Азим и Чёрный рубин - Глава 30

«После запрета были прекращены множество научно-исследовательских работ, включая раскопки древней библиотеки в Джоду, где предположительно находились книги, написанные в Эпоху мастеров».
Хранители знаний: «Истории Зебистана»

Завтрак был скудным. Ахдия приготовила овсяную кашу на козьем молоке и приправила вишнёвым вареньем. Однако даже это варенье не могло отбить отвратный запах, а коровьего молока на кухне уже давно не было. За последние несколько лет из-за нехватки урожая и продуктов люди забили и съели почти всех своих исхудавших коров. Молоко оставшихся продавали в пять раз дороже козьего, потому Расим не позволял Ахдие покупать «золотое» молоко и также запретил закупать его придворным кухаркам. Вот и приходилось довольствоваться тем, что есть – вонючей кашей и кукурузной лепёшкой. Даже пшеница стала редкой, несмотря на поставки Ахоруна. Земли, выжженные в борьбе с Чёрной напастью, ещё нескоро дадут урожай – таков был прогноз земледельцев. Крестьянам приходилось возделывать новые поля за пределами городской стены.
Поблагодарив Ахдию за завтрак и попрощавшись с ней, Расим прибыл во дворец. Озадаченный проблемами крестьян, Расим расхаживал по коридорам дворца и думал над решением. Может в тайне применить колдовство и ускорить урожай? Или сделать это в открытую, как колдуны и ведьмы в Чехре и Джоду? В столице и так уже ходят слухи, что он колдун. Своей магией ведьмы и колдуны не смогли избавиться от Чёрной напасти, зато пользуются ею, чтобы ускорить или удвоить урожай. Однако это сильно сказывается на вкусе продуктов – он кажется не настоящим и пресным. Еда из таких продуктов понравится разве что собакам в Расулабаде, а не его избалованным горожанам.
Нужно увеличить поставки из Ахоруна, заключил Расим. Это единственный выход помочь народу, пока он не достигнет своей цели. А после... всё будет хорошо.
Эта фраза въелась в него с тех пор, как он услышал её на базаре около года назад – мужчина, у которого не хватало денег на покупку белой халвы с фисташками, утешал своего пятилетнего сына этими словами. Увидев грустную мину мальчика, Расим вспомнил о своём детстве, когда и у его отца не было денег на покупку сладостей. Тогда на базаре Расим потрепал приунывшего мальчишку по голове и купил ему целый куб халвы, а его отцу дал тридцать серебряных монет.
– «Ты можешь оставаться голодным, но дети всегда должны быть сыты», – наказал он отцу мальчишки, тот низко поклонился и поблагодарил Расима. Благодарность мальчика выражала его широкая, счастливая улыбка. Такой улыбки никогда не было на лице Расиме, когда он сам был ребёнком. Зато он мог позволить себе улыбаться сейчас, что он и делал, вернувшись в свой рабочий кабинет.
Всё будет хорошо.
Вот только какой ценой?
После полудня Расим пришёл в аудиенц-зал и сел на своё любимое место – на край возвышения в пятнадцати шагах от желанного места. В своём кабинете он продолжил искать первые упоминания о Великом конфликте. За то время, что Книга мастеров находится у него, Расим уже без затруднений мог читать большую часть примечаний. Хотя большинство слов из первых примечаний он до сих пор не понимал. Где-то двести страниц до примечания о Таорузе, Расим обнаружил ещё одно интересное примечание. В нём упоминалось кем на самом деле являются мастера, которые являются авторами этой книги. Расим решил изучить его в аудиенц-зале на случай, если придут просители. Однако, на удивление не было ни одного человека, ожидавшего за основными дверьми в аванзале.
В аудиенц-зал со служебной двери вошла помощница кухарки – двадцати двухлетняя девушка с редкими веснушками под карими глазами. На ней было бежевое платье с высоким вырезом и серым растительным узором на рукавах и подоле. Поверх платья на ней был короткий светло-зелёный халат с короткими рукавами и бежевым растительным узором. Волосы полностью скрывал белый платок, обмотанный вместе с зелёными шнурками вокруг головы в виде небольшого тюрбана. Мастона несла на руках деревянный поднос. На нём были тарелка с поджаренными козьими рёбрышками, две маленькие пиалы – одна с мёдом, другая с острым соусом, небольшой белый чайник в пару с белой пиалой и свежеиспечённая кукурузная лепёшка.
Прежде, чем подать обед премьер-министру, Мастона хотела что-то сказать, но вместо её голоса Расим услышал громкий самодовольный хохот, и повернул голову направо. В аудиенц-зал вошли Мунир ибн Нодир, Нигора и пара крепких слуг на случай, если наследному шахзаде понадобится помощь в передвижении.
– «Явился, наконец, учуяв запах козлятины».
Они вернулись только сегодня из Ахоруна, а точнее с очередной охоты. Мунир ибн Нодир выехал из Ангурана со своей свитой на третий день после свадьбы и по дороге назад для него несколько раз устраивали охоту. Вот он и громко шутил над тем, как застрелил перепуганного степного оленя.
– Вы бы видели, как он брыкался, – хихикал Мунир, дыша на ведьму.
Нигора наигранно смеялась каждой его нелепой шутке и подавляла отвращение от его запаха изо рта.
Мунир трижды откашлялся и снова принялся себя восхвалять.
– У меня больше не дрожит рука, когда я натягиваю тетиву. И промахиваться я стал гораздо реже.
– Ваша светлость быстро делает заметные успехи, – льстиво пропела Нигора.
– Да, – согласно покивал Мунир. – Думаю, в следующий раз... – на него снова напал приступ кашля, и Нигора в очередной раз сказала ему «ош». – В следующий раз можно поохотиться на какое-нибудь животное, которое бежит не от тебя, а на тебя, – словно счастливый мальчишка, не осознающий всей серьёзности, улыбнулся он. – На медведя? – затейливо спросил он у ведьмы.
– Может, на вепря для начала? – предложила Нигора. В её голосе так и слышна забота о благосостоянии Мунира. – В лесу Мобаён их полным-полно.
– Отличная идея! – возбудился Мунир и похлопал ведьму за плечо и, наконец, обратил свой взор на Расима.
– «Негоже охотиться на себе подобных».
Расим жестом велел Мастоне, которая с интересом засмотрелась на его книгу, унести поднос. Он закрыл книгу, отложил её влево и провёл над ней рукой. Краем глаза Мастона заметила, что старая книга исчезла под рукой премьер-министра. Она ушла, задумавшись, а Расим спустился с возвышения.
– Мой светлый господин, приветствую вас, – он с рукой у сердца почтительно склонил голову.
– Премьер-министр, – равнодушно ответил Мунир. – Мне доложили, что вас можно найти здесь. Мне нужно, чтобы вы собрали визирей. Я хочу узнать последние новости и как обстоят дела в моём государстве, – Мунир смерил подозрительным взглядом Расима. – А что вы тут делали? – спросил он после короткой паузы. – Читали свои книги и выискивали, где находится Чёрный рубин? Поздно! Олень убежал, – съязвил Мунир. – Кстати, об оленях, – Мунир сделал несколько шагов в сторону Расима и остановился от внезапно напавшей на него отдышки. – Вы не поверите! – заявил он, переводя дыхание и погладив сердце. – Я застрелил оленя с вот такими рогами, – Мунир воздел руки к верху, изобразив большие рога у себя на голове и вдруг его хвастливый взгляд потух. Он опустил глаза и странно покосился в сторону. Отпустив руки, Мунир снова погладил себя за грудь, ощущая в ней стесняющий дискомфорт. На него снова напал приступ кашля, который встревожил Нигору. На этот раз кашель был сильным и отрывистым. Кашель трижды содрогнул горло Мунира и пропал также неожиданно, как и появился. Вздохнув с облегчением, Мунир сделал шаг и продолжил:
– Его рога будут висеть над...
Мунир снова поднял руки, хотев было изобразить видение своего желания, но осёкся. Он издал короткий, глухой вздох и с ужасом посмотрел на Расима. Мунир схватился за сердце и бездыханно упал на пол. Грохот от падения был громче его хвастливого смеха и сладок для ушей Расима.
Премьер-министр бесстрастно опустил взгляд на лежащую тушу, и исподлобья с намёком посмотрел на Нигору. Ведьма в полной растерянности замерла на месте, словно одна из резных колонн в этом зале. Она ощутила на себе горящий взгляд Расима и изумлённо посмотрела на него. Ей не понадобились слова, чтобы по его коварным глазам прочитать его самодовольные мысли:
– «Видишь, у меня множество средств для достижения своей цели».
Расим же вслух ядовито упрекнул:
– Его здоровье было твоей заботой, не так ли? О чём подумают люди, узнав об этом? – он кивнул на неподвижное тело Мунира, оставившее под собой вмятину на деревянном полу.
Нигора поняла, к чему ведёт Расим. Люди обвинят её в смерти наследного шахзаде, и история с гонениями ведьм может повториться здесь, в Зебистане. Народ ополчится на ведьм не только в Расулабаде, но и в других городах. Она, конечно, может оправдываться, но Расим сделает всё, чтобы очернить и оклеветать её. Если она останется, много ведьм будут схвачены и невинно казнены, как когда-то в Ахоруне. Нет. Нельзя допустить, чтобы это повторилось. Нужно...
– Тебе лучше уйти и как можно скорее, – хладнокровно посоветовал ей Расим. – И не смей больше возвращаться, – с угрозой негромко добавил он, но ведьма не слышала этого.
Нигора была уже далеко за дверью. Решив, что она ещё ему отомстит, ведьма успела унести свои ноги. Благо, они не были закованы в кандалы.
– Господин? Господин?! – склонились над телом Мунира слуги, пытаясь поднять его.
– «Ваша помощь ему уже не нужна, олухи».
– Молчать! – рявкнул Расим.
Слуги опешили и в недоумении отошли от тела.
– Разве мертвецы могут ответить на зов? – сердито спросил Расим.
– Господин Мунир мёртв? – спросил один из потрясённых слуг и посмотрел на второго.
– Это же очевидно, – Расим взглядом указал на всё ещё неподвижное тело.
Он подошёл к Муниру, опустился на корточки и приставил два пальца на шею наследного шахзаде. Затем он поднёс пальцы к его ноздрям – дыхания не было, равно как и пульса. Расим поднял взгляд на спросившего слугу и отрицательно покачал головой.
– Что же теперь будет? – отчаялся тот самый слуга.
Расим встал и невозмутимо подошёл к нему.
– Всё будет хорошо, – сказал он точно так же, как тот бедняк своему сыну на базаре.
Слуга неуверенно покивал. Вдруг тишину нарушил звук посмертно опорожнившегося кишечника Мунира. Поднялся отвратительный запах и Расим сморщил нос.
– Уберите его отсюда! – приказал он и покинул аудиенц-зал...
В аудиенц-зале продолжали менять деревянные плитки в том месте, где упал Мунир ибн Нодир. Потому местом собрания выбрали тронный зал падишаха, где и раньше собирали совет визирей. Этот зал пустовал с тех пор, как падишах Нодир слёг в постель с неизлечимой болезнью. Премьер-министр всего один раз провёл здесь собрание. Слуги убрались в помещении и поставили длинный низкий стол посередине, в семи шагах от деревянного возвышения, на котором стоял резной трон с тонким серпом месяца и двумя звездами на боковинах спинки. Тронный зал располагается в северном блоке дворца. В нём также есть резные колонны, – по пять с двух сторон в пяти газах от стен. Трёхуровневые потолки с куполами были украшены кундалем. Стена за троном расписана резьбой в виде природного пейзажа под аркой из слов, описывающих историю дворца.
Расим сидел во главе стола на коричневой курпаче. Он скрывал своё недовольство от того, что его уведомили последним. Он тут премьер-министр и он первый, у кого нужно было спросить.
– «Визири собрали совет и ожидают вас в тронном зале, господин премьер-министр», – сообщил ему Акмал на утро третьего дня, когда Расим поручил Латифу собрать людей в поход. К этому времени уже весь город узнал о смерти Мунира ибн Нодира. Весть об этом так же была отправлена в Шомабад. Акмал в тот же день хотел написать письмо в Ангуран, но Расим одёрнул писаря.
– «Не надо вмешивать их в наши государственные дела», – процедил он в рабочем кабинете писаря.
Темой совета визирей, как сообщили Расиму, был вопрос похорон Мунира. Однако все молчали и Расим ждал, кто же заговорит первым? Сам он этого делать не собирался, ведь не он инициатор собрания.
– Как это вышло? – недоумевал Орзу. Узнав о смерти Мунира, он в слезах прибежал в аудиенц-зал. На заседании он сидел справа от Расима, у него были красные заплаканные глаза, отражающие горькую досаду.
– «Вот он и заговорил», – Расим, моргнув, медленно перевёл взгляд на Орзу. Он-то и собрал этот совет, где присутствовали только визири.
– Придворные шепчутся, обвиняя Нигору, – проговорил казначей.
– Зачем ей было убивать Мунира? – переспросил Орзу, который не видел в этом выгоду ведьмы.
– Ахорун обвиняет ведьм в Зелёной хвори...
– Они отрицают свою вину, – не дал Орзу договорить старому казначею.
– «Почему ты её защищаешь?» – Расим с ревностным любопытством покосился на визиря внутренних дел. – «Она ублажала тебя? Или ты утешал её? Ты ведь в этом мастер».
– Мне не известны их мотивы, – пожал плечами Сомон. – Однако в народе уже тоже указывают на ведьм.
– Здесь и в Чехре люди начали отказываться от их помощи в выращивании урожая, – озабоченно сообщил визирь земледелья.
– Еда из выращенных ими продуктов безвкусная и не сытная, – сетовал визирь торговли Зебистана.
– Это никак не связано со смертью на-шахзаде, – возразил Орзу.
– В Арруже Нигора хотела получить власть, но изгнанная Бузургом, она сослала на всё их государство Зелёную хворь. После неудачи там, возможно, теперь она хочет получить трон Расулабада, – предположил Неъмат, глядя на безучастного Расима.
– Это клевета! – отрезал визирь внутренних дел, привлекая на себя невозмутимый взгляд Расима. – Ответьте лучше, отчего скончался мой... господин Мунир? – осекшись, потребовал Орзу.
– «Чуть не проболтался», – Расим мысленно ухмылялся. Он прекрасно знал, почему осёкся Орзу.
– Он умер от сердечного приступа, – с грустью ответил старый лекарь.
– Мунира ибн Нодира погубила охота. Нигора заботилась о его здоровье и не раз просила его не нагружаться. Его величество не прислушалось, вот и его сердце не выдержало, – заключил визирь торговли.
– «Разумное умозаключение», – Расим похвально перевёл взгляд на визиря торговли.
– До Нигоры господин Мунир иногда жаловался на здоровье, но с её приходом оно резко ухудшилось, и он внезапно умер. Что-то здесь нечисто, – покачал головой Неъмат.
– Хотите, чтобы и мы их изгнали? – хмуро осведомился Орзу.
– Без их помощи нам нескоро ждать первого урожая из новых посевных земель, если и их не затронет Чёрная напасть, – выразил беспокойство визирь земледелья. – Продовольственный рынок снова опустеет и люди опять начнут голодать.
– Нужно увеличить поставки из Ахоруна, – заявил визирь торговли.
– «Мне потребовалось несколько дней, чтобы прийти к этому решению, а ты у нас просто фонтан быстрых умозаключений», – Расим иронично посмотрел на него.
– Что скажете вы, господин премьер-министр? – требовательно спросил Орзу.
– «Сколько вас здесь собралось пустоголовых визирей? Сидите здесь, скрестив ноги, и который час разглагольствуете. В итоге пришли к тому же заключение, которое я сделал и без вашей помощи. Так зачем вы вообще нужны?»
– Я согласен с Шухрат-ака , – подавив в себе желание отчитать визирей, равнодушно сказал Расим, не отрывая глаз от визиря торговли. – Я напишу письмо Бузургу ибн Махмуду, где с прискорбием сообщу о смерти Мунира ибн Нодира и попрошу его помочь нам в этот трудный час, – он перевёл взгляд на Орзу.
Визирь внутренних дел одобрительно кивнул и окинул взором каждого за столом перед тем, как снова посмотреть на Расима.
– Теперь перейдём к сути нашего собрания. Выборы, – заявил он, выждав паузу.
Визири согласно кивнули, тогда как Расим опешил и выронил удивление из своих уст.
– Выборы?
– Как бы мне не было горько об этом говорить, сыновья падишаха мертвы. Сам падишах уже долгие годы прикован к постели неизлечимой болезнью. Он редко открывает глаза и ещё реже произносит хоть какие-то внятные слова. Мы, – Орзу снова обвёл взглядом визирей, – единодушно пришли к выводу, что падишах не выздоровеет. Он более не способен управлять государством и наследников у него больше нет. В таком случае нам нужно выбрать нового падишаха.
– «Вот ваша истинная цель, а не похороны Мунира», – Расим осуждающе посмотрел на Акмала. – «Ах, ты змея. Обманул меня? Что ж», – он снова перевёл взгляд на Орзу. – «Это Нигора подала тебе такую идею, пока вы кувыркались с ней в постели? Она предложила тебе поддержку ведьм? Потому ты её так защищаешь? Что же скажет об этом Мехри?»
– И кто же претендует на трон? – осведомился Расим.
– Кто-то из нас должен возглавить правительство, – отведя взгляд, ответил Орзу.
– Пустой трон притягивает голодные взоры, не так ли? – ухмыльнулся Расим.
– Вот именно, – кивнул визирь внутренних дел так, будто бы ни разу не подглядывал на трон из красного дерева с тёмно-пурпурной обивкой позади Расима. – Нельзя...
– Нельзя, чтобы султан Бузург заявил свои родственные права на трон, – договорил вместо него Шухрат. – Потому, нельзя пока сообщать ему о смерти Мунира, – заявил он в добавок, и остальные визири согласились с ним, что удивляло Расима. Видимо, не только у него были виды на трон.
– Кого же вы тогда предлагаете выбрать? – выждав паузу, поинтересовался Расим, обратив на Орзу выжидательный взгляд. Расим очень хотел, чтобы тот подтвердил его догадки и предложил себя. В таком случае Расим был готов выжечь этому сеноголовому язык, и плевать, как на это отреагируют другие.
– Сами мы не можем выбрать друг друга, – сказал Орзу. – Очевидно, что каждый будет голосовать за себя...
– «Уж я-то точно не стану выбирать тебя своим падишахом», – Расим расслабленно разжал кулак под столом. – «Но сдаётся мне, ты что-то не договариваешь», – он подозрительно прищурился на Орзу.
– ...Нужно обратиться к народу, – продолжал визирь внутренних дел. – Объяснить им, что падишах не в силах править государством. Наследников больше нет. Мы предложим им выбрать кого-то из нас...
– Почему бы вам не предложить им выбрать премьер-министра? – не дослушав, Расим бросил наживку, чтобы выудить истинную цель Орзу. Он также хотел узнать, кто ещё клюнет, а кто отвергнет?
На мгновение визири растерялись – одни потупились, притворившись, будто их тут нет, у других забегали глаза. Визирь торговли взял слово, чтобы отвести мысли Расима от того, что весь этот фарс заранее разыгран.
– Трон падишаха можно выгодно продать, – Шухрат заговорщически пожал плечами.
– Вы представляете себе кого-нибудь богаче Бузурга ибн Махмуда? – подхватил казначей.
– Султан Ахоруна не станет покупать то, что может достаться ему после смерти падишаха Нодира, – возразил Орзу.
Расим молча смотрел на них и восхищался их актёрской игрой и решил подыграть им, с ухмылкой подлив масла в огонь.
– Или захватить трон до того. – «Вы давно строите козни за моей спиной. К чему эта комедия?»
– Мы этого не допустим! – Орзу принял его слова всерьёз.
– Помниться, я поручал вам проверить готовность армии Зебистана, – Расим вперил на него требовательный взгляд.
– Солдаты Расулабада... – помедлив, начал было визирь внутренних дел, однако, опасаясь, что сейчас запахнет жареным, визирь земледелья встрял и вернул разговор в свою колею.
– Нужно отозвать малику Мехри из Шомабада. Её величество должно вернуться в Расулабад и занять трон своего мужа.
– «Вот ваша настоящая истинная цель», – Расим с язвительной благодарностью перевёл взгляд на визиря земледелья. – «Ты всегда отличался своим слабым характером, червяк».
– Бедняжка не успела оплакать старшего сына, и вот скоро получит весть о смерти второго. Она будет просто потрясена, – сердобольно покачал головой Неъмат.
– «Тебе-то, старик, куда лезть в их заговор?»
– Вот поэтому её нужно отозвать, – сказал визирь земледелья. – Чтобы горе не убило её, нужно посадить госпожу Мехри на трон. Люди нуждаются в ней.
– «Люди давно забыли об этой потаскухе», – хотел съязвить Расим, но остался по-прежнему нем как рыба.
– Только у премьер-министра есть полномочия отменить отречение госпожи Мехри от прав и посадить её на трон, – пояснил главный писарь.
Расим бросил на Акмала горящий взгляд. Так вот откуда растут корни заговора. Если бы глаза Расима действительно излучали огонь, от писаря сейчас остались бы только головешки. Жаль.
Внутри Расим закипал от злости. Снаружи он вернул спокойную маску на своё лицо и посмотрел на визирей.
– С чего вы взяли, что Мехри откажется от своих слов?
– Это её долг! – отозвались одновременно Орзу и визирь земледелья.
Расим лишь ухмыльнулся.
– Вы находите это забавным? – в негодовании спросил Орзу, сдвинув свои короткие брови.
Расим усмехнулся ещё шире, посмотрев прямо ему в лицо.
– Забавно, что жену светлейшего падишаха зовут Мехри, хотя она не проявляла ни малейшей капли любви к своим детям. Вы боитесь, что она умрёт от горя, а я помню, как она отвращалась, глядя на своих сыновей. Да что там говорить, она не любила даже своего мужа. Все вы служите во дворце дольше меня и должны помнить, как его светлейшество добивался любви этой выскочки...
– Как вы смеете? – возмутился Орзу.
– Как смеете ВЫ?! – отрезал Расим. – Ради одной жалкой улыбки Мехри наш господин приносил ей из охоты шкуры медведя, редкого белого большезубого волка, звал лучших певцов и дарил роскошные платья, изыскание ожерелья, а она ложилась с ним в постель только ради исполнения супружеского долга... – Расим выждал паузу. – Об этом долге вы говорите? Так и его она исполнила всего пару раз.
Визири потупились и молчали. Расим был прав, и они об этом прекрасно знали. Мехри откровенно ненавидела Нодира. Она любила другого, но, будучи племянницей наиба Чехры, была выдана замуж за Нодира. И даже то, что он падишах Зебистана, не задобрило её душу. Ей не нужны были ни его власть, ни богатство. Она хотела убежать и вернуться к любимому. Их споры и ругань часто слышал весь дворец, если не вся столица. В постель к Нодиру она ложилась всего пять раз. Расим узнал об этом от уст самого Нодира, будучи тогда писарем и помощником падишаха.
– Госпожа Мехри, – с презрением процедил Расим, – в открытую заявляла, что ей не нужен трон и не хочет быть маликой. Как только лекари, – он перевёл укоризненный взгляд на Неъмата, – заключили, что падишах безнадёжно болен, она перед всеми вами отреклась от своего титула и прав наследия, да ещё и народ собрала для потехи. Она преждевременно объявила себя вдовой и с радостью уехала в Шомабад к вдовам бывших падишахов. За прошедшие семнадцать лет она ни разу не спросила о здоровье своего мужа и детей. Более того, не вы ли, Орзу, сообщили Носиру и Муниру, что любящая их мать упала с лошади и трагически погибла по дороге в Чехру? – Расим не стал дожидаться ответа. – Если у женщины нет дела до своей семьи, то какое у неё может быть дело до других людей? Что изменилось? – теперь Расим требовал ответов, но визири молчали. – Почему вдруг вы решили вернуть ей права? – Расим хотел узнать, кто именно состоит в заговоре, если не все они. Писарь сам не мог додуматься до этого. Кто ещё? Молчат? Значит, всё-таки все.
Строя свои планы, Расим не заметил, как за его спиной готовили измену. Он правда подозревал, но не придавал этому особого значения.
Покинув Расулабад, Мехри была на первом месяце беременности. Она скрыла это от всех, ибо это был ребёнок не от падишаха. Расим недолго следил за Мехри и в своих планах не придавал особого значения и порочному ребёнку, которого она родила в Шомабаде. Об этом ребёнке знают лишь немногие, ибо то, что происходит в Шомабаде, неведомо другим городам Зебистана.
Теперь, когда её ублюдок почти достиг совершеннолетия, она захотела вернуть свои права? Сделав это, Мехри легко выдаст своего отпрыска за сына падишаха Нодира и объявит его наследником. Не трудно догадаться, что она ведёт эту игру с самого начала, узнав о своей беременности от нового любовника. Она была уверена, что в нужный час её дядюшка, назначенный премьер-министром, поддержит её. Вот только Мехри не учла, что её двуличный дядюшка может скоропостижно скончаться от Зелёной хвори. Несмотря на это, выходит, что она нашла себе других помощников.
– «Что ж, не беда», – съязвил про себя Расим. Как бы там ни было, он не может позволить этой вероломной потаскухе встать у него на пути, когда он уже так близко к своей цели.
Расим сердито нахмурился и осуждающим взглядом смерил каждого визиря. У него была своя игра, в которую он играл превосходно, и никто даже не догадался об этом.
– Вы, может, и утратили свою веру, – с укором начал Расим, – но моя вера не иссякла. Я до сих пор надеюсь, что светлейший господин встанет на ноги. И я молю Всевышнего избавить нашего падишаха от страданий...
Выждав паузу, Расим продолжил строгим категоричным тоном:
– А пока он ЖИВ, я запрещаю вам даже думать о его замене!
Визири потупились, словно провинившиеся дети. Они потерпели фиаско и им нечего было возразить. У них был и другой план, но поддержкой Нигоры, они пока не заручились.
– Мне сообщили, что вы созвали этот совет для обсуждения похорон Мунира ибн Нодира, – сказал Расим, огрев укоризненным взглядом Акмала. – Вот и советуйтесь!
Визири переглядывались и молчали. А что им было говорить насчёт этого? Шахзаде нужно хоронить в Шомабаде – таков обычай. Это знают все.
– Во время похорон своего брата, – заговорил Акмал, – господин Мунир заявил, что не хотел бы быть похороненным в Шомабаде.
– Вы хотите похоронить Мунира во дворце? – озадачился Шухрат.
– Ни один падишах не похоронен во дворце, – осёк Расим и услышал открывающуюся дверь.
Расим, да и все остальные повернулись в сторону двери, где скромно стояли Фозил и Латиф.
– «Наконец-то», – он поманил обоих к себе.
Латиф сделал всего десять шагов и остановился, а Фозил подошёл к своему господину и доложил на ухо, что они готовы к походу. Расим кивнул и шёпотом велел встать возле Латифа.
– Что бы вы не решили, я уверен, вы придёте к разумному заключению, – он с намёком посмотрел на Шухрата, обращаясь ко всем визирям. – А теперь прошу простить меня, – Расим встал с места и учтиво склонил голову, прижав руку к сердцу. – Мне нужно оставить вас. Появились неотложные дела.
– Какие неотложные дела могут быть не удостоены внимания визирей? – прилетело в спину Расима возмущение Орзу, когда он сделал несколько шагов в сторону открытой двери.
– Такие, как выборы падишаха, – Расим повернулся и вперил испытующий взгляд на стоявшего визиря внутренних дел, который недоумевал, что здесь делает Латиф.
– Есть ещё много других задач, требующих решений. Безответственно вот так покидать совет, – не сдавался Орзу.
Расим тихо хмыкнул и вперил долгий взгляд на трон.
– Он притягивает голодные взоры. Ваша ответственность, – Расим перевёл взгляд на Орзу, – оборонять нас от этих взоров... Но сдаётся мне, вы поощряете их.
– К чему вы клоните? – насупился Орзу.
Расим сделал несколько шагов в сторону Фозила и Латифа и снова повернулся в сторону визирей.
– В прошлом году вы часто сообщали мне, что наследники жалуются на здоровье, – сначала он обратился к Неъмату. – Мол, их травят. И я велел вам найти заговорщиков. Однако, – он перевёл взгляд на Орзу, – с тех пор, как я дал вам это поручение, никто из вас не удосужился осведомить меня о продвижениях в деле. Вы не потрудились найти заговорщиков, и сдаётся мне... – взяв паузу, Расим смерил визирей испытующим взглядом. – Вы и есть заговорщики, – заявил Расим и оглянулся в сторону Латифа, нарочито, чтобы очернить перед ним визирей и склонить его на свою сторону.
– Мы не причастны ни в каком заговоре! – возмутился Орзу.
Расим ухмыльнулся и медленно перевёл на него взгляд.
– Нет? – протянул он саркастично. – Почему же вы тогда не раскрыли свою тайну Муниру? Не сообщили ему, что его мать жива, – Расим опустил испытующий взгляд на остальных визирей. – Может, потому что за всем этим заговором она и стоит? – негромко проговорил Расим.
Визири понимали, что разоблачены, потому и молчали; даже Орзу сел обратно на место.
– Позвольте вам напомнить кое о чём, – негромко продолжил Расим после многозначительной паузы. – Расул Первый видел сон, в котором Расулабад полыхал в огне. Этот сон стал явью в наши дни. Столица действительно полыхала в огне, в отчаянной битве против Чёрной напасти. Мы может и победили, однако у других Расулов тоже были видения. Они опасались войны, которая так и не началась. Но она грядёт... В наше время... И, чтобы победить в ней, я бы не хотел, чтобы вы были против меня, – Расим выжидательно посмотрел на визирей, те переглянулись и молча потупились. Некоторые из них сожалели, что вступили в заговор, но другие, основные зачинщики, были недовольны своим поражением. – Мне нужно срочно отправляться в путь, но, когда я вернусь, я со всеми вами разберусь, – предупредил Расим и покинул тронный зал вместе с Фозилом и Латифом.