Анна из рода Бобра

Как же счастлив тот, кто сохранит нить родства со своим детством, со сказкой, с родными местами!
С детства помню одну странную сказку, которая меня всегда волновала. А сказка эта в нашей семье хранится много-много лет: «… Берёт в Лукоморских горах, на Самарском Белогорье начало речка быстрая северная потаённая. Бежит она по дремучей тайге, камушками играет, Лукоморье веселит. А на правом берегу Оби-матушки, где эта реченька подружку свою Касю встречает и сливается с нашей главной югорской хозяйкой- Обью люди смелые, угры великие поставили крепость. И жили там люди добрые, с красивой душой. Заповедные люди. Редко теперь таких встретишь...»
Спустя много лет, я читала о пушкинском Лукоморье и удивлялась тому, откуда Александр Сергеевич узнал о нашем северном Лукоморье? Только повзрослев, я узнала о древнерусских летописях 16 века, о книге Герберштейна «Записки о Московии», об исследованиях томского этнографа Галины Ивановны Пелих и книге Николая Сергеевича Новгородова «Сибирское Лукоморье», познакомилась с картами Г.Сансона, на которых Лукоморье располагается на правобережье Оби... Значит, в нашем Северном Лукоморье и правда жили сказочные люди с заповедной душой. Где же эта сказочная страна? …
Для нашего 21 века теперь уже не существует деревни Хангокурт – места, которое можно было бы назвать сказочным Лукоморьем, потому что здесь, в таёжном урмане, далеко от цивилизации, жили сказочно добрые, умные и интеллигентные, талантливые и беззаветно любящие природу люди. Они организовали здесь, на территории издревле существующих святых мест ханты и манси- «празаповедников», святой речке Ух, «Ем-амп-унт-ут-так-лазе» («лес такой густой как у собаки шерсть») на речке Ем-ёген, заповедник, не только потому, что надо было сберечь бобров и соболей, не только потому, что надо сохранять природу Югры, но и потому что это были удивительные люди с заповедной душой! Охотники и геологи, «научники» и метеорологи, писатели и биологи, известные учёные и простые люди, они все любили эту землю, Хангокурт - этот медвежий уголок, «маленький мирок», своё сказочное северное Лукоморье, этот островок науки и культуры в бушующем океане страстей и перестроек нашей страны в сложные 30-50 годы. Все, кто здесь не побывал, все мечтали вернуться в своё Лукоморье: и учёный Ф.Р.Штильмарк, и внук известного писателя - Михаил Петрович Пришвин, и писатель В.Бианки, и охотовед А.Г.Костин, и зоолог К.В.Гарновский, и девочка Аня Игнатенко. Остались навечно в земле Хангокурта учёные и исследователи, сподвижники В.В.Раевский и П.П.Игнатенко, в 1989 году здесь был захоронен и прах К.В.Гарновского.  Ничего не вечно под луной, вот и это Лукоморье исчезло с карт не только округа, но и нашей страны …Оставив в сердцах мечту вернуться в этот особый сказочный мир.
Нетронутая человеком сказочность природы, красота таёжного Хангокурта, первозданность природы воспитали у Анны самые благородные человеческие качества, трепетного и бережного отношение ко всему, что ее окружает, удивительная тактичность и корректность в общении, умение опоэтизировать жизненные явления, внести в них гармонию и красоту. И основы всего этого были заложены удивительным человеком, 125 лет со дня рождения, которого отмечает не только наша семья, но и Кондо-Сосвинском заповедник.  С глубоким уважением и огромной любовью относится Анна Петровна к своему отцу. Признается она, что ей непоседе-озорнице дорога была его основательность, неторопливость, когда он делала свои нескончаемые дела: писал, читал, вёл разговор или встречал гостя. Во всем этом был пример терпения, выдержки, выносливости.  Все это впоследствии ей очень пригодилось и помогало в летнюю жару с огромной тучей гнуса косить сено и вовсе не хныкать, собирать полные пайвы ягод на дальних ягодных местах, а потом долго добираться до лодки с тяжелыми заплечными кузовами, а то и вовсе идти домой пешком.
 Она особенно любит рыбалку и не просто сам процесс добычи рыбы, а пребывание на природе, на берегу таёжной речки. Нелегко представить себе, что эта хрупкая невысокая женщина еще с детства любит, что называется экстремальные ситуации, когда надо добыть рябчика, сварить уху или выделать шкуру медведя.
 «Сейчас я с благоговением вспоминаю те дни, те годы, когда я чувствовала себя «дитем природы», - рассказывает своим внукам Анна Петровна. Какое блаженство - собирать ягоды, косить или собирать сено, выпутывать рыбу из сети, готовить ароматнейшую уху или просто находиться в тайге! До чего же это дорого и близко мне. И до слез больно сегодня за загубленную природу. Почему люди не понимают или не хотят понять, что вместе с вырубленным деревом, они обрубают и свои жизненные корни…»   
Так уж произошло в жизни, точной даты её рождения нет, по документам родилась в 1943 году. Ей повезло: маленькую умирающую девочку нашли и спасли в таёжной хантыйской избушке недалеко от посёлка. Отец Ани как несколько дней умер от голода, а девочка в силу возраста не могла никого позвать, из-за сильного истощения от голода просто тихо умирала рядом. Её выхаживала поселковая медсестра, вернувшаяся с фронта, Нина Агеенко.  Потом была больница, детский дом… И вновь ей повезло, её удочерили. Послевоенное время… Глухой таёжный край… Кто бы рассказал - не поверили, что ей опять повезло, видно оставшиеся в холодной пустой таёжной избушке семейные боги просили за неё Торума…И у Ани опять появились родители - Петр Петрович и Екатерина Ивановна Игнатенко. Жили они небогато, было очень голодно в эти последние годы войны... Да и богатство никогда не было важным для неё, всю жизнь главным было накормить свою семью.
Стройный, лицо строгое, большие умные глаза – таким можно увидеть Петра Петровича на старых фотографиях. Ничего не вырастает на пустом месте – только то, что лелеется в семье, что прививается с раннего детства, приносит свои плоды. Нет давно уже в живых этого человека, но мы все благодарны ему за человечность и доброту, и какую-то особую созерцательную любовь к природе, которая царит в наших семьях уже в 21 веке!
            Не каждый становится героем литературного произведения, для этого надо обладать некой исключительностью, избранностью, ёмкостью и колоритностью натуры. Все это присуще личности Петра Петровича. Скажите, много ли Вы знаете людей вокруг себя, запечатленных на страницах документальных книг? А о Петре Петровиче говорят в своих книгах крупные учёные и серьёзные исследователи Югорского края: и В.Н.Скалон, и К.В.Гарновский, и Ф.Р. Штильмарк, и В.В.Раевский, и А.Г.Костин.
             Это был удивительный человек. Ему было трудно, иногда невмоготу, но не жаловался - жизнь научила. Стоит упомянуть об одном важном качестве этого «Заповедного человека из северного Лукоморья», качество это - доброта, которую он на протяжении всей жизни щедро дарил людям. Именно она явилась той изюминкой, первоосновой, к которой, как к магниту, притягивались остальные положительные качества.  Плюс к тому исполинский труд, воплотившийся в любом его начинании, будь это учёба в университете или служба в Петрограде в Красной Армии, работа волостным районным комиссаром или назначение в Монголию, работа заведующим Перевальной базой, фенологические наблюдения или учёт бобров и соболя. Подобное мог свершить только человек исключительной воли, трудолюбия и доброты. Исследователь и ученый. «Жизнь любопытна и интересна любовью к людям, природе, Родине», - считал этот Заповедный человек.
«Внешне человек сдержанный, даже несколько суховатый, он преображался на глазах, когда начинал говорить о науке, о своей работе, о человеческом предназначении или на другие темы, волнующие его. А если кто слышал, как заразительно умеет смеяться отец, тому повезло вдвойне, потому что более обаятельного человека, настоящего ученого, одержимого своей работой, целеустремленного, настойчивого, интеллигентного, трудно встретить в жизни» - вспоминает об отце Анна Петровна Игнатенко.
 «Многие любят природу, - писал Ф.Р. Штильмарку А.Г. Костин об Петре Петровиче Игнатенко в ноябре 1970 г. - но не могут отказаться от заманчивых предложений, сулящих материальную обеспеченность и городской уют. А он плевал на это. Получал гроши и жил в заброшенном Хангокурте. И приемную дочь воспитал, и никому в приюте и ночлеге никогда не отказывал. Знакомого и незнакомого принимал в ночь и полночь... Он выписывал много газет и журналов, много читал. Обычно люди такого склада лучше пишут, чем говорят, но писать он не любил. Зато рассказывать об интересных случаях из своей жизни - особенно свежему слушателю - мог подолгу, перемежая иногда свою речь прибаутками и пословицами. Как-то при мне его назвали «начитанным человеком».
- Нет, паренька, назвать меня начитанным нельзя. Такой человек помнит все, что читал и умеет передать, когда надо. А я и помню плохо, и передать не могу. Я - читающий, а не начитанный...». Настоящим спасением от уныния и отчаяния в таёжной глубинке стало для него чтение!
Что помнится Анне из детства?.. Когда все уезжали на покос, Аня оставалась дома с собакой Эквой. Во время дождя они прятались в будку, Эква закрывала собой вход и было тепло в этом домике у дружных хозяек. Девочка любила лежать в копне сена, сил было мало, всё время хотелось есть, там и засыпала частенько. Приедут с покоса, ищут-ищут, позовут Экву, та и найдёт свою хозяйку. До сих пор иногда снится Анне её верная Эква, предупреждая о том, что случится плохое...
Помнит Анна огромное количество научных журналов, большие до потолка шкафы полные умных книг. И благоговейное отношение в семье к чтению!
Помнит, как по осени долго добирались ребятишки на большой лодке до Берёзова, несколько раз ночевали по дороге. Знали кто из местных ханты накормит на берегу этот детский голодный десант, а в каких стойбищах и останавливаться не стоит. Всегда мечтала о форме, но купить форменное платье было невозможно, поэтому шили ей колючее сатиновое платье темного цвета. Училась Аня в послевоенные голодные годы в интернате в Берёзово, старалась.
Хорошо помнит радость Дня Победы, детский страх от грохота первого нефтяного фонтана, помнит, как плакали, когда умер Сталин. Очень много читала, ещё в начальное школе прочитала роман-эпопею «Война и мир»!
Всегда любила рисовать! Мечтала в детстве о настоящих красках и альбоме, но рисовала на газетных полосках. Сама всю жизнь ценит людей умных, интеллигентных, с детства уважает учителей и дочерей своих такими воспитала. Старшие дочери стали учителями (продолжили учительскую династию семьи Игнатенко) и уже более 30 лет трудятся в школе.
Когда закрыли заповедник, Анна с семьей уехали в Новосибирскую область к родственникам мужа. Трудное это было время. Дети мал мала, четыре дочери подрастали. Большое домашнее хозяйство развела, огромные огороды, яблоневый сад. Ночи напролёт вязала удивительные шали из козьего пуха, огромные, лёгкие и ажурные, как облака. Покупатели стояли в очереди, качество проверяли через цыганское обручальное кольцо. А она тосковала по далёкой тайге, по морошковым болотам, по своему заповедному сказочному Лукоморью…Тосковала сильно, все свою грусть-печаль в эти сказочные узоры и вплетала! Редко, но вывозила весь свой «детский сад» в Новосибирск в зоопарк и пока девочки разглядывали диковинных животных, тихонько сидела, украдкой смахивая слёзы, возле вольеры, где жили глухари, перебирая в руках изумрудные смоляные сосновые иголочки. И как не пыталась привыкнуть, не смогла полюбить ковыльные степи Новосибирска… и в 1978 году вернулась с семьей обратно на Север, поближе к своему сказочному Лукоморью, выбрав новое место жительства – Унъюган, куда переехали из Пантынга после закрытия посёлка многие из тех, кто жил в Хангокурте. И снова на метеостанцию. Трудовой стаж Анны Петровны – 40 лет, все эти годы она проработала в районах Крайнего Севера метеорологом. В снег, дождь, пургу или метель, днём и ночью, через каждые три часа, несмотря ни на что, шла на метеоплощадку, а потом по радиостанции азбукой Морзе передавала данные... Ветеран труда ХМАО-Югры. Воспитала четырёх дочерей, три внука и три внучки растут-подрастают… Всю жизнь она считала -  важна не модная одежда, не мебель, не машина, главное, чтобы в доме была еда. Уже после войны, став взрослой, долго, почти до сорока лет ложась спать, прятала под подушкой краюшку хлеба…
Нет уже знаменитого Шухтунгурта, ушли в Вечность учёные - основатели заповедника «Малая Сосьва», у Торума гостят и заповедные люди Хангокурта... Но живёт в Унъюгане Анна Петровна Игнатенко – одна из последних жителей сказочного таёжного Лукоморья…
Сказки… как тесно они переплетены с реалиями жизни. Смотришь порой на чью-то прожитую жизнь и удивляешься хитросплетениям судьбы. В старое время манси и ханты были уверены, что бобры понимают речь человека, ведь Бобры - бывшие люди. Но молчат бобры, не раскрывают свои вечные тайны …Это загадочное сказочное животное даже в мифах народов Севера ведь стоит особняком. Иногда мастерицы на женские швейные сумки - тутчан наносили изображение бобра. В этом случае такую сумку не клали в могилу умершей, хотя обычно тутчаны хоронили вместе с их владелицами… Даже в средневековых книгах бобров наделяли человеческими качествами.  В древней мансийской песне поётся как по одной из кос богини-матери Калтащ «поднимается живой соболь, а по другой спускается бобер».
Болеет тяжело сейчас Анна, глядя в её подёрнутые Вечностью глаза, я часто думаю, почему столько испытаний выпало в её жизни? То ли утерянный семейный иттермы-бог, деревянная кукла не помогал, то ли судьба такая...у Анны из рода Бобра. Эти священные животные всю жизнь незримо рядом с Анной… Пётр Игнатенко (усыновивший девочку) занимался сохранением популяции бобра в заповеднике на реке Сосьве, где и нашли умирающую от голода девочку Аню…Вспоминая удивительные шали, которые вязала мама, часто думаю об одной старой легенде, в которой говорилось о Великой пряхе из рода Бобра. А на картинках, которые сорок лет назад рисовала мне мама, на пожелтевших тетрадных страничках среди девочек, собирающих ягоды, улыбающихся этому миру или гуляющих по лесу, сидит задумчивый бобер… Да, нет у Анны из рода священного Бобра своего родового иттермы, утеряны семейные боги, остались там, в опустевшей таёжной избушке, в сказочном Лукоморье в голодное послевоенное время, но видно молились за неё бобры перед богиней-матерью, поэтому и жив мой род!