ПИ как технология вдохновения

05:39-05:49

Случилось так в моей биографии: вот зал, вот мы, человек эдак до десяти. Чистый пустой паркет. Бывало потом, что сцена, но началось всё именно на мытом паркете некой школьной рекреации. В часы и дни, когда в школе той никого. Так подфартило, нас пускали туда почему-то.

И вот. Включается музыка - то или иное произведение музыкальное, реже - песня. Длится такое минуты три-четыре. И камера. Вела всё Реня. Уникально-талантливо, как я теперь понимаю, вела. Она сама назначала, кто именно сейчас выйдет на паркет. То ли один, то ли парой. А то и тройкой или больше. Но основа - в одиночку.
Я, во всяком случае, именно на этих одиночных экзерсисах и осознал - обнаружил - открыл - этот самый метод. Который вскорости и был назван "пластической импровизацией". Словосочетание просилось то или иное. Танцами это называть никому не хотелось. Чаще всего мы называли это "движением". Для самих себя называли движением, все понимали. Но надо было как-то назвать "это" наружу. Для других, и прежде всего для вновь присоединяющихся.

Итак, факт был таков, что Реня назначает из нас исполнителя и ему выходить на паркет. Остальные где в одном месте - то ли вдоль окон-батарей, то ли у какой-то из стен. Но чтоб зрителей не было видно камере - ибо да, всё это записывается на видео.

Интересно мне всегда тот наш интерес: всем было всегда интересно смотреть, как кто двигался.
Реня включает музыку. Она сама выбирает, какую именно. Там при магнитофоне была всегда россыпь кассет. Реня каким-то чутьём соображала, и кому именно сейчас выходить, и какую музыку ему поставить. Никогда Реня ничего на эту тему нам не объясняла - что у неё за критерии. Но я знаю точно, спроси у неё про это, она бы честно призналась, что не знает. Но не только мне, но и всем было ясно, что что-то она тут угадывает безупречно.

Итак, человек оставался наедине 1) с паркетом, 2) с музыкой, которая ему выпала, 3) с включённой камере, на него уставившейся своим глазом-объективом, 4) нами, молча любопытно на него зырящими, 5) и, главное, наедине с собой самим - со своим телом, своими чувствами и мыслями, и со своим полнейшим незнанием, что он сейчас будет делать.

Интересно мне не то, что я сам всегда находил, что мне там делать. Интересно мне всегда было, что почти все прочие это знали - что делать им, когда они вот там оказывались. То ли всё дело было в Рене, которая сначала завела меня - а мы начинали вдвоём - и тогда не предполагалось никаких прочих участников, а потом присоединяющиеся люди, уже созерцая не только Реню, виртуоза пластики, но и меня, противоположного ей в этом смысле персонажа, что-то понимали для себя достаточно, чтоб начать свободно перемещаться в пространстве, совсем не имея на то никаких планов-соображений.

Однако, пока писал, я понял, что надо будет начать с той нашей с Реней кухни, где всё, как я теперь понимаю, началось. "Про ту кухню" - так, наверное, назову следующий опус.