Добрынины. Часть 1. Глава 40

 Девушка не знала, что мысли об отце отразились на ее лице...

     - Давай сегодня не будем говорить о Ромке... - попросила Савельева-старшая.

     - Почему? - для порядка поинтересовалась Елена, у которой не было ни малейшего желания вспоминать бывшего мужа своей матери, по стечению немыслимых обстоятельств указанного в документах девушки отцом.

     - Не хочу портить тебе день рождения...

     - Чем?

     - Нууу…

     - Хорошо... - согласилась Ляля.

     - Леночка, пожалуйста, - начала Зинаида Васильевна, - хотя бы ради сегодняшнего праздника, ради меня, ради тех мук, которые я приняла, вынашивая, а потом и рожая тебя, помирись с Яковлевыми...

     - Чтоооооо???? - взвизгнула Елена. - Ты решила и сегодня помотать мне нервы? Ради праздника? Ах, ты, старая...

     И, матюкнувшись, расплакалась...
    
     В это время раздался звонок в дверь...

     Зинаида Васильевна пошла открывать незапертую дверь...

     На пороге стоял Вадим Добрынин с букетом цветов...

     Увидев Елену плачущей, Вадим поинтересовался:

     - Неужели ты так боялась, что я не приду?

     Слезы мгновенно высохли...

     - Причем тут ты, придурок? - рявкнула Елена. - Я вспомнила отца...

     - Ааа… Ну, извини... - отозвался Добрынин. - А я тут пришел поздравить тебя с днем рождения и угоститься супчиком...

     И обратился к Савельевой-старшей:

     - Зинаида Васильевна, пожалуйста, поставьте цветы в воду, а кастрюлю  с супом - на плиту...



     Разлив шампанское по бокалам, Добрынин предложил первый тост:

     - За Ленку!

     Отпив пару глотков, он поставил бокал на стол, достал из кармана небольшой сверточек и протянул его Елене:

     - Это тебе...

     Поблагодарив Добрынина, девушка развернула упаковку и ошеломленно уставилась на подарок:

     - Вадим, как ты узнал?

     - Что предыдущий набор косметики у тебя уже заканчивается?

     - Угу...
   
     - И очень просто - я посчитал, сколько лет назад я тебе его подарил...

     - Разве тот роскошный набор косметики ты не сама купила? - недоуменно поинтересовалась Зинаида Васильевна.

     - Нет. - ответила Ляля. - Его подарил Вадим... Я же тебе рассказывала...

     - Не помню...

     - Ты тогда поимела совесть не рассказывать маме об учиненном тобой дебоше? - озорно поинтересовался Добрынин.

     - Каком дебоше? - заинтересовалась мать.

     - В тот вечер Ленка была такая злая, что не пощадила мои погоны... - с счастливой улыбкой ответил Добрынин. - Она истошно вопила и великолепно материла меня весьма сложными руладами на весь Страстной, Тверской, Никитский и Суворовский бульвары, а потом и на весь Арбат...

     - Ужас!!! - вырвалось у Савельевой-старшей.

     - Представляете, - продолжил нагнетать Вадим, - идет бравый офицер...

     - На котором шинель сидит так же ловко, как на корове седло... - ехидно подсказала Елена.

     - Неважно... - возразил Вадим. - Главное - звание на погонах... Идет, значит, бравый майор под ручку с дамой...

     - В театр имени Евгения Вахтангова пешком от памятника Пушкину... - опять перебила его Елена.

     - Пешие прогулки полезны для здоровья... - парировал Вадим.

     - В метель и гололед?

     - Кто тебе, дуре малолетней, велел в такую погоду надевать сапоги на шпильках? - весело ухмыльнулся Добрынин.

     - О чем ты, придурок? - возмутилась Ляля. - У меня никогда и не было таких сапог...

     - Да? Значит, я перепутал тебя с какой-то из своих баб? - не смутился Вадим. - Прости, пожалуйста...

     - Не в сапогах дело... - хмыкнула Ляля.

     - Да-да, я вспомнил... - весело заявил Вадим. - Когда мы пришли в театр, ты выглядела так забавно... Пальто мокрое, сапоги чумазые, вся косметика размазалась...

     - Вот именно! - зашипела на него Ляля. - Мне пришлось идти умываться и кое-как приводить в порядок обувь в театральный туалет.

     - Зато на фоне модной тогда вульгарной боевой раскраски остальных баб ты выглядела превосходно... - улыбнулся своему воспоминанию Добрынин... - Просто девочка-мечта... Молоденькая... свеженькая... невероятно хорошенькая естественной красотой... разрумянившаяся от гнева... Глазки сверкали от злости... Губки бантиком, когда закрыты...

     Неожиданно для себя каким-то седьмым или даже десятым чувством Ляля поняла, что Вадиму эти воспоминания доставляют удовольствие не потому, что она в тот вечер оконфузилась, а потому, что ему в тот вечер было хорошо... Что он, говоря о том, что она хорошо выглядела, не иронизирует и не смеется над нею, а говорит чистую правду... Свою правду...

     - А когда открыты? - в это время поинтересовалась Зинаида Васильевна.

     - Тогда были очень заметны последствия многолетнего тесного общения с Ниной Константиновной Виноградовой... - весело улыбнулся Вадим.

     - Вы с ней знакомы? - изумилась Савельева-старшая.



Продолжение следует...