На Черном озере

     У подружки моей Катьки мама год назад умерла, старая уже была, тихо, ночью как будто заснула. Плакала Катька, горевала до сих пор горюет. Но полгода назад объявилось наследство, они-то не бедно жили квартира большая и машина и дача, вообще богатая наследница, но тут сообщают ей, что еще квартира есть, только в другом городе, в Сибири. Да это и не город даже, а поселок городского типа, три пятиэтажки да двадцать домиков частных. Ничего примечательного, но надо ехать разбираться с недвижимостью.
     Звонит она мне и говорит:
-Маш поехали со мной, а то боюсь одна ехать».
Ну как лучшей подруге отказать, поехали, взяла Витьку своего сели в Катькину машину да поехали.
Там ничего интересного, приехали двушка в пятиэтажке, мебель старая, пыльная, посреди комнаты рюкзак туристический в нем вещи какие-то. Катька ничего даже забирать не стала только тетрадка на столе лежала с фоткой их и забрала. Квартиру родственникам каким-то местным отписали и уехали восвояси. Вернулись и пошла жизнь не шатко, не валко, как обычно. И вот заехала Катька ко мне, маму помянуть, сели бутылочку взяли пьем, вспоминаем…
     Тетя Лена хорошая женщина была, добрая, спокойная, щупленькая такая вся маленькая, про таких говорят и маленькая собачка до старости щенок. Правда характер твердый был, если решила, что, то так тому и быть, не особо разговорчивая была. Каждый вечер молитву читала «Отче наш» да по несколько раз, и каждое воскресенье в церковь ходила и Катьку с собой водила. Но только праздников церковных не отмечала, в церковь придет свечи поставит и стоит молча, потом уходит.
     Сидим поминаем, а тут я про тетрадку эту вспомнила, она у меня осталась после поездки, да так и лежала на полке. Я ее достала и из нее фотка выпала, Катька на нее посмотрела, побледнела вся и в обморок упала. Я нашатырь принесла ей в нос сунула, та очухалась, сидит и трясется, воды просит. Воду ей  дала смотрю на фото там мама ее молодая еще ей лет 20-25 , рядом сестра ее старшая в походной одежде с рюкзаками, а между ними парень молодой стоит, красивый, глаз не отвести, глаза голубые волосы русые до плеч вьются в камуфляже одет, солнышко, сзади озеро и рядом костер горит идиллия в общем.
-Ты чего испугалась, а она дрожащей рукой в парня этого тычет и шепчет, что он на похоронах был, такой же молодой и красивый.
Я говорю, может это сын его был, а она нет точно он! Ну открыли мы тетрадку стали читать, и я почувствовала, как кровь в жилах стынет и волосы на загривке дыбом встают.
     Вот вся эта запись:
Получилось, что мы с сестрой моей Инной в один год разведенками стали, хотя она меня на пять лет старше была. Я со своим по-тихому разошлась, он все по командировкам ездил, да в каждом городе по подруге имел, как потом выяснилось, а Инка с дракой и со скандалом, и с битой посудой. Съехались мы с ней и стали жить вместе, вроде успокоилось все, все угомонились. Жили, работали, да только стала Инка язычеством увлекаться и в походы ходить со товарищи. И вот говорит мне однажды:
- Пошли в поход, есть одно озеро волшебное в тайге обряд проведем козлам нашим отомстим.
А в выходные погода хорошая я согласилась, только сказала, что в ритуалах ее участвовать не буду, она говорит ну и ладно, прогуляешься проветришься, а то дом работа дом совсем зачахла. И поехали …
     Сперва на старом ПАЗике два часа тряслись, а потом с геологами на шишиге всю ночь ехали. Высадили они нас и сказали, что через четыре дня будут обратно ехать и нас заберут. Вот мы в тайге одни – туристы. Рюкзаки, палатки все как положено и еда, и вода, и аптечка, и котелок. Весь день следующий шли с короткими привалами, вечером палатку поставили костер разожгли, ночь спокойно прошла, утром позавтракали собрались и пошли дальше. Часа через два вышли к большому красивому озеру, вот тут все и началось! Дым от костра мы увидели издали и решили подойти, костер был небольшой рядом лежал небольшой запас дров, но не было видно никаких вещей просто озеро в тайге пустой берег и костер, очень странное ощущение. В тот самый момент, когда мы уже были готовы убежать, раздался всплеск и мы увидели выходящего на берег молодого человека. Он был гол и прекрасен. Голубые глаза, длинные русые волосы мускулистое спортивное тело. Мы стояли, разинув рты и даже не нашлись, что ответить на его «привет девчонки!». Он улыбнулся и начал ворчать, что если бы он остановился пописать посреди пустыни, то все равно кто-нибудь проходил бы мимо. Нагота ни капли его не смущала, он раздул костер и стал сушиться. Инна спросила его почему ты не одеваешься, он с улыбкой ответил, что он молодой и красивый и ему абсолютно нечего стесняться, ну и потом незачем одевать одежду на мокрое тело, сперва обсохнуть, а уже потом одеваться. Он улыбался и шутил, а я, глядя на него думала, как я хочу его обнять и прильнуть нему всем телом.

Одевшись, он разворошил костер и предложил нам угоститься рыбой, которая все это время запекалась в глине под костром. Рыба называлась «хариус» и вкуснее рыбы я никогда в жизни не пробовала. Было очень вкусно.
- А ты куда идешь?
- Вон там видишь на холме сосна высокая, возле нее изба есть, там заночую и буду выходить из тайги.
- А давно ты здесь?
- Да, уже нагулялся. А вы куда топаете?
- Мы на «Черное озеро».
- Зачем вас туда черти несут? Не ходите туда, нечего вам там делать.
-Мы сами как-нибудь разберемся!
возмутилась сестра.
- Нет, не разберетесь, там в обычные дни делать нечего, а на Купалу его надо километров за десять обходить.
- Нам надо.
-Ну пойдем, мне километров семь с вами по пути, а там дальше, как знаете.
Мы долго шагали в тишине по еле заметной тропинке.
- А зовут тебя как?
Спросила сестра.
-Лешой зовут
но мне послышалось Леший. Тропинка уперлась в большой, мрачный дуб, старый, могучий, поросший мхом.
- Здесь наши пути расходятся. Мне направо, а вам налево, до озера километров пять. Не ходите туда, поздно уже. Вы туда к закату придете.
-Нам туда к закату и надо
Сказала сестра.
- Вы что сказок детских начитались и решили, что ведьмы?
- Это не твое дело!
- Вы не доживете до рассвета!
-Откуда ты то знаешь?
-Я в этих местах всю жизнь прожил, не ходите туда, даже здесь уже опасно находится!
Сестра не сдавалась, а мне становилось жутковато
-Может не пойдем
робко спросила я.
Но она как с цепи сорвалась
- Раз решили значит пойдем! Все пошли.
Она стала бегать вокруг нас и орать, что все ее планы рушатся из-за мужиков, сами жить не умеют и другим не дают! Леша посмотрел на нее и очень твердо спросил
-Ты готова умереть этой ночью?
-Да! Я готова!
-А сестра твоя?
Я стояла молча, но слезы ручьями текли у меня из глаз, я боялась и очень хотела жить. Она долго орала, материлась, но потом вопли сошли на нет, и она сказала:
-Ладно, веди, где твоя изба?
Леша мрачно ответил
-До моей нам уже не успеть, тут есть старая неподалеку может получится там ночь пережить.
И быстро зашагал направо. Солнце начало клонится к закату, мы вышли на маленькую полянку, в середине которой стояла крошечная избушка, старая, покосившаяся, но целая. Внутри было как в купе, двое небольших нар и столик посередине. Леша быстро набрал дров и растопил маленькую печурку, потом нашей палаткой плотно закрыл окно, даже маленькой щелки не оставил. Вышел наружу, обошел вокруг избы, как бы разговаривая с самим собой или что-то напевая себе под нос. Он вошел в избу с последними лучами солнца и очень тщательно запер дверь шепча под нос то ли мантру, то ли молитву.
-Ты говорила у вас есть аптечка
-Да, а зачем?
-Пластырь есть?
-Есть, вот держи.
- Это не мне надо, а вам. Возьмите рты друг другу заклейте
- Это еще зачем?
-Мы не успели уйти далеко! Это будет самая страшная и самая долгая ночь в вашей жизни.
-Ой, Леша не пугай! Пуганные мы!
- Я не Леша, я Леший, а вы дуры городские сказок начитались и в тайгу поперлись, здесь скоро такое начнется, что даже я бессилен! Заклеивайте рты! Если вы издадите хотя бы стон, то до утра вам не дожить.
-Почему?
-На «Черном озере» лагерь стоял, зеки лес валили, и лагерный начальник по пьяни на охоте жену местного шамана убил. И тогда шаман сказал, что настает последняя ночь в их жизни. Несколько часов спустя они увидели костер на берегу и услышали стук бубна. Шаман камлал. Охранники стали стрелять, но было уже поздно, только один зек сразу побежал и через две недели к людям вышел седой и немой, а на месте лагеря ничего нет, как будто его и не было никогда! И каждый год в ночь на Купалу здесь такие силы беснуются, что даже я стараюсь подальше отсюда быть, поэтому заклейте рты и не переставайте про себя молитву читать «Отче наш» и чтобы не происходило ни на секунду не останавливайтесь, и ни звука!
Я спросила:
-А глаза закрыть?
-Как хочешь, вы все равно ничего не увидите.
Мы заклеили друг другу рты, я села рядом с Лешим, а сестра напротив. Она была злая как черт и не верила ни одному его слову. В избушке не было темно из приоткрытой двери печурки падали багровые блики, освещая небольшой уголок. Тишина была настолько плотной, что казалось ее можно было потрогать руками, я хотела сесть к сестре, но она отогнала меня шипя как кошка. Леший прижал меня к себе и шепнул:
-Молитесь, начинается!
Первый звук, донесшийся до нас, был похож на отдаленное пение иногда переходящее в вой, долгий, унывный на одной ноте, а потом ночь взорвалась воплями. Душераздирающие крики разные, много, полные ужаса и боли, и вновь тишина. Прошло сколько-то времени я, не останавливаясь как мантру повторяла «Отче наш, еже еси на небеси…» раз за разом без остановки. Все что было сейчас мной сжалось в маленький комочек страха, и я зажмурилась, прижавшись к Лешему. Вдали начал бить бубен удар за ударом, гулкий, монотонный. Целая вечность…Новый звук. Я не сразу поняла, что это как будто кто-то алюминиевой ложкой скреб по миске мороз по коже пробежал от этого звука. Потом опять тишина. И вдруг я услышала разговор двух людей только говорили они невпопад каждый свое «Точить топоры, пилы надо, выработка больше будет», «Темно так почему? Не вижу ничего!» и стон жалкий такой. «Куда несешь поворачивай», «Сапог не привезли новых» и опять стон. Вдали раздался звук пилы долго и нудно, потом всхлипы и «Печь закрой, дымит».
И вдруг, к своему ужасу, я услышала звук внутри избушки, это завозилась сестра она оторвала пластырь и закричала:
-Да это дружки его клоунаду устраивают, козлы! Печь ему блин дымит!
Я почувствовала руку Лешего, зажимающего мне рот. Снаружи раздался долгий хриплый вой и застучал бубен. Только быстро и бешено. Сестра в углу закричала и этот крик полный ужаса будет долго преследовать меня в ночных кошмарах. Крик полный боли перешел в сдавленный хрип и заглох.
     Очнулась я от травинки, щекочущей мое лицо. Был день, яркое солнце, щебетание птиц. Леший сидел у костра, услышав, что я завозилась оглянулся и сказал:
-Все закончилось. Вставай и уходи.
-А где моя сестра?
-В избушке, но для нее все кончено.
Я вскочила и побежала к избе.
-Нет! Стой!
Леший крикнул, но было поздно, я вошла.
В углу на нарах вместо сестры сидела старуха с маской ужаса, застывшей на лице, выпученные глаза и скрюченные пальцы, вцепившиеся в горло. Она была мертва и выглядела так, как будто была мертва уже давно.
Я не закричала и не потеряла сознание только почувствовала как похолодели руки. Леший сказал уходи, иди по тропинке к вечеру выйдешь к избушке, там дядя Коля попроси его он тебя подвезет, только не рассказывай ему ничего. Он поджег избу подал мне рюкзак и направил на тропу.
-Иди не останавливайся и не оглядывайся! Прощай! Не возвращайся сюда никогда!
К вечеру я вышла к избе. На встречу выбежала лайка с веселым лаем, махая пушистым хвостом. Угрюмый седой мужик грузил вещи в старый видавший виды УАЗик. Я подошла и сказала:
-Здравствуй дядя Коля, довези до города.
Он молча закрыл избу, загнал собаку в машину, разгреб хлам на переднем сиденье сказал: -Залазь.
Ехали долго и молча. К утру приехали до города. Он остановил на остановке и сказал:
- Хочешь в город иди, хочешь автобус тут жди. Не повезу я тебя дальше.
-Почему? Что я плохого вам сделала?
-Да сгинула ты со своей сестрой четыре года назад, изыди.
Он плюнул, перекрестился, хлопнул дверью и уехал, обдав меня вонючими выхлопными газами. Через два часа пришел автобус, я уехала оттуда навсегда, не оборачиваясь, прочь в другой город другой мир, в другую жизнь …И только в ночных кошмарах я снова в избе слушаю разговоры снаружи и молюсь «Отче наш, еже еси на небеси…».