Глава 14 Будни

                На всякого живущего находится монстр, для
                которого данная особь только корм. Для
                червяка – курица, для курицы – человек,
                для человека – государство - монстр без лица
               
      Рыбалка перестала быть удовольствием, превратилась в утомительную и скучную работу. Я исчерпал отпущенный природой лимит оптимизма и энтузиазма, а мое настоящее называлось безработицей и безнадегой.
   
       Телевизор захлебывается, вещает о героях капиталистического труда, о храме Христа Спасителя, на который удалось наскрести деньжат… Разворовав страну, наскребли денег на пару церквух. Сколько же стоила эта страна? Или страна стоила много, но украли столько, что осталось только-только храм построить?

       Повернули страну к рынку: "Учитесь зарабатывать!" Не принимаю новые реалии. Не так и не в тех условиях воспитан... да и учился не тому. Представьте ситуацию: сотню человек под страхом голодной смерти заставили стать скрипачами. У одного неплохо получилось, еще с десяток кое-как смычком научились по струнам возить, остальные умерли от голода, за отсутствием музыкального слуха.
      
       По заключениям разного рода экспертов предпринимательством могут заниматься 7-14 процентов активного населения, то есть, обладают необходимыми качествами, возможностями, желанием. В самых раскапиталистических странах по найму работает восемьдесят-девяносто процентов населения.

       Гайдары-Ельцины, узнавшие о биржах из книжки Н.Носова "Незнайка на Луне", бросили в воды рынка: "Учитесь плавать и выживать". Почему не научились плавать? Элементарно: музыкального слуха не хватило.

       Кто понаглей, побессовестней от души и веры к деньгам повернулись: карабкаются, цепляются мертвой хваткой, оскаливаются и рычат на мешающих дорваться, а добравшись вдруг обнаруживают, что ничего человеческого в них и не осталось, но... живут не заморачиваясь.

       Некоторые храмы строят: кто-то свечу пудовую ставит, кто крест позолотой обновит, кому-то на целую часовню наворованного хватило. А мне это кощунством кажется, как строительство сплошь позолоченного Храма Христа Спасителя в то время, когда люди в стране картошке перемороженной рады, и комбикорм себе, как скотине, запаривают. Когда вижу, как наши верхние на почетных местах, скроив морду попостнее, крестом обмахиваются, не вскипает в моей душе чистая и светлая благодать.
   
       Наверху «творцы реформ», «люди с новым мышлением». А их особняки, машины, деньги – плата за ум, предприимчивость, деловитость. И они не берут лишнего, а только то, что обеспечивает достойное существование да избавляет от необходимости воровать по мелочам.
 
       Они за народ. Во всей России не найти депутата, который был бы против народа. Не уточняют, правда, кого они считают народом.
 
       Да, их жены, дети, кумовья имеют предприятия, магазины, держат контрольные пакеты акций предприятий от молокозавода до Газпрома, но это  личное дело жен, детей и кумовей, и нечего оскорблять честные имена и лица российского истеблишмента…
 
       Из минора снова вытащил свояк. Он прикатил на велосипеде и с порога завел привычную песню:
- Ты не поверишь!
- Угадал.
- Точно, точно! Линь идет. Михалыч наловил. Сети надо ставить вдоль камыша, и тогда будет…
 
       Бензин обеспечил свояк, и это, в конце концов, решило дело. Мы поставили сети вдоль камыша, поставили поперек русла, поставили в камыше и поставили на чистой воде. Выпили и легли спать, а утром утерлись десятью килограммами линя, очень невзрачного на вид.
- Коля, ты не психуй. — утешал меня Игорь. - Сегодня поедем на Директорский. Хапнем капитально.
 
       Пруд, о котором говорил свояк, называется  так, потому что находится под опекой, кураторством, является вотчиной директора совхоза. В пруду водится карп, а Игоря туда допускают на рыбалку благодаря его ревизорской должности.
 
       К вечеру стих ненадолго восточный ветерок, а потом сменился на западный. Уже второй день в природе чувствуется тяжесть и напряжение, и большого улова я не жду. Тем не менее, мы быстро расставили сети и расположились на берегу.
 
       Откуда-то тут навалились «гости»: сначала менты прикатили на КАМАЗе – все пьяные — гуляют. Потом бандиты на «Жигулях» - эти трезвые, но быстро набрали градус, скоренько выпив литровую бутыль водки. Мы пить отказались, сославшись на нездоровье. Правда, когда толпа рассосалась, свояк в одиночку расправился с литром. Все болезни, как рукой сняло.
 
       По нынешним временам и к милиции, и к бандитам приходится относиться почтительно. Да, впрочем, и разница между ними невелика: и те, и другие с незаконченным средним образованием или получили его в СПТУ. Одинаково презирают всех, не принадлежащих к их сословию, клану, группировке, как уж правильнее назвать? Обращаются с людьми соответственно: если уж здорово не навредят, то унизят обязательно – укрепляют свою значимость.
 
       Погода не обманула. Не обещала рыбы и не дала. Карпа собирали всю ночь поштучно и едва наскребли тридцать килограммов.

       Отправил жену продавать рыбу, а сам опять к телевизору уселся, новости смотреть. А там все прекрасно понимают. Да, проблемы есть. Никто и не спорит.  Предприятия налогами задушили? А с чего тогда пенсии платить?
 
       С задержками, но выплачивают. И пенсионерки взрослых сыновей с их детьми на эти пенсии содержат. Работы нет, и на биржу встать, кроме кучи справок крутой блат нужен. А голодные обмороки у работяг и школьников – так это государства и не касается: самим, ребята, нужно к рынку приобщаться.
 
       Из истории известно, что в голодные годы на Руси люди кору с деревьев толкли и ели, а помещики, которым принадлежали леса, кору рвать не мешали, но с болью глядели, как деревья гибнут. Дураки были те помещики. У нас с голодухи народ бросился рыбу, раков ловить. Так государство не стесняется, тысячными штрафами обкладывает, по лодкам, по людям стреляет. Интересно, какие суммы будут выписывать лесники? Или на месте вешать будут, когда до коры дойдет? А дойдет скоро. Не может не дойти.
 
       Или государство право, сберегая природу для будущего? Только будет ли будущее у моих детей?

Глава 15 Трудовые будни

                Трудовой подвиг – работа выполненная
                с героическими усилиями, в лучшем случае,
                бесполезная
               
      Реализация карася идет с трудом: прилавки на базаре завалены рыбой, а покупателей рядом не просматривается.
 
      На прудах масса рыбаков и сетей. В будние дни людям больше нечем заняться, как ловить карасиков. Такие вот грустные шутки шутит с нами родная страна. Народ высвобождается с переходом к «капитализму» стремительно, и рыбалка видимой простотой и выгодой кажется многим спасительной соломинкой, чтобы выжить.
 
      Увы, если бы это было так. Даже при моем напряженном графике едва хватает на хлеб и бензин, а бывают и неудачные дни, и непогода, и отдохнуть надо иногда. Где бог, и кто правит нами? Я бы мог обратиться к вере, но слишком много «Если бы». Если бы яблоко не упало на голову Ньютону, если бы из ванны Архимеда не выплеснулась вода, если бы пуля не вылетела из ствола с заданной скоростью, если бы вор не украл, а растлитель не растлил…
   
      Но яблоко падает, выплескивается вода, пуля попадает в цель, и свободный человек в свободной стране приходит к необходимости убивать, чтобы выжить, шагать к власти по головам, наступать на горло ближнего ради денег… И, следовательно, нет бога, а в области разума, как и в материальной, властвуют строгие физические законы – физика человеческих, читай «дьявольских», отношений.
 
      Все мои усилия кончаются ничем. Денег как не было, так и нет. Нет и перспектив, только усталость: очень утомительно из ночи в ночь спать вполглаза.

      Вспоминается анекдот про трудолюбивого вора:
- Это правда, что вы за последнюю неделю совершили шесть краж?
- Да, ваша честь, и, если бы все работали, как я, наша страна была бы на пути к процветанию.
 
      Боюсь, анекдот про меня. Килограмм рыбы стоит три рубля, а литр бензина шесть. Вот и зарабатывай! Безрадостная картинка.