Как анна каренина

(трагическая, советская быль, услышанная мной - в прокуренной пивной)

В восьмидесятых годах прошлого века я трудился, не покладая рук своих на крупнейшем в стране машиностроительном заводе. Я работал в редакции многотиражной газеты, выполняя самую важную функцию развитого социализма – мотивировал трудящихся нашей страны на трудовые подвиги, на бескорыстное служение Отечеству, на отказ от материальных и духовных благ в пользу строительства мифического, утопического Коммунизма.

Однажды моя первая в жизни официальная жена, а так же, к тому же, дочь крупного партийного чиновника, позвонила мне на работу, в редакцию, и сказала, заикаясь и всхлипывая:
- Илья! Я была сегодня у врача. Он проверил анализы и…. И…. Он сказал….. Он….. Он … что нашел у меня сифилис! А-а-а-а-а-а-а-а-а…. Ты меня зарази-и-и-и-и-ил-л-л-л-л……

Нечеловеческий крик чуть было не взорвал трубку. Она выпала у меня из рук, ударилась об пол и разбилась на куски. Я стал медленно оседать на пол. Меня подхватили коллеги, ребята. Сифилис! У нее – сифилис! Это был настоящий Конец Света. Конец жизни! Рухнуло в одночасье все! Карьера, семейная жизнь, грядущий неминуемый приход Коммунизма и счастья на всей планете! Все рухнуло! Разверзлась Адская бездна в которую я неумолимо падаю! Дело в том, что жена моя была беременна. В ней уже три месяца жил малыш. Мой первый малыш….

Я, без объяснения причин, взял взаймы у редактора газеты Николая транш, червонец, и пошел бросаться под поезд. Мне ничего не оставалось делать. Я виноват в том, что мой малыш, еще не увидев этот свет, уже обречен на медленную и мучительную смерть, на постоянную боль, и невозможность радоваться жизни.

Я, даже будучи женатым, был подвластен Всесильному Сатане, подчинен Коварному, Лукавому, Блудному Бесу, не прекращал своих хмельных вакханалий, разнузданных сатурналий с девочками самой низкой социальной ответственности. И вот печальный итог. По моей вине погибнут невинные, близкие мне люди.

Я взял бутылку водки и пошел в пивную, рядом с железнодорожной платформой. Я решил выпить в последний раз в этой жизни, для храбрости и уйти из этой жизни в кипящую страну грешников, в кромешную пропасть Ада.

Да, такой уход, несомненно, удел труса. Но мне уже было все равно! У меня не было выхода. Я стоял за высоким столиком пивной, пил водку, запивал пивом, курил, одну за одной, папиросы, плакал, наблюдая в окно за простой, но такой удивительно радостной и полной жизнью этой прекрасной Планеты, с которой я прощаюсь навсегда.
Пели птицы, журчали ручьи, набухали почки. Люди шли мимо, счастливые, влюбленные. Смеялись чему-то, радовались весеннему солнцу, лужам, облакам. Я никогда не увижу больше этих облаков, не услышу женского смеха, сладостных стонов любви….

На память пришли строчки поэтессы Серебряного века, декадентки Мирры Лохвицкой:

Я умереть  хочу весной
В рассвете радостного мая
Когда весь мир передо мной
Восстанет вновь благоухая

На все, что в мире я люблю
Взглянув тогда с улыбкой ясной
Я смерть свою благословлю
И назову её прекрасной...


Была весна. Солнце отражалось в моих слезах. Ну, Илюха, - за Жизнь! Потом я сходил еще за одним пузырем! Не пропадать же траншу! Жаль, что я уже не смогу вернуть долг редактору Николаю….

В общем, я надрался так, что забыл, чему была посвящена эта привокзальная вакханалия. В хлам, в драбадан, в зюзю...
Помню, с кем-то сцепился в кровавой схватке. Потом целовался с какой-то толстой незнакомой бабой, контролером ОТК, на остановке. Бродил по задворкам промышленного района.
Проснулся ночью, от мирного звука капели из крана, на полу кухни, у своей давней подружки, редактора заводского радио, Памелы Зигфридовны Ботцманн. Башка раскалывалась. Во рту моём, по всей видимости, ночевали скунсы и свиньи.

Я пытался вспомнить: что сподвигло меня на такой мощный, незапланированный и такой необузданный, непраздничный, загул. И вспомнив, ужаснулся тому невыносимому обстоятельству, что я, недостойный мерзавец, все еще жив. Я отправился на работу (Не работать, вовсе нет! Но занять еще червонец для ухода с Планеты Земля).

И тут, едва я переступил порог пустого кабинета, зазвонил телефон. Я взял трубку. Звонила взволнованная жена. Живая, здоровая.
- Илюшка! Ты почему дома не ночевал? – преувеличенно строго укорила она меня.
- Да я тут... задержался…. - промямлил я неубедительно.

Жена защебетала что-то про новое платье, про то, что к ней приехала подружка, что жизнь прекрасна и удивительна....
- А что у тебя с сифилисом? - прервал я её щебет.
- С чем? - искренне удивилась жена.

         В общем, жена пояснила, что пошутила насчет сифилиса. Просто хотела попугать и проверить: верен ли я ей. Такие вот были у нее незатейливые, партийные шутки.

А вы говорите: Коммунизм - это молодость мира! А вы говорите, что его возводить молодым! А сын у нас родился здоровый, эдакий крепыш, шалун, сибарит, бездельник и озорник. А я остался жив, и до сих пор, так и не бросился под поезд!
И Коммунизм, по-прежнему, маячит у нас, где-то - впереди!