Из цикла Письма из прошлого - Почта

Зима ворвалась сильными снегопадами и проблемами с продовольствием, тревожной сводкой с фронта и письмами, не всегда теми, какие ждали... Там, далеко от этих мест - дни и ночи жестоких боев, а здесь в далеком селе – своя битва: повседневная рутина, часть которой в мирное время выполняют мужчины, а теперь все это нелегким бременем легло на плечи их матерей и жен, сестер и дочерей.
Вечерело. Небольшая телега, уже старая, но еще верно служившая в основном для доставки почты с посылками, пару раз в неделю отправлялась в райцентр. Телегу эту везла такая же немолодая лошадь, которая будто понимала свою важную миссию и преодолевала немалое расстояние по проселочным дорогам через лесок, напрягая все силы. Ее берегли и старались кормить досыта, насколько это было возможно. И все же годы работы в поле и то, что кузнец, знавший все премудрости своего ремесла и всегда так ладно подковавший ее, ушел на фронт, давали о себе знать. Но и здесь животное, будто понимало, что надо пережить это нелегкое время и терпеть временами беспокоившую боль в ноге. Лошадь шла спокойно, слегка стряхивая с гривы падавший снег. Управляла лошадью молодая учитель, Нагима, которая вот таким образом раз в неделю объезжала несколько сел, доставляя из райцентра газеты и письма. Доехав до села она обычно выдавала главе села несколько экземпляров газет под роспись и письма. Зачастую она задерживалась на пару часов, чтобы прочесть собравшимся сельчанам последние новости из газет и другую важную и полезную информацию, которую она еще накануне аккуратно записывала в специальную тетрадь, прослушав радио. Сейчас она возвращалась домой и везла с собой два письма и газеты. До дома оставалось немного, но как-то уж быстро наступавшая темнота и поднимавшийся мороз тревожили. Вдруг она увидела впереди два огонька. Сначала она подумала, что может издали сверкнули огни в оконце крайнего дома. Но вглядевшись, она заметила, что огоньки-то меняли свое местоположения. В синеющих тенях старых деревьев и разбросавших по сторонам свои неказистые ветви кустов бесшумно скользили неясные очертания. В какой-то момент огоньков стало больше и они то растворялись в полутьме, то вдруг загорались пронзительными маленькими лучиками красноватого цвета и начинали двигаться навстречу. Лошадь тяжело задышала и фыркнула. Сомнений нет – волки! Учительница осмотрелась и поняла, что их примерно пять-шесть. Шли они слаженно и все более сжимали кольцо окружения. Она успела подумать, что эти хищники удивительным образом умеют договариваться меж собой без слов, четко и верно действуя по своему дикому плану охоты. И ведь не сбиваются, и следуют за вожаком. Вот бы люди так ладили не тратя слов! Меж тем волки обступали повозку и все ближе подбирались к лошади. Обезумевшая от страха, но вероятно имевшая опыт встречи с заклятым врагом, лошадь рванула вперед так, что Нагима едва не опрокинулась назад, благо повод она держала крепко. Серые звери с немного впалыми животами и облезшими хвостами перешли на размеренный бег. С их-то ловкостью и выносливостью догнать немолодую уставшую лошадь с повозкой им не сложно. Нагиму вдруг осенило, что надо как-то спугнуть зверей, чтобы выиграть время, а там и до села недалеко. Она обернула повод вокруг руки и доверилась лошади – умное животное лучше знает дорогу, лишь бы впереди не оказалось глубоких сугробов. Она протянула руку назад и достала из большой брезентовой сумки газету, при этом не упуская из виду бежавшую прямо рядом с лошадью волчицу. Как-то Нагима сразу поняла, что руководила этой стаей матерая волчица – больно уж уверенно она бежала, бросив пренебрежительный взгляд в ее сторону. Конечно, им главное лошадь достать, но только сразу валить ее сил видимо мало – похоже, они голодают давно, да и оглобли мешают, потому и решили измотать скотину, а ее саму... Нагима дрожащей рукой достала спички. Рискуя уронить весь коробок, он все же достала одну и чиркнула по нему. Получилось не сразу, но когда круглая головка вспыхнула она быстро поднесла к ней газету и буквально на лету загоравшуюся бумагу бросила перед волчицей. Не попала прямо, но зверюга от неожиданности отпрянула и приостановилась. Может, огонь и задел ее морду. Газета прогорела конечно быстро, оставляя жалкую горстку черного пепла на снегу. Следующую газету Нагима бросила уже увереннее в другую сторону, где чуть боком бежал бурый волк с лохматым загривком. Он даже слегка взвизгнул, видимо был молод, а потому неопытен и огня испугался сильнее. Нагима продолжала доставать газеты и бросать их по сторонам, целясь в волков, насколько могла их видеть. Лошадь бежала во весь опор: стоит чуть помедлить или сделать неуверенное движение в сторону – все! Волки и правда умные звери: совсем скоро они поняли, что горящие клубки гаснут быстро. Хотя огонь пугал их, но голод был сильнее и вел их за собой.
В какой-то момент Нагима вдруг ясно представила перед собой лицо своего отца. Детские воспоминания, как сон, о зимних вечерах: аромат хлеба, руки матери и смеющиеся глаза отца, подставляющего ей свою бороду, чтобы она убрала застывшие капли. Говорят, что в такие минуты человек вспоминает всю жизнь, но она видела лишь эту картинку из далекого прошлого. Нагима знала четко – ее время не пришло! Муж на фронте, а дома ждут трое детей, младшей из которых нет и полугода.
Газеты заканчивались, тетрадь с записями тоже была брошена под морду большого светлого волка. Нагима нащупала за спиной солому, расстеленную в повозке. Спички еще оставались. Лошадь гнала из последних сил. Волки, несмотря на свое преимущество в числе и силе, все же стали отставать, да и все острее ощущавшиеся запахи людей настораживали. Нагима заметила более четкие очертания домов и вроде даже фигуры. Послышался лай – какая-то собака почуяла врага. Нагима закричала настолько громко, насколько хватило сил. Может, ее отчаянный крик несколько обескуражил волчицу, что она остановилась. В свете луны и сельских огней показался колодец, к которому лошадь устремилась с еще большим усилием. Замелькали фигуры бежавших навстречу людей и послышались встревоженные голоса. Волки попятились и уже через мгновение бежали прочь. Лошадь промчалась мимо домов с грохотом протащив за собой повозку. 
Уже утром глава села осмотрел сумку и с пониманием взглянул на Нагиму. Он понимал, что в этой ситуации ни ему, ни ей сказать нечего. Но Нагима достала из широкого потертого пиджака два письма и неровно оторванную страничку газеты: «Успела передовицу спрятать. Сводка с фронта и планы на весну.»
До отъезда в город Нагима еще всю весну ездила с письмами и газетами на той же повозке, запряженную той же лошадью