Азим и Чёрный рубин - Глава 13

«На словах язык длинный, на деле он короткий».
Ардвисура

Расим со скрытым недовольством ощущал, как под плотным шёлковым кафтаном цвета красного каштана с вышитыми зелёными растительными узорами на плечах и по бокам, тянущихся к подолу, его тело издаёт жар. Этот жар поднимал запах его тела и выводил сквозь не застёгнутый воротник. Благо, этим утром он принял ванну с яблочным мылом, и сейчас его запах был терпимым. Но ещё час бесполезной болтовни этих пустоголовых визирей, и он точно начнёт смердеть гнилыми яблоками.
«Уж лучше вдыхать свой пот, чем терпеть это тошнотворное благоухание масла, которым придворные слуги опрыскивают дрова».
В двух очагах огонь горел, не переставая – слуги часто добавляли в огонь обработанные маслом дрова. В самый разгар лета в аудиенц-зале не так жарко, как сейчас. Расим не хотел разжигать огонь, но трое визирей и один местный богач настояли на обратном. Расим уступил им лишь потому, что хотел угодить им. Теперь он расплачивался за это. Благо, они засели не в тронном зале, которые в три раза меньше аудиенц-зала, вот была бы парилка.
После одного часа обсуждений Расим предложил пересесть ближе к дверям аванзала, но там, видите ли, этим пузатым дуракам будет холодно.
«На улице сияет солнце и цветут деревья, а им огонь подавай в очаге».
Расим сидел в трёх шагах от возвышения алькова на синей бархатной курпаче с серебристым отливом. В пяти шагах от него, лицом друг к другу, на хлопковых курпачах с богатым цветочным узором сидели визири, чиновники и богачи Расулабада. Расим пригласил эту знать за три часа до полудня, чтобы обсудить государственные дела. Также он хотел присмотреться к ним, получше изучить и понять, кому можно доверять, кого можно склонить к себе, и от кого следует деликатно избавиться. На новом посту ему нужны соратники, чтобы скорее прийти к заветной цели. Однако по исходу двух часов никто не внушал доверия.
Расим задавал вопросы, сообщал о существующих проблемах государства и молча наблюдал, как они обсуждают. Дав им тему разговора, он вглядывался в каждого, изучая их поведение, манеру речи и корысть, скрытую в их глазах.
Среди тридцати лоботрясов безмятежно вёл себя Орзу, визирь внутренних дел. Он был собранным, серьёзным и ни разу не превысил свой голос во время споров. Он вёл себя хладнокровно с предпринимателями и с недоверием смотрел на некоторых чиновников, а на премьер-министра Орзу подглядывал с подозрением. Это беспокоило Расима.
«За время заседания этот визирь ни разу не развёл брови. Видимо, государственные дела обвалились на его плечи тяжёлым грузом. Видимо, бесплодное разглагольствование отвлекает его от насущных проблем, о которых ни разу не упомянул. Может, его отправить на покой?» – думал Расим, пристально следя за Орзу.
– Скажите, господин Орзу, как обстоят дела в нашей армии? Готовы ли солдаты к битвам? – заговорил Расим, прервав оживлённый спор трёх предпринимателей и двух визирей о пошлине ахорунских торговцев.
Неожиданный вопрос премьер-министра удивил всех. Расим слегка наклонил голову набок, изучая их реакцию, особенно Орзу.
– Господин премьер-министр? – визирь внутренних дел в недоумении посмотрел на Расима. – Вы знаете чего-то, чего не знаю я? – Орзу с подозрением насупил взгляд.
На лице Расима проявилась лёгкая усмешка.
– «Я знаю столько, сколь ты, вонючий осёл, за две жизни не познаешь», – съязвил про себя Расим.
– Наши воины должны всегда быть готовы ко всему, – вслух сказал Расим.
Расиму был не по нраву пристальный взгляд Орзу, и он перевёл взгляд на Акмала. Главный писарь сидел справа от него в семи шагах за низким столом и записывал протоколы заседания.
– В случае чего неожиданного, – добавил Расим, глядя, как старый писарь управляется радужным фазаньим пером.
– Что вы имеете в виду под «неожиданностями»? Я должен знать! – потребовал Орзу и его тон был суровым.
Никто из визирей не смел обращаться к премьер-министру таким тоном, несмотря на то что он пока не вступил на эту должность и даже когда он был послом падишаха в Ангуране.
Расим тяжело моргнул и взглянул из-под бровей на Орзу, не поворачивая к нему головы. Расим тихо выдохнул свой гнев и повернулся к знати. На этот раз он спокойно посмотрел на Орзу и обратился ко всем.
– Расул Первый отложил строительство дворца и возвёл стену вокруг города. Расул Второй и Расул Третий перестроили и укрепили эту стену. Все они сделали это в ожидании войны...
– Которой никогда не было, – возразил Орзу и его поддержали остальные лоботрясы.
– Предчувствие, – заявил Расим. – Расулы обосновали строительство стены предчувствием войны... И у меня появилось такое предчувствие, – обведя всех взглядом, солгал Расим, отчего заставил Орзу ухмыльнуться.  – Я надеюсь, – притягательным голосом добавил Расим, хотя его голос был не таким звучным, как у визиря внутренних дел или того самого Фозила, – что Зебистан и впредь не познает войны. Однако мы должны быть готовы, – заключил он, а про себя добавил:
– «Да, от него точно нужно избавиться и поскорее».
Его слова должны были унять ропот, вместо этого они лишь усилили их среди знати. Орзу же продолжал косо подглядывать на премьер-министра.
– «Нужно сменить тему, чтобы перевести его сверлящий взгляд на другого, иначе его подозрительность может стать заразной и перейти к его прихвостням».
Расим окинул взглядом знать в поисках жертвы и остановился как раз на одном из таких прихвостней. Главному придворному лекарю, он же визирь здравоохранения, не терпелось что-то сказать, однако, глядя на Орзу, он не решался. Между ними была безмолвная связь, которую нарушил Расим.
– Прошу, господин Неъмат. Если вам есть что сообщить нам, не стесняйтесь, – Расим сопроводил своё обращение соответствующим жестом руки.
Главный лекарь встал с места, подвёл правую руку к сердцу и виноватым выражением лица посмотрел на Расима.
– Господин премьер-министр, у меня плохие вести, – Неъмат был встревожен и озабочен. Старик боялся, что своими словами вызовет гнев премьер-министра, ибо ранее доложенные вести тоже не вызвали в нём восторг. Неъмат опустил глаза на Орзу, надеясь на его поддержку.
С другой стороны, эта новость может также огорчить Орзу. Расим понял это по взгляду старика.
– «Может вы и обдурили всех, мне же ваш секрет известен с самого начала, гнилоеды», – с презрением проговорил про себя Расим, а вслух сказал другое.
– Зебистан переживает трудные времена. Мы уже давно привыкли к плохим новостям. Говорите, что бы вас не тревожило, – ободряющим тоном призвал Расим.
– Господин... – Неъмат неуверенно посмотрел на Расима. – Здоровье братьев резко ухудшается. Носир жалуется на частые головные боли. Я даю ему успокаивающие чаи, но они не помогают. Он также жалуется на боль в суставах и тошноту. А недавно у него пропал аппетит...
– Эти девки перебивают шахзаде весь аппетит, – тихо усмехнулся визирь внешней торговли.
Неъмат, как и Орзу, огрели его укоризненным взглядом. Действительно слова главного придворного лекаря взволновали Орзу больше, чем остальных. Однако за их взглядом скрывалось ещё кое-что.
– Этим утром господин Носир сетовал на боль в печени, – продолжал Неъмат. – Его лицо пожелтело, а при полном осмотре я обнаружил, что таким стало и всё его тело. – Старик снова взглянул на визиря внешней торговли, на этот раз удивляясь тому, что придётся с ним согласиться. – Господин премьер-министр, – он перевёл взгляд на Расима, – я считаю, что причиной плохого здоровья шахзаде являются эти самые блудницы. Он проводит с ними слишком много времени. Мало ест. Почти не моется...
Расим изобразил почти такую же встревоженность, как и у самого Неъмата. Но, спрятав под ней довольную улыбку, он внимательно слушал, словно главный лекарь Расулабада читал ему стихи. Однако последние слова испортили ему впечатление, и он более не желал слушать его причитание.
– И что вы предлагаете делать? – прервал его Расим.
– Господин премьер-министр, мне нужно ваше содействие в том, чтобы изолировать шахзаде Носира и не пускать к нему тех блудниц, – ответил Неъмат.
– Вы хотите, чтобы я отдал распоряжение? – уточнил Расим.
– Да, господин премьер-министр, – подтвердил старый лекарь. – Я пытался сделать это сам, но эти блудницы не слушают ни меня, никого либо другого.
Расим громко усмехнулся и правой рукой обвёл всех сидящих.
– Кто из вас хочет лишиться своей головы? – с вызовом спросил он и язвительно посмотрел на Неъмата. Тот и все остальные пришли в недоумение. – Для шахзаде Носира эти блудницы, – осуждающим тоном продолжил Расим, – всё равно что для нас – дышать. Они дарят ему тепло, ласку и наслаждения. Вы все знаете, какой он капризный... – Расим выждал паузу, чтобы оглядеть всех. – И импульсивный. Он сам меня просил подобрать ему изысканных девушек, – эта была ложь, искусно выданная за правду. В этом Расим был непревзойдённым мастером. – Лишить его наслаждений, всё равно, что лишить себя дыхания. А если вы не дышите, то зачем вам нужна голова? – Расим смотрел в упор на Неъмата, но его слова касались всех. – Мне моя голова ещё нужна, – он чванливо покачал головой и пожал плечами. – Если же кому-то из вас нет, то пусть он и оказывает вам содействие, – Расим язвительно улыбнулся, но последние слова он произнёс с ноткой гнева.
Не выдержав пристального взгляда, Неъмат опустил голову и сел, спрятавшись за визирем сельского хозяйства.
– Что вы тогда предлагаете? – вдруг вознегодовал Орзу. – Здоровье шахзаде будет лишь ухудшаться. Хотите смотреть, как господин Носир заживо гниёт, как и его отец?
Глядя на Орзу, Расим бесстрастно пожал плечами и обратился к Неъмату:
– Здесь лекарь вы. Вам и находить лекарство... Что с вторым?
Неъмат слегка наклонил голову вперёд, чтобы ответить.
– У шахзаде Мунира жалобы на боль в сердце и...
– Может, направить наложниц его брата к нему? – язвительно прервал Расим. – Одним действие вылечите обоих.
Расим старался вести себя сдержано и серьёзно, но его внутреннее злорадство относительно состояния здоровья братьев слегка отражалось на его лице, в частности в уголках его губ.
Ехидный смешок прошёлся не только внутри премьер-министра, но и среди знати, кроме, разумеется, Неъмата и Орзу. Последнего возмутило предложение Расима. Однако своё замечание угрюмый визирь высказал не Расиму, а самому Неъмату.
– Неъмат-ака! Вы уличный знахарь или визирь здравоохранения Зебистана? Вы служите семье падишаха дольше, чем любой из нас живёт на этом свете, и не знаете, как лечить простую желтуху? Почему вы стоите здесь и спрашиваете, что делать у премьер-министра?! Вы не можете самостоятельно принять решение?
Тон Орзу был резким, а взгляд суровым, но Расим уловил лишь презрение в упоминании своего титула. На остальное, сказанное в адрес старика, ему было плевать. Он незаметно небрежно ухмыльнулся и поднял взгляд на Неъмата, который словно провинившееся дитя снова встал с места.
– Это не просто желтуха, – начал оправдываться старик. – Симптомы похожи, но эта болезнь протекает тяжелее. Подхватить её шахзаде мог только от этих девиц, – он укоризненно посмотрел на Расима, удивляясь своей смелости. – Если шахзаде Носир не пожелает расставаться с ними, мы будем лечить их всех, – решительно заявил Неъмат, посмотрев на Орзу.
– Его наложницы тоже больны? – осведомился визир сельского хозяйства, неумело скрывая встревоженность в своих карих глазах.
– Нет, – коротко ответил Неъмат.
– Меня больше волнует состояние шахзаде Мунира, – наравне с ответом старика заявил Орзу.
– Ни одно лекарство не унимает боли в его сердце, – добавил Неъмат. – Боль стихает лишь, когда шахзаде не есть и не пьёт. А воздержание от еды более трёх часов вызывает в нём острые режущие боли. В этом и заключаются затруднения. Дав лекарство от одной боли, мы рискуем спровоцировать другую. И это ещё не всё...
– Что ещё? – озабоченно спросил Орзу, опередив в этом Расима, у которого последнее заявление лекаря вызвало интерес.
– Все мы знаем, что шахзаде Мунир не блистал умом, – осмелился сказать Неъмат и все согласились с ним. – Однако за последний год он начал часто читать и проявлять интерес к государственным делам в отличие от своего старшего брата. А теперь у него проявляются признаки слабоумия, – Неъмат был не уверен в выборе определения.
– Что вы имеете в виду? – спросил Расим, скрывая своё замешательство.
– Я полагаю, шахзаде Мунир подвергается медленному отравлению, – Неъмат с подозрением обвёл всех взглядом, включая премьер-министра.
Орзу сделал то же самое.
Расим принял озадаченный вид и обратился к главному лекарю:
– Вы нашли яд в его еде?
– Я поручил своим помощникам проверить всю еду и напитки шахзаде, даже исследовать его мочу, но они ничего не обнаружили...
– Тогда откуда такое уверенное заявление? – усомнился Расим.
– Существуют множество видов яда и различные способы их применения. Я намерен лично проверить еду шахзаде, ибо сдаётся мне, кто-то из моих помощников ведёт тайную игру.
В тоне и выражении лица визиря здравоохранения Расим прочёл намёк на то, что он догадывается, кто может стоять за этим.
– «Что ж, мне ясно видно, что в этом ты подозреваешь меня, подлый старик», – думал про себя Расим и исподлобья смотрел на Орзу, которого это заявление озаботило больше, чем удивило остальных.
– Господин Орзу, почему бы вам не оказать содействие Неъмату в этом деле? – дружеским тоном предложил Расим. – Я поручаю вам двоим разобраться во всём, – продолжил Расим и Орзу вместе с Неъматом встали с места.
– Я с удовольствием помогу вам, Неъмат-ака, – торжественно заявил визирь внутренних дел, прижав правую руку к сердцу. – А когда мы поймаем эту трусливую мразь, я лично вручу вам его голову, господин премьер-министр, – Орзу решительно посмотрел на Расима, последний увидел в его глазах тоже уверенное подозрение, что и у Неъмата.
– «Трусливая мразь?» – повторил про себя Расим. – «Хм...»
Заседание подходило к своему логическому завершению и за всё это время Расим выделил не многих, чьей поддержкой можно было бы заручиться. Однако он точно уяснил для себя, что от этих двоих необходимо избавиться и незамедлительно.
– «Вы будете неприятно изумлены, когда одним действием я уберу вас обоих со своего пути», – усмехнулся про себя Расим и посмотрел им в глаза.
– Я не сомневаюсь в ваших способностях. Прошу, садитесь, – Расим указал на их места. Когда они сели, Расим продолжил. – Я полагаю, мы обсудили все важные вопросы, касающиеся благополучия нашего государства. Если у вас нет больше вопросов или предложений, предлагаю на этом завершить нашу плодотворную встречу.
Расим собирался встать, чтобы поскорее покинуть жаркий аудиенц-зал, но тут заговорил визирь культуры.
– Господин премьер-министр, впереди Навруз и люди спрашивают, будут ли его праздновать? Они также спрашивают, проведёте ли вы праздник вместе с ними или снова поедете в Ангуран?
Как и другие визири он был в фиолетовом шелковом расшитом халате с широкими рукавами до локтей. У него также был кафтан цвета красного каштана, а под ним чёрные шаровары, заправленные в тканевые ичиги с растительным узором. Это одинаковое облачение визирей отличалось лишь узорами, вышитыми золотистыми и серебристыми нитками на их халатах и кафтанах.
Расим же в качестве премьер-министра позволил себе надеть не фиолетовый, а тёмно-зелёный халат с золотистой тесьмой по краям и тонкими ромбовидными линиями спереди.
Цвет чалмы не был регламентирован для визирей, однако они всегда подбирали ткани в тон своей формы. У Расима же чалма состояла из зелёного и белого цвета, а хвосты свисали к плечам: зелёный к левому, белый к правому. Его невысокая чалма украшена тремя изумрудами, как его кольцо на правом указательном пальце.
Снова сев, скрестив ноги под собой, Расим огрел визиря культуры возмущённым взглядом, а затем и остальных.
– Вам докладывают о решениях, принятых во время аудиенций?! Раньше, это было моей задачей, а теперь... Акмал?! – Расим сердито посмотрел на главного писаря – тот поднял ответный взгляд и тут же потупился. – Мы виним Чёрную напасть в упадке нашего государства... На самом же деле, в этом виновны вы! – резким тоном бросил Расим, с укором глядя на визирей. – Ни один из вас не делает свою работу должным образом. Хоть один из вас участвовал в аудиенциях, проводимых мною в этом зале? – Расим, сдерживая гнев, указал пальцем вниз. – Неоднократно поднимались вопросы, касающиеся вас. Также были и жалобы на вас! – Расим выждал паузу, снова смерив всех взглядом. Он хотел обругать их за пренебрежение своими обязательствами и неосведомлённостью, но вспомнив наставления отца, он сделал тихий глубокий вдох и подавил в себе гнев. – Да, – спокойно выдохнул Расим. – Я уже разрешил им праздновать.
Люди – народ Зебистана – одно из главных средств для достижения целей. Потому Расиму важно расположить именно их к себе, нежели заручаться поддержкой этих лодырей. В конце концов, он может просто заменить этих дармоедов, а вот народ не заменишь. Разумнее дать, что им нужно, а взамен получить то, что необходимо тебе.
Расим перекрестил ноги под собой и продолжил:
– Народ Зебистана, особенно жители Расулабада, достаточно долго игнорировали традиционные праздники из-за хвори падишаха и сочувствия к его светлости. Хватит, – заявил Расим и выждал паузу, чтобы посмотреть, осмелится ли кто-нибудь возразить ему. Нет. Даже Орзу молчал. – Народ важнее дворца, и наш светлый падишах всегда это понимал. Я уверен, он бы не хотел, чтобы грусть всегда нависала над его народом. Пора положить конец их мрачным будням. Они достаточно натерпелись от Чёрной напасти. Так пусть люди празднуют. Ситорамон был началом их нового светлого будущего, а с Наврузом нас ждёт новая эпоха!.. Я поручаю это дело вам, Мудин, – снова выждав паузу и оглядев всех, Расим обратился к визирю культуры.
Мудин, встал с места и прижал обе руки к груди. На его круглом, гладко выбритом старом лице растянулась широкая улыбка.
– Люди будут рады, господин премьер-министр, – закивал он. – Очень рады...
– Запомните одно, – прервал его Расим, подняв перед собой палец с кольцом. – Праздник должен быть скромным. Предупредите людей, что на состязаниях и конкурсах не будет наград от имени падишаха. Казна не может себе этого позволить, – Расим опустил на казначея взгляд, требующий подтверждения его слов, и тот согласно покивал.
За всё время заседания Расим с особым вниманием наблюдал за казначеем и его помощником – чиновником, ответственного за сбор пошлин в столице. Каждый раз, когда обсуждали расходы и деньги, глаза этих двоих загорались корыстным огнём. Для оценки вероятности привлечения кого-либо на свою сторону, Расим иногда выдвигал спорные предложения. Тогда как некоторые сомневались в целесообразности предложения или отвергали его, как Орзу, эти двое наоборот согласно кивали и поддакивали. Даже богачи не соглашались с ними и, если Расим заручится их поддержкой, его планы обречены на провал.
Может, поискать соратников среди толстосумов?
– Что скажут наши досточтимые гости? – с лестью в голосе Расим обратился к предпринимателям, сидящих в конце. – За вашу щедрую помощь я воздам определённым льготами падишаха, – Расим произнёс всё так, чтобы его тон не показался требовательным и настоятельным. Он сложил руки у пояса в ожидании ответа этих лицемеров.
– Мы рады помочь вам, господин премьер-министр, – встав с места, заявил Озар, главный поставщик ювелирных изделий Бахрияна. На нём был белый чапан с черными краями и бахромой, свисающей с плеч к груди, выполненной из тонких золотых цепочек. Его чёрно-белая чалма была украшена золотой нитью, а густая тёмно-коричневая борода скрывала шею, на которой тоже была цепочка из золота и серебра. – Я дам трёх баранов победителю состязания по борьбе, – когда-то он и сам был борцом, а теперь обрюзг.
– «Какой ты щедрый баран», – съязвил про себя Расим, а вслух похвалил:
– Достойная награда, учитывая обстоятельства. Один баран и две овцы, чтобы победитель мог развести потомство, – уточнил он.
Орзу прижал руку к сердцу и согласно кивнул. Расим кивнул в ответ, и ювелир сел на место.
В былые времена, когда Зебистан процветал, падишахи дарили победителям силовых состязаний дома на лучших улицах Расулабада; если они были военнообязанными, назначали их командирами тех или иных отрядов. А теперь что? Бараны?
– Кто ещё? – спросил Расим, всё больше убеждаясь в жадности этих лицемеров.
Из самого конца левого ряда с места встал приземистый мужчина в плотном светло-зелёном халате с тёмно-бордовой широкой тесьмой и вышивкой на плечах и рукавах.
– Я подарю серебряные болоабру малике Навруза и серебряный перстень малику Навруза, – горделиво заявил он.
Ювелир предлагает баранов, а мясник – украшение. Расим бы расхохотался, да регламент не позволяет.
– «Наверно, это серебро досталось тебе от бабушки», – съязвил про себя Расим, а вслух сказал:
– Хорошо.
Расим благодарно прижал руку к сердцу и кивнул мяснику. Когда тот сел на место, внимание премьер-министра привлёк другой человек.
– Я дам три мешка муки победителю состязания среди копейщиков, – заявил Латиф, сидевший рядом с Орзу.
– Насколько я знаю, вы и сами возглавляете взвод копейщиков? – сказал Расим, посмотрев на мужчину в бежевом халате с короткой густой бородой пшеничного цвета.
– Да, господин премьер-министр, – подтвердил Латиф. – Но я не буду принимать участия...
– Уж, пожалуйста, чтобы было честно, – подшутил Расим, и все коротко посмеялись.
– Благодарю, – Расим прижал руку к сердцу. – До Навруза осталось мало времени. Пригласите их в свой кабинет и обсудите все детали, – он обратился к визирю культуры. – А вы, Вохид, – Расим перевёл требовательный взгляд на начальника городской стражи, сидевшего напротив Латифа, – следите за порядком в городе, чтобы не было той суматохи, как во время празднования Ситорамона и Сады.
Вохид встал с места, прижал руку к сердцу и склонил голову.
– Я приму все необходимые меры, господин премьер-министр, – заверил он зычным голосом.
– Хорошо, – покивал Расим и перевёл взгляд на казначея. Он не желал больше ждать, пока каждый из них соизволить предложить свой никчёмный вклад. Он решил опередить их, чтобы сэкономить себе время. Дел было невпроворот. – Господин Сомон, позовите всех, кто захочет оказать содействие в празднике и в соответствии с их вкладом дайте им обещанные льготы.
Глаза богатой знати загорелись от слов Расима, а низкорослый и худощавый казначей встал с места и демонстративно поднёс руку к сердцу.
– Слушаюсь, господин премьер-министр!
Расим кивнул ему с ухмылкой и тот сел на место. Глядя на визиря культуры, Расим думал, что возможно сделал поспешные выводы. Может, проведя праздник с народом, он сможет заручиться верностью Мудина.
– «Бузург ибн Махмуд созвал очередной пир на седьмой день Навруза. Успею отпраздновать и здесь, и там», – заключил про себя Расим и посмотрел на визиря внутренних дел.
– Господин Орзу, – негромко позвал Расим и тот встал с места, приставив руку к сердцу. – Не забывайте, что вашей основной задачей является готовность армии Зебистана. Если в лучшие времена былые падишахи ожидали войну, то в период текущего кризиса мы должны быть готовы в двойне, – властным и многозначительным голосом заявил он.
Расим ожидал, что Орзу возразит ему и на этот раз, однако визирь внутренних дел слегка повернулся к нему и сделал небольшой поклон в знак подчинения. Премьер-министр тем же властным видом кивнул Орзу, чтобы тот сел на место.
Сжав губы, чтобы скрыть свою довольную ухмылку, Расим окинул взором всю знать. На их лицах было написано, что они хотят закончить это затянувшееся заседание не меньше, чем того хотел сам Расим.
– На этом всё! – объявил он к всеобщему облегчению. Благодарю вас, господа. С вашей верностью наше государство скоро воспрянет вновь! Я был рад вашему обществу, – Расим благодарно прижал руку к сердцу, кивнул, а затем любезно указал им на выход.
Люди встали со своих мест и, прижав руку к сердцу, с почтением склонили голову перед премьер-министром. Расим встал и ответил им тем же. Поправляя свою верхнюю одежду, члены знати направились в аванзал за своими галошами. Расим же, стоя на месте, наблюдал за их уходом.
Заткнув пробку склянки с чернилами, Акмала словно осенило, и он резко вскочил из-за стола.
– Стойте! – прокричал он.
Однако никто из знати его не услышал или не хотел слышать. Расим же закатил глаза, а потом насупился.
– В чём дело? – спросил он в негодовании.
– Господин премьер-министр! – Акмал быстрым шагом подошёл к Расиму. – Есть вопрос, требующий вашего внимания... – под «вашим» он имел в виду всех, однако большая часть знати уже была на пути к выходу из дворца, а остальные были заняты разговорами между собой.
– ...Прошу, останьтесь, – продолжал писарь. – Это очень важно.
Расим с трудом сдержал порыв яростного желания бросить какую-нибудь брань в сторону писаря. Он сжал всю свою злость в кулак, тихо вздохнул и спокойно повторил вопрос:
– В чём дело, Акмал?
– Господин, вы помните, как на прошлой аудиенции некоторые люди упоминали о тенях?
– Ах-х-х, – тихо протянул Расим, закатив глаза. – Мы, что, теперь и бредни людей должны обсуждать? – вознегодовал он.
– Господин, это серьёзно! – возразил Акмал, и его голос привлёк некоторых чиновников у дверей аванзала.
Среди них были трое визирей, двое их помощников и несколько предпринимателей. Они вопросительно смотрели то на Расима, то на Акмала. Заметив озабоченный вид главного писаря, визирь сельского хозяйства шагнул в их сторону, но премьер-министр остановил его, подняв руку.
– Идите, идите, – небрежно махнул Расим. – Я выслушаю его сам.
Это привело Акмала в недоумение и замешательство. Он хотел, чтобы все услышали его доклад. Писарь хотел было позвать визирей, но, не успев раскрыть рта, Расим грубо прервал его.
– Не медли! – потребовал он.
– Господин, люди продолжают сообщать о том, что видят тени на улицах, во дворах, в общественных домах...
Акмал разочаровано смотрел, как все ушли, а стража закрыла основные двери, за которыми они с Расимом остались одни в аудиенц-зале. Что ж, он сам виноват. Премьер-министр давал ему шанс, когда спрашивал всё ли они обсудили, но он был погружен в свои мысли.
Акмал перевёл обеспокоенный взгляд на премьер-министра и продолжил, несмотря на его злобно нахмуренную гримасу:
– На этой неделе теней заметили и во дворце.
Расим скосил взгляд, недоумевая удивиться ему или поверить? Он задумчиво опустил глаза.
– «Могут ли это быть...»
– Шпионы? – озвучил он своё подозрение, посмотрев на писаря.
Удивительно, что Расим сам мгновение назад поручил визирю внутренних дел проверить готовность армии к неожиданностям, а теперь эта неожиданность нагрянула из уст старого писаря.
Шпионы? Этого просто быть невозможно! Чьи? Ахоруна? Нет. Султану Бузургу это ни к чему. Тогда кто? Или что?
Если в прошлый раз он поручал выполнение той задачи Орзу в угоду своих целей, в этот же раз нужно всерьёз и незамедлительно взяться за это дело самому, иначе его планы будут под угрозой.
 – Господин премьер-министр, мне тоже об этом докладывают, – неожиданно раздался грубый голос Орзу.
Он и ещё несколько визирей и чиновников вернулись в аудиенц-зал через служебный вход. Это было настоящим облегчением для Акмала – он словно бы взбодрился.
– Раньше, тени замечали во всём Зебистане, теперь же о них докладывают только у нас, в Расулабаде, – отметил Акмал, приблизившись к Орзу.
– О них не сообщали лишь из Шомабада, – добавил визирь внутренних дел.
– Некоторые говорят, что якобы слышали их разговор, – заявил Вохид.
– И о чём же они говорят? – Расим с сомнением скосил на него взгляд.
– По словам горожан, эти тени говорят на чужом языке. Однако некоторые полагают, что они ищут некую книгу, – задумчиво проговорил Акмал.
Расим бросил резкий, насупленный взгляд на главного писаря, ответ которого встревожил его. Тем не менее Расим скрыл свою тревогу под видом недоумения, чтобы не выдать, что он знает о какой книге, возможно, идёт речь.
– «Кто ещё мог пронюхать про книгу предков? Кому она ещё нужна? Ведьмам? Они бы не стали действовать скрытно в Зебистане», – Расим на мгновение отвлёкся, а придя в себя, обратился к начальнику городской стражи:
– Вохид, выясните, что эта за тени. Найдите мне этих шпионов! – с неожиданной злостью процедил он, горящими глазами уставившись на начальника. Он не может допустить, чтобы книга досталась в не те руки. Нужно придумать, как не просто спрятать, а скрыть её с глаз.
– Слушаюсь! – почтенно ответил Вохид с рукой у сердца и склонив голову.
– Я не думаю, что это шпионы, господин премьер-министр, – одновременно с Вохидом проговорил Акмал.
Расим скосил на него вопросительный взгляд. В его взгляде было больше ненависти, нежели изумления.
– Кем или чем, тогда, ты думаешь, они являются? – с раздражением процедил он.
Акмал на мгновение оторопел от тона и взгляда Расима. Придя в себя, он, наконец, решился доложить премьер-министру и другим чиновника об исследовании, которое он провёл относительно теней.
– Я полагаю, эти тени как-то связаны с Чёрной напастью и пропажей людей, – заявил писарь и, заметив, что его слова вызвали интерес как у Расима, так и у остальных, он продолжил. – Впервые Чёрную напасть обнаружили на опушке Мобаёна, но в лесу она не распространилась. Тем не менее первые случаи распространения Чёрной напасти были отмечены в Джоду около восемнадцати лет назад. Тогда-то и начали поступать пусть и редкие, но первые сообщения о странных тенях. Однако городская стража Джоду не обнаружила тогда никого и ничего подозрительного. Но вскоре начались первые случаи последовательной пропажи людей. Через год Чёрная напасть появилась в Чехре. Вскоре и там начали замечать странные тени и пропадать люди. Меньше, чем через год после Чехры, Чёрная напасть дошла и до Расулабада. И то же самое начало происходить здесь. С тех пор во всех трёх городах пропало тысяча сто двадцать три человека от семи до сорока девяти лет.
– Откуда такие данные? – спросил Расим.
– Я провёл исследование, господин премьер-министр, – ответил Акмал. – Изучил летописи и записи старых писарей как Расулабада, так и Чехры, и Джоду.
Расим тихо хмыкнул с сомнением.
– Ветер сдувает песчинки с дюн, но от этого пустыня не уменьшается, – лирично проговорил Расим. – В Зебистане сотни тысяч жителей. Я ведь говорил об этом на прошлой аудиенции, помнишь? – в его голосе звучала нотка усмешки. – Я также говорил, что люди пропадают чуть ли не каждый день. Так о чём нам должны говорить эти твои цифры? – с деланной важностью Расим вопросительно свёл свои длинные брови.
– Вы правы, господин. Люди пропадают, но не так часто, как вы думаете, – Акмал сделал пару коротких шагов к Расиму. У него было такое выражение лица, будто он сейчас раскроет тайну вселенной. Писарь посмотрел на чиновников и снова перевёл серьёзный взгляд на премьер-министра. – В течение трёх последних месяцев я изучал все старые записи о переписи населения, рождаемости и смертности. Я провёл анализ и обнаружил, что до Чёрной напасти случаи пропажи людей были единичными и за три тысячи лет Эпохи человека не наберётся и ста случаев. Господин, подумайте только, за последние восемнадцать лет пропало больше тысячи ста человек. Исчезли без следа.
Слова старого писаря привели чиновников в смятение. Они начали переглядываться и переговаривать друг с другом в недоумении. На Расима же они оказали положительное воздействие. Они сняли его напряжение. Услышать, что это не шпионы, вынюхивающие его секреты, было для него облегчением. С другой стороны, слова писаря порождали новые вопросы. Расим не знал ничего об этой треклятой Чёрной напасти. Он не смог найти ни одного упоминания в своих книгах и рукописях. Может, нашёл он?
– Что ещё вы узнали? – поинтересовался Расим, не обращая внимания на ропот подчинённых.
– Больше ничего, господин, – тупо произнёс Акмал.
– Что?! – ответ не удивил, а привёл в негодование Расима, да и остальные были несколько удивлены. – Никакого упоминания о Чёрной напасти или об этих самих тенях? – он с возмущением уставился на писаря.
Акмал потупился и отшагнул назад.
– Я... – запнулся он. – Я не смог найти ни одного упоминания ни о Чёрной напасти, ни о тенях, господин. Но...
– Я и сам об этом знаю, – негромко, но с раздражением отрезал Расим, кривым оскалом пялясь на Акмала. – Думаешь, я сам не искал информации о Чёрной напасти?!
Акмал проглотил ком, дрожащий у него в горле, и тихо произнёс:
– Г-господин, в своём исследовании я проводил связь между Чёрной напастью, тенями и пропажей людей. У меня есть некоторые догадки, но мне нужна ваша помощь, чтобы подтвердить их, – его просьба касалась всех присутствующих.
Расим снова нахмурился, словно злая собака.
– Догадки? –негромко, но сердито повторил он. – Ты стоял здесь и изливал свою речь ради догадок?! – Расим злобно и в недоумении развёл правой рукой. Он тяжело вздохнул и опустил хмурый взгляд. – Впрочем, – негромко произнёс он, – если бы ты мог решить эту задачу сам, ты был бы визирем, а не писарем, – он огрел Акмал презирающим взгляд исподлобья и развернулся к выходу.
Расим сделал шаг, но остановился рядом с Латифом и задумался. С тех пор как он служит падишаху, Чёрная напасть была одной из постоянных причин его головной боли. Расим сожалел, что ещё тогда, восемнадцать лет назад не предал все земли, охваченные Чёрной напастью, огню. Теперь поражённых земель стало в разы больше, а к ним добавились ещё и тени.
Нет. Нужно скорее решить эту проблему и облегчить жизнь народу, особенно крестьянам. Благо, его методами, пусть и запоздалыми, Чёрная напасть, хоть и медленно, но уже отступает. Как же быть с тенями?
Расим собрался с мыслями. Выпрямился и решительно посмотрел на подчинённых.
– Из-за Чёрной напасти гнили наши урожаи, опустела казна и обеднели люди. Из-за неё наше государство пришло в упадок. И теперь какие-то тени шаркают по нашим улицам. Люди слышали их голоса, а раз тени говорят, значит должны быть и тела, отбрасывающие эти самые тени. Найдите их! – категорично велел Расим. – Вохид, задействуй всех своих людей и выясни, кто это. – Расим бросил косой взгляд на Акмала и снова обратился к начальнику городской стражи. – Будешь докладывать ему.
Визирю внутренних дел не понравилось, что премьер-министр оставил его в стороне в этом деле, будто он здесь никто. И прежде, чем он смог возразить, Расим обратился и к нему:
– А вы, господин Орзу, следите за их действиями. Возможно, хозяева этих теней связаны с заговором против шахзаде. Я поручаю вам контроль над всем этим делом, – заключил Расим соответствующим жестом руки.
С удовлетворённым «Я» Орзу склонил голову в знак подчинения и без лишних слов подвёл руку к сердцу.
Расим не понимал поведение Орзу. Сначала он был подозрителен, а теперь он превратился в покладистого лоботряса. Может, он действительно что-то заподозрил и играет в роль послушного визиря. Если так, то Расим сам дал на то повод.
– «Что ж, разберись с этим делом, а потом я разберусь с тобой».
– Ты доволен? – Расим испытующе взглянул на Акмала.
– Благодарю вас, господин премьер-министр. При содействии вои мы быстро выясним, кто отбрасывает эти тени и как они связаны с пропажей людей, Чёрной напастью и заговором, – серьёзным голосом обещал писарь. В этот самый момент он чувствовал себя важным и нужным, как никогда прежде, и гордился этим. Будет, что рассказать заскучавшим внукам.
– Прекрасно, – Расим небрежно поднял руку перед собой. Он оглядел подчинённых, вопросительно посмотрел на писаря, который, склонив голову, хотел вернуться к своей столу и сделать записи в своих желтоватых бумагах. – Вы можете быть свободны, – сказал Расим и снова коротко указал на выход.
Этого было достаточно, чтобы все подчинённые с почтением склонили головы перед премьер-министром, приложив руку к сердцу, и ушли. Чиновники скрылись за служебной дверью, писарь сел за свой стол, а Расим остался на месте. Он был в нескольких шагах от очага и, глядя на полыхающий огонь, он чувствовал, как вспотел и запах его же тела начал раздражать нос.
– «Нужно снова принять ванну», – с досадой подумал он.
Расим перевёл своё внимание и чувства на свою внутреннюю силу и начал осязать тепло внутри своих рук. Его левая рука слегка поднялась и потянулась к очагу. Его силы возрастали, что придавало ему уверенности. Он с восхищением смотрел на огонь, а его рука хотела вытянуть из очага всё пламя и поглотить его. Расим был уверен, что огонь не причинит ему вреда. Однако он подавил в себе это искушение и отвернулся от огня.
– Потуши огонь в очагах! – приказал он слуге, который в недоумении стоял в дверях служебного входа.
Расим с раздражением снял с головы чалму и вздохнул с облегчением. Взяв чалму под мышку и, проклиная всю знать, направился к выходу. Многие из них, словно сговорившись, пришли в одних тюбетейках; хорошо, что не в одинаковых.
Акмал сделал все нужные записи и начал собирать свои бумаги. К этому времени в аудиенц-зал вернулся слуга с двумя деревянными ведрами в руках. За ним в зал вошёл ещё один слуга, тоже с вёдрами. Они выплеснули воду в очаг и раздался шипящий звук раскалённых дров. Слуги выплеснули воду и из второго ведра.
Наконец, огонь погашен. Расиму до смерти надоело терпеть этот жар. Во время заседания он сидел ближе всех и посередине двух очагов и проклинал себя за то, что надел плотную одежду, в отличие от знати, которая пришла в легких одеяниях. Лишь у нескольких худощавых богачей была тёплая одежда. Они-то, как и Расим, были против разведения огня.
Расим с презрением сморщил нос, невольно вспоминая об этом. В следующий раз он проведёт заседание визирей на улице. Ухмыльнувшись от этой мысли, он достал платок из кармана шаровар и вытер вспотевшую голову. Его волосы кудрявились, когда к ним прикасалась влага. Отец говорил, что у его матери были кудрявые локоны, и в этом он пошёл в неё. Потому, в детстве он просил отца не вытирать ему голову сразу после ванны. Он стоял возле старого зеркала с разбитым верхним углом и представлял, какой была его мать.
– «Скоро, отец», – с горьким комом в горле, обещал про себя Расим и, растопырив пальцы, провёл правой рукой по голове, чтобы поправить укладку. – «Нужно подстричься», заключил Расим.
Длина его волос превышала длину его среднего пальца, а он любит, когда волосы не длиннее большого пальца. Тогда они не кудрявятся при каждом удобном случае и не причиняют ему боль напоминанием того, чего у него никогда не было.
Чтобы отвлечься от грусти, Расим прошёлся по аудиенц-залу и незаметно от слуг и писаря погасил каждую свечу на колоннах и стенах коротким движением руки. Зачем их только зажгли, ведь дневного света, проникающего через потолочное окно, было вполне достаточно. Благо, свечи на люстрах не были зажжены.
Старый писарь со стопкой бумаг под мышкой встал в нескольких шагах от служебного выхода и повернулся в сторону премьер-министра.
– Я могу идти, господин...
– Да-да, – небрежно прервал его Расим, не дав произнести его титул. Он устал слышать это словосочетание, как бы оно ему не нравились. За всё время заседания его повторили сотню раз, если не больше. Расим не на столько самолюбив, чтобы слушать и слушать свой высокий титул. Не к нему он стремится.
У второго ряда колонн, напротив служебного выхода, стояли слуги, не решаясь задать тот же вопрос, что и писарь. Однако Расим прочёл желание слуг по их слегка смуглым, сужающимся лицам.
– Вы тоже можете быть свободными. Я хочу побыть наедине. Оставьте двери открытыми и откройте ставни на стенах, – поручил им Расим. Он хотел, чтобы аудиенц-зал поскорее остыл.
Расим вернулся на своё место, где ещё во время заседания снял свой халат и положил на подушке-валике. Под подушкой была спрятана книга далёких предков. До начала заседания он хотел попытаться прочесть её сложную письменность, однако Акмал пришёл раньше всех и не дал ему прочесть и страницы. Расим тут же убрал книгу под подушку. Он не хотел, чтобы старик расспрашивал про неё. А своим докладом писарь и вовсе отбил желание продолжить изучение книги после заседания. Расим положил книгу в чалму, которую снова взял под мышку, и понуро поднялся на возвышение алькова. Он встал в двух шагах от трона-топчана падишаха. Его лицо скривилось в отвращении, вспомнив про закон, запрещающий всем, кроме самого падишаха, восседать на троне во время аудиенций или заседаний. Так, почти семнадцать лет этот трон пустует. За всё это время к нему прикасались одни только слуги, вытирая с него пыль.
Расим вернулся на край возвышения, где сел, скрестив ноги под собой. Он достал книгу из чалмы и положил её перед собой. Однако его глаза задумчиво смотрели на халат, лежавший на курпаче, как мятая половая тряпка.
– «Может, позвать слуг, чтобы убрали курпачи?» – подумал Расим и тут же упрекнул себя. – «Это всё, что тебя сейчас волнует?!»
Неожиданный грохот главных ворот в аудиенц-зал не дал Расиму ответить самому себе. Двое стражников вошли в зал. Один направился направо, другой налево и начали расхаживать, словно вели караул. Расим буквально слышал их умеренное дыхание по мере того, как они приближались с двух сторон между колоннами. Всё их присутствие нарушало блаженную тишину, к которой стремился Расим.
– Вы можете сторожить и за воротами! – сердитым тоном сделал замечание Расим. – Мне нужно уединение, – помягче добавил он.
– «Так почему бы тебе не вернуться в свой кабинет?» – прозвучал язвительный вопрос в его голове.
В знак подчинения стражники склонили головы, развернулись и направились к выходу...
Расим долго смотрел на обложку старой книги и не решался открыть её. Вместо этого он перевёл взгляд на стопку бумаг с прошениями людей, которую на возвышение положил Акмал ещё до начала заседания, требуя рассмотреть их все. Расим взял стопку в руки, но перебрал лишь пару десятков этих бесполезных бумажек, пока это дело ему не наскучило и попросту не надоело.
Вода, которую выплеснули в огонь, вытекла по специальным отверстиям в очагах, где тлели угли. В аудиенц-зале стало прохладно, как того и хотел Расим. Он полностью ушёл в себя, пытаясь навести порядок в своих мыслях. Под рукой Расим гладил книгу подушечками мизинца и безымянного пальца. Её некогда красно-коричневая обложка выцвела раньше того, как мог родиться десятикратный прадед Расима, и теперь была блекло бурой. Расим перелистал тысячи её страниц и не одну сотню раз, но толком не прочёл и сотню страниц. Хотя он был уже близок к разгадке ребуса письменности Алифа, на котором написаны примечания. Он считал, что, прочитав эти примечания, он найдёт ключ к прочтению клинописи основного текста.
Из-за сложности Расим решил читать примечания не с первых страниц, а с последних. Одно из этих последних примечаний, которую он прочёл без особого труда, гласило: «Тополя приведут к силам мироздания». Но, что это значит, он не понимал. Какие тополя? Какие силы?
Чтобы найти ответы на эти вопросы, Расим решил идти в обратном порядке. Так он понял, что в более ранних примечаниях использование и произношение гласных отличается от современной письменности. Вместо «Е» пишется «И» или же обозначает этот звук. То же самое и с «У» вместо «О». Почти во всех словах первых примечаний присутствуют лишние буквы или слоги, обозначающие незнакомые звуки, которых нет в похожих по написанию современных словах. Расим не мог понять их значения и роли. Большинство отдельных слов вводили Расима в заблуждение. За исключением лишних букв, они напоминали ему современные слова, но не подходили по смыслу предложения или искажали его. Тогда он осознавал, что у них иное значение, нежели их современные аналоги. В такие моменты Расим чувствовал себя глупым ребёнком, который хоть и умеет читать, но не понимает, что он читает.
Расим поднял взгляд на потолочное окно и устало вздохнул. Вдруг, его слух уловил стук в основные двери зала, и Расим опустил на них оживлённый взгляд.
Сразу после бесцеремонного перестука в зал, как себе домой, вошли трое миловидных женщин, обращая ноль внимания на беспомощных стражников, которые в замешательстве остались за дверями.
– «Кто-то в избытке наглый, либо до глупости смелый раз, не дождавшись дозволения, врывается в зал», – подумал Расим, наблюдая за тем, как непрошеные гостьи стремительно приближаются к нему...
– О-у-у, – с ехидной ухмылкой тихо протянул Расим. В пришельцах сочеталось и то, и другое. Он узнал ту, что шла посередине, как только между ними осталось меньше ста шагов и когда тень сошла с её прекрасного лица.
Горделивой походкой в аудиенц-зал вошли три молодые женщины с тонкими косичками на длинных распущенных волосах. Ведьмы. Стража не успела или не смогла их задержать. Видимо, они замерли, как изваяния, при виде их очаровательной красоты. Ведьмы прошли мимо этих двух олухов, словно их и вовсе не было.
Широкоплечие юные стражники с полураскрытыми ртами следили за тем, как три красавицы надменной кошачьей грацией отдаляются от них и всё дальше и дальше продвигаются в зал. Почувствовав на себе палящий, недовольный взгляд премьер-министра, они словно пришли в себя и тут же поспешили за незваными гостьями. Однако Расим остановил их, молча подняв руку и той же рукой он махнул им, чтобы они ушли. Мол, всё в порядке.
– «Раз уж не смогли задержать их в аванзале, то точно не сможете выставить их вон теперь. Пошли сами прочь, бездари!» – мысленно сокрушался на них Расим.
Двое молодых женщин, точнее две юные прекрасные девушки, остановились в пятнадцати газах от дверей, заставив стражу встать в недоумении у распахнутых дверей. Та, что справа, с тёмно-каштановыми длинными волосами и тонкими косичками (по три с обеих сторон головы), концы которых сплетены в виде кольца с поперечной линией, оглянулась на одного из стражников, который голодными глазами раздевал её, и презрительно кивнула ему в направлении выхода.
Не в состоянии объяснить происходящее, юноша в лёгких чёрных кожаных латах с полумесяцем и двумя звёздами на груди повиновался ведьме. С отсутствующим выражением лица он кивнул своему напарнику. Выйдя в аванзал, стражники закрыли за собой основные двери.
Тем временем, ведьма, что была посередине, прошла дальше и остановилась в двадцати шагах от Расима. Она выглядела лет на восемь старше своих спутниц, но её формы были куда привлекательнее. На ней было голубое бархатное платье, плотно облегающее её узкую талию. Желто-зелёная пышная розетка с тёмно-розовым центром и тёмно-зелёным растительным узором у её основания украшали подол платья (ниже колен). Длинные рукава из тонкого шёлка, вышитые красно-чёрными розетками, свободно прилегали к её тонким нежным рукам. Чёрные волосы блестящим водопадом ниспадали до поясницы, а спереди – к груди. На темени, над распущенными волосами, коса была заплетена в виде кольца толщиной в три её мизинца. К её плечам ниспадали такие же косички с кольцами, как и у её спутниц, у которых на голове не было такого кольца. С середины затылка на две трети дины её волос также ниспадала коса толщиной в три мизинца. Её конец был также заплетён в виде кольца с поперечной линией внутри. С обеих сторон этой косы висели по две тонкие косички с кольцами и той же длины, что косы, ниспадающие с висков, но сплетены они с самого низа затылка. Она смерила своими карими миндалевидными глазами Расима, который не сводил с неё свои шакальи глаза, и остановила взгляд на книге, которую Расим продолжал гладить двумя пальцами.
– Посмотрите, кто пришёл! – таково было приветствие Расима. – «Что тебе здесь надо?» – грубый вопрос остался за ухмыляющимися устами. – Не узнал тебя... Давно не виделись.
– Тебе удалось достать книгу предков, – заметила ведьма, подняв глаза на Расима.
Её грудной голос был музыкой для ушей Расима, но её присутствие отравляло воздух для него. В глубине души или ближе к промежностям он был рад, что она пришла. И пришла она, очевидно, за книгой. Её слова заставили Расима ухмыльнуться, – «Столь красива и такая невежда». И также разгневали, – «Как ты вообще узнала про книгу? Что ж, посмотрим, удастся ли ей забрать книгу».
Расим медленно склонил голову набок, не отрывая глаз от её длинных ног, манящих изгибов талии, упругих как айва грудей, и слегка румяной кожи.
Ох, как же она желанна.
– Книга мастеров, – негромко поправил её Расим, самодовольно опустив глаза на книгу, он снова посмотрел на ведьму.
Её реакция не заставила себя долго ждать. Ведьма пришла в блаженное изумление и слегка была шокирована. Услышав то, как Расим назвал эту книгу, она пришла ещё в больший восторг, хотя и не выдавала это своим овальным лицом. Её целью была книга предков, но эта куда ценнее. В ней столько знаний, сколько вообразить невозможно. Она возжелала эту книгу, как Расим возжелал её саму.
Название книги Расим вычитал в одном из примечаний, но понятия не имел, что это за мастера. Больше упоминаний о них он не нашёл. Пока не нашёл.
Ведьма опустила взгляд на «Книгу мастеров», теперь уже с трудом скрывая на своём лице желание заполучить её. Она думала, как ей это сделать? Попросить? Расим точно не даст. Льстить и потакать этому вероломному недо-колдуну или отобрать силой? В конце концов, она могущественнейшая из всех ведьм, а он её бывший ученик. Она надменно полагала, что всё, чего Расим мог добиться в их стези за последние двадцать с небольшим лет, не сравнятся и с одним её пальцем.
– Я вижу ты добрался до самых высот и добился не малых успехов в своих планах, Расим, – она решила пойти первым путём, как бы сильно она его не презирала. – Или ты предпочитаешь, чтобы к тебе обращались «господин премьер-министр»?
– Ах-х, оставь свою лесть для него, Арогин, – протянул Расим не без взаимного презрения, выделяя особой нотой её имя, произнесённое наоборот.
Нигора не любит, когда её так называют. Она злится каждый раз, и Расим об этом прекрасно знает. Потому то он и растянул губы в язвительной улыбке и с потешающимся взглядом ожидал ответа.
Ведьма гневно сжала пальцы на правой руке, но не позволила себе потерять самообладание. Она хотела было ответить, но Расим передумал и не дал ей раскрыть свои нежные пунцовые губки, как бы ему не хотелось слышать её сладкий голос.
– Ты лучше скажи мне, откуда ты узнала об этой книге?
Нигора позволила себе приблизиться ещё на пару шагов, но между ними всё равно оставалось большое расстояние.
– Несколько лет назад я узнала, что ты ведёшь раскопки на месте старой библиотеки в Джоду. Я договорилась с некоторыми из твоих людей, что, если они обнаружат что-нибудь древнее, наподобие этой книги, то первым делом сообщат мне, а не тебе...
– «Хитрая дрянь», – Расим слегка оскалился, но мысли оставил за зубами.
– ...Мне нужно найти ответ, – договорила Нигора.
– Ты же стара, как мир, и должна знать ответы на все вопросы, нет? – скорчил недоумённую гримасу Расим.
Ведьма опустила свои милые глаза, дав понять, что не на все вопросы знает ответы.
– Какие вопросы гложут тебя, милая моя? – осведомился Расим.
Если Нигора в предыдущем вопросе услышала язвительный тон, то в этом она уловила ноту интереса и даже заботы. Будучи её учеником, он признавался её в любви. Неужели он и сейчас испытывает к ней чувства. Ведьма растерялась и посмотрела на Расима с другой стороны.
Могут ли теперь у них сложиться отношения, когда он уже взрослый мужчина? С его властью и её силой она не будет бояться того, что грядёт. В союзе с Расимом она станет сильнее и сможет найти ответы на вопросы, которые тревожат её уже много лет.
– В темнице Арружа у меня было видение, – призналась ведьма, и Расим удивлённо склонил голову набок, внимательно слушая, что она скажет дальше. – Я видела неописуемую угрозу всему миру, которая навеяла на меня невероятный ужас. Страх перед грядущим до сих пор не покидает меня. Грядет нечто, отчего мы не сможем убежать. Отчего мы не сможем спрятаться. Я надеялась, старые книги подскажут мне, что это и как это побороть. Расим, мои видения повторялись неоднократно, – с трепетом договорила она.
Её голос и глаза призывали к помощи, словно бы Расим был для неё лучиком последней надежды. Но как только она произнесла слово «угроза», Расим пропустил всё остальное мимо ушей. И этот внимательный вид был лишь завесой безразличия.
– «В темнице Арружа», – мысленно осмеял он ведьму. – Нет. Скорее в заточении у своего любовника, – тихо пробубнил он себе под нос и совсем не удивился тому, что его кольнула ревность.
Она пришла сюда ради книги, ясно осознавал Расим, и плевать, какие кошмары привели её сюда, он книгу не отдаст.
Кстати, о любовнике.
Расим встал, вильнув спиной, и медленно спустился с возвышения, словно там была тысяча ступеней. Он вступил на тонкую ковровую дорожку, устланную до самих основных дверей, и пришёл в отвращение от её изношенности. В отличие от ковров, устланных у колонн, эта была сильнее истоптана небрежными слугами и, особенно, этими нытиками-горожанами, приходившими жаловаться о своих невзгодах. Надменно подняв голову и сложив руки за спиной, Расим мерным шагом пошёл в сторону ведьмы, не отрывая от неё хищных, голодных глаз. Его взгляд притянули две косые линии, тянущиеся вниз от талии по её плоскому животу и пропадающие между ног прежде, чем встретиться в остром конце. Расим проглотил слюну, а кровь в жилах устремилась вниз. Он подходил всё ближе, насторожив ведьму. Изгибы её талии так и взывали схватить её и крепко прижать к себе. Аромат её тела – букет весенних цветов – мог свести с ума любого и заставить делать всё, что ей угодно. И он сдерживал себя, чем ближе к ней подходил. Он бы поддался, если бы не один нюанс. Расим прошёл мимо ведьмы почти вплотную, вдыхая её запах. Он прошёл ей за спину и опустил глаза вниз.
– Нигора, – с необузданной страстью и неудовлетворённым возбуждением протянул Расим. – Это имя отражает твою несравненную красоту. Ибо воистину!.. Наглядеться на тебя... невозможно! – вздохнул он.
Расим наклонил голову направо и бросил игриво-ехидный взгляд исподлобья на её спутниц. Вильнув головой, Расим вновь опустил глаза вниз. Его взгляд упал на неглубокую выемку в платье, образовавшуюся между её ягодицами, непринуждённо выпирающих, словно две спелые сладкие дыни. Отчего по всему телу Расима пробежала похотливая дрожь. Он прикусил нижнюю губу и шагнул вперёд.
Оказавшись на ладонь впереди и справа от неё, Расим опустил взгляд с высоты своего роста на её грудь, скрытую высоким вырезом. У него зачесались руки. Он хотел помять их, но с трудом сдерживал себя. Он схватил руки перед собой, чтобы скрыть своё мужское возбуждение.
Её румяная, гладкая кожа стоила отдельного внимания. Дай Расиму волю, и он будет ласкать её вечно. Он видел, что её шея напряжена. Она злилась, и ему это нравилось. От этого она только красивее.
Расим взглянул на её милое, надутое сердитое лицо, и Нигора отвела взгляд в сторону. Её рассерженность была вызвана собственной наивностью. Как вообще она могла подумать, что у них с Расимом что-то выйдет? Ей стало тошно от этой мысли, и она отбросила её. Расим никогда не был ей интересен. С чего вдруг сейчас? Она сконцентрировалась на книге.
Досадным было то, что ради этой древней книги ей придётся терпеть Расима и его колкости, чтобы договориться с ним. Это отнюдь не радовало, но если он перейдёт черту, он об этом быстро пожалеет,
Тем временем, Расим видел, как Нигора сжимает губы, подавляя в себе гнев. Ах, какие нежные губки, подумал он, глядя на них. Верхняя чуть тоньше нижней, с острыми уголками посередине, а нижняя вдобавок слегка пухлая. Ах, какие только наслаждения она может доставить одними губами, искушение будоражило всю среднюю часть его тела. Расим возжелал Нигору с первого взгляда. Он хотел вкусить её влажного фрукта, сделать её своей, но не мог себе этого позволить. Однако времена меняются, и теперь он взрослый мужчина, у которого есть власть и могущество. При желании, он может наконец-то сделать её своей по её воле или же против – это не имело значения. Даже на тот маленький нюанс можно закрыть глаза. Однако было другое препятствие, другое «но» – этот её любовник.
– Любой мужчина возжелает тебя, – отвернув от неё взгляд, в котором тлело сожаление несбывшейся мечты, Расим направился на своё место. – Умрёт или убьёт ради того, чтобы излить в тебя свою похоть, – в его голосе было отчётливо слышно насколько сильно того желал он сам.
Эти слова не понравились Нигоре. Вовсе нет. Ещё никто не смел так оскорблять её, и кровь начала кипеть в венах.
– «Да как он смеет?!» – гневно насупилась она. Ещё чуть-чуть и она обратит его язык в пепел.
Расим остановился в девяти шагах от неё и снова повернулся к ней с очередной колкостью на устах.
– Посчастливилось лишь султану Бузургу, не так ли? – его плечи прошлись волной, а вопрос вонзился в Нигору, как копьё, ранив все её чувства.
Сам же Расим смотрел мимо неё с насмешливо раскрытой ухмылкой на черноволосую спутницу слева от Нигоры. Эта юная красавица была из Аброра или других городов братьев. Расим понял это по её бронзовой коже, большим тёмным глазам, круглому лицу и дуговым бровям. Помог ему также с этим выводом её надменный, презирающий взгляд.
В карих глазах другой, белокожей спутницы Нигоры горело желание напасть на него и наказать за оскорбление их госпожи. Расим с вызовом посмотрел на неё и ухмыльнулся. Это доставляло ему удовольствие.
Это было последней каплей в чашу терпения Нигора. Больше она выслушивать не станет. Руки сжались в кулаки, готовые в любой момент раскрыться и метнуть импульсные удары в этого твердолоба.
– «Раскрой свой рот ещё раз, чтобы я испепелила тебе язык», – мысленно взывала она, бросив на него ярый взгляд исподлобья.
– Бесспорно... – «Нет, не так», – передумал Расим, поняв намерения Нигоры. – Ты, несомненно, могущественная из всех ведьм, – Расим сделал шаг в её сторону, а его выжидающий взгляд теперь бросал вызов самой ведьме.
– «Он мне льстит?» – Нигора не поняла такого хода, но успокоилась и разжала кулаки, невзирая на испытующий взгляд Расима. – «Ты мне не ровня», – думала она.
– Стоит отдать должное Бузургу. Произношение твоего имени в обратном порядке – лучшее, что он мог дать тебе, – в словах Расима не было колкости. Наоборот, он был серьёзен, но Нигора с подозрением скосила на него взгляд, а не утихшая до конца злость снова сжимала её пальцы в кулак. – «Арогин» олицетворяет твою истинную суть, – Расим встал в трёх шагах от неё. – Твою истинную силу. То, кто ты есть, – опустив голову, он посмотрел ей прямо в глаза (ведьма на три с половиной головы ниже Расима).
Нигора задумчиво склонила голову. Это было неожиданно. Она успокоилась и больше не злилась. С уст Расима она впервые посмотрела на искажение своего имени по-новому. И вдруг поймала себя на мысли, что он, возможно, прав.
– Арогин... Это имя ей больше под стать, не так ли? – Расим склонил голову направо и с прежней ухмылкой обратился к её спутницам, чем вызвал новую порцию недовольства Нигоры. Она снова нахмурилась, что восхищало Расима.
– «Как же она хороша», – Расим сдержал порыв желания вцепиться ей в губы.
– Арогин! – громко шепнул Расим, серьёзно посмотрев ей в глаза. – Это имя должно бросать людей в дрожь, приводить их в ужас. Не так ли?
Расим резко развернулся и пошёл в сторону возвышения, а Нигора осталась на своём месте, впервые согласная с ним.
– Мы можем стать союзниками, – неожиданно вылетело из её уст.
Однако Расим, не поворачиваясь к ней, лишь усмехнулся и скорчил гримасу. Он ожидал этого, и всё же это предложение показалось ему наивно смешным. Однако от злорадного смеха он всё-таки воздержался. Расим прекрасно видел, что Нигора на грани и пойдёт на всё ради этой книги. Он сам довёл её до этого состояния. Ещё немного и она сорвётся. Расим не боялся этого, но ему не больно-то и хотелось видеть её лицо при использовании колдовства. Зрелище не из приятных. И потом, зачем видеть омерзительные стороны тех, кем восхищаешься? Тех, в кого можешь быть влюблён, не в самом прямом смысле этого слова.
В шаге от возвышения его вдруг осенило. Он сел на край и поднял правую стопу и положил её на левое колено. Расим задумчиво посмотрел на курпачи, а потом с подозрением поднял глаза на Нигору.
– С некоторых пор одно необъяснимое явление тревожит моих горожан. Они видят некие тени. И, по их словам, эти тени ищут некую книгу, – Расим с намёком опустил глаза на Книгу мастеров слева от себя, а потом с обвиняющим видом поднял их снова на старшую ведьму. – Не вы ли отбрасываете эти тени?
Нигора свела свои длинные брови, не понимая, о чём он говорит.
– Мы прибыли в Расулабад этим утром и не знаем о каких тенях идёт речь, – твёрдо ответила она.
Расим ей не поверил.
– Кто ещё знает про книгу, – он сердито скрестил руки у груди. – Может, они взболтнули кому? – Расим склонил голову и кивнул на её спутниц.
– Нет! – взъярилась Нигора. – Не смей бросать в нас свои беспочвенные обвинения! – она гневно тыкала пальцем в воздух в его сторону. – Меня три года не было в Расулабаде, а мои ученицы здесь впервые.
– «О, да ты в бешенстве», – мысленно злорадствовал Расим, а в слух спросил:
– Тогда, кому ещё она понадобилась?
– Понятия не имею, – огрызнулась Нигора.
Это не убедило Расима.
– Я поручил городской страже найти тех, кто отбрасывает эти тени. Они не будут церемониться с ними.
– Ты угрожаешь мне? – вознегодовала Нигора. – Я пришла сюда предложить тебе союз, помощь в осуществлении твоих планов. Ведь ты ещё не добился своей мечты, – дерзко бросила она. – Взамен, я прошу дать мне эту книгу.
В случае отказа ведьма была готова отнять книгу силой. Она отвела правую руку за спину и жестом дала сигнал своим ученицам быть наготове.
Расим откинулся назад, скривив своё лицо в ухмылке. Он догадался зачем Нигора отвела руку назад, а её ученицы отвели те руки назад, на которых были кольца с драгоценными камнями.
– «Трое против одного. Будет интересно», – Расим был спокоен как камень.
– Зачем тебе эта книга? Только не надо рассказывать про свои видения.
Нигора расслабилась и сделала несколько шагов в сторону Расима.
– Эта книга поможет нам вернуть утерянные знания. Учения древних мастеров помогут нам стать сильнее, чтобы...
– «...справиться с грядущим», – Расим не дал ей договорить эти слова, грубо прервав её:
– Я не отдам тебе книгу. И союз с тобой мне не интересен, – он отрицательно повёл головой в сторону. – Мы с тобой преследуем разные цели, – он опустил подбородок на правую ладонь и прижал указательный палец к кончику носа. Его глаза испытывали Нигору на прочность.
Посмеет ли она применить силу против него, чтобы забрать то, зачем она нагло явилась сюда?
Нигора хотела было ответить, но Расим заговорил раньше.
– Что ты знаешь о моих планах?.. О моей мечте? – Расим нахмурился. – Им только предстоит сбыться, – он протянул левую руку к книге и демонстративно постучал пальцами по ней, чтобы ведьмы увидели, что на пальцах его левой руки нет колец. Уверенный в себе Расим злорадно ухмыльнулся. – В своих планах я не вижу тебя подле меня, – Расим опустил глаза на книгу и слегка приподнял руку над ней. Небольшая демонстрация его силы усмирит её пыл. Глядя на книгу, он продолжил негромким голосом. – Разве что у своих ног и всех тебе подобных на коленях! – с вызовом произнёс Расим, и словно осмелевший шакал, оскаливающийся на львицу, косо ухмылялся на Нигору.
Ведьма решительно шагнула вперёд, готовая напасть на этого дерзкого щенка, но Расим провёл рукой над книгой, и она испарилась в воздухе. Нигора тут же замерла на месте в изумлении. Этот трюк крайне озадачил её. Он был очень сложен в исполнении и требовал долгой и усердной практики. Даже ей не всегда удаётся выполнить его, а Расим сделал это с невероятной лёгкостью. Возможно, она недооценила его силу.
Увидев оцепенение Нигоры, Расим самодовольно улыбнулся и встал с возвышения.
– Как я говорил, ты – могущественнейшая из ведьм. Но могу поспорить, теперь тебе со мной не совладать.
Бросив испытующий взгляд на ведьм, Расим повернулся и, заключив правое запястье в объятии левой руки за спиной, направился к служебному выходу.