? Дождется она еще парочку ласковых словечек. Куда это она запропастилась?»
Поздравив Николая, гости разбрелись по залу, предоставив возможность каждому подойти к Николаю и лично выразить ему свою признательность. Пары бродили по просторному залу и общались между собой. Раз от разу гости подходили к большому столу с закусками. Официанты, все в белом, бесшумно скользили между парами и подавали бокалы с вином и шампанским. Виктор подошел к одному из них и взял с подноса бокал для себя и Ольги. Она стояла у колонны и присматривалась к гостям. Больше было людей зрелого возраста, все они обсуждали достоинства работы Николая, хваля ее и восхищаясь его молодостью, сочетающейся с блестящими способностями талантливого психиатра.
– Как на выставке, – шепнул Виктор, наклоняясь к самому уху Ольги. Выпрямившись, подал ей бокал с шампанским.
Он наклонился так близко, что Ольге показалось на мгновенье, что он вот-вот коснется губами ее шеи, отчего она вся внутренне напряглась. Виктор почувствовал это и улыбнулся загадочно. Мимо прошел очередной официант, неся на подносе маленькие канапе. Виктор остановил его, предложил Ольге, она отрицательно покачала головой, но он все-таки взял два.
– Выглядят аппетитно, – произнес он и шепнул: – Если не будете есть, то быстро опьянеете.  Как тогда доберетесь до дома?
– Надеюсь, что вы не бросите меня в этом холодном и чужом для меня городе? – парировала Ольга.
– Как вы могли подумать обо мне такое? Но все же лучше не рисковать.
Не зная, как себя вести, Ольга отвернулась от Виктора и положила в рот канапе. Как только она повернулась к нему снова, то краем глаза заметила пару, направлявшуюся прямо к ним.
Он был невысок, худощав, с небольшой аккуратной бородой и чудной лысиной. Она же – высокая, стройная брюнетка, средних лет, с широко поставленными глазами и ярко накрашенным ртом. Чудесный темно-синий костюм обрамляла норка, на ее шее красовалось великолепное ожерелье. Она была примерно на полголовы выше своего кавалера.
Виктор поприветствовал мужчину. Затем принял протянутую дамой руку и поцеловал ее.
– Виктория и Аскольд Крысько. А это близкая подруга Наденьки - Ольга, – представил Виктор.
Аскольд манерно наклонился и чмокнул Ольгину руку. Ольге как то сразу сделалось весело.
«Наверное, это уже шампанское начало свое действие, - Виктор был прав. Просто кошмар», – пролетело в ее голове, и она постаралась вежливо и сдержанно улыбнуться.
– Я звонил вам, Виктор, но Тася сказала, что вас нет.
– Да, я был занят.
– Вижу, – улыбнулся Аскольд и многозначительно посмотрел на Ольгу, Прищурив и без того маленькие глазки – Но мне очень срочно нужно уточнить некоторые детали. Я уверен, что дамы нас простят, если мы покинем их на несколько минут. Не правда ли?
– Пожалуйста, – с характерным одесским акцентом произнесла Виктория, - мы тут пока поболтаем.
Виктор слегка склонил голову в поклоне и шепнул едва слышно:
– Осторожно, справочное бюро ответит на все ваши вопросы, выведает все ваши тайны и поведает обо всех светских сплетнях.
– Как вам эта вечеринка, – спросила Виктория и, не дожидаясь ответа, продолжила свою мысль: – мы с Аско очень любим питерское общество. Это просто чудо какое-то, какие здесь все милые. Вот посмотрите: это супруги Стрельцовы, – и она кивнула в сторону пары, проходившей мимо них, – он просто душка, профессор эндокринологии. Бог! Маг! Все знает, великолепный мастер. А это – доктор Богопольский – тоже профессор, челюстно-лицевой хирургии. Аско как-то попал в аварию, но можно ли по нему сейчас сказать это! Ах, Боже ж ты мой, что с ним было! Но этот Бог! Он имплантировал ему чудную нижнюю челюсть. И шоб мне лопнуть, она работает таки, как новенькая… А теперь, посмотрите на меня, ну что – богиня? И все это профессор Старшов, это все его работа: грудь и шея, ну, а мое лицо? Просто волшебник! Вон он со своей Галатеей шествует по залу. Он пластический хирург, просто маэстро, мастер своего дела. Это вообще ужасная история. Муж этой дамы жутко ревновал ее ко всем, и, представьте себе, он взял таки и изуродовал ей лицо. Так Старшов не только починил ей лицо, но и собрал ее всю заново. Но вам еще рано к нему, милочка.
Все это она произнесла с таким воодушевлением и буквально на одном дыхании, что ее нельзя было не слушать. Причем, периодически она дотрагивалась до своего великолепного колье.
Потом, подождав несколько минут, она все же не выдержала и спросила:
– Как вам мое колье?
– Оно великолепно! – восторженно произнесла Ольга.
– Я знаю, – удовлетворенно вздохнула Виктория, – это работа Виктора.
– Виктора? – удивленно переспросила Ольга.
– Да-да. Он кудесник, он – чародей. И не говорите таки, что вы не знали, что он ювелир, милочка.
– Как ни странно это звучит, но я, действительно, не знала этого.
– Как же так? Что вы, он прекрасный, талантливейший ювелир. Непременно попросите его сделать вам нечто подобное. Но, чур, это не будет то же самое. Договорились?
В это самое время мужчины, довольные друг другом, уже подходили к ним. Виктор подошел в Ольге и взял ее под руку.
– Что ж, нам пора. Э, Виктор, ваша спутница, просто душка, – наклонившись к Виктору негромко, но так, чтобы ее было легко услышать Ольге, произнесла Виктория.
– Всего доброго, – и Виктор  вновь склонил голову в поклоне, прощаясь с Аскольдом и Викторией. Как только они отошли, Ольга не выдержала и спросила:
– Это правда, что вы ювелир?
– Правда, – ответил Виктор, – но это совсем не интересно, – и вновь взял с подноса бокал с шампанским.
– Отчего же, напротив, мне очень интересно. Впервые в жизни вижу живого ювелира. Наверное, вы еще и богач?
– А вам хотелось бы, чтобы я оказался богачом? – сдержанно улыбаясь, спросил Виктор.
Ольга смутилась:
– Не знаю. Наверное, нет. О чем я тогда буду с вами беседовать?
– А что, разве с богачами и поговорить не о чем?
– Не знаю, я просто думала, что вы, как и Николай, врач.
– Разочаровал?
Ольга неопределенно пожала плечами. В зале было душно, от выпитого вина начала кружиться голова, и она, подняв на Виктора свои огромные глаза, по-детски доверчиво сказала:
– Вы больше не предлагайте мне, пожалуйста, шампанское. Никогда не думала, что от него можно опьянеть.
– Вы, наверное, весь день ничего не ели? – удивленно спросил Виктор.
– Да, знаете ли, как-то с самого утра некогда было.
Он рассмеялся и потянул ее за руку к столу с закусками.
– Виктор, нет, я не буду есть при всех этих людях.
Он остановился и взглянул на часы:
– Подождите, скоро девять. Все начнут расходиться, и мы поедем к Николаю, а пока пойдемте на свежий воздух.
Они вышли на балкон,   перед ними открывалась великолепная панорама ночного Питера. Город был залит огнями. Он предстал перед Ольгой во все своем великолепии.
– Как красиво, – восхищенно произнесла она.
Виктор посмотрел ей в лицо. Выражение ее лица было совершенно искреннем, не было лжи, желания покрасоваться или понравиться ему, и именно это подкупало его. Ольга отвернулась, продолжая любоваться открывающейся картиной вечернего города. Прическа Ольги была достаточно высокой, такой, что шея ее была обнажена, и ему  хотелось прижаться к ней губами, ощутить шелк кожи. Виктор нахмурился и как бы случайно коснулся Ольгиной щеки. Ольга вздрогнула и повернулась к нему. Ее губы были совсем рядом. Виктор отстранился, с трудом сдерживая желание поцеловать ее. Ольга будто почувствовала это и легонько рассмеялась.
– Вы напугали меня.
– Я только хотел поправить ваш локон.
Ольга опустила голову и промолчала.
Когда они вернулись в зал, гости уже разошлись.
– Где вы бродите? – накинулась на них Анна, но, взглянув на Инвара, несколько смягчилась.  – Мы тут разыскиваем вас, а вы на балконе прохлаждаетесь. Уже пора ехать. Внизу, ждет машина.