Раннекайнозойские помещики

— Матильда Изграфьевна, голубушка, протяните свои, так скать, «щупальца» к полке и киньте мне пожалуйста пледик, а то мои «клешни» на холодном полу, до ломоты в зубах сводит.
— Извольте-с, — кидает ему в лицо старое выцветшее, плетёное и дырявое одеяло.

«Что ж, но и это хорошо», — думает про себя Аполлинарий Неизграфович и жеманно улыбается жене. Она отвечает ему той же ехидной улыбкой и показывает язык.

— Может быть стоило согласиться и сделать в нашей расселине тёплый пол, пусть и пугали соседи, что это чревато варикозым расширением вен, но как-то, было бы поуютнее, а?
— Ну как же, вы ведь вновь решили тогда сэкономить на своей семье, любезный Вы наш кормилец!
— Знаете ли, благодаря моей экономии, мы до сих пор ещё живы, матушка. Кстати, а где Игнат? Игнаааат! Игнааат!
— Игнаааат! — Вторит ему Матильда.

На крик появляется гигантская жаба, размером с доброго пони.
— Шта, куаа, извооолите-с, бхааарин?
— Игнтаушка, прикрой уже окошко нашей берлоги, а то слушать этот грай птеродактилей уже просто невыносимо!!!
— Кууанешна. Сию куа минуту. Только чем? Кругом одни кости.
— Где-то тут, ещё вчера валялась шерсть мамонта, ах да, на ней спит Матильдушка. А ты можешь закрыть окно, ну, скажем, своей здоровой пресноводной задницей? Ибо какая разница, где на ней сидеть часами!?
— Куанечно, барин, как скажете.

— А не сходить ли нам завтра в музей? Скажем, в Третичную галерею?
— Пап, это там, где тонны гуано под ногами?
— Да, но прекрасное не под ногами, а на стенах! Работы позднего анахронизма. Вообще люблю анахронистов: Ван Крот, Поль Саблезан, Клод МамОнт, и конечно же «Черная дыра» Малькевича, написанная, кстати, без использования углей, смешением различных цветов, так сказать. Не знаю, как такое возможно, но так говорят знающие и понимающие в искусстве люди. Эти залы, кстати, были созданы в XIX-м веке от Второго Массового вымирания видов.

— А может сходим в Скалопарк? Или к Мировому океану? Там можно покататься на Леоплеородонте, он большой, там всем места хватит.
— Тут ведь дело такое — сегодня у Лео отличное настроение и он покатает вас на своей спине, а завтра покатает вас в своём брюхе... ахахаха! Разве ты забыл — куда пропал 3-й «А» класс вашей школы в том году? Ни вещичек ни костей — лишь пузатенький злодей!


— Эх... вот так всегда.
— Порычи мне там...
— Ну, может тогда заведём какого-нибудь зверька?
— Тебе бородавчатого Игната мало?
— Ну у всех есть животные дома, хотя бы мини-Фороракоса, а? Или Саркозуха например? С ним и гулять не страшно, никто не осмелится подойти. Или маамонтёнка, они такие милые!
— Это он несколько лет мамонтёнком будет, а потом поробуй прокорми это существо. Я не так много добываю, чтобы позволить себе такие расходы. Ты в том году выпрашивал велоцераптора, чтобы в школу ездить и где он сейчас?
— Я разве виноват, что его угнали?!
— Идите вон, меганевр запускайте в небо. Я что-то проголодался, надо сходить посмотреть, как там несутся наши архиоаптериксы и несутся ли вообще. Вот уж бестолковое творение природы — ни птица, ни ящер, и несётся как попало!? Не знаю, что из него в будущем эволюционирует, но пока смех да грех.
— А может в наш водоём принесём мальков ихтиозавров? У них так красиво переливаются чешуйки, когда они всплывают на поверхность в лунном свете...

— А Мезозоевы, вон, в Вымиратах отдыхали, говорят классно там. — Произнесла, с укором, Матильда Изграфьевна, обращаяся к Аполлинарию Неизграфовичу.
— Ну конечно, гулять по парку и смотреть как вымирают Герреразавры и Эорапторы очень весело. К тому же там такая вонь от этих грязевых источников.
— Да, но их грязь полезна, она убивает многие болезнетворные бактерии, вот Вы когда мылись последний раз? Да и отель — ни много ни мало «пять морских звёзд» и всё включено. Пещеры без сколопендр, чистые и светлые, каждый мини-отель со своим прудиком без всяких мерзких медуз и триллобитов под ногами. И завтраки с обедами между прочим.
— Ой, знаю я эти их завтраки, сплошная падаль, я вас умоляю, да не стоят эти их Вымираты и выеденного яйца! Кстати, пойду всё ж схожу в наш археокурятник...


Мягко и незаметно накатывал вечер. Уже не так слышен был рёв, таких редких в эти дни — Тиранозавров, вновь сетующих на то, что кто-то разорил их кладку. Появившиеся и успешно отвоёвывающие себе место под солнцем млекопитающие, не теряли времени даром, что вело к исчезновению крупных видов динозавров. Пасущиеся в предгорьях Трицератопсы и Бронтозавры сбивались в стада и готовились ко сну, призывая сородичей звуком, похожим на звучание духовых инструментов. Птерозавры небольшими группами улетали в сторону озера на ночлег. В свои права вступала тёплая, чёрная и неспокойная раннекайнозойская ночь.