Седьмое письмо

 Седая женщина сидела у окна, смотрела на образа в углу комнаты, заботливо накрытые расшитыми полотенцами поверх окладов. В руках держала маленький пожелтевший бумажный треугольник, опоздавший к адресату на двадцать лет. Неотправленное письмо с фронта, хранившееся на груди содата.

  Там, за образами, хранились ещё шесть писем с фронта.Письма сына, написанные быстрым почерком в промежутках между боями. Нежные письма к маме и отцу, к своим братьям и сёстрам, такие, которые ждут все семьи, отправившие своих кровиночек на эту войну.

Татьяна вспоминала. Ещё до войны она потеряла своих первых детей. Тяжко было. Хозяйство огромное, да ещё и колхоз. А муж Андрей постоянно с утра до ночи на фермах. Ветврачом работал. Скотины в колхозе много, то болеет, то рожает, а то и в другую деревню ездить приходилось, где ветрача не было. А дома Дима помогал, да Анечка. Подросли они, помощниками стали.
 Дима только школу окончил, хотел в медицинское училище поступать, а тут и война грянула. Молодёжи в деревнях много было, вот и забрали их в первые дни войны. Увезли далеко от дома.

Месяц первого письма ждали. А как только получили, забрали и Андрея на фронт. От Андрея весточек не было четыре месяца. А после приехал его брат и сказал, что Андрей в плену, и можно его выкупить у полицаев, главное не опоздать.
 Татьяна собрала в мешки муку и крупы, яйца и овощи, погрузила на телегу. Соседки помогли, собрали ещё снеди.
 Забрали Андрея чуть живого. С ним ещё отпустили и парня с соседней деревни. Привезли домой, воды нагрели. Раздели и ахнули. Кожа, да кости. Сорок килограмм осталось от крепкого рослого мужчины.
Татьяна ночей не спала, выхаживала.
Немцы в деревню пришли. Пришлось из избы в сарай перебираться. А перед тем, как немцы нагрянули, решили всей деревней бежать. Отъехали десять километров, да бежать больше некуда было.Кольцо замкнулось. Пришлось возвращаться.

Андрея и детей не тронули. В деревне не зверствовали, да и жители старались особо не шуметь, семьи большие, детей берегли. Мужики к партизанам подались, кого на фронт не забрали. А на хозяйствах бабы , да дети.

В сорок третьем, когда немцев погнали, Андрей ушел снова на фронт. К тому времени он немного окреп и решил не оставаться в стороне, да и счеты у него к немчуре были. Сын его, Дмитрий, последнюю весточку прислал в сорок втором, в июле месяце. И больше не словечка не прилетело с фронта.
 Чуяло его сердце, что беда случилась. Сердце отца не обманешь.
А Татьяна молилась всем святым, только бы выжил! Как же она будет без своей кровиночки? Не может же всесильный его не уберечь! Ведь он всё видит, и всё знает!
Димка родился крепким карапузом. Одного веса было в нём почти пять килограммов! Белый, с русыми волосиками и огромными серыми глазами! Глазами отца. Татьяна, приготовившись не спать ночами, быстро поняла,что проблем с этим малым не будет, поскольку малыш вообще никого не беспокоил.Он всех встречал с улыбкой до ушей и гуканьем.
Так Дима и рос. Тихо и уверенно себя вёл, говорил негромким голосом, с пяти лет стал помогать по дому, возился с маленькой сестрёнкой, ходил на грядки за овощами, собирал ягоды. Любил своего верного друга, пса по имени Урал, обожал котов.
Любил забираться на колени к отцу, когда тот приходил с работы. Андрей постоянно рассказывал ему о животных, и конечно были сказки с чудесами.

В семье рождались дети. И Дима всегда был готов возиться с ними, менять пелёнки, кормить с бутылочки, убаюкивать. Он знал, как тяжело маме, как у неё болят руки под вечер от работы и жалел, стараясь как можно больше работы снять с её плеч.
В школу Дима бегал с большим удовольствием. Неотрывно слушал на уроках учителей, понимая, что время для перечитывания много не будет. Память была отменной и он учился на пятёрки.
Время летело быстро. И вот он уже высокий и статный красавец, по которому сохли деревенские девицы. Да вот только на девиц у Димки времени не было. Парень мечтал поступить в училище, а уж после и в институт.
И грянула война!
Неведомо какими путями, но письма с фронта приходили. Передавали через партизанские отряды, переносили в одежде, тайком. Но они приходили и родные радовались каждой весточке с фронта.
Да, отступали, было тяжко, но и в тылу было не легче. Особенно ждать весточки от родного человека, который там, в этом пекле войны, и сколько жизни ему отмерено, никто не знает. Но, если весточка есть, то значит живой и всегда есть надежда на возвращение. И ждали, и надеялись. Ждали даже тогда, когда приходили письма из военкоматов. А в них всего несколько слов - "Ваш сын пропал без вести"... Вот и Татьяна получила такое письмо в конце сорок второго.

От Андрея письма шли постоянно. Он дошел до Берлина и вернулся. Только тогда Татьяна показала ему письмо, но уже не от сына.
А сейчас она держала в руках его последнюю весточку, написанную перед боем 13 сентября сорок второго.

"Родные мои! Дорогие мои мамочка и батюшка, сестры мои и братишки!Я вас крепко обнимаю и целую! У меня всё нормально. Вот сейчас фрицев отобъём и пойдём громить их дальше. Мы защищаем Ленинград! Здесь немного громко, но это ничего. Мы к этому привычные. Матушка и батюшка, берегите детей, а я, когда вернусь, помогать вам буду.До встречи! Ваш любящий сын Дмитрий!"

Вчера в середине дня перед домом остановилась машина. В дом, постучавшись, вошел седой майор. Татьяна с Андреем были в доме. Майор поздоровался и присел на скамью. Он долго и тяжело вздыхал, тер виски ладонью. Заговорил тихо, словно извинялся. Рассказал, что под Ленинградом, где шли жесточайшие бои, нашли захоронения советских солдат.Только вот не все они были неизвестны. У многих в нагрудних карманах были документы. Это в той бойне некогда было хоронить и разбираться. Поэтому хоронили в братских могилах.
Письмо, чудом сохранившееся, вложенное в корочку комсомолького билета, дошло до адресата.