Мятная любовь

          
 Без любви жить легче. …Но без неё нет смысла.
               
                Л.Н.Толстой

Глава 1

Надежда Ласточкина смотрела на меркнущее небо и размышляла о предстоящем свидании с Володькой. Это свидание было первое в её жизни. Чтобы окончательно собраться с мыслями, она пришла на встречу раньше назначенного времени.
Год назад Надя простилась со школой. Был шумный выпускной бал. Молодежь горланила песни, в затемнённых уголках раздавался восторженный писк девчонок и громкий басовитый смех ребят. Выпускники веселились на всю катушку.
Парни периодически собирались в укромном месте и пускали по кругу бутылку вина, отпивая её содержимое из горлышка.
В отличие от веселящихся подружек, Надю в тот вечер охватила необъяснимая грусть. Она не могла понять, что с ней происходит, отчего вдруг накатила мутная тоска и всячески пыталась себя развеселить, даже отпила несколько глотков вина, предложенного Толькой Горбачёвым.
Парень был заводилой в классе и на выпускном вечере взял на себя бремя «распорядителя тайного пира».
Вино действительно немного расслабило Надю, но та шальная весёлость, которая плескалась на лицах других девчонок, к ней так и не пришла.
Бал закончился только под утро. Остатки хмельной и шумной компании, словно потревоженный пчелиный рой, шумно гудя и распевая песни, двинулись к реке продолжить веселье. Никому не хотелось расходиться. Кроме неё.
Когда компания подошла к перекрёстку улицы, на которой проживала Надя, она отстала от группы и свернула за угол.
Номер не прошёл. Всевидящий Горбачёв заметил её намерение.
- Надюха, ты куда? – спросил он зычно.
- Домой пойду, устала я, - ответила Надя.
- Не сметь! – приказал Горбачёв. – Немедленно подойди к нам!
- Ну, чего тебе ещё?
- Как ты можешь уйти, не попрощавшись? Мы, можно сказать, последние мгновенья тусуемся все вместе! Когда ещё представится случай встретиться всем классом? Не стыдно тебе?
Надя нехотя подошла, остановилась в нескольких шагах от компании. Толька приказал Олегу Волину:
- Налей-ка, Олежка, на посошок нашей незабвенной Надежде ибн Аркадьевне.
Олег плеснул немного вина в гранёный стакан и виноватым голосом произнёс:
- Выпей, Надюша, пожалуйста, только не противься… это же на посошок…
Олег смотрел на неё таким умоляющим взглядом, что Надя не смогла отказаться. Взяла стакан и выпила залпом.
- Вот, это по-нашему, - довольно произнёс Толька. – А теперь, Олежка, отдай-ка мне пузырёк со стаканом, а сам проводи одноклассницу до дома. Я должен быть уверен, что её никто не обидит. Толян Горбачёв слово давал нашей классной, что выпускной вечер пройдёт без эксцессов? Давал! Пацан сказал – пацан сдержит своё слово. А ну, друзья, что мы скажем нашей Наденьке на прощание?
- До-сви-да-ния! – нестройным хором ответила компания и двинулась дальше.
Олег попытался взять Надю за руку, но она решительно отдёрнула её, тихо сказала:
- Не надо, Олежка. И вообще, догоняй компанию, я сама дойду. Тут два шага до моей калитки.
Олег вновь посмотрел на неё тем же просящим взглядом, что и минутой раньше, и Надя опять сжалилась над парнем:
- Ну, хорошо, проводи. Только не рассчитывай, что я буду точить лясы с тобой.
Со слов подружки Наде было известно, что Олег давно сохнет по ней, Наде, но не знает, как подступиться. Подружка даже поклялась, что однажды лично подслушала разговор Олега Волина с Горбачёвым, который, якобы, обещал посодействовать их сближению.
  Олег был слабым и бесхарактерным парнем, его-то и присмотрел Толька себе в прислужники, сделав из того настоящего раба.
«Теперь понятно, почему Горбачёв выделил в провожатые именно Олега», - подумала Надя. – Захотел сделать подарок робкому страдальцу».
Олег Волин ей не нравился. Ни капельки. И Горбачёв тоже. И никто из парней-одноклассников ей не нравился.
Они дошагали до дома Нади и остановились у калитки.
- Спасибо, что проводил, - сказала Надя бесстрастным голосом. – А теперь возвращайся и доложи Горбачу, что, благодаря тебе, меня никто не посмел тронуть. Пока, ухажёр.
- Может, присядем? – робко поинтересовался Олег, указав кивком головы на скамейку у забора.
- Для чего?
- Ну…так, поговорим…
- О чём нам с тобой говорить, Олеженька? – рассмеялась Надя впервые за весь вечер.
Олег шумно запыхтел, потом неожиданно заявил:
- Ты мне нравишься… давно уже...
- А ты мне – нет, - без промедления выстрелила в ответ Надя.
Олег сделал последний шаг, который их разделял, мгновенно притянул девушку к себе и впился в её губы своими. Губы Олега были холодными и почему-то горькими.
- Я не могу без тебя жить… - хриплым голосом проговорил он, оторвавшись на миг от её губ, и снова принялся целовать с неудержимой жадностью.
- Прекрати немедленно! – со злостью выкрикнула Надя, пытаясь вырваться из крепких объятий Волина. – Слышь, ты, придурок!
Хватка парня на секунду ослабла, Надя тут же воспользовалась этой секундой и отпрянула к калитке.
- Совсем опупел? – возмутилась она. – Уходи сейчас же. Ничего не может быть между нами, понятно тебе? Я же ясно выразилась: ты мне не нра-вишь-ся!
- Почему? – прохрипел Олег, тяжело дыша.
- По кочану! Потому что ты ни тпру, ни ну, ни кукареку, и … ни капельки не похож на Мишку, - неожиданно для себя самой брякнула Надя и весело рассмеялась.
Глаза у Волина удивлённо округлились, он замер на месте.
- Что за кукареку, какой Мишка? – с недоумением протянул ухажёр.
- Тебе не понять этого, Олежа, - устало проговорила Надя. – Всё, давай чапай отсюда. Спектакль окончен.
Она открыла калитку и вошла во двор. Олег с опущенной головой поплёлся обратно.
Больше никогда их пути не пересекались.
«Неужели сегодня может произойти то же самое, что произошло в тот вечер? – подумалось Наде, и она поёжилась от воспоминания о горьком поцелуе Волина. – Такие же холодные и горькие губы? Такое же нелепое признание в любви со страстным лобызанием? Или сегодня все будет иначе? Свидание пройдёт так, как о нём пишут в книжках? Прогулка под луной, непринуждённый разговор и трепетный поцелуй напоследок? А почему бы и нет? Володя Дубцов – нормальный парень. Доброжелательный, внимательный, ненавязчивый и стеснительный. Что из того, что он простой шофёр «скорой помощи»? Разве профессия парня имеет какое-то значение в близких отношениях? Вовсе нет. Главное, чтобы он любил свою избранницу и не позволял омерзительных поступков по отношению к ней». 
Надя опять взглянула на закат. Яркая позолота по краям облаков, медленно ползущих у горизонта, темнела на глазах. День быстро угасал, уступая вечеру. Ветер стих, и две маленькие тучки с затейливыми узорами по краям, казалось, остановились на ночёвку, чтобы с рассветом продолжить свой путь.
За скалистым косогором река уходила вправо, там был глубокий омут. В этом месте любил рыбачить Мишка Остроумов. Он опускал якорь, забрасывал удочки и замирал в ожидании поклёвок. Надя часто исподтишка наблюдала за ним с берега, радовалась вместе с Мишкой, когда ему улыбалось рыбацкое счастье.
Мишка, однако, её не замечал. Сначала она была для него сопливым несмышлёнышем, и он регулярно подтрунивал над ней, не желая заводить дружбу. Потом, когда ей исполнилось пятнадцать лет и возраст позволял уже дружить с мальчишками, Мишка окончил школу и устроился работать на завод. У него появились друзья в городе, всё свободное время он проводил с ними.
Надя вообще перестала его видеть. Единственно, что она могла позволить себе, так это, проходя мимо дома Остроумовых, украдкой заглядывать в их окна.
Каждый раз, возвращаясь из школы, она с замиранием сердца бросала взгляд на его окно, в надежде увидеть знакомое лицо. Видеть Мишку удавалось редко, а вот его родителей чаще. Если в окне было лицо Мишки – Надя замедляла шаг, наивно полагая, что тот окликнет её. И наоборот, ускоряла, когда встречалась со взглядом Остроумова-старшего. Она побаивалась его, потому что он казался ей хмурым и очень суровым.
Когда стало известно, что Мишку призывают в армию, у неё учащённо забилось сердце. Тревожно и радостно одновременно. Тревожно от того, что после отправки она очень долго не сможет видеть его, а радостно от мысли, что может быть приглашена на его проводы.
Приглашения, однако, не поступило. Мишка отправился на службу, даже не попрощавшись с ней.
Надя проплакала всю ночь.
Её мать догадывалась, что дочь влюблена в Мишку Остроумова, но разговор по этому поводу не заводила. 
Когда на утро после Мишкиных проводов дочь появилась перед ней с зарёванными глазами, она спокойно спросила:
- Из-за Мишки? Переживаешь, что не пригласил?
Надя обречённо кивнула в ответ.
- Вот что, доченька, я тебе скажу, - мать усадила Надю напротив себя, внимательно посмотрела в зарёванное лицо. – Напрасно ты страдаешь. Заставить парня полюбить себя – самый недостойный поступок в жизни девушки. Если Мишка не обратил на тебя внимания до сих пор, значит ты для него безразлична, значит, не любит он тебя. Иначе давно бы ужом вился у твоих ног, ромашками бы забрасывал подоконник по несколько раз на день. И поверь мне, милая, не полюбит он тебя никогда.
- И как мне теперь быть, мамочка? – всхлипнула Надя. – Я ничего не могу поделать с собой, я постоянно думаю о нём.
- Возьми себя в руки и постарайся выкинуть этого Мишку из своей головы. Он не твой парень. У тебя жизнь только начинается, ты ещё встретишь на пути прекрасного принца и сможешь полюбить его. И не заурядного токаря, как твой Мишка, а образованного молодого человека с большим будущим. Интеллигентного и богатого. А вот чтобы это состоялось, нужно для начала успешно окончить школу и поступить в институт. А счастье само найдёт тебя.
Надя прислушалась к советам матери и с головой погрузилась в учёбу. Её внутренние страдания действительно притупились, ушли на второй план, но окончательно не выветрились. Она продолжала думать о Мишке, он снился ей по ночам.
В медицинский институт Надя не поступила, устроилась санитаркой в городскую больницу, подав документы в медицинское училище. В больнице она и встретила Володю Дубцова.
Стройный кучерявый парень с зелёными глазами был скромным, трудолюбивым и безотказным во всём, о чём бы его не попросили. На него заглядывались не только санитарки и медсёстры, но и молодые женщины-врачи.
Однако, молчаливый парень стал обращать свой взор в сторону новенькой санитарки. Надя очень часто чувствовала на себе его пристальные взгляды, которые он быстро отводил, стоило ей лишь повернуться к нему лицом. Она не строила глазки шофёру, не кокетничала с ним, как это делали другие женщины, ни разу не попыталась чем-либо привлечь его внимание к себе. И вообще не находила в нём чего-то особенного, что могло бы зажечь её сердце. Володя был для неё обычным сотрудником больницы, как и многие другие мужчины. Её сердце билось ровно и не переходило на учащённый ритм при встречах с ним.
Так продолжалось долго, пока однажды коллега по работе баба Дуся не завела с ней откровенный разговор. Пожилая санитарка была представительницей простого люда. Она схватила Надю за рукав, затащила в подсобку и выдохнула без предисловия:
- Ты, Надюха, чё лико-то своё воротишь от парня?
- О ком это вы, баба Дуся? – удивилась Надя.
- Будто и не знаешь, о ком, - недовольно проворчала пожилая санитарка, сбавив обороты.
- Даже не догадываюсь.
- Скажи мне ещё, что и не видишь, как он тебя глазами поедает, как сохнет по тебе, да краской во всё лицо заливается?
- Ей богу не знаю, баб Дусь, - снова заверила о своём неведении Надя, хотя уже после второй фразы бабульки поняла, о ком идёт речь.
- О Володьке Дубцове я, о ком же ещё? – баба Дуся внимательно посмотрела на Надю, видно хотела окончательно убедиться, что её не обманывают, а она, сама того не ведая, сделала для молодой девки настоящее открытие.
- Володька Дубцов? Сохнет по мне? – сделав круглыми глаза, притворно удивилась Надя. – Никогда не замечала.
- Сохнет, истинный бог, сохнет. Мне внук мой сообщил, а ему признался сам Володька. Они с Илюшкой, то бишь внуком моим, с детства не разлей-вода. Вот я и решила перемолвиться с тобой. А то он из-за своей нерешительности ещё несколько лет будет попусту пялиться на тебя. Досидится молчком до того дня, когда ты выскочишь замуж, потом и вовсе скукожится. А ещё, не приведи господи, пить начнёт с горя, пропащим мужиком станет.
- От меня-то вы что хотите, баба Дуся? – спросила Надя.
- Как чего? – поперхнулась пожилая санитарка, посчитав, что избраннице Володьки должно быть и так всё понятно без дополнительных пояснений, сама должна догадаться, что от неё требуется. – Чтоб это…снюхались вы, как у нас в народе говорят.
- Снюхались? Ха-ха-ха! – громко рассмеялась Надя. – Как сука с кобелем! Ха-ха-ха!
Просмеявшись, сказала серьёзно:
- Баба Дуся, если он такой робкий, что не в состоянии даже признаться в своих чувствах девушке, зачем он мне такой? Чтобы я всё за него решала, где надо говорила и спорила, куда потребуется ходила и доказывала, добивалась того, что свойственно делать мужику? Нет, баба Дуся, мне нужен мужчина смелый и решительный. Чтобы мог за себя постоять и женщину защитить, если потребуется.
- Дык, ты и вытребуй у него свои условия опосля того, когда вы сню…сойдётесь, - простодушно высказалась баба Дуся. – Он ведь добрый и послушный парень. Коль ты запала в его душу – в лепёшку разобьётся, чтоб ублажить тебя. В масле будешь кататься, как тот сыр. Не вороти лико-то от Володьки, счастье своё можешь потерять, девка.
Об этом забавном случае Надя, смеясь, рассказала матери.
Зинаида Алексеевна, посмеявшись вместе с дочерью, будто бы невзначай спросила:
- А парень-то хоть видный?
- Ну, если в целом и в общем, то, можно сказать, не безобразная личность. Всё при нём, как говорится. Высокого роста, кучерявый брюнет с зелёными глазами, нос с небольшой горбинкой, но не как у кавказцев – поменьше, на подбородке ямочка. Вот и всё, пожалуй, на остальное просто не обращала внимания.
Надя характеризовала внешность шофёра, а у самой в голове неожиданно всплыл улыбающийся Мишка Остроумов. Он будто бы в насмешку предстал перед ней для сравнения с Володькой. 
- Ну, если этот Дубцов весь такой положительный, то нужно ли тебе шарахаться от него? – Зинаида Алексеевна пристально уставилась в лицо дочери. – Возьми и подружись с ним, от тебя ведь не убудет, правда?
- Мама, о чём ты говоришь? Какая дружба, если он мне совсем не интересен? – попыталась отмахнуться Надя от совета матери.
- Я не предлагаю тебе выскочить замуж за него завтра. Просто дружи, гуляй, развлекайся, приглядывайся к нему. Не сидеть же тебе всё время в четырёх стенах. Так и в старых девах можно оказаться. Лучше синица в руке, чем журавль в небе.
- Как это прикажешь понимать? – теперь уже дочь сверлила взглядом Зинаиду Алексеевну.
- А что тут непонятного? Наша жизнь устроена так, что всё в ней познаётся в сравнении. И само познание идёт от малых величин к большим.
- Значит, шофёр Дубцов – это синица, малая величина, так сказать, а кто в таком случае будет моим журавлём, большой величиной? – с сарказмом поинтересовалась дочь.
- Это всё будет зависеть от тебя, доченька. Может быть, синица тебя больше устроит, чем журавль. Как можно заявлять о том, что человек тебе неинтересен, если ты даже не пыталась с ним пообщаться? Вдруг этот Володя окажется способным молодым человеком, которого нужно лишь подталкивать к подножию вершин, а покорять их он будет самостоятельно. Бабка Дуся, кажется, заверила тебя, что из парня можно верёвки вить, - Зинаида Алексеевна улыбнулась холодной улыбкой. – Вот и проверь его способности.
Она говорила просто и доступно для понимания. Надя слушала свою умудрённую жизнью мать и чувствовала, что не сможет ей возразить. Но и промолчать, тем более согласиться с ней бессловесно было не в её правилах.
- А почему ты не смогла подвести к подножию вершины нашего папу? Почему он всю жизнь подручным у кого-то? – с вызовом спросила она, пытаясь уколоть мать, принизить состоятельность её доводов.
- Потому что твой папа не поддаётся дрессировке, - с сожалением сказала Зинаида Алексеевна. – Правда, я слишком поздно поняла об этом.
Надя не сразу ринулась на сближение с Дубцовым. Это было бы очень легкомысленно с её стороны. Она выдержала паузу, и только после этого позволила себе заговорить с Володькой, подводя влюблённого парня на близкую дистанцию.
И вот сегодня у них должно состояться первое свидание.
Надя, как заворожённая, продолжала стоять на одном месте, устремив свой взгляд далеко вперёд и думала, думала…
- Надя! – услышала она голос за спиной и вздрогнула. Повернувшись, увидела в двух шагах от себя Володю Дубцова. Он стоял перед ней как бравый солдат с вытянутыми вдоль туловища руками. Ладони его рук были пусты.
«Мог бы по пути хоть какой-нибудь цветочек сорвать для приличия, - подумалось Наде. – Мишка на его месте всяко бы не оплошал».
Она стояла и смотрела на парня, ожидая его дальнейших действий.
- Мне всю дорогу казалось, что ты не придёшь, - скороговоркой произнёс Дубцов первые слова вместо приветствия. – А ты пришла.
- Да, взяла вот и пришла. Разве ты не рад? – сказала Надя сухо, не ощущая в себе особой радости от встречи.
- Что ты!? Конечно рад! Ещё как рад! – Дубцов стоял, переминаясь с ноги на ногу. – Ты даже не сомневайся!
- Ну, и куда ты меня поведёшь?
- Куда пожелаешь – туда и пойдём. Хоть на край света.
- Тогда пошли, - Надя повернулась и зашагала вдоль берега к повороту реки. Там в низине росли три огромных ветлы. Когда-то она пряталась за их стволами, скрытно наблюдая за лодкой, с которой рыбачил Мишка.
Володька не бросился к ней, не схватил за руку, как это сделал Олег Волин на исходе выпускного вечера. Дубцов пошёл рядом на расстоянии вытянутой руки.
Так и шагали они молча весь путь, пока не дошли до деревьев-великанов. Надя остановилась, осторожно провела ладонью по шершавой коре старой ветлы, потом прислонилась спиной к стволу.
- Так и будем молчать? – спросила она с издевкой. – Неужели тебе нечего мне сказать?
- А ты спроси меня о чём тебе хочется – я и отвечу, - живо откликнулся Володька, обрадовавшись окончанию тягостного молчания.
«Он действительно телок, которого нужно водить на верёвочке», - отметила про себя Надя, ещё не сделав окончательного вывода: хорошо это или плохо.
- Тогда ответь мне, Володя, только честно: для чего ты пригласил меня на свидание?
Вопрос оказался неожиданным, Дубцов не сразу нашёлся, что ответить, и покраснел до ушей. Даже в надвигающихся сумерках было заметно, как налилось кровью его лицо. Наде стало немного неловко, и она поспешила парню на помощь.
- Наверно, хотел что-то сказать мне, да? Говори, нас здесь никто не слышит и не видит.
Володька шумно задышал и, вероятно, даже вспотел от напряжения.
- Ну, это самое… объясниться хотел, - выдавил он из себя через силу и снова умолк, потупив глаза.
- Так объясняйся, я слушаю.
- В общем, нравишься ты мне… давно уже. С первого дня, как появилась в больнице. Жизни мне нет без тебя… Ночами иногда не сплю… Вот.
Володька с облегчением выдохнул, будто переставил с одного места на другое очень тяжёлый груз. А последнее слово он произнёс так весомо и звучно, будто в руках у него был молоток, и он ударил им по гвоздю, вогнав по самую шляпку.
«Почти слово в слово, как Олег Волин, - подумала Надя, вспомнив опять нахала-одноклассника. – Неужели у парней не находится других слов? Объясняются, как по шаблону. Интересно, а какие бы слова сейчас сказал Мишка Остроумов»?
При воспоминании о Мишке у неё в груди прошёлся холодок.
«Зачем я всё это делаю? Зачем подала надежду Володе? Зачем послушала мать? Зачем пришла сюда на свидание? Чего я жду от этой нелепой встречи? Почему я так легкомысленно и так быстро предаю свою любовь? Зачем? Ведь я ни разу не обмолвилась о своих чувствах к Мишке, не сделала даже намёка, что люблю его. Может, он тоже любит меня и ждал, что я откроюсь ему первой? Может, он смелый и решительный только в жизни и робкий в любви, как этот вот Володька Дубцов?»
Чем больше Надя задавала себе вопросов «зачем? и «почему?», тем сильнее загоралось в её душе какое-то непонятное чувство стыдливости от своего поступка.
Она внимательно посмотрела на своего ухажёра, пытаясь предугадать его реакцию на те слова, которые ему сейчас предстоит услышать. Надя решила не водить за нос влюблённого парня и высказать всё открыто и честно.
- Вот что, Володя, - начала она откровенный разговор. – Считаю, что настал мой черёд рассказать тебе о своих чувствах.
Дубцов резко обернулся к Наде лицом, замер в насторожённом ожидании.
- В отличие от тебя, я не испытываю трепетного чувства. И на свидание я согласилась прийти для того, чтобы сказать об этом. Чтобы ты знал моё отношение к тебе и не рассчитывал на скорую взаимность.
Надя ненадолго задумалась, затем добавила:
- По крайней мере, на ближайшее время.
Её ухажёр опустил голову, не проронив ни слова.
Пока они шли вдоль берега и молчали, к ней пришла неожиданная мысль: что, если написать Мишке письмо и изложить в нём все невысказанные слова, которые хранятся у неё в голове не первый год? Письмо обязательно дойдёт, его никто не сможет перехватить или прочитать. На бумаге можно написать признание более красиво и значимо, чем произнести его наедине, опасаясь быть непонятой.
Сейчас такая мысль показалась ей самой правильной. Мишка прочитает её письмо и обязательно ответит. И она будет уже точно знать, как ей следует поступить в будущем. Тогда, если она решит связать свою судьбу с кем-то из парней, её уже нельзя будет назвать предательницей по отношению к Мишке.
Володя вышагивал рядом и даже не догадывался, какие мысли ворочались в голове возлюбленной. Ему не дано было знать, что она рассматривает его, как запасной вариант, предложенный матерью. Он подумал, что у него не всё потеряно, что Надя не собирается его бросать, а просто берёт время, чтобы разобраться со своими чувствами.
На какой-то момент у парня прорезался дар речи.
- Конечно, я понимаю, - начал он взволнованно. – Это всё так неожиданно для тебя. Любовь – это такая штука, когда нельзя принимать скоропалительных решений, нужно время, чтобы обязательно разобраться в себе. Я не тороплю тебя и готов ждать столько, сколько тебе необходимо. И даже если ты поймёшь, что не сможешь полюбить меня так же сильно, как я тебя – что ж… мне будет достаточно и того внимания, которое ты сможешь уделять мне. 
Дубцов говорил путано, но недолго. Надя выслушала его сумбурную речь, и потом вдруг спросила:
- Скажи, а почему тебя в армию не взяли? Тебе ведь уже двадцать лет исполнилось?
Дубцов в очередной раз смутился, но ответил:
- Не прошёл медицинскую комиссию. Выдали белый билет.
«Значит, ты дефектный?» - чуть не вырвалось у неё, но она вовремя сдержала себя, чтобы не обидеть парня.
Словно прочитав её мысли, Володя пояснил:
- У меня признали плоскостопие. Я и шофёром стал по этой причине.
Красноречие парня пропало так же внезапно, как и появилось. Обратно они возвращались, не проронив ни слова. Провожать себя до калитки родного дома Надя не позволила. Её не хотелось, чтобы их вместе повстречал кто-нибудь из односельчан. Хуже всего будет, если этим человеком окажется Остроумов-старший.
Они расстались на берегу реки, даже не обменявшись рукопожатием. Надя быстрым шагом ушла вперёд, Володя, постояв некоторое время у кромки воды, направился к автобусной остановке. От продолжительного гуляния у него нестерпимо заныли ноги.
Поздним вечером этого же дня Надя написала длинное письмо Мишке. Заклеив конверт, она положила его в сумочку и улеглась спать. 

Глава 2

Известие о приезде Михаила Остроумова в отпуск разнеслось по посёлку со стремительной быстротой. Эта весть дошла до Надежды Ласточкиной уже к концу следующего дня. Свежую новость сообщила мать – Зинаида Алексеевна.
- Слыхала, Мишка Остроумов в отпуск заявился, - сказала она за ужином, как бы невзначай, и бросила на дочь изучающий взгляд.
- Мишка? Остроумов? – переспросила Надя, с трудом сдерживая внутреннее волнение. – Когда?
- Вчера вечером его видели на рейсовом автобусе. Сказывают, на бескозырке прописано золотыми буквами «Северный флот», а на кончиках ленточек блестят золотые якоря. Бескозырка белая, морская рубаха тоже белая, а брюки чёрные, клёш, на ремне якорь золотой блестит.
- Ты так рассказываешь мне про него, будто расхваливаешь заморское блюдо, -  произнесла Надежда с притворным равнодушием.
- Ещё чего! – сказала Зинаида Алексеевна повышенным тоном, изображая на лице недовольство. – Не из тех он парней, чтобы я его расхваливала. Просто передаю то, что слышала от людей. Только и всего.
- Ладно, маман, не нервничай по пустякам, я пошутила, - с вялой улыбкой проговорила Надежда.
«Приехал, значит, - думала она, лениво ковыряясь вилкой в тарелке. – Интересно, получил он моё письмо или нет? Если получил – почему не ответил? Не захотел? А, может, была веская причина? Я должна обязательно с ним повстречаться, поговорить начистоту. Для меня это крайне необходимо. И постараться сделать так, чтобы эта встреча произошла в ближайшие дни».
Она представила, как встретится с Мишкой, как выскажет ему всё, что написала тогда в письме, и потребует ответа. Нет, не так. Она вначале спросит его: получал ли он её письмо, а уж затем сориентируется, что сказать и как себя вести. Прокрутив мысленно эту встречу, Надя почувствовала, как неожиданно затрепетало сердце в груди и кровь хлынула в виски.
Чтобы скрыть от матери внезапно нахлынувшее чувство, она отставила тарелку в сторону, сообщив, что поела в больнице перед уходом и быстро отправилась в свою комнату.
- Странная ты какая-то, Надюша, - проговорила с удивлением Зинаида Алексеевна. – То говоришь, что в больнице отвратительно готовят, а то вдруг кушаешь там так плотно, что отказываешься от домашнего ужина. Не пойму я тебя. С тобой всё в порядке? Никто не обидел?
- Ничего странного, мама. У одной из наших сотрудниц сегодня был день рождения, - громким голосом сообщила Надя уже из-за закрытых дверей, придумывая на ходу оправдательную ложь. – Именинница притащила из дома столько вкусных вещей, что все мы просто объелись. А со мной всё в порядке. Не волнуйся.
- С Володей когда встречалась в последний раз? – спросила Зинаида Алексеевна через щёлку в двери.
- Не помню, мам, давно это было.
- Не хорошо так поступать, Надюша. Парень любит тебя, тянется к тебе всей душой, а ты нос воротишь.
- Дубцов уехал в институт поступать, а до этого готовился к экзаменам. Не хотела его отвлекать, - донеслось из комнаты. – И вообще, мама, позволь мне самой решать, когда и с кем встречаться.
Раздался хлопок – закрылась створка двери и щёлка, через которую Зинаида Алексеевна общалась с дочерью, исчезла.
Голос Надежды стал раздражённым, могло показаться, что ещё один неприятный для неё вопрос матери – и она, разгневанная, тут же швырнёт на пол какой-нибудь предмет.
Зинаида Алексеевна была умной женщиной. Почувствовав состояние дочери, она не ринулась в комнату и не стала допытываться о причинах раздражения, чтобы затем, выяснив, привлечь к себе дочь и начать её успокаивать, гладя по голове нежной материнской рукой. Она оставила дочь в покое и вышла на улицу прогуляться.
Надежда осталась одна. Ей пришло в голову написать записку для Мишки, запечатать в конверт и опустить в почтовый ящик Остроумовых.
«А что? Очень подходящий вариант, - обрадовалась она пришедшей к ней мысли. – Напишу сегодня же, и когда стемнеет – брошу в почтовый ящик. Только на конверте надо написать «Лично в руки», и дело будет в шляпе.
Надя повеселела и принялась писать послание.
Поздно вечером, когда улица погрузилась во мрак, она, словно хитрая лиса, крадучись, направилась к дому Остроумовых.
Не доходя до уличного фонаря напротив знакомых ворот, остановилась у трёх старых тополей, выросших кучно, и спряталась за стволом одного их них.
Мишкино окно было освещено. На фоне светлой занавески виднелся размытый силуэт человека. Он был неподвижен и лишь изредка слегка двигался.
«Читает книгу», - догадалась Надежда. В голове мгновенно пронеслась радостная мысль: «Сидит дома, ни с кем не гуляет. Значит, никакой подружки не завёл. Иначе не сидел бы в четырёх стенах, а понёсся к ней, сломя голову! Эх, если бы он сейчас вышел на улицу! Можно было бы гулять с ним до рассвета! Завтра выходной день, на работу не нужно, можно спать до обеда».
Она решила бросить в окно камешек, чтобы привлечь внимание Мишки, но быстро передумала.
«Зачем эти детские выходки? – рассердилась Надежда на себя. – Он и так всё время считал меня ребёнком. Не хватало ещё, чтобы сейчас распахнул окно, назвал, как прежде, унизительным словом «дитятко», покрутил пальцем у виска и захлопнул его до того, как она произнесёт первый звук. И ещё хуже, если он просто обзовёт её каким-нибудь нехорошим словом. Вот тогда уж, Надюха, точно рухнут все твои надежды на встречу. И, как говорит Володька Дубцов, придётся сливать воду».
Она оглянулась по сторонам и быстро перешла через дорогу. Остановившись у ворот, решительно протолкнула письмо в узкую щель металлического ящика. Затем круто повернулась и пошла прочь от дома Остроумовых, ускоряя шаги. Надежда почти бежала от этого ненавистного ей и такого желанного окна с тонкими занавесками, на фоне которых виднелся дорогой для неё силуэт…
Мишка сидел дома не потому, что ему не к кому было пойти. Просто так сложились обстоятельства, что все его заводские друзья в этот день работали в вечерню смену. Встречу с ними он запланировал в выходной день, пригласив к себе домой.
День он провёл на реке, купаясь и загорая, а после ужина решил почитать книгу. Родители к этому времени уже спали.
За окном стояла абсолютная тишина, как вдруг до его слуха донёсся приглушённый звук упавшей крышки на почтовом ящике. Этот звук Мишка не мог спутать ни с каким другим. До службы он всегда по нему ориентировался о доставке газет почтальоном. Сейчас это действо выглядело довольно странным.
Мишка отложил книгу и отдёрнул занавеску. В свете фонаря мелькнула чья-то тень и быстро исчезла.
«Что за чёрт? – удивился Мишка, продолжая вглядываться в серое пространство за фонарным кругом. – Кому понадобилось хулиганить по ночам? Крышка реально брякнула и мне это не показалось».
Стараясь ступать бесшумно, чтобы не потревожить родителей, Мишка вышел во двор и направился к воротам. Просунув руку в почтовый ящик, он обнаружил письмо.
«Вот те на!» – удивился Мишка. Повернув конверт к свету от фонаря, прочитал в строчке адресата свои фамилию, имя и отчество.
Вверху на конверте красовалась крупными печатными буквами надпись: «Лично в руки!»
Мишка вышел за ворота, где было светлее, извлёк письмо из конверта и принялся читать.
С первых же строчек догадался, чьё это творение. С такой детской наивностью могла написать только одна девушка. Мишка перевернул страницу. Точно! Внизу значилось: «Твоя Н.»
«Ласточкина, «дитятко», - на лице Мишки расплылась улыбка. – Наивная ты моя девочка!»
Ему подумалось, что Надя ещё не зашла в дом и затаилась где-нибудь во дворе, переводя дыхание, как нашкодивший подросток. Он скорым шагом решительно направился к её дому.
Создательница послания сидела, затаившись, на лавочке рядом с калиткой. Густые ветки старой черёмухи опускались так низко, что практически скрывали от посторонних глаз сидящего под ними человека.
- Так вот ты где! – строгим голосом произнёс Мишка, остановившись на мостике через придорожную канаву в двух шагах от девушки. Её лицо скрывали ветки черёмухи. – Здравствуй, прелестное создание!
- Здравствуй, Миша, - дрожащим от волнения голосом произнесла Надя. Лицо её сливалось с сумерками и было не видно, какие эмоции на нём отражаются. – Ты прочитал мою записку?
- Нет. Не смог. Темно у ворот. Но сразу догадался, от кого послание и ринулся вдогонку. Луше увидеть тебя и поговорить с глазу на глаз, чем десять раз перечитывать и строить пустые домыслы.
Наступила длительная пауза. Надя собиралась с духом, чтобы начать столь долгожданный и непростой разговор. И хотя все слова этого разговора были заранее приготовлены и отшлифованы, как говорится, до блеска, приступить к реализации задуманного плана было непросто. Язык словно приклеился к нёбу и не шевелился.
- А то письмо, которое я отправила тебе на службу, тоже не читал? – выдавила она из себя через силу.
- Не читал.
- Порвал, да?
- И не рвал.
- Изготовил из него голубя и выпустил в море?
- И в море не отправлял, - рассмеялся Мишка.
- Ты что, решил поиздеваться надо мной? Что ты с ним сделал? Посмеялся и оправил по обратному адресу? – рассерженно спросила Надя. – Отвечай!
- Ничего я с твоим письмом не вытворял, потому что не получал, - поспешно пояснил Мишка, почувствовав, что его ответы действительно звучат издевательски и вот-вот выведут девушку из себя. – Не держал в руках, понимаешь? В глаза не видел. Ни-ко-гда!
Когда прозвучало последнее его слово, Надя поднялась с лавки, сделала шаг навстречу. Теперь Мишка увидел её лицо.
Оно было растерянным и, как это ни странно, показалось даже радостным.
- Ты точно его не получал? – спросила Надя уже спокойным голосом. – Точно-точно?
- Точнее не бывает. И что же в нём такого прописано, что ты так встревожилась? – поинтересовался Мишка, не выражая на лице особого любопытства.
- Теперь уже неважно.
- Почему?
- Потому что теперь ты передо мной, и у меня есть возможность сказать об этом лично.
- Заглянув мне в глаза, - добавил Мишка, улыбнувшись.
- Да, глядя тебе в глаза, - с вызовом повторила Надя.
- Согласен. Только предлагаю отойти от твоего дома куда-нибудь в другое место, - лицо Мишки приняло лукавое выражение. – Для безопасности ведения переговоров. Чтобы, не дай бог, не пришлось мне объясняться с Зинаидой Алексеевной.
Не произнеся ни слова, Надя прошла мимо Мишки и, не оглядываясь, медленно двинулась по улице. Душа её трепетала. Наконец-то свершилось то, о чём она мечтала много раз. Мысли лихорадочным потоком кружились в голове. Она не знала, с чего начать своё признание.
«Может, поступить так, как когда-то Олег Волин? – пришла на ум неожиданная мысль. – Броситься ему на шею и сказать, что я люблю его и жить без него не могу. А что? Просто, быстро и понятно».
Мишка следовал за Надеждой на шаг позади и сверлил взглядом её затылок. Он соображал, как лучше поступить. Для него не станут открытием слова девушки, которые она мучительно вынашивает сейчас и непременно изречёт. Он и раньше догадывался о чувствах Нади по отношению к себе. Но тогда она была маленькой пигалицей, с постоянным хохолком волос на голове. Уличная детвора даже дала ей прозвище – «чибис», и она на него откликалась, не обижалась. Но он звал соседскую девчушку по-другому – дитятко. За святую наивность и простоту.
Сейчас перед ним совсем неожиданно предстала уже взрослая и зрелая девушка. Увидев её в первое мгновенье в свете уличного фонаря, Мишка поразился изменениям её внешности и даже слегка оробел, но это состояние длилось всего несколько секунд.
«Ладно, посмотрю, куда она меня поведёт и что будет предпринимать дальше», - подумал он и, ускорив шаг, нагнал Надю, пошёл рядом.
Они молча дошли до тех самых трех тополей, за которыми совсем недавно пряталась Надя, вглядываясь в силуэт Мишки за занавеской, и остановились.
Минута шла за минутой, а Надя продолжала молчать.
- И что дальше? – не выдержав тягостного молчания, спросил Мишка.
- Не знаю, - голосом обречённого человека произнесла Надя. – Я многое хотела тебе сказать, а теперь вот не знаю, с чего начать. Оказывается, изложить на бумаге свои мысли элементарно просто, а высказать их вслух – целая проблема.
- А не нужно ничего говорить, Надюша, - неожиданно заявил Мишка. – Я и так всё знаю.
- Что ты знаешь?! - встрепенулась девушка и глаза её округлились от удивления.
- Что ты давно влюблена в меня и не можешь избавиться от этого чувства.
- Почему ты думаешь, что я хочу избавиться от него? – вспыхнула Надя, словно порох от огня. Такого поворота событий она не ожидала.
- Потому что твоя безответная любовь мешает тебе приземлиться на запасной аэродром, который, как мне известно, у тебя уже имеется, - брякнул Мишка, не подумав, что сделает девушке больно.
Мишка сказал так наобум, вспомнив вчерашние слова матери о том, что однажды она видела Надю с каким-то молодым человеком под ручку. Он не придал никакого значения её сообщению, поскольку Надя Ласточкина существовала в его голове, как обычная соседка. И не более того. Таких девчонок в их посёлке было полно.
О её существовании он перестал вспоминать с того момента, когда устроился работать на завод, завёл новых друзей в городе и перестал появляться во дворе Ласточкиных. До этого момента Мишка частенько помогал её отцу в бесконечных ремонтах нескольких старых мотоциклов, которые постоянно ломались.
- Ты это о Володе Дубцове? – с неподдельным страхом спросила Надя, выдавая себя с головой.
Мишка хотелось поддакнуть, дав понять, что ему известны все её амурные дела и побыстрее закончить весь этот ненужный разговор-признание. Однако враньё для него так и осталось отвратительным поступком, поэтому он сказал правду:
- Не знаю я, как зовут твоего парня, да и знать не хочу. Неинтересен мне сей факт, понимаешь?
- Не люблю я его, Миша! Слышишь: не лю-блю! – вскрикнула Надя, повернувшись к Мишке лицом. – Это всё мама моя настаивает, чтобы я подружилась с ним. Постоянно пудрит мне мозги. Говорит, что никогда мне не быть с тобой. Что ты отслужишь и уедешь из города. А Володя хороший парень, преданный, любит меня, и всегда рядом. Мы с ним иногда встречаемся, но у нас с ним ничего не было. Слышишь? 
На глазах её выступили слёзы, она подошла к Мишке вплотную, схватила за плечи и повторила громко и отрывисто:
- Не люблю!!
И тотчас уткнулась ему в грудь, затряслась в рыданиях.
Мишка впервые в жизни оказался в такой неловкой ситуации, когда не знал, как себя вести. Стоял, как столб, не шевелясь, и лишь некоторое время спустя с излишней осторожностью положил руку на голову девушки и принялся неумело гладить по волосам.
- Ну, ладно, хватит тебе, успокойся. Ничего страшного не произошло. Подумаешь – нет взаимной любви. Что здесь такого? Не всем дано любить друг друга. Полюбишь ещё, - успокаивал Мишка рыдающую девушку. – Я же не гоню тебя прочь от себя, правда? Мы будем встречаться, болтать о каких-нибудь пустяках. Ты как была для меня другом, так и останешься им.
- Чибисом? – спросила между всхлипываниями Надя.
- Ну какой же ты чибис, глупенькая? Чибисом ты была в детстве. Сейчас у тебя уже нет прежнего хохолка на макушке, вместо него отросли вон какие шикарные волосы, - Мишка подсунул ладонь под них, приподнял вверх. Пышные густые волосы выскользнули из руки и рассыпались по плечам. – Таким богатством обладает не каждая девушка.
- Ну, почему ты не хочешь присмотреться ко мне поближе? – спросила Надя, заглядывая в глаза Мишке. – Почему шарахаешься от меня, как от прокажённой? Вдруг у нас всё получится, а?
- Не шарахаюсь я вовсе. Просто…просто у нас с тобой нет общих интересов, поэтому нет смысла тратить много времени впустую, - нашёл объяснение Мишка.
- Может, ты ошибаешься? Может, отношение ко мне у тебя изменится, если мы начнём проводить время вместе? Откуда тебе знать о моих интересах? Ты ведь никогда не воспринимал меня всерьёз.
- Потому и не воспринимал, что между нами не возникло духовной связи, - сказал Мишка, поразившись собственной мысли. – Без такой связи не может быть настоящей любви.
- А ненастоящая любовь может существовать? – задала вопрос Надя. – Меня бы, наверно, и она устроила.
- Как это… ненастоящая? Что ты имеешь в виду?
- Ну, это когда человек создаёт видимость, будто любит, - объяснила Надя. – Чтобы избавить от страданий того, кто любит его.
- Ты так и осталась наивной, Надюша, - с укором отозвался Мишка. – Это уже не любовь, а обман человека из жалости. Такая уступка может обернуться ещё большими мучениями. Я, чтоб ты знала, не желаю заманивать тебя в свои объятия, поскольку в обозримом будущем не вижу тебя рядом с собой в качестве жены.
Надя отстранилась от Мишки, подошла к тополю, провела ладонью по шершавой коре, потом развернулась и прислонилась спиной к стволу, уставилась в невидимую точку. Её затуманенный взгляд долго блуждал где-то в пространстве, потом переместился на Мишкино лицо.
- А ты сам был влюблён? – спросила она. – Тебе известны муки страданий?
Вопрос застал Мишку врасплох. Он задумался, в памяти всплыла Аня Смолина в седьмом классе, вспомнились переживания и тяжёлые мучения в тот период. Ему было четырнадцать лет и болезненное чувство воспринималось уже по-взрослому. Это, без сомнения, можно было назвать первой любовью.
- Да, я был влюблён в одну девочку, - ответил Мишка с уверенностью.
- А она в тебя?
- Не знаю, я не заявлял ей о своём чувстве.
- Почему?
- Почему ты раскрыла свою тайну передо мной лишь сейчас?
- Не могла решиться, - призналась Надя со вздохом. – Боялась.
- Вот и я не мог решиться. Страдал втихомолку. Долго. Потом моя рана зарубцевалась, боль прошла. 
Наступило молчание. Мишка подошёл к тополю напротив, опёрся плечом о ствол. Теперь их лица освещались рассеянным светом уличного фонаря, они пристально смотрели друг на друга.
«А почему, собственно, я отталкиваю девицу от себя? – появилась вдруг шальная мысль у Мишки. – Что мне мешает беззаботно и счастливо провести время отпуска с ней? Друзья мои отдалились, стали семейными людьми, я могу встретиться с ними лишь в выходные дни, а тут развлечение под боком. К чёрту все мещанские предрассудки! Гуляй, Мишаня, ты заслужил маленького счастья! Тебя могло бы и не быть сейчас вообще, если бы не удалось потужить пожар в отсеке лодки!»
Он улыбнулся своим безрассудным мыслям и проговорил: 
- Ты знаешь, Надюха, я, пожалуй, соглашусь.
- С чем ты согласишься? – на лице девушки проявилось недоумение.
- Соглашусь изобразить ненастоящую любовь. Тебя устроит такое предложение?
Мишка хотел добавить: «изобразить так, как ты изображаешь её перед своим Володей Дубцовым», но вовремя прикусил язык. Ему не хотелось ещё раз вызвать девичьи слёзы, а потом их утирать.
- Устроит, - не веря своим ушам, ответила Надя чуть слышно.
- Тогда замётано. Завтра ко мне придут друзья, я приглашаю тебя на дружескую встречу. Идёт?
- Идёт, - прошептала девушка.
- Вот и чудненько, - развеселился Мишка. – А сейчас нам обоим надо идти баиньки.
Он взял ничего непонимающую Надю под руку и довёл её до дома.
- Всё. Пока. До завтра. Губы для поцелуя не протягиваю, потому что за нами никто не наблюдает, и поцелуй пропадёт впустую. Да и время для этого пока ещё не наступило, - выпалил он скороговоркой придуманные на ходу слова прощания и пошагал в обратном направлении.
- Миша, а когда прийти-то? – спохватившись, крикнула Надя вдогонку. – Ты не назначил мне время!
- Приходи, как надумаешь. Мои друзья прибудут к полудню, - весело сказал Мишка. Он шёл и радостно насвистывал марш «Прощание славянки».
Радостное настроение появилось от того, что его утешительная миссия закончилась благополучно. Как говорится, стороны пришли к обоюдному соглашению.

Глава 3

Шумная компания гостей во главе с Владиславом Решетиловым прибыла к строго обусловленному часу. Кудрявый весельчак был штатным заводилой на всех молодёжных тусовках.
- Принимай гостей, Мишаня! – воскликнул Решетилов, кивнув головой в сторону друзей. – Эта шайка нахалов с утра рвётся на встречу с тобой.
- Слава, ты не прав, - пожимая руку другу, сказал Мишка. – Это не шайка, а мои самые дорогие гости.
Когда прибывшая публика расселась за столом, установленным в палисаднике, Решетилов встал и громко спросил:
- Друзья, вы верите в то, что Мишаня Остроумов служит на флоте?
За столом дружным хором тут же прокричали: - Нет!
- Нужны доказательства, молодой человек, - строгим голосом потребовал Решетилов. – Народ настаивает. Придётся вам покинуть нашу компанию и вернуться обратно в морской форме со всеми регалиями.
- Ну вы, блин, даёте! -  воскликнул Мишка. – А если я не подчинюсь?
- Тогда вынуждены будем обратиться к вышестоящему руководству за поддержкой, - не моргнув глазом, заявил Решетилов, повернувшись лицом к родителям Мишки.
- Иди, Михаил, переоденься, покажись друзьям, каким ты стал, - поглаживая усы, степенно проговорил отец.
Мишке ничего не оставалось делать, как подчиниться воле друзей и родителей. Он встал и направился в избу.
На его форменке не было медали Ушакова. Заветная коробочка была спрятана на дне спортивной сумки. Он не хотел привлекать к себе внимание в дороге, не хотел лишних расспросов. Сейчас, после выпитой водки и требования гостей, в его душе неожиданно вспыхнуло ухарство и бесшабашность, захотелось надеть медаль, чтобы чуточку покуражиться.
Мишка достал заветную коробочку, извлёк награду, подержал её несколько секунд на ладони, пристально вглядываясь в рельефное изображение адмирала Ушакова, и только затем прикрепил медаль на левую сторону парадной голландки.
Переодевшись, подошёл к зеркалу. Муаровая лента голубого цвета с подвешенным к ней серебряным кругом удачно гармонировала с белым фоном и синим форменным воротником.
«Красав'ец», - оценил он своё зеркальное отображение с долей ехидства и усмехнулся. Медаль была прикреплена к форменке впервые, Мишка ещё ни разу не появлялся на людях с наградой на груди.
Он вышел во двор и нос к носу столкнулся с Надей Ласточкиной.
- Ворота были открыты… - споткнувшись на полуслове, растерянным голосом произнесла она, поразившись бравому виду Мишки.
- Так вот ты какой стала, птаха Наденька! – воскликнул Мишка, поразившись внешнему виду девушки. – Вчера впотьмах толком и не разглядел, насколько ты очаровательна.
Надя действительно выглядела очень привлекательно. Нарядное платье василькового цвета с белым кружевным воротником и такими же обшлагами на коротких рукавах плотно облегало стройную фигуру, придавая ей определённую изящность. Пышные тёмные волосы, которые Мишка держал вчера в своих ладонях, и тугие груди, натянувшие до предела ткань, словно проверяя платье на прочность, придавали девушке обольстительный вид.
От похвалы Надя смутилась, зарделась.
- Ну что же мы стоим, подруга? Пошли! Гости уже все собрались, - Мишка схватил девушку за руку, потянул за собой.
- А вот и мы! – ликующим голосом объявил он, появившись перед публикой с девушкой. – Знакомьтесь, друзья. Эту очаровательную девушку зовут Надя. Надя Ласточкина, моя соседка, проживает через дом от нас.
Мишка обвёл взглядом гостей, посмотрел на родителей. Друзья, ещё минуту назад галдевшие наперебой, разом умолкли, раскрыв рты. Что больше их поразило – понять было невозможно. Или сам он, переодетый в форму с медалью на груди, или же появившееся из ниоткуда васильковая фея, которая залилась пунцовым румянцем и от сильного волнения судорожно сжимала его ладонь. Скорее всего то и другое. Вместе они смотрелись сейчас великолепно. Первым пришёл в себя самозваный тамада Решетилов.
- Вот так сюрприз! – воскликнул он. – Скажи мне кто-нибудь накануне, что я увижу Остроумова с медалью на груди, да в придачу ещё за руку с восхитительной феей – ни за что бы не поверил. Ей богу!
Решетилов вышел из-за стола, силой высвободил подрагивающую руку Нади из ладони Мишки, усадил растерявшуюся девушку на своё место, затем сам втиснулся на лавку рядом с ней и шутливо проговорил:
- Раз она для тебя всего лишь соседка, значит, у меня сегодня есть шанс стать ей более близким другом, чем ты.
Мишка рассмеялся, прошёл к торцу стола и устроился рядом с родителями. Такой вариант его устраивал. Он чувствовал на себе жгучий взгляд Галки Иноземцевой, с которой провёл последню неделю перед отправкой на службу.
- Друзья, предлагаю тост, - проговорил бывший подводник и наставник Мишки Анатолий Хохряков. Он умолк на несколько секунд, обводя взглядом собравшихся, затем продолжил:
- Медалью Ушакова на флоте награждают за личное мужество и героизм. И если мы видим такую медаль на груди нашего Мишани – значит он герой. Предлагаю выпить за героя!
- Ура-а! – крикнул Решетилов, поднимая бокал. Его тут же поддержали остальные, и громогласный клич ушёл за дом, а там прокатился затихающим эхом по улице.
Через час солнце выкатилось из-за крыши дома и окатило стол жаркими лучами. Все гости в одно мгновение оказались на солнцепёке, будто румяные пирожки на горячей сковородке.
Решетилов посмотрел на потные лица друзей и объявил перерыв в застолье.
Надю приняли в свою компанию Людочка Округина и Катя Салькова. Они расположились под черёмухой и о чём-то весело болтали, отхлёбывая из кружек холодный квас.
Галка Иноземцева не примкнула к девчатам, а принялась убирать со стола лишнюю посуду, продолжая стрелять глазами в сторону Михаила.
Из кухни вышел отец и поманил сына пальцем.
- У тебя медаль-то настоящая? – спросил он приглушенным голосом, когда Михаил перешагнул через порог, и покосился на открытую дверь.
- А какой же ещё она может быть? – рассмеялся Михаил.
- Ну, всяко бывает… - неопределённо отозвался Остроумов-старший. – Напрокат берут, к примеру, когда покрасоваться перед девками шибко хочется. Или подделки льют из свинца или олова…
По голосу чувствовалось, что ему будет не по себе услышать сейчас подтверждение своих слов.
- Бать, ты хоть слышишь сейчас, что говоришь? – Михаил пронзительно заглянул отцу в глаза. – Разве способен твой сын на такой дешёвый трюк? Не ты ли мне талдычил с детских лет, что жить надо по совести и без обмана? Что честность и справедливость должны стоять на первом месте? 
- Ну, говорил… - признался отец. – Так ведь много воды утекло, как ты живёшь в другом мире. Мог измениться. Домашний пёс и тот дичает, когда попадает в бродячую стаю. Ты ведь словом не обмолвился о своём Ушаке, вот я и подумал, что это забава у тебя такая.
- Не переживай, батя, медаль моя настоящая, - заверил Михаил отца.
Михаил сходил в дом, принёс коробочку для медали, в ней лежало удостоверение.
- На, убедись, Фома неверующий.
Отец развернул маленькую красную книжицу, нацепил на нос очки, принялся читать шёпотом. Мать с полотенцем на плече, вытянув шею, внимательно вслушивалась в слова.
В это время зашла Галка, принесла стопку высвободившихся тарелок, поставила на стол, и незаметно кивнула Михаилу головой, пригласив на выход.
Ему стало понятно, что у Иноземцевой есть к нему разговор не для посторонних ушей. Мишка проследил, как она, проходя мимо парней, направилась на улицу.
Спустя полминуты он отправился за ней.
- Мишаня, ты куда? – спросил Решетилов. – Сейчас будет продолжение банкета.
- Я сейчас вернусь, - сказал Мишка и вышел за ворота. Галка стояла через дорогу, подпирая плечом тополь. 
- Если у тебя вопрос ко мне – спрашивай. Если разговор – то здесь не самое лучше место для интимной беседы, - вежливым голосом произнёс Мишка и притворно улыбнулся.
- Пока вопрос. Но если твой ответ меня устроит – можно подумать и о разговоре.
- Валяй!
- Эта Надя – твоя девушка?
- Она моя соседка. Ещё будут вопросы?
- Почему она вырядилась, как на свадьбу?
- Это тебе лучше у неё спросить.
- И всё же? Она так трепетно держалась за твою руку, а ты реально смущался, что мне подумалось, будто это твоя невеста.
- Она не прочь стать моей невестой, потому что влюблена в меня с детства. Думаю, любой девушке было бы стыдно явиться в гости к любимому человеку в домашнем халате и разбитых тапочках.
- Теперь понятно, - сказала Галка. – Тебе не хочется причинять боль влюблённой девушке, и ты её всячески потакаешь. Так?
- Я ей друг, и никогда не стану врагом.
- А мне ты кто? – в жгучих глазах Галки сверкнули молнии.
- И тебе друг, - с невозмутимым спокойствием ответил Михаил. – Я часто вспоминал тебя на службе, Галя, и по-прежнему отношусь с уважением. Но об этом у нас будет ещё время поговорить. А сейчас – извини, надо возвращаться к столу. Нас могут хватиться, и это уже будет не в нашу пользу.

Глава 4

Мишка пригласил Надю на прогулку через четыре дня после встречи с друзьями. Он повёл её на реку в свой любимый уголок – причудливое место на изгибе русла с небольшой полоской песчаного берега. Одну сторону этого дикого пляжа обступали раскидистые вётлы, по другую сторону в небо устремились три мощные осокоря, а вид этого пространства со стороны лугов закрывал густой черёмушник.
- Как тебе мой закуток? – спросил Мишка, заглядывая в счастливые глаза Нади. – Нравится?
- Чудное местечко! – радостно отозвалась Надя. – Я даже не догадывалось о нём, хотя много раз проходила неподалёку.
- Всё потому, что тропинка по лугу проложена напрямик, и путники не сворачивают к реке в этом месте, - пояснил Мишка и закинул голову к небу.
Солнце стояло уже высоко, воздух сделался горячим, было жарко.
- Купнёмся? – спросил Мишка.
- С превеликим удовольствием, - просияла Надя.
Они быстро разделись и с радостными возгласами бросились в воду.
- Догоняй! – крикнул Мишка и, нацелившись к середине плёса, яростно заработал руками.
- И не подумаю, - ответила Надя, отворачиваясь от поднятых брызг. – Больно мне нужно гоняться за тобой.
Она попрыгала на месте, окунулась с головой, и только после этого медленно поплыла следом.
Сплавав до середины реки и вернувшись назад, Мишка остановился у самой кромки воды, закинул ладони на затылок и терпеливо ждал возвращения Надежды.
Через несколько минут она вышла из воды, на ходу отжимая мокрые волосы, - весёлая, жизнерадостная, взбодрившаяся. Карие глаза Нади светились безмерным счастьем. Она шла с нарочитой медлительностью, словно по подиуму, соблазнительно покачивая бёдрами. Мишка впервые видел свою соседку в полуобнажённом виде и с восхищением смотрел на изумительную фигуру девушки.
«Как она сильно изменилась, - с удивлением подумал он. – Была маленькой, худенькой, невзрачной девчушкой с большими любознательными глазищами и вдруг, как в сказке, превратилась в неописуемую красавицу!»
Надя остановилась в двух шагах от Мишки, а затем с криком «А-а-а!», неожиданно бросилась ему на грудь, обхватив шею руками.
- Что это было?! – опешил Мишка, почувствовав на себе упругое тело Ласточкиной, обдавшее его холодом, и гулкие удары её сердца.
- Вспомнила, как в детстве ты плескал в меня холодной водой, - смеясь, ответила Надежда. – А я визжала, словно меня резали на куски. Вот, спустя много лет, решила отомстить узурпатору.
Их взгляды встретились.
- Тебе неприятно, да? – шёпотом спросила Надежда, затем медленно сняла ладони с плеч Мишки и отступила в сторону. – Извини за неудачную шутку. По-дурацки как-то получилось…
- Да, нет, всё путём… это я так… от неожиданности, - смущенно произнёс Мишка. – Меня уже солнце нагрело, а тут ты – будто ледышка.
Он умолк на пару секунд, потом спросил:
- Разве я плескал в тебя холодной водой? Что-то не припомню такого.
- И не только плескал, а всячески издевался надо мной, - сказала Надя, усаживаясь на песок и обращая лицо к солнцу.
- Наверно, не издевался, а всёго лишь подтрунивал, - поправил Мишка. – Ты была маленькой, этакой забавной кнопкой, постоянно таращила на всех любопытные глазёнки. Мне всегда хотелось ущипнуть тебя, дёрнуть за косичку, шлёпнуть по попе – я ведь недалёко ушёл от тебя по возрасту, любил озоровать.
Мишка прошёлся взад-вперёд, потом опустился на песок рядом с Надей.
- А когда подросла – перестала привлекать тебя? – поинтересовалась Надя, повернувшись лицом к Мишке.
- Это допрос? – усмехнулся Мишка.
- Нет, просто любопытно. Почему ты засматривался на других девчонок, а на меня – ноль внимания. Я иногда ставила себя рядом с ними и не могла понять: чем я хуже их?
- А сейчас поняла?
- Увы – нет.
- Всё очень просто, - Мишка пристально посмотрел в глаза девушке. – Ты – соседка, всегда была рядом, мне были знакомы все твои привычки, манера поведения, голос, жесты, я ежедневно созерцал каждую частицу твоего тела. Наверное, в тот момент не усматривал в тебе уже ничего нового, необычного, что могло бы привлечь и заинтересовать. Ты была для меня вроде сестры.
- Теперь понятно, - улыбнулась Надя, устремив свой взор на вершину двадцатиметрового осокоря. – Я была серой мышью, а тебё нужна была жар-птица с огненным оперением, которая сразила бы тебя наповал яркими красками. Ну и как? Поймал ты эту загадочную птицу?
- Ухватил. Она сейчас рядом со мной, - попытался отшутиться Мишка и с нежностью провёл ладонью по плечу Нади.
- Врёшь ты всё, - проговорила Ласточкина. – Я ведь видела, как Иноземцева поедала тебя глазами и сразу догадалась, что вы не просто знакомые.
- А кто?
- Очень близкие знакомые.
- Ты хочешь знать, какие между нами отношения?
- Можешь не говорить, но мне не хочется быть в неведении и путаться под ногами этой знойной женщины, - проговорила Надя. – Я была безумно счастлива, когда получила от тебя предложение на наши встречи. Но я не знала о существовании Иноземцевой. Теперь получается, что я лишаю её радости общения с тобой, которую она так ждала.
Мишка долго не отвечал, лёжа на спине с закрытыми глазами. В памяти всплыла встреча с Галкой, которая состоялась на следующий день после застолья с друзьями…
…Когда вечеринка закончилась, и он отправился провожать подвыпивших гостей на остановку автобуса, хмельная Галка улучшила момент и томным голосом прошептала в ухо:
- Буду ждать тебя у себя завтра в любое время. Адрес, надеюсь, не забыл?
Мишка ничего не ответил в ответ, но с утра был уже у неё.
В квартире Иноземцевой его ждал уставленный закусками стол, посредине красовалась бутылка водки и бутылка шампанского.
Галка подошла к Мишке, положила ладони ему на плечи и пристально заглянула в глаза. Постояв так несколько секунд, она произнесла вкрадчивым голосом:
- Ну, здравствуй, герой…
И не дав гостю возможности что-либо ответить, впилась в него пылающими губами.
Поцелуй длился долго, Галка тискала Мишку в своих объятиях, её руки скользили по нему, опускаясь ниже пояса, воспламеняя в себе неуёмную страсть. Остроумов же, наоборот, застыл истуканом, опустив руки по швам, будто стоял в строю на утреннем построении.
Наконец, объятия женщины ослабли, её руки остановились на бёдрах Мишки, она спросила:
- Разве ты не рад нашей встрече?   
- Эта встреча будет последней, - заявил Михаил и уставился на Галку немигающим взглядом.
Блуждающая умиротворённая улыбка на лице Иноземцевой сменилась гримасой, будто женщина внезапно почувствовала забытую боль, которая вдруг напомнила о себе первым симптомом, и со страхом ждала предстоящие страдания. Ещё не осознав, насколько эта боль будет сильна и продолжительна, Галка прошептала с надеждой:
- Ты пошутил, да? Это такой розыгрыш?
- Нет, это не розыгрыш и не шутка. Я пришёл к тебе сказать: всё, что было между нами до службы – осталось в прошлом. Интимных встреч больше не будет.
Гримаса на лице Галки сделалась ещё более болезненной, глаза округлились, на горле несколько раз судорожно шевельнулся кадык.
- И это придётся воспринять, как неизбежность, - продолжил Михаил. – После службы я решил уехать из города, и это моё окончательное решение. О нём я уже известил своих родителей.
- Ну и что? – собрав волю в кулак, невозмутимо отпарировала Галка. – Я сама к тебе буду приезжать, где бы ты не находился. Раз в полгода, допустим. Поделю свой отпуск пополам и дело в шляпе. Спишемся, свяжемся, созвонимся или ещё каким-нибудь способом договоримся и встретимся. Вариантов встреч существует много. К примеру, можно вместе отдыхать в одном санатории или доме отдыха. А что? Сочетание полезного с приятным.
- Зачем? – опешил Михаил, смутно осознавая, что одной ногой увязает в зыбкой трясине. – Зачем это делать?
- Как зачем? – спросила Иноземцева с недоумением. – Чтобы насладиться друг другом. Ты соскучишься по мне, я – по тебе. Неужели я плохо ласкаю тебя?
- Нет, ласкаешь ты распрекрасно.
- Ну, вот, видишь? – Галка натянуто рассмеялась. – Зачем лишать себя удовольствия? Я не претендую на место твоей жены. Мне будет достаточно и тех дней, которые мы проведём вместе.
- Твои ласки мне больше не нужны, - попробовал развеять Галкины грёзы Михаил. – Рано или поздно наступит время, когда у меня появится девушка, которую я полюблю по-настоящему.
- Ха! Когда это ещё произойдёт? Стоит ли загадывать вперёд на много лет? – вызывающе рассмеялась Галка. – И вообще, может так случиться, что ты задержишься в холостяках надолго. У тебя слишком высокая планка запросов на спутницу жизни. К тому же, как тебе известно, любовь по плану не приходит. Ждёт её человек, ждёт, а она, зараза, подглядывает за ним из-за угла и не подходит. Это ожидание может затянуться на десятилетие, как очередь на жильё. И потом, почему ты уверен, что твоя девушка сможет любить тебя так же искусно, как я? Попробуешь пресный пирожок, и тебе непременно захочется сладкого пончика. Думаю, от твоей возлюбленной не убудет, если ты тайно утешишь мою любовь пару раз в году.
Разговор приобретал нелицеприятный характер. Перспектива, которую излагала Иноземцева, вовсе не радовала Михаила. Более того, она была не только нежелательной, но и настораживающе опасной. 
Почувствовав, как Михаил напрягся после её слов, Галка, не догадываясь об истинной причине его состояния, участливо спросила:
- Что с тобой, милый? Тебя не устраивает такой расклад? Тебе хочется как-то по-другому? Так ты скажи, как? Не стесняйся. Я сделаю всё, как ты скажешь, и исполню все твои заветные желания.
Иноземцева рассуждала так, будто вопрос о разрыве отношений ушёл на задний план. Это уже как бы даже не обсуждается. Речь может идти лишь о предстоящих трудностях в сохранении этих отношений.
Мишке были неприятны намерения Иноземцевой, сравнимые с паутиной или капканом, к которым уверенно подводит его эта роковая женщина. В голове явственно наступало осознание того, что любовная петля сдавливает ему горло, отчего становится трудно дышать. Он понял, что нужно переходить к решительным действиям, иначе можно увязнуть в трясине обеими ногами.
«Доигрался, Мишаня, - подумал он с досадой. – Эта женщина – хищница, и просто так свою добычу не отпустит. Безответная любовь, такая, казалось, безобидная, совсем неожиданно превратилась в коварную. Теперь она будет преследовать тебя всегда и везде».
Михаил, собравшись с духом, решительно заявил:
- Кончай фантазировать, Галя! Всё, что было между нами – поросло бурьяном. Прошло почти два года, как мы расстались. В моей жизни многое поменялось, я стал другим. Послушной игрушки в твоих руках больше нет. Говорю последний раз: не будет больше никаких встреч. Не бу-у-дет.
- Как не будет? – испуганно встрепенулась Иноземцева и отпрянула от Мишки. – Что ты такое говоришь, милый мой, хороший?
- Не будет, Галочка, не бу-у-дет! Я понятно говорю?
- Мишечка, родной мой, любимый, - запричитала Галина, подойдя вновь к нему вплотную, глаза её увлажнились. – Да как же так? Я ведь не прошу многого, всего лишь несколько встреч в году. Это же капля в море. Не любишь меня – что ж, сердцу не прикажешь, понимаю. Но ведь ты был в моих объятиях, в жарких объятиях, и этого нельзя отрицать. Я ласкала тебя, ласкала с безумной страстью, и ты был безмерно счастлив. Я видела это по твоим глазам, в них тоже горел огонь желания, и они не обманывали меня. Почему ты вдруг решил поставить крест на всём, что было между нами? Что изменилось, Мишечка? Какая кошка пробежала между нами?
Иноземцева жгучим взглядом прошлась по лицу Михаила, надеясь отыскать на нём малейшие подтверждения в пользу своих слов, и уже в следующий момент вдруг воскликнула:
- Кажется, я знаю эту чёрную кошку! Это же та невинность, которая предстала перед твоими друзьями в синем платье с кружевами. В ней весь секрет, да? Как я сразу не догадалась? Это она соблазнила тебя своей молодостью и девственностью, да? Теперь можно и от старухи отказаться?
- Что за чепуху ты несёшь, - сказал Михаил, поморщившись. – Надя – мой друг, понятно? Просто друг. Причина нашего с тобой расставания совершенно иная.
Но его слова только подстегнули оскорблённую женщину. Из её уст, как из рога изобилия, полились всевозможные обвинения и претензии, одно горше другого.
Михаил не перебивал, слушал и молчал. Когда обвинительный запал женщины иссяк, и она умолкла на некоторое время, размазывая слёзы по лицу, Михаил воспользовался паузой и произнёс:
- Разные мы с тобой, подруга. Смысл жизни понимаем по-разному, и цели у нас разные в этой жизни. В этом и заключается главная причина, по которой я расстаюсь с тобой.
- Что, что? – удивлённо округлив красные от слёз глаза, спросила Иноземцева. – Смысл жизни понимаем по-разному? Ты что такое навыдумывал?
- Да, это так.
- Хм-м, и в чём твой смысл? Его запивают или заедают?
- Достижение поставленной перед собой цели.
- А у меня?
- Получение наслаждения от интимных отношений. А цель – сохранение этих отношений на долгие времена.
- Всё сказал, умник?
- Нет.
- Что ещё сморозишь?
- Скажу тебе одну умную вещь, - улыбнулся Михаил, почувствовав, что Галка успокоилась и даже скривилась в усмешке. – Пригодится.
Выплакавшись, Иноземцева действительно немного успокоилась и была способна слушать и слышать. Они продолжали стоять в прихожей, забыв о накрытом столе.
- У каждого человека есть внутренняя и внешняя жизнь, – спустя несколько секунд, глубокомысленно продолжил Михаил. – Внутренняя – это мысли, чувства, страсти. Внешняя – повседневная деятельность. У тебя на первом месте внутренняя жизнь, а у меня – внешняя. Вот в чём разница между нами.
- Ты что, всё это время притворялся, когда заявлял, что тебе со мной хорошо?! Ты владел мною с неприязнью в душе? – с неподдельным ужасом спросила Галка. – Как тебе удалось так ловко обвести меня вокруг пальца? Как тебе не стыдно?
- Нет, Галя, мне не стыдно ничуть, потому что я тебя не обманывал. Сначала я действительно воспринимал наши взаимоотношения с трепетом, был весь в твоей власти. Ещё бы! Ты стала моей первой женщиной, которую я познал. Незнакомые эмоции зашкаливали и плескались через край. Моя внутренняя жизнь была превыше всего, я отправлялся на службу, в новый для меня неведомый мир, и жил одним днём, не задумываясь о будущем. А вот ты, моя ненаглядная, обманула меня.
- Я, обманула?! В чём?! – почти выкрикнула женщина, понимая, что заявление Михаила является окончательным приговором для неё.
- А ты вспомни свои слова, которые произнесла во время первой нашей встречи, - усмехнулся Михаил. – У тебя же не было в планах возобновления наших отношений. Или ты забыла за два года?
- Напомни.
- Говорила, что завидуешь той девушке, которая станет моей женой, потому как тебе самой не суждено быть со мной, что умом ты прекрасно понимаешь о непреодолимом барьере: ты старше меня на шесть лет, и у тебя есть ребёнок. Помнишь?
- Помню, - согласилась Галка. – Я и сейчас готова повторить эти слова. И они не являются препятствием для наших встреч.   
- А что ты сказала потом, помнишь?
- Нет.
- А мне весь наш разговор врезался в память.
- Повтори, - вяло произнесла Галка.
- Ты сказала, что за время моей службы всё в нашей жизни изменится. У меня появятся другие взгляды на жизнь, другие критерии на женщин, - напомнил Михаил и хотел было продолжить о том, как она назвала себя старухой, какой станет за время его службы, но вовремя спохватился, чтобы не обидеть её, потому что Галка оставалась по-прежнему красивой и неотразимой.
- И всё рассосётся само по себе, встанет на свои места. И мы оба будем с улыбкой вспоминать эти сладостные мгновения, - после некоторой заминки закончил Михаил.
- И что?
- Как, что? Своим высказыванием ты сама поставила точку в любовной истории. И ещё это значит, что ты была права. У меня действительно изменились взгляды на жизнь. Под водой человек мыслит другими категориями. Я понял, что с возрастом смысл жизни меняется, а, значит, меняется и цель. Смысл жизни – это всё то, что делает человека счастливым. А чтобы быть счастливым – нужно поставить перед собой цель и двигаться к ней, не взирая на трудности.
- Даже если придётся растоптать любовь преданной тебе женщины, - в сердцах дополнила Галка рассуждения Михаила.
Не произнося больше ни слова, она повернулась и отправилась в ванную комнату.
Её не было очень долго. Михаил нелепо топтался у дверей, подумывая покинуть квартиру, не попрощавшись. Наконец, Иноземцева вышла из ванной, молча подошла к нему, взяла за руку и повела в комнату.
- Присаживайся, - с нарочитой весёлостью приказала она.
Мишка с несвойственной ему покорностью присел за стол.
- Открой шампанскоё, - попросила Галка.
Михаил скрутил на горлышке металлическую сеточку, осторожно вынул пробку, налил шампанское в бокалы.
- За что пьём? - спросил он.
- За умолкнувший колокол любви, - неожиданно сказала Галка, сделав усилие над собой, чтобы снова не расплакаться. – Чтобы ты был счастлив…мой милый…
Два дня он предавался непростым размышлениям. Вспоминал и взвешивал каждое слово, высказанное им Галине Иноземцевой. Днём – лёжа на горячем прибрежном песке, вечером – в постели, уставившись в темноте в невидимую точку.
В памяти, как наяву, всплывали картины прошлых встреч с этой экстравагантной женщиной. Женщиной, которая открыла перед ним ворота во взрослую жизнь и превратила в мужчину. Вспоминал, какие пламенные чувства пылали в нём, когда он соприкасался с её трепетным обнажённым телом, и как потом, отдохнув несколько часов после бессонной шальной ночи, вновь испытывал в себе нестерпимое и безумное желание очутиться в жарких объятиях, ощутить всего себя внутри этого ненасытного содрогающегося тела.
Он по нескольку раз адавался вопросом: соскучился ли по ней за период разлуки? И каждый раз приходил к выводу: нет, не скучал и не соскучился.
Воспоминание о Галке всплыло лишь однажды, и это воспоминание не было слишком ярким, чтобы стать причиной его неудержимого желания вновь овладеть ею. Мишка не мог объяснить одного: почему его прежняя страсть к этой изящной женщине без единого физического изъяна необъяснимо угасла, а её сумасшедший поцелуй в прихожей и вовсе показался ненужным и даже отвратительным. Отчего так? Что всё это означает? К нему даже пришла неожиданная мысль: а вдруг это связано с аварией на лодке, когда при пожаре произошла небольшая утечка радиации? Но он тут же отогнал прочь эту нелепую мысль. Полная чушь! Радиацинный фон в реакторном отсеке оставался в норме, никаких Ч.П. не последовало. Да и в вагоне поезда, когда молодая и озорная проводница, проиграв ему в карточного дурачка, исполняла свой карточный долг, впившись в его губы своими сочными губами, он испытал вовсе нешуточное возбуждение – его форменные суконные брюки тут же вздыбилсь, что не осталось незамеченным для проигравшей. Она громко рассмеялась и недвусмысленно посмотрела Мишке в глаза. Между ними, возможно, и произошло бы что-то вроде дорожного романа, если бы не случилось непредвиденное: одна из пассажирок вздумала рожать. Проводнице было уже не до интриг. А утром он вышел из поезда, помахав рукой озорной хозяйке вагона…
Только к концу второго дня он понял: вся причина в Надюхе Ласточкиной. Это она затмила его своим обаянием и красотой. В течение дружеской пирушки, не отдавая себе отчета, он очень часто устремлял свой взгляд на неё, прислушивался к её высказываниям, ловил её очаровательные улыбки.
В тот день у него была возможность противопоставить её Иноземцевой. 
…Мишка долго лежал с закрытыми глазами, собираясь с мыслями, чтобы ответить Наде. Та сначала сидела рядышком, подставив солнцу спину для загара, ждала ответа. Потом встала и некоторое время прогуливалась вдоль берега.
Мишка периодически открывал глаза, наблюдал за девушкой.
«А ведь ответить я ей обязан, - подумалось ему. – Она имеет полное право на искренний ответ».
Он встал и решительно направился к Наде. Ответ для неё был готов. Краткий, без каких-либо подробностей: с Галкой покончено, всё что было между ними – осталось в прошлом. А что было в прошлом – пусть фантазирует на досуге, если ей захочется.
Надя стояла лицом к реке и, казалось, смотрела на противоположный берег.
- Что ты там рассматриваешь? – спросил Мишка, поровнявшись с ней.
- По-моему, дождь собирается, - ответила Надя будничным голосом, словно не задавала щекотливого вопроса и не ждала на него ответа.
Мишка устремил свой взгляд на горизонт и увидел потускневшее небо, покрытое латками кучевых облаков. Они двигались по направлению к их месту отдыха.
- Чепуха, не обращай внимания, это не дождевая туча – а всего лишь жиденькие облачка, - обнадёживающе заявил Мишка. – Пойдём, искупаемся?
Его рука, как бы незвначай, легла на плечо Надежды. Девушка скосила взгляд на руку, потом подняла глаза на лицо Мишки, и, сняв ладонь с плеча, произнесла:
- Ты не ответил на мой вопрос.
- Далась тебе эта Иноземцева, - недовольно поморщился Мишка. – Ну, бродил я с ней до армии, провожал до дома, целовались несколько раз.
- И всё? – Надя резко обернулась к Мишке, вонзила в него свой острый пытливый взгляд.
«Глаза – будто два буравчика», - мелькнуло у Мишки в голове.
- Что ты хочешь ещё услышать? Как долго длился наш поцелуй и сладок ли был? – спросил он с усмешкой.
- Меня не интересуют подробности, - невозмутимо ответила Надя. – Я просто хочу знать: был ли ты с ней близок?
Мишка замялся, соображая, как лучше ответить: выложить правду или же соврать во имя сохранения прекрасных отношений?
«Никогда никому не ври!» – вспомнились слова, сказанные ему отцом в детском возрасте. В тот раз, нашкодничав и испугавшись отцовской порки ремнём, он соврал.
«Так что, Мишаня, нечего тут наводить тень на плетень, надо просто быть как Иисус Христос!»
- Был, - ответил он с вызовом, не отводя глаз от лица девушки. – Это что-то поменяет в наших отношениях?
- Ты не сердись, - примирительно отозвалась Надежда. – Для меня это очень важно.
Наступило молчание. Мишка улёгся на песок, подложив руки под голову, и закрыл глаза.
Безмолвие длилось очень долго. В этой тягостной тишине было отчётливо слышно, как чмокают берег мелкие волны и шумит листва в верхушках черёмухи.
Всё это время Мишка лежал на спине, и размышлял о том, что может произойти после его признания. Раставаться с Надей ему, увы, не хотелось.
Приоткрыв глаза, он увидел Надежду, сидящую неподалёку от него. Девушка подобрала ноги к себе, уткнувшись подбородком в колени, и неотрывно смотрела куда-то вдаль.
Мишка не выдержал затянувшегося молчания первым, спросил:
- И долго ещё мы будем играть в молчанку? Я что, по-твоему, преступление совершил?
- Нет, конечно, - сразу оживилась Надя, словно с нетерпением ждала, когда Мишка заговорит. – Человек волен поступать так, как ему подсказывает внутренний голос, ну и совесть, конечно. Мы ведь с тобой в то время не встречались – как я могу осуждать тебя?
Потом, после небольшой паузы, по-прежнему не отводя взгляда от невидимой на горизонте точки, раздумчиво добавила:
- И даже если бы мы встречались – я, наверно, смогла бы простить тебя. И знаешь, почему?
Девушка повернулась к Мишке, на её лице блуждала загадачная улыбка.
- Почему?
- Потому что ты не солгал, сказал мне правду. И не изворачивался в своё опрадание. Это качество в человеке самое важное для меня. Между влюблёнными и настоящими друзьями никакой тайны стоять не должно.
- А мы с тобой кто? – спросил Мишка.
- Это не ко мне вопрос.
- А к кому?
- К самому себе. Вернёшься сегодня домой и спроси себя: кто я есть по отношению к Надежде Ласточкиной? – девушка громко рассмеялась. – И признайся так же честно, как это сделал совсем недавно.
- Хорошо, я так и поступлю, - сказал Мишка и в очередной раз глянул на небо – там произошли резкие изменения.
Пока они молчали, а затем выясняли отношения, облака сгустились. Сделалось сумрачно, подул ветер, на южном склоне горизонта появилась черная туча. Она двигалась очень быстро, сопровождаясь ослепительными вспышками пронзительной молнии.
Когда тёмная воздушная масса заволокла большую часть неба – послышался гром.
- Бежим! - крикнул Мишка, хватая спутницу за руку.
- Куда? – испуганно спросила Надежда.
- Тут недалеко есть укрытие!
С одеждой под мышкой они побежали на большой луг, на краю которого стоял пузатый стог свежего сена.
- Успели, - с радостью выдохнула Надя, прислонившись спиной к стогу.
- Ещё не успели, - поправил Мишка. – Надо нишу сделать – иначе всё равно промочит, сколько не вжимайся в сено.
Он встал на колени и энергично заработал руками, выдёргивая снизу одну охапку сухой травы за другой.
Совсем скоро в стоге образовалась большое углубление.
- Залазь скорее! – скомандовал Мишка, прижавшись к стенке убежища.
Надя не заставила себя ждать и в считанные секунды устроилась рядом с Мишкой. Их лица были совсем рядом, оба ощущали учащённое дыхание друг друга.
- Вот теперь успели, - подвёл итог Мишка. – Теперь нам никакой ливень не страшен.
- Интересно, надолго он зарядит? – задалась вопросом Надя, натягивая на себя халат.
- Гроза долгой не бывает, - тоном знатока ответил Мишка. – А ты, никак, домой собралась?
- Дождь закончится – и пошагаем в посёлок. Что тут в сырости-то делать?
- Костерок разведём, рыбки половим, уху сварим – романтика!
- Уху? – удивилась Надя. – Это прикол такой?
- Нет, всё без шуток, на полном серьёзе.
- Но я не видела у тебя ни удочки, ни котелка, ни картошки, в конце концов.
- Если ты не видела – это вовсе не означает, что этих вещей нет в наличии, - усмехнулся Мишка. – В моём закутке есть схрон, там хранится много чего интересного.
- Ты предлагаешь ужин на природе?
- Почему бы нет?
Не успел Мишка договорить, как раздался оглушительный гром.
- Ой, мамочки! – испуганно вскрикнула Надя и непроизвольно прижалась к Мишке. 
 В одно мгновение стало темно и тут же, почти без промедления очумело хлынул дождь, а всед за этим сверкнула ослепительная молния, высветив на секунду испуганное лицо девушки.
Надя ещё сильнее прижалась к Мишке, тело её вздрагивало при каждом раскате грома и при каждой вспышке молнии.
- Тебе не страшно? – шёпотом спросила она после длительной паузы.
- Ничуть, - с небрежностью в голосе ответил Мишка. – И тебе не нужно бояться. Ну, громыхнёт, ну, полыхнёт ослепительной вспышкой – ничего страшного.
- Умом я понимаю, что со мной ничего не произойдёт, а дрожь унять не получается.
- Глупышка, - произнёс Мишка с несвойственной ему нежностью и крепко сжал ладонь девушки. Другая его ладонь прошлась по её волосам.
Надежда напряглась, а потом совсем неожиданно и неумело уткнулась губами в губы Мишки и замерла на какое-то время, словно размышляла о дальнейших действиях. Затем, хватанув побольше воздуха в лёгкие, будто собираясь занырнуть в воду на большую глубину, принялась с неистовством целовать Мишку в щеки, в лоб, в шею, в грудь.
- Зачем ты это делаешь? – спросил Мишка срывающимся голосом, чувствуя, как горячая волна возбуждения охватывает всё его тело.
Отстранившись на миг, он посмотрел на девушку. Глаза её были полуприкрыты, грудь, вздымаясь, натягивала сарафан так туго, что налившиеся соски казались двумя ростками необычайного растения, настойчиво пробивающимися через укрывной материал. Рука Мишки, словно под воздействием магнита, непроизвольно потянулась к одному из них. Он двумя пальцами слегка сжал набухший сосок и начал ласкать.
Дыхание Нади участилось, при сжатии соска её тело подергивалось.
- Мишечка, желанный мой…  ненаглядный и долгожданный… - горячо шептала Надя, продолжая покрывать его поцелуями. – Я люблю тебя… Люблю так, как ты даже не можешь себе представить…Это судьба, что мы встретились с тобой здесь…
Сладостное чувство близости с любимым человеком бурлило и клокотало в ней, словно оживший вулкан, переполняло до предела и рвалось наружу от осознания того, что, наконец-то, её мечта сбылась, что пройдёт совсем немного времени и она постигнет тайну соития, о деталях которой раньше могла лишь смутно догадываться. От мысли, что она станет женщиной, ей было страшно и радостно одновременно.
А Мишка, наоборот, усилием воли пытался сдерживать своё вожделение. Он был уверен, что Надя девственница, и не мог решиться на то, чтобы стать у неё первым мужчиной.
- Миша, миленький, я хочу тебя… - прошептала девушка, будто прочитала мысли парня, её рука потянулась к его набухшему детородному органу.
Ощутив нежное проикосновение к своему всбунтовавшемуся члену, Мишка напрягся и издал слабый стон. Если его разум ещё пытался унять назревавшую в нём бурю, то тело, наоборот, противилось и подталкивало к скорейшей разрядке огромного потенциала, скопившегося в организме за два года.
Горячая ладонь Нади с трепетной нежностью гладила восставший член Мишки, двигаясь от головки к основанию, и стонала от незнакомых ей сладостных ощущений.
Борьба тела с разумом продолжалась недолго, рука Мишки принялась расстегивать пуговицы на халате девушки…
В одно мгновение Надя оказалась обнажённой, почувствовав, как руки Мишки с нежностью сжали её груди, затем одна рука скользнула вниз на живот, сделала медленный круг вокруг пупка и ушла на бедро. Задержавшись на нём ненадолго, ладонь продолжила путь к конечной цели и остановилась на пушистом бугорке между ног. От нежного прикосновения кончика указательного пальца к её крохотной жемчужинке тело Нади судорожно изогнулось, она сладостно простонала.
Мишка посмотрел в раскрытые глаза девушки и увидел в них испуг.
- Тебе страшно? – спросил он тихо, дрожа от нетерпения поскорее проникнуть внутрь приоткрытого лона.
- Немножко, - также тихо ответила Надя. – Я ужасно боюсь болей.
- Не бойся, глупенькая, я ничего плохого тебе не сделаю, - прошептал он ей на ухо, словно только и занимался лишением девушек девственности. – Я сделаю это нежно и осторожно.
Надя вновь обвила шею Мишки горячими руками, раздвинула ноги как можно шире, и еле слышно прошептала ему в лицо:
- Я хочу, чтобы ты стал моим первым мужчиной, Мишечка, никто мне не нужен, кроме тебя…
Мишке ни разу не приходилось иметь дело с девственницей, и он не спешил с ходу пронзить своим могучим копьём минитюрное отверстие в плеве, зная, как болезненно для девушки может закончиться его агрессивное проникновение в вагину.
Его твёрдый, как камень, фаллос шёл к цели медленно, по миллиметру продвигаясь вперёд до тех пор, пока не растянул плоть девственности и не преодолел врождённое препятствие.
Надежда коротко вскрикнула, их тела на короткое время замерли, а затем начали двигаться навстречу друг другу, ускоряя темп. Возбуждение обоих было настолько велико, что их соитие длилось недолго – совсем скоро из уст Нади и Мишки одновременно вырвались пронзительные крики от непередаваемого сладострастного чувства…
                ***
Они долго лежали, не шевелясь, и молчали, вдыхая запахи сенной мяты.
«Мятная любовь, - пронеслась в голове Мишки несуразная мысль, вызвав улыбку на лице. – Точнее даже не мятная, а мятая».
За пределами их убежища продолжался дождь. Гром отгремел, молнии отсверкали, ливень закончился, перейдя в нудный монотонный дождь.
Размышляя о произошедшей близости с Надеждой и дальнейших отношениях с ней, он вдруг вспомнил Анечку Смолину, о дружбе с которой он мечтал в седьмом классе. Вот тогда, наверно, была настоящая любовь. От одного только её взгляда у него перехватывало в горле, бешено колотилось сердце, пропадал дар речи и немели конечности. Девочка снилась ему почти каждый день, он мучительно коротал часы до занятий в школе, а затем несся бегом, чтобы поскорее увидеть её.
В тот момент, когда перед ним возникло лицо этой красотки-одноклассницы, Мишка почувствовал нежное прикосновение руки Нади. Она принялась гладить ему плечо, грудь, потом поцеловала в щёку.
- Я знаю, о чём ты сейчас думаешь, – прошептала она.
- О чём? – машинально спросил Мишка.
- О том, как вести себя со мной дальше. Ведь мы условились о ненастоящей любви, я помню. Об этом думаешь?
Мишка хотел ответить, что это действительно так, но в последнюю секунду передумал и промолчал.
- Так, - убеждённо произнесла Надя. – Можешь и не отвечать, я и без твоего ответа знаю, что это так.
После её слов наступила продолжительная пауза, затем Надежда снова заговорила тем же тихим рассудительным голосом:
- Ты, Мишечка, не переживай и не мучайся напрасно. Любишь ты меня или нет – это сейчас не важно. Главное, ты сделал для меня бесценный подарок, о котором я так мечтала, очень хотела, чтобы именно ты стал у меня первым мужчиной. Я очень долго ждала такого момента и вот – дождалась.
Надежда повернулась к Мишке лицом и продолжила, ласково водя кончиком указательного пальца по его лицу:
- И ты хотел моей близости, даже не пытайся отрицать. Я видела это желание в твоих глазах. Желание было огромным, глаза блестели, как у мартовского кота. Спасибо, что не оттолкнул меня, не прогнал…
- Как я мог удержаться, если ты набросилась на меня, как разъярённая медведица? – усмехнулся Мишка. – Я стал жертвой мятой любви, если хочешь знать.
- Какой? – спросила Надя.
- Мятой.
- Это как?
- Ты помяла всё моё тело, - шутливо проговорил Мишка, запустив свою пятерню в разбросанные волосы девушки. – Теперь оно неделю будет болеть.
- Бедненький мой парнишешька, отважный морячок Мишечка, - рассмеялась Надя и, поцеловав его в лоб, посчитала возможным излить перед Мишкой свои сокровенные чувства. Скопившиеся в ней переживания, которые нередко заканивались слезами, требовали целительного выхода. Сейчас, когда её руки могли вдоволь ласкать любимого человека, она решила рассказать ему всё, что с ней происходило за последнее время.
- Очутиться с тобой рядом, вот так, как сейчас, было моей заоблачной мечтой, - начала она своё признание. – Мама твердила, что мне не суждено быть с тобой, но моё сердце противилось её словам – твой образ проник в него очень глубоко. Я ничего не могла поделать с собой, как не пыталась. Ты приходил ко мне по ночам, я целовала тебя во сне, а утром, проснувшись, вновь восстанавливала в памяти ночную виртуальную встречу.
Надя приподняла голову и положила её на грудь Мишке, рука с трепетной нежностью несколько раз прошлась по пышной растительности и остановилась на том месте, где прослушивались толчки сердца. Оно билось тихо и ровно, успокоившись после бешеной гонки. Поразмыслив немного о чём-то, она глубоко вздохнула, продолжила:
- Когда я узнала, что ты уходишь на службу – во мне как будто что-то оборвалось. Возникло нестерпимое желание оказаться среди провожающих, я даже прощальную речь заготовила. Но… этого не случилось. И вот только сегодня сбылось то, о чём я мечтала. Я могу трогать тебя, обнимать, целовать. И ты, пожалуйста, не вини меня за безрассудство. Пусть оно будет для меня подарком за все мои переживания. Ты скоро вновь отправишься служить, и я хочу, чтобы ты запомнил мои искренние щедрые ласки.
Надя выговорилась, воцарилась звенящая тишина.
После короткой паузы она вдруг встрепенулась, приподнялась на локте и заговорщицки зашептала:
- А давай завтра опять придём сюда?
- И послезавтра тоже? – спросил Мишка, пряча лукавую улыбку.
- Нет, послезавтра, к сожалению, у меня рабочий день, - печальным голосом произнесла Надя. – Мой график «два через два».
- Но ведь вечер-то будет свободным?
- Разве что сходить в кино?
- А почему бы и нет? – спросил Мишка, склоняясь над лицом Надежды. – Ты ведь не будешь возражать, если мы войдём в кинозал, взявшись за руки?
- Ты это серьёзно? – удивилась Надежда.
- Вполне.
- Какой ты у меня…
- Какой?
- Смелый и решительный.
- Не зря же меня наградили медалью Ушакова, - с усмешкой произнёс Мишка. – Буду оправдывать доверие командования и в любовных делах.
- А ты ещё и язва, оказывается, - сказала Надя и наградила Мишку затяжным поцелуем. 
Он вновь почувствовал, как его тело опять наполняется энергией безудержной страсти. Отдавая всего себя этой страсти, он резко повернулся и приподнялся над Надеждой…
Домой они вернулись поздним вечером. Путь до дома им освещала полная луна – символический союзник всех вблюблённых.

Глава 5

Стояли первые дни августа. Отпуск Михаила Остроумова заканчивался, через несколько дней ему предстояло возвращаться на службу.
Днём было ещё жарко, зато ночью становилось по-осеннему прохладно. Вода в реке успевала остыть за ночь и нагревалась лишь к полудню. Такое обстоятельство, однако, не могло остановить поселковых ребятишек, которые лезли в воду с раннего утра, визжа от холода и несравненного удовольстия.
В дни, когда Надежда Ласточкина была на работе, Михаил валялся на песке вместе с пацанами. Он плавал с ними наперегонки, прыгал в глубокий омут с «нырялки» - толстой длинной доски, закреплённой на отвесном берегу, а вечером отправлялся встречать Надю с работы.
Расставание было уже не за горами, и с каждым днём Мишка становился всё молчаливее и мрачнее. Надя тоже заметно погруснела, но старалась не подавать виду, чтобы не расстраивать Мишку.
Она пыталась растормошить парня – рассказывала смешные истории из жизни медперсонала больницы, напевала модные хиты, пыталась обсуждать с ним скандальные истории звёзд эстрады. Мишка отвечал на её вопросы односложно и вновь замолкал.
Когда Надя заглядывала в грустные глаза Мишки, ей в голову приходили разные мысли: как хорошие, так и плохие. Они переплетались между собой, создавая порой клубок абсурда, выпутаться из которого Надежда была уже не в состоянии.
Больше всего её глодал червячок неопределённости в их отношениях. После состоявшейся близости, она стала задаваться неизменным вопросом: а что дальше? Насколько крепка образовавшеяся хрупкая связь? Сможет ли она спокойно воспринять разлуку, если они расстанутся навсегда? Хотя она и высказалась, не задумываясь, что для неё неважно – любит её Мишка, или нет – на самом деле всё оказалось гораздо сложнее, чем ей представлялось. Ей, как и всякой влюблённой женщине, конечно же, хотелось услышать от парня слова признания в любви, которых он, увы, пока не произнёс.
Как только она возвращалась к мысли о взаимоотношениях, в её голове отчётливо звучали слова Мишки, высказанные им о предложенной ею ненастоящей любви:
«Ты так и осталась наивной, Надюша. Это уже не любовь, а обман человека из жалости. Такая уступка может обернуться ещё большими мучениями. Я, чтоб ты знала, не желаю заманивать тебя в свои объятия, поскольку в обозримом будущем не вижу тебя рядом с собой в качестве жены».
После этих всплывавших в памяти слов, ей становилось особенно тоскливо.
«Это ведь я заманила его в свои объятия, и теперь он, наверняка, подбирает нужные слова, чтобы потактичнее объявить об окончании этой самой ненастоящей любви, - с грустью думала она. – Он сразу поставил передо мной свои условия, которые я нарушила, и имеет полное право высказать прощальные слова.
Проходило какое-то время и в голове вызревала уже другая мысль – радостная и обнадёживающая.
«Может, и он полюбил меня сейчас, только его чувства иные, чем те, которые бурлят во мне? – спрашивала себя Надежда и начинала усиленно подыскиватбь в голове вразумительное объяснение выдвитому ею предположению. – Разве обязательно признаваться в любви лишь в словесной форме? Конечно же, нет. Можно любить негласно и выражать свои чувства другим способом. Слова – это лишь звуковое подтверждение внутренних эмоций, пояснение вслух душевного состояния. Немой человек не может произносить слов, и что? По этой причине он лишён способности любить? Нет! У человека с таким недостатком эмоции и ощущения могут быть выражаться даже намного ярче, чем у того, кому дано проговаривать о любви словами. Главное – чувстовать, что человек тебе дорог, и ты не можешь ни на минуту забыть о нём. А передать свои чувства можно и нежным прикосновением, и загадочным взглядом, и ласковой улыбкой».
От такого наивного предположения на душе становилось легче, потому что она обретала определённый шанс на взаимность, а значит, и на полноценное женское счастье.
В один из вечеров, когда они, обнявшись, сидели на берегу реки и вглядывались в угасающий горизонт, Надежда затеяла разговор о любви.
- Скажи, Мишечка, а влюблённый мужчина испытывает такие же чувства, как и женщина? – задала она, как ей казалось, провокационный вопрос, надеясь таким образом вовлечь Мишку в дискуссию о любви.
- Как я тебе могу ответить, если не знаю, какие эмоции фонтанируют в женской голове? – задиристо ответил Мишка, быстро уловив, что именно хочет от него услышать Надежда.
- Ну, я же тебе рассказывала о своих ощущениях, разве этого недостаточно, чтобы сравнить с теми, которые испытываешь ты?
- Недостаточно.
- Почему?
- Потому, что любовь – штука индивидуальная, что отпечатки пальцев, - ответил Мишка. – У каждого человека она своя, особенная, заложенная свыше, и приходит по-разному.
- Это как? – полюбопытствовала Надя, поразившись ответу Мишки и удивившись его желанию говорить.
- У одних она, словно молния, поражает разум в один миг. У других похожа на луч солнца: медленно согревает, и человек не замечает, как получает ожог.
- Как красиво ты говоришь, Мишечка. Будто философ какой, - с восхищением заметила Надежда и тут же подумала: «Про луч солнца он однозначно сказал о себе».
Мишка пропустил комплимент мимо ушей и продолжил:
- У меня сослуживец был, шахтёр из Донбасса, уволился весной. Так вот он в одном из увольнений он повстречался с женщиной старше себя на десять лет и влюбился в один миг.
- Ничего особенного – любовь с первого взгляда, - пожала плечами Надежда. – Такое бывает сплошь и рядом.
- С первого-то с первого, но только в его случае присутствует одна изюминка.
- Какая? – полюбопытствовала Надя.
- Его возлюбленная оказалась засланным казачком.
- Это как?
- Шпионкой, завербованным агентом иностранной разведки, - пояснил Мишка. – Работала в Доме офицеров простой уборщицей и собирала секретную информацию в пользу враждебного государства.
- Да ладно?
- Вот тебе и ладно.
- И в чём выражается эта изюминка? – поинтересовалась Надя.
- Матрос не отрёкся от неё, хотя встречался с женщиной всего три раза, - сообщил Мишка. – Не отозвал заявление из ЗАГСа, которое они подали на второй день после встречи.
- Ни фига себе! – с удивлением воскликнула Надежда.
- Заявил представителю спецслужб, что безумно любит предательницу и готов ждать её до конца тюремного заключения. А срок за измену родине – сама знаешь, какой.
- Может, у него с головой не всё в порядке? – предположила Надя. – Вдруг эта шпионка его зазомбировала?
- Парень прошёл массу всяческих проверок и собеседований, был вызван отец, который убеждал сына забрать заявления из ЗАГСа, но тот – ни в какую! Сказал, что женится, и точка! Вот такая вот любовь с первого взгляда.
- А женщина эта как себя вела?
- Заявила, что влюбилась в матроса безумно.
- Да-а, невероятная история, - с растяжкой проговорила Надя. – Ни дать, ни взять – Ромео и Джульетта!
Немного подумав, она спросила:
- А ты как поступил бы, случись с тобой подобное?
- Не знаю, - неопределённо проговорил Мишка. – Я не представлял себя в подобной ситуации и не ставил на место влюблённого.
- Почему?
- Наверно, потому что со мной подобное уже никогда не случится, - убеждённо заявил Мишка и умолк, отвернув лицо от Надежды.
После минутного молчания он вдруг встал со скамейки и каким-то казённо-озабоченным голосом проговорил:
- Пойдём, однако. Пора по домам.
- Пойдём, - с покорностью согласилась Надежда, поняв по тону Мишкиного голоса, что их дискуссия о любви зашла в тупик и на сегодня закончена.
 

Глава 6

В последний день отпуска Мишка решил сходить на рыбалку. Ему захотелось побыть на лоне природы одному, как раньше, до службы, когда он с упоением наслаждался предрассветной тишиной с молочным туманом над водной гладью реки. Сидел, уставившись на неподвижный поплавок, и размышлял о жизни.
О своём намерении он известил Надежду, не предполагая даже, что его одиночество не состоится. После настоятельных и плаксивых уговоров девушки взять её с собой, Мишка, скрепя сердце, милостливо согласился.
- Ладно, не канючь, возьму, так и быть, - сказал он ей накануне вечером. – Только предупреждаю заранее: будешь вести себя тише воды, ниже травы. Идёт?
- Идёт, Мишечка, буду сидеть тихо, как мышь под веником, - с радостью пообещала Надежда.
 - Ну, если согласна с моим условием – приходи на берег самостоятельно, в четыре утра, - проговорил Мишка строгим голосом, как в те годы, когда Надюха была ещё пигалицей, а он по-соседски брал на себя обязанности присматривать за малолеткой. – Где стоит моя лодка – знаешь. Буду ждать не более десяти минут. Опоздаешь – пеняй на себя. Уйду без тебя. Ясно, моя хорошая?
- Ясно, Мишечка. Буду, как штык, - Надежда чмокнула его в щёку и ушла в дом.
И она сдержала своё слово – пришла даже раньше, чем к условленному месту явился сам Мишка.
Надя сидела на береговой скамейке, обратив свой взор на противоположный берег, и тихонько напевала:

Желтая роза-измена,
Красная роза-любовь,
Белая роза-злодейка,
Черная роза есть кровь.

Чёрную розу роняю,
Красную розу люблю,
Белую розу срываю,
Жёлтую розу дарю…

Во время грозы на лугу,          
Прячась с парнем в стогу,               
Девчонка по имени Надя,               
Впервые познала любовь.

Было и страшно, и сладко,
Под шелест мятной травы,
Дарить поцелуй без оглядки,
В порыве пылкой любви.

Не доходя до берега, Мишка остановился и замер на месте, чтобы не потревожить девушку и прослушать душевное пение до конца.
Песню о розе он слышал когда-то, а вот последующие четверостишья его крайне удивили.
«Сама сочинила, без сомнения, - решил Мишка. – И имя Надежда, и её любовь в стогу сена. Видно, душа потребовала излить свои чувства в стихах».
Он дождался, когда девушка допела песню, и только тогда позволил обнаружить своё приближение к лодке.
Надежда резко обернулась, лицо её показалось Мишке крайне встревоженным.
«Испугалась, что я мог услышать её несуразную песню», - догадался Мишка. – Боится, что раскритикую за корявый стих». 
И он спросил так, будто и не слышал её пения:
- Сидишь, скучаешь в утренней тишине? Могла бы какую-нибудь песенку спеть. Об утренней заре, например, о тумане над рекой, иди ещё о чём-то в этом роде.
- Я пела, разве ты не слышал?
- Нет, не слышал, - соврал Мишка. – О чём пела твоя душа в предрассветное время?
- Так, ни о чём, - каким-то печальным голосом сказала она. Затем, добавила:
- Есть народная песня о четырёх цветах розы. Может, слышал?
- Слышал, мама иногда пела под гитару, - признался Мишка. – Женская, страдальческая.
- Ага, - согласилась Надя и внимательно заглянула Мишке в глаза. – Поплыли, что ли?
- Плавает дерьмо в проруби, а лодка, как и корабль, ходят определённым курсом, ясно?
- Ясно, - хмыкнула Надя и больше не проронила ни слова.
- Садись в лодку, будем отчаливать, - распорядился Мишка, проходя к мотору на корме.
Надя послушно устроилась на лавочке у якоря в носовой части.
- Готова? – спросил Мишка для порядка и, не дожидаясь ответа, дёрнул за шнур.
Взревел мотор, и вскоре лодка сорвалась с места. Задрав нос, она понеслась вверх по течению реки, разрезая водную гладь и разбрасывая по сторонам многочисленные брызги.
В намеченную точку маршрута они прибыли быстро. Завидев знакомую скалу-ориентир, Мишка сбавил обороты, направил лодку к берегу, заглушил мотор. Минуту спустя её дюралевое дно зашуршало по прибрежной гальке.
День собирался быть погожим и ясным. Под ярким выкатившимся из-за горизонта солнцем река блестела так, будто на водной глади было разлито расплавленное золото. Глядя на сверкающую реку, Надежда зажмурилась и блаженно улыбнулась.
Мишка, щурясь от яркого солнца, посмотрел на счастливую спутницу, спросил:
- Ну, как тебе пейзажик? Нравится?
- Великолепное место, - ответила Надежда. – Картина потрясающая! Природное волшество!
Глаза девушки были полны восхищения и восторга.
- Теперь я, кажется, начинаю понимать, почему ты хотел отравиться сюда в одиночку, - сказала Надя, ступив на берег.
- Да, хотелось побыть одному, поразмышлять о будущем, - признался Мишка, вытаскивая из лодки рыбацкие снасти и туго набитый рюкзак. – Через три месяца наступит дембель, и мне предстоит начинать новую жизнь – можно уже сейчас строить планы на будущее. Здесь – тишина, безлюдье и покой, ничто не мешает размышлять.
- Думай, Мишечка, сколько тебе захочется, - благодушно проговорила Надежда. – Я книжку с собой прихватила по такому случаю – могу читать её весь день, беспокоить не буду.
- В этом месте я привык принимать для себя все важные решения, - продолжил Мишка, оставив без внимания заверения девушки. – Оно для меня является сакральным в некотором смысле. Вон на той скале когда-то стоял пацан Остроумов, мечтая стать моряком, - показал он кивком головы в сторону гранитного утёса неподалёку от них. – И его мечта сбылась.
- Тут действительно загадочное место. Я в таком восторге, что готова сейчас обнять весь мир, - счастливым голосом произнесла Надя, посмотрев на Мишку завораживающим взглядом. – Ты просто кудесник, Мишечка. Открываешь для меня столько нового и творишь настоящие чудеса.
- Чудеса творю не я – их сотворила природа. Я лишь способствую увидеть её красоту, - пробурчал Мишка.
- Спасибо тебе за это, - поблагодарила Надежда. – Раньше я и не предполагала, какое это счастье – быть наедине с природой. Мои родители – домоседы, лесные прогулки и рыбалка – не их удел. И меня они дальше берега реки не отпускали.
- Каждый понимает счастье по-своему, - многозначительно проговорил Мишка. – Кто-то не может и дня прожить без каскада городских огней, а кого-то из тайги и силой не вытянуть, чтобы полюбоваться этим каскадом.
Он умолк и принялся зазгружать рюкзак.
Утро было красочным и завораживающим.
Пронырливые и нетерпеливые лучи разгорающегося солнца, высунувшись из-за вековых деревьев, уже блуждали по берегу. Оставшийся после ночи туман стелился в прибрежных лугах, сверкая призрачной позолотой.
- Какая красота! – проговорила Надежда, взирая на отрывшейся перед ней пейзаж.
- Обернись назад, - подсказал Михаил.
Надежда перевела взгляд на противоположный берег и увидела могучего лося, явившегося на водопой. Великан стоял в воде – величественный и гордый. Поводив головой по сторонам, сохатый погрузил морду в воду и стал пить. Утолив жажду, он резко поднял голову и фыркнул – по сторонам полетели многочисленные брызги, которые в лучах солнца ослепительно блестнули, словно изумруды, падающие в реку.
- Настоящая сказка, - тихо произнесла Надежда. – Я просто очарована происходящим.
Они стояли друг против друга. 
- Спасибо тебе за сказку, - тихо произнесла Надя и пристально посмотрела в лицо Мишки, будто желая запомнить на нём дорогие ей чёрты. 
- Пожалуйста, - проговорил он негромко, и Надежде показалось, будто бархатистый голос Остроумова слегка дрогнул и прозвучал чуть мягче, чем прежде.
Ей вдруг до боли захотелось броситься к нему, крепко поцеловать в губы, а потом просто прижаться к груди парня. Прижаться и затихнуть на время, слушая ритмичные удары его щедрого сердца.
Усилием воли она сдержала себя и в смущении отвела взгляд.
- Ты можешь продолжать любоваться своей сказкой сколько угодно, а я прибыл сюда вовсе не для того, чтобы прошляпить утренний клёв, - услышала Надежда слова Мишки, вновь произнесённые строгим голосом.
Он поднял удочки и прошагал к реке, чтобы установить их на берегу. Выезжать на лодке на средину русла ему почему-то уже расхотелось.
                ***
Рыбацкая удача выразилась тремя тайменями под три килограмма каждый. Одну рыбину Мишка отложил для своих родителей, другую – для родителей Нади. Третью принялся чистить для обеденной ухи.
- Тебе помочь? – спросила Надя.
- Сам справлюсь, отдыхай.
- Тогда я пойду искупаюсь, - сообщила Надя.
- Иди, я чуть позже тоже окунусь, - сказал Мишка, ловко орудуя ножом.
Увлечённый работой, он не смотрел на реку, а когда бросил туда взгляд – увидел Надежду… абсолютно нагую! Она зашла в реку и стояла по колено в воде, не торопясь окунуться всем телом.
Неожиданно Надя повернулась лицом к берегу, и Мишка увидел её обнажённое тело, залитое лучами солнца.
- Ё-моё! - восхищённо прошептал он. – Настоящая богиня!
Дразня его своей наготой, Надежда вскинула руки вверх и запрокинула голову. Её точёное бронзовое тело изогнулось в импульсивном порыве, зазывно маня парня к себе.
От завораживающей эротики сердце Мишки учащённо застучало, он не мог оторвать взгляда от изящной фигуры речной нимфы, чувствуя в себе страстное и безудержное желание очутиться рядом с ней. Стоило лишь спуститься вниз, и обнажённая прелестница окажется в его объятиях…
Мишка отложил нож в сторону и сбросил с себя одежду намного быстрее, чем это делал перед отбоем во флотском учебном отряде.
Надежда наблюдала за действиями Мишки с нескрываемым удивлением и потихоньку пятилась назад.  Когда он очутился рядом с ней, она уже стояла в воде, погрузившись по плечи.
- Ты что надумал, охальник? – смеясь, спросила Надя, принимая Мишку в свои объятия.
- В этой бескрайней тайге мы можем вытворять всё, что взбредёт в наши шальные головы, - с озорством ответил Мишка. - Здесь никто не увидит и не осудит нас за непристойные чудачества.
И они слились в долгом, как вечность, поцелуе. Не отрывая губ, он взял Надежду под ягодицы и приподнял перед собой, направляя восставшего агрессора в жаждущее лоно женщины. Заведя свои ноги парню за спину, Надя подалась бёдрами вперёд и уже в следующую секунду ощутила в себе горячий и твердый, как гранит, великолепный Мишкин фаллос.
Они двигались с необычайной жадностью, будто пытались восполнить упущенные наслаждения за безвозвратно ушедшие годы…
Тяжело дыша, Мишка вынес из воды Надежду на руках и с большой осторожностью, как ребёнка, положил на траву, лёг рядом.
Надежда прикоснулась ладонью к его щеке, провела пальцем по краю губ. Заглянув с очаровательной таинственностью ему в глаза, прильнула всем телом. 
- Сегодня последний день нашего уединения, Мишечка, - с печалью в голосе произнесла она. – Завтра тебя уже не будет рядом со мной. Безусловно, мне очень жаль расставаться с тобой – моим любимым мужчиной. Это абсолютная правда. Наша ненастоящая любовь – завораживающий спектакль, который мы с тобой отыграли на «отлично». К великому сожалению, он заканчивается, и у меня вновь начинается тоскливое одиночество. 
Надежде очень хотелось спросить Мишку о том, как он относится ко всему происшедшему между ними, однако, спросить в лоб – не поворачивался язык. Ненастоящая любовь была её идеей, и требовать от Мишки что-либо взамен было бы равнозначно неуместному торгу. Он уступил натиску и лишь подыграл ей, исполнив её потаённую мечту. Это она совратила парня, и вопрос – «полюбил ли ты меня после близости?» - Мишка воспримет не иначе, как прямой шантаж, и поставит жирную точку в их дружеских отношениях.
- Да, завтра я отправляюсь обратно на Север, -  проговорил Мишка после небольшой паузы. – Нашу ненастоящую любовь буду вспоминать обязательно. Обещаю. Ведь она длилась целых четыре дня!
Язвительный ответ Мишки был настолько неожиданным и непонятным, что у Надежды невольно возник вопрос: «А остальное время, которое мы проводили вместе, наслаждаясь ласками друг друга, как теперь называть? Увеселительной прогулкой? Коротким любовным приключением, о котором следует поскорее забыть?»
И она не выдержала, спросила, рассчитывая на безжалостный, но вразумительный ответ:
- А все последующие дни как у тебя оцениваются?
Сказала и замерла в ожидании ответа, почувствовав сразу, как запульсировала кровь в висках.
- У этих дней нет пока никакого названия, - незамедлительно ответил Мишка, словно ответ на её вопрос у него был готов заблаговременно. – Я затрудняюсь дать им правильную оценку. Всё, что произошло в последующие дни и как оно произошло – пусть остаётся в сознании так, как оно и произошло.
Ответ был таким туманным, что Надежда не уловила его смысл.
Увидев недоумение в её лице, Мишка усмехнулся и добавил:
- Это тебе головоломка на весь оставшийся период, пока я буду находиться на службе. Но для ускорения разгадки я могу предоставить тебе подсказку друга.
- Какую? – встрепенулась Надежда.
- Ты красивая, Надюша. Ты очень красивая и добрая… бестыдница, - с улыбкой произнёс Мишка, сделав секундную задержку перед последним словом.
- Я – бестыдница? – с притворным возмущением спросила Надежда.
- Да, ты бестыдница, - с серьёзной миной на лице ответил Мишка.
- Ах, так! – воскликнула Надежда, взгромождаясь на Мишку сверху. – Тогда бестыдница …
Мишка не дал ей договорить, накрыв её рот своими губами.
После затяжного сладостного поцелуя он спросил с улыбкой:
- И о чём хотела сказать коварная бесстыдница?
- Бесстыдница хочет очередного бесстыдства, - прошептала Надежда томным голосом. – Прямо здесь, на поляне, на зелёной травушке-муравушке…
Страстный шёпот женщины в считанные секунды ускорил биение сердца Мишки, он почувствовал в себе зарождающийся вихрь нерастраченных до конца сладостных эмоций.
Теперь уже Надежда прильнула к его губам своими – горячими, трепещущими, и принялась ласкать ладонью вначале пышную растительность на груди, затем двинулась по животу, спускаясь всё ниже и ниже...
- Мишечка, милый мой, чудный… я хочу тебя… я уже успела истосковаться по тебе… - шептали её губы между неистовыми поцелуями.
- Что ты со мной творишь, бестия моя ласковая? – тихо отозвался Мишка, почувствовав, как на вздыбившийся отросток легла горячая ладонь женщины и сжала его. – Я же рассудок теряю от твоих проделок…
- А я свой потеряла ещё в реке… - с жаром выдохнула Надежда.
- Безумная и ненасытная женщина, - судорожно глотнув воздуха, проговорил Мишка. – Колдунья ты моя роковая…
Одна его рука легла на упругую грудь Надежды, легонько сжав пальцами затвердевший сосок, другая торопливо скользнула в промежность, устремившись к божественной бусинке.
Аура безудержной страсти окутала обоих, напрочь изолировав от окружающего пространства. Они погрузились в иную реальность и уже не слышали ни журчания реки, ни шелеста деревьев под дуновением лёгкого ветерка, ни разноголосового гомона птиц – ничего, что происходило вокруг них. Перед ними будто распахнулись невидимые врата иного мира – мира блаженства, покинуть который они были не в состоянии…

Глава 7

На вокзал они приехали порознь. Мишка – на атобусе, попрощавшись с родителями на остановке перед домом, Надя отпросилась с работы и взяла такси. До прибытия поезда оставалось десять минут.
Они вышли на перрон и неспеша прогуливались вдоль железнодорожных путей. Все слова были сказаны накануне, и сейчас оба больше молчали, чем говорили, обмениваясь иногда лишь короткими фразами.
Совсем скоро, издав предупредительный гудок о прибытии, из-за поворота показался пассажирский поезд. На нём главному старшине Остроумову предстояло добраться до Москвы, а после пересадки, следовать дальше до Мурманска, от которого до Североморска – рукой подать.
Поезд, замедлив ход, остановился. Из открывшихся дверей двух вагонов вышли несколько пассажиров. Спустившаяяся на перрон симпатичная проводница лет тридцати, сразу устремила любопытный взгляд на Мишку. Увидеть на перроне железнодорожной станции небольшого уральского городка бравого военного моряка в парадной форме было большой редкостью.
- Какой у тебя вагон? – спросила Надежда, обратив внимание на проводницу, пожирающую своим взглядом Остроумова.
- Седьмой, - ответил Мишка.
Надежда метнула взгляд на номер вагона, напротив которого стояла женщина в железнодорожной форме, и перевела его на Мишкино лицо. В её глазах появилась нескрываемая неприязнь и ревность к размалёванной проводнице.
- Значит, это твой вагон? - кивнула она головой в сторону проводницы.
- Выходит, мой, - улыбнулся Мишка.
Оставшееся время они стояли, взявшись за руки, и молчали.
- Проходим на посадку, - звонким голосом объявила проводница. – Поезд отходит через четыре минуты.
- Мне пора, - тихо сказал Мишка и высвободил свою руку. Взгляд его был тёплым и ласковым. Улыбнувшись, негромко проговорил:
- Ну что, подруга дней моих суровых, будем прощаться?
- Да, конечно, - потерянным голосом и совсем невесело ответила Надя. До этого момента она долго крепилась, чтобы не расплакаться, но неудержалась – после слов Мишки глаза её наполнились слезами. Надломленным голосом прошептала:
- Счастливого пути, Мишечка, да хранит тебя Бог.
- Спасибо тебе, Надежда, - Мишка впервые назвал подругу полным именем. – Спасибо за прекрасно проведённое время – я в долгу перед тобой.
- Не стоит, Миша. Я всё пониманию. Ты мне ничего не должен и волен поступать так, как посчитаешь нужным. Не кори себя. Но… постарайся меня не забыть. Вот тебе в память обо мне, - Надежда вложила в ладонь Остроумову маленького деревянного дракончика. – Пусть он будет твоим талисманом.
Она приподнялась на цыпочки, быстро поцеловала Мишку и направилась к дверям вокзала.
Отойдя шагов на десять, обернулась.
- Пустые письма не шли – ни к чему.
- А какие будут непустыми?
- В которых будет изложено что-нибудь важное и значимое.
- Но такое послание может прийти не скоро, а то и вовсе не прийти.
- Я буду ждать его до конца твоей службы.
- А потом?
- А потом я перестану его ждать – мне оно будет уже не нужно.   
Мишка не знал, что сказать в своё оправдание – никаких писем он не собирался писать вообще. Глядя на Надежду, у него было такое чувство, будто он провёл с этой женщиной не десять дней, а считанные часы, и расстаются они теперь на долгие годы. Наверное, любовная страсть искажает ход времени, оттого и кажется порой влюблённым, что несколько дней разлуки – это вечность, а ночь при луне – одно мгновение.
Мишка улыбнулся и побежал к вагону. Вскочив на подножку, помахал рукой.
Глуховато лязгнув буферами, поезд медленно поплыл мимо здания вокзала.
- Жена? - спросила проводница, закрывая дверь вагона, и стрельнула на Мишку разрисованными глазами.
- Нет, - коротко ответил он.
- Невеста? – допытывалась настырная женщина.
- И тут промах, - усмехнулся Мишка.
- Но с сестрой так нежно не прощаются, - удивлённо проговорила проводница.
- Это фея, которая оберегала мой покой, - проговорил Мишка и шагнул мимо недоумевающей железнодорожницы, направляясь к своему купе.
Михаил Остроумов возвращался на службу. На душе моряка было непривычно тягостно. Такого чувства он ещё не испытывал никогда…


Эпилог

После возвращения из отпуска Мишка почти сразу ушёл в «автономку» на девяносто суток и демобилизовался лишь за две недели до Нового года. Пробыв с родителями неделю, отправился на поиски Надежды. По словам матери Надя уехала жить в областной центр и в посёлке не появлялась.
- С кем уехала? – поинтересовался Мишка как бы невзначай. – Со своим хахелем Володькой?
- Нет, одна. Зинаида Алексеевна сказывала, будто после смерти бабушки освободилась квартира, - сообщила мать. – Вот Надька и уехала покорять большой город. Уволилась в своей больнице и уехала. Случилось это через месяц после твоего отпуска. А ты чего вдруг ею заинтересовался?
- Да, так просто. Обычно она постоянно мельтешила перед нашими окнами, а сейчас я ни разу не увидел её. Вот и подумалось: вдруг что случилось с нашей соседкой?
Мишка не стал уточнять деталей отъезда девушки, чтобы не вызвать у матери лишних вопросов. Его отношения с Надеждой оставались для родителей тайной.
На следующий день он сел в электричку и отправился на поиски пропавшей, собщив отцу с матерью, что захотелось навестить старшую сестру.
- Вот Любушка-то наша как обрадуется! – с одобрением высказалась мать. – Надолго ли собрался пожить у неё?
- Как получится, мама, - ответил Мишка. – Может, работа хорошая подвернётся. Устроюсь до лета, а там в институт буду поступать.   
                ***
Мишка появился в квартире Надежды Ласточкиной за день до Нового года. До этого ему пришлось приложить неимоверные усилия, чтобы разыскать иголку в стогу сена.
Надя сидела у телевизора, тупо уставившись в экран, и соображала, как будет встречать Новый год. Близких друзей обрести пока не удалось, к родителям ехать не хотелось.
В дверях неожиданно раздался звонок. Надежда поспешила в прихожую и открыла дверь. Перед ней стоял рослый мужчина в тёмных очках с огромным букетом белых роз.
На полуосвещённой лестничной площадке Надежда не сразу распознала в мужчине Михаила Остроумова, а когда узнала – обомлела: тот был в модном элегантном пальто нараспашку, под которым красовался дорогой костюм и стильный галстук.
Мишка снял очки, повесил их душкой на клапан нагрудного кармана, протянул цветы.
- Это тебе, Надюша, - сказал он своим бархатистым голосом, от которого по телу Надежды прокатилась горячая волна. 
Сердце её затрепетало, забилось в груди, как птица в клетке, кровь прилила к лицу, она едва удержалась, чтобы в порыве взрывных эмоций не кинуться Мишке на грудь. Но Надежда потеряла бы уважение к себе, если бы вдруг поступила по зову сердца. Это было бы опрометчиво с её стороны. Сроки демобилизации солдат и матросов срочной службы давно истекли, все парни осеннего призыва вернулись домой, а Мишка так и не объявлялся. Не получив от него ни единой весточки, Надя смирилась с мыслью, что тот оставил её. Он даже не соизволил поздравить её с днём рождения в конце ноября, хотя прекрасно знал эту дату.
Надежда молча взяла букет, понюхала розы, будто убеждаясь в их свежести, а затем сдержанно промолвила:
- Спасибо. И чем вызван этот спектакль?
- Ты не рада встрече? – удивился Мишка.
- Если и рада – то всего лишь чуточку, - ответила Надежда, с трудом сдерживая рвущуюся из души радость, скрывая её под маской напускного безразличия.
- Что так?
- Сердце подсказывает, что ничего хорошего от тебя ждать не приходится.
- Ошибается твоё сердце, Надюша, - широко улыбаясь, сказал Мишка. – Бросай все дела, быстро переодевайся в праздничный наряд и спускайся вниз. Я жду тебя в машине.
- Что?!
- У тебя появились проблемы со слухом? – рассмеялся Мишка. – Делай то, что я тебе сказал! Время пошло!
- Что за ультиматум? Ты чего надумал? Объясни толком, что это всё значит? – забросала его вопросами Надежда.
- Потом, моя хорошая, всё потом, - Мишка наклонился, взял её ладонь и поцеловал. – Обещаю: вечер пройдёт чудесно, разочарований не предвидится.
Мишка помахал рукой и быстро сбежал по ступенькам вниз.
- Жду! – донеслось с нижнего этажа.
Сердце Надежды бешено колотилось. Всё произошло так стремительно, что ей не удалось ничего возразить в ответ, не покапризничать хотя бы пару минут для проформы, не говоря уже о главном известии. В полутьме Мишка не разглядел её округлившегося живота – она была на пятом месяце беременности.
«Вот нахал! – подумала она с недовольством. – Налетел, как ястреб, и был таков. Ни о чём не спросил, не поинтересовался здоровьем, не удосужился услышать моё согласие – хочу ли я вообще куда-либо отправляться с ним? Просто взял и приказал, будто я его подчинённая. Нашёл безропотную жертву. Фиг тебе, Мишка, никуда я не поеду. Принципиально. Порядочные мужчины с женщиной так не поступают».
Надежда резким рывком захлопнула дверь и прошла в комнату, присела на диван. Возбуждение от неожиданной, но такой долгожданной встречи не покидало её. От предчувствия чего-то загадочного и неординарного распирало грудь, как в полузабытом детстве в преддверии праздника.
Она встала и подошла к окну. У подъезда стоял чёрный автомобиль, рядом с которым находился Мишка и прилично одетый мужчина. По всей вероятности, это был водитель. Они о чём-то неторопливо разговаривали.
«Как же я раньше не догадалась? – мелькнуло у Надежды в голове. – Мишка – непревзойдённый выдумщик, он умеет творить чудеса и создавать сказки! Он явно придумал какой-то сюрприз, чтобы я его простила! Всё будет, как в красивом кино! Классно! Зачем упрямиться? Нужно срочно лезть в гардероб, наводить марафет на физиономии и топать к машине. Мой Мишанечка ждёт меня! Как всё интересно и заманчиво! Вперёд и с песней, госпожа Ласточкина! Вас ждёт сказочное предновогоднее представление!»
Лицо Надежды мгновенно просветлело. Поразмыслив о своём наряде, она облачилась в длинное тёмно-синее платье-балахон, торопливо навела макияж, затем занырнула в шубу и, придирчиво поглядев на себя в зеркало, поспешила вниз.
Продолжать изображать на лице недовольство у неё больше не получалось – радость от встречи брала верх.
Со сдержанной улыбкой на лице Надежда поздоровалась с водителем. К большому удивлению, тот поприветствовал её в ответ по имени, вежливо кивнув при этом головой.
«Гли-ко, чё деется-то! – мысленно оценила она всё происходящее словами одной забавной старушки, с которой однажды ей пришлось пообщаться в больнице. – Измученная томительным ожиданием несчастная Золушка отправляется на бал-маскарад!»
С сияющим лицом Остроумов открыл перед Надеждой дверь сверкающего авто, усадил на заднем сиденье, сам устроился рядом с водителем.
- Трогай, Саша, - скомандовал он водителю и, озаботившись чем-то, умолк до конца пути. Надежда не стала тревожить его своими расспросами.
Машина остановилась у роскошного ресторана с названием «Золотой якорь». На входе, маняще переливаясь разноцветной радугой, зазывали яркие огни новогодней красавицы-ёлки.
Мишка вышел первым, открыл перед Надеждой дверь авто, протянул руку.
- Прошу на выход, мадам Ласточкина, - произнёс он негромко.
- Что это всё значит, Миша? – спросила Надежда, покидая салон автомобиля. – Нельзя было без этой помпы?
- Нельзя, милая, никак нельзя, - не снимая завесы таинственности, произнёс Мишка. – Сегодня состоится очень важное мероприятие. Скоро тебе станет всё известно. Следуй за мной.
И она с покорностью последовала за Мишкой Остроумовым.
А потом была настоящая сказка…
Надежде никогда не приходилось бывать на знатных торжествах, и такого убранства стола, который предстал перед её взором, видеть не доводилось.
В отдельной уютной комнате на белой скатерти ослепительной белизны красовалась эксклюзивная посуда с изысканными деликатесами и экзотическими фруктами. В центре стола в хрустальной вазе радовал глаз большой букет лилий. Рядом со цветами, прижавшись друг к дружке и выставив на показ светлые этикетки, расположились несколько бутылок элитного французского вина. Замыкал стол подсвечник из черного камня на три свечи. В углу, скромно притулившись к стене, блистал полировкой белый рояль.
У стола, замерев, как часовой на посту, в ожидании гостей нёс службу официант.
Когда они приблизились к столу, он поприветствовал их легким поклоном головы. Затем, выдвинув стул сначала для Надежды, потом для Мишки, усадил своих посетителей и отошёл в сторону в ожидании дальнейших распоряжений.
- Ну-с, подруга дней моих суровых, Надежда славная моя, - торжественным голосом начал Мишка, - разреши мне произнести вступительную речь?
- Разрешаю, - смущенно сказала Надежда, преданно заглянув в глаза Мишки.
- Этот вечерний ужин я хочу посветить тебе, моя дорогая женщина. А прежде чем продолжить слова признания, я предлагаю тебе выбрать вино.
Он подробно охарактеризовал каждую марку вина, затем подал знак официанту, чтобы тот откупорил каждую бутылку по очереди для дегустации.
Когда Надежда выбрала понравившееся ей вино, Мишка поблагодарил официанта и тот удалился.  В зале они остались вдвоём.
Мишка встал и произнёс трогательную тираду красивых слов с предложением руки и сердца, а на его ладони совсем неожиданно, как у фокусника, появилось вдруг романтическое кольцо в красной бархатной коробочке, блеснув в свете свечей изящными гранями изумруда.
- Это подойдёт к цвету твоих глаз, - сказал он взволнованно и протянул ей коробочку.
- Мишечка, милый, хороший мой, спасибо тебе за прекрасные слова, - проговорила Надежда в ответ, не принимая дар в свои руки. – Прости, пожалуйста, но… я должна сообщить тебе кое-что…
Она сказала и специально сделала паузу, чтобы проследить за реакцией жениха.
На лице Мишки проступило замешательство. Он был абсолютно уверен, что Надежда безоговорочно возьмёт его подарок и произнесёт в ответ заветное слово «да». Они выпьют на брудершафт и будут строить планы на будущее. Но события разворачивались вовсе не по его сценарию.
- Что?! – выдохнул он насторожённо. В голове промелькнула мысль о Володьке: «Неужели она с ним? Неужели все мои старания коту под хвост?»
- А ты разве не догадываешься? – спросила она, ещё более встревожив Мишку.
- Нет.
- И мой наряд ничего тебе не подсказывает?
- Абсолютно. Отличное вечернее платье – модное и стильное.
- Эх, ты, Мишаня! Следопыт таёжный! – с укором проговорила Надежда. – Беременная я.
- Ты это… серьёзно? – в растерянности спросил Мишка, не поверив сделанному заявлению.
- Серьёзней не бывает – пятый месяц на исходе.
Пауза была непродолжительной, Мишка быстро собрался с духом и выпалил:
- Это ничего не меняет, я предлагаю тебе стать моей женой даже при таком раскладе.
- Миша, ты о чём сейчас подумал? – развеселилась Надежда. – Ты… ты решил, что я тут без тебя с кем-то шашни крутила и нагуляла дитё?
- Но… а как же тогда…
- О, господи, верни зрение моему мужчине! – со смехом воскликнула Надежда, обратив свой взор вверх. – От тебя я беременна, Мишка! От те-бя-я! Это будет наш с тобой ребёнок!
- Правда? – с недоверием спросил Мишка и, не дожидаясь подтверждения, вдруг торопливо заговорил:
- Это хорошо, что у нас будет ребёнок. Это не просто хорошо, а даже очень здорово. У нас сразу образуется настоящая семья. Я как в воду глядел, снимая жильё для нас.
- Ты снял жильё? – округлив глаза, не удержалась от вопроса Надежда. – Когда успел?
- Да, снял. И вообще, я многое уже успел сделать. Сегодня я расскажу тебе всё, как есть.
И Мишка поведал, как при возвращении из отпуска та самая размалёванная проводница, на которую с неодобрением смотрела Надежда, предложила ему приобрести лотерейный билет. Он приобрёл и благополучно забыл о нём, положив в дембельный альбом. Обнаружил его уже дома, на гражданке, в день отъезда к Надежде, и прихватил с собой.
- Когда я взял его в руки – перед глазами будто что-то вспыхнуло, как искра какая-то проскочила, - сообщил Мишка. – Я сунул билетик в карман и увёз с собой – дома проверять было уже некогда, а выбросить, не проверив, посчитал кощунством. Проверил здесь, в городе, и офигел: нежданно-негаданно я стал миллионером! Правда, с выплатой получилась проблема – деньги я мог получить лишь после нового года, но и тут мне повезло: нашёл человека, который купил у меня билет со скидкой. В общём, всё получилось, как в предновогоднеё сказке.
- Какой ты умница, Мишка… - томным вкрадчивым голосом прошептала Надежда. – Какой счастливчик!
- Ты, Надюха, зубы мне не заговаривай, - строго проговорил Мишка, - а отвечай на моё предложение.
- Мишечка, хороший мой, конечно же – да! Трижды – да! Я целых пять месяцев ждала этого предложения, - у Надежды на глазах выступили непрошенные слёзы. – И, если честно, – уже перестала надеется на встречу с тобой. Ты так долго не давал о себе знать… Пять месяцев показались мне целой вечностью.
Мишка обошёл стол, присел рядышком, взял кольцо и надел его на палец Надежде.
- Я буду очень стараться, чтобы сделать тебя поистине счастливой женщиной, - с пафосом произнёс Мишка.
- Спасибо, Мишечка. Я не сомневаюсь в этом.
Они выпили на брудершафт, потом слились в сладостном затяжном поцелуе…
А потом Мишка удивил Надежду своим музыкальным подарком. Он сел за рояль и спел под его аккомпанемент незнакомую ей песню о неразделённой любви военного моряка. Голос его был чистым и негромким, Мишка пел душой. Это было необычно и так трогательно, что Надежда не удержалась и в очередной раз пустила слезу.
- Где ты выучился играть на рояле? – спросила она.
- В гарнизонном клубе, между походами. Учитель был хороший. Когда владеешь нотной грамотой и неплохо играешь на баяне – перейти на другой музыкальный инструмент вовсе несложно.
На этом сказка не окончилась. Спустя некоторое время в их комнате появился седой скрипач, который долгое время виртуозно исполнял все мелодии по заказу невесты.
Ресторан они покинули за полночь и отправились в квартиру, снятую Мишкой.
Год Дракона обещал благоволить Надежде и Михаилу, соединивших вместе свои сердца…