Азим и Чёрный рубин - Глава 36

«Рыбе не докажешь, что она рыба. Так зачем спорить с тем, кто тебя не понимает?»
Хранители знаний: «Мемуары султана Зухура»

«И необязательно живым».
Зловещие слова Расима не выходили из мыслей Латифа с тех самых пор, как он покинул дворец. Самопровозглашённый падишах твердил, если Азим доберётся до пещеры, страж обрушит на Расулабад всю свою ярость. Неужели он не думает, что похищение зятя султана Ахоруна также не приведёт ни к чему хорошему?
– «И почему я выполняю его волю?» – удивлялся самому себе Латиф.
Нужно было отказать Расиму, но вместо этого он выбрал троих копейщиков из своего отряда, которым доверял больше всех. И теперь они уже третий день держали путь на север.
Сперва они двигались по дороге на северо-восток в сторону Арружа. Латиф со своей маленькой группой вышли в путь через три сойи после восхода. Он рассчитывал, что в это время на дороге уже не будет путников, однако просчитался. Через каждую стадию или две им по пути встречались путники с пустыми или полными повозками и телегами. Были и одинокие путники на лошадях и целые группы. Чтобы не вызвать у людей подозрений, Латиф и его спутники, скрыли свои короткие мечи широкими платками, которые были у них на поясах. Сами они были одеты в одинаковую одежду – белые льняные туники с коричневой тесьмой по краям, тёмно-голубые шаровары и бежевые безрукавки с плотной кожей изнутри. Латиф решил, что они послужат им достаточной защитой, если Азим окажет сопротивление. На самом деле, он всё ещё думал, как поступить с юношей?
– Что мы будем делать, если столкнёмся с Азимом? – спросил в очередной раз Шавкат . – Не сдастся же он нам добровольно.
Шавкат задавал этот вопрос и негодовал по этому поводу с первого дня пути. Он выжидательно смотрел на командира, но тот не мог дать ясного ответа.
– Мы вежливо его попросим, – подшутил Аваз, покачав короткий меч на левом бедре.
– Увидев нас с мечами в руках, он тут же убежит, – возразил Шавкат. – Говорят, его чёрный жеребец быстрее ветра.
– Жаль, мы не взяли с собой копья. Я бы точно метнул в него копьём и поглядели бы, кто быстрее, – беспечно пожал плечами Аваз.
– Думаю, это плохая идея, – засомневался Шавкат.
– Это приказ падишаха. Мы должны подчиниться, а не сомневаться, – встрял Дилшод, у которого всё это время был суровый вид.
– Как бы это подчинение не привело к войне, – проговорил Латиф. – Нам нужно поговорить с ним.
– С кем? – переспросил Шавкат.
– С Азимом, – ответил Латиф. – Нужно выяснить, что именно от него нужно падишаху? Расим говорит, что Азим может навлечь на нас гнев стража, но я ему не верю, – он задумчиво посмотрел вдаль.
– Как вообще колдун мог стать падишахом? – не понимал Шавкат.
– С помощью колдовства, – съязвил Аваз.
– Я имею в виду, неужели никто не заметил, что он колдун, – покосился Шавкат. Он хотел дать подзатыльник Авазу, но тот увернулся и отъехал, скорчив насмешливую гримасу.
–Видимо, он это хорошо скрывал, – предположил Дилшод.
– Я наводил справки о Расиме, – сказал Латиф. – О нём практически ничего не известно. Единственное, что мне поведал главный писарь, Расим родился в Джоду и жил там до девяти лет с отцом. Однажды они внезапно исчезли. Никто их больше не видел, пока Расим не появился в Расулабаде. Он был учеником Нигоры, пока не поступил на службу во дворец. Что с ним стало дальше, вам и так ясно.
– А дальше он стал нашим падишахом, Латиф, – сказал Дилшод. – Ты сам говорил, что он сделал многое для Зебистана. Это действительно так. Сейчас люди боятся его, но, когда он был послом или премьер-министром, они уважали его. Думаю, так и должно быть. Мы должны подчиняться, кем бы он ни был.
Латиф кивал с бесцельным взглядом. С одной стороны, Дилшод прав – Расим единственный, кто во дворце думает о народе. С другой стороны, каковы его настоящие мотивы? Что он собирается делать с этими птенцами?
– Он не внушает мне доверия, – заявил Латиф. – Ты прав, он думает о благе народа, но он также задумал что-то неладное... Я в этом уверен.
– Если падишах приказал доставить ему Азима, давайте просто сделаем это, – призвал Дилшод. – Возможно, у падишаха на это есть веские причины.
– Ты веришь его обвинениям? – спросил Шавкат.
Дилшод неуверенно посмотрел на Шавката. Он не знал, что ответить. Мнения по этому поводу расходились. Одни верили словам падишаха, другие задавались вопросами, на которые никто не мог ответить. Потому Дилшод всё больше склонялся к первым.
– Всё может быть, – тихо проговорил он.
– Нужно устроить привал, – сказал Латиф.
– Но ведь ещё только полдень, – возразил Дилшод.
– Слишком жарко. Солнце печёт прямо в спину, – сказал Латиф. – Отдохнём две сойи, а затем поскачем галопом. К вечеру мы будем у северо-западной опушки корявого леса. Там и придумаем, как поступить с Азимом.
Соратники согласились с Латифом, и они устроили не большой привал под дубом у западной опушки Корявого леса. Они привязали лошадей к низкой ветке и перекусили копчёным мясом с хлебом и курутом.
Сделав пару глотков воды, Латиф встал и вгляделся вглубь леса. Несмотря на кривизну стволов, кроны деревьев были пышными и свет, пробивавшийся сквозь густую листву, едва разгонял царивший там мрак.
– Удивительно, правда? – к нему подошёл Аваз. – В этом лесу даже сосны кривые.
– У меня мурашки от этого места, – признался присоединившийся к ним Шавкат.
– Здесь можно стать лёгкой добычей медведя или другого хищника, – сказал Латиф.
– Если они тут водятся, – добавил Дилшод.
– Вот именно, – поддержал Шавкат.
– Почему бы тебе не сходить и узнать? – подразнил Аваз.
– А самому слабо? – Шавкат шутливо толкнул Аваза в сторону леса.
– Ладно, поехали дальше, – скомандовал Латиф.
Солнце не стало прохладнее через две сойи после полудня.
На небе не было ни одного облачка. Латиф с соратниками сели на своих лошадей и погнали на север. Некоторое время спустя Латиф ощутил странное чувство. Он остановил лошадь и повернулся к лесу. Вдруг ему показалось, что он заметил нечто и хорошо присмотрелся...
Заметив остановку командира, Шавкат развернул лошадь и подъехал к нему.
– Что случилось? Ты увидел кого-то? – поинтересовался он.
Латиф странно посмотрел на Шавката и снова бросил взгляд на лес.
– Скачите дальше, – сказал он, когда вернулись Аваз с Дилшодом.
– В чём дело? – спросил Дилшод.
– Разведайте обстановку, – Латиф оставил его вопрос без ответа. – Узнайте, не возвращался ли Азим на Тропу мёртвых.
– А ты что будешь делать, – спросил Аваз.
– Я пойду в лес, – ответил Латиф и спешился. – Скачите! – велел он недоумевающим спутникам.
Они развернулись и снова поскакали на север. Латиф же привязал лошадь у дерева и с осторожностью вступил в лес. Чем дальше он шёл, тем больше сгущался сумрак. Опыт охотника подсказывал Латифу прислушаться к звукам. В лесу стоял лёгкий шелест листвы. Однако был и другой звук. Он доходил откуда-то справа. Пригнувшись, Латиф прошёл под косым стволом бука и пошёл на этот едва слышный звук. Иногда этот звук пропадал, и Латиф замирал на месте и получше прислушивался... Вот он снова услышал этот звук, похожий на хруст, где-то в ста шагах слева от себя.
Латиф пошёл в этом направлении и вскоре заметил некий силуэт. Он был таким же косым и корявым, как деревья вокруг. Кому бы ни принадлежал этот силуэт, он медленно двигался на юг, часто останавливаясь и сворачивая с пути. Латифу это показалось странным, и он осторожно подошёл поближе.
Черты силуэта становились яснее – это был какой-то согбенный старик, который еле держался на ногах и дрожал с каждым шагом. Этот старик что-то бормотал и с трудом передвигался.
Латифу что-то показалось знакомым в этом старике.
– Эй! – позвал он, выйдя из-за дерева.
Старик встал на месте и попытался повернуть свою едва заметно дрожавшую голову. Так и не посмотрев на Латифа, старик судорожно повернул налево и пошёл прямо, снова что-то бормоча себе под нос.
Латиф получше присмотрелся к этому старику. Он был худощав, голова поникла к груди и колени были слегка согнуты. Он переступал мелкими шажками и шатался, словно продрогшая собака. Тем не менее Латиф понял, что когда-то этот человек был высоким, широкоплечим и здоровым. Ему почему-то всё ещё казалось, что он знает этого старика.
Латиф обратил внимание на его одежду. Она вся была грязной и порванной. Однако эта льняная рубаха когда-то была голубой, совсем как...
– «Не может быть», – встревожился Латиф и подбежал к старику. Он остановил его и повернул в свою сторону. Посмотрев старику в лицо, Латиф пришёл в ужас – это был Фозил.
У пропавшего друга и бывшего подопечного Латифа была иссохшая, шелушистая кожа, словно он весь покрыт перхотью. На его лицо было страшно смотреть – она была исполосована морщинами, словно Фозилу было тысячу лет. Кожа на щеках усеяна трещинами, словно засохшая земля, не видевшая дождя десятки лет.
– Фозил, это ты? – потрясённо спросил Латиф.
– Я... ищу... еду, – проговорил он, выдыхая пылью.
– Фозил, это я, Латиф, – он потряс друга за плечи. – У меня есть еда.
– Вы... п-принесли... ему... еду? – Фозил с трудом, подрагивая, поднял глаза на Латифа. От худобы глаза Фозила провалились внутрь и также были в трещинах. – Он... голоден. Он... страдает... Вы... слышите... как он... п-поёт? – мёртвым, серым взглядом Фозил, не моргая, смотрел на Латифа.
– Кто поёт? Фозил, это я, Латиф. Ты не узнаешь меня? – недоумевал он.
Фозил тяжело моргнул и новым взглядом будто бы узнал Латифа.
– Ты... – протянул он. – Нашёл м-меня, – вздохнул он.
В этом вздохе было отчаяние, радость и облегчение, перемешанное с пылью.
– Да! – отрывисто вздохнул Латиф с широкой улыбкой. – Где ты был? Что с тобой случилось?
Фозил снова моргнул и его взгляд опять стал пустым, как у мертвеца. Его голова тяжело склонилась набок. Он повернулся и хотел было уйти, но Латиф остановил его.
– Н-нужно п-принести ему еду, – пробормотал Фозил, выдыхая пылью. – Он... г-голоден. Я... д-должен п-помочь.
– Фозил, о ком ты говоришь? – спросил Латиф. – Где Фаррух? Это ему нужна помощь?
– Фаррух... отдал... свою... душу, ч-чтобы п-помочь... ему, – с трудом проговорил Фозил.
– Что ты несёшь, Фозил? – негодовал Латиф. – Фаррух мёртв?
Фозил молчал и Латиф тряхнул его за плечо. Тот снова моргнул и, с усилием посмотрев на Латифа, припал к нему. Латиф поймал беднягу руками.
– Прошу тебя... убей меня, – взмолился Фозил.
– Зачем? Нет! – Латиф был потрясён такой просьбой.
Снова моргнув, Фозил опять начал бредить:
– Принесите... себя... в жертву... ради его... блага. Избавьте... его... от страданий.
– Со мной ещё трое ребят. Мы поможем тебе. Мы вернём тебя домой, – Латиф опустил взгляд и достал бурдюк с водой. Он хотел дать его Фозилу и, посмотрев ему в глаза, он опять заметил, что Фозил смотрит на него изнеможённым, умоляющим взглядом.
– Освободи м-меня, – сказал он хриплым, едва слышным голосом. – П-прошу... убей м-меня и... беги.
– Нет, – Латиф качал головой. К его глазам подступали слёзы. – Позволь помочь тебе.
Фозил тяжело закрыл глаза и медленно открыл их.
– Он... зовёт меня. Слышишь? – Фозил отошёл от Латифа. – Он... зовёт и т-тебя. Т-твоя душа... Наши... д-души... Он... страдает. Он... г-голоден.
Латиф не находил слов. Он не знал, что делать. Он оглянулся по сторонам – зря он опустил спутников. И лошади рядом нет. Он бы увёз Фозила прочь от этого мрачного места. Когда он снова посмотрел на Фозила, тот стоял к нему вплотную. В глазах Фозила было отчаяние.
– Я не могу... больше... этого выносить, – от него пахло пылью и песком. – Он... ужасен. П-прошу, убей... м-меня.
На левом бедре Латифа висел короткий меч, а на правом кинжал. К нему и потянулся Фозил.
– Освободи м-меня... от... этого... бремени. Убей.
Рука Фозила дрожала, и он не смог достать кинжал. Латиф же не решался этого сделать. Он смотрел в серые, сухие глаза Фозила. Они умоляли его, но Латиф качал головой. Слёзы текли к щекам Латифа.
– Неужели нет способа помочь тебе? – он всё ещё надеялся, что его спутники вот-вот вернутся и они вместе повезут его в Расулабад. Может, Расим сможет помочь. В конце концов, Фозил был ему верным слугой столько лет.
– Прошу... убей... меня, – Фозил хотел моргнуть, но сопротивлялся из последних сил.
Он чуть было снова не упал, но Латиф подхватил его. Выхода не было. Его друг мучился и просил прекратить его страдания. Латиф медленно обнажил кинжал и подвёл остриё к сердцу Фозила.
– Пусть Всевышний простит тебе грехи и примет в свои объятия, – в слезах горько проговорил Латиф и вонзил кинжал в сердце другу.
– Спасибо, – на последнем вздохе прошептал Фозил и закрыл глаза.
Латиф обнял его бездыханное тело и громко зарыдал. Он отнёс тело Фозила в небольшой овраг и накрыл его ветками и листьями.
– Прости, что не похоронил тебя достойным образом, – тихо проговорил Латиф, сев у края оврага. – Прости, что не вернулся тогда за тобой. Мне неведомо через какие муки ты прошёл, но теперь твоя душа свободна от скверных оков этого мира. Прощай, мой друг.
Латиф вытер слезу, в последний раз взглянул на могилу и ушёл.
Солнце близилось к закату, когда Латиф вернулся в то место, где он привязал свою лошадь. Развязывая поводья с ветки, он услышал зов. Латиф посмотрел через шею лошади и увидел всадника, скачущего в его сторону – это был Шавкат.
– Латиф, мы заметили чёрного жеребца у расщелины, – доложил Шавкат, подъехав к командиру. – Мы хотели поймать его, но он убежал в расщелину. Оттуда только один выход. Аваз с Дилшодом устроили засаду и будут поджидать Азима. Если поспешим к ним, то увидев нас четверых, Азим не станет сопротивляться. Мы поймаем его живым.
Из уст Шавката это прозвучало с облегчением, и выражение его лица было оживлённым. Он наконец нашёл решение задаче, которая томила его всю дорогу.
– Нет, – неожиданно сказал Латиф. – Скачи обратно и скажи ребятам, пусть возвращаются. Мы едем назад.
– А как же приказ падишаха? – удивился Шавкат.
– Не важно, живым или мёртвым, если мы похитим Азима, это приведёт к войне. Думаю, Расим именно этого и добивается. Нет! – Латиф твёрдо покачал головой. – Я не позволю, чтобы войну развязали моими руками.
– Падишах разгневается. Он колдун, и кто знает, что он может с нами сотворить? – Шавкат опасался наказания.
– Не волнуйся, перед падишахом буду отвечать я сам, – уверенно сказал Латиф. – Скачи к расщелине и отзови ребят.
– Хорошо, – задумавшись, сказал Шавкат и развернул лошадь.
Перед тем как уехать, Шавкат оглянулся на Латифа. Что-то в голосе командира показалось ему странным. Латиф казался удручённым.
– Что случилось? Что ты нашёл в лесу? – спросил Шавкат.
Латиф поднял на него тяжёлый, грустный взгляд и тихо ответил:
– Смерть.