С паршивой овцы шерсти клок

Итак, начнем совещание – Колющий Тихон Григорьевич резко поднял голову и упёрся взглядом в Панина, маленького, щупленького, с большими живыми глазами, начальника оперативного отдел:
–На переулке Совпартшкольном аварийное отключение основной подстанции, питающей городскую больницу. Резервная линия функционирует, обесточивания больницы не допущено. Причина аварии – бомж. Похоже, залез погреться и своим телом закоротил две фазы.
– В каком состоянии на данный момент?
– Бомж сгорел
– Да, черт с ним, с бомжом. Я про оборудование спрашиваю.
– Вставки вышибло, и шины подогрели, но несильно. Бригада ждёт, когда скорая заберёт труп. Там вонь стоит. Немного проветрят и исправят все.
– Почему у вас бомжи залезают в подстанции? Что за бардак? – строго спросил начальник.
– Я же просил денег на хорошие замки, – начал оправдываться Щукарь.
– Всем вам деньги нужны. Ладно, подумаем. Иди, работай. Чтобы через час восстановили.
Тихон Григорьевич знал, что резервная линия не надёжна, требуется замена подстанции. Но ему не хотелось тратить на нее средства, пока шло строительство подстанций в новых микрорайонах. Дело в том, что в городе под его контролем было две фирмы, владеющие городскими электросетями. Но если одна после приватизации имела несколько учредителей, то вторая, новая, принадлежала ему одному. Поэтому вторая была ближе к телу, зато первая, старая, давала возможность тянуть средства из городского бюджета, в котором на всех не хватало. Однако по прошествии двадцати лет большая часть сетей уже была его личной собственностью.
– Что там у вас с ОДН? Что за срочный вопрос? – обратился Тихон Григорьевич с упрёком к юристу.
– Пенсионер один в суд подал.
– Один?
– Да.
– И что? У нас абонентов сто тысяч, переплачивает каждый по ОДН сто–сто пятьдесят рублей. Мы получаем в месяц пятнадцать миллионов. Ну, проиграем мы один суд, заплатим идиоту пятнадцать тысяч. Что за трагедия?
Тихон Григорьевич повернулся к главному инженеру Шамилю Бадмаеву.
– Никто не хочет башкой думать. Рассказывай, что у тебя.
– У меня все по графику. Строительство обеих подстанций идёт с опережением.
– Это хорошо. Один меня радуешь, – выдохнул начальник. Шамиль устраивал его во всех отношениях. Настоящий профессионал, замечательный исполнитель и молчун.
– Есть только два мелких вопроса. Общественник с вашего района Лебедянский просит сто тысяч на спортивную одежду для детской хоккейной команды.
– Дай десять и пусть отваливает. Выборы через год, тогда и дадим за голоса избирателей, а сейчас нельзя баловать.
– Второй вопрос тоже касается избирательного участка. Газета там появилась. Называется "Наш район".
– Как газета? Кто выпускает?
– Это даже не газета, а листок А2. Материал пишут дети местной школы. Пока основные статьи касаются истории района и его людей. Вроде, ничего такого, но решил предупредить.
– На чьи деньги печатают?
– Вот это и вызывает озабоченность. Финансирует газетенку ваш знакомый Максимов.
– Максимов?
У Тихона Владимировича испортилось настроение. Их судьбы столкнулись на заре перестройки. Тогда Тихон не давал разрешение на строительство многоквартирного дома Максимову, предлагал взять сына в учредители. Но тот не взял, послал Колющего далеко–далеко. В итоге и дом не построил, и бизнес из города увел, и, вот, объявился опять. Сначала пришел к Бадмаеву и просил дать разрешение на подключение электроснабжения строящегося офиса. В тот раз Тихон Владимирович был в Москве и дал распоряжение главному инженеру выдать разрешение, не хотелось связываться.
– Молодец, что предупредил. С этим фруктом надо ухо держать востро. Как там с гаражным комплексом обстоят дела?
– Дожимаю. Думаю, два гаража нам отдадут за разрешение.
– Молодец. Мой оформить нужно будет на мать моей жены, это ты помнишь. Ладно, давай действуй. Все свободны.
Тихон Григорьевич позвонил секретарше, попросил кофе и лимон. Потом подошел к шкафу, открыл дверцу и достал армянский коньяк. Налил рюмку и стоя выпил. Максимов, вот принес же черт этого дурака! Что ему надо у меня в районе? Тихон Григорьевич налил вторую рюмку.
Зашла секретарша с подносом. Он долго смотрел на ее покачивающие бедра, потом выпил ещё рюмку, закусил лимоном и отпил глоток горячего кофе. Максимов, язви его в душу!
А Максимов сидел в кабинете завуча местной школы и читал заметки учеников о своей малой родине. Сначала на идею своего одноклассника Лебедянского он откликнулся без вдохновения. Теперь же с интересом читал заметки о районе, в котором он жил и учился. Оказывается, первую котельную на дровах строил здесь его дед по материнской линии.
В кабинет заглянул Лебедянский. Максимов встал, но не успел поздороваться с другом, как у него зазвонил телефон. В трубке зазвучал женский голос:
– Вы Максимов?
– Да.
– Вас беспокоит пресс–служба начальника Горсетей. Скажите, вы что, хотите баллотироваться в нашем районе?
– Не понял.
– А зачем вы выпускаете газету в нашем районе?
– Ах, вот вы о чем? А вы и людей в нашем районе приватизировали? Если бы я хотел быть депутатом, непременно использовал бы ваш звонок в предвыборной гонке! Передавайте Колющему привет! – и бросил трубку.
– Ты посмотри, совсем крыша поехала! Слышал, как люди твоего начальника разговаривают?
 – Но он же помогает району. Детскую площадку построил. Мне 10 тысяч дал на спортивную одежду. Правда, я сто просил, но сказали, что позднее дадут еще. Да, я помогаю ему избраться, но просто больше никого и не вижу на горизонте. Этот хоть что–то даёт.
Максимов слушал молча, потом посмотрел на друга и спросил:
– Тебе сколько на одежду нужно, сто тысяч говоришь?
– Да.
– Так давай возьмём их завтра же.
– У кого?
– У твоего депутата!
– Это как?
– Завтра пойдешь к нему. Скажешь, что учился с Максимовым, что я приходил и рассказывал о звонке. Возмущался сильно, а потом сказал, что если Колющий даст сто тысяч, то баллотироваться точно не буду.
– Ты что, он жадный, но не тупой, сразу поймет, что это шантаж. Выгонит и ничего не даст.
– Это ты как нормальный человек рассуждаешь, а они привыкли за власть платить. Иди и не бойся. А если не даст, то я дам тебе эти деньги.
На следующий день друзья хохотали так, что, казалось, весь район сотрясался от смеха.
А Максимов пожалел, что не попросили миллион.