Послесловие

Пушкин и диплом рогоносца

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Какие же выводы можно сделать из моих размышлений о Пушкине? Они похожи больше на эмоциональные всплески в личном дневнике, чем на серьёзные исследования. Но ведь главное не в этом. Вопрос об авторстве диплома рогоносца, полученного Пушкиным 4 ноября 1836 года, занимает многих профессиональных исследователей и многих любителей. Моё участие в этом – любительское, читательское участие. Чтение сопряжено с такою же критикой – читательской, порою наивной. Если утверждать, что литературоведение – сфера научная и нечего здесь делать досужим любителям, то нужно бы и не впускать любителей чтения в литературоведение: многие знания – многие печали. Но мы же сами внедряемся в святые места, порой покинутые профессионалами. И все наши печали происходят от материала, доступного прочтению. Особенно – в Интернете, где «ума холодных наблюдений и сердца горестных замет» - разнообразное множество!

В моём разделе «Библиография» я привожу работы, бывшие в поле моего внимания и прочтения, иногда не полного, поскольку интерес был сосредоточен на периоде с 1834, 1835 и, полностью, - 1836 и до конца января 1837 года.
Должна признаться, что мои чтения и размышления я называю всё-таки работой. Эта работа оказалась необходимой. Я проделала её порою с интересом, увлечённо и охотно, а порою – с внутренним напряжением, противоречивыми чувствами и желанием бросить «наше всё». Какую бы версию авторства «диплома рогоносца» ни выдвигать, её необходимо доказать. До сих пор неопровержимых доказательств нет. Но даже на пути исследований  П. Щёголева, Н. Эйдельмана и С. Абрамович есть тропинки, направляющие к версии, которой мне, как и другим, не удалось обойти вниманием: автор диплома рогоносца «Рыцари большого Креста, Кавалеры и Рыцари светлейшего Ордена рогоносцев <…>» - Александр Сергеевич Пушкин.
 
Однако, отношения между Пушкиным и цензурой Уварова, долгое время бывшие натянутыми и не выходившие из состояния скрытой вражды, в 1836 году достигли апогея. Об этом хорошо известно. Мои выводы об авторстве диплома рогоносца скорректировались сами собой, когда я прочла статью Пушкина «Александр Радищев», похожую на откровения автора не только о Радищеве, прочла пастиши Пушкина «Вольтер», «Последний из свойственников Жанны д`Арк», вновь перечитала стихи «каменноостровского цикла».
 
Личная драма Пушкина, отнявшая последнюю надежду на нормальную семейную жизнь, на реализацию литературных замыслов, стала последней каплей. Нет, Пушкина не волновало анонимное письмо, полученное в средине октября, напоминавшее многие другие послания в этом роде, полученные им прежде. Теперь он думал, как воспользоваться случаем, чтобы устроить с помощью анонимного письма «побег в обитель тайную…». Он просил царя о длительном отпуске уже дважды с 1834 года.
И тогда, видимо, было решено с помощью такого же анонимного письма, но иного содержания, выставить виновника его личной драмы, Дантеса, к барьеру. Был написан текст «Рыцари Большого Креста …». Это был такой же пастиш, выдумка, похожая на правду: Николай поймёт, когда прочтёт! Семь (или десять) экземпляров, возможно, с помощью «человечка-машинки», в двойных конвертах были разосланы по адресам 3 ноября. Теперь Пушкину не составит труда вызвать Дантеса к барьеру. Дуэль! За это Николай его не простит, но с удовольствием выдворит из Петербурга вместе с семейством. «Вот счастье, вот права …».

Когда весь Петербург уже говорил об анонимном письме Пушкину, распуская слухи и сплетни о Наталье Николаевне, о царе, Уваров вдруг понял, что пришло и его время! Он принялся размножать диплом рогоносца во множестве, копируя тот же почерк. В городе говорили, что именно Уваров занимался размножением анонимного письма «во множестве», рассылая его продолжительное время. Как доказать? Но Уваров не преминул оставить и свой след в тексте: росчерк пера под подписью “I.Borch” отличается от росчерка на другом анонимном письме, всем известном. Стоит лишь вглядеться в оригинал подписи Уварова.
 
 
Обратив внимание на верхнюю жирную черту с загнутым концом на подписи «Сергий Уваров», можно заметить такой же росчерк и его загнутый конец под подписью «И.Борх». Причём, этот росчерк будто наложен сверху другого, а затем ещё продолжен.