Призрачный квадрат

   ПРИЗРАЧНЫЙ КВАДРАТ


   На входе меня встретила большая  вывеска с изображением "Чёрного квадрата".
   Я остановился около неё, вгляделся и, в предчувствии недоброго, отчаянно двинулся на выставку современного искусства.

   Залы были великолепны: просторные, вентилируемые, прекрасно освещённые.
   Ничто не отвлекало от знакомства с экспонатами.
   Мне трудно было назвать их картинами и скульптурами…

   Со стен в меня били фонтаны красок, одноглазые треугольники пронизывали безумными взглядами, по полотнам были разбросаны разбитые на геометрические фигуры фрагменты тел людей и животных, изображённые здания грозили рухнуть на меня, тёмные тупики уходили в бесконечность, фигуры, отдалённо напоминающие людей, несли недоброжелательство и угрозу.

   На скульптуры из искорёженного металлопроката смотреть было мучительно: казалось, что сам ощущаешь бессмысленное страдание металла.

   Экспонаты явно не одобряли зрителей.
   Или только меня?

   Посетителей было много.
   Большинство чувствовали себя свободно и непринуждённо. Они негромко обсуждали полотна с дикими, на мой взгляд, сочетаниями линий, полос и красок.   
   Было видно, что они понимают друг друга и то, что видят, им нравится.
   Наверное, они видели призраков, которых видит только тот, кому они являются.

    Ко мне призраки не явились.

   - Страдаете? – услышал я голос рядом с собой.
   Обернувшись, я увидел рослого мужчину с грубоватыми, даже несколько акромегалическими, чертами лица, одетого, как на приём к монаршей особе.
   - Исключительно по своей воле – ответил я. – Я сам пришёл.
   - Мазохист, что ли? – улыбнулся незнакомец. – Впрочем,  для посетителя этого вернисажа, в любом случае, так оно и есть.
   - До сих пор таковым не был – сказал я. – Но пришёл познакомиться с новым искусством и оказался не готов.
   - Узнаю голого короля – опять улыбнулся незнакомец. – Не смущайтесь. Вся эта публика одета точно так же. Но их научили, чем положено восхищаться, чтобы казаться современными. Они, совершенно искренне, такими себе и кажутся и восхищаются тоже совершенно искренне.
   - А как же создатели всех этих творений? – спросил я - Они – те самые портные, что шили платье голого короля?
   - А здесь вопрос сложнее – ответил собеседник. – Не без жуликов, конечно - как в любом деле. Но главные здесь – не они.
   - Неужели, всё-таки, художники? – удивился я.

   - Да – веско сказал собеседник. - С доисторических времён произведения искусства носили сакральный характер.
   Настоящее произведение искусства может быть только духовным.
  Оно может быть очень простым, но должно вызывать ощущение собственной духовности в человеке: человек должен чувствовать истинность своего пути от звериного состояния к человеческому.
   Такими были и петроглифы каменного века и простые иконы раннего средневековья.
   Эпоха Возрождения вернуло мастерство античных художников.
   Античное искусство было эстетичным, но не духовным, несмотря на многочисленные изображения богов. У греков и римлян боги были слишком людьми.
   Дальше произошел почти незаметный переход от изображения святых к искусству портрета. А дальше пошли пейзажи, натюрморты и жанровая живопись.
   Работы художников стали товаром.
   Но искусство требовало возвращения к своей духовной сущности.
   Художник кисти, резца, звука или слова – избранник богов и чувствует потребность выражать свою духовность в творчестве. 
   И начались поиски в цвете, форме, выразительности
   Все эти многозначительные точки, линии, зигзаги, пятна, действительно - поиск художника. Его самовыражение. Но духовности не видно.
   Кроме того, заметна явная деградация. На большинстве картин утрачены два измерения нашего мира: о времени, вообще, говорить не приходится, и нет ощущения пространства: на полотнах всё теснится в плоскости двух измерений.
   Мы смотрим и видим поиск, но, честно говоря, не видим находок.
   Перед нами – драмы необретения.
   Но художник не может в этом сознаться. Искусство – не наука, в нём отрицательный результат - не результат…   
   Художник духовен. Духовность утрачена современной культурой и художник не может выразиться в ней. Поэтому кажется, что поиск идёт в пустоте. 
   А тут ещё – искусствоведы в поисках своего куска хлеба…
   Один из столпов современного искусства, когда стал очень стар и уже не мог ничего потерять, сказал – передаю не дословно: стоит мне сделать мазок кистью по забору, немедленно явится дюжина искусствоведов и наперебой начнут доказывать, как это гениально.

   - А за такие слова морду бить надо, даже – за их цитирование  – подскочил к нам мужчина некрепкого телосложения.
   Таким я и представлял себе типичного искусствоведа.

   - Если надо – значит надо – озабоченно согласился мой собеседник. – Но я буду приводит контраргументы. Учтите – я груб не только снаружи, но и внутри. Пойдём - выйдём.
   В глазах искусствоведа мелькнула растерянность.
   - Брэк – сказал я. – Неравные весовые категории.
   Искусствовед молча согласился со мной и быстро удалился в соседний зал.
   - Как скажете, рефери – произнёс собеседник.

   Я заметил, что посетители выставки с интересом приглядываются к моему собеседнику.

   - А Вас-то как занесло на эту выставку? – спросил я – Похоже, что Вы – не большой любитель такого искусства.
   - Меня пригласили – ответил собеседник. – Один из художников, представленных здесь. Особый случай.
   - Так Вы вхожи и в эту среду? – удивился я.
   - А то как бы я рассуждал на эту тему? – ответил собеседник. – Хотя бы и очень субъективно и, возможно - неправильно.
    И в завершение – не могу удержаться от пророчества – нынче это модно: на картинах художников, поскольку они - избранники богов, отражается будущее. Когда мы вглядываемся в пузыри современного искусства, плывущие по океану слов, убеждающих в их наполненности, то видим, что будущего у этой культуры нет.
   А, ведь, на культуре зиждется цивилизация.
   - Как грустно – сказал я. – Значит, «Чёрный квадрат» - скорее – прозрачный – раз содержания в нём нет?
   - Пожалуй - даже призрачный - собеседник развёл огромными руками, и мы разошлись по разным залам.

   В одном из залов, периферийным зрением, я ухватил что-то неожиданное, повернулся, увидел яркую крупную картину и подошёл к ней.
   С полотна, раздирая могучими руками холст с разнообразными изображениями, на которые только способны все –измы современного искусства, смотрел на меня недавний собеседник.
   Портрет был предельно реалистическим, с акцентированием акромегалических черт лица.
   «Преодоление пустоты» - назвал творение художник.
   
   Стало ясно, кто пригласил моего собеседника на выставку.
   Стали понятны взгляды посетителей, которые они бросали на него, пока мы беседовали.

   Я ещё побродил по залам, пытаясь отличить творческий  поиск художников от насмешки шарлатанов.
   Но не преуспел в этом.
 
   Я вышел из галереи.
   Во мне не осталось никаких сил. В сознании кувыркались слова Кафки: «если долго вглядываться в бездну…»
   Если долго вглядываться в пустоту, в тебе не останется ничего, кроме пустоты.

   Я шёл по бульвару. Лениво шелестели листья лип, и бесшумно росла зелёная трава. По небу плыли белые облака. Как  пятна на картинах, они тоже были бесформенны, но не вызывали в душе ощущения пустоты. На дорожке стояли  широкие ретроскамейки. Я сел на одну из них. Мне стало удобно.
   Вокруг шла жизнь, а не представление о ней. Шум улицы и запахи лета начали наполнять меня.   
   На скамейку, рядом со мной, села крупная муха.
   Греясь на солнышке, она опустила прозрачные крылышки, потирала мохнатые передние лапки и смотрела на меня своими огромными фасеточными глазами.
   Такая живая и настоящая.
   Как я был рад ей!