Максимыч

                Максимыч
         Михаил  Максимыч крепкий  лет под пятьдесят мужик, работал водовозом в совхозе. Его задача -  в летний зной привезти воды работающим на полях рабочим, трактористам, женщинам на прополке свёклы.
   
 Уже семь лет как  закончилась война. С фронта Михаил Максимыч  вернулся в сорок третьем после ранения, без кисти правой руки. Культя заросла, но иногда начинала кровоточить и он ее  бинтовал левой здоровой рукой.  Происходило это чаще всего тогда, когда,   забывшись, налегал на раненную которой помогал здоровой руке, и она начинала беспокоить. Он уже много умел делать одной левой рукой, но на  вскопке огорода, при уборке навоза в коровнике и в других случаях приходилось помогать и культей.
      
Несмотря на  трудные годы, прожитые вместе со своей  женой Анютой  до войны и на серьезное ранение,  он на народе всегда с шуткой и прибауткой. Анюта  была тиха, незаметна и скромна, но великая труженица: родить и  поднять на ноги одиннадцать детей – это материнский подвиг. Всех их надо было накормить . обуть, одеть, а ,часто , и согреть.
      
 В тридцатых годах Михаил Максимович  в поиске лучшей доли устроился работать в совхоз,  покинув свою  деревеньку Паневку,  расположенную в пятнадцати километрах от места работы в совхозе. Он не один из деревни ушел работать в совхоз, там работало уже несколько его земляков.  Подумывал  перевезти семью, но  жалко было  рушить нажитое трудом отцов и дедов родимое гнездо. Как-то до него дошел слух, что в родной деревеньке Паневке  отбирают имущество, экспроприируют.  Максимыч, опасаясь за семью,  пошел в свою деревню. Не успел он пообедать в родном доме,  как явились активисты с конфискацией. Михаил попытался было сопротивляться, но тут один из пришедших достал оружие и стал угрожать расправой,  готовился произвести выстрел. На печи увидела эту страшную картину  одна из дочерей, испугалась  за отца,  и с ней случился «удар», от которого молодая девушка скончалась.
       
Бросив все нажитое и дом, и имущество,переживая трагедию семья перебралась в совхоз. Максимыч добросовестно работал на ферме, руководство видело это  и ценило, поэтому  выделило маленькую квартиру. Это было непросто, так как во  многих квартирах жили   по  две, а иногда и  три семьи. Взрослые спали на полу, постелив солому, дерюги, накрывались шубами ,тулупами, если они были, младшие спали на самодельных кроватях. Места было так мало, что ступить в буквальном смысле места не было. Однако,такая теснота позволяла быть теплее во время сна. Жизнь была трудная и голодная,  особенно в  первые годы после переселения. Теснота, отсутствие мыла приводило к тому, что заводились вши. Бывало, болели и часоткой. Анюта знала от своих мамы и бабушки старый рецепт лечения этой напасти:  она смешивала куриный помет и серу и этим составом намазывала ребятишек. То ли состав действовал,  то ли сама по  себе, но  болезнь проходила. Ребятишки   и старшие из-за того,  что не было мыла, мылись со щелоком, который наводила Анюта  . Только перед самой войной жизнь стала потихоньку налаживаться. Дети взрослели , стали помогать по хозяйству, самые старшие  обзаводились своими семьями и начинали работать в совхозе.
       
 Все это вспоминал Максимыч , когда ехал  на двуколке со студеной водой  в  бочке  на поле,  а ,чтобы вода быстро не степлилась, он наколол куски льда в леднике и опустил в бочку.  Лошадка по имени Касатка ехала споро, ее не нужно подгонять. Послеобеденное солнце жарило во всю мочь июльского зноя. Встряхивая гривой, отбиваясь  хвостом и ногами от назойливых слепней и оводов Касатка спешила поскорее проехать лесополосу, где нет ни малейшего ветерка и воздух как будто заснул и своим  жаром обвалакивает все живое и неживое. «Да. – подумал Матвеевич, - несладко сейчас мужикам, ставящим стога сена». Скоро уже и поле, где они скирдуют, вот за этой лощиной. Невдалеке показался уже завершенный стог, рядом вырос наполовину сложенный второй. Увидев водовоза мужики собрались в тени скирда. Темно –бронзовые лица, мокрые от пота  рубашки , натруженные руки – все говорило о трудной работе в такую жару. Многие из них всего  несколько лет назад на войне  испытали  и победы, и горечь отступлений, потери друзей, близких.  Среди них были  и молодые ребята, которые не  воевали  из – за возраста,  а  некоторые еще и не служили в армии. Молодой тракторист Серега спросил: «Максимыч расскажи, как руки лишился на  войне?» Старшие зашишикали на него:  не тереби, мол, душу. Среди мужиков были бывшие фронтовики  и  некоторые тоже имели ранения, но у Максимыча рана на виду – нет руки, да и по возрасту он был старше их. И его уважали. Михаил Максимыч помолчал. Ему было понятно любопытство молодого парня. «В сорок втором были мы под Смоленском у небольшого поселка Зубов, - начал рассказывать он, -  мы наступали, потом немцы. Жестокие были бои. Как –то раз, стояла такая же жара. Атаку фрицев мы отбили. Установилась тишина. Смотрю на бруствере стебелек ржи и на  самом колоске капля крови. То ли наша , то ли  германская. Так стало обидно за людей. Вместо того, чтобы убирать хлеб, мы его топчем, жжём, кровью поливаем. Заныла душа, как там у нас на родине в  совхозе? Немец туда не дошел, мужиков мало, одни бабы, трудно им бедным. В этот день мы устояли, а на другой отступили. Ранило меня примерно через месяц, в конце августа. Неподалеку разорвалась мина. Пулеметчика, стрелка ПТР, и одного красноармейца – на смерть.  а мне  повезло, остался жив. Как будто  кто сильно палкой ударил по руке. Смотрю – кисти нет, в первую секунду и крови почти не было. Спасибо сестричке медицинской. Молоденькая, тоненькая, по всему видать, только школу окончила, так ловко все забинтовала. Жгут наложила. До медсанбата потихоньку добрался сам. Спасибо сестричке . быстро все сделала и крови много не потерял. В медсанбате хирург  в это  время делал операцию. Мне пришлось ждать. Рядом на шинели лежал раненый в  живот солдат. Вышел санитар . подошел к нему и  спросил: «Когда ранен?» Солдат молчал, он уже был мертв. Санитар вытащил из – под него шинель и  сказал мне :«Бери, шинель свежая и кровью не запачкана. Сейчас жарко, но осень на носу». Так с этой шинелью я отбыл в госпитале и в сорок третьем вернулся домой, на родину, и  воевать  я  закончил. Без кисти  наловчился многие дела делать. Культей помогаю. Я уцелел, а сколько полегло нашего брата – не сосчитать. Хорошо бы все это не забывали люди.»    Мужики молчали.     «Ну.мне пора, - сказал Максимыч, - на свёкле женщины заждались , им не легче вашего.»

Выехав из балки, справа за курганом большое свекольное поле. Разноцветные нехитрые одежды женщин были видны издалека. Прополка в такую погоду - это изнуряющая работа. Глаза, привыкают к черной земле, от которой веет жаром, и. подняв глаза  часто видят, что небо не голубое, а как будто темное и на нем раскаленный шар с иглами лучей. Максимыч поторопил лошадку и заспешил к « женскому батальону» - так он называл бригаду женщин. Женщины,  увидев  водовоза,  побросали в бороздах тяпки,  потянулись  к подводе.
   - Максимыч. совсем нас забыл? Уморить нас решил? Хочешь, что бы свалились в борозду? – поругивались  усталые женщины.
          - Тебя не скоро свалишь. Глянь. в три обхвата .- отшутился водовоз.
  Женщины дружно пили, наслаждаясь вкусной влагой. Повеселевшие они обливали друг друга. Подтрунивали  над подругами, досталось и Максимычу. Довольный тем , что они отвлеклись от тяжелого труда, слегка улыбался и сыпал шутки, прибаутки.. Женщины заполняли  бутыли, термосы, кто помоложе поливали на спины , умывались, снимая усталость, распрямились, в глазах появились искорки. Довольный Михаил Максимыч стал собираться ехать дальше. «Спасибо, Максимыч. что лед в бочку положил. Да и нас приободрил», - сказала  старшая Алексеевна. Алексеевна была женой его довоенного друга Петра, который погиб на фронте. Михаил,  разговаривая с ней, всегда невольно чувствовал какую –то неловкость от того, что он вот живой, хотя и покалечен, а Петра нет в живых. Сколько их осталось без мужей ,вдовами: вот рядом  живет Наталья,  чуть подальше Зинаида, Марья, Анна, да всех и не перечислишь. До войны они были веселыми, плясуньями и певуньями. Как узнали, что погибли их мужики, так с этих пор стали серьезными, редко увидишь улыбку на лице. Многие замкнулись в себе. Прошло уже  семь лет после войны, а горе не отпускает  и по сей день  их.
         Михаил Максимыч поправил сбрую и тронулся к трактористам на поле . где они обрабатывали междурядья кукурузы. Солнце ушло из зенита и поглядывало на запад, оно тоже утомилось.
  Ю.В. Бычков.