Азим и Чёрный рубин - Глава 32

«Даже узнав про Муаттару от Хранителей знаний, султан Бузург ибн Махмуд не смилостивился над ведьмами, которых предстояло бросить сарунам. И гонения ведьм он не отменил. Горе от утраты родных и любимых не позволяло ему здраво мыслить».
Хранители знаний: «Истории Ахоруна»

За окном занимался рассвет. С первыми лучами солнца день обещал быть по-настоящему жарким. Однако в постели Азима было холодно и... пусто. Азим ворочался под тонкой шёлковой простынёй, нервно тря колено о колено. Он протянул руку, но рядом никого не было. Азим перевернулся на другой бок и потянул руку в эту сторону – снова никого. Юноша скинул с себя простыню и открыл глаза с чувством, что всё произошедшее с ним за последние несколько месяцев было сном. Это чувство тревожит его уже три недели, а последние пару дней просто не давало ему спать. Увидев Зилолу, он вздыхал с облегчением. Однако сейчас её не было ни в постели, ни в самой комнате, которую им выделили родители после свадьбы.
Эта комната была обустроена по вкусу Зилолы и обставлена изысканной мебелью, подаренной лучшим мебельщиком Ангурана. Этот же мастер окрасил комнату в бежевый и украсил углы деревянными панелями с резьбой, а на стены повесили различные кундалы. В комнате стояло благоуханье яблок, исходящее из золотых аромоламп в нишах над большой кроватью.
Азим сел и прислонился к спинке кровати, выполненной в виде тройного купола – напоминание о дворце – и высокими башнями по бокам, на которые они ставили свечи по ночам. Обивка спинки была сделана из мягкого бежевого бархата и застёгана золотистыми и розовыми сапфирами. Глядя на них, Азим протер глаза и перевёл взгляд на светло-пурпурные атласные занавески с белыми и синими ромбовидными полосами и разводами. Юноша сонно моргнул, затяжно зевнул и оглядел комнату – Зилолы и вправду не было. Видимо, как всегда, она проснулась с первыми лучами, если не раньше, и приступила к домашним делам.
Не веря в это, Азим в спешке оделся и спустился вниз. Услышав голос матери, он направился на кухню и увидел мать с женой. Зарина мелко нарезала мясо, Зилола месила тесто на кухонном столе и, услышав шаги Азима, отложила миску с тестом в сторону и поприветствовала мужа, подняв руку к сердцу и склонив голову.
– Доброе утро, – нежно сказала Зилола.
– Доброе утро, любовь моя, – с судорожным голосом ответил Азим.
Юноша вздохнул, но спокойствия ему это не принесло. Его сердце по-прежнему колотилось.
– Как ты, сынок? – голос Азима показался Зарине странным, и она посмотрела в его возбуждённые глаза. – Ты выглядишь обеспокоенным.
– Всё... хорошо, мама, – с запинкой слукавил Азим и отвёл взгляд. – Пойду, умоюсь, – понимая, что этим он не проймёт свою мать, Азим улыбнулся жене и вышел во двор.
Азим действительно был обеспокоен. Даже увидев Зилолу, его сердце не успокоилось. Странное чувство тревоги не покидало его. В последнее время он начал разговаривать во сне и бормотать «беги». Зилола успокаивала его и Азим снова засыпал. Однажды ночью Азим в ужасе проснулся и сел в постели. «Они все умерли от рук дэва. Нужно бежать», пробормотал он, испугав жену. Его мучили кошмары и за прошлые три ночи они только ухудшились. Зилола беспокоилась за мужа и, видимо поэтому, рассказала обо всём матери. Не удивительно, ведь они так сдружились за эти сорок дней. Зарина называет Зилолу «доченькой», и та сияет в ответ. Это радовало Азима, и он забывал о кошмарах до следующей ночи.
Азим вошёл в ванную, набрал в руки воды и резко плеснул себе в лицо, потом ещё раз и ещё... Однако тревога не смывалась.
– Что со мной? – тихо проговорил он, глядя в зеркало. Некоторое время спустя он снова умылся холодной водой и озадаченно уставился на то, как сливается вода в новой мраморной раковине. – Я тебя не обманывал, – помотал он головой.
Завершив все ванные процедуры, Азим снова вышел во двор и посмотрел наверх. На зеленовато-голубом небе парило одинокое белое кучевое облако. Юноша не опускал глаза, пока не заурчало в животе. Сытный завтрак – вот, что ему сейчас нужно, чтобы избавиться от тревоги. Думая о предстоящем дне, Азим вернулся домой.
– Доброе утро! – с новой улыбкой сказал Азим и, сначала, поцеловал мать в щеку, затем нежно поцеловал жену, смутив её перед свекровью.
Зилола в это время накатала тесто в рулет и нарезала его на куски, как показала Зарина. Азим оторвал кусочек теста, остававшегося в миске, и смачно положил его в рот.
– Сырое тесто? – удивилась Зилола.
– Он с детства делает так, когда я что-то пеку, – улыбнулась Зарина. – Иди, садись, – она кивнула в сторону столовой. – Сейчас подам завтрак.
Азим по-детски хмыкнул и оторвал ещё маленький кусочек теста и прошёл в столовую. Он сел на курпачу, а Зилола постелила рядом с ним скатерть. Потом она принесла чашку и глиняный кувшин с настойкой кураги, мёд, смешанный с фисташками, миндалём, орехом и тыквенными семечками. Затем она подала фатирмаску со свежим фатиром и нарезанной посередине ломтиками сочно-оранжевой дыни. Всё это было приправлено растительным сливочным маслом.
– Приятного аппетита, – сказала Зилола, положив деревянную неглубокую тарелку с черным цветочным узором перед мужем.
– Поешь со мной, – пригласил Азим.
– Спасибо. Мы с матушкой уже позавтракали.
Азим надул губы в улыбке и принялся за завтрак. Зилола же отошла в сторону и с любопытством смотрела, как с большим аппетитом ест муж. Во дворце по воле султана ей практически не разрешали входить ни на одну из пяти кухней и вообще не давали готовить. Придворные служанки сами приносили ей еду и готовили по её желанию. В доме у мужа она боялась признаться свекрови, что не умеет готовить, но, к её счастью и удивлению, Зарина не позволяла ей готовить.
– «В первые сорок дней ты наша гостья, доченька. В этот период я буду знакомить тебя со всеми правилами и предпочтениями в нашей семье», – с улыбкой сказала Зарина в их первое совместное утро на кухне.
Однако сегодня, на сороковой день, Зилола попросила разрешения у свекрови самой приготовить завтрак мужу.
– Вкусно? – робко поинтересовалась она.
– Очень, – похвалил Азим и наполнил рот новой горстью. – Моё любимое, – дожевав и проглотив, сказал он.
– Зилоладжан старалась для тебя, сынок, – Зарина похвально похлопала по плечу невестки, войдя в столовую. – Она сама испекла фатир и приготовила твой любимый завтрак.
Зилола с улыбкой и рукой у сердца поблагодарила свекровь за похвалу и вернулась на кухню, а Зарина села рядом с сыном.
– Как твои дела, сынок? – вкрадчиво поинтересовалась Зарина.
– Хорошо, – уклончиво ответил Азим, не глядя в глаза матери.
– А как здоровье?
Азим положительно покивал, потупив глаза. Он налил в другую чашу настойку кураги и предложил матери. Юноша понимал, о чём хочет поговорить мать, и всячески хотел избежать этот разговор.
– Попробуйте. Фатирмаска действительно получился вкусным...
– Зилола говорит, тебе снятся кошмары, – сказала Зарина после короткого глотка. – Кто такая Рудоба? – в лоб негромко спросила она, когда Азим, что-то промямлив, бесстрастно пожал плечами и скривил губы. Может, она и позволяла его отцу такие кривляния, но сын не увильнёт от ответа.
– «Откуда она знает это имя?» – юноша в изумлении и даже в страхе вытаращил на мать глаза.
– Твоя жена говорит, ты уже три ночи повторяешь это имя, – сказала Зарина, словно в ответ на вопрос, возникший в голове сына. – Сынок, ты только женился и у тебя уже кто-то появился на стороне? – Зарина вперила на сына испытующий взгляд.
– Мама! – негромко осёк Азим.
– Сынок, – мягко проговорила Зарина, – я волнуюсь о тебе. Твоя жена волнуется и даже ревнует к этой... Кто она?
Азим нерешительно посмотрел на мать. Он хотел всё рассказать, но не мог. Видимо, поэтому его и мучают кошмары.
– Как говорят люди, я совершил невозможное ради Зилолы. И после этого, вы думаете, я стану изменять ей? Простите, матушка. Я обещал не выдавать её тайны. И если эта тайна будет преследовать меня в кошмарах, пусть будет так. Зилола рядом... Она утешет меня, – тихо вымолвил он.
Зарина понимающе кивнула. Её сын проделал немалый труд, чтобы жениться на дочери султана. Вряд ли после этого он нашёл себе любовницу на стороне. И потом, что это за любовница, которая снится в кошмарах? Кем бы ни была эта Рудоба, Азим категорично не хочет о ней говорить. Пусть так.
– Вот масло чёрного тмина, матушка, – Зилола вошла в столовую и подала стеклянный пузырёк. Она невольно услышала последние слова мужа и посмотрела на него с взволнованной улыбкой.
– Пей по чайной ложке утром и вечером после еды, – сказала Зарина сыну, гладя его по голове за левым ухом. – Перед сном жуй мяту. Если это не избавит его от кошмаров, завари ему ромашку с мёдом, – посоветовала она невестке.
– Хорошо, матушка, – ответила Зилола и унесла пустую тарелку.
– Спасибо! Было вкусно, – Азим с восхищением любовался своей женой.
– Сегодня нас ждут во дворце, – напомнила Зарина.
– Да. Духтар талбон, – сказал Азим и сложил руки лодочкой перед собой ниже груди. Тихо прошептав благодарственную молитву, обвёл руки вокруг лица.
По традиции, по прошествии сорока дней после свадьбы, родители невесты в праве потребовать свою дочь в гости, что в буквальном смысле и означает «духтар талбон». Однако же со дня свадьбы Азима с Зилолой прошло больше сорока дней. Первые семь дней они остались во дворце, что не входит в счёт.
– Мы с твоей женой испечём самбусы, лепёшек и сладостей, – такова традиция. – А ты, пока, приведя себя в порядок, – наказала Зарина. – И о брате не забудь.
К трём часам по полудню за ними пришли придворные слуги в сопровождении вофи. Зарина вручила слугам три больших круглых подносов, завёрнутых в золотистые дастарханы.
Их процессия состояла из тринадцати человек. Трое вофи в зелёных халатах с золотистыми виноградными узорами шли впереди. На их золотистых поясах, прошитых зелёными нитками, сбоку висели короткие мечи в белых ножнах – этот цвет означал, что гвардейцы ни разу не проливали кровь, что в свою очередь значило, что на них никто не нападал. Позади них шли султанзаде, её муж, деверь и свекровь. За ними шли слуги с дастарханами и ещё три вофи замыкали процессию. Среди этих троих был и начальник придворных вофи, Мансур, который когда-то ткнул Азима за неуважение к султанзаде.
Зилола надела белый, почти приталенный атлас со светло-пурпурными разводами на лифе. На подоле также были треугольные разводы разных оттенков белого цвета. Поверх платья была короткая распашная безрукавка из атласа с едва заметными золотистыми разводами и золотистым кантом по краям. На голове была белая тюбетейка с золотистым кантом и с вышитым серебристым узором. Поверх круглой тюбетейки вместе с волосами к талии ниспадал пурпурный сетчатый платок с тесьмой, украшенной мелкими сапфирами. Она шла под руку с мужем и объясняла, как следует вести себя во дворце с другими родственниками султана, то есть хеш-султанами, и высокопоставленными гостями.
Азим и его мать тоже облачились в белые одеяния. Зарина, кроме того, свободно повязала зелёный платок, оставив макушку на половину открытой. На шее у неё висело турмалиновое ожерелье под цвет её глаз. Для сочетания с платком Зилола повязала на пояс свекрови другой зелёный платок, чуть темнее первого, с узлом на правом боку. После свадьбы султанзаде перестала ненавидеть зелёный цвет, поскольку это было любимым цветом её свекрови. Азим же изначально хотел надеть свой чёрный наряд, но жена отговорила его.
– «Вы теперь зять султана и вправе считаться хеш-султаном. Потому, во дворце вам следует появляться в белом», – объясняла Зилола, когда они переодевались в своей спальне.
На Рауфе также была белая туника и шаровары. Поверх у него был распашной белый камзол одинаковой длины с туникой. Его одеяние украшали бледно-серые растительные и переплетающиеся узоры, а на поясе под камзолом повязан серый шёлковый платок с белыми узорами винограда. Такой же платок повязан в виде короткой чалмы вокруг чёрной тюбетейки.
Процессия шла по оживлённым улицам столицы и прохожие склоняли голову перед султанзаде и её мужем. Некоторые делали это молча, другие желали молодожёнам счастья, крепкого здоровья, много детей и так далее. Между тем, горожане не скрывали удивления от того, что их госпожа идёт пешком, и косо с недопониманием поглядывали на слуг и вофи. Горожане не знали, что за день до этого писарь-глашатай Сорбон приходил в дом к Аъзаму с поручением султана. Он спрашивал, желает ли госпожа поехать во дворец на лошадях. Зилола ответила отказом, предпочтя пешую прогулку. В тот вечер, за ужином Азим вручил Сорбону четыре мешочка с очищенными из горной породы драгоценными камнями и попросил передать их тем семьям, которым Сорбон ранее передавал мархуров. Сорбон долго смотрел на мешочки и даже проронил слезу.
– «В одной из этих семей недавно скончалась бабушка и дети остались полными сиротами... Они будут безмерно рады вашей щедрости, молодой господин», – сказал тогда Сорбон сквозь сердобольный ком.
На площадь, окружавший дворец, процессия вышла через западную улицу, где, в основном, испокон веков проживали чиновники, отчего она и носит аналогичное название: «Улица чиновников». К самому дворцу они прошли через северо-западный лабиринт, благоухающий белыми розами. Это был выбор Зилолы, который она объяснила тем, что соскучилась по этим местам. Их проход сопровождался гулким рёвом сарунов, заточённых в клетках под галереями.
– Не бойтесь матушка, они заперты, – заверила Зилола.
Тем не менее Зарина с опаской прижалась к старшему сыну, а вот Рауф проявил к ним интерес.
– Можно посмотреть на белых львов, госпожа?
– На закате их будут кормить. Мы можем присоединиться, – с задорной улыбкой обещала Зилола и обрадовала деверя.
– Почему они ревут? – спросила Зарина.
– Хранителя знаний говорят, что саруны так молятся Всевышнему. Они делают это, когда солнце стоит утром и вечером над горизонтом на отметке одной стрелы.
– Кто такие Хранители знаний? – полюбопытствовал Рауф.
– Мои учителя, – кратко ответила Зилола.
– Зилола... Правда, что твой отец скармливал им ведьм? – нерешительно спросил Азим.
Его жена грустно потупилась. Её воспитательницы говорили, что тогда был тяжёлый период в Ахоруне. Люди умирали тысячами, и никто не мог найти лечения от Зелёной хвори. Когда ведьмы приходили во дворец предложить свою помощь, её отец просто приходил в ярость.
– Я была слишком мала тогда, но их вопли я запомнила надолго, – тихо проговорила Зилола.
Султан знал, что его дочь придёт ко дворцу через лабиринт. Потому он велел встретить её у служебного входа. Так, под северо-западными боковыми арками на ступеньки постелили бежево-розовую дорожку из тонкого шёлка с серебристой тесьмой. Слева стояли слуги, справа служанки, держа на изгибе локтя небольшие корзинки. Над головой Зилолы и Азима, которые прошли вперёд, они сыпали лепестки белой розы, над головой Зарины и Рауфа посыпали красные.
– Добро пожаловать, госпожа! Добро пожаловать, господин! – приветствовали они, как Зилолу с Азимом, так и Зарину с Рауфом.
Азим странно посмотрел на них. Зилола предупредила, что его теперь будут называть «господином». Всё равно, слышать это для него было непривычным.
То ли ещё будет...
В гардеробной они сменили свои красивые, расшитые галоши на серебристые сандалии с мягкой подошвой. Слуги с дастарханами в руках проводили их до банкетного зала. Теперь здесь на месте стола для молодожёнов стоял большой белый топчан с резьбой, чьи бороздки были украшены золотом. Султан стоял рядом с топчаном и отдавал распоряжение старшим слугам, среди которых был и Адхам.
Старшие слуги ушли с поклоном и султан повернулся к двери, где стояли его дочь с мужем, деверем и свекровью.
– С твоим приходом во дворец снова вернулось солнце, дочь моя! – Бузург подошёл и крепко обнял свою дочь. – Я скучал по тебе, – тихо проговорил он ей в ухо.
Зилола была поражена. Её отец впервые за всю жизнь сказал, что соскучился по ней. Что это с ним? Это Чёрный рубин так на него влияет? С тех пор как Бузург его получил, султана словно подменили. Как бы там ни было, Зилоле было приятно в тёплых объятиях отца.
– Я тоже рада видеть вас, отец, – ответила она.
Султан поцеловал дочь в щеку и посмотрел на зятя.
– Приветствую вас, несравненный султан, – Азим с почтением прижал руку к сердцу и склонил голову.
– Здравствуй, Азим, – султан положил правую руку на плечо зятю. На его левом указательном пальце было серебряно-золотое кольцо с Чёрным рубином, размером с виноград.
– «Куда он дел остальное?» – подумал Азим, глядя на кольцо.
– Проходите, – отступив, султан указал на резной топчан. – Добро пожаловать, – улыбнулся он Зарине и ласково потрепал Рауфа по затылку. – Аъзаму я давал важное поручение. Он скоро придёт, – заверил Бузург и пошёл за ними.
Зилола была приятно удивлена гостеприимством отца. Она с помощью мужа ступила на помост и поднялась на топчан длиной и шириной в пять газов. На нём были постелены бежевые курпачи с коричневым кантом с золотым переплетением. Их длина составляла три газа, обрамляя белую скатерть. Во главе дастархана сел султан, облаченный в белые, чуть ли не сверкающие шелка. Справа от султана сидел Азим, а Зилола – слева. Справа от дастархана сидели мужчины. Ближе к Азиму сидел его отец, который подошёл несколько минут после их прихода во дворец. Затем сидел Адхам, а рядом с ним сидел Рауф. Последним был мэр Арружа.
Слева от дастархана сидели женщины. Ближе к Зилоле была её свекровь, затем сидела жена мэра Арружа, мэресса Мираса и тётя султана – старшая сестра его покойного отца. Она приехала из Фалида вместе с мэром этого города, который предпочёл прогуляться по лабиринтам до заката.
Султан воздел руки перед собой и громко провозгласил:
– Да будет пир в честь моей дочери и её мужа!
Опустив руки, Бузург жестом велел придворным слугам начать представление и разносить блюда и угощения.
Остальные знатные и, в основном, местные гости были размещены в альковах с топчанами. Их было не меньше, чем на свадьбе. У ажурных решёток расположились музыканты. Они начали играть в струнные и лёгкие духовые инструменты. Молодые девушки в широких атласах с радужными разводами в танце закружились перед музыкантами. Из глубоких альковов начали выходить слуги с подносами.
На дастархане султана были разные лепёшки и мучные изделия. По углам парами стояли чайники – в белых с золотистыми узорами был зелёный чай, в тёмно-синих с белыми узорами был чёрный чай. В хрустальных кувшинах были шербет, настойки и отвари из сухофруктов с мёдом и свежевыжатые соки. На этот раз никакого вина. Султан не пил вина и не позволял ставить кувшины с вином на своём дастархане. Тем не менее вино подавали другим гостям в альковах. Именно поэтому мэр Фалида под предлогом прогулки в лабиринтах отлучился, чтобы позднее вернуться и пристроиться в один из этих альковов.
Следуя этикету дастархана – питьё сначала подают младшим, а еду – старшим. Так, Азим, спросив у Рауфа, налил и подал ему свежий грушевый сок.
– Как ваша жизнь молодая? – поинтересовался султан, взяв пиалу с зелёным чаем с рук Азима и посмотрев на дочь.
Зилола робко улыбнулась и опустила взгляд.
– Она – свет в моей душе, мой господин, – тепло отозвался Азим. – Я не представляю своей жизни без неё.
– Хорошо, что ты нашёл Чёрный рубин, – пошутил султан после глотка чая.
Азим согласно покивал, глядя на кольцо султана. В чёрном камне, огранённом в виде тюбетейки и обрамлённым двумя лепестками из золота и серебра, горели сотни мелких огней под светом люстр.
– Как вам удалось найти это сокровище? – поинтересовался Фотех , мэр Арружа. – Говорят, вы никому не поведали этой тайны.
– Простите, я не могу на это ответить, – учтиво сказал Азим.
– Вы не хотите, чтобы и другие нашли Чёрный рубин? – с укором спросил Фотех.
Азим промолчал и отвёл от него взгляд.
– Когда объявили о вашей предстоящей свадьбе с госпожой, весь Рахшонзамин узнал, что Азим нашёл Чёрный рубин, – продолжил напирать Фотех. – О да, вы знамениты, господин, хоть люди и не знают вас в лицо. С тех пор очень многие отправились на поиски этого сокровища, полагая, что вас видели в Арруже перед находкой рубина. Эти искатели приключений приезжают в Арруж толпами. С одной стороны, это хорошо. Постоялые дворы полны гостей. На базарах полно покупателей. Казна пополняется налогами... С другой стороны, после их ухода в мой дворец начали поступать письма. Родные и близкие этих путешественников спрашивают, где они? – его требовательный взгляд встретился с отчуждённым взглядом Азима. – Если не ошибаюсь, у вас ушло чуть более месяца, чтобы найти этот рубин. Со дня объявления вашей свадьбы и после неё прошло три месяца. За всё это время никто не вернулся домой, – с намёком на осуждение проговорил Фотех. – Если бы вы поделились своей тайной...
– Раскрытие тайны не вернёт тех, кто уже ушёл, – негромко прервал Азим.
Фотех сжал губы в тонкую линию и косо приподнял бровь.
– Ваша правда, – согласился он. – Однако, зная куда идти, они бы уже вернулись домой.
– Азиму сопутствовала удача, – встрял султан. – Пусть и другим она будет благосклонная по воле Всевышнего, – заключил он. По его тону и взгляду было ясно, что он больше не хочет слушать разговоров на эту тему.
– Попробуйте, отец, – Зилола пододвинула к отцу тарелочку с тремя самбусами. То, что они принесли на своих трёх дастарханах, тоже положили перед султаном и его гостями. – Я сама их испекла, – скромно сообщила она.
– Правда? – усомнился Бузург и с улыбкой взял одну самбусу. – М-м-м... – похвально промычал он, проглотив первый прожеванный кусок. – Не ожидал, – признался султан и посмотрел на Зарину. – С вами мой тюльпан расцвёл. Спасибо, – Бузург прижал руку к сердцу и слегка склонил голову, смутив Зарину.
– Зилола для меня как дочь, о которой я долго мечтала, – негромко сказала Зарина.
Бузург покивал и многозначительно посмотрел на дочь. Он хотел сказать, что она стала очень похожа на свою мать, но промолчал, чтобы не вызвать грусть в дочери.
Между тем, слуги подали первое блюдо – лёгкий суп с курицей и белой фасолью в белых фарфоровых мисках с золотой каймой и выпуклыми виноградными узорами. Соблюдая этикет дастархана, они ели молча. Тишину нарушали приятные переливы флейты и ритмичное сопровождение струнных инструментов.
Отложив свою пустую чашу с деревянной ложкой внутри, султан обратился к Азиму:
– Мне сказали, что ты отказался от места своего отца в Торговом совете. Почему?
– У меня недостаточно опыта, господин, чтобы занимать эту должность.
Султан добрым взглядом смотрел на зятя. Затем он посмотрел на дочь – та практически не притронулась к супу.
– Чем же ты тогда занимаешься? – он снова посмотрел на Азима.
– Слежу за сбором летнего урожая и подготовкой к сбору осеннего, – ответил Азим, проглотив недожёванное мясо.
– Так не пойдёт, – султан слегка сдвинул брови и покачал головой. – Ты теперь мой зять. Значит, теперь ты хеш-султан. Не пристало хеш-султанам ходить среди борозд и собирать картошку. Будешь моим вакилом, – оглядев всех за дастарханом, заявил султан. – Вместе со мной будешь вести собрания визирей. Каждые три месяца будешь ездить в Арруж, Мирас и Фалид слушать доклады мэров, разглашать мои указы и принимать от моего имени людей, желающих обратиться ко мне, но не в состоянии приехать в столицу. Люди должны знать, кто такой Азим ибн Аъзам, зять султана и отец будущего наследника. Кстати, о наследниках. Чем порадуете? – султан улыбчиво посмотрел на Азима, потом на дочь.
Зилола покраснела. Она опустила голову и, украдкой посмотрев на мужа, безмолвно шевеля губами, переложила на него ответ на вопрос отца.
Азим понимающе улыбнулся и посмотрел на тестя.
– С вашего позволения, несравненный султан, мы бы хотели повременить с этим, – Азим учтиво склонил голову.
– Правильное решение, – с одобрением кивнул султан. – Рано вам заводить детей. Вы сами ещё дети. Одному девятнадцать, другой семнадцать. Мой отец всегда говорил: «Дети – это большая ответственность. Человек должен прожить хотя бы двадцать пять лет, чтобы осознать эту ответственность прежде, чем самому стать родителем». И потом, я ещё молод, чтобы называться дедом, – пошутил Бузург.
Пока за их топчаном смеялись, слуги начали подавать второе блюдо. Адхам хотел приготовить изысканный плов, но султан велел ему приготовить манту.
– «Плов – это банально», – заявил Бузург этим утром. – «Сделай манту из трёх видов мяса и тыквы».
Что ж, Адхам постарался на славу. В неглубоких фарфоровых тарелках подавали манту, сложенные в гору и сверху посыпанные мелконарезанной зеленью. Склоны мантушной горы были политы тонкой струёй чакки, а подножья обрамлены луком, нежно поджаренным в сливочном масле. На белых тарелках слуги подавали манту с курицей и перцем, на серых с бараниной, на алых с говядиной, а на оранжевых с тыквой. Все четыре вида манту были слеплены по-разному. К ним подавали порционные тарелки с плоскими ложками, чашки с разбавленной чаккой и жгучий перец.
Пока все ели, танцовщицы и музыканты сделали небольшой перерыв. Вместо них вышла Зулфия – певица средних лет и среднего телосложения. Она была в красном атласе с белыми, желтыми и зелёными разводами. Склонив голову перед султаном и его свитой, она запела низким голосом про любовь и сопутствующие беды, и только один музыкант с рубабом подыгрывал ей.
Зилола по просьбе отца наложила ему по три мантушки каждого вида и подала ему вместе с чаккой и перцем.
– Приятного аппетита, дададжан, – мягко пожелала она.
Взяв другую порционную тарелку, Зилола затруднилась в выборе.
– Твоя мать любила тыквенные, – тёплой улыбкой подсказал Бузург. – Попробуй.
Зилола кивнула и взяла всего одну мантушку, чтобы не растолстеть.
Ох уж эти девушки!
Султан ласково смотрел на свою дочь, пока та доедала эту бедную мантушку.
– «Как же она изменилась после свадьбы», – думал он про себя. – «Она словно сияет изнутри. Видела бы ты свою дочь, Нисо», – с этой мыслью у него в глазах отразилась грусть. Он бегло посмотрел на Азима и снова на дочь. – «Этот молодой человек дал ей то, чего не смог я».
Не поднимая руки, султан протянул её к дочери.
– На твоей свадьбе мы так и не смогли потанцевать. Ты подаришь мне танец сейчас?
– С удовольствием, дададжан ! – широко улыбнувшись, Зилола взяла руку отца.
Зилола была просто в восторге. Чтобы не повлияло на отца, она рада, что теперь он замечает её. Азим и остальные снова сели, когда султан с дочерью спустились с топчана. Отец с дочерью встали посреди банкетного зала и все взоры направились на них.
– Спой нам что-нибудь душевное, – попросил султан.
Зулфия склонила голову и, что-то проговорив музыкантам, которые быстро вернулись на свои места, начала петь «Слезы отца» под музыку струн.
Бузург взял дочь за обе руки, и они начали двигаться в такт неторопливой музыки. Нежный голос заполнил банкетный зал, и все гости наблюдали за танцем отца и дочери.
– Танцор из меня неважный, – проговорил Бузург, не зная, как ещё продолжить разговор.
– У вас хорошо получается, – похвалила Зилола.
Отец и дочь, держась за руки, сделали круг, затем плавно взмахнули в одну сторону, потом и в другую. После они отступили друг от друга и снова приблизились. Их танец изображал круговорот солнца и луны.
– Я очень рад, что ты вернулась, – сказал Бузург, глядя в счастливые глаза дочери. – Дворец пустовал без тебя.
– Мне так приятно слышать это от вас, – прошептала Зилола.
– Прости меня, доченька. Я мало говорил тебе тёплых слов. Я был ослеплён горем и не замечал тебя...
Они отпустили руки, отдалились друг от друга на несколько шагов и три раза покружились на месте. Затем они сделали большой круг, глядя друг другу в глаза, и снова приблизились и взялись за руки.
– Ты так похожа на мать, – решился сказать Бузург.
– Вы любили её?
– Не меньше, чем Азим любит тебя, – ответил он, бросив взгляд на зятя. – Однако у меня была глупость предать её, – признался Бузург. – Я очень сожалею об этом, – он искал прощения в изумлённых глазах дочери, но танец их снова разлучил на несколько шагов.
Зилола не знала своей матери и не знала, что произошло между ними с отцом. Потому ей не было что ответить, когда они снова взялись за руки. Как завершающий элемент танца Бузург посмотрел в одну сторону, а Зилола в другую и её взгляд с подозрением пал на мужа.
– «Кто такая Рудоба? Если ему предстоят поездки по Ахоруну, он может снова встретиться с ней», – с ревностью подумала она.
Зулфия спела песню, и музыка стихла.
– Спасибо за танец, дочь моя, – поблагодарил Бузург.
– Вы изменились, отец, – Зилола изучающе посмотрела на отца.
– Я стараюсь измениться, – ответил Бузург. – Ещё один танец? – озорно предложил он.
– Охотно! – улыбнулась Зилола.
– Дорогие гости! – султан обратился ко всем. – Прошу вас присоединиться и разделить с нами следующий танец, – он поманил к себе рукой и перевёл взгляд на певицу. – Давай танцевальную! – заказал он жестом.
Заиграла бодрая, ритмичная музыка и Зулфия запела «Танцуй девочка». Танцпол перед ней наполнился гостями. Одни умело двигались в так с музыкой, другие кое-как подтанцовывали. Однако все они окружили султана с дочерью. Те с широкой улыбкой и радостно горящими глазами кружились в танце и двигали руками. И только Азим застенчиво хлопал в ладоши за плечом отца.
Увидев зятя, султан, пританцовывая, подошёл к нему и затащил в круг. В других случаях Азим отказался бы, ведь он не умеет танцевать. В этом случае деваться было некуда, и он начал выполнять какие-то неуклюжие движения.
– Думал, я не умею танцевать, – Бузург в танце подошёл к дочери и шутливо кивнул на Азима. – Вон какой баклажан.
Зилола засмеялась и в танце приблизилась к мужу.
– Повторяйте за мной, солнце моё, – прошептала она рядом с ухом Азима и начала выполнять плавные и ритмичные движения.
Азим же стал отражением жены, и она похвально кивнула ему.
– Продолжайте в таком духе, – сказала она и пригласила свекровь на танец.
Мэресса Мираса и тётя султана, несмотря на свои семьдесят пять лет, тоже вошли в круг и закружились в танце возле султана.
Во время второй танцевальной песни, всё внимание на себя привлёк Рауф. Он танцевал гораздо лучше старшего брата и даже исполнил отдельный танец с Зилолой. Все громко свистели и хвалили мальчишку.
Веселье и танцы продолжились ещё пять песен, после чего султан поблагодарил певицу и музыкантов за подаренное настроение. Гости начали возвращаться в свои альковы, а слуги начали подавать десерт.
– Отец, – Зилола подошла к султану. – Я устала и хотела бы отдохнуть.
– Хорошо, дочь моя, – кивнул Бузург. – Я велел подготовить для вас с Азимом новые покои наверху с террасой. Иди, отдохни. Завтра я позову мастеров, и они обустроят покои как тебе и твоему мужу будет угодно. Что такое? – спросил он, заметив, что дочь нерешительно потупилась.
– Прежде всего, вы султан и мой господин. Ваше слово закон для меня, – учтиво заговорила Зилола, не поднимая головы. – Однако, как к отцу, у меня к вам всего одна просьба.
– Слушаю тебя, – с интересом сказал Бузург.
– Отец, – Зилола посмотрела ему в глаза. – Позвольте остаться в доме моего мужа. Я росла во дворце, воспитываемая няньками и учителями. Я не знала материнской любви, но почувствовала её рядом со свекровью. Она относится ко мне как к родной дочери. Я хочу остаться с ней и называть её... – Зилола не произнесла последнее слово, чтобы не обидеть отца.
Султан был удивлён, и не столько словам дочери, а сколько тому, что совсем не знал ни своей дочери, ни того, какие у неё могут быть пожелания. Ему хотелось исполнить любое её желание, но это... Это было совсем неожиданно. Бузург только хотел наладить с дочерью отношения, а она хочет уйти из дворца.
– Вы все можете жить здесь, во дворце, – он пытался отговорить дочь.
– Мне всегда говорили, что я дочь султана и моё место во дворце. Что однажды и у меня будет свой дворец, когда я выйду замуж за какого-нибудь шахзаде. Но я вышла за простого парня и хочу быть простой невесткой. Хочу просыпаться по утрам, подметать двор, убирать пыль и помогать свекрови...
– А слуги? – недоумённо спросил Бузург.
Зилола отрицательно покачала головой.
Бузург задумчиво и неохотно вздохнул. Когда Зилола была маленькой, он часто оставлял её просьбы без ответа, и огорчённая девочка со слезами возвращалась в свои покои. Теперь же он не хотел вновь огорчать её, когда она так счастлива.
– При одном условии, – наконец сказал он.
Зилола согласно кивнула и Бузург озвучил своё условие:
– Не забывай, ты дочь султана. Неважно, что ты вышла не за шахзаде. Ты остаёшься моей наследницей. Я позволю тебе остаться в доме мужа, но... Когда по воле Всевышнего у тебя родится сын, ты вернёшься во дворец и будешь воспитывать наследника трона здесь.
– Да будет так, дададжан, – улыбнулась Зилола и склонила голову, прижав руку к сердцу.
– Твоя мать гордилась бы тобой, – покивав, сказал Бузург.
– Я люблю вас, дададжан, – Зилола крепко обняла отца.
– И я тебя, – прошептал султан в ответ. – Останься во дворце хотя бы на три дня, – попросил Бузург.
– Останусь, – тихо ответила Зилола, отпрянув от отца. – С вашего позволения, я пойду отдыхать.
– Иди, – с улыбкой кивнул Бузург.
Зилола поклонилась отцу и ушла. Однако через несколько шагов отец окликнул её.
– Дочь моя, посмотри на него, – Бузург кивнул в сторону Азима, который важно беседовал с отцом и визирем земледелья Ахоруна. – Твой муж далеко не простой парень, – одобрительно помотал он головой.
– Я знаю, – прошептала Зилола и направилась к выходу. Перед тем как покинуть зал, она снова посмотрела на мужа и заметила, что он вопросительно смотрит на неё. – Я люблю тебя, – проговорила она и вышла за дверь.
– Аъзам, – позвал султан, подойдя к ним. Тот склонил голову и был весь во внимании. – Я хочу сообщить о назначении Азима визирям и другим чиновникам. Банкетный зал не место для этого. Пусть соберутся завтра в малом зале заседаний.
– Сейчас же сообщу им, мой светлый господин, – с рукой у сердца Аъзам поклонился и вместе с визирем земледелья пошли выполнять поручение султана.
– Куда пошла Зилола? – спросил Азим.
– Она устала, – коротко ответил Бузург. – Она попросила остаться у вас дома. Вижу ты тоже удивлён, – посмотрев на Азима, сказал Бузург. – Она мой единственный ребёнок, Азим, – серьёзно заговорил султан. – Я мог и не выдавать её за тебя. Мог отказать тебе во время приёма сватов. Я мог сам найти Чёрный рубин... Времени не хватало, – выждав паузу, пожал плечами султан, а на изумлённый и вопросительный взгляд зятя просто хмыкнул. – Ты убедил меня, что любишь мою дочь и теперь она твоя. Однако любовь – это странное чувство. Из-за неё люди совершают не только добро, но и причиняют боль. Не обижай мою дочь, – султан предупредительно покачал головой. – Как отец, я слишком поздно спохватился, но у тебя всё впереди.
– Обещаю вам, мой светлый господин, на лице Зилолы всегда будет улыбка, – уверенно сказал Азим с рукой у сердца.
Султан кивнул, приняв обещание зятя и вернулся на топчан. Азим поднялся вслед за ним и сел справа от тестя. Затем на топчан вернулись и остальные, кто сидел с султаном, кроме его дочери.
– Ваши слова переданы визирям, мой светлый господин, – доложил Аъзам, перед тем как подняться на топчан.
– Хорошо, – кивнул султан и жестом велел музыкантам продолжить.
На танцпол снова вышли танцовщицы и под негромкую музыку стали исполнять новые танцы. В это время слуги, в добавок к десерту, подавали и холодные угощения.
– Мой светлый господин, – обратился Аъзам. – Из Расулабада пришли вести.
– Какие? – по тону визиря султан понял, что эти вести не могут ждать до завтра.
– Письмо прислал Акмал, главный писарь Зебистана, и одна из вестей плохая, господин.
– Не томите, Аъзам.
– Они сообщают, что наследный падишах, Мунир ибн Нодир скончался, – с сочувствием сказал Аъзам.
– Когда? Как?! – пришёл в негодование султан.
– В сообщении говорится, что трагедия произошла две недели назад, – ответил Аъзам.
– И они только сейчас извещают меня об этом? О чём только думает их премьер-министр? – возмутился султан.
– В письме также говорится, что в связи с отсутствием премьер-министра, они просят вас от имени падишаха увеличить поставки, – передал Аъзам.
– «Где же тогда Расим?» – с подозрением подумал Бузург. – «С тех пор как его назначили на эту должность, умерли оба наследника Нодира. Что творится в Расулабаде? Что задумал этот шакал?»
– Мы обсудили их просьбу с визирем земледелья и пришли к выводу, что мы могли бы увеличить поставки вдвое. Однако для этого нам нужны ещё грузовые лодки, – сказал Аъзам, пока султан пребывал в раздумье. – Господин?
– Вы должны отправиться в Расулабад, – султан посмотрел на свата, оставив свои раздумья. – Я хочу, чтобы вы выяснили, что там творится. Возьмите собой кого-нибудь из Торгового совета и под предлогом обсуждения условий дополнительных поставок выясните ситуацию во дворце и причину смерти сыновей падишаха. Всё это кажется мне слишком подозрительным.
– Будет сделано, мой светлый господин, – Аъзам склонил голову и прижал руку к сердцу.
– Вот твоё первое задание, Азим, – султан обратился к зятю. – Скажи писарям составить ответное письмо и выразить в нём моё сожаление. Пусть также сообщат о визите твоего отца... Что такое? – насупился султан, заметив странное выражение лица Азима, будто он не слушал его, а витал в облаках.
Азим снова почувствовал тревогу, когда султан обращался к нему. Что-то невидимое, словно когти, сдавливало ему голову. Ему стало не по себе. Руки снова задрожали.
– «Ты обманул меня», – услышал он сердитый голос Рудобы в своей голове.
– «Это сон?» – нахмурился в недоумении юноша.
– Азим? – звал султан, но его голос юноша слышал мутно. – Азим? – уже звали султан с его отцом.
Аъзам потряс сына за плечо и тот пришёл в себя и тут же услышал женский крик.
– Мой светлый господин! Султан! Чудовище! – в банкетный зал в диком ужасе забежала служанка.
Девушка в сиреневом платье и атласном камзоле поверх привлекла внимание всех своими воплями. Танцовщицы замерли в недоумении. Музыканты положили свои инструменты, а гости высовывали головы из альковов.
– Чудовище, господин! – она подбежала к резному топчану, и вся тряслась. – Оно... Оно...  – начала задыхаться перепуганная служанка.
– Успокойся! – потребовал султан. – Говори, что случилось?!
– Чудовище с огромными крыльями унесло госпожу Зилолу, – кое-как переведя дыхание, сообщила служанка.
– Что?! – вскочил с места султан.
Нет, это не сон. Это кошмар наяву.
Сердце Азима упало в пропасть. Он опешил от услышанного.
– Я требую объяснений! – вскричал султан.
– Госпожа осматривала новые покои. Она вышла на террасу и вскоре оно спустилось из ниоткуда, схватило госпожу своей огромной лапой и улетело прочь к горам, – поведала служанка.
Султан вперил в Азима палящий, вопросительный взгляд. Юноша растеряно и глубоко озадаченно смотрел вниз.
– «Я не нарушал обещания», – недоумевал он.
– Соберите всех вофи! Призовите изгнателей! – приказал султан, спустившись с топчана. – Мы немедля отправимся за ними!
Начальник придворных вофи, Мансур и его соратник, глава городской стражи выскочили из альковов и в полупьяном состоянии побежали исполнять волю султана.
– Нет! – вдруг возразил Азим. Он встал и спустился с топчана. – Вы не найдёте их.
– Ты знаешь, что за существо похитило мою дочь? – сердито спросил султан.
Азим молча кивнул в ответ.
– Ты и поведёшь нас, – приказал Бузург.
– Нет, – снова возразил Азим и подошёл к султану.
– Если это связано с твоей тайной, то пора раскрыть её! – возмутился Бузург.
– Я обещал не выдавать тайны, – тихо проговорил Азим и взял тестя за руку выше локтя. – Если вы отправитесь туда со своей гвардией, это нарушит моё слово. Тогда всё может плохо кончиться для всех нас. Прошу вас, отец, – Азим умоляюще посмотрел султану в глаза. – Доверьтесь мне. Я сам отправлюсь за ними и верну Зилолу. Обещаю...