Первое письмо Светлане С - 2005

СВЕТ ЖИЗНИ, ТАЮЩИЙ У ГОРИЗОНТА

Эпиграф:
"С любимыми не расставайтесь".

Первый раз я увидел её ... Не знал даже имени...
Её глаза искрились счастьем и радостью. Но она меня не замечала, наверное. И я ушёл. Работать, работать и ещё раз работать, как в омут головой.
Что такое работа? Это не жизнь, это лишь часть её. Я живу от лета до лета, зимой я почти не вижу солнца над головой: ухожу – ещё темно, прихожу – уже темно, и так весь учебный год...
Зимние каникулы?  Не смешите меня: они заняты работой. Менее тупой, чем обычно, но лишь работой.

Я живу только летом.
В детстве я мечтал о походах, студентом летом работал в стройотряде, чтобы сходить в горы, в аспирантуре было вообще не до этого, а потом (женился я не по любви и не по залёту и не по расчёту, а по шантажу меня женили. Хотя до этого я её искренне любил. Зачем же угрожать-то мне?! Через шесть лет "семейной жизни", из них последние четыре только в паспорте, а потом развелись: я не мазохист. Но угробить отца своими выходками она уже успела) только лето и оставалось на то, чтобы писать формулы, статьи, паять себе аппаратуру, писать заявки на патенты... но лето пролетало мгновенно, ведь жизнь – кратка и преходяща, и лето разбавлено тупыми заработками и немножко радостью работы в саду. Да, это немножко, но радость. Только три  года в жизни я ходил по озёрам и скалам, пытался найти своё счастье... а прошлом году я ударом о тупой и твёрдый предмет сломал руку (почти заросла уже. Я мечтал ...), но в этом году я нечаянно сломал свою душу. Сам дурак.

...Она была столь же нежна, как и прежде, но радостное лицо её я стал видеть реже и реже, растерянность и грусть. Девочка в тумане. Казалось, что стоит погладить её душу тёплой ладонью, как несправедливо обиженного ребёнка, по голове, и вместо слёз заблестит в глазах восходящего солнца утренняя роса. ...Но она, как ёжик с планеты Земля, выставляла копья ресниц и пальцев: не подходи, мол, буду биться насмерть. Так кошка (которую кто-то когда-то обидел в жизни) вдруг вцепляется в ладонь, не замышлявшую ей ничего дурного.

...Я тоже боялся её, долго и старательно удерживал себя от первого шага навстречу. Я боюсь "слабых, нежных" женщин и женщин вообще: их непредсказуемой агрессии ни за что, ни про что... точнее сказать, непонятно мужчине почему да отчего. Но эта девушка первая протянула мне руку. Я ей нужен! Как это хорошо, что именно я нужен хоть кому-то в этом злом мире. Тем более ей. Да, её дом – это прекрасная обитель светлых добрых мыслей, это её Вселенная в те часы, когда она творит добро.

Этот год... с сентября до июля... год нежной несказанной любви и надежды, и год трудов во имя их. Зимние сугробы и наша сосновая ветка, сохранившая для нас так много зимнего тепла – белого, пушистого, искрящегося звёздами. Я чувствовал, что её душа лечит мои раны, и верил, что моя – лечит раны её. Мы приоткрыли друг другу свои жизни. Я был счастлив.

Но проклятая работа. Январь ушёл в работу. Я, наверное, обидел её этим. Да уж не наверное, а совершенно точно так. Оправдываться ли тем, что я работаю на двух работах?

Она простила меня! Гора с плеч моих долой, только пуд прилип навсегда, чтобы не забыл. Тяжелейшие февраль и марь, как ломовой конь через тающие сугробы тащит сани. Цветёт наш "подснежник" – абрикос, и я везу через два города ей самую лучшую ветку, чтобы она поняла, как я вижу весну, и восприняла бы её в нашем саду. Жаль, что она не согласилась послушать соловьёв. Они для меня – знак, что зимняя тьма отступает. В мае счастье было так близко – и по-прежнему недоступно. Но не горькая недоступность, а надежда и свет, путь указующий. В июне – я ждал, ждал, ждал, ... редкие звонки (а так всё чаще стеклянным, как у дона Руматы при беседе с «быдлом», голосом, кажущимся иногда высокомерно-презрительным начальственным... просто устаёт, наверное, девочка. Она не хотела меня обидеть, просто это у неё усталость от тоже тупой работы. Прости меня, Светлана, это я обидел Тебя. Но пойми меня – я хочу слышать Твой голос тёплый, живой, а не через рабочий телефон).

Солнечный июль, мой июль, золотой и алый рассветный, хвойно-изумрудный и брызги уральских озёр, где же ты! Света, Светлана, Свет мой, зовущий меня вперёд, к нашей мечте... но жуткая катастрофа сегодняшнего дня. Взрыв. Кошмар. Что? Почему? Зачем ? Ты меня не понимаешь. Мне плохо без Тебя – Ты же видишь. Пойми, Света, сделай что-нибудь, я не знаю, что надо сделать, но Ты же видишь, что я живу Тобой. Нашими мечтами.

Зачем Ты издевательски-равнодушно прогоняешь меня прочь уж в который раз? Мужчину нельзя делать тряпкой и вытирать об него ноги или вышвыривать в мусор, мол, вернётся – любит, не вернётся – ну и пусть с ним.

Объясняю: когда я, не понимая Тебя, спросил Тебя зимой робко: "может, мне  лучше уйти?" (Не мог же я сказать Тебе: "Милая, я чувствую, что Тебе сейчас почему-то больно. Наверное, это из-за моего присутствия? Я Тебе чем-то мешаю? Хочешь, я сейчас уйду и вернусь, как только позовёшь или разрешишь, когда пройдёт всё то, что Ты не можешь высказать мне? Если я не могу сейчас ПОМОЧЬ Тебе, солнышко, то я согласен пока НЕ МЕШАТЬ Тебе ? Позови меня, Света, я буду ждать" ... но Ты не поняла этого, у Тебя своя боль в жизни, и Ты сделала мне очень больно, закричав "УХОДИ!!!!.... вон дверь...". Слава богу, что  я тогда НЕ ушёл, хотя мне было очень-очень больно. Пойми: очень.

Ты не виновата ни в чём, просто Ты устала от работы.
А я дурак был сегодня, что забыл об этом. Света! Пойми: я не хочу Тебя терять. Второй раз человека найти уже невозможно: это и другой человек, и сам ищущий стал уже другим.

...В автобусе Митяев напоминает мне, что я уже полгода, как дурак, ношу наждачный брусок. Надеюсь на что-то. Как написано у Джека Лондона, "женщины непревзойдённо жестоки".

Мне нужна помошь. Твоя помощь, Света, я и КРИЧАЛ Тебе об этом прямо там, в этой длинной зелёной колбасе, что мне плохо, Света, и только Твои глаза, Твой обыкновенный человеческий (а не телефонный) голос и руки могут мне помочь. Это же так просто – хотя бы посмотреть на меня. Но Ты даже смотреть на себя не разрешаешь... Почему?! Или зачем ?

Горько.

Сквозь слёзы звона стон – глупости, нет слёз, вытер, и нет. И как будто не было.
Болит сердце – глупости, в тридцать семь рано. Рано рана. Рана рано. Раным-рано.
Июнь, июль. В нашей семье (с зеленоглазой пушистой строгой и доброй Катькой впридачу и её приёмным балбесом) пополнение по кличке Крокодил, Ты его обнимаешь, как будто ребёнка... и я тоже рад, это шаг навстречу мечте... Света, прошу: прости меня, если я причинил сегодня Тебе боль, я же тупой толстокожий, как носорог, мужик, я же не могу понять Твою душу, если Ты прячешься за стёклами очков, я не вижу Твоих глаз! Не будь такой Антарктидой, это же вьюжно и холодно... да, это ЧИСТО, но холодно... я омылся твоей ледниковой водой в жаркий день с макушки до пят, до огня – довольно! Сгорю! Света, больше не надо, это очень больно, я же потом замёрзну. Прости и согрей меня добрым словом. "Человек ждёт встречи с любовью. И так каждый день. И всё напрасно" – сказал Бунин. Он не дождался. А я чувствую, что теряю Тебя, каждую секунду. И пытаюсь успеть сказать Тебе это. Чтобы понять, чем дорог человек – представь себе, что Ты его лишился. Тем более лишил   ся.

Уход мужчины от любимой женщины сродни самоубийству.
Но оно – глупость бессмысленная, а уход – время подумать одному. Ведь женщинам трудно понять мужчин, а мужчинам трудно понять женщин. Но прекраснее всего – это понимать друг друга. Пойми меня, Светлана. Один я не пойму ничего. Объясни мне, и я пойму. Ты же можешь, у Тебя есть дар слова. Я не умею читать мысли.
Если у Тебя появился кто-то другой – скажи мне об этом прямо, и я освобожу Тебя от себя.

Но если мы – это мы, а не два отдельных существа, то не убивай наше лето. Жизнь состоит из этих живых искринок лета.
Я не буду ждать месяц – это бесконечно много, когда ждёшь без надежды, я буду искать встреч с Тобой. Год – ещё бесконечнее. Но если ждёшь и надеешься – это очень быстро. Но у меня сейчас нет надежды.

Я ведь живу от лета до лета. Зимой мои корни дробят мёрзлый гранит. Я приношу на алтарь самых светлых надежд один год своей жизни. Наверное, этого мало. Пусть хоть ВСЕ годы – но они должны пройти не напрасно, мои годы не должны упасть в грязь мимо жертвенника.

Я КРИЧУ об этом – потому что мне больно. Я кричу об этом ТЕБЕ – потому что больше некому. Света, пойми меня.

У меня не будет дня рождения, если Ты будешь отгорожена от меня обидой на меня. Я понял, что обидел Тебя. Без Тебя будет просто день, серый, как асфальт. Не верю, что Ты была бы этому рада. Научись слушать не только себя, пожалуйста. Я КРИЧУ Тебе потому, что НЕ ЗНАЮ, слышишь ли Ты меня. Я не верю, что Ты не любишь меня – я просто верю, что любишь, хотя Ты об этом никогда не говорила, но я верю в это волшебство.

Расставайтесь с нелюбимыми... а "с любимыми не расставайтесь"... расставайтесь с любимыми не для того, чтобы ещё раз понять, как больно без неё, а чтобы ОСВОБОДИТЬ ЛЮБИМУЮ ОТ БОЛИ, которую ты ей невольно причиняешь своим непониманием, и вернуться, ЕСЛИ она ждёт твоего возвращения. Если. Не знаю – ведь если...
Света, милая, пойми меня – я хочу понять Тебя. Я не знаю, что делать, Света. Научи меня. Я ничего не знаю. Ты – единственная.

Небо! Синее небо! Среда, двадцать первое июля – какое небо! Твои следы на подводном берегу древнего озера…
…и вдруг через два дня на всей скорости – катастрофа. Душа. Перелом. Гипс. Без толку. Пульс... Ланцет. Спирт? Глупость, к чёрту спирт. Вдохните в него душу. Жизнь и лето. Мечта. Воды и воздуха. Солнца. СВЕТА !!!!!!!!!!!!!!!!

(07.09.2005)