Я не хочу быть отцом Гл. 5 маленькая повесть

Гл.5



Александра Артёмовна почти каждый день прибегала к Люське домой, интересуясь её самочувствием, ей было очень важно всё это знать, всё ли нормально у молодой женщины, а то вдруг выкидыш, не дай Бог, ведь всякое случается, когда очень ждёшь чего-то или сильно надеешься, а оно всё выходит по-другому, будто назло, в народе такое называют законом подлости.

Но вскоре баба Шура заметила, будто Люське не очень приятно её слишком частое общество, она вида не подавала, конечно, но пенсионерка иногда ловила на себе не слишком довольные взгляды молодой женщины.
Оно и правда, кому такое понравится, когда тебя постоянно контролируют, будто ты лошадь племенная, от которой ждут приплода, а сама ты никому не нужна, всё ради ребёнка. Да и одной Люське охота побыть, а тут гостья в окошко стучится, вроде неудобно отказать или выгнать, а вдруг Пашка со временем переменит своё к ней отношение, а баба Шура всё-таки будущая свекровь, тем более, не задумываясь, приняла её сторону.

Но Александре Артёмовне не надо было ничего говорить, она и сама всё поняла, потому сократила свои посещения до одного раза в неделю. То, что Люське не до души были её приходы, баба Шура ещё раз в этом убедилась, потому что её не было у Люськи почти неделю, но Люська, чтобы не спугнуть, даже не спросила, мол, чего вы так долго не приходили? Значит, её всё устраивало.
Баба Шура проглотила обиду, ладно уж, лишь бы внука или внученьку родила, а остальное стерпится и слюбится.

Двадцать первого октября Люська Ходеева родила девочку, баба Шура как глянула на неё, так и разрыдалась прямо у окна роддома. Девочка была вылитая Пашка, именно таким баба Шура помнит его с той далёкой весны, когда её первенец появился на свет. Одни глаза на всё лицо, нос кнопочкой и малюсенький ротик.

-   А волосики какого цвета? – допытывалась баба Шура.

-   Чёрные. – нехотя ответила Люська. Она надеялась, что Пашка придёт посмотреть на ребёнка, но того и близко тут не было.

-   Как у Пашеньки. Боже, какое счастье! – ликовала пенсионерка.

-   Он думает нас проведать? – недовольно буркнула Люська.

-   Не знаю. Я ему говорила, что у него дочь родилась.

-   А он?

-   Промолчал, что он?

Люська нарочно громко вздохнула, закатывая глаза под лоб.

-   Люсь, ну чего ты? Я же не могу его на цепи сюда притянуть. Ты знала, что он не хочет жениться и быть отцом, но ты его не послушала и родила. Так чего теперь на мне зло вымещаешь? – всё, роды позади, ребёнок уже есть, потому баба Шура могла себе кое-что позволить и немного пожурить «невестку».

-   Да я ничего. – смутилась Люська, понимая, что перегнула палку. Рвать отношения с бабой Шурой ей не выгодно, всё-таки может и пригодится когда.

-   Люсь, а как назовёшь нашу красавицу?

-   Евой.

-   Евой? Ну что за имя, у нас тут никто так не называл.

-   Не было такого имени, теперь будет. – грубовато ответила Люська.

-   Ну и ладно. – смирилась баба Шура. – Ты мучилась, тебе и называть.

Но на следующий день Люська обрадовала бабу Шуру.

-   Тёть Шур, доченьку назову Алёнкой, пойдёт?

-   Очень пойдёт, лапушка. А Ева чего? – баба Шура заглядывала Люське в глаза, не передумает ли? Алёнушка, такое имя прекрасное.

-   Не хочу. И мамке с папкой не понравилось.

Забирали Люську из роддома её родители и младший брат, потом посидели по-свойски, Александра Артёмовна тоже к ним присоединилась, она купила на рынке гуся и зажарила его с яблоками, а ещё торт купила и большую коробку конфет. Приняли её хорошо, налили шампанского за опоздание. Все улыбались, создавая праздничное настроение, а вообще, больше притворялись, все понимали и это уже точно – Пашка даже на ребёнка не повёлся.

-   Ну, что там? – не выдержал Влад. – Он хоть помогать чем-то будет?

-   Да, сказал бери деньги с моей получки, сколько надо. Я завтра за коляской поеду, надо бы раньше, да вчера спину прихватило, еле гуся сегодня пожарила. Ещё детского чего-нибудь куплю, Люся, что надо?

Люська пожала плечами, а за неё ответила Вера:

-   Да ничего не надо, мы тут полно всего набрали, Алёнушке до трёх лет не переносить. А вот коляска пригодится.

-   Ну на том и порешили. – кивнула баба Шура.

Теперь Люська не противилась, что баба Шура забегала к ней каждый день, с ребёночком было тяжеловато, ещё и бессонные ночи. Пока баба Шура была с Алёнкой, Люська стирала, убиралась и готовила какую-либо еду для себя. Иногда Вера ей приносила котлеты или другое что-то из мяса, баба Шура тоже курицу ей отваривала и рёбрышки свиные тушила с луком.

-   Быстрее бы Алёнка каши стала кушать. – негодовала Люська. – А то я ем, как танк, чтобы молоко было, скоро моя фигура будет напоминать слониху.

-   Ох, милая, у тебя наступила такая дилемма: или талия, или ребёнок. Вот и выбирай.

Люська надула губы, но огрызаться не стала.

-   Он хоть спрашивает за доченьку? – как-то поинтересовалась Люська.

Баба Шура не стала врать, ответила честно:

-   Нет. Люсь, мне внучка нужна и для меня это главное. Успокойся уже, ладно? Он же ничего тебе не обещал.

Люська готова была расплакаться, поэтому баба Шура засобиралась домой. Ей неприятны были все эти капризы, но не ходить сюда совсем – она не могла. Уж очень до сердца была ей маленькая внученька, она души в ней не чаяла, в три месяца девочка норовила уже сидеть, но ей не позволяли, очень рано.
И Пашка тоже начал проявлять характер, бабе Шуре хоть разорвись.

-   Мам, тебя постоянно нет дома, ты уже живёшь у них.

-   И что? Мне там никто не нужен, я к внучке хожу.

-   Да они тебя используют. Тётка Верка и довольная, что ни ей нянькаться.

-   Неправда, Ходеевы любят внучку, меня не обманешь. Вера и рада бы больше времени с Алёнушкой проводить, да только некогда, она же работает. И никто меня не использует, я ничего тяжёлого не делаю. Вся работа на Люське, я лишь на коляске девочку катаю. И что за слово такое, используют? Я бабка родная, как не помогать? Паша, неужели у тебя душа не болит, она же твоя кровинка.

Но молодой человек промолчал.

Конечно, душа у него болела. Люську он не полюбил и тогда, когда она родила ребёнка, но при этом Павлу очень паскудно осознавать, что где-то дышит этим же воздухом его дочурка. Попробуй потом ей объяснить, что он не хотел детей, потому и не женился на её матери, тем более, без любви. Разве она поймёт? Нет. Наделала дел своенравная Люська, а ему потом расхлёбывай. На всю жизнь останется без вины виноватый.