Февраль. Достав чернил...

Метель, позёмка и другие прелести февраля активизировались вместе с календарным началом второго месяца года. Занятия по каллиграфии были запущены из-за тотальной нехватки времени, поэтому, когда я вчера вечером решила в очередной раз достать чернильницу, оставалось только плакать. Чернила напрочь высохли и в чернильнице, и в банке.
— Эх, непруха.

Утренний кофе никак не бодрил. Пряности к нему кончились, надо было смолоть новую порцию, но напала несусветная лень, именуемая в народе культурненько так предвесенней депрессией. День предстоял насыщеный, поэтому я поспешила налить себе ещё одну чашку и залпом опрокинуть её в непросыпающуюся голову. Побрела в ванную разматывать влажное полотенце с волос.
«Вот сейчас накрашусь, глазки и откроются», — подумала и открыла косметичку.
Ровно через две минуты на меня из зазеркалья смотрели вполне бодрые и выразительные глаза.
— И вот, спрашивается, что мы с подружками по часу раскрашивали в юные годы? Кому были нужны дикие переходы теней от тёмно-фиолетового к светло-розовому, скажите?
Не иначе как осваивали добытые в очередях или подаренные заботливыми кавалерами наборы-раскладушки теней из 18-24 цветов ввиде бабочек и прочей живности, — начала я по недоброй привычке разговаривать с отражением, но перешла на диалог внутренний, — Сейчас мне слегка за пятьдесят, и за пару минут вот тебе мэйк-ап повседневный, а за три — вечерне-притязательный, в котором можно покорять любые пространства. А ещё мы научились наносить, нет — подчёркивать красоту впотьмах, левой рукой, готовя фаршированный омлет на завтрак и пролистывая ленту новостей, разве не так? Хотя и без макияжев очень так живенько.
Нет, сейчас есть, конечно, такие технологии, что днём и ночью одинаково накрашенная. Но мне они ваще не заходят. Лет 10 назад, помню, приехала ко мне в баню приятельница. Зашли в парилку, потомились на луговом сене, поскрабились кофейной гущей, веничком берёзовым прошлись, даже в холод нырнули, а лицо у женщины, как было с бровями, ресницами и контурными губами, так и осталось. Смотрится это дело в бане «ну так», как одетый на нудистском пляже. Будто в лифчике с пушапом под душем, или папарацци звезду могут в любой момент сфоткать, вот и при параде.
 
Не-не, ребят, хорошо, когда есть лёгкая разница. Утром проснулась, лицо будто дымка с поволокой или вуалькой. А подкрасилась, и словно рычажок яркости на экране подкрутили. Всё остальное, ей богу, от лукавого.
Внутренний диалог в голове перекинулся на ту самую приятельницу.
— Вот зачем тебе нарощенные эти, прости Господи, ресницы да долговечный макияж.
— Так время экономится.
— Сомнительно (это я про свои две и три минуты вспомнила, смотри выше), но, бог с тобой — соглашусь. А на что ты это освободившееся время тратишь?
Собеседница задумалась.
Действительно, надо ж как-то распорядиться этими 2-3, ну, пятью, что уж, минутами. Мхатовская пауза затянулась. Ответа не последовало.

Скажете, чего это меня накрыло? И то правда. Возможно, ностальгирую по неторопливости жизни. По любованию женщины в зеркале, когда каждый день словно новая жизнь, начинается с неспешного знакомства с собой. Умывания, причесывания, заколки там всякие, ленты. Какой веер опять же уместен к этим туфлям и т.д. Ну, вы поняли, в общем. Барышня внутренняя во мне не дремлет.
А если уж придумали долгоиграющий макияж и всякие такие "примочки", то вижу будущее за съёмным головами. Мне надо три — без макияжа, с лёгким дневным и вечерним а-ля "смоки айс". Чего напрягаться? Перекрутил по ситуации и о-ля-ля. Можно с собой на работу брать, вдруг вечером неожиданное свидание с вечерним дресс-кодом. Зашла в дамскую комнату, перекрутила "запаску" и готова.
Хочется, да, очень хочется ходить по улице в шляпке на любой, из тех трёх, нормальной голове и шубке поверх лёгкого шифонового платья. И плавно так скользить над ландшафтом с загадочной улыбкой. Это в фантазии и хотелках. А на деле — бесформенный сиреневый пуховик, широкий фиолетовый шарф в три ряда вокруг себя и шапка светло-сливового цвета до самых глаз. И всё равно холодно, ибо погода меняется то в сырой снег, то в пронзительно-колючий ветер, то в кусачий мороз на фоне голубого неба и слепящего солнца. В течение дня всякая погода может накрыть, надо быть готовой. Поэтому шифон остаётся в мечтах. Февраль он такой. Душа уже просит весны, а тело функционирует в самом разгаре лютой затяжной зимы.

Что нам, девочкам, остается?
«Достать чернил и плакать...»,— начала я, но осеклась. Прекрасно, но банально. Почти клише. И слезами чернила не размочишь. Да простит меня Пастернак, сегодня будет актуальное, из Агнии Львовны:

Лиф на байке,
Три фуфайки,
На подкладке
Платьице.
Шарф на шее,
Шаль большая,
Что за шарик
Катится?

Сто одёжек,
Сто застёжек.
Слова вымолвить
Не может.
"Так меня закутали,
Что я не знаю,
Тут ли я?"