Горнозаводские рабы

Горнозаводские рабы, или Об эффективных менеджерах 19 века


Как известно, в России до 1861 года существовало крепостное право, регулирующее отношения между владельцами земли и крестьянами, живущими на этой земле. Возникло такое право еще в конце 16 века, и за два столетия своего развития привело к тому, что в 19 веке крепостные крестьяне, принадлежащие помещикам, фактически превратились в рабов. Хозяевам официально дозволялось наказывать своих селян и дворовых людей, распоряжаться всем их имуществом, разрешать или запрещать браки и даже продавать. Хотя торговля крепостными и обставлялась определенными ограничениями (например, не позволялось разделять семьи), однако на практике все запреты легко обходились.

Но владельцами крестьян становились не только помещики. Например, наша Родина — Сибирь никогда не знала крепостного права в его традиционном виде. По очень простой причине — в отличие от Центральной России, здесь практически не было помещиков. Вплоть до начала 17 века на сибирских землях жили лишь местные племена, официально называемые инородцами. Их взаимоотношения с Российским государством регулировались отдельными законами и крепостное право на них не распространялось. А русские пришли на территорию современного Кузбасса только в 1618 году, основав Кузнецкий острог, который впоследствии стал уездным городом Кузнецком. Именно потомки военных (служилых людей), ссыльные и переселенцы и составляли основную массу русских, живущих в Сибири. А в литературе середины 19 века местные авторы даже разделяли собственно Россию и Сибирь, упоминая о них словно о двух разных государствах!

Получается, наши предки никогда не знали ужасов крепостничества, скажете вы? Формально — да! Они считались лично свободными людьми, однако жизнь их зачастую была гораздо хуже, чем у селян, принадлежащих помещикам. А почему так получилось, мы сейчас и поговорим.

Большую часть населения Сибири составляли государственные крестьяне, т.е. люди, живущие на территориях, которыми владело Российское государство. Они были свободными гражданами, хотя и прикрепленными к земле (до отмены крепостного права им запрещалось самовольно менять место жительства). Зато государственные крестьяне могли заниматься торговлей, владеть собственностью, и даже открывать мануфактуры и фабрики. Ежегодно они платили в казну определенный денежный оброк, подушевую подать и отбывали различные натуральные повинности (например, дорожную, которая заключалась в обязанностях селян строить и ремонтировать закрепленные за ними участки дорог и мостов).

Таким образом, положение у государственных крестьян на первый взгляд было гораздо лучше, чем у их коллег — бесправных помещичьих крепостных. Но только не в Кузбассе. И виной тому оказались черные и цветные металлы, руды которых в начале 18 века были обнаружены в окрестных землях, в то время называемых Алтайскими.

Железо, медь и серебро нашел здесь Акинфий Демидов, сын известнейшего уральского заводчика Никиты Демидова. Он же и основал первые железоделательные, медные и серебряные заводы на Алтае. В те суровые времена монополией на добычу драгоценных металлов обладало только государство, поэтому Акинфий Никитич несколько лет выплавлял серебро нелегально, не ставя в известность Петербург. А когда об этом узнала Императрица Елизавета Петровна, то она отправила на Алтай комиссию, и та подтвердила ценность вновь открытых месторождений, и наличие в них большого количества серебра. И тогда Елизавета, не мудрствуя лукаво, забрала все Алтайские заводы Демидова (умершего в 1745 году вскоре после приезда комиссии) себе, в ведение Кабинета Её Императорского Величества.

Здесь необходимо сделать одно важное пояснение. Казенная и Кабинетская собственность — это две совершенно разные формы владения. Казенные земли и предприятия принадлежали Казне, то есть Государству — Российской империи. А землями и фабриками Кабинета Её (Его) Императорского Величества владела непосредственно царская семья. И доход от них шел не в казну государства, а в карман Императору. Проще говоря, царствующий монарх сам по себе был одним из крупнейших помещиков и заводчиков в России. А Кабинет Её (Его) Императорского Величества как раз и создали специально для управления всем царским имуществом.

Итак, Елизавета Петровна в 1747 году можно сказать прихватизировала Алтайские предприятия Демидова, вместо того, чтобы отдать их в Казну. А для управления конфискованным имуществом Императрица организовала специальную административно-территориальную единицу — Округ Колывано-Воскресенских заводов (в 1834 году переименованный в Алтайский горный округ). Поначалу Кабинетские предприятия располагались лишь на территории Алтайского края, в окрестностях села Колывань. А первенцем металлургической промышленности Кузбасса стал Томский железоделательный завод в городе Кузнецке (не в Томске!), построенный в 1771 году. Ну а еще десять лет спустя рудознатец Дмитрий Иванович Попов — уникальный человек, достойный отдельного рассказа — нашел в предгорьях Салаирского кряжа серебряные руды. Для их добычи и переработки в Салаире заложили рудник, состоящий из нескольких шахт, и построили два сереброплавильных завода: Гавриловский в 1795, и Гурьевский в 1816 году. Из-за недостатка железа и чугуна в стране, спустя 10 лет после открытия на Гурьевском заводе начали выплавлять черные металлы, а с 1844 года он стал исключительно железоделательным.

В Алтайском округе сложилась особенная ведомственная система управления — военно-горный строй. На рудниках и заводах царили армейские порядки и поддерживалась жесткая дисциплина. Всеми делами на местных рудниках и заводах ведала Салаирская горная контора, входившая в состав Алтайского округа. Она представляла из себя некий аналог уездной власти, если сравнивать с общегражданской администрацией. При конторе имелись: ведомственная полиция, комиссия военного суда (с 1818 года), госпиталь, заводские школы, приют и гауптвахта. Для предупреждения возможных беспорядков в Салаире была даже расквартирована воинская часть в количестве 119 человек. По сути дела, Алтайский округ вместе с конторами представлял из себя некое полувоенное государство в государстве, а горные инженеры даже приравнивались по своему статусу к армейским офицерам.

Новым заводам требовалось большое количество рабочих рук, и эту проблему в Петербурге решили очень просто. Всех государственных крестьян Томского и Кузнецкого уездов Сенатским указом приписали к Кабинетским предприятиям, переведя их в категорию приписных. Такие крестьяне вместо уплаты подушной подати обязаны были выполнять при заводах и рудниках вспомогательные работы — подвозить руду, уголь и флюсы, рубить дрова, ремонтировать поврежденные паводком плотины, производить опалку лесов и т.п. До 1779 года приписные крестьяне заготавливали еще и топливо для печей и домн — древесный уголь, но потом эту обязанность возложили на урочников (о них чуть ниже).

Главным отличием приписных крестьян от государственных являлось то, что рекруты, забираемые из числа первых (1 человек на 150 мужских душ), несли не воинскую повинность, а горнозаводскую. То есть, они отправлялись на службу не в армию, а поступали мастеровыми, работными людьми или урочниками на Кабинетские предприятия. Но, если солдат призывали в армию «всего» на 25 лет, то горная повинность была пожизненной. Единственным поводом для отставки работника считалась только полная потеря им трудоспособности. И лишь в 1849 году срок службы установили в 35 лет для мастеровых, а также работных людей, и 30 для урочников. А в 1852 году горнорабочим снизили выслугу до 25 лет. Но право на отставку давали только за беспорочную службу, то есть тому, кто не имел взысканий от начальства. А провинившиеся продолжали работать бессрочно.

Мастеровые и работные люди трудились непосредственно на рудниках и заводах. Первые занимались более квалифицированным трудом (кузнец, машинист, каменотес, плавильщик, обжигальщик и т.д.), а вторые относились к низшему разряду (рудокопы, конюхи, пильщики, углетаскальщики и т.п.). В отличие от них рекруты, ставшие урочниками, продолжали жить в своей родной деревне, но артельно выполняли определенное задание (урок) по приготовлению древесного угля. Например, каждый из них должен был сложить, одернить и осыпать три 20-саженные кучи сосновых дров, а потом выжечь их и разломать спекшийся уголь на куски. Работа эта занимала практически все лето.

Людям, приписанным к заводам, без разрешения конторы не дозволялось вступать в браки, покупать жилье и скот, а также заниматься какими-либо промыслами, кроме основной работы. Они даже стричься были обязаны по армейскому образцу! Как и солдатам в армии, горнорабочим в принципе не полагалось отпусков. Зато они были освобождены от всех других податей и повинностей, а с 1828 года бесплатно получали хлебное довольствие — 2 пуда муки в месяц на взрослого и 1,5 на подростка. Имели право горнорабочие и на медицинское обслуживание в госпиталях. А несемейные и неимущие обеспечивались местом в казарме.

Рудники и заводы функционировали в две смены. Обычно каждый человек работал 1 неделю в день, 1 в ночь и 1 отдыхал. Эта третья неделя называлась гульной. Во время нее люди занимались домашними делами, а с разрешения администрации подрабатывали на стороне.

Труд горнозаводских рабочих был очень тяжел, а оплачивался он в мизерном размере. Литейщикам и их подручным приходилось стоять по 12 часов у раскаленных печей. Из расплавленных руд активно выделялись пары ядовитых соединений свинца, серы, мышьяка и сурьмы, которые постепенно отравляли организм работников. Поэтому самыми распространенными причинами преждевременной инвалидности и смерти мастеровых стали бронхиты, воспаления легких, ревматизм и туберкулез.

Еще ужаснее была работа на рудниках. К 35 годам (!) большая часть горнорабочих по состоянию здоровья уже не выдерживала тяжелых физических нагрузок, и не могла выдавать сменную норму по 12-18 пудов руды. Но это не считалось основанием для отставки: немощных переводили на поверхностные работы или зачисляли в инвалидные команды, заставляя нести караульную службу.

Многие не могли смириться с такими условиями жизни, да еще и без малейшего просвета впереди. И пускались в бега. Впрочем, беглецов обычно быстро ловили и после наказания вновь отправляли на заводы и рудники. Салаирская горная контора имела право самостоятельно, без обращения в суд, подвергать сбежавших первый раз рабочих и других мелких правонарушителей наказанию шпицрутенами (металлическими шомполами от ружей). Чем она активно и пользовалась. Нижний предел составлял 500 ударов (с 1852 года — 200), а верхний 6 тысяч, после которых человек навсегда становился калекой.

Преступников посерьезнее по решению суда били кнутом, клеймили и вырывали им ноздри (с 1830 года такие виды наказания запретили), либо приговаривали к ссылке на каторгу. Но парадокс состоял в том, что для преступников каторга становилась избавлением, ведь срок ее ограничивался 25 годами, а потом человек выходил на свободу! Некоторые из мастеровых даже специально оговаривали себя в совершении тяжкого преступления, чтобы променять бессрочную горную службу на 25 лет тюрьмы. Но увы… Вместо каторги их ссылали или на Томский завод, или на появившиеся в 1830-х годах Кабинетские золотые прииски, служба на которых справедливо считалась еще хуже заводской.

Живущие в нищенских и бесчеловечных условиях люди не стремились жениться. Среди взрослого мужского населения почти половина (47%) оставалась холостяками. А в семьях воспитывали не больше 1-2 детей. Ведь горная повинность была не только бессрочной, но еще и наследственной! То есть дети заводских рабов сами автоматически становились рабами, причем на всю жизнь, как и их отцы. Уже с 7-8 лет мальчики работали рудоразборщиками, то есть вручную дробили молотками большие глыбы, отделяя от них пустую породу. Смена длилась с 4-5 до 15-16 часов, а для слабосильных еще дольше. За день каждый ребенок должен был раздолбить 13 пудов руды, иначе его ждала порка. Первые школы для детей служащих и мастеровых появились в 1827 году (до этого времени читать и писать умел только один человек из ста), а нижняя граница минимального рабочего возраста была повышена до 15 лет лишь в 1852 году.

Вот так и жили наши прадеды всего то 1,5-2 века назад, вплоть до 1861 года, будучи формально свободными людьми, а фактически превратившись в горнозаводских рабов. А было их почти 10% от населения Кузбасса того времени! В 1859 году, перед началом реформ, население Салаира составляло 3430, Гурьевска — 2045, а Гавриловки — 952 человека. Еще 3639 трудились на Кабинетских золотых приисках, 2679 на Томском заводе и 869 на Бачатской копи. В сумме 13 с половиной тысяч человек! Огромная цифра, особенно если учесть, что в двух уездных городах Кузбасса, Кузнецке и Мариинске, в то время насчитывалось лишь 1655 и 3671 жителей соответственно. Удивительно, но факт: Салаирская агломерация, включающая в себя Гурьевск и Гавриловку, где проживало 6 тысяч человек, в середине 19 века оказалась крупнейшей по численности населения в Кемеровской области!

А теперь поговорим об организации труда на кабинетских заводах. Поставлена она была из рук вон плохо. Технологии выплавки серебра и железа не менялись столетиями, все операции производились вручную, с использованием принудительного труда, а предложения местных инженеров по улучшению производственных процессов не вызывали особого интереса у Кабинетских чиновников. Каменный уголь, миллионы тонн которого лежали прямо под ногами, никто и не думал использовать. Вместо этого администрацией заводов хищнически вырубались огромные объемы древесины, которая потом пережигалась на древесный уголь и использовалась для топки печей и домн. И только когда весь сосновый лес на десятки верст от Гурьевска был полностью вырублен, а доставка его начала обходиться в копеечку, плавильные домны заводов наконец-то стали переводить на ископаемый уголь. И в 1851 году заложили для этой цели первую в Кузбассе угольную копь — Бачатскую.

Неэффективность работы заводов проявилась во всей красе в 1860-х годах, после отмены крепостного права, когда чиновники горной конторы потеряли возможность использовать принудительный труд. Выплавка железа в Кузнецке и Гурьевске снизилась в несколько раз. То же самое произошло и с изготовлением металлических изделий. Количество рабочих на обоих заводах сократилось, а все промышленное производство Кабинета охватил кризис, продолжавшийся два десятка лет. Томский завод вообще не смог приспособиться к новым условиям и в 1864 году закрылся. А Гурьевский и Гавриловский заводы только в 1880-х годах, после вынужденной глубокой модернизации и реконструкции, смогли наконец значительно увеличить объемы выплавки чугуна, железа и серебра. Ну а Кабинет к концу 19 века полностью прекратил самостоятельное занятие промышленным производством, предпочитая сдавать свои земли в аренду частным предпринимателям, а впоследствии акционерным обществам.

Невольно возникает вопрос — неужели подобная организация труда на предприятиях Алтайского горного округа была выгодна Кабинетским чиновникам? А ответ на вопрос заключается в исключительной дешевизне подневольного труда. В самом начале мы упоминали о самодурах помещиках, которые могли делать со своими крепостными все, что угодно. Однако Кабинетские чиновники (и их коллеги из министерства финансов, которые с 1830 по 1855 год арендовали предприятия Алтайского округа) на поверку оказались еще большими самодурами! Ведь основной движущей силой экономики Российской империи до самой отмены крепостного права оставался практически бесплатный и подневольный труд крестьян и рабочих.

Простой пример. В 1853 году при сравнительном анализе работы частных и кабинетских золотых приисков выяснилось, что производительность труда на первых оказалась в два раза выше чем на вторых! Хотя частные промыслы работали лишь с мая по сентябрь, а кабинетские круглогодично. Но средняя заработная плата у частников составляла около 100 рублей на человека за сезон (пять месяцев), а у Кабинета от 6 до 10 рублей за год, при одинаковой тяжести труда. То есть каждый пуд добытого золота обходился Императору в два раза дешевле чем частнику, которому приходилось тратить на зарплату примерно половину выручки и волей-неволей внедрять у себя эффективные методы промывки, чтобы с меньшим количеством рабочих рук достичь большего результата. А Кабинет не заморачивался модернизацией производства — бесплатный рабский труд вполне компенсировал несовершенство допотопных технологий.

А еще на Кабинетских предприятиях функционировала хорошо отлаженная система хищений, во главе которой стояли чиновники Алтайского горного округа. Существовала колоссальная разница между реально добытыми пудами руды, а также выполненными работами с тем, что указывалось в бумагах. В сметах и отчетах отражались ложные оценки руд, их твердости и содержания в них металлов. А в результате списывались гораздо большие суммы, чем реально тратились на производство.

Вот так и работали.... Действительно, зачем напрягаться и ставить на лодку мощный паровой двигатель, превращая ее в корабль, способный плыть против течения с помощью команды в 10 человек? Ведь несоизмеримо проще и дешевле пригнать сотню рабов-бурлаков, которые утащат эту лодку куда угодно. А если по бумагам оформить не сто, а двести рабов, то всем заинтересованным лицам останется и на хлеб с маслом. Примерно в таком режиме и функционировала Российская экономика. Но когда в 1861 году отменили крепостное право, а бывшие рабы стали свободными, то Кабинетские предприятия начали стремительно приходить в упадок.

Разумеется, после отмены крепостного права условия труда на заводах лучше не стали. Однако все горнозаводские люди с 1861 года перешли в разряд крестьянского сословия и получили права и обязанности свободных сельских обывателей (фактически этот процесс растянулся на несколько лет). Отныне они могли устраиваться на промышленные предприятия Алтайского горного округа только на добровольном основании, а могли и вовсе забыть о службе на заводах и рудниках, словно о дурном сне, что многие из них и делали. А их потомкам, читающим о том, как «эффективный менеджер» по имени Государство в далеком 19 веке управляло своими активами, остается только признать, что за прошедшие 200 лет в этом управлении ничего принципиально не изменилось. И вряд ли изменится еще через 200…

PS. Пара слов об упомянутых выше предприятиях. Гурьевский железоделательный завод существует до настоящего времени под именем ООО «Гурьевск-Сталь», и ему исполнилось целых 207 лет! О Гавриловском сереброплавильном заводе, закрытом еще в 1897 году, напоминает сейчас только мемориальный камень, установленный местной Администрацией (см. фото в начале заметки). Серебряный рудник в Салаире закрылся вместе с заводом, а в 1928 году его восстановили для обеспечения рудой Цинкового завода в г. Белово. В постсоветское время Салаирский горно-обогатительный комбинат пережил несколько остановок и банкротств, а в 2013 году, после эпического провала с попыткой открытия медного карьера в Каменушке, он был окончательно закрыт, просуществовав 231 год.

Других предприятий с такой долгой и интересной историей, в Кузбассе больше нет.


При подготовке материала использовалась информация из следующих изданий:
1. История Кузбасса в 3 томах. Том I. Земля Кузнецкая в XVII–XIX веках. Кемерово, 2021 год.
2. Из истории Салаира. 1780-2015. Кемерово, 2015 год.

04.02.2024