В овраге

                В ОВРАГЕ
                Рассказ
     Ерёмкин бежал так, словно за ним гнались. Перепрыгивая через ямы и колдобины, срываясь и падая в овраг, он убегал от пожарища.
Далеко позади него уже выли сирены пожарных машин. Сюда, на дно оврага тревожные крики людей доносились  чуть слышно. Ерёмкин, почувствовав себя в безопасности, остановился, чтобы   перевести дух. Осмотрелся. Высоко над ним занимался рассвет. Здесь же, словно в подземелье,  ещё царил полумрак. Куст ракиты повис над кручей, крепко вцепившись  корнями в приовражную землю.
    А под кручей – углубление, будто  специально вырытое для укрытия от непогоды. Ерёмкин вполз в  эту надёжную земляную яму, над которой шелестела, трепетала на ветру ракита. Вздохнув, привалился к стенке ямы и стал лихорадочно соображать, что же делать дальше…
      На учёте в следственных органах  милиции  Ерёмкин никогда  не стоял. А преступлений на его жизненном пути – не счесть. Кто же он – невезучий  человек или, наоборот,  несказанно везучий?  Неуловимый. Или сотрудники уголовного розыска  не считают нужным искать его? А между тем всё объясняется не так-то просто.
     … Железнодорожный вокзал одного из самых крупных волжских городов. Много народу на привокзальной площади.  Среди них – Ерёмкин, парень, красивый на внешность. Привлекателен видом, манерой поведения. Он с красной  повязкой дружинника на рукаве спокойно ходит среди спешащих людей. Ерёмкин    уже давно присматривается к одиноко стоящей в стороне девушке. Вот к ней подошли цыганки. Поигрывая плечами, они толпой окружили девчонку, судорожно прижимающую  к груди красную сумочку. А  цыганки, озорно  посмеиваясь, твердили:
- Дай руку. Погадаем!
 Девчонка растерянно смотрит то на одну, то на другую цыганку.  Затем нерешительно достаёт из сумочки мелочь и отдаёт в руки цыганке.
- А гадать мне не надо, – тихо  сказала  девушка. – Всё  давно разгадано…
И вздохнув, добавила:
-  Ничего хорошего я уже не жду…
Ерёмким,  размахивая  изящной  трубочкой, вразвалку  подошёл к толпе цыганок.  Строгим взглядом окинув девушку, язвительным тоном  спросил:
- Гадаем? И как только не стыдно? Ведь комсомолка, наверное, как же это так, а?
Цыганки мигом разбежались.
А Ерёмкин доверительно обратился к девушке:
- Они же  могли тебя обворовать до ниточки, без копейки оставить. Посмотри, целы ли деньги?..
Девчонка  медленно раскрыла сумочку. Ерёмкин увидел денежную купюру. Сделав красивый шест рукой, приняв позу блюстителя порядка, кивнул головой в сторону:
- Вон, посмотри – нашли себе другую жертву, наивную и  доверчивую…
Девушка повернулась в ту сторону, куда жезлом  показал парень. Не  успела она  и заметить, как Ерёмкин мгновенно выхватил купюру из раскрытой сумочки. Быстро   смешался с толпой людей, снял с рукава повязку и направился  к кафе. Девушка осталась стоять в полном оцепенении…
 За этим  промыслом  последовали  многие другие. И всё это  постепенно стало нормой его жизни. Совесть  вначале чуть-чуть щемила сердце, потом вовсе перестала давать о себе знать.
 Прописан  Ерёмкин в  в какой-то деревеньке с кротким тихим названием  Камышовка. Но никогда никто не видел его по месту прописки. Появляясь на улице,  Ерёмкин  старался выглядеть  бравым молодцем – всегда аккуратен,  трезв,  подчёркнуто вежлив.  Но за приторной вежливостью скрывалось чувство презрения к работягам в рабочих спецовках. Дескать, вы вкалываете,  а я могу приобрести  гораздо больше вашего, если сумею словчить.
 А ловчить Ерёмкин научился едва ли не с пелёнок. Воспитанием его занимались сердобольные родители. Методы воспитания менялись с молниеносной быстротой: излишняя ласка вдруг переходила  в немыслимую грубость и побои. И поводом для такого резкого  перехода являлся несносный характер отца, который учил маленького Ерёмкина  « приспосабливаться» ко всему. Если сын противился – в квартире гремела посуда, хлопали двери,  слышались причитания матери. И тогда Ерёмкин научился приспосабливаться  к норову отца. Хитрил, ловчил, лишь бы вызвать  довольство и похвалу родителей.
    Кое-как окончив школу, поступил в техническое училище, но вскоре сбежал, не желая  утруждать себя  лекциями в аудиториях  учебного заведения. Одно время пытался поработать бетонщиком на стройке,  очень быстро понял – это не про него!  Работать ему не хотелось: не умел, не  любил. И всегда на помощь к Ерёмкину  приходила ловкость, взращённая родителями, да изворотливость, коей была пропитана вся  его внутренняя  сущность…
Во  доре дома увлечённо играли в домино. Ерёмкин подсел к играющим. И через полчаса был уже вовсю свойским. А когда игроки решили сообразить на троих, то четвёртым оказался Ерёмкин. Его-то и послали в магазин за спиртным.  А чего ж не сходить?  С превеликим удовольствием! Взяв собранные деньги, он в самом деле отправился в магазин. Но пройдя некоторое расстояние, круто повернул от заманчивой вывески « Горилка» … И надо было   видеть нетерпение, а потом и гнев, смешанный с яростью, изнывающих и обманутых во дворе игроков…
 Сколько ещё доверчивых людей сумел обмануть этот человек? Ерёмкин не задавал себе такого вопроса…
И вот пожар – дело его рук. Даже не упрекнул себя Ерёмкин за то, что забрался ночевать на чужой сеновал, где и закурил. И не заметил, что брошенный окурок не погас. Проснулся от  языков пламени –
и бежать! Лишь бы подальше и поскорее. А то, что сеновал примыкает к дому, в котором сейчас спят люди,  целая семья из нескольких человек, что в  огне могут они сгореть все, включая маленьких детей, – его  такой факт ничуть не взволновал, не встревожил.
   И теперь он лежит на дне оврага и тяжело дышит, стараясь  успокоить рвущееся  из  груди сердце…
… Напряжение,  вызванное бегом, спадёт.
 Прибывшие на пожар люди погасят беснующееся пламя. Возможно, спасут  людей, успеют вынести из огненной стихии, возникшей по вине  зряшного
 человека…
 Всё возможно. Невозможно только родиться заново. А потому и плутает Ерёмкин  по туманным закоулкам своей   пустяшной жизни.
Сумрачно в яме на дне оврага.
И темно в ней, и так же темно в душе человека, нашедшего приют в этом овраге.