Проводы новобранцев

В конце лета 1914 года по всей сети дорог России, в том числе по Курско-Азовской железной дороге, поезда начинают двигаться на фронт, после того как 19 июля (ст. ст.) 1914 года германский посол граф Пурталес «со слезами на глазах» поставил министра иностранных дел С. Д. Сазонова (1) в известность, что с полуночи Германия находится в состоянии войны с Россией (2). Солдаты со всех губерний и областей отправились для пополнения действующей армии. По железной дороге перевозилось армейское снаряжение, различные виды вооружений, продовольствие, медикаменты. В специально оборудованных вагонах перемещали к линии фронта лошадей. Вагоны поездов, по общему весу, заметно потяжелели, тревожно и гулко стучали их колёса по стальным рельсам.

Россия послала на фронт Первой мировой войны до 16 миллионов человек, то есть около половины всех трудоспособных мужчин, и понесла потери: 28 процентов боевых потерь, 27 процентов санитарных потерь и 3,5 миллиона пленными. В оборонной промышленности было занято 2 миллиона рабочих. (3)

Находясь в столице в первые дни начала боевых действий на Восточном фронте, поэт Александр Блок в стихотворной форме выразил свои личные впечатления о том, как отправлялись передовые партии мобилизованных солдат на Первую мировую войну.

Петроградское небо мутилось дождём,
На войну уходил эшелон.
Без конца – взвод за взводом и штык за штыком
Наполнял за вагоном вагон.

В этом поезде тысячи жизней цвели
Боль разлуки, тревоги, любви,
Сила, юность, надежда… В закатной дали
Были дымные тучи в крови.

И, садясь, запевали Варяга одни,
А другие – не в лад – Ермака,
И кричали ура, и шутили они,
И тихонько крестилась рука.

Вдруг под ветром взлетел опадающий лист,
Раскачнувшись, фонарь замигал,
И под чёрною тучей весёлый горнист
Заиграл к отправленью сигнал.

И военною славой заплакал рожок,
Наполняя тревогой сердца.
Громыханье колёс и охрипший свисток
Заглушило ура без конца.

Уж последние скрылись во мгле буфера,
И сошла тишина до утра,
А с дождливых полей всё неслось нам ура,
В грозном кличе звучало: пора!

Нет, нам не было грустно, нам не было жаль,
Несмотря на дождливую даль.
 Это – ясная, твёрдая, верная сталь,
И нужна ли ей наша печаль?

Эта жалость – её заглушает пожар,
Гром орудий и топот коней.
Грусть – её застилает отравленный пар
С галицийских кровавых полей… (4)

Военные столкновения начались 4 августа 1914 года. Не закончив мобилизацию, русские войска перешли в наступление в Восточной Пруссии.

Сразу после начала войны по просьбе городских властей Москвы был написан плакат «На помощь жертвам войны». На плакате был изображён солдат Русской Императорской армии в полевой форме со скаткой через левое плечо, левой рукой опирающийся на винтовку с примкнутым штыком, а правой вытирающий платком кровь с раны на голове.

Автор этой работы, художник Леонид Осипович Пастернак, вспоминал: «Я и представить себе не мог того успеха, который выпал на долю этого плаката, когда он был расклеен по всей Москве в день сбора пожертвований. Толпы стояли перед ним, бабы плакали…» (5) Впоследствии на основании этого большого плаката в течение двух лет выпускалась серия почтовых открыток и даже были изготовлены миниатюрные изображения – плакеты, отлитые из серебра.

5 августа – 18 сентября 1914 года – эти дни вошли в историю как время Галицийской битвы. В ходе сражения четыре армии Юго-Западного фронта отразили наступление четырёх австро-венгерских армий в Галиции и Польше и отбросили их за реки Сан и Дунаец. Неприятель потерял 325 000 человек. Потери русских войск были также велики – 230 000 человек. Места, где проходили сражения этой битвы, стали называть «галицийские кровавые поля», как и прозвучало в стихотворении А. Блока.

Не только на поездах двигалось воинство к линии фронта. Кавалерийские части двигались своим ходом, примерно так же, как в описании атамана Платова двигались казаки с Дона на Запад во время Отечественной войны 1812 года и заграничного похода русской армии 1813–1814 гг.

В составе кавалерийского маршевого эскадрона, сформированного в 1915 году в слободе Балаклея из прошедших ускоренное обучение кавалерийской езде, прибыл на войну будущий маршал СССР Георгий Константинович Жуков, принимавший Парад Победы в 1945 году на белом коне и заслуживший в сражениях Первой мировой свою первую боевую награду – крест святого Георгия за храбрость.

В кавалерийском учебном полку в слободе Балаклея поддерживался церковный чин проводов учеников в самостоятельную жизнь после окончания учёбы в храме полка в честь св. Митрофания Воронежского, после торжественного молебна.


Об отправлении накануне нового 1917 года конных маршевых эскадронов на фронт сообщается в статье под названием «Поездка Высокопреосвященнейшего архиепископа Антония в сл. Балаклею». В слободе Балаклея, где со второй половины XVII века проводилось обучение верховой езде новобранцев Слободских полков, сложились давние традиции подготовки кавалеристов. На старинной базе слободского, а затем гусарского полка в начале XX века был дислоцирован 5-й запасной кавалерийский полк, на полигонах которого прапорщика Георгия Жукова учили правильно сидеть в седле.
 
В марте 1917 года события в империи начнут стремительно меняться. Харьковский архиепископ Антоний (Храповицкий) (6) уже в недалёком будущем, летом 1917 года, явится одним из кандидатов на пост Патриарха Всея Руси, а затем, после эмиграции в Сербию, возглавит Русскую православную церковь заграницей. Поэтому проводы маршевых эскадронов в слободе Балаклея могут послужить одним из последних примеров сообщений в печати о том, как напутствовали солдат дореволюционной России, уходящих на фронт:

«Слобода Балаклея Змиёвского уезда, расположенная на линии Северо-Донецкой железной дороги, представляет собой многолюдное, торговое селение и имеет две приходских и одну военную церковь в честь св. Митрофана Воронежского. Эта последняя, устроенная военным ведомством около десяти лет тому назад, имеет весьма благолепный вид и обслуживает нужды местного военного населения.

В этой церкви 27 декабря 1916 года состоялось торжественное совершение Божественной литургии архиерейским служением пред отправлением маршевых эскадронов, уходящих на фронт. По предварительному соглашению, для этого в сл. Балаклею прибыл по железной дороге архиепископ Харьковский Антоний (Храповицкий). Со станции железной дороги владыка прибыл в военную Митрофановскую церковь в 9 часов утра. Здесь Высокопреосвященнейший архиепископ был встречен командиром кавалерийского полка Н. В. Бородиным, местным духовенством и военным начальством, нижними воинскими чинами, переполнявшими весьма поместительный храм.

По прибытии владыки тотчас началась Божественная литургия, которую владыка совершил в сослужении ключаря кафедрального собора протоирея Л. Твердохлебова и местного военного и приходского духовенства. На литургии на малом входе был возложен на протоиерея этого храма М. Чикневского пожалованный ему из кабинета Его Величества золотой наперстный крест на Георгиевской ленте. В конце литургии владыкою было сказано слово о мученичестве за веру русских воинов, долженствующих подражать подвигу святого первомученика Стефана, память которого праздновалась в тот день (27 декабря ст. ст.). Архиепископ Антоний (Храповицкий) с церковной кафедры благословил готовые к отправлению на фронт конные маршевые эскадроны. В офицерском собрании состоялась праздничная трапеза». (7)

Военные потери требовали постоянного пополнения действующей армии. На фронт призывались даже учителя школ. Уже в первую мобилизацию, с июля 1914 г. по январь 1915 г., только из уездов Московской епархии было взято на войну более 100 учителей. Многие из учителей участвовали в боях, отличились, получили награды, а один из них в чине прапорщика, учитель Пятницкой школы Богородского уезда Ипатов – награждён орденом св. Георгия, записал в своём годовом отчёте епархиальный наблюдатель А. Италинский накануне нового, 1916 года. (8)

Так, например, учитель церковно-приходской школы и псаломщик церкви Тихвинской иконы Божией Матери с. Богородское-Бурцево Верейского уезда Николай Васильевич Архангельский находился на военной службе с 18 июля 1914 года, а к началу 1917 года он так и не вернулся домой (9). К концу 1915 года о судьбе этих учителей было известно, что 21 человек получили офицерские чины и сражаются на фронте в этом звании, остальные служат в обозах, писарями в частях, санитарами, унтер-офицерами и просто рядовыми в армии. Два учителя находятся в немецком плену, пять ранено или контужено, а четыре – уже убиты.

Потребность поставок для нужд армии строевых и обозных лошадей неизмеримо возросла с началом Первой мировой войны. Требования к строевым лошадям, на которых предстояло сражаться кавалеристам, были весьма специфическими, в отличие от обозных лошадей, которых называли, иногда, обывательскими и использовали для перевозки на подводах артиллерийских орудий, боеприпасов к ним, различных грузов для снабжения армии.

Поведение строевой лошади, в условиях военных баталий, непосредственно отражалось на успехе сражения, нередко позволяло сохранить жизнь солдата в бою. Так, например, герой Первой мировой войны генерал от кавалерии Алексей Алексеевич Брусилов (10) проводил суровый отбор лошадей, годных к строевой службе. Выпускник Пажеского корпуса, он с 1883 года служил в конно-гренадёрском полку Офицерской кавалерийской школы в Петербурге, а впоследствии был назначен начальником гвардейской кавалерийской дивизии.

Один из его слушателей писал: «Суровые требования кавалерийской школы сыграли полезную роль. Постепенно среди кавалерийских начальников становилось всё больше настоящих кавалеристов и всё меньше людей, склонных к покою и ожирению». (11)

Брусилов читал лекции по теории езды и выездки лошадей, утверждая, что польза от теории определяется только на практике. Образец теории – слишком хорошо откормленная, с крутыми лоснящимися боками лошадь, хороша лишь для украшения плац-парадов. В суровых полевых условиях с многодневными переходами между позициями, неизбежными срывами поставок фуража, нередким недостатком питьевой воды в доступной близости от точки стоянки такие лошади, привыкшие к комфорту, быстро теряли вес, шерсть их становилась тусклой, бока впалыми, настроение унылым.

Успешно сражаться можно было только на лошадях, с детства привыкших к лишениям и ограничениям. Избыточный вес всадника мог также привести к ссадинам на хребте, у почек, к повреждению спины животного при длительном походном марше, особенно при движении по горной местности, где часто случаются перепады высот.

Хорошего коня нужно было беречь. Офицерам запрещалось перевозить в чемоданах свои вещи на строевых лошадях, так как углы чемоданов при тряске били спины, стирали до крови кожу лошадей. В пример приводился опыт донских казаков, которые перевозили свои вещи в мягких тканевых тюках, пропуская их под седлом на разные бока лошади, для равновесия.

 Воспитание лошади, которая не боится трудностей войны, не шарахается в панике от свистящих пуль и грохота снарядов, было необходимым искусством опытных коннозаводчиков. Разведение лошадей, коневодство, развивалось преимущественно в южных губерниях России, где снежный покров держится не долго и почти круглый год у лошадей имеется подножный корм.

 Коннозаводство исторически складывалось на землях Войска Донского, так как лошадь являлась необходимым важным элементом в военной экипировке казака. Опыт служилого казачества в подготовке строевых лошадей был положен в основу массового разведения лошадей для участия в боевых действиях. Купцы Болдыревы нередко по Ямскому тракту, верхом на своих орловских рысаках двигались на юг, на степные просторы, где совершали основные закупки для нужд армии на основании заключённых договоров подряда.

Поставки продовольствия на солдатские кухни должны были отвечать нормам, которые для каждого рядового русской армии составляли не менее 1 фунта мяса в сутки. Такая норма мяса у рядовых солдат была и в Отечественную войну 1812 года. О том, как проявлялась забота о питании солдат времён Первой мировой войны, в некоторой степени свидетельствует, к примеру, приказ, датированный 6 декабря 1914 года:

«…в 14-й роте прапорщика Захарова 45-го Сибирского полка до вечера люди не имели горячей пищи, якобы на том основании, что ко времени большого привала пища не была готова. При опросе нижних чинов выяснилось, что рота эта и накануне не имела горячей пищи, равно не имела ни хлеба, ни сухарей, в то время как соседние роты пищу получали. Вижу в этом не только бездеятельность командира роты, но и отсутствие какого бы то ни было надзора и распорядительности со стороны командира батальона и командира полка.

Мы требуем от солдата громадного напряжения, и солдат это даёт, но необходимо, чтобы он был сыт. Ставлю заботу, чтобы солдат имел ежедневно горячую пищу, первейшею обязанностью всех начальствующих лиц, несмотря ни на какие препятствия. Те начальники, у которых солдат голоден, должны быть немедленно отрешаемы от занимаемых ими должностей». (12)

В марте 1917 года тот же генерал Брусилов жаловался, что питание солдат ухудшилось: вместо трёх фунтов хлеба стали выдавать по два фунта в день строевым солдатам и полтора фунта тем, кто был в тыловых частях. Мяса вместо фунта в день сначала давали три четверти, а потом и по полфунта. Затем пришлось ввести два постных дня в неделю, как и положено, в среду и пятницу. В эти дни в котёл вместо мяса клали рыбу. И, наконец, вместо гречневой каши нередко была чечевица. Однако, по свидетельству генерала, боеспособность русской армии в начале 1917 года оставалась столь же высокой, как и в 1916 году. (13)



Источники.

1 - Сергей Дмитриевич Сазонов (1860–1927 гг.) – дворянин, землевладелец в Рязанской губернии. Окончил Александровский лицей. 10 лет прослужил секретарём русской миссии при Ватикане. С 1904-го – советник посольства в Лондоне. С 1907-го – посланник в США. С 1910-го – министр иностранных дел Российской империи. Был женат на праправнучке А. В. Суворова, родной сестре супруги П. А. Столыпина. Замена «антантофила» С. Д. Сазонова 7 июня 1916 г. на «германофила» Б. В. Штюрмера встретила недовольство «Прогрессивного блока», впоследствии поддержавшего Временное правительство. В 1919 г. был министром иностранных дел Всероссийского правительства А. С. Колчака и А. И. Деникина. Эмигрировал. Похоронен в Ницце на русском кладбище.

2 - Коняев Н. М., Коняева М. В. Русский хронограф. История России в датах. – М.: Вече, 2008. – С. 594. – 1152 с.
 
3 - Цифры были опубликованы Центральным статистическим управлением в 1925 году (Самойло А. А. Две жизни. – С. 161).

4 - Память о прошлом – сила для настоящего. // Итоги года – 2020. – № 75. – М.: Православное издательство «Русиздат». – С. 25.

5 - Л. О. Пастернак (1862–1945 гг.) – талантливый художник, отец писателя и поэта Бориса Пастернака и архитектора Александра Пастернака.

6 - Митрополит Антоний (Храповицкий) (1863–1936 гг.) – митрополит Харьковский (1914–1918 гг.), первоиерарх Русской православной церкви заграницей (1920–1936 гг.). В русской эмиграции было распространено мнение, что Алёша в романе Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы» был написан с юного Храповицкого. В 1888 г. защитил диссертацию «Психологические данные в пользу свободы воли и нравственной ответственности» с присвоением учёной степени магистра богословия. Ректор Санкт-Петербургской Духовной семинарии (1890 г.), Московской духовной академии. Поддерживал отношения с о. Иоанном (Сергиевым) Кронштадтским. Набрал наибольшее количество голосов при избрании патриарха на Поместном соборе в 1917 г. Похоронен в Сербии.
 
7 - Пастырь и паства // Журнал для духовенства и народа Харьковской епархии. – № 5, 8 февраля 1917. – Харьков: Духовная семинария, – 1917. – С. 75–76.

8 - Московские церковные ведомости. – № 4, 23 января. – М., 1916. – С. 21–31.

9 - Центральный исторический архив Москвы. ЦИАМ. Ф. 1371. Оп. 1. Д. 71. Ч. 1. Л. 9-16.

10 - А. А. Брусилов (1853–1926 гг.) – генерал-адъютант, командующий армий Юго-Западного фронта с 17 марта 1916 года. Награждён в 1916 году Георгиевским оружием, бриллиантами украшенным, за поражение австро-венгерских армий и взятие их сильно укреплённых позиций на Волыни, в Галиции и Буковине. В 1922 году назначен Главным военным инспектором коннозаводства и коневодства. С 15 марта 1924 года назначен для особо важных поручений при Реввоенсовете СССР. Выпускник 1872 года привилегированного военно-учебного заведения Пажеский корпус.
 
11 - Игнатьев А. А. Пятьдесят лет в строю. Т. 1. – М., 1950. – С. 169.

12 - Брусилов А. А. Мои воспоминания. – С. 250.

13 - Брусилов А. А. Мои воспоминания. – С. 221.