Подранок

Он появился в деревне ранней весной, когда и дороги-то не было – хлябь непролазная. Огромного роста, в старой одежонке, сапогах, знававших лучшие времена. Большие ручищи, как клешни, сжимали небольшую котомку. Дополняла портрет давно не стриженная, косматая борода. Невозможно было сказать, сколько ему лет. Только глаза цвета яркого зимнего неба говорили о том, что, в общем-то, был он не так уж и стар.

Остался, поселился в заброшенной избе на отшибе, на косогоре, над самой рекой. Бабы деревенские от любопытства чуть с ума не сошли – мужиков-то в деревне мало, кто на войне сгинул, кого злая самогонка сгубила. И так, и этак пытались подкатить к поселенцу. Кто попросит дровину расколоть, кто забор подправить. Никому не отказывал в помощи, но разговоров не поддерживал, от борща и пирогов отказывался. Только зыркнет глазищами своими – и молчит угрюмо. Так и прозвали его бабы – Угрюм. Постепенно отстали даже самые настырные, да и зажили каждый своей жизнью. Деревня своей, а Угрюм - своей.

Мужик работящий, Угрюм потихоньку привел в порядок дом, подправил сарай, залатал крышу, посадил какой-никакой огород. Часто уходил он в поля, собирал какие-то травы, или топором во дворе тюкал потихоньку. Потом деревенские мальчишки стали приносить чуднЫе игрушки – то медведя, из дерева вырезанного, то коня на колесах, то зайца с дудкой. Теплел Угрюм при виде мальчишек, и только где-то в глазах бездонных плескалась боль, как птица в клетке. А пацаны, как воробьи на жердочках, по полдня на заборе у него висели – интересно им было, как ловко Угрюм превращал чурку в животину почти живую.

Больше всего прикипел Угрюм к Степке – пятилетнему, худенькому пацаненку. Русоволосый Степка жил с теткой. Вся семья его в войну пропала – отец с фронта не вернулся, а мать, получив похоронку, почернела от горя и высохла за несколько месяцев. С тех пор Степка перестал говорить. Все понимал, но молчал. Приютила сироту тетка Варвара – неулыбчивая, немолодая уже женщина. Мало тепла доставалось Степану, тетка только шпыняла его и видела в нем источник своего женского несчастья – и так мужиков мало, а с дитем чужим и подавно никому она не нужна.
 
Когда в первый раз Угрюм Степку увидел – остолбенел, затрясся весь, прижал к себе, да так и стоял. Только слезы в глазах дрожали. Похож был Степка на сына Угрюма, как две капли воды. Такой же светленький, с волосами цвета пшеничного поля, и возраст такой же.
 
Сожгли немцы сына Угрюма, и жену его, красавицу Настасью, сожгли вместе с жителями деревни. Сам Угрюм с партизанами чуть-чуть не успел, прибежали, когда догорал уже сарай. Почернел враз Угрюм, стал как те угольки, окаменела душа его. И вот – Степка.
 
Да и мальчонка пригрелся возле Угрюма. Все у него пропадал, только ночевать к тетке уходил – не отпускала его Варвара совсем, видать совесть мучала перед братом погибшим, что не смогла семью племяннику заменить.
 
В какую-то из весен случилась эта история. Пошли бабы деревенские на реку, белье полоскать. Дело шумное, веселое, да и солнышко пригревает почти по-летнему, душа поет. Была с ними и Наташка Малахольная – маленькая, невзрачная. Прозвали ее так за то, что странная она была с детства: то с деревьями начнет разговаривать, то в небо уставится и молчит, улыбается. И вся животина к ней, как к своей, липла, со всякой она разговаривала, и, самое удивительное, они ей отвечали!

Вот эта Наташка толклась-толклась с бабами деревенскими у проруби - брызги летят, шумно – да и пошла в сторону, подальше, где еще одна прорубь была. Только забыла, что лед-то уже весенний. Не выдержал даже ее, махонькую. Бабы голосят, по берегу мечутся, Наташка в полынье барахтается, из последних сил за края тонкие цепляется.

И тут, как эхо, прокатился тоненький крик над рекой:
- У-у-у-грю-ю-ю-м!!!
Это Степка бежал по косогору вниз, к реке, туда, где барахталась Наташка, и кричал! Кричал изо всех сил, звал самого родного, кто только и мог помочь, звал, потому-что почудилась ему в проруби мама, живая!
Вихрем скатился с косогора Угрюм, распластался по льду, подполз к Наташке, в последний момент успел за одежку схватить, вытащил. Дотащил до берега волоком – Наташка уже без чувств была. Сграбастал своими лапищами и к себе в дом унес. Бабы на берегу так и остались стоять, рты разинув.

Три дня оставалась Наташка у Угрюма. Чего только не напридумывали в деревне за это время. И мальчишкам ничего узнать не удалось – даже во двор не выходил Угрюм. На третий день на деревенской улице появилась Наташка. Бабы окружили, заголосили, запричитали:
- Ну что, что там!? Мы уж думали – сгубил тебя Угрюм!
- Дуры вы, бабы, никакой он не Угрюм. Он… подранок… - посмотрела странно, улыбнулась тихонько и пошла прочь.

С той поры пропал Угрюм. Оказалось, что зовут его Николаем, и лет ему не так и много, и вообще золотой мужик! А на Троицу обвенчались они с Наташкой. И Степка с ними остался. Нашел он маму свою.

Подранок – это ведь не только зверь раненый, которого не дострелили, это ведь и с людьми бывает. Раны – они разные…