У родного порога. Часть первая -10

  В отдел контрразведки "Смерш" 1-й Краснознамённой армии своими твёрдыми и широкими шагами вошёл генерал-полковник Антонов, начальник оперативного штаба объединённых фронтов при главкоме Василевском. Параллельно с подготовкой и наступлением наших войск на Дальнем Востоке в эти августовские дни 1945 года шла невидимая борьба на разведывательном фланге. Кирилл Сергеевич прошёл в кабинет начальника ОКР и взглянул своим строгим взором на его заместителя Крамара Петра Васильевича.
- Где ваш начальник? - спросил он у Крамара, сидевшего за столом.
- Он в штабе армии, - ответил тот и поднялся на встречу генералу.
- Значит, капитан, начнём разговор с вами, ждать некогда, - генерал подвинул к себе стул и снял с головы фуражку. - Японская Квантунская армия, наряду с войсковыми разведывательными и контрразведывательными подразделениями располагает в Маньчжурии целой сетью крупных территориальных разведывательных органов - так называемых японских военных миссий (ЯВМ), так их дальше будем с вами называть сокращённо. Эти органы вели и ведут шпионско-подрывную работу против советского Дальнего Востока, а также руководят специально подготовленными отрядами "Асано", предназначенными для диверсионной и террористической деятельности в тылу войск Советской Армии. В полосе наступления вашей 1-й Краснознамённой армии действует японская военная миссия, дислоцированная в городе Лишучжень. Итак, я ставлю перед вами задачу: создать оперативную группу, которая бы месте с наступающими войсками вошла в Лишучжень, захватила здание ЯВМ и организовала розыск японской агентуры и официальных сотрудников миссии. Так как начальник отдела контрразведки армии должен руководить здесь на месте, то назначаю вас, его заместителя, руководителем этой оперативной группы. Время дорого, капитан, кого вы назначаете в эту группу? Она должна быть подвижной и мобильной.
- Оперуполномоченный-розыскник старший лейтенант Тимофеев Николай Алексеевич должен в неё войти, а остальных я постараюсь подобрать в ближайшие часы и сообщу вам, - глядя в глаза строгому генералу ответил Крамар.
  Когда вернулся начальник ОКР армии, он утвердил кандидатуру Крамара, включил в состав опергруппы также двух автоматчиков и шофёра с автомашиной "Виллис". Вечером того же дня у начальника отдела собрались его заместители полковник Михаил Петрович Абрамов, подполковник Николай Петрович Тесленко, начальник отделения подполковник Александр Фёдорович Глухов и Крамар Пётр Васильевич. (Все имена и фамилии подлинные).
  Заканчивая инструктаж, начальник настоятельно советовал Крамару при организации работы в Лишучжене опираться на помощь местных жителей.
Возвратившись с совещания к себе, Крамар собрал участников группы, проверил наличие вооружения, а отпечатанные на тонкой рисовой бумаге списки сотрудников и агентов вражеской разведки заложил в непромокаемые капсулы и вшил в обмундирование.
  Августовские дни в Приморье стояли умеренно тёплые и мягкие. Нещадно палившее до этого солнце словно бы подобрело, а несильные ночные ветры всё чаще доносили освежающую прохладу океана. В такие дни легко дышалось и хорошо работалось. Кроме того, казалось, сам воздух напоён особым ароматом ни с чем не сравнимой радости недавно одержанной победы над фашистской Германией. И вот в одну из таких свежих ночей в начале сухопутной операции, опергруппа прибыла на КП 257-й танковой бригады, которая предназначалась для ввода в прорыв в обороне японских войск.
  Ближе к утру, ещё когда было темно и сыро, опергруппа в боевых порядках этой бригады двинулась на Лишучжень. А через сутки с восходом солнца танкисты, а вместе с ними и разведчики ворвались в этот город. Там сразу же нашли местных жителей, владевших японским языком, которые затем оказали немалую помощь в работе. Из них особо запомнилась Крамару, судя по его воспоминаниям, местная учительница, русская патриотка, дочь белоэмигранта Мария Сергеевна и служащий хлебопекарни, бывший колчаковский офицер Иван Николаевич, тяготившийся своим пребыванием на чужбине и, как он заявил при знакомстве, готовый умереть за прославившую себя в веках Советскую Русь.

  Вместе с этими добровольными помощниками опергруппа прибыла в здание ЯВМ, расположенное на окраине Лишучженя, и бегло его осмотрела. Это был большой одноэтажный каменный дом с 12 комнатами, обнесённый почти двухметровым забором. По зданию миссии словно прошёл ураган: все окна и двери были раскрыты, в комнатах валялись кучи бумаг, чемоданы и одежда. Никого из людей в помещениях ЯВМ не оказалось. Пустовали и 10 камер тюрьмы. Лишь невыветрившийся в открытых камерах тяжёлый, спёртый воздух свидетельствовали о том, что они недавно оставлены узниками.
  С помощью переводов Марии Сергеевны, Крамар детально изучил найденные документы. Часть сейфов, от которых не нашлось ключей, пришлось взломать. Оперативники искали списки, картотеки и адреса на вражескую агентуру.
Старший лейтенант Тимофеев тем временем вместе с Иваном Николаевичем обошли прилегающие к ЯВМ улицы, выясняя у местных жителей данные о сотрудниках миссии.
Мария Сергеевна вдруг вскрикнула и заявила, что нашла картотеку лиц, которые сотрудничали с японцами. Но при более внимательном изучении картотеки оказалось, что в ней учтены вспомогательные контингенты ЯВМ из числа китайцев и русских эмигрантов. Все эти лица, около 30, находились у себя дома и, по свидетельству Марии Сергеевны, против Советского Союза, как было указано в документах, японцами активно не использовались.
  Старший лейтенант Тимофеев, возвратившись из города, сообщил, что при опросе жителей ему удалось кое-что установить о проживающем в Лишучжене колчаковском офицере полковнике Белянушкине. Он не бежал с японцами и, по видимому, скрывается дома.
  Белянушкин же по найденным спискам значился начальником охранного отряда ЯВМ и резидентом японской разведки. Белянушкина оперативники сразу задержали, и с этого момента их работа пошла более активно. Но прежде всего нужно рассказать о настрое китайского населения, чтобы было понятно, в каких условиях приходилось работать нашим ребятам. Победа над фашисткой Германией и первые удачные операции против японских милитаристов вызвали огромный подъём и ликование местного населения. Тысячи жителей вышли на улицы городов и сёл с красными флажками в руках. Они смеялись, пели, кричали "шанго" (хорошо), провозглашали лозунги, приветствуя Советскую Армию - освободительницу. Эта обстановка благотворно влияла на работу чекистов и вконец деморализовала наших врагов. Многих задержанных агентов противника не приходилось в эти дни изобличать - они сразу же выкладывали всё о совершённых преступлениях против Советского государства. А некоторые из них сами приходили с повинной и заявляли, что добровольно сдаются на милость победителей...
  Когда старший лейтенант Тимофеев доложил о том, что привёл Белянушкина, Крамар отправил Марию Сергеевну домой и попросил ввести задержанного. И вот в открытую дверь не вошёл, а ввалился огромного роста человек, примерно 60-летнего возраста, с большими седыми усищами, в полной форме полковника русской армии, со многими орденами и медалями. Пройдя несколько шагов от двери, Белянушкин довольно зычным голосом доложил примерно так:
- Господин капитан, полковник русской армии Белянушкин явился к вам и сдаётся на милость победителей.
  После этого он упал на колени, наклонился лбом до самого пола и зарыдал. От такой необычной сцены Крамар и Тимофеев несколько растерялись и, ухватившись почему-то за автоматы, как бы оцепенели. Потом, не сговариваясь, подскочили к этому человеку, подняли его под руки, усадили на стул и дали воды. Когда он несколько успокоился, Крамар поинтересовался, кто присвоил ему звание полковника. Белянушкин рявкнул:
- Адмирал Колчак!
  Минутная жалость к этому человеку сразу же прошла. В памяти Крамара всплыл рассказ его отца о том, как в 1919 году отступавшие через Сибирь колчаковцы заподозрили группу крестьян их и соседнего села в причастности к партизанам и без суда и следствия растерзали их, привязав за ноги к хвостам лошадей, рванувших галопом по селу. Как знать, не этот ли сотворил то злодеяние?
  Однако, на выяснение прошлого этой личности времени не имелось: гул боя удалялся от Лишучженя и оперативникам следовало незамедлительно действовать. Белянушкину прямо сказали, что за всё причинённое Советскому Союзу зло он ответит позже, а сейчас ему предлагалось искупить хотя бы часть своей вины и помочь обезвредить японскую агентуру. Он безоговорочно согласился помогать, дал ценные показания и оказал существенную помощь в последующей работе.
  Около часа длился его рассказ. Оперативники едва успевали записывать нужные сведения. Белянушкин рассказал, что начальником лишудженской ЯВМ является японский подполковник Ясудзава. Вечером 8 августа он выехал в Муданьцзян к своим начальникам с каким-то докладом. Когда утром 9 августа начались военные действия, сотрудники лишучженской ЯВМ разбежались, унеся с собой часть документов. Содержавшихся в тюрьме человек пятнадцать арестованных, в основном китайцев, они освободили. В их числе якобы находились два советских разведчика, выданных японцам в Мулине или Мишане провокатором и двурушником, беглым кулаком из Приморского края Трифоновым. Личности и судьбу советских разведчиков Белянушкин не знал.
  Выяснилось, что за несколько часов до занятия Лишучженя советскими танкистами Ясудзава явился в ЯВМ, вызвал туда Белянушкина и его помощника поручика Симачкина, которым рассказал, что по указанию своих начальников он с трудом вернулся по забитым дорогам из Муданьцзяна, с тем чтобы эвакуировать наиболее важные документы и перебазировать часть находившейся в резерве своей агентуры в муданьцзянскую ЯВМ. Удалось ли Ясудзаве это сделать, Белянушкину неизвестно. Тогда же японец предложил ему и Симачкину увести охранный отряд ЯВМ и находившуюся при миссии группу "Асано" на полевую базу, расположенную в сопках километрах в двенадцати от города, выждать там, пока пройдёт линия фронта, и затем приступить к операциям по нападению на тылы советских войск, взрыву мостов и совершению терактов над советскими военачальниками. Уйдя из ЯВМ, Белянушкин и Симачкин по обоюдной договорённости решили, что объединённый диверсионный отряд уведёт в сопки Симачкин, а Белянушкин останется в городе, с тем чтобы через своих соглядатаев разведывать обстановку и наводить диверсантов на объекты нападения. Однако, на допросе Белянушкин клялся, что, принимая такое решение, он и не думал бороться против советских войск. А пошёл на это из-за боязни Симачкина, который является ярым врагом СССР и верным холуем японцев. Тот мог немедленно застрелить Белянушкина лишь за малейшие колебания. Под утро 11 августа Симачкин увёл 150 диверсантов в сопки.
  Наряду с этим колчаковский полковник назвал более 20 агентов и резидентов ЯВМ, половина из которых, по его мнению, являлась резервной. Видимо, Ясудзава их хотел перебазировать в Муданьцзян. Большинство названных агентов значились в найденных списках, что говорило об откровенности полковника. О том, куда девался Ясудзава, ему известно не было.
  На второй день работы к зданию ЯВМ, где располагались оперативники, подошла большая группа китайцев, которые энергично жестикулировали и шумели. Пригласив Марию Сергеевну, говорившую и по-китайски, оперативники с её помощью выяснили следующее: 10 августа два китайца из Лишучженя примерно в 20 километрах от этого города были задержаны советскими воинами. Их, увидев стрижку наголо, приняли за переодетых в гражданскую одежду японских солдат. На пункте сбора японских военнопленных, куда их доставили, советский офицер, разобравшись, отпустил задержанных. Когда китайцы уезжали домой и садились на попутную машину, то видели, как на пункт сбора военнопленных доставили группу японцев, в числе которых был Ясудзава, одетый в форму японского солдата. Крамар поблагодарил китайцев и отпустил их по домам.
- Что же задумал матёрый разведчик? - спрашивал он у Тимофеева. - Улизнуть от ответственности или провести какую-нибудь дерзкую операцию в нашем тылу, бежав из плена?
- Одно нам хорошо понятно, - ответил на это Тимофеев, - его нужно немедленно найти, обезвредить и использовать в борьбе с противником.
  Оценив обстановку, командир группы вместе с Николаем Алексеевичем решили срочно осуществить самые неотложные мероприятия. В частности, о добытых материалах немедленно доложить в отдел контрразведки армии и Антонову лично, который находился где-то в движении и связи с которым не было. Следовало срочно найти и взять под стражу Ясудзаву. Для решения этих задач Крамар выехал на "виллисе", взяв с собой Ивана Николаевича, который хорошо знал в лицо начальника ЯВМ. Учитывая, что у них не было реальных сил, чтобы блокировать и обезвредить диверсионный отряд Симачкина, оперативники поручили Белянушкину, с его согласия, пойти в этот отряд и, опираясь на верных ему людей, склонить диверсантов к явке с повинной в полном составе в "советскую военную комендатуру" (так себя называли оперативники). Если Симачкин на это не согласиться, то полковнику посоветовали применить к нему силу, а если потребуется то и оружие.
  Старший лейтенант Тимофеев за время отсутствия Крамара должен был разыскать и задержать Трифонова, а также резервных и других наиболее опасных агентов ЯВМ.
Дерзко? Да. Невыполнимо? Может быть... Но именно так всегда дерзко и прямолинейно действовал тот человек, кто и послал их на такое задание - генерал-полковник Антонов, и он не простит своим подчинённым трусости и нерешительности, в опергруппе это знали хорошо!

  После примерно двухчасовой поездки по фронтовым дорогам Крамару удалось найти КП 84-й кавдивизии, откуда по телефону и доложил подполковнику Глухову о всех полученных опергруппой материалах. Он одобрил проведённые мероприятия и дальнейшие планы, просил докладывать итоги работы ежедневно, обещал прислать роту из охраны тыла для обезвреживания диверсантов, ориентировал о ряде агентов ЯВМ, подлежащих розыску по материалам других оперативных групп, предложил немедленно разыскать Ясудзаву.
  И вот они снова в пути, ищут Ясудзаву. Идут колонны войск, встречные и попутные, ребята-оперативники преодолевают бездорожье, лесные завалы, болота, разрушенные мосты. Несколько раз проверяют документы у них, и они проверяют их в свою очередь у сомнительных лиц. Так они нашли и осмотрели два пункта сбора военнопленных, но того, кто был нужен, не обнаружили. Перед заходом солнца прибыли на третий пункт, где наконец сопутствовала удача: там нашли Ясудзаву, как это не фантастически звучит, опознали, забрали и увезли с собой. Поздно ночью они прибыли в Лишучжень и, хотя от усталости валились с ног, всё-таки вместе с Николаем Тимофеевым приступили к допросу бывшего шефа ЯВМ в его собственном кабинете. Ясудзава неплохо владел русской речью. Вначале он на вопросы не отвечал и был настолько подавлен, что лишь повторял, как оперативники позже разобрали, слова: "Надо достойно умереть". После продолжительного разъяснения того, что ему предоставляется возможность смягчить свою вину перед Советским Союзом, Ясудзава мало-помалу разговорился.
  Он рассказал некоторые данные о дислокации японских войск и наличии укреплений в районах городов Муданьцзян, Хандасхедзы, Харбин, Гирин и ряда других, перечислил многих агентов и резидентов ЯВМ и охарактеризовал их практическую подрывную деятельность, назвал агентов забрасывавшихся на советский Дальний Восток и тех, которые должны были участвовать в разведывательно-диверсионной деятельности против наступающих советских войск. Всего он назвал около ста человек, сотрудничавших с ЯВМ в разведывательном и контрразведывательном направлениях. О своём пребывании в Муданьцзяне 8 августа он рассказал, что ездил туда по вызову своих начальников, где получил указания об усилении разведработы против советских войск в Приморье, но выполнить их не успел, так как начались военные действия. Рано утром 11 августа он прибыл в Лишучжень, но там не успел связаться со своими агентами и вынужден был бежать, поскольку к городу подходили советские войска. Вначале он хотел пробраться в Муданьцзян, но так как все дороги были перехвачены Советской Армией, то стал скрываться в лесу, переодевшись в солдатскую форму, а затем с группой японских солдат сдался в плен, где ожидал своей участи. К утру все трое настолько устали, что решили хотя бы немного отдохнуть. Когда Крамар сказал, что вынужден взять Ясудзаву под стражу и поместить в тюрьму, он не без иронии спросил: "А разве я уже не заслужил снисхождения, чтобы отдыхать не в тюрьме?" В тон вопросу было сказано, что он пока заслужил право выбрать любую камеру тюрьмы.
  Рано утром старший лейтенант Тимофеев уехал на ближайший КП, чтобы сообщить в отдел контрразведки армии о показаниях Ясудзавы, а Крамар занялся розыском и задержанием наиболее опасных японских агентов. При этом, чтобы не допустить ошибки, под стражу брались те, на которых было не менее трёх-четырёх показаний, данных различными людьми, об их сотрудничестве с японской разведкой и практической враждебной деятельности против Советского государства. После возвращения Николая Алексеевича Тимофеева они с Крамаром продолжили операцию вдвоём и до следующего утра взяли под стражу более 50 шпионов, о чём доложили своему руководству и генералу Антонову, у которого просили прислать помощь для ведения следствия. Покончив в основном с задержанием опасных шпионов, они стали решать, что же делать с отрядом Симачкина. Хотя фактов нападения диверсантов на армейские тылы не было, указанный отряд нужно было немедленно блокировать и обезоружить, так как он в любую минуту мог перейти к враждебным акциям.
  Дальше расскажет сам Крамар: "Между тем никакие советские подразделения к нам на помощь не прибывали и не было сведений от Белянушкина. В этой обстановке, зная примерно район базирования диверсантов, мы решили, что с группой автоматчиков и проводников-китайцев я пойду в этот район, чтобы попытаться обезоружить диверсантов. Однако, мне не пришлось этого делать, так как к нам явился посланец отряда и сообщил, что отряд находится километрах в двух от города и просит прибыть туда советского офицера для обсуждения условий сдачи. Взяв с собой автоматчиков и посланца, я немедленно выехал к отряду, где потребовал сложить оружие, что и было сделано. Фамилии и адреса диверсантов были переписаны, их достоверность подтвердил Белянушкин, который сумел склонить отряд к сдаче советским властям. Все эти лица затем были отпущены домой, оружие доставлено в здание миссии, а Белянушкина и Симачкина пришлось задержать и взять под стражу. В полдень 14 августа в Лишучжень прибыл второй эшелон отдела "Смерш"  армии во главе с подполковником Тесленко, в составе которого были оперработники, следователи и технический персонал. К этому времени нами было задержано 60 сотрудников, агентов и резидентов ЯВМ. Таким образом, одно из осиных гнёзд японских милитаристов - лишучженская японская военная миссия - прекратила своё существование." ( П.В.Крамар, генерал-майор. "На Дальнем Востоке", из документальной книги "Военные контрразведчики", Москва; Воениздат, 1979 год.).
  Этот человек, так же как и генерал Антонов в своих воспоминаниях подчёркивал, что никаких романтических и головоломных историй, на примере киношных героев-разведчиков в их практике не было, всё шло "как надо, без лишней шумихи и бравады..." Да, о таких простых вещах не снимают кинолент и не пишут авантюрных романов, но именно они и называются ПОДВИГОМ!!! И думаю, с этим нельзя не согласиться!


  ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.