Серия «Милочка»
Все совпадения случайны, история полностью является литературным вымыслом
Мед и ум
Посвящается дочке,
любимой семье,
и всем ангелам
Обращение к читателю
Привет! Ты держишь в руках мою книгу, а значит, мы уже не чужие. Лично мне приятно так думать.
И, как другу, я могу раскрыть тебе один секрет – с этой книгой всё не так просто. Точнее, с историей, которую я попытаюсь тебе рассказать. Даже не я, а сами персонажи поведают о том, что им довелось пережить. Поэтому разбираться в последовательности событий тебе придётся самостоятельно. Ты умница, и с лёгкостью справишься, я в тебя верю. И мои герои тоже ни секунды не сомневаются – сидят напротив и согласно кивают головами, ругая меня за многословность.
Среди них нет вымышленных персонажей. Все они реальны, но до поры, до времени некоторые из них прячутся за чужими именами или намеренно искажают некоторые факты своей биографии. Врут, короче. Но так даже интереснее. И пусть это не сбивает тебя с толку. Когда-нибудь мы снимем захватывающий фильм, в котором каждый из них сыграет свою роль, вот тогда всем станет ясно, кто есть кто на самом деле.
Главное, следует поторопиться, пока одни из них не повзрослели, а другие не состарились, или не насобирали на свои головы новых приключений. Так что не будем терять драгоценные секунды. Желаю приятно повести время. Ты готов, мой прекрасный друг? Тогда знакомься: наша с тобой главная и самая любимая героиня – Милочка.
Часть Первая. Глава Первая. Тридцатое декабря.
Предыстория.
- Семьсот семьдесят пять. Семьсот семьдесят шесть. Семьсот семьдесят семь овечек, - За истекшие полчаса я пересчитала такое количество овец, что их хватило бы на фермерское хозяйство средних размеров. Знатоки говорят, что тридцать процентов жизни люди спят, а в остальные семьдесят только и мечтают, как бы выспаться, - Семьсот семьдесят восемь, семьсот семьдесят девять, семьсот семьдесят десять.
Последняя воображаемая овца замерла в воздухе и вытаращила на меня свои безумные глаза, пытаясь осмыслить доставшийся ей порядковый номер. Да уж, не повезло бедняжке. Ну и пусть! А что тут такого? Пускай тоже помучается, ведь я же страдаю здесь от бессонницы и невезухи в гордом одиночестве, а это чудовищно несправедливо!
Вообще, я всегда была везучей. Даже очень везучей. Это правда. Я часто находила деньги, и лотерейные билеты в моих руках оказывались только выигрышными. Не зная правил вообще ни одной карточной игры, года в три я оказалась вполне способной, чтобы «сделать» взрослых маминых друзей в преферанс. Так было всегда, и это воспринималось мной как само собой разумеющееся - право творить маленькие симпатичные чудеса. Каждый день приносил множество приятностей, а ночь дарила дивные сны. Но сегодняшняя зловредная ночка упрямо становится исключением, и на это есть пара веских причин. Между прочим, это нормально, проблемы бывают у каждого человека, даже если ты вся такая удачливая, умная, симпатичная, натуральная блондинка из хорошей семьи, и тебе только недавно исполнилось семнадцать. Даже если все вокруг поголовно уверены, что уж у тебя-то сто процентов не может быть вообще никаких проблем или мало-мальски заметных поводов для беспокойства. Просто розовый рай, мёд с орешками, а не жизнь! Никому даже в голову не приходит, как я переживаю сейчас, когда за окнами воет зимняя ночь, и на календаре маячит последний учебный день уходящего года. А всё потому, что новогодний школьный концерт, которому положено состояться завтра, волею внезапно разлюбившей меня судьбы, оказался полностью возложен на мои хрупкие плечи. Школьный совет поручил ответственное дело самой ответственной выпускнице и все дружно умыли руки!
Помощи ни от кого ждать не приходится, ведь самый близкий друг Жорж и лучшая подруга Катя ссорятся каждый раз именно тогда, когда нужны мне оба, в комплекте. Вечно в самый ответственный момент им вдруг становится не до меня. Друзья, называется. Да маленькие дети ведут себя разумнее, честное слово! Вот и накануне эти двое поцапались в очередной раз на интеллектуальной почве: теорию Дарвина в учебнике биологии не поделили. Это был мой учебник, между прочим. Дело кончилось абсолютно неинтеллектуальным избиением. Задавленная мощным пластом Жоркиных энциклопедических знаний, и потому проигрывающая Катька, от безысходности попыталась отстоять свои научные взгляды, приводя весомые аргументы путём многократного наложения вышеупомянутого учебника на все доступные части Жоркиного угловатого и длинного тела, причем с особым, физически ощущаемым цинизмом. Проще говоря, эти клоуны поколотили друг дружку прямо у меня на глазах, и теперь ждут, чью сторону я приму. Да ничью! Мало мне печали, еще друзья жизнь отравляют. Похоже, все беды собрались в лохматую мрачную тучу и висят над моей головой, готовой расколоться пополам как спелый арбуз, чтобы мысли, как семечки, разлетелись в разные стороны. А стрелки часов безразлично утаскивают время далеко за полночь! Паршивые овцы не помогают уснуть, а только сбивают с толку, пуская воображение вволю попастись на беззаботной зеленой лужайке, а тем временем многочисленная популяция разноцветных тараканов азартно и со вкусом штурмует мой слабеющий мозг.
Так ведь и с ума сойти можно. Неприятно, конечно, становиться сумасшедшей в столь цветущем возрасте, зато будет шикарный аргумент отказаться от злосчастного концерта: «- Аллё, школа? Это Мила из одиннадцатого класса. Вы извините, но передайте директору, что я не смогу приехать, меня психиатры с санитарами не пускают». Нет, с такими мыслями надо быть аккуратнее, а то, не дай бог, ещё материализуются. Что-то спать и вовсе расхотелось. Вот ведь наказание! Вообще, существует ли для такой ситуации действенный способ, чтобы уснуть?
Поиском ответа на этот вопрос я занималась уже не первый час, ворочаясь с боку на бок в своей удобной постели, располагающей сегодня к чему угодно, кроме сна. Стада скрупулезно пересчитанных овечек мирно паслись у изголовья, а Морфей по-прежнему не торопился заключать меня в свои сонные объятия. Видимо, он уже приобнял нежно какую-то более везучую симпатягу, и ему теперь очень даже хорошо, а до меня попросту нет дела. Значит, буду таращить глаза в потолок до самого рассвета, а утром лицо гарантированно отомстит мне за бессонную ночь и под глазами расцветут пышным цветом роскошные черно-зеленые синяки в пол-лица, на зависть всем китайским пандам. Какая досада. Ведь так хотелось именно завтра быть особенно красивой. И зачем я согласилась на этот дурацкий концерт? Чует моё сердце, добром это не кончится. И что у меня за натура такая невозможная? Сама с собой договориться не могу, а как посторонние начнут уговаривать, так сразу лапки вверх, дескать, сдаюсь. Мама права, она всегда говорила мне, что не надо впрягаться в чужие сани. А я всё впрягаюсь, подставляя умную, но бесполезную в данном случае башку под вежливо предложенный хомут, словно глупая ломовая лошадь. Интересно, это как-нибудь лечится? Может, витаминки попить? Антистрессовые какие-нибудь.
Эх, теперь уже поздно, никакими витаминами не поможешь. И никуда не сбежишь. Лучше бы мы с мамой уехали на край света, как обычно, но у неё серьёзные дела с издателями, поэтому я тоже торчу в Москве, где мы и будем справлять Новый год, плавно перетекающий в Рождество. С другой стороны, это даже забавно – давно не видела снега на Новый год, но…
Ах, как прекрасна была бы жизнь, если бы не это извечно противное «но».
Уже много лет подряд мама становится грустной, как только в Москве загораются первые новогодние гирлянды, и сбегает на это время в другие страны, прихватив с собой меня и лёгкий багаж. Она всегда была лёгкой на подъём. Некоторые люди так и не смогли примириться с этой чертой её непредсказуемого характера. Например, в прошлом году мы с мамой встречали Рождество в Бангкоке, а в позапрошлом летали в Америку. Каждый год в начале декабря она старается уехать из России подальше от гнетущих воспоминаний, а ведь когда-то Новый год и Рождество были её любимыми праздниками. (Как жаль, что теперь уже нельзя всего этого изменить, но именно благодаря маминой новогодней меланхолии со мной и случилось то, о чем я сейчас вспомнила так некстати).
Если рассуждать здраво, а это мало кому удаётся, то первый узелок моего замысловатого любовного сюжета завязался довольно давно, но, как и полагается в подобных случаях, никто не придал значения такой мелочи. Всё началось в позапрошлом году, когда мама наконец-то закончила работу над очередным бестселлером. Мы собрались отметить это радостное событие и уехать куда-нибудь развеяться, ткнув пальцем в крутящийся глобус. Палец был мой, глобус тоже, поэтому мы выбрали Америку, и, спустя три дня уже сидели с чемоданами в зале ожидания аэропорта. Вокруг толпился народ, но, ни охотников за автографами, ни знакомых личностей среди них не было. Обычно мы не путешествуем вдвоем, но не потому, что не хотим, а просто иначе не получается. Мама очень занятой человек и всё время старается совместить личные дела с творчеством и бизнесом, следствием чего становится разношерстная компания редакторов, фотографов, сценаристов и т.д., преследующих нас даже во время отпуска, и большое количество разноцветных виз в моём загранпаспорте. Лишь в новогодние каникулы выдается редкая возможность побыть с ней наедине, и постепенно наши зимние поездки вдвоем стали традицией.
В тот раз мама была в сопровождении телохранителя (о нём вы еще не раз услышите), но это всё равно, что одна: она клялась, что устроит уик-энд на двоих, и тут вдруг из ниоткуда перед нами образовался очередной мамин (теперь уже бывший) муж! Мы из вежливости звали его с собой в Америку, зная о его маленькой слабости - он до жути боялся полётов. Сначала он и впрямь отказался, но позже ревность взяла верх, и вот он тут!
- Здрасте, только вас нам и не хватало для полного счастья, - бодренько поприветствовала его невоспитанная я, и все, кроме телохранителя, с удивлением уставились на меня. А чего они хотели? Мама же обещала, что в этот раз мы будем только вдвоем, и не о каких мужьях речи не было! Это давало мне право ныть и канючить, держа маму за ручку, топать ножкой, короче, вести себя как дитё малое. Знала бы я, что за мной наблюдал со стороны один человек! Но я не знала и продолжала капризничать, немедленно требуя у взрослых сдержать обещание. Эта сцена грозила затянуться, но тут произошло чудо! Точнее, оно не произошло, а уверенно расслабленной походкой подошло к маме и, вежливо, но безразлично извинившись перед её мужем, старомодно, но очень галантно поцеловало протянутую мамой руку. Сказать, что я обомлела, это ничего не сказать! И было от чего! Представьте себе, к нам подошел поздороваться ни кто иной, а сам великий мистификатор Роберто Анжелини, мечта, любовь и надежда женской половины населения земного шара. Некоторые вообще считают, что он колдун, но даже такие люди не могут сопротивляться его чудовищному обаянию. Я знала, что мама и Роберто давно познакомились на одном закрытом модном показе. Пытаясь бороться с депрессией после одного печального события, мама начала вышивать драгоценными камнями и бисером, и там, на показе, представляла свою коллекцию условно мужских галстуков ручной работы. Роберто был настолько очарован творчеством мамы, что выкупил все модели и потребовал тут же подписать с ним контракт, чтобы отныне каждый такой галстук принадлежал только ему. И заплатил денег. Мама согласилась и теперь расшивает всякие мужские аксессуары для Анжелини. Это занимает гораздо меньше времени, чем необходимость создавать новые коллекции дважды в год. А Роберто с того дня практически на каждом выступлении показывается в новом сверкающем галстуке. И сейчас на нем был скромный узкий галстук маминой работы, расшитый жемчугом и золотыми вензелями. Пока я сверлила его взглядом, мама, вскользь представив нас друг другу, непринужденно беседовала с Анжелини, игнорируя своего мужа, который, будучи олигархом по сути своей, в этой ситуации вел себя как набитый комплексами подросток: с жалким видом мял свою шляпу в потных ладошках.
- Ну вот, последняя надежда рухнула, - подумала тогда я, - теперь он однозначно решится на перелёт, ведь оставить маму наедине с самым привлекательным плейбоем современности будет выше его простых человеческих сил! Тем временем, мама улыбалась Роберто и всячески показывала, что была рада неожиданной встрече. Ничего особенного, простая человеческая симпатия, выраженная в банальных фразах. Становилось скучновато, но не настолько, чтобы отойти в сторонку, как и подобает в таких случаях поступить воспитанной юной леди. Но меня, видимо, недовоспитывали, потому что вместо этого я решила лишний раз показать свое неудовольствие, а заодно послушать музыку из новенького айфона, демонстративно затолкав в правое ухо наушник. В левом, оставленном свободным специально чтобы подслушивать, эхом отдавались суетливые звуки аэропорта, легко поглощающие нежный голосок мамы, но бессильные против поставленного тенора Анжелини:
- Роберто, как приятно вас видеть, мой мальчик! Спасибо, что продолжаете носить мои галстуки. О лучшей рекламе и мечтать нельзя. Надеюсь, вы носите их с удовольствием и по доброй воле.
- Арина, я действительно в восторге от всех ваших изумительных творений, - Анжелини бросил взгляд в мою сторону, будто речь шла вовсе не о галстуках, - И сейчас я вижу очередное подтверждение вашей необыкновенной одарённости.
Тут все взрослые как по команде обернулись на меня, а я от неожиданности подавилась жвачкой и покраснела как помидор, но выяснилось, что их внимание было обращено вовсе не к моей скромной персоне, а к огромной рекламной вывеске, расположенной прямо за моей многострадальной спиной.
Там красовалась обложка нового маминого романа.
- С удовольствием читаю ваши книги, - продолжал Анжелини, и с преклонением буду добровольно носить каждый ваш галстук. Но, если захотите, позаставляйте меня, пожалуйста, мне будет приятно...
Эти двое непринужденно болтали, а мамин муж все багровел и уже готов был съесть свою шляпу. Если бы не безмолвный и безразличный телохранитель Хён, он давно задушил бы маму, как Отелло Дездемону. Надо сказать, что все поголовно мамины мужья ненавидели её телохранителя. Исключение составлял лишь покойный Виктор Николаевич, при жизни которого Хён и поступил в наш дом на службу. Добряк Виктор Николаевич помог ему тогда, четыре года назад, выбраться из какой-то страшной передряги, а сам вскоре после этого разбился на машине. Очень торопился вовремя попасть домой, как раз в Новый год, но автомобиль занесло в кювет. Спасти дядю Витю не удалось. Хён до сих пор скорбит о потере близкого покровителя и друга. Все скорбят.
Что до меня, то в детстве, которое кончилось совсем недавно и, похоже, еще не до конца выветрилось из моей головы; короче, раньше я часто задирала заносчивого телохранителя, но он просто не обращал на это никакого внимания. Мне быстро надоело. И вообще, в данный момент меня гораздо больше волновал другой человек, с которым мама сейчас щебетала, и в итоге с невинным видом выдала мой главный секрет:
- Кстати, Роберто, моя дочка ваша горячая поклонница. Правда, Милочка?
Я просто на месте остолбенела. Как она могла? Вот это подстава! Теперь Роберто Анжелини уставился на меня в упор:
- Даже так? О, юная леди? Я польщен вашим интересом.
- Да нет, мама просто перепутала, у меня вовсе нет никакого особого интереса! – бодро соврала я с напускным равнодушием, - Просто любопытно, как вы выделываете все эти фокусы.
От таких слов Анжелини поморщился, будто его укусила крыса:
- Ах, значит, нет, не поклонница? - идеальной формы бровь поползла вверх, выражая удивление и разочарование, - Ну, что ж, постараюсь пережить эту тяжкую для меня потерю, - и он вновь переключился на маму.
Прошло минут десять, прежде чем объявили долгожданную регистрацию на рейс. У Роберто зазвонил мобильный, и, вежливо откланявшись, он удалился. Каждый из нас наконец-то занялся своими делами и о моем существовании ненадолго забыли. Спустя некоторое время, мой столбняк меня покинул. Оцепенение сменилось восковой гибкостью: казалось, что руки и ноги лишены суставов и вольны вести самостоятельную жизнь. Ощущая себя зомбированной, я прошла паспортный контроль под мамино воркованье, ворчание её мужа и молчаливое присутствие Хёна. Но лишь голос Роберто звучал в моей пустой, как барабан, голове. Кажется, я влюбилась. И в кого? В кумира миллионов! К тому же, «мальчик» он только для мамы, а для меня взрослый двадцатитрёхлетний мужчина! Как думаете, кого-нибудь это остановило? Правильно, ни на секунду. На ватных ножках протопав в салон самолёта, я плюхнулась в указанное на посадочном талоне кресло, и…
О, Чудо! Проводив неприязненным взглядом идущего впереди маминого телохранителя и положив небольшую дорожную сумку в верхний ящик, рядом сел…Он! Душа спряталась в пятки, сердце забилось в истерике и попыталось выпрыгнуть из грудной клетки. Мозг капитулировал, выбросив белый флаг, и сдался на милость победителя - розовые тараканы в голове торжествовали и били остальных, пока безмозглое тело вжималось в самолетное кресло, мечтая стать его незаметной частью.
На переднем ряду мама утешала своего очередного мужа, который был близок к смерти от страха, но потерять легкомысленную жену боялся еще сильнее, а между тем со мной в бизнес-классе сидел самый популярный, самый потрясающий, самый восхитительный из всех современных артистов. Такое везение бывает раз в жизни, причем далеко не в каждой, а я вот удостоилась провести несколько долгих часов рядышком со всемирно известной звездой. Ни за какие богатства этого мира не уступила бы я своего места рядом с Роберто. Никому! Даже самой себе! Потому что Он удивительный! Он восхищает! От него исходит магнетическое притяжение, смесь силы и расслабленности, воли и легкого отношения к жизни. Не бывало еще на белом свете такого артиста, который сам придумывает, режиссирует и воплощает все свои непревзойденные идеи. Он и вокалист, и композитор, и постановщик шоу, но верха мастерства Роберто достиг, прежде всего, в жанре иллюзии. Как будто сам дьявол помогает ему водить за нос многотысячные аудитории сбитых с толку зрителей. Но на самом деле не Люцифер, а целый концерн под названием ТриК* служит таланту Роберто. ТриК был создан специально для того, чтобы все грандиозные замыслы великого Анжелини воплощались незамедлительно. Находиться рядом с ним вдруг стало самой естественной из всех моих потребностей. Каждое новое шоу, в котором этот маг и чародей легко и непринужденно сочетает несочетаемое, неизменно вызывает у публики восторг, а у меня – глупую гордость, как если бы в том была частица и моей заслуги. Каждый его концерт - это спектакль, полный неожиданных поворотов и удивительных находок: то с потолка начинает сыпаться разноцветный снег, то стая лимонно-желтых канареек вылетает из-под зрительских кресел, то со стен с шумом срываются самые настоящие на первый взгляд водопады, разбиваясь у зрительских кресел миллионами виртуальных брызг. Однажды в честь юбилейного концерта Роберто написал музыкальные композиции для каждого из своих фокусов, которые тут же сопровождались разными ароматами, дополняющими друг друга, а на выходе каждому зрителю подарили пробник получившихся музыкальных духов. А на последнем выступлении он вырастил радугу и с легкостью прошел по ней!
Никогда в жизни, ни единого разочка, ни один его фокус не повторился, и ни один трюк Анжелини никто не смог повторить, как ни старались. Конкуренты даже пытались выведать секреты, прибегнув к промышленному шпионажу, но сплоченная семья концерна ТриК* дала шпионам достойный отпор. Ещё бы, ведь эти люди – сборная команда лучших профессионалов со всего мира, которые всегда работают как отлаженный часовой механизм, и, поговаривают, что они получают за свою работу баснословные гонорары! Причем, Роберто руководит концерном сам, и прекрасно владеет доброй дюжиной иностранных языков, чем заслужил уважение своих сотрудников. Ясное дело, каждому приятно говорить с шефом на родном языке. Между тем, аура таинственности окутывала все, что было связано как с корпорацией ТриК*, как и с образом ее главы. Неудивительно, ведь Анжелини очень необычный человек, можно сказать, невинная жертва весьма трагической судьбы.
Наполовину итальянец, наполовину русский, как пишут в журналах о знаменитостях, он рано остался без матери и рос с отцом в принадлежащем семье Анжелини старинном венгерском замке; в юности Роберто поучился в нескольких самых престижных западных колледжах, а позже перебрался в Россию, где и снискал себе славу. Теперь своими талантами молодой, богатый, успешный и невероятно красивый Роберто Анжелини покорил и разбил в дребезги миллионы сердец во всём мире. Удивляюсь, как только фанатки не угнали наш самолёт и не разобрали его на сувениры прямо в воздухе.
Конечно, Роберто сидел рядышком со мной, но он в упор меня не видел, а я млела и таяла как мороженое. Вот идиотка. Говорят, будто в его жизни была какая-то неразделенная любовь (трудно в это поверить, но, глядя в полные невысказанной боли угольно-черные глаза Роберто, понимаешь, что не все так просто), и теперь он полностью сосредоточен на работе. Бедняжечка, жалко-то как. Вот взять бы за руку да подбодрить добрым словом, чтобы разгладились упрямые морщинки, раньше времени избороздившие поверхность высокого породистого лба. Бееедненький…
Не ведая о моих душевных порывах, сосед по креслу лениво полистал какой-то журнал, потом задремал и, потеряв контроль, аккуратно сполз в мою сторону, доверчиво уткнувшись ароматной кудрявой макушкой мне в плечо. Пару часов крепко проспал герой всех моих снов на этом самом плече, затёкшем и онемевшем от такой невозможной радости. По его спящему лицу разгуливала очаровательная полуулыбка, превращающая своего обладателя в озорного мальчишку. Тем временем стюардессы приступили к раздаче напитков. Жаль, что в самолетах, как в отелях, нельзя повесить табличку «не беспокоить». Этих стюардесс вечно не дозовешься, а вот когда не надо, они тут как тут:
- Не желаете ли воды, или может быть сок? Вам с газом или без газа? Целый стаканчик или половинку? – нисколько не оправдывая свое присутствие в бизнес-классе, заинтересованно поглядывая на моё спящее счастье, одна из стюардесс говорила со мной по-английски, но с ужасным акцентом и нарочито громко.
Естественно, Анжелини проснулся. Протерев глаза, он сухо извинился, взял себе стакан ананасового фреша и уставился в иллюминатор, до самого приземления не проронив больше ни слова. Ах, как мне хотелось тогда, чтобы Роберто поболтал со мной, улыбаясь, как он это умеет, одними глазами. Пока он спал, я гладила его волнистые волосы кончиками пальцев так тихонько, чтобы не разбудить, и была на седьмом небе. Под нами проплыли страны и города, а теперь, нежась в лучах розовеющего солнца, облака отражались в атлантическом океане; они поражали расцветкой и причудливостью форм, но для меня просторы вселенной внезапно сузились до размеров соседнего кресла, словно за его пределами и вовсе не существовало никаких проявлений разумной жизни. Даже если бы самолет рухнул, то не о чем было бы сожалеть, ведь все самое лучшее в жизни со мной уже произошло. Я и вправду так думала! И ждала, и надеялась, что общение продолжится.
Поверьте, я смело могла на это рассчитывать, принимая во внимание главный мой козырь - классическую славянскую внешность. Да, я всегда была хорошенькой, и, если бы больше повезло с ростом, стала бы моделью, но Роберто устремил свой задумчивый взгляд в такое близкое теперь небо, и совсем не замечал моей красоты и исключительности. Может быть, ему брюнетки нравятся? Или рыжие. Все равно, он, между прочим, мог бы быть более милым и, к примеру, влюбиться в меня. Хотя нет, не мог бы, мне ж было всего пятнадцать. Ребенок. Не то, что теперь. Сейчас я уж точно не растерялась бы – живое воображение потеснило заинтригованных этой историей овечек, и тут же нарисовало на потолке впечатляющую картину: мы с Роберто, очарованным мной, танцуем страстное танго на взлётной полосе, усыпанной лепестками роз. Мы все в белом. Он прекрасен, я великолепна. Порывы ветра развевают мои длинные волосы. Мы встречаемся томными взглядами, он страстно обнимает меня за талию, я грациозно откидываюсь назад и закрываю глаза в ожидании неминуемого поцелуя. Он наклоняется к моему лицу и…пребольно бьёт меня по щекам! Ощутимой силы удар вывел меня из полудремы, когда чей-то скрипучий голос зазвучал в моей многострадальной и еще не проснувшейся голове:
- Мила, очнись! Девочка моя, приди в себя, у нас мало времени!
Я попыталась открыть глаза, но послушался только один. Ни взлётной полосы, ни самолета, ни Роберто, только тикают часы на каминной полке в тускло освещенной комнате. Насколько было возможно разглядеть, я очнулась в своей спальне, посреди которой стоял какой-то странный пожилой человек в балахоне непонятного цвета и пытался привести меня в чувства, молотя по щекам холодными ладонями противоестественно длинных рук. Ну, надо же, сама не заметила, как задремала! Интересно, проснулась ли? А призрачный старик уже теребил меня за плечи и что-то быстро говорил, сетуя на уходящие секунды. Приснится же такое!
- Мила, деточка, отныне я покидаю тебя! Мой преемник, он другой, сама увидишь… Ничего не бойся. Будь осторожна и береги себя. Когда-нибудь мы еще встретимся, девочка моя хорошая. Только выброси из головы все эти глупости. Я зачем и пришел, чтобы предупредить тебя…я хотел сказать, что он не… Что ты…
Прозрачность старца приобрела очертания легкого облачка из трепещущих белоснежных крылышек, и он исчез, растворившись в воздухе, как будто его никогда и не было. «Кто это был и откуда он взялся? Вот это сон! А куда подевался мой Роберто, ведь я всё ещё сплю? Или нет? Мы даже не успели поцеловаться, обидно-то как. Ладно, милый, не грусти, в следующем сновидении я непременно тебя расцелую. Прощай, мой Роберто» - и я вновь погрузилась в сон.
Без поцелуя всё же не обошлось – ровно в шесть утра мама пришла будить меня и дежурно чмокнула в лоб. Кто бы мог подумать, что материнская забота и ласка с утра пораньше может испортить настроение на весь день, и он станет наихудшим в жизни! Катастрофа приближалась неумолимо, и по мере развития событий становилось очевидным, что закончится этот день из рук вон плохо! Но такого отвратительного финала не могла предположить даже я.
Утро встретило прохладой – в системе отопления произошел какой-то сбой, и температура воздуха в моей спальне упала до шестнадцати градусов. В полуобморочном состоянии спасаясь от холода под горячим душем, я ошпарила правый бок, потом поскользнулась на мокром полу и больно ударила левый. Весьма неплохое начало для самого важного дня в году! А между тем отражение в зеркале наглядно иллюстрировало кошмарную ночь, превосходя все самые серьезные опасения – оно было поистине ужасно. Компрессы на лицо, маски, прическа и макияж отняли много времени, я не успела позавтракать и забыла дома туфли. Пришлось возвращаться (плохая примета, точно вам говорю, сама проверила), и это действие съело остатки моего времени. Мама распереживалась и отправила меня в школу на своей машине, с телохранителем. В дополнение ко всему мы с ним битый час торчали в гигантской пробке. Стоит ли говорить, что в школу я опоздала? А имеет ли смысл упоминать, что по закону подлости у входа в школу меня встретила собственной оплывшей персоной мадам Барановская – мать Мишки Барановского и по совместительству самая противная завучиха всех времен и народов со времен образования всей системы образования. Ого, вон как загнула!
А меня загнули в бараний рог и потащили к директрисе «на ковёр». Выдержав бой быков (один ноль в пользу быков), несусь я теперь в актовый зал, с замиранием сердца предполагая самое худшее: шары не надуты, гирлянды не развешаны, стулья не расставлены, ёлка не наряжена, а на неподключенной аппаратуре мирно покоится угрюмый слой музейной пыли. Реальность оказалась еще затейливее – в довершение ко всему паркетные полы в зале накануне покрыли лаком! Картина всепоглощающей разрухи дополнялась роскошным запахом растворителя и звуком «чпок», сопровождающим каждый шаг по непросохшему слою лака! Зато школьные сплетницы уже разболтали о том, какое грандиозное событие готовит для всех сегодня выпускной класс, скромно помалкивая о том, что под словом «класс» в списке организаторов одна моя фамилия. Все хотят выступать на сцене, а брать на себя грязную закулисную работу кто будет? Если б не я, то и некому.
Конечно, сегодня всем было не до уроков, ведь ждать праздника так утомительно! Весь декабрь прошел в постоянных репетициях, но чем ближе каникулы, тем меньше желающих что-либо делать. В итоге концерт оказался под угрозой срыва. Хорошо, что удалось сорганизовать нескольких влюбленных в меня восьмиклассников; выделываясь то передо мной, то друг перед дружкой, они перебили половину елочных украшений, порвали несколько гирлянд, подрались, помирились, но в конечном итоге навели порядок и весьма сносно украсили актовый зал. Самый смышленый из верных оруженосцев был усажен мной за диджейский пульт. Чересчур довольный вид новоиспеченного диджея не вселял никакой уверенности, и я занервничала.
Единственный, кто мог меня успокоить, это старинный друг и соратник по шалостям Жорка, но он был слишком занят сооружением какого-то немыслимого прибора. Этот доморощенный гений вечно изобретает всякие разности, увлекаясь процессом настолько, что просто выпадает из жизни. Как алкоголик в запое. Преинтереснейшая личность. Может, мне поступить в медицинскую академию и заняться его изучением? Найти способ клонирования Жоржей и поставить этих клонов на службу современной науке. Только внешность подкорректируем.
Думая о Жорке, я незаметно успокоилась, но тут разведка донесла «вести с полей» - в школу с проверкой едет комиссия в составе трёх высоких чинов, и директриса намерена притащить их на концерт. Да, сегодня точно не мой день.
Несмотря на все препятствия, первое отделение началось минута в минуту, как положено. Долгие часы репетиций не прошли даром. Малыши выступили достойно, оставалось выпустить на сцену восьмиклашек с музыкальными пародиями, а после перерыва во втором отделении выставить старшеклассников, которые представят традиционный новогодний спектакль. Сценарий был выбран веселый, ребята старались и репетировали, но всю картину портил Михаил Барановский - самодовольный сын нашего завуча. Этот смазливый тип из параллельного класса пользуется успехом у нас в школе, и потому играет принца. Было много желающих на эту роль, и кандидаты все как на подбор. А всё ради того, чтобы целовать Царевну-лягушку, то есть мою подружку Катю. Она звезда вне конкуренции. Умна, талантлива, хороша сбой и по уши влюблена в Жорку, но этот колючий ёжик ведет себя как дикобраз и обижает Катюшку почем зря, игнорируя её светлые чувства. Его, видите ли, раздражает, что Катя всё время сюсюкает! Да тут очередь стоит из половины старшеклассников, готовых жизнь отдать, лишь бы она с ними посюсюкала, а этот выпендривается. Может, оно и к лучшему, что принца будет играть Барановский. Пусть Жорка поревнует, ведь внешне Мишка невероятно хорош собой, с этим не поспоришь: прямые русые волосы модно подстрижены и красиво подчеркивают безупречный овал лица, главным достоинством которого являются синие-синие глаза в обрамлении тёмных длинных ресниц, загибающихся вверх самым соблазнительным образом. Добавьте высокий рост и атлетическое сложение. Классический Иван-царевич, но он тупее рождественского гуся и на сцене ему делать нечего - бездарнее игры даже школьные подмостки не видели.
Только не надо забывать, что это совершенно не моё дело. Я просто организатор концерта. Менеджер. Управленец. И точка. Вот возьму, и совсем не буду переживать. Можно подумать, мне больше беспокоиться не о чем, кроме вашего дурацкого концерта. Гори он, этот концерт, синим пламенем.
Первое отделение миновало, объявили антракт. Пока за опущенным занавесом переставляли декорации, в зале стоял жуткий шум. Малышня носилась между рядами стульев, а учителя добродушно прикрикивали на расшалившихся детей, не желая портить предновогоднее настроение ни себе, ни другим. Директриса пыталась увести высокую комиссию к себе в кабинет и напоить чаем с коньяком, но дядьки захотели продолжения концерта. Зря, конечно, лучше бы шли пить коньяк. Теперь они важно переговаривались, блестя очками с почетных мест в первом ряду.
Когда все приготовления закончились и выступающие были в полной боевой готовности, мы объявили второе отделение. Спектакль начался. Царевна периодически томилась в болоте, Принц пускал слюни, то есть стрелы, а Дед Мороз со Снегурочкой должны были разоблачить коварные козни злых персонажей. Сюжет продвигался в заданном направлении, но беда, как известно, одна не приходит, и перед нами вдруг выросла проблема.
Проблему звали Михо Катамадзе. Его дочка, милая и застенчивая девочка из Мишкиного класса, чернобровая и черноглазая баскетболистка Тамрико Катамадзе, которой по жребию досталась роль Снегурочки, наотрез отказалась выходить на сцену, как только в зал вошел её папа. Дело в том, что костюм Снегурки был, мягко говоря, слегка коротковат для рослой Тамрико, и смотрелся на её ладной фигурке ну очень круто, но совсем не походил на скромный наряд для школьной постановки. Мы кое-как уговорили её выйти в таком виде перед маленькими детишками, но показаться педагогам, солидным дядькам из комиссии и, главное, выступить перед папой в смертельно короткой шубке эта скромная девочка никак не могла. Не помогали ни угрозы, ни уговоры. Первой встряла Катька:
- Милочка, солнышко, надо спасать спектакль! Ты же классическая Снегурочка! Милочка, ты такая миленькая будешь в белой шубке! Давай ты вместо Томочки сыграешь, а? А что? Тексты приклеены к авансцене скотчем, сориентируешься, ты же у нас самая умненькая умняшка во всей школе! Своих надо выручать! Ну, Милочка, ты же такая лапочка, и ты наша единственная надежда. Всё, пуся, беги переодеваться, времени нет совсем.
Ребята бурно поддержали Катьку, и мне пришлось сдаться, но Катьке кулак я показала. На самом деле, с нашими артистами стоило ожидать чего-то подобного. В конце концов, мой рост позволял надеть костюм, не рискуя показать зрителю «откуда ноги растут». И типаж, честно сказать, куда более подходящий: глаза голубые, коса русая до пояса и так далее в том же духе. Да и совсем скоро Снегуркин выход, раздумывать некогда. Естественно, мне ничего больше не оставалось, как согласиться шарахаться по сцене, практически не зная роли и всё время подглядывая в текст. Всеобщими усилиями доиграли до финальной сцены с поцелуем, вскоре ожидалось триумфальное появление принца, но тут до моего носа донёсся выраженный посторонний запах: за кулисами кто-то закурил. «- Придурки, совсем распоясались! Я должна найти этого идиота и заставить его проглотить свою сигарету, пока директриса дым не учуяла, иначе нам всем конец!»
Пританцовывая, дохожу до кулис, делаю два шага, открываю гримерку, из которой предательски тянет табаком, и что я вижу: одна наполовину полная и две пустые бутылки из-под шампанского стоят на туалетном столике, а весьма нетрезвый Барановский целуется с Ленкой Шмаковой из десятого «А», держа в руке прикуренную сигарету и бутылку. Довершая «картину маслом», по углам курят и шушукаются пьяные в стельку восьмиклассницы. От такой наглости я просто вышла из берегов, как полноводная река, и буквально обрушилась на нарушителей:
- Собрание анонимных алкоголиков считаю закрытым! Прекратите курить, и пошли все вон! Завтра разберусь с каждой отдельно! – мелкие пакостницы от моего грозного вида чуть протрезвели и выскользнули за дверь. Даже непутёвая Ленка нехотя вышла, а вот гад Барановский нагло продолжал курить, отхлёбывая прямо из горла и пытаясь спьяну завязать со мной светскую беседу:
- Милка, ты что, ревнуешь? Ну, хочешь, я и тебя поцелую, так и быть, иди сюда, мне ж не жалко, все свои, – пребывая в припадке собственной неотразимости, Мишка окончательно утратил связь с реальностью.
- Охота была заразу цеплять, - оргызнулась я, - Идиот, о чем ты только думаешь, скоро твой выход! Быстро на сцену, Катьку целовать! Только без лишнего, это детский спектакль, – я была вне себя от справедливого негодования, и вся клокотала праведным гневом, как вулкан - Нельзя ни на минуту оставить без контроля, уже создали проблему.
- О чем я думаю? О чем я только не думаю, глядя на тебя. Попробуй, сама догадайся, красавица, где все мои мысли? - с этими словами Мишка отлип от стола и медленно направился в мою сторону; пьяненькие глазки Барановского стали масляными, а движения вкрадчиво плавными, как у лениво охотящегося домашнего кота.
- Я тебе сейчас так догадаюсь, ни один хирург не поможет, хамло - едва успев ухватить вовремя подвернувшуюся под руку настольную лампу за основание, я решительно замахнулась, но страха не было никакого. Его вытесняло желание прибить этого тупцу одним ударом и потом долго плясать кадриль на его похоронах, - На сцену, живо!
- Как скажешь, моя Снежная Королева, - ответствовал с пафосным поклоном вошедший в образ Барановский и направился к выходу, как был, с сигаретой и бутылкой наперевес. Два шага отделяло его от ярко освещенной сцены, но нашего принца ничто не смущало. Вероятно, в его сознании курение в нетрезвом виде и было неотъемлемой частью сказочного персонажа, но я так не считала. Еще секунда и он опозорит нас всех! Надо что-то делать!
Ловко подскочив к Мишке, я ухватилась за бутылку, наивно полагая, что он сразу же её отпустит, но не тут-то было! Не такой человек наш Барановский, чтобы недопитое спиртное из рук выпускать.
- Не твоё – не хапай, тут еще роту напоить можно, - с этими словами он резко обернулся, сильно схватил меня за руку, резким движением отбросил дымящуюся сигарету, явно намереваясь свободной рукой заехать мне в челюсть, однако, запутавшись в проводах, потерял равновесие и кубарем выкатился прямо на авансцену, увлекая меня за собой. Ничего не подозревающие зрители не ожидали нашего столь эффектного появления, но еще меньше они ждали ту бутылку, что, вырвавшись из цепких рук Барановского, летела теперь в первый ряд, норовя поразить одного из высоких гостей. Полёт её был прекрасен, но трагичен и скор, а приземление в сводке новостей потом опишут следующим образом: «Шампанское ударило ему в голову». Вырубив сидящего у стенки очкастого дядьку метким ударом, бутылка рассекла ему бровь и угодила прямиком в огромное настенное зеркало, которое разбилось с грохотом и звоном. Ещё одна плохая примета, ведь зеркала бьются к беде.
Что тут началось! Все повскакивали со своих мест и кинулись к сползшему на пол чиновнику, директриса охала, ахала и хваталась за сердце, кто-то звал школьного врача, некоторые детишки плакали.
Пока все кричали и суетились вокруг пострадавшего, я лежала на виду у всех, крест-накрест припечатанная к вонючему лакированному полу совершенно пьяным Мишкой, который нагло скалился и даже не собирался вставать. Сальные глазки выдавали намерение на виду у всех осуществить-таки силой то предложение, которое в гримёрке было мной отвергнуто. Но весь ужас состоял не в этом, а в том, что у него за спиной прямо на моих глазах от непотушенной сигареты уже загорелись кулисы. Пламя быстро двигалось вверх и по сторонам, никем не замеченное во всеобщем переполохе. Падая, я сильно стукнулась затылком, и от боли перехватило дыхание, а от вида стремительно расползающегося пламени горло сдавил ужас! Никогда не думала, что попаду в такую ситуацию, что ровным счетом не смогу выдавить из себя ни единого звука. А Мишка решил, что это он произвёл на меня столь глубокое неизгладимое впечатление, и осклабился в очередной противной улыбке, не сулящей ничего хорошего. Как всегда в критической ситуации, я впала в оцепенение. Из ступора меня вывел пронзительный вопль Барановской:
- Пожар!!! Горим! Горииим!!!! Аааа…… Дрянь, дрянь отпусти моего мальчика!
Это она мне? Видимо, да, ведь кроме меня, никто её мальчика не держал. Честно говоря, и я не держала, а вовсе даже наоборот старалась спихнуть, но Мишка улегся поперек меня всем своим весом и отчаянно сопротивлялся, пока стремительное пламя не облизнуло ему пятки. Бутафорские сапоги Царевича загорелись, принц с воплем вскочил и забегал кругами, визжа как девчонка. «- Что, получил? Так тебе и надо», - хотела крикнуть я, но вдруг почувствовала приступ тошноты; попытки встать успехом не увенчивались, зато усиливалась боль в голове. Окружающее пространство быстро наполнялось огнем и едким дымом, стало трудно дышать.
Окинув взглядом горящий зал и увидев, что наши ребята с учителями вытаскивают малышей через пожарный выход, и всем в очередной раз решительно не до меня, я, попрощавшись мысленно с родными, опустила тяжелеющие веки и приготовилась сгореть заживо во цвете лет. «Своих надо выручать» - пронеслось в угасающем сознании, когда языки пламени угрожающе облизывали потолок, оставляя на нем следы копоти и гари, и куски полыхающих кулис огненными птицами полетели сверху вниз. На этом рассудок меня покинул, лишь смутно помню, как ни странно, череду чьих-то крепких поцелуев. Это точно был не Барановский, потому что было не противно, а очень даже наоборот… Глупая я всё-таки, помирать собралась, а в голове одни поцелуи!
Глава нулевая. Точка отсчета или с чего всё началось.
Какой белый потолок! Куда делась копоть и гарь? Он двигается вперед, я отчетливо это вижу, хотя открыть глаза трудно. Где я? Кто я? Почему даже думать больно? А белоснежный потолок все тянулся и тянулся, как огромная транспортная лента. Сколько это продолжалось, сказать не могу, но закончилось одним махом: в мою реальность проникло какое-то лицо, склонившееся надо мной. Кажется, я его помню, но узнать не могу, потому что оно улыбается. То, знакомое мне лицо, оно никогда не улыбалось. И всегда молчало. И ничего не отвечало на вопросы. Точно, надо попробовать поговорить с этим лицом:
- Кто ты, лицо? - прошлёпала я сухими губами, сделав над собой колоссальное усилие. Звуки искажались, словно к моим ушам были приставлены стеклянные банки объемом не меньше литра. Лицо перестало улыбаться и серьёзно на меня уставилось.
– Я тебя знаю, лицо, - обрадовалась я, припомнив экзотическую азиатскую наружность холеного маминого телохранителя. Теперь оно стало непроницаемым, а глаза все больше походили на узкие автомобильные фары, и, казалось, вот-вот засветятся в полумраке. Обладатель лица молча исчез, зато появилась мама. Она была бледна, но держала себя в руках:
- Слава Богу, Милочка, ты очнулась. Все хорошо, ты сейчас в больнице и обязательно скоро поправишься. Доктора говорят, сотрясение и отравление угарным газом, пара ушибов, несколько ожогов и ссадин. Ничего страшного. Даже коса твоя не сгорела. Какое счастье, что с тобой был Хён, я так ему благодарна.
Хёном мама называет своего верного телохранителя и водителя. Но у него другое имя. Он кореец, а у них принято употреблять Хён как уважительное обращение. Правда, строго между мужчинами. Так бандиты зовут своего главаря или просто старшего и более мудрого мужчину. Но маму это нисколько не смущало, зато простого корейского парня вгоняло в краску по самые уши. Да, да, мама заявила, что будет для Хёна «своим парнем», и теперь знающие люди шарахаются в сторону, слыша от мамы подобную вольность, не лезущую ни в какие языковые ворота. Кстати, с Хёном связана весьма необычная история. Этот телохранитель поступил к маме на службу около четырех или пяти лет назад. Никому из обитателей дома, кроме хозяев и кошки, он не понравился, но вскоре все привыкли к молчаливому присутствию Хёна в нашем доме и практически перестали его замечать. Как тень следовал он за мамой, научившись со временем справляться с краснеющими по каждому поводу щеками.
Хён действительно попал к нам при очень странных обстоятельствах. Когда мне было лет двенадцать, мама приехала из командировки и привезла его с собой, заявив, что на неё напали в аэропорту, а Хён вступился и защитил. Мама рассказывала, что он дрался как раненый тигр. Сомнительно всё это. Какой там тигр! Самый обыкновенный двадцатилетний парень, разве что неправдоподобно длинный и тощий, да к тому же с непроизносимым именем. Я уже не говорю о странностях его поведения. Наш сосед и мамин друг дядя Вадим поначалу шутил, что люди из вояжей магниты привозят, а мама мужчин, и предлагал приклеить Хёна к холодильнику как сувенир, пока не повзрослеет. Но однажды дядю Вадима похитили и держали в заложниках, после чего его ироничное отношение к Хёну резко сменилось глубоким уважением. Время показало, что Хён оказался преданным телохранителем. Не раз он выручал маму, и даже наша черствая экономка Грета прозвала его верным доберманом, поглядывая с суеверным страхом на высокую стройную фигуру Хёна, являющую собой образец мужской добропорядочности.
За те пять лет, что Доберман служил у нас, он и правда повзрослел, однако ни с кем дружбы не завел. Более того, кроме мамы ни с одной живой душой не общался и не разговаривал, только слегка кланялся, вежливо опуская глаза, похожие на узкие автомобильные фары. Маму он понимал с полуслова, а она заимела непередаваемую манеру разговаривать с Хёном так, будто тот не молчит камнем, а многословно отвечает и всячески участвует в диалоге. Симпатичное, но совершенно мраморное лицо Хёна никогда не выражало никаких эмоций кроме вежливого безразличия, и это не могло не отталкивать. В черном костюме и белоснежной рубашке он выглядел представительно, со спокойствием удава взирая на всех с высоты своего внушительного роста, столь не типичного для представителей его народа. Блестящие длинные черные волосы всегда были гладко зачесаны и убраны в безупречный хвост. В кино и даже у мамы в книжках именно так выглядят всякие там маньяки, и у Хёна было немало странностей. Никто никогда не видел, чтобы Хён ел или пил, ходил в домашней одежде или выглянул из своего домика растрепанным. Он был фигурой загадочной, но интереса не вызывал, хоть и продержался в непосредственной близи от мамы гораздо дольше, чем любой из её мужей. Его преданность маме была похожа на поклонение, хотя мама, в свою очередь, представляла собой полную противоположность добродетелей, которыми должна обладать женщина с точки зрения азиатской культуры. Ни терпения, ни смирения, ни скромности, ни сдержанности в ней не проглядывалось, зато налицо была бешеная эмоциональность, сменяющаяся периодами апатии, работоспособность пополам с умением гениально бездельничать, непостоянство в отношениях с мужчинами, беспечность, склонность к риску, открытость, детская наивность и чисто мужская прямота характера. В мою жизнь Хён вообще не лез, за что отдельное ему спасибо.
- Доченька, ты меня слышишь? Как ты себя чувствуешь?
- Никак. Больно. Я посплю…
- Спи, милая, Хён побудет с тобой, а я позже его сменю.
- Спасибо…
Шурша одеждой, мама вышла, а Хён встал в дверях и прикинулся мебелью. Я задремала и увидела странный сон…
Глава следующая. Здесь излагается бессвязная, на первый взгляд, цепь событий, непонятных и невероятных, с леденящими душу последствиями.
(Слабонервных и религиозных фанатиков просим вообще не читать эту книгу, а обменять её в ближайшем книжном магазине на алфавит, решебник по алгебре, сборник сказок для детей от 0 до 3-х лет или любое другое, более удобоваримое чтиво)
То очаровательное местечко, с которого начинается наше повествование, с начала времен и по сей день располагается глубоко под землей, поэтому там всегда было, есть и будет, мягко говоря, мрачновато. И без того не самое приятное впечатление усугублял густой, тягучий туман, в котором день путался с ночью. Привычного для нас солнечного света тут никогда не было. Единственное, чего здесь во все времена находилось в избытке, так это темнота. Повсюду темень, хоть глаз выколи. Она заполняла собой окружающее пространство до такой степени, что казалось, будто её можно взять в руки и скомкать, как черную-черную вату.
Кромешный мрак подземелья лишь немного разбавлял далекий свет одинокого факела. В темном узком проходе, спотыкаясь и переругиваясь между собой, топтались двое. Как давно это было, сказать сложно, ведь ритуал проводился каждый год, и события повторялись с невероятной точностью. Повинуясь приказу, в сотый или тысячный раз двое уродцев тащили к выходу, известному им одним, тяжелую грязную тележку с крепко сколоченным деревянным ящиком, который буквально ходил ходуном, ведь внутри него что-то большое и дикое металось, скулило, рычало и скребло зубами по стенкам из необструганных досок.
Один из двоих был простужен и сильно гнусавил, а другой говорил отрывисто, и при этом часто дышал, словно загнанная в угол крыса. Странную процессию возглавляли две тощие молчаливые старухи, будто это были лишь тени, которые и впрямь скоро растворились, слившись с другими тенями, отбрасываемыми факелами, что дико плясали на заплесневевших стенах лабиринта свои погребальные танцы. Двое с тележкой не обращали на них никакого внимания, продолжая беседу на повышенных тонах, перемежая простые слова отборными ругательствами, самые неприличные из которых мы решили не повторять:
- Ты уверен, что это здесь? В прошлом году, кажется, мы дольше шли через восточный тоннель лабиринта, – прогундел с высоты своего роста первый, обращаясь к тому, чья тень напоминала очертаниями бочку с ножками и непропорционально маленькой длинноносой головёнкой.
- Не то, чтобы уверен, но думаю, что ошибки быть не должно, - задумчиво проговорил коротышка, водя своим длинным носом по карте из древнего пергамента, скорее похожего теперь на кусок старой грязной тряпки. Последовавший ответ спровоцировал новую волну раздражения со стороны подельника - далеко не самого интеллектуального существа:
- Он думал! Нет, он, видите ли, думал! Держите меня семеро! Сколько раз нам говорил Властитель – думать вредно! Вы, люди, вообще умом не отличаетесь. Вам думать нечем, да и незачем, – существо чихнуло и громко высморкалось. Человечек брезгливо передернул сутулыми плечиками:
- А тебе есть чем, выхрустень? Не всё еще из тебя вышло? Когти свои подбери, соплегенератор!
- У меня аллергия!
- У меня тоже! На тебя у меня аллергия! Сказал, хвост втяни, пока я на него не наступил, а то очень хочется. Тоже мне, сморковой носок, - продолжая препираться, они добрались до потайного выхода, и налегли на кирпичную стену, с усилием сдвинув её. Поддавшись нажиму, стена неожиданно поехала в сторону, как по маслу. Двое переглянулись:
- Ну что, выпускать? – примирительно шмыгнув, поинтересовался во мраке один из голосов.
- Выпускай. И сразу прыгай в простенок! Они голодали целый земной год и могут проглотить кого угодно, - напутствовал второй.
- Да, при нашей работе очень не помешало бы иметь заколдованное ожерелье, - неудачно пошутил в темноте гнусавый голос, и табуны мурашек пробежали по шкурам обоих странных существ при одном только упоминании о трижды проклятом украшении, которого боятся все жители подземного Этрилонума, включая и примитивных монстров, и ведьм, и бессмертных, и мертвых.
Простуженный зашмыгал, поскреб длинными когтями по беснующемуся ящику, нащупывая надежный металлический засов. Лязг железа в темноте дал понять, что ящик уже открыт. Спустя секунду, вырвавшиеся на свободу голодные и злые монстры самого отвратительного вида (и запаха) уже неслись в темноте подземелья, издавая гадкие звуки, стуча жуткими лапами, копытами клешнями и прочими атавизмами. А двое мерзавцев с довольными физиономиями вернули кирпичную стену в первоначальное положение и ударили по рукам, если можно так выразиться. Их ничуть не смущало то, что сейчас происходит там, наверху, где оголодавшие чудовища наверняка пожирают ни в чем не повинных жертв. Главное, что они сами, верные слуги великого Властителя, в очередной раз исполнили свое основное предназначение: выращивать диких монстров и раз в год выпускать их на поверхность именно в этом месте, чтобы угрозами и шантажом Властитель продолжал получать невозможное и достигать недостижимого. Он будет доволен, очень доволен своими слугами. Как и прежде, им вновь щедро заплатят за гнусное преступление. Слава Властителю, самому могущественному из обитателей Темного мира; он и думать забыл о своих верных слугах, обезображенными душами которых владел полноправно, точно зная, что те никуда не денутся и вовремя исполнят любой приказ.
Властитель был куда больше озабочен приобретением свежих душ, виртуозно засевая их семенами лжи и порока. Для этого он не брезговал даже личным знакомством! Вот и теперь, в противоположном конце света - на земной поверхности, полным ходом шла сделка между странным незнакомцем и чрезвычайно талантливым ученым, чьи глаза горели огнем неутолимой жажды познания:
- Молодой человек, мои условия невероятно просты: всё, что принадлежит вам, отныне будет принадлежать нам. Взамен мы дарим вам вечную жизнь и полное материальное обеспечение всех ваших научных изысканий. Вы согласны?
- Да…, - это слово, произнесенное громко и твердо, стало последним для одаренного сверх меры молодого мужчины, который даже не вспомнил о своей семье. Ловушка захлопнулась. Теперь на Нулевом уровне стало одним маленьким сиротой больше, а подземный мир получил того, кто способен уплотнять энергию, делая почти живым некогда умершее население Этрилонума, по первому требованию Властителя.
Покончив с этим делом, Властитель под видом странного покупателя пустился на поиски новой жертвы, которую пришлось выслеживать долгие годы. Властителю не привыкать, да и времени у него полным-полно, он же бессмертен.
Новая жертва – новый торг, и на кон поставлено слишком много, но дерзкий мальчишка оказался не так прост. Он чуть не разрушил хитроумно сплетенную ловушку, и вывел Властителя из себя, тем, что все время возражал и норовил соскочить с крючка, проявляя столь исключительное упрямство, о каком с самого рождения мечтает каждый уважающий себя осёл:
- Странные вещи вы мне предлагаете, честное слово! Даже неловко. А зачем вам это надо? Подопытного кролика ищете? С чего это вдруг такой аттракцион неслыханной щедрости?
- Вот именно, эти вещи странные, больше вы нигде не увидите ничего подобного. Я просто хочу помочь, - незнакомец выглядел довольно искренним.
- Да, да, я вам верю. Мир полон добрых людей, готовых безвозмездно помогать всем кому не лень. Мать Тереза, Махатма Ганди и вот вы тоже, - сарказм прямо сочился из его уст. Но незнакомец был невозмутим, как айсберг, и лишь внимательно сверлил парня взглядом блестящих в темноте красивых проницательных глаз:
- Что ж, вижу, брать на себя ответственность за жизнь близких не в ваших правилах, юноша? Разрешите откланяться, - молодой мужчина слегка наклонил голову и собрался уходить. Парень не выдержал:
- Я не могу гарантировать, что правильно всё сделаю. А вдруг я не справлюсь, что тогда?
- Гарантий никто не требует, молодой человек, в этом-то и весь фокус моего столь выгодного для вас предложения. Просто сделайте то, о чем вас просят: в указанный день и час проследите за Чернокнижниками согласно приложенной карте, снимите на видео жертвоприношение, а после их молебна заберите с алтаря ритуальный нож. Любой из ножей, который там окажется. И возьмите его себе.
- Как интересно! Это уже уголовным делом попахивает! Простите, я не готов за просто так красть улику с места преступления.
- Вы правы, они преступники, но не против законов человеческих, уж поверьте, я в этом разбираюсь. Подставлять вас, юноша, мне без надобности, иначе я давно бы это сделал, как принято в земном мире, примитивно и просто. Но вы заслуживаете совершенно иной судьбы, поэтому я здесь и прошу о пустяковой услуге – просто заберите с алтаря треклятый тесак, будь он неладен, и все. На этом миссию будем считать завершенной. Любую информацию, полученную вами в ходе слежки, вы вольны использовать по своему усмотрению, хоть в газетах публикуйте, мне все равно. Просто будьте там вовремя и возьмите нож. Взамен вы получите уникальную сыворотку прямо сейчас, из моих рук. Без обмана! Земные нанотехнологии дойдут до этого открытия только лет через двести-триста, в лучшем случае, а я готов отдать чудо-вещество взамен на пустяковую услугу, - жестом фокусника он вынул из внутреннего кармана модного тренча обыкновенную лабораторную пробирку. Внутри что-то светилось и переливалось миллионами искорок.
Юноша медлил с ответом, а флюоресцирующее вещество, похожее на нежное розово-оранжевое желе с пузырьками, заманчиво шевелилось за стенками из тонкого стекла, протягивая к нему сотни крошечных лапок, завораживая и гипнотизируя.
- Оно живое, мой мальчик, а посему нескончаемо! – мужчина отхлебнул добрую половину содержимого пробирки и с видимым удовольствием проглотил его, - Сколько бы вещества вы не использовали, его запас мгновенно пополняется, - действительно, жидкость вспенилась и пополнила свое утраченное количество за считанные секунды, - Соглашайтесь, мой юный друг! Сыворотка ясновидения поможет вам совершить прорыв в современной науке, а ритуальный нож, если вы его добудете, весьма скоро спасет одну небезразличную вам человеческую жизнь, прямо на ваших глазах. Подумайте. Да и я, сами видите, не такое уж чудовище, как расписывают в глупых сказках. Ничего личного, просто бизнес. Скоро вы убедитесь, что это на самом деле так, - и незнакомец протянул парню свою твердую холодную руку. Ответом стало рукопожатие.
Пробирка была крепко закупорена и передана упрямому юноше. Сделка состоялась. Она не могла не состояться, ведь то был договор с самим Властителем, а он за долгие века поднаторел в искусстве купли-продажи. Любая современная корпорация была бы рада заполучить такого опытного специалиста для своего отдела маркетинга. А человечество с такой же радостью хотело бы от него избавиться. Навсегда.
Хранитель. Глава вторая, псевдонаучная, местами занудная, но отвечающая на извечные вопросы «Кто виноват?», «Что делать?» и «А что мне за это будет?». Содержит молодежный сленг. К предисловию никакого отношения не имеет. Почти никакого...
Только давайте сразу с вами договоримся, никакой самодеятельности вроде вызова психиатрической скорой помощи! Дайте все рассказать по порядку. И еще одно условие - чур, не ржать! Готовы?
Дело все в том, что я простой обыкновенный небожитель. Можно сказать, рядовой ангел. До такой степени заурядный, что в раю меня всерьёз никто не воспринимает. Вы не подумайте, это мы так, по приколу, Пятый небесный уровень называем Раем, а себя ангелами. Речь идет не о глупых суевериях или ролевых играх, а о секретах мироздания, и я вам их раскрою, если перестанете глупо хихикать и крутить пальцами у висков.
Короче, я раньше жил на Пятом уровне, на верхнем этаже, если объяснять по-вашему. Вообще-то, насколько мне известно, уровней всего десять. Из надземных, положительных (Небесных) состоит Высший тонкий Мир - Герульфан. Из отрицательных, подземных (Инфернальных) образуется Низший тёмный мир - Этрилонум. Нулевой уровень не считается, он расположен между тонким и темным Мирами, и именно ради него всё и происходит.
Нулевой уровень отвечает за земную жизнь человеческих душ, и являет собой настоящий полигон для испытаний. Здесь точка отсчета своеобразной системы координат - место встречи добра со злом, Небесного с Подземным. Только не думайте, что если взять в зубы лопату и начать копать землю, то рано или поздно оттуда, нецензурно ругаясь, вылезет какой-нибудь гнусный инферн! Ничего подобного.
Понятия Небесного и Подземного настолько абстрактны, что к планете Земля прямого отношения не имеют. В моей реальности это взаимопроникающие миры с целой системой сообщений и сепараторов, объединяющих и разделяющих не столько место обитания, сколько самих обитателей. Точнее, их души, а порой и тела. Сейчас это кажется непонятным, но чуть позже картина Вселенной прояснится. Наверное. Я надеюсь. У меня лично много веков ушло на то, чтобы понять, что к чему. Но не это главное! Важно знать для себя, что воля человека в земной жизни священна, и каждый имеет право самостоятельно принимать решения и совершать те или иные поступки. Эти решения и поступки человека влияют на его судьбу, то есть на дальнейшую жизнь. Каждый человек может изменить свою судьбу к лучшему (и к худшему тоже). Это называется Вселенским Законом Воздаяния.
Внеземные уровни, или так называемая Вселенная Потусторонних Миров (темного Этрилонума и тонкого Герульфана), синхронно сосуществуют во времени и пространстве, и соединяются друг с другом воронками - особыми коридорами, где не властны законы природы вообще и законы физики в частности. Выходы и входы известны лишь существам, посвященным в Тайну, и строго охраняются стражами. Формально считается, что в каждом уровне царит свой элемент. Одним словом, сплошная бюрократия.
Самый высокий, Пятый уровень, подчиняется Солнцу. Меня лично там, на Пятом, явно недолюбливают. Указом Небесной Канцелярии разжаловали «в связи со служебным несоответствием и превышением полномочий». А, значит, лишили всех ангельских привилегий. Мандорлу (это как нимб, только больше) и физическое тело с восхитительными плазменными крыльями велели сложить в специальный ящик и сдать на склад. У них там все быстро происходит. Не успел крылом махнуть, а тебе уже выговор сделали с занесением в грудную клетку!
Хорош, хватит ржать! Ничего я не курил – ангелы не имеют вредных привычек, не положено нам. Если вы не понимаете смысла моих слов, это еще не значит, что дурак именно я! Между прочим, чтоб вы знали, физическое тело это тоже энергия, но до такой степени плотная, что можно руками потрогать. А, при желании, и голову об неё разбить, особенно бестолковую, как у некоторых! Энергия все равно, что лёд, который тает при нагревании и превращается в жидкость, а затем в пар; физическая оболочка под воздействием особого излучения может запросто изменить плотность и перейти в текучее и даже газообразное состояние.
Физическое тело есть только у ангелов высшего звена, а ангелы попроще, типа хранителей, стражей и проводников, пользуются менее плотными субстанциями для собственной же безопасности, потому что энергетика такого ангельского тела по уровню излучения сравнима с маленьким ядерным взрывом на сто килотонн.
Не знаю, правильно ли все это объясняю, ведь в Университете я сидел за дальней трибуной, и с самого Первого уровня (главный элемент Древо развития) не был склонен грызть гранит науки. На Первом было прикольно. Представьте, все вокруг так и прет, так и растет, и развивается, даже время и пространство трансформируются, поэтому всем всегда хватает места, и никто никуда не торопится. Вот и я не торопился учиться, но сама атмосфера развивающего уровня тащила меня вперед и вверх. Хоть и казалось всегда, что манна небесная куда вкуснее вышеупомянутого гранита, а средняя сообразительность гораздо полезнее высшего образования, но на следующий уровень меня каким-то чудом перевели.
Как вы поняли, и после Универа примерным ангелом я не стал, но умение удобно устраиваться обеспечило сравнительно легкое восхождение по карьерной лестнице через Второй уровень (Вода) до Третьего (Серебро) и Четвертого (Золотой песок), а затем аж до высшего Пятого - Солнечного уровня.
Это стало настоящей удачей, ведь в Высших сферах оказываются только избранные, и они сразу наделяются всеми возможными сверхспособностями! Каждая мысль твоя здесь мгновенно материализуется! Боже правый! Ради такого кайфа стоило постараться на прежних уровнях. Эти ощущения до такой степени невероятны, что объяснить их невозможно. Просто не существует таких слов, но я попробую: это как семилетнего пацана посадить за руль Феррари. От такого нежданного счастья, естественно, у меня захватило дух, бешеный восторг лишил всяческой осторожности, и…Яяяяаааа-хххху!!!!! )))))
В результате Справедливые небесные судьи покарали «за превышение». От былых сверхспособностей мне оставили лишь воспоминания: призрачное тело, возможность перемещаться в пространстве и времени, понимать животных, проникать в предметы, читать мысли да всякие подобные мелочи, которые может любой хоть чего-нибудь стоящий земной маг.
У нас в Герульфане это считается самой крутой мерой наказания. Не хочу подробно рассказывать, что и как именно вытворял, и за какие такие провинности получил высшую меру – лишение мандорлы, но я еще легко отделался. Правда, в назидание у меня отняли имя, так что теперь я безымянный хранитель. Но всё еще можно исправить, а вот в аду за малейшую оплошность зверским образом разлагают на атомы!!!
Адом мы называем самые низшие минусовые уровни Этрилонума - минус Четвертый и минус Пятый (у минус Четвертого элемент, как бы выразиться поприличнее, такое органическое такое удобрение, которое, pardon, отвратительно воняет! Знаете, как называется по-научному? На букву «Г»…Го?…нет, Га!……или Гу?……Вспомнил! Гумус!). Значит, у них, на Минусовых уровнях, я вам замечу, не только ароматы, но и нравы крутые. Пулю в лоб, а мясо в топку – вот и весь суд!
Я, например, можно сказать, вообще на небеса не обижаюсь, хоть и являюсь пострадавшим лицом (кстати, лица теперь как раз у меня и нет)! Суровый, но справедливый суд на небесах - обычное дело, а чтобы наказанный ангел мог искупить свою вину, ему дают на поруки смертного. Так и становимся мы Ангелами-Хранителями людей.
Хранитель зовется Conservator – консерватор, блин; иной раз мы смертных в шутку называем консервами, когда они ни мозгом, ни сердцем, ни душой по назначению не пользуются. Короче, хранитель обязан с самого рождения и до кончины оберегать смертного, исполнять его прихоти и заботиться о том, чтобы подопечный выполнил свою высшую миссию. И напоследок ангел должен помочь человеку при жизни обрести гармонию с собой и своей судьбой, а для этого смертному необходимо достичь просветления, то есть соединиться с одной очень переменчивой субстанцией - с его индивидуальным небесным Отражением. Вот где для ангела настоящая засада!
Отражение это олицетворение всего самого тонкого – талантов и настоящих чувств. Этих отражений на всех пяти небесных уровнях бродит столько же, сколько и людей на земле, ровно по одному на каждого. Они рождаются одновременно с человеком, но не остаются с ним, а сразу отправляются в Герульфан, где обогащаются небесной энергией и ждут воссоединения со своим смертным. Отражения очень нежные, и меняются эти сущности ежесекундно, в зависимости от настроения земного брата (или сестры) в конкретный момент. Если смертный сердится, то его Отражение на небесах станет злобным карликом и начнет мелко пакостить, или, к примеру, ругать правительство. А если вдруг человек на своем Нулевом уровне влюбится, то его Отражение на каком-нибудь Пятом обретет внешность прекрасного Ромео и начнет активно добиваться любви всех отражений женского пола, предлагая им восхитительного себя с нежными чувствами в комплекте. Лишь соединение влюбленного человека с его небесным Отражением поможет влюбленности перерасти в истинную любовь, а иначе всё пройдет, как насморк – быстро и без серьезных последствий.
Говорят, что на отрицательных уровнях Этрилонума у людей тоже есть отражения, но уже далеко не небесные, одно гаже другого, и своего там искать необязательно. Любое подходит, хоть каждый день новое переклеивай. Если кто из завербованных Падших подсуетится и склеит смертного с инфернальным Отражением вместо небесного, человек станет либо черным магом, либо преступником в земной своей ипостаси. Короче, обретет низменные страсти и злодеем будет до тех пор, покуда по своей воле от злого отражения не отклеится. Небесное же Отражение, воссоединяясь с человеком раз и навсегда, делает его самого талантливым и счастливым, а земной путь - приятным и гармоничным.
Найти переменчивое личное небесное Отражение нелегко, но соединить его с противоречивым человеком еще сложнее. Этим каторжным, неблагодарным трудом вынужден заниматься Хранитель. Плюс ко всему, смертного положено постоянно нянчить: защищать, направлять и круглосуточно выполнять каждое желание своего подопечного, придерживаясь загаданного досконально. Захотелось ему поплакать – обеспечивай печальное событие! Приспичило завести новую подружку – будь любезен, помогай! В животе заурчало – брось всё и корми, чем сможешь, хоть скупой мужской грудью! Как будто хранителю заняться больше нечем. Если бы люди только знали, как много зависит от их дурацких желаний, то были бы аккуратнее с мыслями! Я вам позже расскажу, что и как, а сейчас мне некогда, ведь, плюс ко всему, под ногами (блин, даже ног нет, докатился) постоянно путаются тупорылые слуги Властителя Этрилонума, этакие сыщики и диверсанты, вооруженные до зубов новейшими видами оружия, названий которых я даже не знаю.
У них там, под землёй, совершенно драконовские порядки в прямом смысле слова, и поэтому дисциплина железная. Слава Богу, умом инферны не блещут, ведь им по уставу думать не положено. Чем-то напоминает ваши земные спецслужбы. Ангелу трудно с ними иметь дело, ведь плотность любого завалящего демона гораздо выше плотности обычного ангела. Один из сумасшедших земных ученых, приклеенных к подземному отражению около полувека назад, создал установку, повышающую энергетическую устойчивость инфернов. Хотел прославиться и обрести вечную жизнь, а обрел только вечные муки, и болтается теперь совсем один в темных закоулках Этрилонума, в стенах Лабиринта Незавершенных Смертей где-то на Минус первом уровне (элемент Тьма). Грешные души, скитающиеся по лабиринту, не видят и не слышат друг друга, хоть и бродят по нему толпами, попадаясь в хитроумные ловушки и испытывая бесконечное чувство страха и одиночества.
В общем, быть личным душехранителем человека для ангела - это как земному бойцу ОМОНа воевать в горячей точке. Если справился – добро пожаловать на дембель - обратно в Герульфан, на родимый курорт, на Пятый уровень, где ждет тебя тепленькое местечко государственного служащего Небесной Канцелярии. А если не потянул, то всё, пиши «пропало». Сошлют на Землю без всяческого сожаления, и будешь в новом теле проходить с самого начала, с Нулевого уровня, все земные испытания, спотыкаясь на каждом шагу о тщательно разложенные грабли. Такой вот круговорот души в природе. Хорошо, если толковый хранитель попадется, а если такой, как я? Нет, об этом лучше не думать!!! А то жалко становится мою подопечную смертную.
Ой, блин, забыл совсем, мне же поручили позаботиться о девчонке! Тоже, между прочим, редкий случай, чтобы при жизни человека ему хранителя заменили. Ни разу такого не было, а тут на тебе – новый виток истории да на мою больную голову. Ну, пусть не на больную, пусть не на голову, это я так, иносказательно выражаюсь, но факт остается фактом! Меня подставили! Понимаете, сложность заключается в том, что прежний ангел-хранитель, видать, выслужиться захотел и малёк перестарался. В итоге девчонка стала неконтролируемым медиумом менами (ударение на «а»). Помнится, лет тысячу назад родился один менами, так он нам устроил переполох на весь Герульфан, еле справились. Так вот, у него, у того менами, было аж семь хранителей сразу. А тут я один с девчонкой-медиумом экстра класса на руках! Вы спросите, чего в этом особенного? Да все особенное! Потому что все менами жуть какие особенные!
Это явление довольно редкое и малоизученное, поскольку менами может стать только самая невинная душа, а такая не у каждого ангела найдется. На кой они, эти нежные души, нужны в простой земной жизни, я не знаю, но догадываюсь, что не для красоты. И всё же радует, что не только с внутренним миром, но и с внешними данными у моей девчушки всё ОК! Одному из наших однажды такая страхолюдина попалась, что он лет двадцать таскал её по пластическим хирургам. Бедняга замаялся душу ловить, которая во время наркоза ни в какую не хотела возвращаться в столь уродливое тело и норовила проскочить в райские врата без очереди. Приходилось её, глупую, насильно одной рукой в тело запихивать, а другой голодных инфернов отгонять. Вот ведь как бывает!
Инферны - перебежчики из числа Падших, составляющие основу армии всех уровней Этрилонума. Они устраивают на медиумов менами настоящие облавы. Это совершено бесполезно, ведь даже теоретически они не смогут нанести ощутимого вреда медиуму такого класса, но природная тупость не позволяет инфернам осознать столь простой факт. С упорством маньяков выполняют они сто тысяч лет назад полученный приказ: уперлись рогами в землю и изобретают все новые и новые способы заполучить живого менами. Поймать или обезвредить этого медиума может только равный, то есть человек, наделенный недюжинными способностями. А еще достаточно менами жениться или выйти замуж, только непременно по взаимной любви, как дар перевоплощения покидает его навсегда, потому что души любящих людей принадлежат друг другу и уже не свободны.
Женщина, которая произвела менами на свет, обычно тоже подвергается нападениям инфернов, но в моём случае они почему-то пока не трогали мать девчушки. Зато на неё саму в последнее время кто-то явно охотится, и вряд ли для того, чтобы поздравить с добрым утром! Привычно чувствую одним местом, которого физически более не ощущаю, что придется туго. Но я твердо намерен быстро решить эту проблемку и вернуться в райские кущи почивать на лаврах. Открою там своё маленькое почтовое агентство и буду фантастические сновидения рассылать. Надо выполнить задание как можно скорее.
В этом мне поможет Его Величество Интернет! А чего снова ржём-то? У нас, у ангелов, тоже есть свои каналы во вселенской сети! И никаких компьютеров и модемов бестелесному ангелу не требуется – подключаемся напрямую в любое время и в любом месте! Эх, я люблю свою работу!!! Осталось зайти на сайт www.angels.com и узнать всё о медиумах. Честно говоря, жалею, что в школе был не самым прилежным учеником, хотя импорт знаний у хранителя осуществляется прямо в мозг ну или куда-то там еще, что у бестелесных вместо мозга…
Итак, что нам тут пишут? Ага! Медиумы бывают разных видов, и ни один из них не вспомнит событий, произошедших во время энергетического контакта с духом. Это я и без вас знаю, умники! Дальше то что? А, вот…
Медиумы - телепаты или Каё. Каё «слышит», «видит» или «чувствует» информацию, которая передается ему духом-посредником. К числу их способностей относятся ясновидение (сlairvoyance; как правило, подразумевает наличие «внутреннего зрения»), «яснослышание» (сlairaudience) и «ясночувствование» (сlairsentience).
Коэ - речевой медиум, он вещает голосом вселившегося в него духа и, находясь под влиянием, может автоматически написать письмо на том языке, который при жизни использовал дух.
Менами – неконтролируемый физический медиум, обладает сразу всеми достоинствами других медиумов. Менами формируется не чаще одного раза в земное тысячелетие. К числу основных особенностей Менами относится осуществление редкого вида энергетического контакта «небесного духа» с миром живущих на Земле, в результате чего медиум демонстрирует различные паранормальные явления: материализацию (овеществление и осуществление), апорты (перемещение объектов из одной точки пространства в другую или возникновение их словно бы «из ниоткуда»), психокинез (воздействие на предметы с помощью мысленного усилия), левитацию (преодоление гравитации без дополнительных приспособлений) и другие, свойственные духу, вошедшему в контакт. Войти в энергетический контакт с Менами способны только самые чистые небесные духи не ниже пятого ранга – Ангелы и души детей. Как правило, такой контакт происходит с целью пресечения крупных земных и небесных катастроф, стихийных бедствий, и других негативных явлений, спровоцированных инфернальными силами, и не соответствующих знамениям Великой Книги Судеб.
Ага, просветился, но ничего не понял. Надо было лучше учиться! Ладно, сейчас главное ввязаться в заварушку, а там посмотрим!
Милочка. Глава третья, короткая, про симпатичную героиню с удивительным даром, ( который больше смахивает на наказание), и про её абсолютно ненормальное семейство.
Итак, составлю для начала список людей и животных, которые ближе остальных общаются с моей подопечной. Кстати, её имя Мила, но все зовут исключительно Милочкой. Она довольно симпатичная, умненькая и бесхитростная деваха семнадцати лет от роду. Будь я человеком мужского пола и подходящего возраста, с удовольствием приударил бы за ней, или как это теперь называется? Голубоглазая блондинка с длинной косой, свободным английским и еще парой восточных языков, умница и отличница, с веснушками на курносом носу, с веселым нравом и забавными привычками. Сходит с ума по всему восточному, обожает шоколад в любом виде, (а заодно пиццу и спагетти, а потому нередко радует своим появлением владельца очаровательного итальянского ресторанчика, расположенного в двух шагах от дома), занимается спортом и много читает. Телевизор терпеть не может, зато с удовольствием смотрит японские да корейские дорамы и старые голливудские фильмы в компании своей чуть менее старой, но не менее мудрой и горячо любимой кошки, которая досталась ей в подарок на третий по счету день рождения. Кошка получила романтическое имя Бусинка, но со временем за неподобающее поведение была переименована в более приземленную Буську, а затем и вовсе в Муську. В ответ на проявленное неуважение, Муська страшно обиделась и разодрала когтями обивку нового дивана - на этом все успокоились, сочтя, что они квиты.
Семья Милочки состоит из четырёх человек, благополучно уживающихся в одном из просторных столичных коттеджей, где, помимо общего бассейна, огромной библиотеки и фотостудии, каждому отведена отдельная часть дома, еще при строительстве сориентированного по сторонам света. Дом был построен лет пятнадцать назад и полностью выкуплен сравнительно недавно, после одного особенно удачно реализованного проекта. Род Милочки хоть и благородного происхождения, но их семья никогда не жила богато, пока в один прекрасный день Арина Валентиновна не взяла всё в свои руки. Теперь она стала одной из наиболее рейтинговых фигур в современной литературе, пишет книги и сценарии к фильмам, водит дружбу со знаменитостями и вообще живёт так, как считает нужным, поплёвывая на чужие правила и стереотипы с высоты мансарды, где и находится её уютный рабочий кабинет.
А на первом этаже их гостеприимного трехэтажного особняка расположена гостиная, куда всё семейство собирается по вечерам. Начнем с дедушки. Он очень порядочный человек, офицер, белая кость земной армии. Любит рыбачить и ходить в лес за грибами, а еще души не чает в драгоценных внуках и единственной внучке Милочке. Дедушка, Валентин Валентинович, не колдун и не обладает практически никакими магическими силами, в отличие от бабушки, Галины Павловны. Она очень добрая ведунья, даже и не подозревающая о своих волшебных способностях (кстати сказать, это нормально для многих земных жителей). Со всей Москвы везут к ней умирающие растения, зная, что она единственный человек, способный вдохнуть в них вторую жизнь. А, при особой необходимости, и третью. Дедушка говорит, что дом уже больше похож на джунгли, чем долина Амазонки, и называет разрастающиеся в доме цветы «Зеленхозом». Дело в том, что Галине Павловне присущ дар понимать язык растений, чувствовать их целебную силу и изготавливать самые невероятные лекарства, отвары и мази, которые она с упоением варит и периодически норовит намазать чего-нибудь своему любимчику, уже давно повзрослевшему сыну, который приходится Милочке родным дядей.
Родной дядя, Андрон Валентинович, по сути, творческий маг четвертой ступени, обладает даром спиритической фотографии – проще говоря, интуитивно фотографирует души людей и нематериальные оболочки предметов. Еще у него имеется нелепая, но очень редкая способность соответствовать всем предсказаниям всех гороскопов, составленных различного калибра шарлатанами специально для его знака. О даре своём не догадывается. Считает, что в семье есть только один человек «не от мира сего», и это его сестра.
Арина Булгакова, писательница (да, да, та самая!) и по совместительству родная мать Милочки. Все обращаются к ней по имени, даже дети. Она мало что помнит, много чего забывает, увлекается эзотерикой, обладает тонким чувством юмора и оригинальным хобби – все время выходит замуж. В паспорте Арины уже отсутствуют свободные места, куда можно было бы поставить штампик ЗАГСа о замужестве или разводе, поэтому временно с хобби пришлось завязать. Как минимум, пока не выдадут новый паспорт. Она весьма экзальтированная особа средних лет и переменчивой наружности, адепт белой магии в отставке (некоторые маги рано уходят на пенсию), теперь она вечно занята то написанием книг, то светскими мероприятиями, то еще Бог знает чем. Пишет чаще по ночам, поэтому самое раннее утро для неё начинается в обед. Времени на воспитание Милочки нет категорически. Даже банальный школьный дневник дочки она подписывает раз в полгода – одни пятерки, никакого разнообразия! Менами рано и чрезвычайно ярко переживают кризис переходного возраста, так что Арина Валентиновна изрядно намучилась с дочкой в свое время, а теперь пожинает плоды своевременно проявленной мудрости. Она просто искренне любит дочь и не вторгается в её личное пространство со своими взрослыми заморочками, прекрасно понимая, какая необыкновенная девочка у неё растет. И пускай часть мозга Арины постоянно что-то придумывает, сочиняет и пишет, систематизирует и рифмует, и от неё порой трудно добиться вменяемого ответа на простой вопрос, но зато она веселая, вкусно готовит, и запросто может подурачиться с дочкой и её друзьями.
А еще у неё полным - полно своих друзей. Это, как правило, известные артисты, журналисты и другие писатели, певцы и певицы, к общению с которыми Милочка привыкла с раннего возраста. Ни один из них, даже старинный друг и счастливый обладатель великолепного соседнего коттеджа, не догадывается, что имеет дело с самым натуральным Магом духа, хотя все типичные признаки склонности Арины к колдовству, в данном случае, налицо.
Устройство Вселенной Потусторонних Миров, Книга Судеб и Рубиновый Гримуар. Глава четвертая. Кто ленится ее читать, тот может не напрягаться – все равно дальше будет интересно, но непонятно.
Открою вам великую тайну: на самом деле всем людям подвластна своя магия в той или иной мере, просто не каждый умудряется эти способности в себе раскрыть без своего небесного Отражения, а если у кого и получается, то вряд ли он осознает причину своего успеха.
Магия, заложенная при рождении в каждого из вас, имеет четко заданную направленность и изменяющуюся полярность. Например, если заронить в младенца дар целителя, то добрый человек, своевременно осознавший своё предназначение, выберет положительную полярность и станет выдающимся врачом, а злой предпочтет отрицательную и превратится в гениального отравителя или торговца органами.
Как кондитер не шьет сапоги, так и у каждого мага своя четкая специализация, предназначенная свыше и записанная в Великой Книге Судеб. Но бывает и так, что человек, обладающий волшебством учителя, под напором родителей идет в бухгалтеры, и становится несчастным, ведь ничто так не гложет человека, как нереализованные небесные дары. Из числа неопределившихся происходят пьяницы и наркоманы. Вместо того чтобы прислушаться к голосу своего хранителя, они внимают нашептываниям инфернов и попадаются на крючок, с которого соскочить не так-то просто. Хранитель мог бы заставить своего подопечного, но не имеет на это права. Самая великая и неприкосновенная ценность для нас – свобода выбора человека. Даже инферны не могут ломать волю смертного, только если обманным путём заставить ступить на скользкий путь. Мы же, светлые потусторонние силы, можем лишь направлять смертного на путь истинный и оберегать, какой бы выбор человек ни сделал. Если выбор верен – сила хранителя удваивается, а если наоборот – уменьшается в десять раз, пока не исчезнет вовсе. Тогда хранителю остается только оплакивать грешную душу до самого конца ее земного пути, а после передать с рук на руки безжалостным скитальцам Этрилонума, и самому отправиться на перерождение.
Тому, кто собьет душу с истинного пути, в Этрилонуме щедро платят. Настоящие толпы пособников, разнокалиберных злобненьких ведьмочек, колдунов и прочей нечисти состоят на службе у властей Этрилонума. За хорошие деньги они с легкостью поставляют пачками наивных дурачков и дурочек, чья дальнейшая судьба настолько страшна, что я даже не могу об этом говорить. Чем чище душа, проданная в Этрилонум, тем выше её цена. А ангелы-хранители Потерянных душ отправляются на перерождение.
Грешников из числа смертных вербуют на службу в инфернальную армию, или в прислугу. А тех, кто не согласился, обрекают на вечные муки согласно Кадастру о совершенных грешных деяниях. Если смертных грехов на душе нет, то её отправляют в Лабиринты Незавершенных Смертей минус Первого уровня. Закоренелых грешников ссылают еще ниже, в Лаборатории совершенствования адских мук.
Хорошо, что заполучить душу медиума практически невозможно, а во время энергетического контакта она и вовсе попадает в райские кущи Герульфана, где для неё дивными голосами поют птицы забвения. Потому-то, вернувшись обратно в тело, душа медиума ничего не помнит. Я говорю «Она» про душу, хотя на самом деле души пола не имеют, они вечны и бестелесны в своем естественном состоянии. Можно сказать «дух», или «анима», разницы никакой. Объединившись на околоземной орбите, души, ждущие своей очереди у врат Герульфана, служат сильнейшим информационно-энергетическим полем, и силой этого явления может воспользоваться каждый, от ангела до человека. Лишь инфернам чистый источник энергии и высших знаний недоступен. Они слепы и глухи к Знамениям Судьбы, они все время голодны, и злоба соревнуется с ненавистью в их холодных жабьих сердцах.
Если объяснять по порядку, то общая схема очень проста.
Сверху пятиуровневый Герульфан, здесь живут ангелы и небесные отражения во главе с Предводителем, разного ранга Служители и чиновники Небесной Канцелярии, Судьи Великого Суда, Эфирные тела, всякие другие райские жители да священные животные. Ангелами, знаете ли, не рождаются, на них специально учатся самые чистые из душ, избранные Небесным Советом, проходя пять Элементарных (то есть принадлежащих разным элементам) уровней. Ангелы всегда на стороне людей и следят за тем, чтобы строго соблюдалось то, что написано в Великой Книге Судеб, но доступа к ней не имеют. Это сокровище хранится в самом сердце Пятого уровня и трактовать руны Книги может только Председатель Небесного Совета, он же Вершитель.
Если что-то на земле идет не так, как изложено в Книге, Председатель призывает Хранителей к себе на аудиенцию или вмешивается в события сам, используя старомодный гаджет – указующий перст. Знаете, в Герульфане все делается силой мысли, поэтому у нас с высокими технологиями не очень. Это инферны сдвинулись на всяких научно-технических достижениях. Даже исследования сумасшедших земных ученых финансируют, лишь бы только покруче вооружить свою армию, и без того упакованную по самые рога высокотехнологичным оружием нового поколения. Просто фантастика! Нет, чтоб о душе подумать…
Посередине Земля - нейтральный Нулевой уровень, не починенный ни одному элементу, и потому подверженный воздействию одновременно всех из них. Здесь живут люди, в той или иной мере наделенные магическими способностями, которых чаще всего не осознают. Это волшебники всех мастей и медиумы (проводники между мирами). Еще на земле есть растения, животные, микроорганизмы и т.д. Все, пребывающие здесь, смертны. Жизнь в человеческом теле для вечной души служит школой саморазвития и самосовершенствования. Вообще Земля - это что-то вроде нейтральных вод во вселенском океане, где всё время проводятся боевые учения. Кто не выдерживает темпа и не понимает простых истин, остается на другую жизнь, причем с самого начала.
Души, усвоившие урок, проходят околоземную орбиту, где обогащаются знаниями других душ, и попадают в тонкий мир Герульфан на Первый уровень. Здесь они продолжают развиваться в более комфортных условиях. А Оступившиеся, Отступившие и Потерянные навсегда становятся добычей инфернов Этрилонума.
Их путь - минус Первый уровень, элемент Тьма. Эту ступень не минуют замутненные души, на которых есть пятно несовершенства, но нет смертных грехов. Они навсегда застревают в беспросветной темноте Лабиринта Незавершенных Смертей, где в вязкой слизи кишмя кишат все самые мерзкие твари из сознания собранных в Этрилонуме грешников. Единственная радость для душ, блуждающих тут – бродячие фонари. Они сами забредают в темные уголки Лабиринта, где души уже отчаялись и потеряли надежду на спасение, чтобы вывести их на правильный путь, после чего исчезают столь же внезапно, как и появились.
Попавшие же на минус Второй (элемент Нефть), и глубже, на минус Третий (элемент Газ) уже обречены на жуткие муки в адских лабораториях. Здесь проводят непревзойденный по жестокости Тайгермиссий – усовершенствованную пытку, магический ритуал мучительства, во время которого жертв, по доброй воле продавших души, медленно расщепляют на атомы. Чудовищно страдая, они продуцируют особый вид энергии, без которого не сможет существовать ни один инферн. Земным нечистям этот вид чистой энергии чужого человеческого страдания возвращает на время молодость и здоровье, дарит силу и красоту. Многие мерзавцы от магии готовы на любое преступление ради такого чуда. Некоторые из них даже смеют надеяться получить доступ к Рубиновому Гримуару – мистической книге зловещих заклинаний и всех самых действенных колдовских обрядов, собранных глубоко под землей. Рубиновый Гримуар спрятан в недрах минус Пятого Эфирного уровня и охраняется ровно половиной адской армии, ведь тот, кто получит доступ к азбуке черной магии, приобретет всю её силу и станет самым могущественным колдуном всех времен и народов, всесильным, бессмертным и безнаказанным.
А пока Рубиновый Гримуар остается под семью печатями, так и существуют обитатели Этрилонума: инферны служат либо прислуживают, грешные души ищут выход из лабиринта (он существует, и найти плавающие Врата возможно - тогда душа сможет попасть на околоземную орбиту и потом на Первый небесный уровень Герульфана), а те, на ком есть смертные грехи, терпят адские муки древних обрядов, проводимых в уровнях ниже Третьего, вырабатывая для нечисти энергию абсолютной боли.
Кстати, про загадочный минус Пятый уровень никто ничего не знает. Даже элемент у него неконкретный – Эфир. Если и есть информация, то хранится она в тайных архивах Герульфана. Попасть в минус Пятый можно только за очень-очень страшные деяния. А вообще, если честно, человек с Нулевого может перейти на любой из уровней, не умирая, только ему придется отыскать воронку, которая соединяет его уровень с Вселенной Потусторонних Миров. И еще потребуется выгадать время, в которое вход открывается. Таких воронок немного, они все время пульсируют с разной периодичностью, открываясь и закрываясь, причем каждая из них сообщается со строго отведенным ей уровнем. Поговаривают, будто они наделены разумом, как живые существа. Самые древние маги, присутствовавшие при формировании Вселенной Потусторонних Миров, закрыли эти воронки магическими печатями и выставили стражей, охраняющих входы в иные миры.
Против преступлений, направленных на бессмертные души, борется Особый Отдел Небесной Канцелярии Пятого уровня. Здесь служат Ангелы высшего разума, которых никто никогда не видел. Они имеют право напрямую вмешиваться в жизнь людей, и иногда используют для этого физические оболочки медиумов. Нередко инферны под видом ангела проникают в сознание слабеньких медиумов и нашептывают им разные неприглядные мысли, поэтому для Особого Отдела самый ценный сотрудник на Нулевом – медиум менами, недоступный низшим существам высокой плотности, и обладающий физической оболочкой сверхъестественной степени проницаемости для самых светлых ангелов. Проще говоря, в такого медиума может вселиться только ангел, тогда тело менами послушно проявит сверхъестественные силы и небывалую прочность, сражаясь за справедливость на стороне добра.
Детские души, случайно оказавшиеся неподалеку, иногда тоже могут войти в контакт с менами, и тогда медиум начинает вести себя как маленький ребенок. Именно так я и познакомился с Милочкой, которую мне передали на поруки от самого опытного хранителя во всем Герульфане. А дело было на Рождество.
Настала Рождественская ночь. Глава пятая, короткая и симпатичная. Прочтение рекомендуется сопроводить поеданием мандарина.
- Милая, сколько тебе нужно времени, чтобы быть готовой через пятнадцать минут? Скоро полночь, и наша карета рискует превратиться в тыкву. Поторопись, если не хочешь ехать на самую крутую тусовку в тыкве! – подкрашивая губы, мама стояла в холле и поторапливала медлительную меня. Как всегда, она была в своём репертуаре. Вечные эти её шуточки!
- Иду, мам, дай мне пару секунд, - мне пришлось подать голос.
- Считаю до трёх, уже два, - упорствовала она.
- Сдаюсь. Я готова. Идём. Надевай шубку.
С детства обожаю зиму, Новый год и Рождество. Запах мандаринов и елки, поиски подарков среди пушистых еловых лап, цветные огоньки гирлянд в окнах и ожидание Деда Мороза! Мама пекла «козули» - нечто среднее между печеньем и пряником. Их положено делать немного заранее, а потом разрисовывать цветной глазурью. В те годы в России не было принято особо отмечать церковные праздники, но мы с мамой в Рождество вместо буржуазного гуся обязательно покупали социалистическую утку и запекали её с яблоками до румяной корочки. Мы накрывали праздничный стол и всю ночь до утра веселились. Отец в этом никакого участия не принимал. Он был, кажется, военным и вечно пропадал на службе. Хорошо, что мама ушла от него до того, как он окончательно испортил жизнь себе и нам.
Теперь мама стала писательницей, у неё целая прорва мужей и великое множество друзей, знаменитых и не очень. Если задаться целью и взять автограф у каждого, то получится средних размеров музей звёздных автографов. Кстати, идея!
- О чем ты думаешь? – мимоходом поинтересовалась мама, садясь в свой любимый синий мерседес. Ничего от неё не скроешь. Настроюсь на шутливый лад, пусть сегодня всем будет весело! Обожаю Рождество!
- Мама, я блондинка с сотрясением мозга, встретившая Новый год в палате № 5, и ты предполагаешь, что я думаю? Ты меня оскорбляешь!
- Милая, я просто слышу, как разные мысли шуршат в твоей голове. От этого может прическа испортиться. И вообще, ушибленным блондинкам думать неприлично, особенно перед таким роскошным приемом. Садись в машину и постарайся не помять своё чудесное платье. Моего мятого подола в зале будет вполне достаточно.
Мама завела мотор и включила радио. Знакомые звуки рождественских колокольчиков наполнили салон автомобиля. Настроение сразу поднялось. Позвонив бабушке с дедушкой, которые праздновали в этом году у своих давнишних приятелей, поздравив их и понажелав всего самого лучшего – целую кучу, с чувством выполненного долга, мы выехали со двора, и отправились на приём, во весь голос подпевая веселящимся по радио ди-джеям.
Приглашение на это великосветское мероприятие мечтали получить все, а маме его вручил один вечно влюбленный министр – совершенно замечательный дядька с пушистыми рыжими усами и глазами шкодливого кота. Заветный позолоченный конверт содержал открытку с приглашением. Нам рекомендовалось «Оказать честь и прибыть на костюмированный бал по случаю Рождества, а также в связи с вручением Премии победителю международного вокального конкурса, в сопровождении…бла-бла-бла». Маминым сопровождением, естественно, стала я. Как только мне исполнилось шестнадцать лет, мама перестала появляться на людях «с кем попало», решив, что пора брать меня с собой «в свет».
Первые пару раз мне нравилось бывать на приемах и презентациях, а потом как-то приелось. Красные дорожки быстро надоели, пресс-вулы перестали смущать, а назойливые фотографы со временем даже, кажется, зауважали, разглядев в голубых глазах кукольной блондинки немного живого ума. И вот теперь я еду с мамой на прием, о котором мечтает каждая девчонка! Там будут все звезды, все самые известные люди, и, главное, там будет Он.
- Вот теперь, с таким выражением лица, ты похожа на настоящую куклу Барби. Надо будет подарить тебе домик и Кена – произнесла мама обыденным тоном, уверенно паркуя свой шикарный мерин.
- Лучше подари мне лошадь.
Мы решили появиться на приёме инкогнито, в карнавальных масках, а Хёна мама еще утром отпустила по моей настоятельной просьбе. Мама говорила, что телохранитель ей нужен «для поддержания престижу», и в последнее время он практически маялся без дела, настолько тиха и размеренна была наша жизнь. Я уговорила маму поехать на этот прием без охраны. Вы не подумайте ничего плохого, Хён мне совершенно не мешает. Он не лезет в мои дела, молчит, и вообще очень такой спокойный и уравновешенный товарищ. Просто его высокую поджарую фигуру не спрятать ни под какой карнавальный костюм, своим видом он просто запалит нас, и идея незаметного появления пойдет прахом. Сейчас Хён, я уверена, оттачивает свое мастерство по части тхэквондо, и благодарен маме, что не заставила его работать в канун Рождества. Ну, и мне немножко тоже…наверное…)))
Прием. Глава шестая. Про то, как Мила встретилась с ангелом и многочисленными известными артистами.
Благополучно миновав приторно-вежливого метрдотеля, мы вошли в просторный холл, и маму тут же сдуло встречным ветром из дружественных нам звёзд. Я успела только поздороваться с теми, кого узнала под масками. Обычное дело – мама часто исчезает и столь же внезапно появляется. Я уже привыкла. И даже обрадовалась возможности немного побыть одной. Пробравшись по ковровой дорожке изумрудного цвета, я почти переступила порог зала для приемов, как тут же была коварно сбита с ног. И кем, как вы думаете? Роберто Анжелини, который во всем великолепии звездного имиджа пронесся ураганом, грубо оттолкнул мои сорок восемь килограммов, и проигнорировал меня, словно невидимку.
Да, порода сквозила в каждой его черте. Видимо, многочисленные статьи не врали, и мать Роберто на самом деле была истинной русской красавицей, а отец, как легко догадаться по фамилии, итальянец, но от него Роберто унаследовал лишь угольно черные глаза и бурный темперамент. Сценический псевдоним Роберто – Ангел, не очень-то вязался с колючим взглядом этих итальянских глаз, но голос…голос на самом деле был божественным. В сочетании с благородной внешностью и виртуозным даром иллюзиониста, тенор Ангела всех сражал наповал, и я не стала исключением. Стыдно признаться, как часто являлся мне во снах этот высокий стройный красавец с густыми вьющимися светлыми волосами, явно унаследованными от матери-славянки. Из-под правильной формы бровей сверкали бриллиантовым блеском угли магических глаз, стократно усиленные энергетикой смелого псевдонима.
Так вот, стоило мне приблизиться к гостеприимно распахнутым дверям, как Роберто буквально вылетел из зала, словно пробка из бутылки, никого не замечая на своем пути. Взбешенный кем-то Анжелини широкими решительными шагами направлялся в сторону выхода, бормоча проклятия в адрес «безрукого полудурка, лягушатника, французской задницы с глухими ушами…». Видимо, столь ласково певец и фокусник нарёк звукорежиссера – кстати, одного из лучших в Европе, специально приехавшего обеспечивать великолепное звучание праздничного концерта. Отлетев к левой створке двери, я больно стукнулась локтем и невольно вскрикнула. Отреагировав на звук, Роберто Анжелини вскинул на меня свой колючий взгляд – даже в маске его легко было узнать, – пробормотал что-то типа «О, ч-чёрт, извините…», и стремительно вышел в холл, оставляя за собой шлейф из дорогого парфюма и шелеста карнавального костюма. Он был наряжен ангелом: лаковые остроносые ботинки, белоснежные узкие брюки, рубашка с высоким воротничком, галстук, небрежно расстегнутый удлиненный почти до колен пиджак, плотно прилегающая маска на лице – все из лоснящегося белого атласа. Лишь только жилет почему-то был цвета крови, как и маленькая круглая шапочка в стиле головного убора Папы Римского. Роберто был бы скорее похож на призрак оперы, если б не венчала это карнавальное великолепие конструкция из легких белых крыльев, которые выглядели настолько правдоподобно, что казались выросшими из спины. Легкое пёрышко, оторвавшись во время короткого столкновения, метнулось вверх, сделало красивый пируэт на фоне лепного потолка с пухлыми изображениями целующихся по розовым кустам Амуров, и приземлилось на моё плечо. Быстро спрятав нежданно обретенное сокровище в клатч, я подумала: « - Как мило! Рождественский подарок – сувенир от Ангела».
Даже с ноющим синяком на локте под длинным рукавом роскошного переливающегося платья цвета морозного неба, я чувствовала себя феей. Блестящие туфельки, подобранные тон в тон с маленьким синеньким клатчем, стучали изящными каблучками по паркету просторного зала, центр которого занимала огромная живая елка, увешанная невероятной красоты шарами ручной работы и гирляндами. Атмосфера волшебства витала в воздухе, все были веселы и довольны происходящим. То тут, то там раздавался веселый смех, звучала музыка, сновали официанты с подносами, полными фруктов, суши, канапе и прочих вкусностей. Бесподобные малюсенькие шоколадные пироженки с миндалем так и манили к себе, за фуршетный столик! Брызги шампанского весело прыгали над поверхностью игристого напитка, искрящегося в хрустальных фужерах. Белоснежные скатерти на столах, красиво задрапированные и украшенные золотыми лентами, завязанными в причудливые банты, напоминали роскошью убранство дворцовых покоев сказочной принцессы. Огни многочисленных свечей, закрепленных в тяжелых золоченых канделябрах, отражались в зеркалах и кокетливо подмигивали друг дружке.
Зал постепенно заполнялся прибывающими на бал гостями. По количеству собравшихся звёзд он напоминал ночной небосклон в ясную погоду. Чтобы попасть на событие года звезды проявляли невиданную доселе изобретательность, дабы миновать обычные для этого времени столичные пробки. Люди говорили, что Клару Дугачеву доставили на вертолёте, Никола Васков приехал с балетом на машине скорой помощи с мигалкой и сиреной, Сюзанну Триске поклонники принесли на руках, а Вадим Колганов прибыл в карете, запряженной четверкой орловских рысаков.
Вадим Владимирович актёр и давнишний мамин друг. Они познакомились на благотворительном концерте много лет назад, и с тех пор уже не один фильм создали вместе. После особенно прибыльного проекта мама и дядя Вадим удачно купили два рядом стоящих коттеджа, и теперь мы стали добрыми соседями. Мама говорит, что Колганов похож на её брата, моего дядю, хотя внешне они совершенно разные. Дядя Андрон тоже очень добрый, просто он столько лет проработал оператором на телевидении, что теперь смотрит на всех с прищуром, как в видоискатель телевизионной камеры. А дядя Вадим всегда улыбается и вечно в шутку ругает маму за то, что она недостаточно хорошо меня воспитывает. Еще у этого артиста и человека есть удивительное свойство практически вырастать из-под земли, нежданно-негаданно появляясь в самый неподходящий момент. Вот и сейчас, когда единственный человек, интересующий меня в этом зале, направился в мою сторону, очевидно, чтобы извиниться, Колганов внезапно нарисовался рядом со мной.
- Маска, я вас узнал! Привет, Милочка, а где же твоя беспокойная мамаша? Снова бросила тебя одну, а сама сдалась на растерзание светским львам? Надо будет сделать ей выговор с занесением в личное дело! Непременно! Ладно, не расстраивайся, дядя Вадим не даст тебе скучать в этот волшебный вечер. Так, чем бы тебя удивить? А хочешь, пойдем за кулисы и посмотрим, как все суетятся перед концертом? Может, тебе повезёт наступить на ногу какой-нибудь слишком быстро восходящей звезде, и будет потом о чем рассказать внукам, - с этими словами он лихо подхватил меня под руку и буквально потащил за кулисы. Я не стала сопротивляться, зная, что занятие это совершенно бесполезное, и послушно проследовала за ним.
Суета, царившая здесь, не имела ничего общего с атмосферой праздного веселья. Все торопились, нервничали, ссорились, кому и когда выступать, дружно орали на режиссера – милую девушку небольшого роста с огромными зелеными глазами, готовыми вот-вот заплакать. Девушку звали Саша. Дядя Вадим представил нас друг другу.
- Знакомьтесь, красавицы! Саша, это Милочка. Мила, это Александра Македонская, и сегодня она тут всех победит, вот увидишь! А ты сможешь потом взять автографы у звезд, ловко положенных Сашей на обе лопатки. Ну, все, не скучайте, красавицы, мне пора. Дела, знаете ли. У меня сегодня особая миссия! Увидимся на банкете!
Исчезнув со скоростью звука, Колганов оставил меня наедине с чуть приободрившейся Сашей и бурлящей толпой недовольных артистов.
- Ну и работёнка у вас, Саша. Однажды мне довелось заниматься чем-то подобным. Это адский труд. Возможно, я смогу чем-нибудь помочь? – вдруг спросила я, обычно не склонная к такой прыти, обалдев на секундочку от собственного поведения. Саша с радостью приняла предложение и надавала мне массу приятных поручений. Нужно было проследить, чтобы по гримеркам разнесли напитки и закуски, раздать всем участникам концерта карнавальные маски, и вручить приглашенным артистам поздравительные открытки от спонсора. Полагаю, в открытках скрывался чек на круглую сумму, потому что все, получившие «поздравление», сразу подобрели и стали гораздо больше похожи на нормальных людей. Последней строчкой в списке значилась победительница вокального конкурса, чей хит за последний месяц побил все существующие рекорды и зачастую застревал в памяти, сопровождаясь несносной оскоминой во рту – все от мала до велика знали эту песню наизусть. Певицу скрывали до поры-до времени, но мне было все равно, кто она и как зовут эту диву - ей отведена гримерка под номером двадцать один, а у меня в руках был последний конверт и маска совы с аналогичным номером на ярлычке, и они оба жаждали обрести хозяйку. Постучавшись в двадцать первую комнату и не дождавшись ответа, я вошла.
В узкой комнатке было темно, подсвечивалось только зеркало перед столиком, заваленным всякими пузырьками. Из-за ширмы, стоявшей возле вешалки с красивыми нарядами, раздавались сдавленные рыдания. Я заглянула за ширму. На маленькой кушетке, лежа лицом вниз, плакала худенькая, светловолосая девушка с длинной косой. Рыдания её были практически беззвучны.
- Я могу вам чем-нибудь помочь?- проговорила я в который раз за сегодняшний вечер. Дежурная фраза прозвучала так же искренне, как и была произнесена. Девушка подняла свои заплаканные глаза, попыталась что-то сказать, но не издала ни звука. На её лице был такой ужас, такая паника, такая боль, что я в минутном порыве села рядом на кушетку и обняла бедняжку за плечи. Встретившись с ней взглядом, я, кажется, прочла её мысли. Это была мольба о помощи.
- Что я могу сделать? - повторила я свой вопрос.
Девушка пошарила глазами по комнате, нашла какой-то задрипаный блокнотик и стала строчить в нем быстрым мелким почерком, сокращая длинные слова. «Я Берта - победительница вокального конкурса. Сегодня мне должны вручать премию, после чего положено произнести несколько слов благодарности и спеть. На песню есть фонограмма, балет готов. По сценарию на сцену мне нужно выйти в маске, получить премию от Деда Мороза, поблагодарить и спеть. Но я не могу выступать. У меня не только пропал голос, но еще дико болит голова и живот – похоже на отравление. Ни одно лекарство не помогает. Мой продюсер настоящий зверь, он просто убьёт, если узнает. В зале спонсоры нового проекта, куда уже заряжены огромные деньги. Умоляю, спаси меня! Выйди вместо меня. Мы похожи! В маске будет не отличить. Пожалуйста, спаси, у меня первый выход».
Дочитывая записку, я поймала себя на мысли, что во всей этой истории с переодеваниями есть что-то до боли знакомое, и в последний раз моя попытка «выручить и спасти» закончилась крайне неудачно. Воспоминания о пожаре ожили, и в горле встал тугой липкий комок. Наверное, лучше было с самого начала сдаться, а не пытаться спасти концерт. Пусть бы он не состоялся, зато школа была бы цела. Перспектива новых бедствий совершенно не привлекала, и я нервно замотала головой из стороны в сторону, убедительно изображая невежливый отказ. Берта что-то быстро настрочила и опять ткнула своим блокнотом мне в лицо. Там было написано: «Умоляю, ради всего святого, помоги». Дописав последнее слово, девушка взглянула на меня, закрыла глаза и медленно опустилась на колени. Из-под наклеенных ресниц по щекам струились слёзы. Скажите, могла я после этого ей отказать?
Костюм и вправду оказался мне в пору, а маска совы, дополнив образ, и вовсе спрятала от всего света Милочку. В зеркале на меня смотрели две Берты, настоящая с зареванным лицом и красным носом, готовая от пережитого потрясения в любую секунду упасть в обморок, и поддельная в пышном платье с короткими рукавами из крашеной кожи и пестрых перьев, с птичьей маской на лице. Вот вам и Рождественский сюрприз. Видела бы меня сейчас моя мама!
Дед Мороз и Елка! Глава седьмая. Для тех, кто любит неожиданности. Глава о вреде алкоголя.
Едва в зале приглушили свет, как смолкли звуки оркестра. Прожектор выхватил из темноты сцены фигуру ведущего:
- Здравствуйте, уважаемые дамы и господа! Сегодня, в этот удивительный вечер, разрешите представить вам самого главного гостя, любимого всеми с раннего детства и до глубокой старости, неподражаемого и непревзойденного Деда Мороза. Давайте позовём его все вместе, как в детстве.
Зрители поддержали, и до сцены докатилась волна голосов:
- Де-ду-шка-Мо-роз, Де-ду-шка-Мо-роз, Де-ду-шка-Мо-роооооз!
Я стояла за кулисами, как Алиса в Зазеркалье, обливаясь холодным потом и судорожно пытаясь взять дрожащую себя в трепещущие от волнения руки. Бокал шампанского, выпитого «для храбрости», явно был лишним. Волшебные пузырьки навестили мозг, который перестал соображать, и шальные мысли носились по голове с бешеной скорость: «- Ну и ладно, будь что будет. Берта так Берта. Эх, снова Колганов оказался прав, мне точно будет, что рассказать внукам. Вот авантюристка, снова во что-то в авантюрилась… Интересно, почему в голову все время лезут всякие глупости? Почему одновременно безумно хочется в туалет, мороженого, огурчик и шоколадку? Стою тут, как дура, в маске пучеглазой совы, а у неё есть, между прочим, муж филин. Или филин это муж Фили? Или Филин это вообще филимилиё такое?… Бррррррредятина…. Сколько мыслей, и ни одной толковой! Надо взять себя в руки!»
Но руки брать что-либо наотрез отказывались – они нервно теребили подобие подола из цветных полосок кожи с отделкой из перьев – на полу уже металась целая стайка разноцветных пёрышек, выдранных из костюма Берты моими бестолковыми пальцами. В борьбе с непослушными руками я чуть не пропустила момент, ради которого, собственно, и согласилась на этот чудовищный подлог. Со сцены вдруг донеслось:
- Дамы и господа, сегодня только для вас поёт удивительно талантливая артистка, Открытие года, победительница Международного вокального конкурса, принцесса в маске! Итак, дамы и господа, ваши аплодисменты! Вы первыми узнаете имя этого чуда – непревзойденная Берррртаа, встречайте!
Как сомнамбула, вышла я к микрофону, восхваляя руководителя школьного ансамбля и моля о помощи всех богов сразу. Зал рукоплескал. Вместо обещанного вручения пошла фонограмма. Под длинный проигрыш на сцену оперативно выскочил балет, приглушили свет, пустили дым. И тут, буквально за долю секунды до вступления, я вдруг осознаю, что фонограмма-то МИНУСОВАЯ, без наложения голоса, и ПЕТЬ мне сейчас придется САМОЙ. Мгновенно протрезвев от ужаса, обругав последними словами «французскую лягушачью ушастую задницу», перепутавшего фонограмму, я от страха зажмурила глаза, собрала всю свою волю в кулак и… запела.
Музыка всегда имела надо мной особую власть, вот и теперь, попав в знакомую стихию, а может быть, с перепугу, я пела от души, как умела, полностью отключившись от окружающей действительности. Когда затихли последние аккорды, на сцене зажгли полный свет. По глазам резануло и пришлось зажмуриться, чтобы не ослепнуть вовсе. Балет замер, дым рассеялся. Зал, забитый до отказа знаменитостями всех мастей, безмолвствовал. Только любопытство заставило меня открыть глаза – на лицах зрителей вместо пренебрежительно-снисходительных гримас, я увидела…восторг. Это было так неожиданно, что коленки мои дрогнули, и, пошатнувшись, я накренилась, как Пизанская башня. И упала бы, но меня поддержал Дед Мороз, вдруг появившийся за моей спиной с призовой статуэткой в крепких ладонях, обтянутых красными варежками. Кое-как приняв чужую награду, наспех поблагодарив и поздравив всех с наступающим Рождеством, я уж собралась прошмыгнуть за кулисы, но не тут-то было! Как на беду, Дед Мороз с ужасно знакомыми глазами вдруг хитренько прищурился и спросил, а не хочу ли я рассказать ему стишок, чтобы получить за это еще один подарок? Во рту вдруг внезапно стало сладко от одного только слова «подарок», волосы непонятно с чего стали наэлектризовываться, бутафорская елка в кулисах подмигнула всеми своими гирляндами, и тут началось такое…
Началось то, чего я почему-то не помню, зато надолго запомнит каждый из присутствующих, а заодно и репортеры самых известных газет и всех популярных журналов. Кстати, они назвали Берту достойной во всех отношениях последовательницей королевы эпатажа Леди Гаги.
Оказывается, ловко задрав подобие юбки из кожи и перьев, засунув призовую статуэтку в чулки чуть ли не по самую щиколотку, а затем, взгромоздившись на стул посреди сцены, я громко и с выражением (точнее, с выражениями) прочитала Дедушке Морозу такой стишок, после которого за кулисами его отпаивали валерьянкой. Деду Морозу пришлось сказать, что непослушных девчонок он уносит с собой в Сибирь убирать снег, и утащить меня со сцены, взвалив на плечо, как мешок. Зал от столь дикой выходки был в полнейшем восторге. Я сама очнулась только у дверей в гримёрку под номером 21, когда Роберто, неясно откуда взявшийся, расхваливал меня за блистательное выступление, поглаживая по плечу холодной рукой в белой атласной перчатке.
Берта ждала в комнате, спрятавшись за ширмой, вся позеленевшая от ужаса. Она молчала, не сводя с меня округлившихся глаз, и даже ничего не написала мне в своем драном блокноте. Я быстро переоделась, с удивлением обнаружив в чулках статуэтку, неловко поставила её на столик, извинилась, попрощалась и ушла. Торопливо шагая по коридору и на ходу напяливая собственную маску, я мечтала лишь о том, чтобы никто из маминых друзей случайно не встретился мне по пути.
Глава восьмая. Начинаются чудеса. Они и вправду не за горами!
Проскользнув в зал, я с большим трудом отыскала маму и уселась рядом с ней, вновь обретя душевное равновесие и покой. Объявили антракт. Между столиками в Зале засновали проворные, как мышки, официантки.
- Где ты была, Милочка? И что это у тебя в волосах? Перышко? Дорогая, ты помогала курам высиживать яйца? А я как раз встретила твоего кумира. По-моему, он сегодня не в настроении. Надеюсь, это не помешает ему петь? Пока ты болталась, Бог знает где, какая-то полоумная Берта устроила Колганову на сцене настоящее родео. Представляешь, ей приз вручили, а она эту статую, недолго думая, в колготки затолкала и на стул влезла с ногами, чтоб не отняли. У нашей уборщицы трехлетняя внучка так делает, если карманов на себе нет, а яблоками угощают! Это я еще молчу про те пошлые стишки, слышала бы ты их! Ой, нет, прости, родная, эти слова вовсе не для твоих нежных ушек. Жаль дурочку, её карьере однозначно конец, - беглого взгляда мне оказалось вполне достаточно, чтобы понять простую вещь: домой мы, скорее всего, поедем на такси, поскольку мама уже успела пропустить пару бокалов, и теперь пребывала в превосходнейшем расположении духа. Пока я покрывалась пунцовым цветом под маской, мама продолжала беззаботно щебетать, то и дело кивая знакомым в знак приветствия.
- Да уж, не думаю, что после такого шоу когда-нибудь еще Вадим согласится выступать в роли Деда Мороза!
Ах, вот чьи это были знакомые глаза!!! – мне стало так стыдно, что кончик носа защипало. Позорище!!! Надеюсь, дядя Вадик меня простит.
- Кстати, туфельки у этой чокнутой певицы были точь-в-точь как у тебя, хотя в салоне меня заверили, будто они эксклюзивные. Везде и всюду обман, никому нельзя верить. Куда катится мир?
Мама не ждала ответов на свои нескончаемые вопросы, которые забывала с той же скоростью, с которой задавала. Она нежно чмокнула меня в макушку и погрузилась в общение с подошедшим к нашему столику мужчиной. Это оказался один из бывших маминых мужей. Он, как обычно, был немного пьян, но все остальное в нем оставалось безупречным. Они были знакомы лет восемь или девять, плюс один год, прожитый вместе, а теперь принялись наперебой поздравлять друг дружку и желать всякой всячины.
Удивительная она у меня все-таки женщина! Мужей у неё было столько, что и не сосчитать, но со всеми она умудрилась сохранить дружеские отношения. Говорит, что у неё прививка от любви с пожизненным иммунитетом, поэтому эмоции не мешают здравому смыслу. Жаль, мне хотелось бы видеть её по-настоящему счастливой. Да и от братика или сестренки я бы тоже не отказалась, хоть мама и шутит, будто нормальных мужчин, за которых она еще не выходила замуж, практически не осталось, (а среди моих сверстников их вообще нет), так что, согласно теории вероятности Эйнштейна, она скорее станет дедушкой.
- Милочка, солнце моё, ты снова впала в транс? Подними голову и посмотри, кто к нам пришел!
Послушно подняв взгляд, я опешила: в двух шагах от меня стоял белокрылый ангел. Нет, не стоял – парил в полуметре над полом. Его прозрачный, слегка светящийся образ, переливающийся всеми цветами радуги, напоминал оболочку мыльного пузыря, а тончайшие крылья, словно сделанные из тумана, легонько вибрировали, как у стрекозы. Но мама говорила не о нём, а об одной из своих приятельниц, которая подошла поздороваться в антракте. Я вежливо кивнула и пробормотала положенное в этом случае «Здрасте, как поживаете…». Последовал краткий дежурный ответ, после чего дамы принялись с упоением сплетничать, помахивая веерами и покачивая прическами, наконец-то забыв о моём существовании.
Ангел все это время оставался на месте – он вежливо висел в воздухе со скрещенными на груди руками. В полный человеческий рост и с очаровательной нагловатой ухмылкой на челе. Видимо, сильно я головой-то стукнулась! Вон, какие видения начинаются. Не успела я подумать, что на сегодня с меня ангелов уже предостаточно, а в классической психиатрии это дело называется галлюцинациями, как почувствовала внутри себя, на уровне солнечного сплетения, легчайший электрический разряд. Непостижимым образом ангел пытался со мной общаться, но почему-то ничего не получалось. Убедившись, что никто, кроме меня, не видит и не чувствует ничего сверхъестественного, я напустила на себя беззаботно-скучающий вид, радуясь, что под маской никто не мог увидеть выражения моего лица, пунцового от стыда и вытянутого от изумления. Кто он? Инопланетянин? Плод моего больного воображения? Последствие сотрясения мозга? Джинн? Результат пережитого стресса, или выпитого шампанского? Слишком много вопросов и ни одного вразумительного ответа. Как всегда! Вместо того чтобы попасть в историю, я в неё вляпалась! Сжалившись надо мной, ангел изобразил подобие прощального жеста и вылетел из зала. Через купол. Захотелось немедленно хлопнуться в обморок, уже в который раз за этот вечер, и я непременно сделала бы это, если бы за нашим столиком не появился Жоржик. Боже правый, бывают же люди, на которых нелепо смотрится любая одежда, кроме джинсов и растянутых свитеров! Нашего Жоржа не украшал даже смокинг!
Человек-мозг. Глава девятая. Первое серьезное знакомство с противоречивым персонажем, который вам еще изрядно надоест. Не рекомендуется к прочтению на голодный желудок.
У мамы есть подруга, тетя Даша Шаляпина, а у тети Даши есть сын - мой ровесник, одноклассник и самый близкий приятель по имени Георгий, сокращенно Жоржик. Жорка прыщавенький подросток, каких сотни: типичный ботаник, заучка с жидким волосёнками непонятного цвета. При всех этих внешних «достоинствах», он самый настоящий гений, полиглот, технократ и редкостный зануда. Жоркина интуиция поражает меня не меньше, чем способность при самой непрезентабельной внешности пользоваться ошеломляющим успехом у слабого пола! К тому же, Жорж владеет всеми известными мне языками, потому что с детства мечтал стать великим путешественником и ученым, но в последнее время, освоив все более-менее серьёзные науки, видимо, с тоски по свежим знаниям, занялся журналистикой. Теперь ему не дают покоя репортерские лавры. Жорка, как никто другой, умеет добывать ценную информацию и бесценные пригласительные на всякие тусовки, вскрывать любые замки и проникать всюду, где есть что-либо, представляющее академический интерес для его пытливого ума.
Мы дружим лет с пяти, и стали почти родными. Жоржик всегда разделял все мои увлечения, кроме последнего - я говорю о Роберто, которого друг моего детства тихо ненавидит и собирает на него настоящее досье, чтобы однажды громко и скандально развенчать в прессе столь светлый образ. А я всегда считала, что человек, больше полугода самостоятельно продержавшийся в десятке лучших исполнителей за счет своего таланта, без помощи агентов и продюсеров, с одним единственным бесполезным импресарио по имени Тони, достоин всяческого уважения. Ну, и, может быть, даже любви.
Жорка, в отличие от меня, так не считал, и всюду таскался за моим кумиром. Основное орудие труда репортера-Жоржика – чудик. Это почетное прозвище получил от меня новейшей модели цифровой фотоаппарат, у которого теперь, после Жоркиного квалифицированного вмешательства, функций больше, чем у всей Останкинской Телерадиокомпании. Столько наворотов не может себе представить моё блондинистое воображение. Именно с чудо-камерой Жорка и пришвартовался к нашему столику, да еще подгадал к тому моменту, когда нам принесли новую порцию потрясающе вкусных пирожных. Как известно, мозг необходимо постоянно подпитывать, а Жоркиному серому веществу милее всего были кондитерские изделия. Тетя Даша всерьез утверждала, что для её сына еда делится только на сладкую и несладкую, другие критерии отсутствуют. Причем, все несладкое съедобным не считается.
Поздоровавшись с моей мамой, Жорик-обжорик уселся рядом со мной и принялся методично уничтожать пирожные одно за другим. Всегда удивлялась, куда в худого высокого парня столько влезает? Мамин голос прервал мои размышления о судьбе пирожных:
- Милая, потренируйся в практике гипноза в другой раз, пока у Жоржика кусок поперек горла не встал. Он и так пошел на сделку с совестью в честь карнавала, сменив свои любимые драные штаны на более-менее подходящую случаю одежду. Не сверли его глазами, пусть мальчик подкрепится. Может быть, попробуешь сама съесть хоть что-нибудь? Нельзя же весь вечер пить шампанское на голодный желудок!
- Хорошо, мама. Я обязательно съем «что-нибудь», - ответила я, глядя на маму и отчетливо видя, к чему приводит употребление шампанского на голодный желудок. Мама! Она уже спровадила всех друзей-подруг и, поправив непослушные складки на шикарном платье, которое казалось сделанным из расплавленного золота, сосредоточила свое внимание на моей скромной персоне. Теперь точно придётся есть. Где тут все самое шоколадное?
Легендой одного из грандиозных ежегодных рождественских приемов были «Жемчужины» - круглые марципановые пирожные с тоненькими бисквитными прослойками, пропитанными нежнейшим заварным кремом, покрытые сверху тремя видами шоколада: горьким, молочным и белым. На тарелочке оставалось последнее пирожное, но стоило мне протянуть руку, как обЖорик издал боевой клич: « - О, пироженка!!!», - с быстротой молнии выкинул вперед неправдоподобно худощавую кисть и метнул вожделенное сокровище себе в рот, но, вот незадачка, немного промахнулся. Вожделенный десерт летел, градусов на пятнадцать уклонившись от предпочтительного курса, проще говоря, мимо рта. Жорж среагировал мгновенно: он такое невообразимое движение шеей и губами проделал, лишь бы только удержать на носу очки с толстыми линзами и одновременно словить пролетающее мимо пирожное; в итоге поймал добычу и замер. В этот миг, довольный и счастливый, да еще и с «Жемчужиной» во рту, он стал до того похож на глупейшего моллюска из мультика, что я не выдержала и расхохоталась. В одну секунду смешинка заразила соседний столик, за две – еще шесть, а через пару минут без видимых причин хохотал весь зал, не обращая никакого внимания на концерт, уже возобновившийся после короткого перерыва, пока на сцене не появился еще один наш старинный приятель. Это был замечательный дядька, обожающий в равной степени детей и собак; известный комик, поэт и музыкант Вячеслав Журавлёв. Праздник продолжался!
- Угадай, кто? – большие ладони закрыли мне глаза. Так делал только один очень хороший человек, и именно перед ним мне было теперь особенно стыдно. Опешив, я не сразу ответила, но этого и не требовалось. Дядя Вадим никогда ничего не ждал, слишком уж кипучая энергия его переполняла.
- Ты меня не узнала, Милочка, а значит я скоро стану очень богатым! Будешь хорошо учиться, я с тобой поделюсь! У вас тут такое веселье, значит я вовремя! – на секунду он переключился на маму:
- Ага, а вот и она, самая безмятежная мать на свете! Встань в угол, беспечная женщина! Кстати, Светлого всем нам Рождества! Давайте, что ли, за это шампанского выпьем!
Чокнувшись со всеми, никогда не пьющий алкоголя дядя Вадим поставил полный фужер на стол, даже не пригубив напитка, и с удвоенным энтузиазмом продолжил воспитывать маму:
- Ну что, красавица, уже присмотрела себе очередного мужа? Надеюсь, этот продержится дольше предыдущего, а то я не успеваю запомнить имени нового соседа, как его уж и нет! Кстати, предупреждай в следующий раз, если снова выйдешь замуж за чернокожего, а то я чуть не уверовал в апокалипсис, когда поздно вечером встретил одного из твоих бывших возле гаража. Надо беречь нервы соседей, не то рядом с тобой будут жить одни психи! Поняла мою мысль? Не поняла, ну и ладно, ну и вот…. А ты хоть знаешь, мать-перемать такая-сякая, как развлекалась твоя дочь буквально полчаса назад за кулисами? А? Скажи мне, бессердечная моя, чем она там занималась? Ааа?
Мама с улыбкой устремила на него вопросительный взгляд, явно ожидая услышать очередную фирменную Колгановскую прибаутку, а меня чуть не парализовало! Положение спас Жорка. Вдруг пожелав незамедлительно обрести сто тысяч первый кадр с изображением Колганова, он вкрадчивым тоном профессионального журналюги аккуратно перебил дядю Вадима:
- Вадим Владимирович, а можно я вас во-он там, у той красивой колонны с ёлкой сфотографирую?
- Естественно, молодой человек, идёмте, я буду рассказывать об этом мгновении другим, менее успешным журналистам, когда вы получите пулитцеровскую премию! – и они ушли фотографироваться, оставив нас вдвоём - маму вдвоём с бокалом великолепного шампанского, а меня вдвоем с тарелкой вожделенных шоколадных пироженок. На секунду я забыла про всех ангелов, встретившихся сегодня на моём пути, и наконец-то смогла рассмотреть присутствующих в зале знаменитостей.
Глава десятая. В этой главе неожиданно выясняется, что звезды тоже люди, и ничто человеческое им не чуждо.
Звезды тоже люди, как выяснилось, и ничто человеческое им не чуждо. Кое-кто уже похохатывал в уголке, поправляя правой рукой нелепый галстук – бабочку размером с голову, а левой пытаясь попасть пустым бокалом в проходящего мимо официанта. Парочка «фабричных» выплясывала канкан на барной стойке в нижнем баре. Два известных юмориста, вдохновленные стишками Берты, устроили состязание по матерным выражениям, собрав вокруг себя изрядное количество наотмечавшихся джентельменов и пару-тройку дам, которых крепкое словцо уже давно не шокирует. А одна поп-дива, видимо, побоялась, что в маске её не узнают, и сняла это произведение искусства…а заодно и туфельки, которые теперь сиротливо стояли под столиком и терпеливо дожидались, когда же хозяйка о них вспомнит. Видимо, зря ждали, ведь обладательница розовых лодочек кружилась в танце с самим Роберто, а это надолго. Общеизвестный факт: Анжелини умеет и любит танцевать, и делает это столь же виртуозно, как и поёт. Залюбовавшись парой, я слопала все пирожные, а когда очнулась, поняла, что у меня за спиной что-то происходит, потому что мама буквально давилась от смеха, прячась в золотой веер из страусиных перьев, а люди с соседних столиков натуральным образом шеи посворачивали, глядя на нас. Точнее, на меня. А если еще точнее, то на Вячеслава Журавлёва – дядю Славу, который корчился у меня за спиной и делал вид, что прямо умирает с голоду, пока я, жадная обжора, пирожные в одно лицо трескаю.
Дядя Слава родом из Краснодара, и раньше выступал в одной известной телепередаче, но теперь ушел в «самостоятельное плавание», даже начал писать стихи и музыку, продолжая иногда выступать в своем любимом комедийном жанре! Такого талантливого комика с врожденным даром смешить людей еще поискать! Сейчас, к примеру, импровизируя, он практически лежал на полу в белом фраке, и, цепляясь за спинку моего стула, тянул дрожащие руки к опустевшей тарелке, дергался в «предсмертных голодных конвульсиях», умудрившись между делом умыкнуть со стола оставшуюся бутылку шампанского и половину выпить под шумок. Естественно, внимание всего зала было приковано к нашему столику. От удивления и неожиданности я подавилась последним пирожным, чем насмешила всех еще больше. Довольный собой, Журавлев раскланялся и подсел к маме, изящным движением откинув полы фрака, всегда напоминающие мне почему-то пингвиний хвост.
Дядя Слава, ко всему прочему, был владельцем салона для собак и кошек, куда отказывалась ходить моя собственная кошка, зато Джек – пёс соседей Колгановых, нередко гостивший у нас во время гастролей хозяина, с удовольствием посещал это заведение в моей компании. Пока заботливые мастера колдовали над Джеком, делая ему стрижку и укладку, дядя Славик фигурно-художественно развешивал лапшу на моих ушах, будто у него в салоне поселилась блоха по имени Жюли, приехавшая в Москву на элитной французской собачке. Другие блохи съезжались в гости к Жюли, и однажды даже выпили у владельца салона целую бутылку французского коньяка, после чего устроили настоящий пьяный дебош, и, в нетрезвом состоянии рассевшись по своим собакам, отправились домой. В тот день собаки, управляемые пьяными блохами, потеряли ориентацию в пространстве и пережили настоящий стресс, то и дело сталкиваясь друг с другом на дорогах. Дядя Славик утверждал, будто он сам был свидетелем происшествия, волей случая оказавшись на улице в поздний час по весьма оригинальной причине – из-за кодового замка. Сей чудесный девайс был установлен на дверях журавлевского дома совсем недавно, и дядя Славик полдня придумывал сложный код. Придумав, даже не стал записывать, чтобы никто-никто не мог подсмотреть шифр и проникнуть в его холостяцкую берлогу без особого приглашения. И каково же было удивление автора многоступенчатого кода, когда он выглянул из окна и увидел, что именно этот самый код написан крупными буквами на белоснежной стене дома напротив! Пришлось сочинять новый код и перепрограммировать замок. Справившись часа за два, Журавлев вышел на балкон покурить и обомлел – на стене противоположного дома красовался новый код! И так повторялось раз пять или семь, пока мужественный дядя Славик не подошел к решению вопроса креативно, с ведром белой краски наперевес он отправился красить злополучную стену. А пока он занимался столь благородным физическим трудом на свежем воздухе, на его глазах несчастные собаки развозили пьяных блох по домам, то и дело подрезая друг друга на поворотах, устраивая столкновения и даже самые настоящие собачьи аварии.
А еще дядя Слава говорил, что у него есть невероятно добрая бабушка, живущая высоко в горах – так высоко, что там не работает ни интернет, ни мобильная связь, а телевизионная антенна ловит какой-то непонятный сигнал. Телевизор, а бабушка называет его удивизором, показывает удивительные передачи про самые волшебные вещи на свете. Приехать к своей бабушке в гости дядя Слава, как он говорил, не мог, из-за высокогорной болезни, а почты там просто нет, и они с бабулей обменивались воздушными поцелуями, которые легко преодолевали любое расстояние и могли добраться в самые труднодоступные районы, чтобы чмокнуть в щёчку адресат, где бы он ни находился. Помню, с каким восторгом слушала я эти его россказни, представляя себе поцелуйчики с крылышками, и мечтая один такой отправить своему Роберто.
Пока я погружалась в воспоминания, Журавлев полностью завладел маминым вниманием, и, заглядывая в глазки, вкрадчиво вещал:
- Ариночка, ангел мой, ты просто обязана мне помочь! Надо рассказать миру о моем новом гениальном изобретении (в прошлый раз была идея котоловок – приспособлений для отлова котов мышами). Все напряглись – от дяди Славы можно было ожидать любой выходки.
- Я придумал краску для перхоти! Её закачивают в расческу, и стоит провести по волосам, как перхоть окрашивается и перестает быть заметной, -И тут же дядя Славик вошел в образ человека, нахваливающего шампунь в известном рекламном ролике, тряхнул своими от природы белыми волосами длиною почти до плеч, и с улыбкой продекламировал: « - Ваша драгоценная перхоть приобретет шикарный цвет тон в тон с модным оттенком вашего пиджака, и станет совершенно незаметна на плечах», – Останется только в кадре сдуть с плеча гору пепла, и народ помчится в магазины покупать мою чудо краску! Её надо продавать вместе с пиджаками и прочей верхней одеждой, чтобы тон в тон, – Дядя Славик победно улыбнулся. Все прыснули.
- Что за шум, а драки нет? – это за столик вернулся Колганов, свежесфотографированный куда-то запропастившимся Жориком, - Славик, приветствую! Рад снова видеть тебя и твой кошмар на голове. Рядом с тобой я всегда буду выглядеть обладателем настоящего образца мужской стрижки. Ты всё никак не расстанешься со своими патлами? Вместо того, чтобы стать примером для молодежи, ты служишь угрожающим предупреждением! Пора бы уже повзрослеть, а то подрастающее поколение может у тебя плохому научится!
- Вадим, даже если я обреюсь налысо, вряд ли смогу научить кого-то чему-то дельному! А так, - он весело подмигнул, - я мог бы тебе порассказать, чему научил вчера одну очаровательную молодую особу, – Журавлев привстал и по-дружески пожал протянутую ему руку. Подошедший Жорка развесил уши, и уж было приготовился услышать преинтереснейшую пикантную историю, но тут вмешалась мама:
- Мальчики, не ссорьтесь, а подобные рассказы лучше приберечь для сугубо мужской компании, вы со мной согласны? – тут зазвонил телефон, и ей пришлось отвлечься на долгий разговор с издателями.
- Отлично, тогда мы покинем вас на минуточку – нам надо обсудить пару мужских вопросов! – Колганов и Журавлев откланялись, а я едва успела отловить уже собравшегося вместе с ними Жорку.
- Куда это ты отправился? Тебя, вроде, не приглашали, и вообще, ты нужен мне здесь.
- Ну, надо же, друг потребовался? Час назад ты отлично обходилась и без меня, запихивая статуэтку в чулки по самую печень. Кстати, не знал, что поёшь. Весьма недурно, молодец. Одного не могу понять, зачем это тебе понадобилось?
В очередной раз принесли сладости, и Жорик занялся их уничтожением. Вынуждена признать, что его прозорливость не имела никаких границ. Шерлок Холмс двадцать первого века! Пунцовые пятна, уж было слинявшие с моих щек, снова заняли своё почетное место.
- Давай оставим эту тему, пожалуйста. У меня и так уже мозг плавится. Представляешь, галлюцинации начались на нервной почве, всюду ангелы мерещатся.
- Ну, Милочка, в этом я ничего нового не усматриваю. Тебя доканала банальная патологическая влюблённость в пустоголового злобного Роберто, напялившего сегодня свои дурацкие крылья. Кстати, хочу тебе сказать, что этот фрукт не так хорош, как хочет казаться. Он состоит в тайном обществе служителей какого-то древнего культа. Некромантия или типа того. Проще говоря, преступник. Эти козлы жертвоприношения устраивают, я знаю. У меня даже есть их жертвенный нож – драконий Зуб или Коготь, как его там.
В своем стремлении очернить Анжелини, Жорик был неутомим, и, похоже, это превратилось в навязчивую идею.
- Жорка, что за бред? Придумал бы что-нибудь поинтереснее, ты же у нас Мозг!
- Ах, бред, значит, - Жорка возмутился. – А это ты видела?
Развернув ко мне экран фотоаппарата, Жорик пролистал несколько кадров назад и нажал кнопку воспроизведения. Видеозапись отчетливо подтверждала Жоркины слова: в темном помещении стояли люди, которые произносили заклинания на каком-то непонятном языке. Лицо одного из них хорошо освещалось пламенем огромной черной свечи. Несомненно, это был Роберто.
- Ладно тебе, Жорка, это снова твои компьютерные фокусы? Или кадры из нового видеоклипа Анжелини? Ты меня разыграть решил? Не получится, я тебя раскусила.
- Фокусы? Я тебе что, Гуддини? Или Анжелини? Это твой холеный красавчик фокусничает обычно, не путай! Да, конечно, делать мне нечего, только бестолковой блондинке пустую голову морочить. Видеоклип, говоришь? Чего ж он тогда не поёт, а говорит на одном из редких древнегерманских диалектов, которым если кто и пользуется, то только для чтения старинных обрядовых книг и проведения ритуалов? Ответь мне, раз ты такая умная! – с праведным гневом в глазах, Жорка забрасывал меня вопросами, на которые не существовало однозначного ответа.
Я сдалась, вынужденная признать его правоту. Праздник был испорчен, уныние охватило все моё существо, но в это самое мгновение прозрачно-туманные, чуть вибрирующие крылья волшебным образом обернули меня, укрывая от всех и вся. Стало так хорошо и спокойно, как в далеком детстве. Теперь я понимаю – малышкой меня нянчил настоящий ангел, мой ангел-хранитель. Благодарность нахлынула слезами, но я побоялась заплакать, чтобы не спугнуть внезапно обретенное легкокрылое счастье. Жорка почувствовал перемены в моем состоянии, но, как и все остальные, ангела он не видел.
- Милка, что с тобой? Поплохело? Может, воды? Или шампусика, а, давай налью? А лучше шоколадку! – я отрицательно кивнула головой, - Ну, прости, я не хотел тебя сегодня расстраивать, - Жорка был похож на маленького мальчика, испуганно раскаивающегося в том, что «сделал бяку». Я улыбнулась и сняла маску, надоевшую хуже горькой редьки, чмокнула в пробивающуюся щетинку тут же смутившегося Жорку, обняла маму, вернувшуюся за стол, и подмигнула своему ангелу. Бьюсь об заклад, он тоже подмигнул мне в ответ.
Мессир. Глава одиннадцатая, наполненная жестокими подробностями, жуткая и непонятная.
- Дармоеды! Я сгною их в подземелье или заживо скормлю крысам, если к полуночи не получу изумрудную скрижаль! Не стоило отпускать сына, он достал бы мне двадцать таких артефактов из-под земли, даже если бы пришлось перевернуть вверх дном весь ад. Жаль, сделанного не воротишь… Эх, сын, я дал тебе всё, но ты слишком похож на свою мать!
Эта сцена напоминала спектакль или съемки исторического фильма. Мужская фигура отмеряла шагами пространство, распространяя вокруг себя жутковатую ауру. Длинный, добротный, но изрядно полинявший плащ, подшитый с изнанки львиной шкурой, как усталый пёс, обреченно волочился за хозяином, вышагивающим туда-сюда перед жарко растопленным камином. Мессир был в гневе! Ноздри его раздувались, в точности как у дракона, изображенного на выцветшем от времени гобелене, драпирующем изнутри восточную стену замка с гордым названием, в то время как унизанная драгоценными перстнями хозяйская рука без указательного пальца то и дело хваталась за алмазную рукоятку великолепного меча дамасской стали. В другой руке Мессир сжимал кубок с недопитым вином, но, думаю, никто не поручится, что густой рубиновой жидкостью была не кровь.
Высокая зловещая фигура отбрасывала на древние стены кривляющуюся тень, от которой, казалось, шарахались в испуге благородные аристократы с многочисленных портретов, развешанных по стенам в массивных золотых рамах. Все, кроме хрупкой белокожей блондинки с портрета прямо над камином, где он располагался последние девятнадцать лет. Именно на неё был устремлен сейчас взгляд Мессира. Густая копна его черных с проседью волос, спускавшаяся почти до середины спины и больше походящая на растрепавшуюся гриву диковинного зверя, была украшена удивительно изящным для мужского украшения золотым венцом с рубинами и алмазами, которые радостно отзывались цветными гранями на каждый отсвет огня, живущего в камине. С массивной шеи на могучую, неправдоподобно широкую грудь, спускалась свитая на манер простой веревки толстенная платиновая цепь с магическим талисманом – из трех редких металлов три плоских диска в виде змей, скрепленные так, что каждый из них вращается в своей плоскости, образуя лишь иногда единое целое. В эти самые секунды на талисмане переплетались чешуйчатыми хвостами три шипящие кобры, раздувающие капюшоны и истекающие ядом, который, к сожалению, не мог причинить вреда хозяину – в его жилах текло само зло, вязкое и ужасающе могущественное.
Мессир был еще молод, блестяще воспитан и по-мужски красив. Он нередко приглашал в замок женщин особого рода занятий, и щедро платил им за услуги. Обладая внешними чертами прекрасного античного бога, он имел необъяснимую власть над погодой, людьми, животными и вещами. Одно оставалось загадкой – кровная привязанность к родовому поместью, которого он не покидал со дня своей первой женитьбы, имея возможность путешествовать по всему миру, удивительному и прекрасному.
Время шло. Королевский ужин, достойный самого взыскательного ценителя, давно остыл, и повар, видя, что ни одно блюдо не тронуто, умываясь слезами в первобытном страхе, мысленно прощался с жизнью – Мессир славился жестокими расправами и невероятной скоростью принимаемых решений. Казни он проводил лично, для чего на заднем дворе замка была устроена камера пыток, клетка для заключенных и виселица, рядом с которыми красовалась уже изголодавшаяся по горячей крови плаха.
Надежно укрытый от посторонних глаз замшелыми стенами, словно вырастающими прямо из-под земли, старинный замок являл бы собой великолепное произведение архитектурного искусства, если б не застойные воды в окружающем его рву, да зловещие барельефы, оплетающие строение от основания до самой крыши. Мерзейшие твари, вылепленные из камня с особенным мастерством, образовывали единую сеть, сцепившись отвратительными лапами. Казалось, по ночам они оживают, и безжалостно грызут каменные хребты друг друга. Запорошенные снегом, эти горгулии походили на персонажи страшных сказок для самых непослушных в мире детей.
Всех слуг, живущих в крохотных домиках на территории, прилегающей к замку, Мессир извечно считал своей частной собственностью; он мог единолично казнить либо миловать людей на свое усмотрение. И никому не пришло бы в голову жаловаться, несмотря на то, что по другую сторону этих высоких стен царили совсем иные порядки цивилизованного и демократичного двадцать первого века.
Прихоти эксцентричного хозяина привыкли исполнять любой ценой, особенно учитывая тот факт, что Мессир был чрезвычайно богат и щедр – настолько же, насколько и жесток. В этот раз для ежегодного колдовского обряда, способствующего сохранению власти над оживающим владением, Мессиру необходимо было заполучить изумрудную скрижаль – бесценную магическую реликвию, в которой изложены принципы Великой работы; проще говоря, с помощью изумрудной скрижали можно сделать то, чего еще никому не удавалось – создать философский камень. Мессиру была без надобности сила философского камня, дарующая бессмертие и превращающая в золото даже камень. Ему необходима была магическая сила, заключенная в скрижали, унесшей не один десяток жизней. Изумрудная скрижаль – кусок драгоценного камня с тайными формулами, начертанными рукой средневекового мага и алхимика Гермеса Трисмегиста, давно считалась утерянной, однако Мессиру было известно, что на протяжении последних семидесяти лет эта великая ценность хранилась в сейфе у самого богатого человека, принадлежащего к миру людей. Ни у кого из знающих Мессира хотя бы час, не оставалось никаких сомнений в том, что к полуночи скрижаль будет у него, равно как и в том, что слуги жестоко поплатятся за каждую секунду ожидания. И точно, наутро в международных СМИ объявили невероятную новость: человек, чьё имя несколько лет занимало верхние строчки рейтингов богатейших людей мира, был арестован минувшей ночью по обвинению в незаконной торговле оружием. На все его счета также наложен арест, имущество конфисковано; лишь музейные ценности исчезли из сейфа в момент захвата, и находятся в розыске. А на заднем дворе старинного венгерского замка той же ночью были зверски замучены несколько верных слуг, и Мессир спал теперь, сидя в просторном деревянном кресле, даже не сняв с головы изящного алмазно-рубинового венца, больше напоминающего терновый, и, казалось, пустившего ядовитые корни в многострадальную голову своего жестокого хозяина. Замок, напоенный жертвенной кровью, замер еще на триста шестьдесят пять долгих дней.
Этот кошмар повторялся из года в год на Самхейн (Хеллоуин), и лишь трижды за всю многовековую историю замка кровавые зверства не проводились: целых три счастливых года, запечатлевшиеся в памяти местных жителей, последовали сразу за невероятной женитьбой Мессира на Марии. В недолгие годы их брака не было необходимости вновь и вновь обуздывать оживающих монстров. Все обитатели замка искренне считали Марию ангелом, посланным с небес для смягчения окаменевшего сердца хозяина.
В неожиданном появлении очень юной невесты было столько же мистики, сколько во всём фольклорном наследии славян. Она переступила порог замка в день Лита; в подвенечном наряде цвета солнца семнадцатилетняя девица была прекрасна, как фарфоровая статуя, и молчалива, как каменное изваяние – за неё говорили необычайной красоты сапфировые глаза, в которых умещалась ровно половина страданий и боли всего человечества. Глаза Марии, которую Мессир почему-то, оговариваясь, иногда называл Элен, всегда влажные от слёз, смотрели прямо в душу, целительным бальзамом проливая сострадание на самые глубокие её раны. Мессир в самом деле любил жену, хоть это и казалось невозможным для столь черствого и жестокого сердца. Любил, но терзал, как никого другого, и через три года бесчеловечных мучений тихая Мария-Элен скончалась в родах, произведя на свет прекрасного, как ангелок, младенца – последним своим словом она нарекла ребенка венгерским именем Роберт, что значит «известный». Отец называл сынишку на итальянский манер – Бертино, Робертино. Так появился Роберто Анжелини.
Овдовев и схоронив жену в семейном склепе – самом кошмарном месте не Земле, куда не заходил никто, кроме него самого, Мессир взялся за воспитание сына. Он вырастил Роберто сам – сам учил ездить верхом, владеть мечом и шпагой, учил языкам, жестокости, всевозможным искусствам и черной магии. Лучших учителей Европы и Азии приглашал он в свой замок за баснословные гонорары. Ребенок, не знавший материнской заботы и любви, вырос под стать отцу, но не пожелал оставаться в добровольном заточении. Едва ему исполнилось шестнадцать, Роберто уехал сначала к родственникам со стороны отца в Италию, а затем, три года спустя, в далёкую Россию, на родину матери, где и снискал славу. Однако, невзирая на огромные расстояния, разделяющие Мессира и Роберто всё это время, родственная связь отца с сыном оставалась необычайно сильной, что было очевидно. Одинокие, как свирепые волки, они отчаянно нуждались в помощи и поддержке, но в то же самое время, со всей мощью дикой натуры ненавидели друг друга. Каждый из них винил другого в смерти Марии – единственного любимого существа, которое было им необходимо в равной степени, но они не могли оживить эту женщину никакими колдовскими обрядами. Обреченные ненавидеть и страдать, они изнывали от терзающей их страшной боли невосполнимой утраты. И если отец, уже подыскивающий себе в жены новую девицу, понимал всю тщетность попыток воскресить Марию, то сын никак не мог примириться с таким положением вещей, и без устали предпринимал все новые и новые попытки вернуть себе мать, которой он никогда не знал. Если бы он только догадывался, к чему приведет его попытка спорить с судьбой.
Глава двенадцатая. Сюрпризы бывают разные.
Рождественский бал отсверкал и отшумел, гости разъехались, и мы тоже последовали их примеру. Поскольку мама не удержалась – выпила пару-тройку бокалов шампанского, то за руль мы попросили сесть соседа, тем более что ехать нам в одном направлении. Мамин мерин почти беззвучно проглатывал километр за километром, а мы с мамой дремали в обнимку на заднем сидении. Рядом со мной посапывал Жорик. Утомительное это занятие – вести светскую жизнь.
Я то и дело приоткрывала глаза, чтобы убедиться: мой ангел-хранитель со мной, сидит себе, аккуратно сложив крылья, на переднем сидении с дядей Вадимом, и улыбается мне. Светало. Когда мы подъехали к воротам особняка, нас ждали неприятные новости. Замки были взломаны, а все вокруг обмотано заградительными лентами; полицейские машины с цветными мигалками стояли поодаль, и люди в форме сновали туда-сюда, как ищейки. Телохранитель Хён с виноватым видом топтался в сторонке. Вот весело будет кому-то его допрашивать! На поиски корейского переводчика в Рождество могут уйти не одни сутки. Тем временем вежливый молодой майор, польщенный доверенным ему делом, с порога налетел на маму с расспросами, пока дядя Вадим звонил «кому надо». Утро после праздника, традиционно отмечаемого ночью, не очень урожайно на трезвых людей, так что дозваниваться пришлось упорно – «кто надо» был пьян в стельку и не брал трубку. Ситуация грозила надолго затянуться. Жутко хотелось домой.
Заспанный Жорка сориентировался быстрее меня, вспомнив про общий с Колгановыми гараж. Пока взрослые суетились на улице, мы проскользнули через маленькую калиточку соседнего двора, пересекли присыпанный снегом газон и забрались в родной дом через вентиляционный короб. Нерадивые рабочие еще на этапе строительства выкрали из этого короба всю «начинку» и продали на ближайшем строительном рынке. Детьми мы часто ползали в гараже, и потому знали, что в коробе нет никаких вентиляционных устройств, одна видимость. Очутившись внутри, мы, как белые люди, спокойно поднялись в мою просторную комнату на втором этаже. Муська, видимо испуганная ночными визитёрами, с громким мявом кинулась мне на шею. Жорка поморщился. После знакомства с Катей, нашей одноклассницей и моей подругой, он терпеть не мог телячьих нежностей, обозвав это явление не иначе, как «малиновый сироп». Пытаясь успокоить вырывающуюся и орущую кошку, я спохватилась, что ангел куда-то делся, и стала осматриваться в поисках переливающегося прозрачного образа. То, что попалось мне на глаза, уже и вовсе не лезло ни в какие ворота здравого смысла. В углу сидела невесть откуда взявшаяся огромных размеров жуткая образина, похожая на мутанта льва, змеи, дракона, козы и лягушки с крокодильей кожей и огромным количеством мелких фасеточных глазок; тварь ловко кинулась на меня, щелкнув жутко вонючей пастью перед самым моим носом!
« - Ну, гадина, держись! Мой ангел сейчас тебе выдаст на орехи! А я обязательно хлопнусь в обморок, весь вечер собиралась, да всё никак! Аплодисменты, господа, я вас покидаю… Сто процентов! Спорим?», - подумала я, и, потеряв сознание, сползла на пушистый бежевый ковёр… - Приятного аппетита, зверушка.
Рай. Глава тринадцатая. Первый уровень. Воспоминания временно отторгнутой души.
Очнувшись, я чуть с ума не сошла! Кажется, сотрясение мозга не прошло бесследно и явно повредило жизненно-важные его центры, потому что другого объяснения не существует. Вокруг меня кипела жизнь – шевелились растущие с бешеной скоростью зеленые побеги, сплетались в настоящие беседки изящные ветви, какие-то птенцы становились взрослыми птицами, и их младенческое оперение превращалось в разноцветные лировидные хвосты, а крылья самых причудливых форм и размеров поражали воображение. Гусеница, только что трескавшая сразу же зарастающий листочек, деловито окуклилась и превратилась в бабочку. Взмахнув крыльями, она взмыла в небо, постоянно увеличиваясь в размерах, и узор на её огромных крыльях все время менялся, как будто тоже продолжал расти. Закономерность, которую мое сознание подметило не сразу – тут все либо умеют летать, либо являются растениями. Сама я себя не видела, и даже не могла потереть глаза или ущипнуть что-нибудь больно-пребольно, чтобы проснуться в реальном мире нормальных людей. Пока я рассуждала, прямо подо мной распустился невероятной красоты цветок – по мере роста, его лепестки становились все более затейливыми, и было совершенно ясно, что он никогда не увянет, а так и будет эволюционировать, пока не достигнет совершенства, которому нет предела. Смутное сомнение, что не в первый раз лицезрею я эту красотень, колыхнулось в потерянном недавно сознании, из которого я, собственно, сейчас и состояла целиком.
Вдруг захотелось пройтись, но как это сделать, было непонятно, ведь окружающий мир пребывал в постоянном движении. Постепенно стало ясно, почему у меня здесь нет оболочки. Её просто некуда было пристроить, без риска быть сбитым чем-нибудь бурно разрастающимся. А прогуляться вполне возможно, если только как следует захотеть – похоже, тут все управляется силой желания. Пойти «куда глаза глядят» не получилось; глаза никуда не глядели, потому что, как выяснилось, их просто не было. Не было меня, моего привычного тела, и я с ужасом поймала себя на крамольной мысли, что даже шоколада не хочется. Надо как следует прочувствовать это удивительное место. Мама часто говорила мне: « - Всё в этом мире чужое, ты лишь берешь это на время, чтобы вернуть, когда придет срок. Твое только пережитое и перечувствованное лично тобой. Запомни это, когда-нибудь поймёшь». Вот сегодня, кажется, поняла.
Звук пения диковинной птицы прервал мои размышления. Он прервал всё…
Глава четырнадцатая. Ни разу не обморок! Чесслово!
- Ну, ты…ну…ты… Ну, ты даешь, ниндзя хренова, - заикаясь, Жорка пятился к противоположной стене, будто только что узрел натуральное привидение. Меня слегка мутило, коленки нервно подрагивали, и карнавальное платье (я так и не успела переодеться) было безнадежно испорчено раз и навсегда следами какой-то жидкости с резким неприятным запахом. Стоя в оконном проёме, в правой руке я сжимала ржавый кривой нож, с которого стекала какая-то гадость.
Что??? НОЖ??? Я??? Как, когда, откуда??? Где птички? И что, в конце концов, произошло? Голова пошла кругом, но обращать внимание на неё нет никакой возможности – сейчас необходимо разобраться в происходящем. Может, и вправду мне нужен психиатр? В этой мысли меня почти укрепил вид ангела-хранителя, чьё переливчатое подобие тела валялось на полу разодранное в клочья, и теперь живые кусочки непонятного медузообразного материала сползались к самому крупному из них, как котята к мамке, слипаясь и образуя единое целое. Крылья валялись как - бы отдельно и слегка подрагивали в конвульсиях. Финиш полный! Хорошо, что Жорик этого не видит. Я спрыгнула на пол, бросила нож под кровать, и …не знаю, как объяснить, все равно прозвучит глупо… почувствовала в своей голове еще чьи-то мысли. Нечеткие по началу, они становились всё более явственными и напоминали серию коротких приказов. Это был ангел-хранитель.
- Не приближайся ко мне, пока мое подобие тела не приобретет прежнего вида, а то своей мощной энергетикой ты можешь этому помешать. Успокой друга и отправь его домой спать, только фотоаппарат он должен «забыть» у тебя. Мне нужно многое тебе рассказать. Торопись, иначе не успеешь создать магический алтарь, который тебе пригодится к концу года - ангел замолчал; точнее, он перестал думать в моей голове. Ну и новости. Какая насыщенная у некоторых людей жизнь! Обзавидуешься! В этот миг с люстры упала взъерошенная кошка и рванула в ванную комнату, пробуксовывая на поворотах.
В комнату постучали. Это мама. Она никогда не входила ко мне без стука, никогда не копалась в моих сумках и карманах, не читала записок, адресованных не ей, и вообще всячески уважала личное пространство своё и других людей. Сейчас мама выглядела немного усталой и растерянной:
- Милочка, представляешь, у нас украли мою коллекцию свадебных платьев! Теперь воры смогут запросто выдать замуж решительно всех девушек какого-нибудь маленького государства. Ой, а я не заметила, как ты прошла к себе. Все в порядке?
В разодранном платье, воняющем всякой дрянью, я не знала, что соврать, но мама не задала лишних вопросов, лишь только предложила нам перекусить после того, как я приму душ и переоденусь. Жорик-обжорик готов набивать брюхо в любой ситуации, так что предложение встретил с огромным воодушевлением, разве что без бурных оваций. Пообещав попросить экономку Грету накрыть завтрак в столовой, мама пожелала нам приятного аппетита и удалилась. Я облегченно вздохнула и занялась выпроваживанием друга детства:
- Жорка, я от тебя отдохнула бы с превеликим удовольствием. Домой пойти не хочешь? Хён бы тебя отвез - я привыкла не церемониться с Жоркой, так же, как и он со мной.
- Ага, и не мечтай! Я теперь отсюда вообще никуда не уйду, пока не разберусь, что происходит! – с этими словами он выглянул за дверь, и, перегнувшись через перила, заорал вниз:
- Арииин, а можно я пока у вас в гостевой комнате поживу? Мои всё равно на все каникулы уехали на дачу, а нам с Милкой еще к олимпиаде по химии готовиться…
- Конечно, милый, располагайся. Мы всегда рады гостям. Халаты и тапочки в шкафчике, выбирай. Зубную щетку Грета сейчас принесет.
Естественно, мама разрешила. Жорж привычно и регулярно гостил у нас. Дома он проводил куда меньше времени, особенно за последние три года, то есть после рождения на свет его сестричек-близняшек Сони и Любы, которые по уровню производимого шума и беспорядка могли соперничать только с рыжеволосыми сорванцами Колей и Толей Колгановыми. Хвала Создателю, и те, и другие часто и с удовольствием жили у своих бабушек, проживающих в более южных широтах.
Короче, деваться было некуда, пришлось смириться с присутствием этого нахала в доме. Вытолкав всё еще неадекватного Жорку в соседнюю с моей комнатой гостевую спальню, и пообещав через полчаса спуститься в столовую, я, наконец-то отправилась в душ. Ангел тем временем совсем пришел в норму, и именно его я увидела сидящим на шкафчике с полотенцами, когда самозабвенно отмокала в душистой ванне с пеной. Ни фига себе, вот еще один наглец! Никакой личной жизни! Привыкая общаться без слов, я немедленно на него «наехала»:
- Интересно, ты что, и в туалет тоже за мной таскаться теперь будешь?
Он вежливо ответил:
- Моя обязанность охранять тебя всегда и везде. Если ты думаешь, что от моего взора тебя могут скрыть стены, то ошибаешься. Я вижу всё, даже как бьётся твоё сердце. Не волнуйся, скоро привыкнешь.
- Да кто ты вообще такой? Ты откуда взялся? И как тебя звать-то? – ура, я задала простые вопросы, которые терзали меня на протяжении всего вечера, и теперь готова была утонуть от любопытства.
- Я твой ангел-хранитель из иного мира, и появился здесь потому, что тебе грозит опасность. Имени своего у меня нет, пока ты не наречешь так, как сама захочешь. И еще одна новость: ты – медиум, поэтому мы можем общаться. Обычным людям это не свойственно, - ангел явно сказал мне не всё. Интересно, а почему происходящее вовсе меня не удивляет?
- Ок, тогда будешь Васькой! Вась, а что это было за шоу только что? Ну, с кусками студня вместо тела, - мне гораздо привычнее общаться без церемоний, так что пусть тоже привыкает.
- На тебя напал один из монстров из инфернального мира, пришлось временно выместить твою душу из тела и дать отпор. Я не был готов, и пострадал. Больше такого не повторится, если будешь меня слушаться. А теперь вылезай, у нас времени мало. Ты должна сделать алтарь, пока длится день.
- Погоди секундочку, что значит, пришлось выместить из тела? Ты что, был мной? В моём теле? Ну, это уже верх всякой наглости! Спасибо, что разрешения не спросил! - было так обидно, что передать это невозможно, и я запустила в Ваську намыленной мочалкой, которая пролетела насквозь и шмякнулась в углу, спугнув мирно сидевшую там Муську, уже почти успокоившуюся после встречи с непонятной зверюгой.
- Мила, я действовал только в твоих интересах. Иначе инфернальный монстр мог нанести твоему телу непоправимый вред. Не дуйся, потом сама поймешь, что это был единственный выход. В этом мире мы, ангелы, можем сражаться только в телах людей. Хорошо, что у твоего друга оказался с собой драконий нож. Кстати, спроси при случае, где он его раздобыл?
- Да уж, прям так и спрошу, откуда ты, мол, милый друг Жорик, взял нож дракона, а то у меня тут знакомый ангел-хранитель Василий очень интересуется, и говори скорее, ведь могут в любую секунду напасть какие-то непонятные инферны, и все происходит потому, что я уникального разлива медиум… Обязательно спрошу! Непременно! Прямо сейчас побегу спрашивать, ага, только ласты надену! – моему сарказму не было предела, а Васька смеялся, сидя на шкафчике с полотенцами, пока одно из них мне не понадобилось. Услужливый ангел сразу же вежливо вышел в закрытую дверь. Ну, хоть вид сделал, что приличия соблюдает, и то хорошо. Вытираясь и одеваясь, я прикидывала, как расспросить Жорика, что он просёк своим мега-мозгом. В том, что Жорка понимал гораздо больше меня, сомнений не оставалось.
Глава пятнадцатая. Разбор полетов.
Непростительной ошибкой было забыть, какой сегодня день! Двадцать третьи лунные сутки, Луна в созвездии Скорпиона. Тоже мне, хранитель, чуть девку не угробил и себя не уберёг. А это была простая зверюшка – дуратина, свирепая помесь цербера с тритоном, инферны минус Первого таких вместо домашних животных разводят. Что же дальше будет, если так пойдёт? Силой не взять, это стало теперь понятно со всей очевидностью. Я так растерялся, что даже не смог перевоплощение совершить, как положено. Её душа наверняка запомнила райский сад Герульфана. Интересно, во что это выльется?
В Этрилонуме есть не только чудовищного вида звери, но и милого человеческого образа настоящие чудовища, наделенные магией и владеющие самым современным оружием, которое вообразить трудно. На инфернов работают лучшие умы земли, такие, как наш Жорик. А пацан ничего, молодец. Шустрый. От него толку больше было, чем от меня, пожалуй. Мне бы пригодился такой союзник, но что-то в нем не то. Никак не пойму, но от него исходит какой-то негативный фон. Ладно, позже разберемся. Сейчас надо понять, откуда тут, в доме медиума, взялся инфернальный монстр, почему простой смертный таскает с собой ритуальное оружие невероятной силы, и что это за загадка с перышком из сумочки? Оно принадлежало далеко не птичке.
Вопросы, вопросы, а время идёт. Ближе к делу. Очищающую ванну деваха уже приняла, надо успеть засветло научить её азам самозащиты и соорудить магический алтарь, иначе придется еще год подходящего дня ждать. Без алтаря она не сможет исполнить своего великого предназначения. В крайнем случае, подключим мать. В самом, самом крайнем, как северный полюс.
Глава шестнадцатая. Домашнее видео. В главе описан реальный магический ритуал, ни в коем случае не пытайтесь его повторить.
Сидя за широким обеденным столом в просторной, но очень уютной столовой, прямо в халатах и с тюрбанами из полотенец на головах, как настоящие визири какого-нибудь персидского шаха, с аппетитом поглощая кулинарные изыски, мы с Жоркой попытались сопоставить факты. Он философствовал с набитым ртом, водружая себе на тарелку настоящую гору тончайших румяненьких блинчиков:
- Можешь не выкручиваться, Милка. Пустая трата сил. Я все заснял, и если получу от тебя вразумительные комментарии, то может быть никто и никогда этих записей не увидит. Иначе ничего не могу гарантировать.
Заснял? Вот журналюга вездесущий, папарацци недобитый, дать бы тебе ложкой по лбу! Комментариев у меня вагон и маленькая тележка, а вот насчет «вразумительных», с этим сложнее, если учесть, что я вообще не в курсе, что тут происходило, пока Васька вместо меня орудовал.
- Жорка, не морочь мне голову, на это просто нет времени. Что ты там снял такого? Говори, а то обижусь, – обычно это срабатывало, но не сегодня. Вместо того чтобы рассказать мне всё, он методично намазывал блины вареньем и с умным видом один за другим складывал их в рот. И молчал, гад, зная, как меня достать, хотя самого так и разрывало от желания выложить все карты на стол. Остался последний способ вывести его из себя.
- Считаю до трёх, уже два. Или сейчас позвоню Катьке и скажу, что произошло чудо, и ты в неё влюбился. Она обязательно поверит, а потом проверит! Вот тут-то тебе настанет полный и окончательный капец! – победным взглядом довершив свою тираду, я встала в позу «руки в боки», для убедительности гордо задрав нос. Жорка сдался. Покопавшись в кофре для фотика и выудив оттуда свернутый в трубочку мягкий монитор, наш юный гений быстро соорудил подобие мини-кинотеатра и запустил запись. Видимо, он не сразу сообразил, что события достойны быть запечатленными, и снимал происходящее не с самого начала, но того, что было записано, мне хватило для глубокого шока.
В кадре возникла туча пыли, из которой вырисовалась какая-то каракатица размером со средней упитанности лошадь, если не считать длинного чешуйчатого змеиного хвоста. В природе такие твари мне не встречались, и в биологических справочниках, между прочим, тоже. Потом изображение на экране перевернулось и подпрыгнуло несколько раз – тварь выбила хвостом из Жоркиных рук камеру, и теперь Чудо-фотик снимал сам что хотел. Когда камера навела автофокус, изображение стабилизировалось. Теперь каракатица мощными передними копытами взгромоздилась на кровать, явно охотясь на меня как на основное блюдо, оставив других на десерт. Задние конечности её скорее напоминали лягушачьи лапы, видимо потому, что зверюга привыкла жить в воде. Теперь она пыталась встать на подоконник, куда уже взлетела я, не похожая на себя, с шевелящимися наэлектризованными волосами, а Жорка героически дубасил земноводное по хвосту небольшой гладильной доской, выпавшей из шкафа для рукоделия. Зависнув над подоконником, (вот уж не думала, что придется когда-нибудь такое сказать) я с энтузиазмом выдохнула на неуклюжую животину струю ярко-синего пламени - её опаленная морда пузырилась и шипела. В следующее мгновение три ряда кривых желтых зубов впились в подол моего платья, разрывая в клочья дорогую вышивку, и добираясь до меня. Пасть зверюги могла бы запросто откусить не меньше половины человеческого тела одним махом, но почему-то ей было трудно это сделать, как если бы зубы впивались не в мягкую ткань, а в гранит. Я ловко отбивалась руками и ногами, при этом взлетая, подпрыгивая, переворачиваясь в воздухе, как герои известного фильма «Матрица», и поглядывала в окно, но не выпрыгнула – просто не могли мы с Василием оставить беззащитного Жорку на обед какой-то беспородной скотине!
Поперек чешуйчатой спины, заслонявшей почти половину экрана, торчали зазубрины, и из них постоянно выделялась мерзкого вида слизь. Кстати сказать, остатки этой гадости с ковра в моей комнате сейчас отмывает наша добрейшая Клавдия Ивановна, чистюля-уборщица, прозванная мамой «Моядодырка». А на видео тем временем, сложив ладони так, будто в них зажат меч, я голыми руками со всей дури колотила каракатицу между рядами красных глаз, которых было не меньше десятка с каждой стороны мерзкой морды, оплетенной сетью обожженных теперь сосудов. Тварь только разозлилась, принявшись за меня с двойной агрессивностью. Вот тогда Жорка, до тех пор усиленно воевавший с хвостом каракатицы, которая этого даже не замечала, вдруг выхватил из внутреннего кармана кривой нож и почему-то бросил его мне. Поймав оружие на лету, я виртуозно воткнула лезвие в одну из зазубрин на спине, резко провернула его там несколько раз и с видимым усилием вытащила двумя руками так, будто всю жизнь только этим и занималась. Из отверстия в шкуре вырвался столб черного дыма, и изверглась новая порция отвратительной слизи, а нож в моей руке светился фосфорно-белой кровью животного. Тварь задергалась, будто через неё пропустили двести двадцать вольт, рыгнула дымом и издохла, после чего в считанные секунды туша её побледнела, будто стала прозрачной, а потом и вовсе растворилась в воздухе. Часть слизи тоже испарилась, но заметное количество её всё же осталось, и Жорка начал собирать образцы в первую попавшуюся емкость – в антикварную фарфоровую китайскую вазу восемнадцатого века. А моё тело, висевшее в воздухе, с шевелящимися волосами, опустилось на подоконник, обмякло, и, (о, чудо, я не верила своим глазам!) с него сошла крылатая оболочка, светящаяся в тех местах, где тварь втыкала свои зубы, и упала на пол, рассыпавшись на несколько трепыхающихся кусков прямо по светящимся разрывам. На экране я смогла увидеть то, чего не получалось разглядеть глазами – лицо ангела. Это был молодой приятного вида мужчина с коротко стрижеными волосами, если вообще такими словами можно описать субстанцию, состоящую из мерцающей плазмы. Тем временем эта самая субстанция, разодранная в клочья, пульсировала и явно страдала, но не от боли, а от какой-то эмоции, аналога которой я подобрать не могу. То, что происходило дальше, мне и так было известно, и я нажала стоп.
Итак, подводим итоги. Крыть нечем. Торжествующий обЖорик, прикончив под шумок последний блин, облизывал пальцы и требовал объяснений. Шокированная до мозга костей, я совершенно забыла спросить по драконий нож. Самой мне пришлось выложить Жорке всю правду, а Вася к тому моменту совсем уже оправился от пережитого, и, примостившись на спинке стула, бросал на меня неодобрительные взгляды. А что я могла сделать, если наш доморощенный гений изобрел устройство, снимающее всё, что излучает или продуцирует хоть какую-нибудь энергию? Теперь нас, посвященных в тайну, стало трое. С одной стороны это было хорошо потому, что втроем мы сильнее, а с другой стороны Васька был мной недоволен. Ну и ладно, ну и наплевать. Перетопчется. Это я должна губы дуть и гневно топать ножкой потому, что именно меня поставили в самое дурацкое положение, и разрешения не спросили. Я, в конце концов, верю Жорке как себе. Пускай с ним иной раз бывает трудно договориться, но ведь решала я эту проблему как-то все минувшие двенадцать лет, что мы знакомы, и сейчас справлюсь. Подумаешь.
Отправив переевшего вундеркинда в гостевую комнату переваривать блины и пережитые потрясения, я быстренько оделась, заплела волосы, и мы с Васькой отправились чего-то там невообразимое сооружать. Для этого нам потребуется целая куча всякой всячины, и я точно знаю, где всё это достать. Специально для таких целей Грета с запасливостью хомяка скопила в кладовке настоящий арсенал ненужных вещей. Когда в прошлом году на Хеллоуин у самого богатого фармацевтического магната Америки пропал из сейфа безумно дорогой раритет, мама с самым серьёзным выражением лица предложила поискать его в кладовке у Греты. Там полно всякой всячины, и я не сомневалась, что найду всё необходимое для ритуала, хотя и не особо верила в его действенность. Свободного времени было полно, а еще одну такую зверушку в своей спальне мне бы очень не хотелось увидеть, особенно поздно ночью; так что сейчас мы идем ваять какой-то там алтарь. Васька оказался занудой, и велел мне составить список того, что для этого нужно. Сжимая в ладошке беспощадно выдранный из блокнота и сложенный вдвое лист, на котором тупым карандашом (необъяснимо, но в нашем доме никогда нет заточенных карандашей) я впопыхах нацарапала следующее:
Белая скатерть – 1 шт.
Свечи красная, зеленая, голубая и желтая – по 1 шт.
Подсвечники – 5 шт.
Большая белая свеча – 1 шт.
Ивовые прутики одной длины – 5 шт.
Соль
Перо
Палочка
Чаша для воды
Крупная раковина моллюска
Кусочек древесного угля
Компас
Набив рюкзак всеми перечисленными предметами, которые, естественно, не сразу, но всё ж нашлись в кладовке, мы с Васькой пошли искать подходящее место. Вася настаивал на возвышенности, но где ж я ему среди бела дня незаметную возвышенность для магических ритуалов найду? Пришлось довольствоваться небольшой площадкой в отдаленном уголке бабушкиного зимнего сада. Это самое мое любимое в доме место, потому что редко кто сюда заглядывает, и можно помечтать, сидя за великолепным мраморным столиком ручной работы какого-то известного мастера, подаренным маме одним итальянцем из числа её бывших мужей.
Вот на этом столике и решено было соорудить магический алтарь. Проверив, все ли двери закрыты, я приступила к делу под чутким руководством своего ангела. Пока мы закончили ритуал, я чуть не взвыла, потому что мне достался самый дотошный, самый занудный, самый невыносимый из всех существующих ангелов, если, конечно, где-нибудь еще они вообще имеются. Он заставил меня накрыть столик белой скатертью, расправив каждую складочку, как если бы это были морщинки на дорогостоящем лице фотомодели, потом потребовал определить по компасу стороны света и в соответствии с ними расположить свечи и разную фигню, которую мы с собой приперли. На севере я закрепила желтую свечу и насыпала горстку соли, на юге поставила красную и положила зачем-то палочку, на востоке и западе голубую свечку с перышком из крыльев моего Роберто, и зеленую свечу с чашей, полной воды, соответственно. На кой все это надо делать, я не знаю, а Васька все время пыхтит в моем мозгу и всем своим видом выражает недовольство, требуя, чтобы я сосредоточилась, а на чем и как, объяснить не может. Взбешенная до беспредела, я выложила из ивовых прутьев символ детской организации времен социализма - банальную «октябрятскую» звездочку, которую Васька благоговейно именует пентаграммой. Три её вершинки совпали с тремя из сторон света: севером, востоком и западом, - Вася остался доволен, и мне значительно полегчало. Установив в центре самую большую белую свечу, я разместила рядом раковину, а в неё положила кусочек древесного угля, то есть сделала всё так, как учил меня мой хранитель. Теперь надо было сделать последний шаг – оживить алтарь, а для этого я зажгла все свечи по очереди, взяла перышко (воздух), обмахнула им палочку (огонь), которую обмакнула в чашу (вода) и соль (земля), очертив этой палочкой вокруг алтаря магический круг по ходу солнца. Стоило мне закончить, как огоньки свечек дрогнули, будто на них подуло сквозняком, а очерченный в воздухе круг загорелся холодным фиолетово-зеленым пламенем. Василий просто сверкал от гордости – я оказалась настоящим медиумом самой высокой пробы, иначе пламя приобрело бы иной цвет, или же его не было бы вовсе, будь я бездарностью. Сработало! Отныне и навечно при помощи алтаря мне дано вершить всякие волшебности! Теперь предстояло закрыть алтарь, повторив все действия строго в обратном порядке, и спрятать все магические инструменты. Они не должны попасть в чужие руки, потому что их могу использовать только я и исключительно для магии, иначе последствия могут быть необратимыми. Единственным местом, куда можно спрятать все что угодно, и не найдет даже Грета, был чердак. Туда и направились мы с явно повеселевшим после совершения обряда Васькой. Эх, есть у меня такое ощущение, что еще непонятно, кто чей хранитель. Почувствовав эту мою мысль, Васька отреагировал совершенно по-человечески наглой ухмылкой, и я расхохоталась.
Услышав мой гогот на лестнице, мама выглянула из кабинета, где ваяла очередной свой литературный шедевр – книгу для детей, про нас с Жоркой.
- Милая, у меня к тебе дело. Помнишь, я обещала тебе идеальный подарок на Рождество? Танцуй, милая!!! Завтра вечером мы летим в твою вожделенную Японию. Тетя Даша летит с нами, а значит, и Жорик тоже. Иди, обрадуй друга, и пакуйте чемоданы так, чтобы там были не только причендалы для бассейна. Десять часов в самолете без ноутбуков вы продержитесь? – она встретилась с моим скептическим взглядом.
- Глупый вопрос, согласна. Умная женщина всегда сама знает, что дура. Короче, берите ноуты и все самое необходимое. Летим в Токио, оттуда в Нагасаки. Японская зима, что наша осень, но это вы и без меня знаете, - мама уж было собралась уйти обратно в кабинет, но вновь выглянула на лестницу, и была сначала сбита мною с ног, а потом задушена в объятиях.
- Мила, не дурачься, времени мало, надо бежать собираться. Кстати, не забудьте про еду, Грета накроет в гостиной часам к пяти, потому, что все поздно завтракали. Будут гости. Встретимся за обедом и обсудим подробности, - окончание фразы донеслось издалека до меня, в восторге штурмующей лестницу, ведущую на чердак.
Наспех затолкав рюкзак с магическими прибамбасами в первую попавшуюся коробку, я поскакала в гостевую, Жорку радовать. А еще мне предстояло собраться в дорогу. Ура, летим в Японию! Я так мечтала об этом, что от радости наглухо забыла про Ваську. А как же быть с ним? Ангелам, конечно, не нужны ни билеты, ни визы, но как у них с гравитацией, я не знала, и быстро сообразить не могла.
- Ваась? Ты как насчет небольшой прогулки? – мысленно обратилась я к ангелу, и он сразу отозвался, став чуть более радужным и оттого более заметным для меня.
- Да без проблем, в принципе. Мне совершенно без разницы, где и когда тебя оберегать, но в том месте, которое люди называют Японией, существует опасное для тебя явление. Вижу, что ты вправду хочешь поехать, а это значит, что наш, то есть твой, вояж прописан в Великой Книге Судеб, - скрестив на груди руки и дрогнув крыльями, Вася преклонил голову, всем видом выражая уважение к Книге. В этом они с мамой схожи, оба на книжки молятся. Ладно, про Книгу Судеб я у него в самолете все узнаю, а сейчас бегом к Жорке, чтоб у него от таких новостей щеки треснули!
Хашима или Ганкаджима. Глава семнадцатая про самый настоящий заброшенный остров.
Как вы думаете, есть разница между сумасшедшими и умалишенными? По факту никакой, и это мне сейчас наглядно демонстрировал Жорка, скачущий по гостевой, перецеловавший от радости все позолоченные китайские статуэтки, спокойно жившие до этого эпохального события на каминной полке из розового мрамора. Счастью юного дарования не было предела. Еще бы! Где ж ему, бедному счастью, поместиться в тщедушном подростке с бездонным желудком и непомерно развитым мозгом, вполне компенсированным полным отсутствием комплексов и совести, для которой, видимо, в организме просто – напросто не осталось места. Жорка пел что-то по – японски, рисовал в воздухе пальцами иероглифы и прыгал до самого потолка, как каучуковый мячик.
- Жорик, может тебе на билетах сэкономить, на радостях и так допрыгаешь? - съязвила я, еле сдерживая смех, а Васька беззвучно ржал в моей голове и мешал сосредоточиться. Часы в библиотеке пробили пять, так что пришлось тащить Жорку в гостиную обедать, и это был, наверное, единственный на моей памяти случай, когда я села за стол раньше, чем он. Тётя Даша, экстренно вернувшаяся с дачи, где навещала дочек, тоже была приглашена на обед, и сейчас они с мамой обсуждали какой-то контракт. Будучи маминым юристом, тётя Даша всегда отстаивала её интересы и билась за самые выгодные условия как раненый олень за место у водопоя. Жорка пошел умом в мать, и это не требовало никаких подтверждений. За обедом выяснилось, что в страну восходящего солнца вместе с нами отправятся еще дядя Вадим с дядей Андроном, ведь их дела тоже вела тётя Даша, которая ради такого случая намутила выездную фотосессию для японского журнала на фоне каких-то живописных руин. Они оба опоздали к столу, за что мама любя дала им гордое звание Главных Опоздунов. Я не возражала против такой компании, тем более что с этим веселым народом поездка обещала быть запоминающейся.
Только после первой тарелки ароматного супа из белых грибов, обЖоркин пришел в себя, пролив на скатерть полстакана морса, а заодно и свет на причину своего глубокого клинического счастья. Слава Богу, взрослые не слышали, а то сидеть бы ему дома вместо Японии после таких откровений. Захлебываясь восторгом, Жорка говорил громким шепотом, задыхаясь и срываясь на свист от волнения:
- Мы обязательно должны увидеть один таинственный остров Хашима в Тихом океане! Правда, официально нас туда не пустят, стопудово. Правительство Японии запретило посещение заброшенного острова из-за ветхости существующих там многочисленных строений, которыми может запросто завалить не хуже, чем каменным потоком где-нибудь в горах. Хашима в переводе означает «пограничный остров», но его предпочли переименовать в Ганкаджима, что значит «крейсер». Остров действительно напоминает крейсер, дрейфующий в пяти километрах от берегов Нагасаки, но пограничным его звали изначально по совершенно понятным причинам. Есть свидетельства очевидцев, которые утверждают, будто на острове проходит граница между мирами, и многие видели своими глазами таких же симпатичных саламандр-мутантов, как та лапочка, что с утра точила коготки в твоей комнате. Чудовища иногда вылезали из шахт, а еще оттуда доносились душераздирающие стоны и крики. Попытки ученых проникнуть вглубь острова ни к чему не привели, ведь температура там достигает больше двух тысяч градусов Цельсия, судя по оплавленным камням, прилипшим к термостойкой чешуе вырывающихся на волю чудовищ. Поговаривают, что твари охраняют месторождение алмазов или что-то в этом роде. Псевдонаучно, конечно, но ведь то, что утром видели мои глаза, тоже не тянет на лабораторную по биологии. Разузнай подробнее у своего ангела или как там его, что это было и как такое возможно.
Ну, здрасте, приехали! Сперва один мне поручения давал, теперь другой раскомандовался. Я им что, девочка на побегушках? Подай, принеси, пошла вон? Между тем, Жорку было уже не унять, и он продолжал свою тираду:
- Я абсолютно уверен, что не просто так на Нагасаки была сброшена ядерная бомба в своё время. Чудовища из подземелий и атомный взрыв со всеми последствиями – факты, несомненно, взаимосвязанные. И я это докажу, если смогу найти всему научное объяснение, если попаду на остров, если соберу образцы и если сам пройдусь по заброшенным шахтам. Чутье еще никогда меня не подводило! Если повезет, то сниму и других мутантов, кроме той, сегодняшней. Представляешь, блондинка ты натуральная? Если всё получится, это же станет настоящим прорывом в науке, - вид у Жорки был в эту секунду совершенно ненормальный, волосы на голове торчали дыбом, и даже уши загадочно шевелились, когда он говорил. А я слушала и прикидывала, нафиг оно мне все это нужно – вместо традиционного осмотра достопримечательностей и легкого приятного шопинга, мне придется таскаться с Жоркой по непонятным заброшенным островам, вдобавок нелегально! А не рассказать ли маме, что Жорка сошел с ума? Только напряженный вид ангела-хранителя заставил меня не на шутку взволноваться. Васька был мрачнее тучи, бесцеремонно повиснув в центре стола прямо над огромным блюдом с рождественским гусём, и согласно кивал головой, глядя на явно подвинувшегося рассудком Жорку, который, бешено вращая глазами, продолжал эмоционально шептать:
- Таинственная история острова началась в девяностом году девятнадцатого века. Тогда одна крупная компания полностью выкупила Хашиму, чтобы добывать уголь со дна моря. Для работы в угольных шахтах и на углеперерабатывающих заводах потребовались сотни рабочих, с которыми приехали и их семьи – остров начал заселяться. Были построены жилые комплексы, причем гораздо более прочные, чем на материке, - в целях защиты от цунами. К середине двадцатого века плотность населения на острове достигла самой высокой цифры в мире. Однако в скором времени на острове начались самые невероятные происшествия, и под предлогом того, что на смену углю пришла нефть, это гиблое месторождение в 1974 году закрыли, а всех людей эвакуировали. Какое-то время на Хашиму еще можно было попасть на катере, и остров стали особенно часто посещать фотографы и туристы, но местные жители с бегов Нагасаки знали, какую славу получило это проклятое место, и постепенно вовсе отказались возить туда людей на своих катерах. Сегодня остров пуст и безлюден, и даже туристические поездки туда запрещены. Исключением стала съемка какого-то высокобюджетного кино, и, бьюсь об заклад, далеко не все в этом фильме нарисовано с помощью компьютерной графики, - Жорка замолчал, ведь Грета поставила перед ним тарелку с восхитительным куском запеченной с брусникой гусятины. Увлекшись едой, наш искатель приключений ненадолго примолк, но это было затишье перед бурей.
Смеркалось. Поздний обед плавно перетёк в ранний ужин с чаепитием, и пока собравшиеся за столом обсуждали предстоящую поездку, методично поедая шоколадный торт, мы с Жоркой разошлись по комнатам паковать вещи. Василий был задумчив и даже мрачен.
Глава восемнадцатая. Никогда не дуй на свечи или колдовство любви. Еще один настоящий ритуал магического приворота.
Когда я возилась с магическим алтарём, Василий объяснил, что в ритуалах с волшебством многие новички делают одну и ту же ошибку – дуют на свечи. Оказывается, их можно гасить только влажными пальцами или специальным железным колпачком, иначе ритуал не просто потеряет свой смысл, но может изменить направленность и сработать не так, как нужно. Облизывая пальцы и гася свечи в обратном порядке, я подумала вдруг, что наверняка моему ангелу-хранителю известно огромное количество способов привлечь любимого человека. Этот вопрос полдня не давал мне покоя, и теперь, собираясь лечь спать, я позвала Васю.
- Ваася, ты где? Вася, - он не замедлил появиться прямо из-под подушки, - Дорогой, будь другом, ты же всё можешь, всё знаешь, научи меня приворотам. Хотя бы одному малюсенькому приворотику, самому пустяковому. Мне очень надо. Ну, Васенька, миленький, ну пожалуйста, помоги. Я так давно Его люблю, а Он на меня даже не смотрит. Еще бы, известный певец, фокусник и вообще артист популярный, а я простая московская школьница. Васенька, родненький, мне всего то и надо, чтоб он только внимание на меня обратил, а дальше я и сама справлюсь, без всякого волшебства. Вася, я же затеряюсь в толпе его поклонниц. Стада его фанаток меня просто затопчут, и как тогда он разглядит мои самые хорошие стороны, мои чувства к нему? Ну, пожааалуйстаааа, Вааасяя, - я разревелась как маленькая, до того стало жалко себя, несчастную. Вася понимающе смотрел и молчал. Я прислушалась к ощущениям – тихо.
– Вася? Почему ты мне не отвечаешь? Потому что я дура, да? Но разве сильно полюбить кого-то, это так глупо? – продолжая реветь, я всё пыталась настроиться, чтобы уловить ответ моего ангела. Спустя секунду, у меня получилось, и связь была установлена. Вася ответил, и выяснилось, что ангелы-хранители не могут отказать смертному в выполнении желания, каким бы оно ни было бредовым, если это не идет в разрез с записями Великой Книги Судеб. Вот кто бы знал? Почему бы мне просто сразу не попросить его влюбить в меня Роберто? Ах, нет, нельзя же! Желание должно быть направлено только на себя и не может затрагивать свободу выбора других смертных. Что ж, очень жаль.
- Тогда научи меня любовному заклятию, - своей просьбой я поставила Васю в по-настоящему неловкое положение.
- Дело в том, Мила, что все эти привороты-заговоры штуки крайне опасные, и могут сильно навредить, особенно тому, кого привораживают. Могут даже убить.
- Да ладно, Грета постоянно кого-то привораживает, мы с Жоркой в детстве за ней подглядывали.
- Ну и как, помогло?
- Пока не очень, но это же Грета! Кстати, у неё есть тетрадочка такая, где всякие привороты! Я сейчас! – спустившись в кухню и вытащив тетрадку из тайника (банка с мукой – как банально), я через минуту вернулась в комнату, полная решимости приворожить Роберто навсегда. Вася пал духом, но согласился помогать мне, чтобы я лишних дров не наломала.
Ура!!! Я смогу обратить на себя внимание Роберто! Естественно, никакого терпения не хватит, чтобы дождаться утра, и я захотела приступить к ритуалу немедленно! Вася повиновался. Какой же он все-таки у меня замечательный, хоть и зануда. Начиная привыкать к его методичности, я послушно взяла блокнот и карандаш (естественно, тупой), чтобы составить список предметов для ритуала. В этот раз мне понадобится незаметно стянуть из кладовки совсем скромный набор:
Красная свеча в подсвечнике
Чернильная ручка
Лист красной или розовой бумаги
Своя самая любимая фотография, где я изображена одна (пришлось вынуть из рамки, стоявшей на камине)
Красная ленточка
Зеркало
К зеркалу предъявлялись особые требования. Главное, оно должно быть без сколов и царапин, и отражать мою фигуру в полный рост так, чтобы не надо было наклоняться. Нельзя допускать, чтобы в зеркале отражалась входная дверь или кровать, на которой я сплю, а также оно не должно отражать окно или что-то неприглядное (например, ведро для бумаг). В моей комнате как раз имелось такое зеркало: старинное, с серебряной амальгамой, в массивной позолоченной раме, оно занимало пространство от пола до потолка. Отражение в нем всегда было изумительным, как бы отвратительно не выглядел оригинал. Быстро метнувшись в кладовую, обернувшись за пять минут, я приготовилась было колдовать, но вместо урока прикладной магии, Васька отправил меня в душ и переодеваться в ночнушку. Он утверждает, что для получения чистого результата надо смыть с себя все отрицательные энергии.
Когда энергии и микробы были безжалостно смыты в канализацию, мы принялись за дело. Руки и губы тряслись, а нос предательски хлюпал. Вася велел мне расслабиться полностью и стал чертить на зеркале инструкции. Мне оставалось лишь выполнять их; отстраненно наблюдая за своими механическими действиями, я поняла тогда, что обычно чувствуют зомби. Заперев дверь, открыв настежь все окна и выключив свет в комнате, я поставила свечу напротив зеркала на пол. Теперь мой силуэт подсвечивался живым огнем: бледное Отражение в ночной рубашке стояло напротив и смотрело на меня из-за стекла, моргая доверчивыми голубыми глазюками. Наложив на зеркальную поверхность красный лист бумаги, я стала водить по нему перьевой ручкой, рисуя силуэт любимого. Поскольку виделись мы с ним в последний раз на карнавале, то я так его и нарисовала, как помнила – с крыльями, а под изображением написала любимое имя: Роберто Анжелини.
Поверх рисунка полагалось положить своё фото, затем развернуть и то, и другое изображениями к зеркальной стороне, и произнести заклинание, по окончании легонько прикусив зубами язык:
Лада-Мати
Мати воспета
Помяни моего суженного Роберто
За столом сидящего,
На полати лежащего,
Да во пути ходящего,
Где бы он не бывал,
Чтобы ел не заедал,
Чтобы пил не запивал,
Лишь бы думу думывал
О любой своей Миле
По сей день,
По сию пору,
Да по моему приговору!
Гой!
Теперь полагалось затушить свечу (дуть нельзя!), и в темноте очень быстро перевязать фото и рисунок, сложенные вместе, красной ленточкой. Стоило мне тронуть пальцами фитилёк, как комната погрузилась во мрак, и я увидела в зеркале, еще сотые доли секунды хранившем отблеск последней вспышки свечи, белый образ мужчины, решительно направляющегося прямиком ко мне. Он был так явственно похож на Роберто, что я чуть не закричала. Лицо его было печальным и злым. Мои ставшие непослушными руки на ощупь нашли ленточку и быстрыми, суетливыми движениями крест-накрест связали два изображения вместе. Видение, вдруг отчаянно бросившееся на зеркало изнутри, исчезло, как только я затянула последний узелок. На меня пахнуло холодом и страхом. В темноте показался переливающийся всеми цветами радуги Василий, и продолжил руководить мной. Теперь предстояло спрятать в моей спальне связанные изображения так, чтобы никто не нашел. Муськина плетеная лежанка с матрасиком была идеальным местом. Сунув реликвию под кошачий матрасик, я вызвала бурное недовольство хозяйки. Пришлось взять этот пушистый негодующий комок шерсти в свою постель. Под мерное мурлыканье я заснула, совершенно забыв упаковать вещи в дорогу. Утром будет сюрприз!
Глава девятнадцатая. Тайна Роберто. То, чего не знает пресса.
Нередко за красивым фасадом кроется дряхлое нутро, но еще чаще там прячется пустота. За внешним благополучием Роберто Анжелини скрывалась самая настоящая бездна. Черная дыра, поглощающая время и пространство, разъедала его душу, обнажая самые чувствительные её уголки. Никто в мире не знал лучше него, что такое боль и одиночество! Он тосковал. Очень. Невыносимо. Это состояние безысходной тоски было ему знакомо с первого вдоха и неотступно преследовало на протяжении всей жизни – он каждую секунду скучал по ней, по той, кого не видел, но любил всем сердцем. Вещи, естественные для любого самого обыкновенного ребенка, были ему незнакомы и недоступны. Всё, чего он достиг, чего добился, он сделал во имя светлого образа самой лучшей женщины на свете, давшей ему жизнь, но унесшей с собой в могилу смысл этой самой жизни. Он тосковал по матери, и корил себя, что возможно стал основной причиной её преждевременной смерти. Такая красивая, такая добрая, такая юная и такая реальная, она смотрела сейчас на него своими сапфировыми глазами, слегка улыбаясь, из-подо льда зимнего озера. Роберто знал, что видение никогда не сможет выйти оттуда. Легкая поземка, гулявшая на поверхности льда, делала Отражение еще более живым, но не давала возможности рассмотреть, во что была одета будто только что сошедшая с портрета Мария, прекрасная, как в тот день, когда она впервые вошла в замок, став в нем полноправной хозяйкой.
Роберто еле сдерживался, чтобы не пробить лёд, так хотелось вытащить её оттуда, из холодной воды. Если когда-нибудь он захочет видеть рядом с собой женщину, она будет такой, какой была его мать. Или её не будет вовсе. Грустные мысли легли морщинками поперек высокого лба – верного признака незаурядного ума. Вдруг совсем близко раздался усталый голос отца:
- Перестань терзать себя иллюзиями, Робертино! Она ушла в мир мертвых и её уже не возвратить, как когда-то мне удалось вернуть мою Элен, даже если мы соберем по крупицам всю любовь этого мира. Ты знаешь, в чем причина, и это было её собственное решение, её добрая воля. Так к чему же заставлять себя страдать вновь и вновь? Мы и без того обречены жить среди постоянных мук, повинуясь проклятию замка. Мне тоже одиноко без неё, - эти горькие слова печально произнес отец, который, как всегда, неслышно подошел и с тоской смотрел теперь на любимый образ, застывший во льду.
Отца все называли Мессир, и лишь единственный сын знал настоящее имя этого могущественного волшебника, принадлежавшего к почитаемому старинному роду. Холодный ветер трепал его густые волосы, забивая колючими снежинками черные с проседью пряди. Плащ, пристегнутый серебряными пряжками, терпеливо колыхался на ветру и скрёб львиными лапами затвердевший снег. Роберто промерз, ведь он был легко одет: сразу после ежегодного карнавала рванув в аэропорт, он прыгнул в самолет и отправился на родину, даже не успев переодеться. В белом сценическом костюме на фоне снега стоял он как статуя, уже почти не чувствуя пронизывающего холода, и никак не мог оторвать глаз от видения в озере. Лицо Роберто выражало скорбь, но было полно решимости – об этом свидетельствовали плотно сжатые челюсти его породистого лица с правильными чертами и высокими скулами. Когда Роберто заговорил, голос вибрировал от напряжения:
- Я добьюсь её возвращения, отец. Пусть это против всех правил, я все равно верну её, даже если мне придется вручную разобрать на молекулы весь ад. Так что советую тебе сто раз подумать, прежде чем ты женишься снова. Прислуга перешептывается, что опять наступает время привести в замок новую хозяйку. Это правда?
- Да, правда, время пришло, таков мой удел, - Мессир склонил голову, и кровавый камень сверкнул в его старомодном венце. Роберто не смотрел на него, зная, что на непроницаемом челе отца не дрогнула ни одна мышца, лишь угольно-черные глаза горели противоестественным огнем.
- Я не осуждаю тебя, отец, и хочу, чтобы ты знал это. Ты единственный человек, которому я готов простить всё, - налетевший ветер подхватил слова Роберто и унес их.
- Я знаю, - прозвучало в ответ.
Отец и сын; такие разные, но очень схожие, они стояли посреди ночи и глядели в молчаливое ледяное озеро – озеро слёз Марии-Элен.
Сонная луна, чей круглый лик радовал сих пор неверным голубоватым светом заснеженное пространство вокруг замка, вдруг спряталась, и мир погрузился во тьму. Видение, оказавшееся утопленницей, которая глядела на этот мир с другой стороны льда, испуганно вздрогнуло и стало погружаться во мрак ледяных вод озера. Она протянула руку, будто взывала о помощи.
Не раздумывая, Роберто стремительно рванул вперед, быстро преодолев расстояние в несколько шагов, и бросился прямо на лед, туда, где только что исчезло видение матери. Это произошло так быстро, что Мессир даже не успел остановить сына. Всемирно известный певец и иллюзионист лежал теперь на заледеневшем озере лицом вниз и рыдал, как ребенок, бессильно колотя кулаками по молчаливой и равнодушно-холодной поверхности. Его отец не в силах был смотреть на эти муки. Завернувшись в свой неизменный плащ, Мессир направился в замок распорядиться, чтобы для сына приготовили его любимую комнату, горячий грог, горячую ванну и горячий ужин.
Глава двадцатая. Кошачий концерт. Хоть и не март месяц, а выслушать пришлось.
Дыхание спящей Милы выровнялось, и теперь она стала еще более беззащитной, чем днём. Забавная! Лихо так меня Васькой обозвала, секунды не раздумывала. Другие наворотят всяких невообразимых имен, типа Армагедоний или Параскезий, а потом сами мучаются – выговорить не могут. Теперь я ангел Васька, и Мила не особенно рассчитывает на мою помощь и поддержку. Однако, досталась мне задачка с тремя неизвестными: как уберечь её от собственных глупых поступков, от жестоких людей и от коварства инфернального мира - непредсказуемого Этрилонума?
Самым невинным происшествием, которого она, казалось, даже и не заметила, было сегодня минутное переселение детской души несчастного малыша, чьё маленькое больное тело в тот момент лежало в палате интенсивной терапии, в больнице по соседству. Рождественские вибрации и положительные флюиды сделали свое дело, душа теперь выздоравливает вместе с телом, но хулиганский стишок, случайно услышанный от одного из медбратьев, ребенок всё же успел озвучить со сцены, пока находился в Милочкином теле – в теле медиума менами. Рассуждая, я не сразу понял, что ко мне обращались:
- Я, конечно, все понимаю, уважаемый, но зачем девочке голову морочить? Кошки-мышки какие-то. Мне всегда казалось, что ангелы должны быть честными, чистыми, бескорыстными созданиями, разве нет? – старая кошка спрыгнула с кровати и принялась поучать меня сразу, как только девочка заснула, - Молодой человек, моя прапрабабушка рассказывала, что в её времена хранители были скромнее! Почему бы сразу не сказать ей, в чем заключается ваш интерес? Она же верит вам, вот и защитите её от неправильных поступков, а вы вместо этого учите бедняжку всяким глупостям. Дешевый авторитет зарабатываете? Это безнравственно! Вы хоть на секунду задумались, что может произойти, если этот ваш дурацкий приворот сработает? Да Милочкина мама с ума сойдет с таким зятем! Это ж не человек, а сам сатана во плоти! Вам должно быть стыдно, молодой человек, очень стыдно! – намяукавшись, Муся с надменным видом взялась вылизывать белоснежную лапку, тем самым давая понять, что разговор окончен. Мне нечего возразить, но только потому, что я не могу выложить все карты на стол перед кошкой, которая во многом права. Подумать только, эта старая ловушка для блох, которая даже не подлежит реинкарнации, отчитывает меня – высшее существо, как пацана, разбившего витрину футбольным мячиком, а я еще и оправдываюсь, вместо того, чтобы просто сказать «Брысь!». Полный аут! Приехали!
- Видите ли, сударыня, - я старался быть почтительным настолько, чтобы снискать её благоволение, иначе этот раскормленный кусок меха может изрядно усложнить мою задачу, - я только защищаю Милу и исполняю самые заветные её желания, не более того. Мне становится неловко при мысли, что наши с ней действия могут возыметь печальные последствия, но если Милочка станет действовать сама, она таких дров наломает, что мы с вами наплачемся. Уж лучше пусть её кипучая энергия направляется в знакомое русло и контролируемо там бурлит. Я вижу, как любите вы свою хозяйку, и готов быть …
- Мила мне не хозяйка! – кошка оборвала меня на полуслове, - Мила мой котёнок, моя воспитанница! Я знаю девочку с тех пор, когда она говорить толком не умела, и все это время я заботилась о ней, не покладая лап, - в негодовании расхаживая по комнате и сверкая глазами, Муська никак не могла успокоиться, и все время перебивала меня. Ангельское терпение – вот то, что мне сейчас потребуется.
- Молодой человек! Моя хозяйка Арина, она принесла меня в дом трехнедельным полуслепым котенком и выкормила молочком из пипетки, а Милу я люблю как дочь! Когда она была совсем малышкой и тяжело болела, кто сидел возле её кроватки? Кто утешал бедняжку, кто мурлыкал ей и развлекал, гладя лапкой по волосам? Я вырастила её, и прежний хранитель мне только помогал, а тут являетесь вы, молодой человек, невесть откуда, и тащите мою малышку в совершенно чуждый ей мир. Вам должно быть очень, очень стыдно! Я требую, чтобы вы немедленно исправили свое поведение, иначе я за себя не отвечаю – фыркнув, она не дала мне вставить даже слова, и демонстративно отвернулась к стенке, потоптавшись для порядка на своей плетеной лежанке.
Ну и ну, это мне заявляет та самая праведница, которая еще три часа назад точила когти об антикварное итальянское кресло ручной работы, стоящее в кабинете хозяйки, подумывая, как бы незаметно стащить из кухни индюшачью лапку? Вот дела, у меня появился недоброжелатель! С ума сойти! Да, теперь ясно, почему прежний ангел превратил Милу в менами! Еще бы, с таким ортодоксальным кошачьим воспитанием, не только медиумом – святой станешь! Странно вообще, что деваха в обморок не падает от слова «попа». Смешная кошатина возомнила о себе и думает, что я встану в угол? На колени, на горох? Или ждет, что прилюдно высеку себя розгами? Ну, уж нет. И доказывать ей ничего не стану, сейчас это бесполезно. Со временем сама поймет, что к чему, а мне лучше временно исчезнуть, пока не смыло потоком кошкиных морализований.
Глава двадцать первая. Чемоданное настроение. Начало долгих странствий и многочисленных путешествий, так что приготовьтесь и поставьте напротив себя глобус.
Переезды и перелеты для нашего семейства и лиц, его окружающих, всегда были нормальным явлением, поэтому, собираясь в Японию, никто не суетился, не пересчитывал багаж и «ручную кладь». Спокойно, даже буднично, каждый упаковал свои вещи, и теперь Хён собирал по дому богатый урожай чемоданов, относя их в машину. Чтобы добраться до аэропорта, пришлось выгнать застоявшийся в гараже микроавтобус «Мерседес», который так и оставил там один из бывших маминых мужей – большой любитель автомобильных путешествий. Мама, тетя Даша и я составляли женскую часть компании, а дядя Андрон с дядей Вадимом и Жориком – мужскую. Рядом с машиной скакал Джек, оставшийся на попечении Греты. Муська смотрела на удаляющуюся процессию из окна, сидя на подоконнике в тепле и комфорте. Мы помахали на прощание всем остающимся, присели «на дорожку» на лавочке возле дома и забрались в микроавтобус.
Впервые после Рождества дороги были практически свободны, и мы быстро оказались в аэропорту, даже не постояв толком в привычных для Москвы пробках. Регистрация прошла почти спокойно. Это самое «почти», как всегда, устроил Жорик, которому непременно приспичило взять с собой в салон самолета тяжеленный фотоаппарат. После недолгой битвы, камеру сдали в багаж, невзирая на протесты юного гения. Десять часов полета промелькнули как один миг, ведь Жорка устроил мне настоящий ликбез по японским монстрам. К концу пути я уже не могла ни сидеть, ни лежать, ни есть, ни пить, а только хотелось взять что-нибудь тяжелое и долго бить болтливого Жорку. Тем временем Вася тихо висел в проходе, и было видно, насколько спокойнее он чувствует себя в воздухе.
Сердце японского воздухоплавания – аэропорт Нарита, принял нас в свои азиатские объятия, широко улыбаясь и кланяясь вежливыми служителями в форме, быстро выплюнув багаж на змеевидные транспортерные ленты и проводив через своё Северное крыло. Стоило приземлиться, как мы тут же оценили Жоркины лингвистические таланты, и я впервые порадовалась, что мы взяли с собой этого «академика»: он перевел надпись на одном из рекламных щитов, установленных вдоль дороги, ведущей в центр Токио. Реклама гласила, что завтра в Токийском оперном театре с концертом выступает Роберто Анжелини! «Это судьба» - подумала я и тут же принялась выканючивать у мамы поход в театр. Мама согласилась, тем самым отправив меня на седьмое небо от счастья.
Пока я млела на заднем сидении в предвкушении встречи с Роберто, вежливый и услужливый таксист довез до отеля нас и наш багаж. Носильщики, все время улыбаясь и кланяясь, быстро внесли чемоданы и проводили всех к стойке регистрации. Еще в России было решено забронировать для каждого из нас отдельный номер, чтобы мужчины не будили друг друга богатырским храпом, а дамы не испытывали неудобств, выстраиваясь в очередь перед ванной комнатой. Отель, который мы выбрали, принадлежит самой известной японской гостиничной сети и расположен в районе Дайба. Из номеров открывается потрясающий вид на Токийский залив и центр Токио, до которого можно доехать всего за пятнадцать-двадцать минут на специальном компьютеризированном поезде, где нет машиниста. Пока взрослые оформляли необходимые документы, мы с Жоркой разведали, где здесь бассейн с джакузи, рестораны и магазины сувениров. Ресторанов было явно больше, чем требуется. Моя талия точно не выдержит такого обилия мест, специализирующихся на морепродуктах, а Жорка что-то приуныл и бродил по отелю со скучающим видом вплоть до входа в ресторанчик континентальной кухни с великолепным выбором десертов!
Получив ключи от номеров, мы договорились разойтись ненадолго, чтобы принять душ и переодеться, и ровно через час встретиться в ресторане Ташибана, где подают, как нас уверяли, самые изумительные суси. Целый час я буду отдыхать от Жоркиного навязчивого жужжания – да здравствуют кайф и тишина! Но не тут-то было, ведь я неосмотрительно запамятовала про еще одного своего спутника, от которого так легко не отделаешься. Вася с недовольным видом висел передо мной, взывая к моему рассудку, счастливому от осознания себя в стране мечты – Японии. Хмурый, как самурай перед харакири, он так взирал на меня, что, спустя минуту, я согласна была на сеппуку. (И харакири, и сепукка – ритуальные самоубийства в Япони, они там вообще себя не берегут.)
- Вася, ну что опять произошло? Ты меня пугаешь,- я ожидала услышать что угодно, но ангел лишь покачал головой, - Вася, или ты объяснишь, что стряслось на фоне полного благополучия, или я на тебя обижусь. Хватит уже мотать мне нервы. Хранитель ты или как? – моя гневная отповедь возымела действие, и ангел заговорил в моей голове (удобная штука – общаешься без слов; начинаю привыкать), - Мила, это гораздо серьезнее, чем ты думаешь. Пока вы суетились внизу и носились по отелю, я прислушался к общему энергетическому фону, и он мне не понравился. Традиционно зима считается неблагоприятным временем для инфернов, выходящих из минусовых уровней в Восточной Азии, и в это время года они стараются вести себя тихо, но что-то здесь готовится – я чувствую движение энергии, активизированной искусственно. Это не похоже на землетрясение или извержение вулкана, но по масштабам и разрушительной силе вполне может его превзойти, - Василий напоминал сейчас главного героя какого-нибудь голливудского фильма-катастрофы, но даже его убедительная игра не могла испортить мне настроение:
- Дорогой мой Василий, здесь живут люди, которые считают так: «Произойдет только то, что должно произойти, а того, что произойти не должно, не случится», так что хватит гнать пургу! Время покажет, что к чему, а пока наслаждайся отдыхом! – я взяла халат и отправилась поваляться в ванне с дороги. Погрузившись в душистую пену, закрыв глаза и приготовившись побалдеть хотя бы минут десять, я вновь услышала в мозгу Васино брюзжание:
- Это крайне легкомысленно с твоей стороны. Мы обязаны выяснить, что тут происходит, и твой друг должен нам помочь.
- Ок, он поможет, но только при условии, что ты немедленно оставишь меня в покое, и к делу мы приступим только после ужина! Ты доволен? – я нырнула с головой в ванну, чтобы не слышать ответа, но он все равно прозвучал в моем мозгу: - Относительно!
Мэйд ин Джапан или Элементарная демонология. Глава двадцать вторая, описывающая многочасовой перелёт, очень длинная и нудная, повествующая о вурдалаках, упырях, призраках и оборотнях, которых в этой книге и так предостаточно.
Стоило нам сесть в самолет, как Дядя Вадим принялся обсуждать с дядей Андроном подробности японской культуры и предстоящей фотосессии, тетя Даша с мамой углубились в юридические тонкости публикации комиксов «манга» по мотивам её произведений, а Жорка уселся со мной и всю дорогу плавил мне мозги. Он всегда был кладезем всевозможных знаний, но эту тему явно освежил накануне, а я вдруг стала невольной жертвой его фотографической памяти.
- Исконная религия японцев - синтоизм, - вещал Жорка голосом проповедника, - и она предполагает существование в мире бесконечного числа ками-богов, которые обитают во всех предметах и явлениях. Считается, что вообще весь мир населен богами, ведь по синтоистским поверьям, человек после смерти становится божеством-ками, призванным помогать и охранять живущих в этом мире сородичей. С живыми родственниками покойный дух-ками может встретиться только один единственный раз в году — в июле, во время праздника Бон. А более низкие, демонические существа, встречаются чаще и делятся на три группы: ёкай, юрэй и о-бакэ, - казалось, он сам себе рассказывает, и в процессе распаляется все больше и больше.
- Слово «ёкай» записывается двумя иероглифами со значениями «волшебный» и «загадка». Они многочисленны и разнообразны, не ищут встречи с человеком, и выглядят весьма причудливо. Например, у Итимэ-кодзо, живущего вдоль дороги, только один глаз, и зовут его — «одноглазый монашек», а у Рокуро-куби — «страшилища с длинной шеей» — шея и впрямь такая длинная, как шнурок. Все ёкаи знают своё место, и никогда не переселяются, они встречаются людям случайно; происходит это в сумерки, которые называются «оума-га доки» - время встречи с демоном.
Я уж собиралась вздремнуть, незаметно воткнув в одно ухо наушник, но невольно заинтересовалась. А, вдруг Жорик назовет мне имя зверюги, похожей на ту, которая хотела меня сожрать? Это был точно не ёкай. Мой юный гений излагал так артистично, что даже Вася постепенно увлекся его рассказом.
- Вот, настоящие привидения и серьезные призраки, это уже юрей, - продолжал Жорик, провожая глазами симпатичную стюардессу, - термин записывается иероглифами «потусторонний мир» и «душа». О-бакэ это банальные оборотни, которых чаще всего два – лиса и барсук. Менее известны другие призраки: они, бакэмоно, гаки, асуры и еще целый вагон всякой разнообразной азиатской нечисти.
В Японии вообще все любят порядок, и даже мистические существа четко придерживаются придуманных для них правил: где жить, что есть, кого пугать, а кого бояться. Это потому, что живут они бок-о-бок с людьми, и постоянно вступают с ними в контакт, - Жорка сейчас напоминал мне какого-нибудь чокнутого лектора, ведущего занятие в психбольнице, но деваться с самолета мне было некуда, так что пришлось запастись терпением и слушать дальше всю эту бредятину:
- Например, Фунаюрей – это души погибших моряков, они могут появиться и попросить черпак для вычерпывания воды из лодки. Если получат то, что просят, то этим же черпаком зальют твой корабль и потопят его. Такие вот злыдни. Раз уж мы с водяных начали, то вот еще один симпатяга. Умибозу, вида неопределенного черная тварь, которая тоже топит корабли, живет в море, а глаза у этой скотинки горят настоящим красным пламенем. Юреи, строго говоря, это души тех, кто принял насильственную смерть, и чаще всего имеют женское обличье, даже если при жизни были полноценными мужиками. Они поздно ночью появляются перед живым человеком и сами нарываются на неприятности. По земле юреи не ходят, и очертания их расплывчаты. Не будь твой Вася мужиком, я бы подумал, что он скорее всего юрей, - Вася поморщился как от горькой пилюли, но Жорик не мог этого видеть без своего чудо-фотоаппарата, мирно путешествующего в багажном отсеке. Как глухарь, Жорка самозабвенно токовал и разглядывал лоточки с едой, выставляемые стюардессами на тележку:
- Японские призраки не имеют ног, поскольку, соединяя людей с почвой, ноги подчеркивают, какая часть находится сверху, а какая снизу. Японцев хоронили даже в сидячем положении, разумом к верху, а у тебя, Милка, разума вообще нет, так что можешь не сильно беспокоиться, - довольная морда, он оскорбил меня и преспокойно заказал себе на обед рыбу!
- С чего это ты взял, что у меня нет разума? Уж не с того ли, что с тобой дружить может только неразумное создание? - Из чувства противоречия я взяла курицу и неистово разделалась с ней в считанные минуты. Проигнорировав мой выпад, злокозненный лектор, подобревший после трапезы, с новыми силами продолжил:
- А еще юреи приходят по ночам, и они, уж коли выбрали себе жертву, то могут ходить за ней по пятам куда угодно, хотя в принципе любят селиться в заброшенных домах или старых храмах. Чувствую, на покинутом острове мы встретим целую армию этих «дружелюбных созданий», только и поджидающих нашего визита. Большая часть юрей все же бабы, пострадавшие от любви, так что если ты не выкинешь из головы своего Роберто-Фигерто, то имеешь все шансы пополнить их и без тебя плотные ряды. Будешь слоняться с ними по миру, вся одетая в белое погребальное кимоно, со спадающими на лицо волосами, а руки будут безвольно свисать веревками, - Жорка продолжал злобствовать, Вася веселился, изображая юрея, а я готова была обидеться в любую секунду, но любопытство с природной вредностью перевесили:
- У японских призраков волосы черные, а я блондинка!
- А мы скажем, что ты от страха поседела! Кстати, зря ты так недовольна, у юрей есть и положительные качества.
- Хм, например?
- Например, целеустремленность. Если уж юрей решил кого со свету сжить, то сделает это обязательно, или, как говорит Колганов, «непременно», - смешно и очень похоже передразнив дядю Вадима, Жорка влип, ведь именно в эту самую минуту Колганов, мирно шедший в туалет, стоял у него за спиной и увлеченно слушал рассказ, заодно пережидая очередь из двух человек. Все засмеялись, а Жорка, обернувшись, густо покраснел. Дядя Вадим не обиделся, а только изобразил смущенного Жорку, тоже очень похоже вышло – актер все-таки! Стюард довольно кстати предложил нам воды, и, выпив залпом два стакана газировки, Жорж продолжил в очередной раз:
- Многие из юрей стали жертвами насилия или серьёзных любовных переживаний, поэтому они мстят и пугают людей до тех пор, пока те сами не станут юреями. Мужские юреи встречаются гораздо реже, как правило, это воины, погибшие в бою, и они не так мстительны, и осознают факт своей смерти.
- Жоржик-коржик, если ты сейчас же не заткнёшься, тоже не сможешь много чего осознать, в том числе и вышеупомянутый факт. Обещать не стану, но постараюсь выкинуть тебя из самолёта,- замученная его тарахтеньем, я попыталась было заткнуть этот фонтан, но тщетно:
- Я быстренько тебе еще про онрё расскажу, а то вдруг встретишь и не узнаешь. Онрё это души невинно обиженных, которые преследуют своих обидчиков.
- О, я уже почти онрё, сейчас начну тебя безжалостно преследовать.
- Ничего не выйдет, это касается неодушевленных предметов.
- Это как?
- А вот так, запросто. Как Абуми-гути. Представь: воин на поле битвы погиб, лошадь его издохла, а стремена остались. Они полежали-полежали бесхозные, да и ожили себе, превратившись в такого милого пушистого зверюшку, и давай искать погибшего хозяина. Преданная очень была штука. Есть еще онрё по имени Абура-акаго – при жизни эти призраки торговали маслом, краденным из светильников придорожных святынь, а после смерти, прикинь, врываются в комнаты огненными сгустками, превращаются в младенцев, которые высасывают все масло из ламп, и шасть обратно в форточку!
- Да, затейливо! Колись, сам придумал?
- Боже упаси! Японская демонология просто изобилует такими примерами. Есть еще старичок Адзуки-араи, который живет на берегах рек и моет там красные бобы, напевая что-то типа « - Намыть ли мне бобы иль человека съесть? Ля-ля-ля», но на самом деле старикан совершенно безобиден.
- Чистоплотный какой, - заметила дама с соседнего кресла; проснувшись, она с увлечением слушала рассказ Георгия. Тот приосанился, и с лицом, что просит кирпича, заумничал с удвоенным энтузиазмом:
- Есть и грязнули. Ака-намэ, или «лижущий грязь» живет в грязных банях. Своим длинным языком он питается, слизывая отовсюду грязь, а его сородич Тэньё-намэ настоящий гурман, облизывает только грязные потолки.
- Слава Богу, в нашем самолете такой не водится – я лично проверил. Ака-намэ, видимо, предпочел остаться в Шереметьево, что не может не радовать всю прогрессивную общественность, - бодро сказал дядя Вадим, вернувшийся из туалетной комнаты, - Георгий, а ты становишься все более и более популярен, как я посмотрю? Молодец! Скоро меня догонишь. Может, мне прям сейчас у тебя автограф взять, пока не поздно, - подмигнув, он прошел на свое место, а Жорка зарделся от похвалы.
- Это что получается, типа нашего домового, только, извините за выражение, сортирный,- поинтересовался модно одетый симпатичный парень лет двадцати с открытой улыбкой и веселыми искорками в зеленых глазах, уже битый час пытавшийся разными способами привлечь к себе мое внимание. Наш «профессор» удостоил его ответом:
- Нет, сортирный есть отдельный. Он безобидный, только страшный очень, зато чистоплотность прививает с первого своего появления и на всю жизнь.
- Боже упаси от таких прививок! Я вообще страшно пугливый и очень боюсь темноты, грозы и одиночества, - симпатяга сделал «бровки домиком» и получилась очень жалостливая забавная физиономия, - признаться честно, я нахально подслушивал и теперь знаю, что вашу спутницу зовут Мила. Она и впрямь очень мила, вы счастливчик, – парень становился все симпатичнее, но Жорка оставался непробиваем:
- Амэ-фури-кодзэ тоже милый, все время плещется в лужах, потому что он дух дождя. Предстает в виде ребенка под стареньким зонтиком, с бумажным фонариком в руках. А вот из зловредных имеется такая гадина Ама-но-дзако. Уродина с крепкими зубами, она может грызть сталь, быстро летает, читает мысли людей и заставляет их действовать с точностью «до наоборот», потому что сама является воплощением упрямства и порока, и иной раз посещает нашу Милу. Духов так много, что говорить можно часами, - друг детства решил раздавить симпатягу интеллектом, но тот сдаваться не собирался, и, весело улыбнувшись во все тридцать два белоснежных зуба, послал мне воздушный поцелуй. Сделав вид, что даже не заметила этого явного признака ухаживания, я попыталась воздействовать на совесть неуёмного призраковеда и доморощенного демонолога:
- Жорик, часами не надо, давай с….утками, или с гусями, - однако, пассажиры самолета меня не поддержали:
- Вам, девушка, не интересно, так и не слушайте, а другим не мешайте! – сказал строгого вида мужчина средних лет, сидевший прямо за мной. Более радостным я не видела Жорку со времен сотворения чудо-фотика. Стоит ли говорить о том, что принудительная лекция продолжилась?
- Ами-кири похож на гибрид рака, птицы и змеи, он летом рвет москитные сетки и сети рыбаков. Бельевыми веревками тоже не брезгует. Ао-андон – это такой специальный призрак, который по старинной японской традиции возникает, если собирающиеся в круг рассказчики берут в руки свечи и по очереди травят страшилки. Закончив говорить, каждый из присутствующих задувает свою свечку. Вот стоит последнюю свечу задуть, как появляется эта хрень, похожая на Ао-бодзу. Это такой маленький одноглазый циклопчик, который крадет детей и в пшеницу утаскивает.
- Он их что, поедает? – ужасу хорошенькой светленькой девушки, пришедшей из эконом-класса специально послушать россказни Жорика, просто не было предела.
- Не знаю, ест ли он их, а вот Ао-ниобо жрёт людей точно. При жизни она была фрейлиной, а нынче проживает в развалинах императорского дворца. Зубы у неё черные, брови сбриты. Такая вот красотулечка. У японцев этих мерзостей целый зоопарк, даже своя Жар-птичка имеется, называется Ао-саги-би. Из зверей самая противная Аси-магари, она напоминает енота-призрака, обвивает ноги путников хвостом, но только по ночам. А в прибрежных водах поселилась такая фиговина, как Аякаси – морская змеюка длиной в пару-тройку километров. Она любит проплыть под лодкой и изогнуть тело спиралью так, что образуется целая галерея арок, проплывая сквозь которую рыбаки вынуждены всё время вычерпывать из лодок мерзкую слизь, обильно сочащуюся с животинки, - на слове «слизь» Жорка ткнул меня локтем. Пришлось ответить ему взаимностью: ущипнуть за костлявый бок, демонстративно отвернуться и закрыть глаза.
- Мила у нас заснула, и если ей приснится дурной сон, стоит позвать Баку – медведя со слоновьим хоботом, глазами носорога, пятнистой шкурой, тигриными лапами и воловьим хвостом! Баку всегда готов проглотить плохой сон, - Жорка заговорил примирительным тоном. Я вынуждена была выдавить из себя улыбку, и, разувшись, залезла на кресло с ногами, поскольку уже успела отсидеть и отлежать все, что только можно было. Самозабвенно издеваясь надо мной и красуясь перед собравшимися вокруг него девицами, только что напрасно прощенный мной Жорка выступал теперь, как на сцене:
- И зря ты так неосмотрительно бросила свою обувь, Мила. Один старый сандаль, за которым плохо ухаживали, Бакэ-дзори, теперь бегает по дому своего безалаберного хозяина и распевает неприличные песенки, - весь салон дружно засмеялся, и только симпатичный парнишка заступился за меня:
- Готов спасти прекрасную Милу от разбушевавшейся обуви в любое время дня и ночи, нельзя же допускать, чтобы дикие ожившие шпильки перешли на отборный мат! Кстати, меня зовут Сергей, я работаю в Токийской туристической кампании, и могу стать вашим личным самураем, лихо отрывая каблуки от бешеных туфель, - Сергей протянул мне визитку, подчеркнуто вежливо держа её по-японски двумя руками, тем самым заставив Жору впечататься в кресло.
- Я не боюсь бешеных туфель, моя кошка угробила уже не одну пару, - парировала я, автоматически разглядывая затейливую визитную карточку с надписями на трёх языках, но тут вмешался мой злой гений, лишний раз демонстрируя, что Георгия Батьковича не так просто выбить из седла, если уж он взгромоздился на своего излюбленного конька, и продолжил умничать:
- Кстати, о кошках! Японцы ассоциируют их со смертью, и полагают, что наибольшие шансы стать оборотнем имеют именно кошки, поэтому нельзя позволять им пританцовывать, проявляя таким образом магическую силу. Да будет тебе известно, Мила, что если кошку 13 лет подряд кормить в одном и том же месте, она обязательно станет оборотнем. Да, да! Кровожадным огромным монстром Бакэ-нэко, который засовывает лапы в окна и шарит по дому в поисках людей, вылавливая их как мышей из норы. Наевшись, он может принимать облик человека.
- Ой, как страшно! А как выглядит этот человек? – еще одна Барби-гёл нарисовалась в проходе и, часто моргая, впечатлялась сказочками Жорика. Окинув взглядом стройную фигурку и рыжую копну тщательно завитых кольцами волос, он начал нагонять страху:
- Здесь возможны варианты. К примеру, есть жутковатая легенда, что в одном доме как-то пропала кошечка, а мать семейства начала сторониться людей: стремилась есть не со всеми вместе, а у себя в комнате за плотно закрытыми дверями. Отец семейства заподозрил неладное, стал подглядывать, и однажды вместо супруги увидел жуткого монстра, похожего на человека. Взяв меч, он убил чудовище и бросил тело на дорогу. Через день оно превратилось в пропавшую кошку. А под циновкой - татами в комнате матери нашли её кости, обглоданные начисто. Считается, что кошки умерших хозяев становятся Каса - крадущими трупы, или Нэко-мата с длинным раздвоенным хвостом, которые играют мертвыми телами как куклами.
- Это что же, кошек совсем нельзя заводить, так что ли получается? – глаза рыжей девицы наполнились слезами. Вот артистка!
- Ну почему же, можно. Только котятам надо хвосты купировать, чтоб не раздваивались, - «успокоил» девицу знаток кошек и прочей нечисти.
- Но, это же больно! Это всё так печально! – рыжая была убита горем за всех в мире котят-бобтейлов.
- Не расстраивайтесь, есть и хорошие легенды про кошек, - сжалился кровожадный Жора, - Манэки-нэко во время грозы отвела богача от дерева, в которое ударила молния, и богач отвалил круглую сумму храму; с тех пор фигурки этой кошки приносят удачу хозяевам магазинов. А другая кошка, жившая у одной знаменитой гейши, долго не пускала хозяйку в туалет. Та очень сердилась, и я её понимаю, но потом выяснилось, что в туалете была ядовитая змея. Еще кошки часто принимали облик симпатичных девушек и становились приемными детьми бездетных пар, женами одиноких отцов или бездетных мужчин.
- Наверное, я была кошкой в прошлой жизни, – промурлыкала блондинка, кокетничая с Жоркой, а я смотрела на неё во все глаза, и никак не могла взять в толк, что же эта ухоженная красотка нашла в тщедушном подростке прыщавой наружности? Может, мама все-таки права, и у мужчины на самом деле самая привлекательная часть тела это мозг? Василий бесцеремонно внедрился в мои мысли:
- Ты бы слушала повнимательнее, Мила, мало ли с чем нам придется столкнуться.
- Вась, ты хочешь сказать, что весь этот бред не лишен здравого смысла? – я подавилось карамелькой от неожиданности…
- Да, именно это я и хочу сказать, - ангел был серьезен и мрачен настолько, что дальше я впитывала каждое слово, как губка. А Георгий, плавно перешедший тем временем к методичному охмурёжу сразу обеих девиц, расслабленно поучал их, как надо вести себя с японскими призраками и демонами:
- Если вам встретится огромный петух, то это Басан. Он ходит по ночным улицам и издает звуки «баса-баса, баса-баса», при этом может дышать пламенем, но в целом птица мирная. Так вот, если ночью вы идете по улице, а за спиной слышите такие вот характерные звуки или просто шаги, надо сказать: «- Бэтобэто-сан, пожалуйста, проходи», и посторониться, пропуская призрака вперед. Он пройдет и больше никогда не побеспокоит. А еще не вздумайте подходить к водопадам и прудам так, чтобы тень легла на воду, иначе её выпьет быкообразная химера Гюки, или Юси-они, которая живет в воде. Без тени можно заболеть и умереть. Тем более что, однажды заприметив жертву, химера ни за что от неё не отступится, и может даже принять образ прекрасной женщины, преследуя её. Есть только один способ избавиться от Гюки…
- Какой? – хором воскликнули все не спящие в этот момент пассажиры самолета.
- Надо все время повторять фразу «Листья тонут, камни плывут, коровы ржут, кони мычат». На японском, естественно, - и Жорка продемонстрировал свое знание японского, чем сразил всех девиц наповал!
- Что, монстры кончились? Странно, ведь мы еще не долетели, а шоу уже завершилось,- съяхидничала я, обделенная вниманием, к которому уже давно привыкла.
- Ну что ты, их еще полно. Вот начать хотя бы с тебя. Дзёре-гумо, милая девушка днём, ночами она обращается в паука и расставляет ловушки на людей.
- А я тебе про тебя расскажу, хочешь? Не хочешь? А я все равно расскажу! Ицумадэн: когда человек умирает от голода, он превращается в огромную
огнедышащую птицу со змеиным хвостом. Этот дух преследует тех, кто при
жизни отказал ему в пище. Думаю, меня ты не тронешь, потому что я всегда кормлю тебя как поросенка перед закланием, - показав язык, я с умным видом уставилась в иллюминатор. И пусть Жорка не думает, что он один такой умный. Вот.
- Ты знаешь только одного невзрачного духа? Не разочаровывай меня, детка, - вот тут я вздрогнула: мне почудилось, это сказал светский лев и опытный искуситель, пожиратель дамских сердец Роберто Анжелини? В шоке я обернулась. Роберто? Нет, это все тот же дурашливый Жорка со своими подражаниями. Пародия ходячая! Я не на шутку разозлилась, припомнила всех призраков, когда-либо виденных мною в японских анимэ, и со скоростью автомата Калашникова стала перечислять мифических тварей:
- Лидара-локти: великан невероятных размеров. Отпечатки его ног становились озерами. Нередко он переставлял с места на место горы.
Дзюбокко: деревья, растущие на полях сражений, которые привыкают к
человеческой крови и становятся хищниками. Они ловят путников ветвями и
высасывают из них всю кровушку досуха. Доро-та-бо: призрак крестьянина, всю жизнь терпеливо обрабатывавшего свой клочок земли, а после смерти хозяина ленивый сын забросил участок, и тот был вскоре продан. Дух отца регулярно поднимается из земли и требует, чтобы ему вернули поле. Ину-гами: если привязать голодную собаку, поставить перед ней миску с едой так, чтобы она не могла до нее дотянуться, а когда животное достигнет высшей точки исступления, отрубить ему голову, то получится Ину-гами - жестокий дух, которого можно натравливать на своих врагов. Ину-гами очень опасен и может наброситься на своего хозяина, - я говорила больше часа, усугубляя неуверенное состояние пассажиров самолета.
Некоторые из них уже изрядно пожалели, что вообще отправились в страну восходящего солнца. Собрание демонов, оборотней и прочих источников радости, вносящих остроту и разнообразие в жизнь простых японцев, было бы неполным без персон, перечисленных ниже. Их краткое описание дослушивали те, кто к своему несчастью не заснул на восьмом часу полета и нашей с Жориком беседы. Сергей в это число не входил, ведь он мирно посапывал с беспечной полуулыбкой на совершенно счастливом лице. Вася подключился к моему ноутбуку через свой особенный ангельский вай-фай, и конспектировал все, что мы вспоминали о японских бестиях. По мере того, как в нашей совместной памяти всплывали все новые и новые герои азиатских мифов, Вася рисовал их изображения на экране ноутбука.
- Жорик, я помню, что Камэоса это старая бутылка сакэ, волшебным образом производящая алкоголь сама собой (эта вещица пригодилась бы нашему дяде Славику Журавлёву), а как называется дух кузнеца с одной ногой и одним глазом? Исонадэ?
- Милка, учи язык, тогда не забудешь, что кузнеца звали Иппон-датара, а Исонадэ - гигантская рыба. Хвостом сбивает моряков в море и пожирает их. А если люди попали в бурю, а после обнаружили на теле странные порезы - это работа Кама-итачи, штормового горностая с длинными когтями.
- Зачем мне учить японский, когда азы я знаю, а для сложных случаев есть ты, который всегда рядом? А если тебя кто-нибудь из монстров слопает, то Сергей вполне способен занять опустевшее место переводчика. Что, возразить нечего или мокрые духи кончились? Зная тебя, думаю, в загашничке еще десяток таких имеется? – лениво поинтересовалась я.
- Имеются! Например, Каппа (касамбо) - один из самых распространенных японских духов. Многолик и вежлив, с выемкой на голове, где плещется вода, в которой скрыта вся его магическая сила. Люди часто обманывают Каппу, кланяясь и вынуждая его совершить ответный поклон, проливающий воду. Живет Каппа в воде, обожает почему-то огурцы, особенно кончики. Рекомендуется не есть их перед купанием, иначе Каппа может почуять лакомство и утащить вас на дно. Еще он склонен совершать непристойности и портить воздух, а если ему не ответить тем же, то непременно утопит.
- Ты серьезно? Ну и мифы у некоторых! – я рассмеялась, предположив, что если маме встретится Каппа, то ему капец, и поделилась мыслью с Жоркой!
- Этот еще ничего, а вот Сиримэ вообще призрак-эксгибиционист. Он догоняет людей, снимает с себя штаны и поворачивается к ним задом. Оттуда высовывается глаз, после чего зрители обычно падают в обморок. Этому бы с Гретой повстречаться разочек, или с Джеком, вот был бы номер, - мы дружно расхохотались, перебудив половину пассажиров, после чего пристыженный Жорка перешел на шепот:
- Тебе надо знать: есть один дух, Ками-кири, нападающий на людей в ванных комнатах и срезающий их волосы под корень огромными клешнями. Таким образом, он пытается воспрепятствовать брачному союзу человека с животным или духом, и я думаю, что тебе имеет смысл перестать мыться, если вдруг соберешься замуж за своего Анжелини, потому что он точно не человек, и Ками-кири тут же явится обрить тебя налысо, - на лице Жорки заиграла победная улыбка!
- Ах, Жорж, вы невыносимы, подите вон и не возвращайтесь, пока не станете паинькой, - манерно закатив глаза и оттопырив губку, я стала похожей на Катю, которая осаждала Георгия второй год, не давая ему прохода нигде и вечно вешаясь на шею в прямом смысле этих слов. Жорка не выдержал:
- Ты сейчас похожа на ту, которую в восточной Азии зовут Иттан-момэн, а у нас нарекли Катей - призрак на первый взгляд выглядит как длинный кусок белой материи, парящий в ночном небе. До второго взгляда дело может не дойти, так как этот дух любит бесшумно упасть на человека, обвиться вокруг его шеи и задушить. А призрак Катька еще и засюсюкает до смерти.
- Слушай, а если порыться, добрые духи в Японии есть? Типа тех милых леших и домовых, как в наших сказках.
- Немного, но есть. Вот Кидзимуна - добрые духи деревьев. Разозлить их можно только одной вещью - осьминогом. Добрым считается и Кирин - священный дракон. Отличается от китайского Ци-линя только тем, что на лапах у него три пальца вместо пяти. Хаку-таку (Бай-дзэ) - мудрое и доброе существо с девятью глазами и шестью рогами. Владеет человеческой речью. Однажды Бай-дзэ попал в плен к великому императору Хуан Ди и в обмен за свободу выдал ему всю подноготную о своих родичах (11520 видов волшебных существ). Император приказал записать показания, но до нашего времени этот бестиарий, к сожалению, не дошел. Не добрая, но и не злая, зато хитрая Кицунэ. Это лиса-оборотень, популярный персонаж романтических сказок. Часто обращается в девушку и заводит семьи с людьми, - тут Жорка придирчиво глянул на осторносую тень, отбрасываемую рыженькой девушкой, - Опознать Кицунэ можно по ее тени. Та всегда имеет очертание лисы. Любит воровать и жульничать. С возрастом у лис вырастают дополнительные хвосты, и их количество может доходить до девяти. Магия Кицунэ не действует только на монахов-даосов. "Кицунэ" означает либо "всегда рыжая", либо "прийти в спальную". Любимая еда лис - соевый творог тофу. Человек, избавившийся от одержимости лисой, проникающей в него под ногтями или через грудь, будет всю жизнь испытывать к тофу отвращение.
- А я вспомнила про Ко-дама, дух старого дерева, которому нравится повторять человеческие слова. Именно из-за Ко-дама в лесу появляется эхо.
- В лесу тоже каждой твари по паре, так что плюнуть некуда – в призрака попадешь. Среди деревьев, говорят, бродит Сагари - одинокая лошадиная голова, гремящая ветвями. Встретив ее, можно заболеть (вероятно, медвежьей болезнью или заиканием). Там еще живет Конаки-дидзи - маленький ребенок, плачущий в лесу. Если кто-то подберет его, Конаки-дидзи начинает стремительно набирать вес и раздавливает своего спасителя. Хуже него только Кэракэра-она: уродливая пересмешница, преследующая людей и изводящая их своим хохотом. Судя по гравюрам, очень на нашу информатичку смахивает, - заявил Жорж, кивая на монитор.
- Зато завучиха похожа на Нингё: уродливую японскую русалку - гибрид обезьяны и карпа, со вкусным мясом. Отведав его, можно продлить свою жизнь на многие сотни лет, а завучихой сперва подавишься, потом отравишься! Если Нингё заплачет, то превратится в человека, а наш завуч человеком точно не станет, плачь – не плачь, - я радостно включилась в эту игру, наделяя школьный персонал магическими свойствами японских духов:
- Директриса школы это Ноппэра-бо: безликий дух, пугающий людей.
- Ага, точно! Охранники будут тогда призраки Они: разноцветные демоны - нечто вроде европейских троллей или огров. Агрессивны и злы. Сражаются железными дубинами. Отпугиваются запахом жженых сардин, однако сегодня в Японии для этого принято подбрасывать бобы (которые они почему-то ненавидят), приговаривая: "Они - уходи, счастье - приходи!".
- Бобы против охранников слабоваты, а вот жечь сардины надо попробовать. Только бы не сочли за газовую атаку! А ты знаешь, почему в грозу надо спать на животе?
- Нет, и вообще об этом впервые слышу.
- Причина в Раджу - это зверек, который олицетворяет шаровую молнию. Он любит прятаться у людей в пупках, вот поэтому суеверные японцы во время грозы спят на животах. Пока они дрыхнут, в их домах хозяйничают Соё, веселые призраки-алкоголики. Они безвредны.
- Кажется, я где-то читала про пушистых зверьков, кидающихся спешащим людям под ноги и заставляющих их спотыкаться.
- Пушистика зовут Сунэ-косури. Вот бы ему под ноги Аси-нага броситься, грохоту было бы на всю страну!
- А кто такой Аси-нага?
- Не такой, а такие. Это очень длинноногие люди. А Та-нага - длиннорукий народ Японии, вступивший в симбиоз с Аси-нага. Первые сели на плечи вторым и стали жить вместе, как единый организм. Нынче, к сожалению, этих гигантов уже не встретишь.
- Надеюсь, что из всего пантеона мерзопакостей мы встретим только Тануки. По-моему, это самый приличный оборотень-барсук, к тому же приносящий счастье.
- Надейся, милая моя Мила, но особо не рассчитывай. Вспомни, зачем мы туда вообще летим!
- Лично я просто так лечу, как обычная туристка, не более того, - видя, что Сергей просыпается, я достала зеркальце и поправила прическу.
- Ну-ну, кто не с нами, тот против нас. Глянь в проход, там нас второй раз покормить не собираются? Что-то в животе заурчало, - вот повезло мне с другом, секунды не может без еды.
- Не собираются, так что уже в отеле поешь, когда приземлимся. И перестань причмокивать, а то напоминаешь мне Фута-куси-онна - вечно голодный призрак женщины со вторым ртом на затылке. Второй рот источает ругательства, воруя у женщины еду волосами, как щупальцами. По одной из легенд, это проклятье было наложено на злую мачеху, лишавшую приемных детей пищи.
- Я детей не обижаю, - надул губищи Жорж, - просто очень кушать хочется…Сергей проснулся окончательно и был великолепен со взъерошенными волосами; он тут же вмешался в наш разговор, обращаясь к вечно голодающему Мегамозгу:
- А ты съешь Хоко.
- Какого Хоко?
- Самого обыкновенного Хоко - дух камфорного дерева. Выглядит как собака с человеческим лицом. Древние хроники утверждают, что если срубить камфорное дерево, из его ствола выйдет Хоко, которого можно изжарить и съесть. И мясо у него очень вкусное. Все японцы так делают, ага.
- Да уж. Где я тебе на высоте семь тысяч над землей камфорное дерево рубить буду, с ума сошел? Вообще, надо отметить, что употребление призраков в пищу это яркая особенность японской мифологии, - мудро изрек голодающий, и выспавшийся ему возразил:
- Знаешь, все же есть и такие персонажи, которые похожи на героев европейских сказок. Снежная королева, например, как Юки-она - бледная дама, обитающая в снегу и замораживающая людей своим ледяным дыханием. В эротических историях Юки-она замораживает людей поцелуем, либо …, - и он подмигнул мне с видом заговорщика, - самые высокие шансы встретить призрака летом между 2 и 3 часами ночи, когда граница между миром живых и мертвых тоньше всего. Нам может не повезти с нечистями, но на всякий случай не храните дома старых вещей, иначе они обретут собственную душу, не путешествуйте летними ночами, не принимайте ничего у встречных незнакомцев, не смейтесь над ними, не грубите. А мужчины должны быть внимательны при выборе супруги – вполне возможно, что она не женщина вашей мечты, а хитрая лиса или злобная фурия, - Сергей обращался к Георгию, но все время смотрел на меня. Тут объявили, что самолет заходит на посадку, все стали пристегиваться и болтовня закончилась.
Глава двадцать третья. Брак великий и ужасный. Иногда, как выяснилось, под страхом смерти приходится идти под венец, но только непонятно, с кем же?
Позади сложности перелета, суета аэропорта, прощание с симпатичным Сергеем – сыном, как выяснилось, одного пропавшего без вести российского ученого, и возня с расселением по фешенебельным до невозможности номерам; теперь мы, довольные и счастливые, собрались вместе поужинать в японском ресторане отеля. Сделав заказ при помощи мистера Полиглота (точнее, проглота), самого голодного из всех присутствующих и согласного даже на совершенно несладкие суси, все сидящие за столом делились впечатлениями. Мама была сдержанна в оценках и суждениях, сказав, что из-за пятичасовой разницы во времени, пока не ощущает этот «Джапанистый» город. Дядя Вадим точно знал, что время тут не причем:
- Ариночка, звезда моя, это всё потому, что ты еще ни разу не была замужем за настоящим японским самураем! Какая неосмотрительность с твоей стороны, право слово! Ну, да не расстраивайся, незамужняя ты наша, это легко исправить. В городе контрастов Токио мы найдем тебе нового мужа с солидным счетом в банке и достаточно узкими взглядами на жизнь! И свадебное кимоно тебе очень пойдет! Непременно! - мама поблагодарила за заботу, уверяя, что самураи в её планы не входили, и опять же коллекция свадебных платьев украдена, а кимоно носить русской женщине не положено. Тут вмешалась тетя Даша:
- А, как же ты хочешь ощутить всю атмосферу города, не выходя из отеля? Что, прямо через стены? Токио - захватывающая столица Азии, и вообще самый потрясающий из всех городов. Стоит пройтись по улицам Гиндзы, и ты со мной согласишься.
- А, что такое Гиндза? – слегка наклонившись, тихонько поинтересовался Колганов у дяди Андрона, который не однажды бывал в Японии по работе, изучил японский на весьма сносном уровне, и уже неплохо ориентировался не только в Токио, но и в некоторых провинциях.
- Гиндза - это самый лучший в мире «шоподром». Здесь продается всё. Если поискать, то можно найти несуществующую коллекцию Кензо Такада сезона весна-осень две тысячи лохматого года.
- Я так понимаю, лохматого от слов «Лох» и «Мат»? Вот именно из этой коллекции нам потребуется свадебный наряд для нашей Ариночки, – с серьезнейшим лицом уточнил дядя Вадим, после чего дядя Андрон на какое-то время выбыл из строя: похрюкивая от смеха, он сложился пополам, скрывшись под столешницей. Какое-то время он не мог ни есть, ни говорить. Повествование (видимо, от слова «повеса») продолжила тетя Даша:
- На улицах Гиндзы невероятное количество рекламы, и в погоне за покупательским интересом эти неоновые чудеса постоянно видоизменяются, поражая выдумкой и достижениями компьютерной техники. Недалеко оттуда расположен театр Кабукидза, - в этот миг дядя Андрон, просмеявшись, вынырнул из-под стола, пришел в норму и вернулся к застольной беседе:
- Говорят, что иногда на сцене выступают не люди, а призраки, поэтому спектакли столь натуральны, - сделав страшные глаза, дядя Андрон многозначительно смотрел на Жорку, но голодающий из Подмосковья не воспринимал шуток на пустой желудок.
Наконец-то принесли еду для нас и традиционный алкоголь саке для совершеннолетних. Вооружившись палочками, Жорж метал в рот суси со скоростью вентилятора, а взрослые отвлеклись и начали вспоминать правила употребления саке. Дегустируя так и эдак, вскоре сошлись на том, что после третьего тоста становится уже не до правил, что немедленно подтвердили собственным примером, прикончив саке старинным русским способом, под салатик. Не пил только Колганов, которому было и так хорошо в теплой душевной компании. Вечер обещал быть томным, однако, кое-кто не давал мне покоя. Как вы уже догадались, самый нудный в мире ангел Василий выплыл в реальный мир из-за соседнего столика и принялся самозабвенно атаковать мой мозг. « - Где же у него кнопка?» - подумала я, и тут же нарвалась на рифму! Да, такой неутомимый хранитель мог попасть только ко мне:
– В Караганде! Мила, время идет, а мы так ничего и не выяснили. Нужно немедленно действовать. Хватит набивать желудки, этот ужин может стать последним не только для тебя, подумай об этом, - аппетит был безнадежно испорчен. Если верить Ваське, то на мне весь мир клином сошелся! Только почему, непонятно. Я мысленно потребовала ответа на этот вопрос, но Васька уперся и отказывался что-либо объяснять, пока мы с Жоркой, поужинав наспех, не попрощались со взрослыми и не отправились ко мне в номер на тайное совещание.
Жорж мимоходом заглянул к себе, прихватил чудик и что-то там еще из его многочисленных приспособлений, которые быстро подключил друг к другу, немного помучался с настройкой, но все ж добился своего – теперь при помощи чудо-фотика (сокращенно Чудик) он мог не только видеть на экране, но и слышать Васю. Правда, голос, озвучивающий все мысли ангела, был как у автоответчика, женским, но нас это не сильно смущало. Тем более, что Жорж обещал со временем исправить сие нечаянное недоразумение. И все же ангел, который, видимо, при жизни был злобным натуралом, выбрал иной способ общения: он подключился к моему ноутбуку и на экране сами собой стали появляться слова и изображения.
Василий предупреждал, что энергетический фон города ему не нравится, ведь это слишком высокая активность для зимы. Возможны встречи не только с призрачными чудовищами, которые опасны и могут причинить вред. Гораздо более страшны и непредсказуемы охотящиеся за мной инферны – обитатели минусовых уровней, постоянно испытывающие потребность в новых источниках питающей их энергии. Мечтая завладеть медиумом-менами, они надеются проникнуть с его помощью в Пятый небесный Уровень и украсть Великую Книгу Судеб, в которой, согласно легенде, каждому из них предписано рано или поздно сгореть в адском пламени.
А, еще Вася предостерегал нас от новых знакомств (прощай, симпатяга-Серёжа!), ведь нередко инферны нанимают живых людей с развитыми магическими способностями, и эти самые наёмники ради денег и различных сатанинских зелий могут пойти на все, что угодно. Об этом и многом другом Вася рассуждал, выписывая на мониторе:
- Чисто теоретически, инфернальным силам невозможно поймать менами, но как только они в этом убедятся, то обязательно попытаются договориться с кем-то из близких, подкупить, запугать или уничтожить, - обрисованные перспективы меня как медиума совершенно не радовали, но впечатляли конкретно, особенно при использовании наглядно изображаемых на экране образов, а хранитель все подливал и подливал масла в огонь моих опасений:
- Менами для них могущественный противник, воюющий на стороне непримиримых врагов – ангелов высшего звена. Если инферны хорошо вооружены и могут уплотнять свои энергетические оболочки до состояния, близкого к биологическому телу, то ангелам, даже самым высшим, это недоступно. Боевые ангелы для уничтожения инфернов пользуются телами медиумов, и менами для них идеальный вариант, но вмешиваться в естественный ход жизни они не имеют права, пока не нарушены предсказания Великой Книги Судеб. Освобожденная душа уничтоженного ангелом инферна проходит обычный путь человеческой души после разрыва связи с телом, так что в уничтожении инферна греха никакого, скорее, наоборот. Сейчас в мире живут всего два или три медиума, но Мила лучшая из них, поэтому вскоре, надеясь на щедрую награду, весь минусовый мир - а это несколько миллиардов существ, будет тебя искать. Уродливая зверюга, напавшая тогда на тебя в спальне, для любого инферна не страшнее котёнка, они таких крошек ради забавы разводят. Можешь представить, что начнется, когда к ним просочится первая информация о тебе? – Васька пытал меня вопросами, а я, потерявшая от ужаса дар речи, была готова разреветься и спрятаться у мамы в гардеробе, что в подобном состоянии проделывала в раннем детстве. Жорж молчал, словно каменное изваяние, и только иногда моргал близорукими глазами. Собравшись с мыслями, я задала вопрос:
- Вась, а гадина в моей комнате, как она могла туда попасть?
- Это была дуратина – родня химер и горгулий, инферны держат их вместо домашних животных, чтобы отпугивать бродящих по минусовым уровням разного рода голодных призраков, типа тех, о которых вы болтали в самолете. Я уже говорил тебе, что Япония очень близка к коридору, или тоннелю, соединяющему этот и подземный миры. Потому духи, ищущие пищи, иногда вырываются наружу.
- Вась, а ничего, что твоя дуратина вылезла в Москве, а не в Японии, между прочим! Повторяю, ты можешь объяснить, откуда она там взялась в начале января? – я готова была впасть в истерику, но мой ангел с терпением педагога-извращенца продолжал свои объяснения:
- Во-первых, она не моя, слава Создателю. Во-вторых, скорее всего, её появление там чистая случайность. Видимо, накануне в ваш дом привезли кусок экзотической энергетики с каким-нибудь тропическим растением для зимнего сада, а рождественской ночью она активизировалась. И в том, что из всех она выбрала тебя, я тоже не усматриваю ничего особенного, ведь в тебе были следы духа, - Я моментально пришла в себя, как только про следы услышала.
- Вась, какого духа? Какие следы? Ты меня добить хочешь?
Вася хотел. Именно поэтому попросил Жорку подключить чудика к ноуту и найти запись с рождественского бала. Да, я и забыла, что наш папарацци все и всюду документирует. Подключение заняло меньше минуты, и видео послушно запустилось по команде «play». В возникшем на экране ролике посреди огромной сцены стояла я в костюме Берты, и весьма недурно допевала известный до головокружения шлягер. Вижу, появился Колганов в костюме деда Мороза, мы поговорили в микрофоны ни о чем, и вот он, апофигей моей актерской карьеры - стул в самом центре сцены! Спустя секунду, с призовой статуей в чулке я вовсю декламирую отборную пошлятину. Причем, почему-то строго медицинской тематики. На словах «Его по капелькам мочи нашли дежурные врачи» дед Мороз Колганов не на шутку разволновался, окончательно убедившись в том, что эта самодеятельность далека от сценарного плана. Он живо сгреб меня, нехорошую девочку, в охапку и утащил за кулисы. Как говорится, занавес, титры.
Теперь Жорж и Вася оба смотрели на меня, как ученые кембриджского университета на патологически тупую лабораторную мышь.
- Чего уставились, и без вас тошно! – не выдержав молчаливого давления, взвилась я. Жорка отвернулся. Вася поменял цвет оболочки и запричитал в моих переутомленных полушариях, дублируя свою речь для Жорки текстом на мониторе:
- Неужели ты не поняла, что происходило тогда? Пела еще ты, а вот стишки читала в твоем теле совсем чужая душа. Это был ребенок, больной мальчик, которого накануне прооперировали, и его душенька болталась между мирами в поисках привычного праздника. Репертуарчик, кстати, из ординаторской, где медбратья в тот момент собрались отметить Рождество кофейком с анальгинчиком вприглядку. Естественно, почуяв медиума, да еще в самой гуще праздника, дитё в тебя тут же вселилось. Результат, как говорится, налицо. Одного не могу понять, кто же эту душу обратно отправил? Добровольно они не уходят, пока собственное тело испытывает боль, а после и вовсе забывают обратный путь. Изгнать из тела медиума духа, да еще так быстро – это надо уметь. Я умею, но в ту ночь на балу я этого не делал, тебе помог кто-то другой.
Мысль о том, что я сама не такая уж сумасшедшая, и ни в чем не виновата, однозначно улучшила как самочувствие, так и настроение. Заковыристый вопрос дошел до моего сознания не сразу, но ведь для скоростного переваривания информации у меня всегда рядом группа быстрого реагирования в лице Георгия. Вот сейчас ему бы лучше промолчать, но это было выше сил Жоржика! Набрав в легкие побольше воздуха, он выдал весьма устаревшую версию, чем взбесил меня окончательно и бесповоротно:
- А что, если это был Анжелини? Роберто Анжелини. Он на сцене такие фокусы выделывает, что просто обалдеть. Я сколько раз это снимал, потом просматривал в замедленном темпе, и с увеличением, и в разных режимах, и в обратном порядке – никаких следов обмана, как это обычно случается с другими фокусниками. Может, он колдун или, чего доброго, инферн? – я мысленно поставила другу диагноз «параноидальный психоз», и без слов объяснила Васе его нездоровую страсть ко всему, что связано с именем Роберто. Независимая ангельская экспертиза дала в этот вечер сбой: Васька встал на сторону Жоржа, а я страшно обиделась на обоих, и выпустила на волю все переполняющие меня эмоции:
- Вам тут хорошо сидеть в тепле и комфорте, да осуждать мои привязанности, ведь охотятся не за вами - за мной! Ничего, что моя жизнь на волоске? Ничего, что теперь я должна прятаться, убегать и бояться невесть кого до конца своих дней, и преследователей так много, что мне просто не страшно, а дико страшно!!! Я девушка, обычная, живая, а не спецагент. Я до смерти напугана, и мне никто не может помочь, а они тут сидят и рассуждают о Роберто, как будто он и есть самый основной дьявол во всей вселенной! Кретины бездушные, пошли вы знаете куда? На три веселых буквы! – слезы бесконтрольно текли по щекам, голос срывался из-за душивших меня рыданий. Было так жалко маленькую и бледную себя, совершенно беззащитную в этом огромном, жестоком мире. Видя, что эти двое никак не собираются помочь моему неизбывному горю, я рухнула на постель лицом в подушки, и со свойственной моему характеру основательностью разрыдалась. Но от Васи не уйдешь, он влез в мои мысли и начал наводить там порядок:
- Есть один способ решить твою проблему раз и навсегда. При этом ты потеряешь для инфернов всякую ценность, и останешься жить. Хочешь знать, как? – Ну, надо же, оказывается, даже ангелы иногда задают идиотские вопросы. Конечно, хочу! Слезы моментом высохли, и я вся превратилась во внимание. Вася помедлил. У меня в голове прозвучало «выходи замуж». По-глупости расценив это как предложение, я всё же вскоре опомнилась: - Ой, да если проблема только в этом, то решить её можно элементарно! Запросто! Мама это делала сотни раз, и будем надеяться, что гены сработают верно. Замуж! Нет проблем! Хоть сейчас! Взгляд упал на Георгия, мирно сидящего на краешке кровати и протирающего запотевшие очки.
- Жорка, а Жорка, ты как друг должен срочно на мне жениться, Катька нас никогда не простит, но на кону жизнь человека, - от неожиданности Жорж, который был не в курсе нашего телепатического разговора с ангелом, чуть очками не подавился, - Милка, ты что, беременна? Или просто с ума сошла? Похоже, у тебя нервный срыв, – перспектива столь ранней женитьбы его не порадовала. Думаю, оттого, что он просто не хотел брать мою маму в свои тёщи! Не может же Жорка быть таким глупым, чтобы отказываться от моей блестящей кандидатуры просто так! Надо давить на жалость:
- Вася говорит, что после замужества я стану для инфернов невкусной, и они от меня отвалят. Жор, соглашайся, не каждый день тебе красивые умные девушки такие предложения делают! Как верный друг и соратник ты должен меня спасти. Кстати, я тебе что, не нравлюсь? А, ну, признавайся! – я готова была взять Жорика замуж силой или измором, но Вася влез, и, по традиции, все испортил:
- Мила, не так быстро! Брак должен быть по любви, только тогда твоя душа уже не сможет с такой легкостью отделяться от тела, ведь любящие друг друга души перестают принадлежать только себе и своим телам.
- Я Жорку знаешь, как люблю? С детства! – Цепляясь за последнюю надежду, я пыталась возражать. И кому? Ангелу! Терпению Васи не было предела:
- Думаю, Жорж хороший парень, но ты любишь его совершено не так, как это необходимо для полноценного брака. Лучше подумай, не хотелось бы тебе стать женой того, о ком все твои мечты? – Два ноль в мою пользу! Васька задал очередной идиотский вопрос! – Конечно, хочу! Правда, не планировала сего знаменательного события так скоро, но если это единственный способ, то да, да, да-да-да, я согласна! Но, как это сделать? Тут меня осенило, что с помощью ангела ранее отвергнутый вариант становится не таким уж невозможным, и сразу на душе стало хорошо и весело. Уже вовсю представляя себя в свадебном наряде под ручку с великолепным Роберто, я взглянула на Жорку. Тот потихоньку пришел в себя, вновь обрел утерянную было вредность, и подлым образом кривлялся за моей спиной, изображая дебильную невесту, для правдоподобности напялив на голову вместо фаты край длинной занавески. Этого я стерпеть не могла! Мало ему, что отказался жениться, так еще и поясничает! Схватив продолговатую диванную подушку, я огрела Жоржа, по чем попала. Бедолага попробовал увернуться, но я всегда была чемпионом по подушечным боям без правил. Пропустив несколько весомых ударов, Жорка наконец потерял равновесие и рухнул, запутавшись в тяжелых шторах, прямиком на балкон через незапертую дверь.
Глава двадцать четвертая. Пророчество. Чего только не случается с детьми вдали от дома.
Ох, нелегкая это работа, вынимать запеленавшегося друга из многослойности штор и тюля, особенно находясь поздним вечером на балконе. Беспомощно барахтающееся на полу нечто напоминало скорее мешок с костями или куколку гусеницы-мутанта, чем юного гения. Никуда не торопясь, я сделала несколько фоток на айфон и выложила это дело в социальные сети под бурные протесты несостоявшегося жениха. Затем, провозившись намеренно минут десять, я нашла способ вызволить лишь очкастую физиономию. Блеснув стеклами, Жорка выглянул наружу, хотел что-то сказать, но вдруг округлил глаза и застыл в изумлении.
Очки его отразили причину оцепенения, и тогда я тоже подняла голову вверх: гигантский указательный палец показался на фоне темного неба и начал стремительно падать на наш балкон. По мере приближения, очертания пальца становились все явственнее, но в размере он терял, становясь все больше похожим на человеческий. Моей нервной системе только этого не хватало! Я заорала:
- Ваааасяяя!!!
В голове раздалось эхом:
- Что, Вася? Прекрати панику, Мила. Это Указующий Перст. Им пользуются Небеса в самых редких случаях, так что поздравляю тебя, мисс Исключительность. Внимательно смотри и запоминай.
Под моим пристальным вниманием обыкновенный человеческий палец неуклюже шлепнулся на балкон, бестолково подергался, как червяк, напоминая куклу в руках неопытного кукловода, поползал немного, потом приподнялся на полметра от пола и полетел в комнату, прямиком к открытому ноутбуку. Мы все – я, Вася и Жорка в шторках, кинулись следом, кто как мог. Пальчик потрогал клавиатуру, будто обнюхивая её, и начал быстро-быстро что-то печатать. Отталкивая друг друга, мы с Жоркой ринулись к экрану. Возникшая надпись гласила:
«Выйти замуж не напасть, но как бы замужем не пропасть!
Менами должны вступать в брак только по взаимной любви, иначе дивный дар станет бессмертным проклятием. Помни: любовь медиума тяжела втройне, не каждый способен её выдержать и удержать. Лишь пройдя полный круг, затворив все двери, сняв все замки/, вернув покой наказанным, найдешь ты достойного, сделаешь его равным себе и обретешь истинное счастье, либо погибнешь во цвете лет и станешь лишь крупицей в извечном круговороте судеб.
Слушай только свое сердце, остальные лгут, ибо не ведают истины»
Далее следовал размашистый росчерк. Нахальный палец, оставив автограф прямо на экране, подлетел к моему лицу и пребольно щелкнул меня по носу! Я чуть было не поймала его, но он рассыпался в моей ладошке золотыми искорками, которые, готова поклясться, противно захихикали надо мной. Вася висел, сложив в благоговении ладони на груди, и вообще никак не реагировал, Жорка тихо сидел в смирительных пеленках из штор и икал. При взгляде на эту жалкую армию потенциальных защитников, мое сознание вышло из берегов здравого смысла:
- Вот те подарочки! Час от часу не легче! Ну и перспективки! Не собираюсь я кругами ходить, искать замки какие-то, ясно? А, если не довольны, то не пойти бы вам всем ровным строем к чертовой матери? – финальная фраза, обращенная в монитор, вдруг на глазах заледенела, застыла в воздухе корявыми словами, и упала на пол, тоненько дзинькнув. Осколки растаяли тут же, в сантиметре от моих ног, оставляя мокрые грязные следы. Начиная верить во всякие чудеса, но не исключая редкого психического заболевания, я машинально опустилась на колени и потрогала эти мокрые следы собственных слов. Вася объяснил:
- Это не вода, это слёзы. Когда на земле звучит ругательство в адрес матери, каким бы эпитетом оно не сопровождалось, великая праматерь Вселенная горько плачет. И слезы её не соленые, как у тебя, а горькие. В следующий раз думай, пожалуйста, что говоришь.
- О, да что же это такое, даже говорить то, что захочется, мне нельзя. Ну и жизнь пошла!
- Мила, если ты будешь тратить время на то, чтобы жаловаться на жизнь, скоро лишишься этой самой жизни, а с ней и причины для жалоб. Надо действовать! Ответь мне, что у тебя на сердце? Роберто может полюбить тебя, это реально?- Василий преследовал меня не хуже самой навязчивой идеи. Я старалась быть объективной:
- Ну и ну, а кто из нас ангел? Я почем знаю, чего он сможет? Мне этого безумно хочется, но гарантий, как говорится, никаких.
Выпутавшийся из ткани Георгий вмешался в разговор, требуя перевести его на вербальный уровень, т.е. на экран монитора. Поскольку на моем ноуте красовалось теперь предсказание с могучим росчерком наглого пальца, полностью блокировавшее работу компьютера, пришлось воспользоваться Жоркиным ноутом, который тяжелее и навороченнее моего раз в двести. Вася воспроизвел беседу специально для Жорика, и тот, будучи прагматиком до мозга костей, внес свое рациональное предложение:
- Раз номер с Анжелини может стать проигрышным, то надо рассмотреть все возможные варианты. Как насчет кандидатуры кого-нибудь из нашего класса?
- Жорка, там не то, что замуж выйти – поговорить не с кем. Сам знаешь!
- Знаю, но спросил на всякий случай. Говорят же, что любовь зла, полюбишь и козла, и осла, и Барановского, - он откровенно издевался надо мной, видя, насколько способ решения проблемы пришелся мне по вкусу. Ладно, будем рассматривать малознакомых тебе людей. Может, Сергей? Тот, который из самолета. Молодой человек с чувством юмора, из хорошей семьи, с перспективной работой – то, что надо! Ведь он же тебе понравился? – На что только не пойдет настоящий друг, лишь бы самому не жениться!
- Жор, из тебя вышла бы отличная сваха, жаль только, что в нашей стране за сводничество статья в уголовном кодексе предусмотрена!
- А мы не в нашей стране, и не съезжай с темы, Милка. Отвечай, понравился тебе Сергей или нет?
- Ну, понравился, но не до такой степени, чтоб замуж сразу выскакивать. Я его только раз в жизни видела!
- Протест отклоняется! Не забывай про любовь с первого взгляда! Своего Роберто ты видела не чаще, если только не по телевизору, а увязла по самые помидоры. А, Сергея запросто можно увидеть и еще пару раз, пока мы в Токио. Вдруг вы влюбитесь друг в дружку, и все будет тип-топ? Кстати, надо подумать, как мы сможем убедиться в искренности ваших чувств? А, то примешь за любовь что-нибудь банальное, ты же девчонка. Я раскину мозгами, а ты дуй на свиданку. Ну, и, того… Глаза что ль подкрась, хотя не надо – мы же ищем настоящей любви, а ей все равно, есть ли тушь на ресницах.
Василий скептически воспринял эту идею, а мне она понравилась значительно больше, чем «пройти круги, закрыть двери…ну и так далее». Благоразумно ничего не рассказав Жорику про обряд с приворотом Роберто, я послушно собралась искать подходящего кандидата в мужья.
Пошарив по карманам пальто, быстро отыскала визитку, в которой значился номер телефона, и тут же набрала Сергею, чтобы договориться о встрече. Под предлогом экскурсии по ночному Токио, я вытащила бедного парня, уж было отправившегося спать, из кровати, и через час он заехал за мной на арендованном автомобиле.
- Милочка, добрый вечер! Выглядишь великолепно! – Сергей, выскочив из машины, открыл мне дверцу, как и полагается истинному джентльмену. Ставим «плюс» за вежливость.
- Привет, Серёж! Прости, что вытащила тебя из уютной постельки! А я из-за этой разницы во времени совсем потерялась, и спать не могу. Да еще эти призраки в голову лезут. Ты же не сердишься? – похлопав глазками, я по-телячьи уставилась на Сергея.
- Невозможно сердиться на такую прелесть,- мгновенно растаял он, - буду счастлив променять сон на общение с такой красавицей. (Ага, значит, ему подошла бы любая другая «такая красавица», необязательно я – ставим «минус» за неразборчивость… Вася не просто так говорит, что за каждым своим словом надо следить);
- Ты была совершенно права, настаивая на встрече именно сегодня. Гиндза ночью и Гиндза днем совсем не похожи, как разные планеты. Побывав в Токио, непременно надо видеть ночные рекламы, в этом японцы превзошли себя. Только заедем где-нибудь кофейку выпить, ладно? А то ненароком усну за рулём! – фирменная ослепительная улыбка Сергея, профессорского сына, сделала свое дело. Он мне нравился всё больше и больше, это однозначно.
Усаживаясь в машину, я прислушивалась к себе, пытаясь понять, влюбилась ли я уже или еще немного подождать надо? Нутро молчало, но Серж был столь обаятелен, и так блестяще пудрил мозги, что я расслабилась и постепенно забыла обо всех своих проблемах. Через полчаса мы болтали, сидя друг напротив друга в каком-то кафе, которых тут на каждом углу полным полно, пили вкусный кофе, и Сергей рассказывал мне о Токио. Включив на максимум все своё обаяние, я уж было вжилась в образ скучающей красотки, как в стекле витрины мелькнули до боли знакомые очки. Жорка! Он следил за нами. Прохвост! Не удивлюсь, если где-нибудь в серьге находится микрофон, и этот наглец не только подглядывает, но и подслушивает, записывает и транслирует всё это в интернет через космический спутник, только что выведенный на орбиту специально ради такого случая! Убью при первой же возможности! Вася, все это время торчащий у меня в голове, ненавязчиво заметил, что Жорик здесь только для того, чтобы помочь в случае чего. Интересненькая формулировочка! Это чем же он мне поможет «в случае чего»? Голову подержит, когда мы с Сергеем на рассвете целоваться будем? Бред, бред, бред! А, Сергей продолжал говорить, как опытный экскурсовод, и в каждом его слове сквозила искренняя привязанность и любовь к Токио:
- Ты сама увидишь, здесь традиции прошлых веков существуют наряду с постоянно изменяющимися элементами городской культуры, излучающими своё особое тепло и энергию. В Большом Токио живёт четверть населения всей Японии. Императорский дворец, некогда замок в деревушке Эдо, всё ещё окружает внутренний ров с водой. Разделённые промежутками, стоят вокруг дворца старинные ворота и старые сторожевые башни. Пройти к главному входу можно по изящному мосту Нидзюбаси, что в переводе значит Сдвоенный мост, который в особых случаях открыт для широкой публики. В Восточном саду Хигаси Гёэн некогда стояла главная башня замка. Сад, который в любое время года украшают цветы и деревья, всегда открыт для посетителей, и мы можем поехать туда завтра, если захочешь.
Я захотела, и мы договорились созвониться с утра пораньше, как проснёмся. Допив кофе, мы вышли на улицу, и Сергей повел меня смотреть город. От неоновой суеты Гиндзы и Юракутё мы прошли в просторный район, где расположен парк Уэно, самый большой в городе. Держа меня за руку, Сережа погружался в воспоминания о цветущем по весне Токио:
- В апреле этот парк превращается в настоящий рай нежных бледно-розовых цветущих вишен, привлекающий многочисленных гостей и отдыхающих. Парковый комплекс образует крупный центр искусства и культуры с разнообразными музеями. На прошлое Токио лучше всего взглянуть в районе Асакуса, где вдоль множества глухих узких переулков тянутся старые постройки и магазины, в которых продаются традиционные товары: от кимоно до гребней ручной работы. Если захочешь привезти сувениры подружкам, то лучше всего купить их в храме Асакуса Каннон. Там очень милые и красочные торговые улочки. А, с утра ты немного поспишь, и мы с тобой поедем в Синдзюку – ультрамодный район в западной части города, где расположены не только популярные шумные бары и изысканные магазины, но и степенный, спокойный национальный сад Синдюку Гёэн. В соседнем районе Хацудай находится Токийский городской оперный комплекс, отличительной чертой которого является оперный театр с неповторимой акустикой. Кстати, завтра прилетает с гастролями один необычный артист, его мать была нашей соотечественницей. На своих концертах он такое творит, ты обязательно должна это увидеть!
- О, да, непременно! Мы увидим, мы просто обязаны поддерживать своих парней, – Колганов в своей обычной манере возник практически из-под земли в тот самый момент, когда Сергей осмелился нежно обнять меня за плечи. Из-за высокой фигуры дяди Вадима выглядывала виноватая очкастая моська Жорки. Мы вежливо поздоровались.
- Вадим Колганов, - представился известный артист, как будто существуют русские люди, не знающие его в лицо, - а это мой юный друг Георгий, вы с ним еще в самолете познакомились, как мне кажется. Удивительный сегодня вечер! Только собрался пройтись по ночному Токио в надежде встретить кого-нибудь из знакомых, и тут же встречаю Жоржа, а следом за ним и вас, молодые люди! Надо будет рассказать нашим об этой череде невероятных совпадений! Да, да, непременно! – он достал из кармана телефон. Я в панике попыталась перевести разговор в более безопасное русло:
- Ой, какой телефон интересный! Новый, да? – кошмарно сфальшивила я с перепугу. Злость на Ваську всколыхнулась где-то на уровне желудка: мог бы и предупредить, между прочим! Но Васи нигде не было, зато был дядя Вадим, вполне реальный и способный нечаянно, по доброте душевной, слить маме, где и с кем я нахожусь без её ведома среди ночи. Вряд ли это её порадует. Милейшая женщина, в гневе она страшна, как стадо диких носорогов. И, не просто диких, а еще и бешеных! Дядя Вадим оставался невероятно спокойным и веселым:
- Да, телефон знатный. Новый. Может, присядем, а? Да, хоть вон на ту скамеечку – он указал на ближайшую к нам обыкновенного вида парковую скамью, и мы послушно поплелись в этом направлении, - Знаете ли вы, молодежь, что в нашем отеле запросто можно арендовать все что угодно, от машины до мобильника? Очень удобно. Несомненно. Только вот разобраться бы в этой системе. Жорж, выручай! Набери мне Дашу или Аришу, пусть присоединятся к нашей веселенькой ночной прогулке! Ты же, в отличие от меня, помнишь все номера наизусть! – Под моим убийственным взглядом бедный Жорик, пробурчав нечто невразумительное, стал чего-то там нажимать на сенсорном экране мобильника, а мы подошли к скамеечке и дружно, как по команде, плюхнулись на неё, откинувшись на спинку.
В следующий миг скамейка, не выдержав русской экспансии, тихонько крякнула и резко перевернулась. Мы оказались лежащими на земле в положении сидя, потому что спинка скамьи вдруг нежданно-негаданно вспомнила о гравитации и притянулась к земной поверхности. Посмеявшись, мы встали и начали отряхиваться. Пока я стряхивала с сапожек снег с песком, резко ощутимо похолодало, усилился ветер, и внезапно погасли все фонари, даже знаменитые рекламные огни исчезли с наступлением полуночи. Город погрузился в кромешную тьму. «- Наверное, экономные японцы гасят свет после двенадцати», - подумала я и позвала Жорку. Тот не отзывался. Вася тоже на мысленные призывы не отвечал. Легкая паника пробежала холодком по позвоночнику. Слава Богу, с нами взрослый человек, дядя Вадим, и все обязательно будет хорошо. Непременно!
Токийская история. Глава двадцать пятая, рассказывающая о том, что, потеряв осмотрительность, влипнуть в историю можно где угодно, даже в Токио, и это наверняка плохо кончится.
Прошло несколько минут, а я все никак не могла сориентироваться в наступивших потемках и дозваться своих друзей. Если это очередной тупой розыгрыш, убью на месте! Они как сквозь землю провалились. Или это я сама провалилась куда-то? Ноздри вдруг уловили препротивнейший запах. Мамочки, ну и вонища! Тут что, лошадь издохла? Глаза постепенно привыкли к темноте, иначе мне ни за что было не заметить кошачью тень, приплясывающую поблизости. Вспомнив шуточное японское предостережение: «- Ни в коем случае не позволяйте кошке пританцовывать, тем самым проявляя магическую силу», я начала топать ногами и прогонять противную кошку. Она ни на секунду не испугалась, а подобралась ко мне поближе и, о, Боже, это же моя… моя Муська! Здесь, посреди Токио, ночью, она мурлыкала и терлась об мои ноги, демонстрируя, как сильно соскучилась.
«Этого не может быть, потому что этого быть не может», - мысленно сказала я самой себе, а кошка все мурчала, как если бы она осознанно звала меня, указывая путь. Практически на ощупь я двинулась за ней сквозь эту адскую тьму. Ноги увязли в слизистой грязи. Идти было тяжело, как будто воздух вдруг стал густым от испарений и непригодным для дыхания. Совершенно некстати память выдала одно мамино стихотворение:
- Вытянув руки во мраке безбрежном,
Чувствуя кожей любую вибрацию,
Вновь спотыкаюсь о неизбежное,
Благословляя природную грацию…
В соответствии с мыслями, я споткнулась «о неизбежное», то есть об какую-то хреновину, валяющуюся поперек дороги, и шлепнулась на пятую точку. Великолепно! Прямо в грязь в белом пальто! Я огляделась, насколько это было возможно. Мрак полный! Похоже на какой-то подземный переход, как в московском метро, только грязно очень и темнота, хоть глаз выколи. Похоже, мама тут побывала, раз такие стихи получились.
Между тем, светлый кошачий силуэт, устремившись вперед с громким мяуканьем, почти растворился во мраке, но я разглядела, как тень кошки где-то вдалеке встала на задние лапы и сразу выросла раз в двадцать. Инстинкт самосохранения заставил меня замереть на месте и притаиться. В подобной ситуации полагалось продолжать думать о маме, и чтобы вся жизнь промелькнула перед глазами, но мои глаза были слишком заняты разглядыванием того места, где я внезапно очутилась, а мыслями владел только один вопрос: стошнит меня от этой жуткой вонищи прямо сейчас или чуть позже? Не знаю, сколько прошло времени, но там, впереди, меня явно подкарауливали. А, не дождавшись, запаниковали и пошли искать - послышались приближающиеся шаги, очень осторожные и тихие. Я отползла к стенке и вжалась в неё. Длинноносая тень с острыми когтями на вытянутых передних лапах, а рядом с ней какая-то еще фигура, больше похожая на сгорбленное человеческое тело, микроскопическими шажками шли в мою сторону и очень тихо, почти беззвучно, переговаривались:
- Где она? Ты куда заманил её?
- Здесь она, здесь! Я проводил её до Черты. Заблудилась во мраке, сейчас появится, - существо пару раз жалобно мяукнуло и прислушалось, не отвечу ли я. Проявляя чудовищную невоспитанность, я решила не отвечать.
- Тише ты, как бы её раньше нас монстры не нашли, а то сожрут ведь. Тогда сам знаешь, что будет! – они знали, а я могла только догадываться. Воображение рисовало радужные картинки теплой дружеской встречи с мерзкими тварями. Брррр….
- Если б сожрали, то мы бы услышали крики, хруст костей и чавканье. Наверное, она от шока в обморок упала. Пойду, поищу, - близкая к указанному состоянию, но не от шока, а от смрада и блестящих перспектив, я замерла на месте.
- Поспеши! Девчонка пока живая, и она срочно нужна нам. Иди, ищи её! Помни о Черте! – человечья тень засеменила обратно, а когтистая с длинной мордой медленно двинулась на поиски меня. Сдаваться без боя в мои планы не входило; эх, мне бы хоть дубину какую. Взять, да и огреть его поперек хребта, чтобы не здороваться. Протянув руку вперед, я нащупала то, обо что споткнулась. Это напоминало металлическую рельсу, лежащую в грязи. Та часть рельсы, которой коснулись мои пальцы, вдруг стала золотой и засветилась в темноте, выдав моё присутствие. Она светилась все сильнее, становясь выше и шире, излучая тепло. Разглядывая её, я не сразу заметила, что за спиной происходит непонятное движение. Обернувшись и еле сдержав удивленный возглас, я столкнулась лицом к лицу (точнее, к стеклу) с обыкновенным уличным фонарем, который, наклонившись, участливо вглядывался в мои изумленные глаза. Когтистый кошачий оборотень с желтыми глазами увидел это, издал противный хлюпающий звук, и побежал ко мне на задних лапах. Лучше бы ему на четвереньки встать, потому что из темноты неожиданно выскочил шарообразный пушистый комок с глазами и двумя хвостами разной длины. Он ловко подсёк Когтистого и вмиг стреножил его своими хвостиками. Со страшным рычанием Когтистый грохнулся, клацнув желтыми зубами, и попытался распутать задние лапы, но тут на помощь пушистому выскочил еще десяток таких же двухвостых мячиков, и они азартно связали упавшему чудищу все свободные лапы. Вой и крик поглотила тьма, потому что фонарь, вежливо раскланявшись со мной, преспокойно ушел вглубь лабиринта, совершенно не замечая творящегося тут беспредела. Рельса к тому времени разрослась до состояния стены, померкла, и полностью перекрыла переход, оставив меня по эту сторону, а монстров – по ту. Я перевела дух и перекрестилась.
- Мила, нехорошо так поступать! – Дядя Вадим! Родненький! Как же рада я его слышать! Отведя глаза от стены, я вдруг сообразила, что это никакая не стена, а сиденье перевернутой скамейки, - Мы тут ждем тебя, понимаешь, ищем, а ты надумала в прятки играть? Вылезай, моя хорошая, будешь в отеле от мамки прятаться, когда я ей всыплю под первое число, чтоб не расслаблялась. Ишь, родительница называется! Сама спит себе в теплой кроватке преспокойненько, а дитё малое по ночам в чужой стране болтается невесть где, невесть с кем! – он помог мне подняться, и отряхнул смердящее пальто своими перчатками, - Да еще пачкается невесть в чем; они тут у себя в парке что, вместо собак слоноскунсов выгуливают?
«Невесть кем» был, ясное дело, Сергей, сбитый с толку мной и в результате считающийся виноватым во всей этой истории. Я не стала вдаваться в подробности, объясняя причину своего глупого поведения, а просто прикусила язык и опустила вниз полные раскаяния глаза. Этот прием всегда действовал, сработал и сейчас – мужчины утихли. Жорка переминался с ноги на ногу, стоя в сторонке. По нему было видно, что взятый напрокат мобильник он со знанием дела доломал, поэтому звонок маме отменяется. Сергей находился рядом, и был невероятно бледен. Внезапно появился Вася: - Мила, ты как? Что стряслось? Все в порядке? – ах, как он обо мне волнуется, хранитель липовый!
- О, да! Все в таком порядке, что и описать невозможно! Порядок лезет изо всех щелей, прёт просто, как видишь! Где тебя носило? – уже привычно телепатировала я, заставив ангела оправдываться.
- Неожиданно призвали на Пятый уровень. Служба. А, что случилось? Почему одежда в грязи? – Васька выглядел взволнованным, и я его сразу же простила. Не умею злиться на людей, особенно если они ангелы; вот, приедем в отель, отмоюсь и расскажу, а не то, как бы раньше срока не задохнуться "от собственной свежести!».
Василий от меня отстал. Мы спокойно отправились в свой фешенебельный отель, куда меня могли запросто не пустить в угвазданном грязюкой пальто. Дядя Вадим ловко спровадил Сергея, и теперь на арендованной праворукой машине не без труда сам вез нас в отель. Всю дорогу он молчал, как будто размышлял о чем-то, а может просто обиделся на нас – такое тоже возможно. Запарковав машину в гараже отеля, Колганов проводил нас до наших номеров, и забрал моё пальто, чтобы сдать в чистку. «-Вот, спасибо ему, какой замечательный человек!» - подумала я, уверенная, что он нас ни за что не выдаст, и пошла в ванную комнату - соскребать с себя жирную вонючую грязь. Васька тоже торчал в ванной, плескаясь в просторной раковине за шторкой, болтая со мной о превратностях прошедшего дня.
Минут сорок, проведенные в обществе ароматных шампуней, гелей, кремов, и ангела вернули меня к жизни. Уже в почти хорошем настроении я плюхнулась с разбегу на кровать. Под покрывалом что-то застонало и зашевелилось. Не успев испугаться, я вскочила, схватила торшер и несколько раз ударила по ожившему покрывалу, пока оно не заговорило:
- Милка, ты совсем сдурела? Джеки Чана насмотрелась? – это был Жорж. Все время забываю, что для этого очкарика никаких замков не существует, и немедленно открыть все закрытые двери он считает своим наипервейшим долгом.
- Что ты тут делаешь? – задала я вопрос, и сама поняла, что смысла в нём не было никакого.
- Как, что? Во-первых, тебя нельзя оставлять одну, ты как котенок по имени Гав, всё время притягиваешь неприятности. А, во-вторых, ты ж так и не рассказала, что случилось, когда перевернулась скамейка. Я всё видел – твое пальто было грязнее тротуара, на котором ты сидела. Это неспроста. Рассказывай! – решительно блеснув стеклами, Жорж соперничал в упрямстве с самым винторогим из всех баранов. Правда, сейчас, извлекая мини-банан из мини-холодильника, он больше походил на голодную мартышку. Ладно, расскажу, так уж и быть. Хотя? Стоит ли? Вдруг одним из похитителей был он? Я же никого не видела, а в предсказании сказано, что все лгут, кроме сердца. Сердце стучало ровно, и прислушиваться к нему было скучно, а Вася занял обычную для него позицию невмешательства, и по этой причине не мог дать мне никакого вразумительного совета. Тогда, обратившись к разуму, подсказывающему немедленно хоть кому-нибудь все разболтать, я посвятила Жорку во все подробности.
Глубина его шока была невероятной! Марианская впадина по сравнению с произведенным эффектом выглядела крошечной ямкой. Жорж резюмировал:
- Итак, подозреваемых у нас двое. Это Сергей и Колганов. Возможно, они в сговоре. Один тебя заманил в этот парк, а другой подкарауливал на месте. Если б я не спутал им планы своим появлением, неизвестно, во что это могло вылиться в итоге. Похитителей тоже двое: Когтистый и Человечек. Вот тебе и задачка с двумя отлично известными неизвестными.
- Жорка, это ты зря! Сергею я сама звонила по твоему настоянию, а Колганов мог просто выследить нас от отеля – ты же знаешь его гиперответственность. Заметив среди ночи меня, а потом и тебя, выходящими из отеля, дядя Вадик, естественно, переполошился и отправился за нами, он же друг семьи.
Решив до утра ничего радикального не предпринимать, мы с Жоркой вынуждены были на сон грядущий выслушать от Васи массу предостережений и наставлений. Его вызывали на небеса не просто так, а чтобы посвятить в одну очень темную историю. Оказывается, во всей небесной канцелярии с её безупречным бюрократизмом нет ровным счетом никаких данных о небесном Отражении Роберто Анжелини. И, хранителя у него нет. Небывалый случай: человек есть, а Отражение и ангел его отсутствуют! Пока они там у себя в записях пороются еще, но нам надо быть очень и очень осмотрительными. Хорошо, если это просто обычная ошибка чиновников плюсовых уровней, а если нет? Пообещав с рассветом выдать нам с Жоржем, мало что понимающим во всей этой бредятине, полный курс лекций об устройстве мироздания, Васька успокоился, и мы с Жориком благополучно уснули: я на кровати, а он на широком диване. Утром выяснилось, что этот оккупант выбрал себе самое лучшее место для сна, потому что меня, спавшую в кровати, ни свет, ни заря, разбудил яркий солнечный луч, бьющий сквозь незашторенное окно; шторы, сброшенные Жоркой, как кокон бабочкой, валялись на полу, лишний раз своим скомканным видом подтверждая реальность событий минувшей ночи.
План. Глава двадцать шестая, про то, что стоит только задаться целью, и невозможное становится реальностью без всякой магии.
Никогда не замечала за Жоркой такой страсти к чтению вслух, но Япония явно благотворно повлияла на его извилистый мозг и вреднючий характер. А, может, это было сделано под впечатлением от великолепных блюд, принесенных из ресторана скромной симпатичной официанткой? Скорее всего, именно так!
Вооружившись салфеткой и вилкой, наш человек-желудок читал по-японски и синхронно переводил на родной язык для глупой меня: - Район Сибуя между спокойной святыней Мэйдзи и модными районами Харадзюку и Аояма, известен как популярное место покупок и развлечений, особенно среди молодого поколения, - Основательный глоток горячего кофе заставил оратора на секунду умолкнуть:
- Сибуя – это центр, неизменно задающий общее направление развития молодёжной культуры. Наблюдать за людьми, сидя в расположенном на тротуаре кафе, доставляет несомненное удовольствие, - судя по масляной улыбочке, удовольствие Жоржа стимулировалось вкуснейшим завтраком, который мы заказали прямо в номер; с набитым ртом мой друг терзал тот самый путеводитель, по которому, слово в слово, вчера меня обольщал Сергей:
- Радужный город, выстроенный в токийском порту на отвоёванной у моря земле, - прерывать завтрак Жорж не собирался, и, придвинувшись поближе к закускам, стал жевать слова вместе с едой, - Это одна из ярчайших достопримечательностей столицы! – большой кусок омлета исчез с лица земли в прожорливом чреве троглодита, который продолжил, - Характерные особенности её, - бутерброд с ветчиной последовал за омлетом, - Просторная торговая аллея и увлекательнейший парк развлечений Джойполис, – шоколадное пирожное с заварным кремом покинуло просторы сервировочного столика, и приготовилось к участи, постигшей остальные продукты, - Его чёртово колесо, одно из крупнейших в мире, стало символом Радужного города; - изящная тарелочка с непонятного рода вкусностями переместилось на колени безжалостного уничтожителя углеводов и прочих сладостей. Он когда-нибудь наестся? Но, он продолжал жевать и говорить одновременно:
– Вечером чёртово колесо, из кабинок которого открывается потрясающий вид на ночной город, пользуется особой популярностью среди молодых пар, - ритуальным облизыванием пальцев он завершил жертвоприношение тому самому червячку, которого полагается морить, и, дожевывая остатки былой роскоши, вещал:
-Воооо-от, туда тебе надо затащить Анжелини после концерта. А, я буду партизанить внизу. Вася, если что, с воздуха прикроет, он же будет ответственным за связь земля-небо. Возражения не принимаются. Задача поставлена, действуй! – обЖорик с видом фокусника вдруг вытащил что-то из рукава, и замахал перед моим носом цветными бумажками – билетами для всей компании на вожделенный концерт. Вип-ложа с приглашением на банкет. Где, как, и, главное, когда он успел их раздобыть, остается для меня загадкой до сих пор, - Пляши, Милка! Гопака!
Пока я плясала прямо на кровати дикий танец радости (не позволяйте кошкам пританцовывать, а людям можно!), в дверь постучали. Это принесли пальто из химчистки, а спустя минуту мама заглянула поздороваться. Она волновалась, почему мы не вышли к завтраку. Нестандартный ответ, будто нам просто захотелось устроить себе пижамный утренник с деликатесами, её вполне успокоил. Мама сказала, что завтра днём мы отправляемся из аэропорта Ханеда в Нагасаки. Там специально для нас забронировали номера в лучшем отеле с большим мраморным вестибюлем и торговым пассажем. Номера просторные, в основном в западном стиле, некоторые с видом на гавань. Рядом вокзал.
Аэропорт в Нагасаки находится на отдельном острове Миношима, в бухте Омура, что для Японии обычное дело. По городу можно будет передвигаться на трамваях или такси. Другого транспорта, похоже, попросту нет, как и номера четыре в наименовании маршрутов, этажей, рейсов и так далее – это у японцев и вообще у всех азиатов что-то вроде нашей чертовой дюжины – несчастливое число. Жорка говорит, это потому, что иероглиф злосчастной четверки имеет второе толкование - «смерть». Не знаю, врет, наверное.
Мы, в свою очередь, преподнесли маме сюрприз с билетами на концерт, и она, не задавая лишних вопросов, срочно, но радостно отправилась искать тетю Дашу, попросив Жорку записать всех «девочек», то есть нас, к стилистам-визажистам. Наскоро переговорив по телефону с администратором отеля, Жорик обеспечил достойное занятие для всей женской части нашей компании, а для мужской – смокинги напрокат. Сегодня я просто обязана блистать как принцесса, чтобы поразить моего прекрасного принца в самое сердце, если у него таковое вообще имеется! Заодно проверим Васькин ритуал на эффективность.
Не теряя надежд на магию, я все же делала основную ставку на старые добрые женские ухищрения, столетиями проверенные в охоте за мужчинами – приятная внешность, прямая спина, со вкусом подобранные украшения, грациозная походка, открытый взгляд, идеальные манеры, едва заметный цветочный аромат и тонкое чувство юмора. Осталось решить вопрос с платьем и туфлями, но мама (обожаю её!) обо всем позаботилась: через полтора часа в моем номере, набирая обороты, шла примерка вечерних платьев из соседнего бутика. Какое счастье, что известные писательницы много работают, талантливо пишут продаваемые книги, зарабатывая вполне прилично, и потому чрезвычайно щедро расплачиваются со всеми. Этому радовался сейчас весь персонал отеля, а также управляющий бутика, притащивший в номер целый передвижной гардероб. Жорж принимал непосредственное участие в оценке одежды, а я дефилировала перед ним туда-сюда, то в одном наряде, то в другом. Наконец, после жарких дебатов, выбор был сделан. Мы оба остановились на том, что мне надо надеть очень женственное вечернее платье в пол.
Сшитое из струящегося искусственно состаренного шелка цвета шампанского, с изысканной отделкой золотом, оно напоминало старинное одеяние какой-нибудь сказочной принцессы. Газовые невесомые воланы разной длины, взлетающие от каждого дуновения воздуха, пришитые к рукавам и подолу, только усиливали впечатление нереальности. Вставка из синего шелка на тугом корсете, расшитом натуральными жемчужинами разного цвета и размера, выгодно оттеняла глаза и цвет по-русски белой кожи. По краю подола распускались нежнейшие цветы. А еще я точно знала, что выпрошу на сегодня у мамы сапфировые серьги и колье – она взяла с собой драгоценности, я видела в декларации. Жемчужные балетные туфельки, такой же ридикюль и веер завершили мой наряд. Подошло время отправляться к стилисту, который уже как следует поколдовал над мамой и тетей Дашей, оставив меня на десерт. Сейчас стану красивая-прекрасивая, любой влюбится, так что… Роберто, не робей! Ты еще побегаешь за мной, это я тебе обещаю!
Тайна Мессира. Глава двадцать седьмая про нечто непонятное, но постепенно проясняющееся.
- Сегодня я снова спускался туда, в подвалы твоего предка Казмера, - Мессир и Роберто спокойно разговаривали за ужином, словно и не было вовсе недавней сцены у замерзшего озера, - Стены крепко стоят, как ни в чем не бывало. Кошмар закончился, но надолго ли? Изумрудная скрижаль отдала всю свою силу, и теперь они на некоторое время уймутся. Беда в том, что для нашей с тобой общей мечты на земле просто не осталось артефактов, имеющих сравнимую с просьбой ценность. Обмена не будет, это мне не раз повторяли за последние девятнадцать адских лет, - Мессир восседал в самом центре каминного зала, в старинном деревянном кресле с высокой спинкой, удобно вытянув длинные ноги. Неизменный плащ, переброшенный через подлокотник, привычно дремал в тепле камина, лениво раскинув когтистые львиные лапы. Мессир радовался короткой встрече с сыном, но за отменно накрытым столом больше говорили и пили, нежели ели. Настроение Роберто каждый раз неуловимо менялось, и даже отец не всегда мог предсказать, в какое русло повернется начатый разговор:
- Ты говоришь о вещах, отец. Вещи в наше время ничего не стоят. Для тех, кто потерял самое ценное, остальное перестает иметь значение. Но, есть некто, за кем они охотятся, как стая голодных шакалов, и выполнят любые наши условия, если мы достанем для них это чудо. Тогда мы сможем не только вернуть мать, но и освободить весь свой род от проклятия, - Роберто пригубил из массивного кубка, вырезанного пару веков назад известным мастером из единого куска нефрита. Этот камень китайцы считают священным и приписывают ему свойства проводника между миром живых и миром мертвых. Мессир насторожился:
- Что ты имеешь в виду, Бертино?
- Не знаю, отец, из-за чего все так переполошились, но я уловил одну тонкость: оккультный мир взбудоражен, как стая глупых рыб перед цунами. Они ищут кого-то, кого боятся, но хотят заполучить в свои когти. И, если это вернет мне маму, я достану им того, кого надо, чего бы мне это ни стоило. Ты меня знаешь, слово чести. Мессир знал, и потому медлил с ответом!
Горячий грог в сочетании хорошей закуской - то, что сейчас для Роберто нужнее всего, ведь через час ему снова придется погрузиться в суету гастрольных туров: завтра концерт в Токио. Причем, не просто концерт, а премьера - настоящая феерия под названием «Последняя песнь Ангела». За премьерой шоу последует роскошный приём, посвященный презентации нового альбома Роберто Анжелини. Вместе с самым модным ди-джеем, и с доброй сотней других блестящих профи, они создали потрясающее по масштабности представление. Декорации стоимостью несколько сотен тысяч долларов уже два дня монтировались на сцене Токийского оперного театра, а многотонный груз с аппаратурой благополучно прибыл утром. Перфоманс, достойный своего блистательного автора, поражал роскошью и талантом. Там было смешано всё: классическая опера и новейшие музыкальные направления, уникальный балет и лазерное шоу, фейерверки и танцующие в «5D» живые фонтаны, фокусы и магия. Название «Последняя песнь Ангела» отражало суть. Весь сюжет был построен на истории ангела, которого похитили темные силы и пытаются обратить в воина тьмы. Его спасает прекрасная принцесса, отдавшая за ангела свою душу во имя любви к нему. Звукорежиссером стал, естественно, печально известный нам по рождественскому балу персонаж, к которому с тех пор так и приклеилось противное русское прозвище «ушастая лягушачья задница».
Все было продумано до мелочей, до едва заметных деталей, но Роберто все равно нервничал перед премьерой. Пообещав себе хорошенько расслабиться на традиционном банкете после выступления, Анжелини переключил свое внимание на древний манускрипт, лежащий на каминной полке, под портретом Марии-Элен. Строго говоря, всё в этом замке было старинным или древним, но этот раритет имел особую ценность. Тут зашифрован какой-то древний обряд, над которым ломали головы все предки, но разгадать его при жизни не удалось никому. Над манускриптом часами просиживала та, что смотрела сейчас на сына с портрета. Адские муки испытывал он, понимая, на какие чудовищные страдания добровольно обрекла себя эта маленькая отважная женщина. Его печальные размышления прервал Мессир:
- Мальчик мой, достаточно с меня жертв! Ты единственное моё счастье, и я как на духу клянусь тебе, что сделал для Марии все возможное и невозможное! Не продолжай бесполезных кровопролитий, а если дух твой так жаждет семьи, которую я не смог тебе заменить, то ты уже вполне можешь создать свою, собственную. Я приму любую твою избранницу. Ничего не говори сейчас, но обещай подумать об этом, - крепко пожав протянутую руку, Роберто молча встал, обнял отца, поцеловал уголок портрета – подол платья прекрасной дамы, и отправился поторопить прислугу, суматошно пакующую его вещи по роскошным чемоданам. Мессир хорошо знал своего сына. С точностью в сто процентов он был уверен – мальчишка будет продолжать искать все новые и новые способы вернуть душу Марии, чтобы вдохнуть жизнь в привидение, заточенное в озере. Стоит ли открывать ему правду, что в водной темнице заточена вовсе не Мария, а похожая на неё как две капли воды Элен? Пожалуй, лучше продолжать молчать.
Никто не знал, сколько сил и стараний приложил Мессир, чтобы Бертино всегда хорошо учился. Он был смышленым и схватывал на лету то, чему его учили. Как хорошее, так и плохое, он все усваивал со скоростью звука, пытаясь сразу же применить теорию к практике. Талантливый колдун и тонкий медиум, наряду с другими способностями, он обладал даром перевоплощения. Впрочем, как и все мужчины этого рода. Из поколения в поколение здесь, в этом жутком замке, рождались колдуны и маги, передавая друг другу древние знания, непомерной ценой оберегая мир живых от обитателей глубоких подземных лабиринтов, и свято храня верность когда-то принесенной присяге. Лев и дракон, однажды поставленные на службу, были извечными помощниками Мессира, как и всех других владельцев треклятого замка. Женщины благородного происхождения, кроме тех, что остались здесь навечно, подолгу не задерживались на этом свете, если хоть раз переступали порог зловещего замка. Это один из пунктов проклятия, тяжким грузом лежащего на плечах Мессира.
Согласно легенде, жуткая надпись появилась на стене подвала после того, как один из ревнивых и мнительных владельцев замка бросил там погибать свою молодую безвинную супругу, заподозрив её в измене. Каждый миг, приближающий её к смерти, несчастная пальцами выцарапывала на гладко отесанных камнях подвальной стены слова проклятия, которое сбывалось с катастрофической точностью.
Тело бедной жертвы слепой ревности так и не нашли. Прислуга перешептывалась, что его растащили тараканы и крысы. Другие говорили, что ангелы с небес прилетали за мученицей. А третьи злословили, будто в отчаянии бедняжка заключила сделку с сатаной и ушла под землю живой, а теперь мстит оттуда своим обидчикам. Правды же не знал никто. Зато Мессир понимал, за какой тяжкий грех расплачивается именно он, и эту страшную тайну предполагал унести с собой, когда настанет срок расплаты за малодушие. А, пока надо жить. Ради сына.
Совсем скоро, если сын не обзаведется семьёй, Мессир будет просто вынужден жениться опять, ведь замок этого потребует. Роберто спрашивал о женитьбе, значит, он что-то задумал. Предугадать это невозможно, ведь сын с детства был непредсказуем. Что ж, остается лишь покориться судьбе и ждать. А, еще пора послать слуг в город за девицами, не обремененными моралью – чертям не терпится подписать пару-тройку новых кровавых контрактов с блудницами. Так тому и быть. Каждый делает свой выбор сам, а такие проводники, как он, лишь предоставляют людям возможность распорядиться своей душой.
Пока Мессир в задумчивости отмерял шагами просторы каминного зала, из противоположной спальной комнаты в сторону библиотеки медленно прокралась хищная тень. Острые уши трепетали, улавливая тонкие звуки. Только напрасно, ведь львиный плащ был скор и бесшумен, как стремительно надвигающийся рок. Одним прыжком настиг он привидение и прикончил его в долю секунды. Если бы не плащ, жизнь Мессира была бы несколько неприятнее из-за осаждающих замок привидений и призраков разного калибра. Они не могли принести ощутимого вреда, но зато были вполне способны разбрестись по окрестностям и навести там много шума своим появлением, сопровождая панику болезнями и мором. Потрепав за ухом верного льва, Мессир надел плащ и отправился к воротам, чтобы проводить единственного сына в дальний путь.
Источник вдохновения. Муза и нимфа. Глава двадцать восьмая, романтическая. Особенно понравится девушкам.
Собираясь на концерт, я стала гораздо лучше понимать пресловутую Золушку из сказки Шарля Перро. Кстати, после волшебства, сотворенного с моими волосами японским мастером, именно на неё я сейчас и была похожа. Выпрошенные у мамы сапфиры и новое платье подчеркивали мой влюбленный вид – я чувствовала себя до невозможности обворожительной. Отражение в зеркале нравилось мне невероятно, а Жорка, окинув его взглядом практикующего патологоанатома, кратко изрёк: «- Пойдёт!»
Даже не надеясь на высшую похвалу от Жоржа, я компенсировала это восторженными комплиментами на разных языках, выражаемыми пестрой толпой людей, встретившихся мне по пути от салона до ресторана. Благоразумно выбрав из предложенного разнообразия континентальную кухню, мы решили всей толпой перекусить перед концертом, ведь до банкета еще нескоро дело дойдет, а Георгия надо кормить – это святое правило требовалось соблюдать неукоснительно. Официанты и посетители дружно выпали в нерастворимый осадок, стоило нам перешагнуть порог, а когда мы подошли к столику, то увидели, что все наши уже собрались, разодетые и нафуфыренные. Глядя на них, я пожалела о том, что сейчас не восемнадцатый век. Или о том, что каждый день люди не ходят в костюмах и вечерних платьях, ведь это так красиво!
Стол ломился от еды - мама заедала стресс с большой буквы «Ж….», потому что стилист не очень хорошо понял её английский, и выкрасил ей волосы в цвет очень светлого золота. Вывод номер раз – учите язык, прежде чем идти к стилисту в чужой стране. А, вообще, честно говоря, я в этой перемене никакого стресса не уловила. Во-первых, мама постоянно меняет не только мужей, но и цвет волос, да и стиль в целом. Даже я не сразу узнаю её, ненароком встретив в общественном месте. Во-вторых, новый цвет в сочетании с лёгкой стрижкой и укладкой давно просивших ножниц длинных волос, делал маму еще более обворожительной красавицей. Хоть сейчас под венец! Вася был со мной согласен.
Тетя Даша блистала идеальными локонами и безупречным декольте; в обществе гладко выбритых и тщательно причесанных мужчин, одетых в умопомрачительные смокинги, она утешала маму.
Пока все были заняты делом, Жорж методично уничтожал безумно вкусную еду, принимая хоть и молчаливую, но горячую благодарность от моей пока еще стройной фигуры, уже не выдерживающей такого кулинарного разврата. Из-за тугого корсета, а еще из-за скорой встречи с Роберто, есть я не могла. Единственное, на что меня хватило, это марш-бросок до такси на трясущихся ножках. Удивительно, мерзкие твари из преисподней не вызывали во мне таких эмоций и переживаний, как одно-единственное малюсенькое свидание с кумиром. Хотя, строго говоря, свиданием это назвать можно было с большой натяжкой, поскольку Жорж и Вася неотступно преследовали меня, контролируя и взвешивая каждый мой жест, взгляд, вздох и т.д., включая сердцебиение и пульс. Окончательно и бесповоротно повернутый на своей науке Жорка создал приложение, улавливающее и тут же анализирующее целый ряд параметров человеческого тела через телефон. Вроде, это были основные показатели, которые изменяются, стоит человеку влюбиться. Назвав новомодную приблуду «лавметр», наш недобитый гений прицепил ко мне какой-то датчик в виде круглого диска размером с монетку на крошечной липучке. Уже через минуту айфон у него в руках показал, что я влюблена, как глупая мартовская кошка. Если показатели Роберто, запечатленные тем же датчиком, но с менее близкого расстояния, совпадут с моими или превзойдут их – можно бежать в ЗАГС, или как оно тут у них, в Японии, называется.
Чувствуя себя неуклюжим, полураздавленным насекомым для опытов, но при этом девицей красоты невероятной, я вышла из машины перед оперным театром. Боже мой, бывает же на свете такая красота! Правда, стоять на улице в балетках было прохладно, и мы дружно двинулись к входу, слившись с потоком разряженной в пух и прах публики. Многие зрители специально прилетели на премьеру из других стран, и теперь обсуждали предстоящее представление на всех языках мира.
В ложе было прохладно и сравнительно тихо. Удобные кресла, приличная публика, великолепный вид на сцену. Мой взгляд приковал высокий и стройный мужской силуэт, стоящий в правой кулисе. Это был Роберто, и Жоркин прибор тут же просигналил о переменах в моем организме.
- Милка, уймись, перестань фонить раньше времени. Тут столько народу уже в тебя повлюблялось, что я устал блокировать посторонние сигналы. Можешь ты успокоиться на пару минут, чтобы я отстроил прибор?
- Твой прибор врёт, я спокойна, как танк! – соврала я, и тут же Вася сделал мне мысленный выговор за нечестность. Собравшись с духом, я решила, что мне и впрямь не помешало бы немного успокоиться, и стала прилежно вспоминать японскую азбуку (их две, точнее, три). Жорж спокойно настроил прибор на нужные частоты.
- Милка, теперь надо сделать так, чтобы Роберто тебя заметил. Я должен вычислить его параметры, - ну и задание! Как, интересно, я обращу на себя его внимание, когда в зале толпы народу и стоит невообразимая суматоха? Ситуацию неожиданно спасла мама. Отличавшаяся способностью невероятно звонко чихать, она вдруг сморщила нос и так душевно чихнула, что гул в ложе внезапно стих. Акустика зала отразила странный звук, и все посмотрели на нас. Все, включая Роберто. Мне достаточно было вскочить с места и подбежать к маме, сидящей через проход. Анжелини заметил меня, вне всяких сомнений. Взглядом коршуна он выслеживал мой силуэт в ложе на протяжении всего выступления, а Жорка всё возился со своим бесполезным приложением, из-за которого айфон перегрелся и заглючил.
Концерт всем понравился настолько, что не хватало слов, чтобы обсудить все в антракте. Захлебываясь от восторга после первого отделения, публика буквально утопила артистов в овациях. Признаться честно, я никогда не видела ничего подобного. С людьми творилось нечто невероятное. Под впечатлением от музыки, вокала, танцев и спецэффектов, все сходили с ума, и казалось, будто никогда раньше никто из присутствующих в зале не был так счастлив, как сейчас. В отношении меня это суждение было верно, ведь Мой Роберто такой талантливый и такой восхитительный, что весь мир преклоняется перед ним.
- Мила, мне кажется, или ты тоже подвержена влиянию массового гипноза? Срочно приходи в себя! – Васька испортил мне весь кайф. Секунду назад я млела, словно нежась в лучах теплого южного солнышка, а сейчас, резко вернувшись к действительности, поняла, что меня лихорадит не на шутку. Только заболеть не хватало! Нет уж, если я сюда попала, да еще такая красивая, то непременно высижу до конца и пойду на банкет. А, еще приглашу Роберто на танец в качестве морального ущерба за нанесенные мне телесные повреждения на рождественском балу. Синяк на локте еще болел, и я готова была в любой момент предъявить его в качестве доказательства. И пусть только попробует мне отказать. Тогда я начихаю на него и заражу страшным гриппом. Птичьим. Или свиным! Непременно!
Второе отделение прошло все с тем же успехом, а мое самочувствие постепенно ухудшалось, но не настолько, чтобы отказаться от банкета. Ни разу не пожаловавшись, я надела на лицо довольную улыбку и прошла в банкетный зал следом за вежливым служителем театра, специально пришедшим в ложу, чтобы проводить нас. Какие милые они, эти японцы. Наших надо присылать сюда на курсы хороших манер. Мы покинули ложу сразу после того, как опустили занавес, и не стали дожидаться, когда артисты выйдут на поклон еще раз. Кто же знал, что именно в этот миг Роберто Анжелини, известный своим правилом выходить исключительно на первый поклон, всё-таки выйдет, возьмет микрофон и громко, на безупречном английском открыто скажет, что пел сегодня, вдохновленный неземной красотой великолепной блондинки, сидящей в одной из лож. Слава Богу, я не слышала сама, а то рухнула бы в счастливый обморок. Слухи донесли до меня это событие в достаточно искаженном виде, учитывая трудности перевода туда-сюда с разных языков и в разной последовательности. Жорка, победивший свой лавметр, успевший заснять эпохальный момент на видео, демонстрировал мне эту финальную речь Роберто, тут же предположив, что в ложах сидело не менее тысячи блондинок, включая теперь и мою маму, и вообще это вполне мог быть простой рекламный трюк, заранее прописанный в сценарии. Как знать, может у них спонсор производит краску для волос?
Тут по залу пробежал шепоток, словно ветерком подуло – это вышел к народу сам герой сегодняшнего вечера, блистательный артист и мистификатор. Вежливо поклонившись присутствующим, он прямиком направился ко мне, решительно преодолевая пространство банкетного зала. По круглым глазам Жоржа, медленно вылезающим из орбит, я поняла, что показания прибора самые что ни на есть благоприятные. Мысленно поздравив себя, я покорно приготовилась ко встрече со своей судьбой.
Опуская подробности, скажу, что мы протанцевали весь вечер, исполнив напоследок танго на бис. Я смотрела в эти угольно-черные глаза, все больше и больше влюбляясь. Остальные члены нашего дружного коллектива тоже нашли себе занятия по душе: тетя Даша очаровывала какого-то европейского издателя; мама скучающим взглядом скользила по мужским лицам (как хорошо знали этот взгляд её предыдущие мужья!), а дядя Вадим методично третировал маму, намекая, что теперь я уже совсем невеста, да и жених нашелся, так что, по его теории, мы с ней вместе можем основать новую коллекцию свадебных платьев. Дядя Андрон, перезнакомившись со всеми самыми хорошенькими женщинами в зале, присоединился к Колганову и предложил собирать более достойные свадебные трофеи. Например, счета в банке. А, букет невесты делать чугунным, чтобы сразу убивать потенциальных конкуренток. Жорка преследовал влюбленные парочки, проверяя свой лавметр на жизнеспособность. А я, под пристальным прицелом разнокалиберных объективов многочисленных фотографов, кружась в объятиях любимого кумира и млея от его изысканных комплиментов, тем временем уже представляла себя невестой Роберто. Видимо, сказалась высокая температура. Утром газеты запестрят заголовками и фотографиями, на которых все совершенно очевидно, без всякого лавметра: невооруженным глазом видно пару влюбленных друг в друга по самые уши. Как та самая стрекоза из басни, я беззаботно танцевала с Анжелини, после чего мы сбежали через один из технических выходов и, по моей инициативе, спрятались ото всех в парке аттракционов.
Джойполис всегда был местом своеобразного паломничества, где встречались влюбленные парочки, а теперь он распахнул свои ворота и для нас с Роберто. Немногочисленные посетители принимали нашу с ним странно одетую парочку за обычных аниматоров-двойников звезд, которые всегда разгуливают по подобным местам в костюмах и гриме, изображая кумиров и различных сказочных персонажей. Мы с удовольствием подыгрывали им, фотографируясь с детьми и взрослыми. Вдоволь нагулявшись, Роберто сам потащил меня на чертово колесо, служившее влюбленным парочкам укрытием для первого поцелуя. Там, между землей и небом, мы мечтали, как я приеду к нему в гости в родовой замок. Роберто рассказывал мне про Венгрию, про отца и давно погибшую мать, а я не могла наслушаться. Вася ругался в моей голове, что я легко одета и сижу тут, на ветру, рискуя простудиться окончательно. Жорик караулил внизу, снимая показания лавметра, но мне было все равно. Завороженная магическим обаянием своего Роберто, я не могла насмотреться на него, а он все говорил и говорил, держа меня за руку и глядя в глаза. Казалось, его пальцы держат не ладонь, а аккуратно сжимают мне сердце, куда и проникает каждое слово, сказанное им:
- Мила, я очень рад встрече с тобой. Знаешь, стоя на яркой сцене и глядя в тёмный зал, мне удалось тебя разглядеть, и это уже огромная удача. Всё благодаря твоим украшениям. Они так призывно блестели, приковывая мое внимание к тебе. Знаешь, я так боялся потерять тебя из виду, что даже в антракте тайком подсматривал через щель в кулисах, мысленно уговаривая тебя не двигаться с места.
- Роберто, даже если бы я захотела уйти, то толпа просто не выпустила бы меня из ложи. Кроме того, я была не одна, - тут Роберто напрягся.
- Ты была не одна?
- Ну, в том смысле, что мы пришли на концерт большой кампанией. Мама, Хён, дядя Андрон и наши друзья…
- Ах, ты это имеешь в виду. А, я уж испугался, что у меня есть конкурент!
- Ты о Жорже? Не смеши меня, тебе ли бояться конкурентов.
- Мила, ты просто не знаешь себе цены. Я далеко не маленький мальчик и буду честен с тобой. В моей жизни нет времени на красивые ухаживания и прочие само собой разумеющиеся вещи. Я всегда занят и вечно один, но эту жизнь для себя я выбрал сам. Толпы фанаток преследуют меня, но, поверь, редкая девушка захочет быть по-настоящему моей. Противно об этом думать, но большинство скорее согласятся на одну ночь со мной, но никак не на всю жизнь. Всех покоряет сценический образ, всемогущий и таинственный Ангел, а настоящий я никому не нужен, - он выглядел довольно искренним, и, совершенно забыв, что передо мной лучший из актёров, я вдруг поверила этим словам, но для приличия возразила.
- По-моему, ты лукавишь.
- Мила, мне некогда лукавить. Эти драгоценны минуты, что ты разделила со мной, я с трудом выкроил из своего перегруженного графика. И, как скоро судьба снова сведет нас вместе, я не знаю. Единственной возможностью для нас стали бы небольшие каникулы, которые я запланировал провести в замке у отца, поэтому буду настойчиво приглашать Арину и всю вашу кампанию к себе в гости. Хочу провести там для узкого круга закрытую европейскую премьеру своего нового альбома. Ты ведь приедешь ко мне на недельку, ты ведь сможешь, правда? – он с надеждой взглянул на меня, сильно напоминая соседского пса Джека, просящего сахарную косточку.
- Как интересно, меня еще никогда не звали пожить в замке. Не знаю, ты же все равно будешь очень занят. Да и получится ли у мамы, она тоже «в графике».
- Поверь мне, я сделаю всё для того, чтобы получилось, но и ты должна мне помочь уговорить Арину. Мила, тебе не кажется, что интересно будет познакомить её с моим отцом? А он никогда не покидает замок, так что придётся вам приехать. Для отца это не просто недвижимость или жилье, для него замок как старый друг или близкий родственник. Представляешь, отец переделал поместье под парк развлечений в средневековом стиле, и даже сам до сих пор одевается, как его прапрадед. Надо сказать, образ действительно получается весьма экзотичный, но это привлекает и журналистов, и туристов. Виноградники давно не приносят прежних доходов, а отец привык жить на широкую ногу. Я чувствую, что ты и Ариша очень ему понравитесь, - Роберто размечтался, не выпуская моих горячих рук из своих прохладных ладоней.
- Расскажи мне поподробнее о своём отце.
- О, на это может уйти вся жизнь. Когда я родился, мама умерла, - неподдельная горечь сочилась из его слов, отравляя прекрасные минуты нашего неожиданного свидания, - Тогда отец стал для меня всем. Он и учитель, и друг, и строгий судья. Глядя на то, как я похож на маму, он не мог иной раз сдержать слёз, хотя более сурового и мужественного человека, пожалуй, и не найти. С тех пор он так и не женился, не смог найти маме замену. Для него она была, есть и будет единственной любовью. Звучит неправдоподобно, но это так, - Роберто стал грустным и задумчивым.
- Твои родители так любили друг друга, это удивительно, - я не знала, как приободрить его, и в голову лезли только банальные фразы, - А, вот мой отец просто бросил нас, когда я была совсем крохой. Точнее, мама сама ушла от него, но он не пытался её вернуть. Даже лица его не помню. Меня растила мама, ну, и бабушка с дедушкой. Знаешь, я не жалею, они дарят столько любви всем, кто их окружает, что люди легко прощают им маленькие странности.
- Странности? Интересно! – Роберто оживился, но был по-прежнему серьёзен, - Например, какие?
Желая отвлечь Роберто от грустных воспоминаний, я принялась с энтузиазмом выбалтывать милые семейные секретики, за которые желтая пресса скушала бы нас живьем, с потрохами:
- Ну, надо бы начать с мамы, но это такая оригиналка, что лучше оставить её на десерт, - я изо всех сил старалась развеять меланхолию моего Бертино, чьи печальные глаза смотрели на меня с удивлением и интересом.
- Давай по старшинству. Бабушка у меня не самая главная чудачка, но она превратила наш дом в оранжерею, потому что обожает цветы. Скоро в доме не останется места для людей. В самом деле, я не шучу! Шагу не ступить, чтобы не впаяться в какой-нибудь горшок, которых не одна тысяча. Дедушка всё обещает завести крокодила, если она не остановится. Представляешь, у нас даже в бассейне плавают водоросли, - рассказывая ему о своих близких, я чувствовала нервное подрагивание его рук. Как больно, наверное, человеку, выросшему в уединении и одиночестве, слышать о радостях большого семейства, - Дедушка отставной офицер, инженер, он занимался созданием летательных аппаратов и двигателей. Звучит скучно, но зато он у нас самый нормальный. Они с бабушкой всю жизнь вместе и ни разу не поссорились. Ну, а мама, это мама. Отдельная тема.
- Я читал её книги.
- Да, кто их не читал! Ей точно есть, о чем написать. Такой насыщенной жизни нет ни у кого, поверь мне, - увлекшись, я разошлась и осмелела, совсем не отдавая себе отчета в том, что на первом свидании говорят обычно вовсе не о родителях, а о любви, но, как говорится, «Остапа понесло». Мой драгоценный кумир слушал с вниманием и удовольствием, иногда вставляя коротенькие фразы:
- Верю. Когда меня представили Арине, я был сражен её оригинальными манерами, - он лукаво улыбнулся, и, зная свою маму, я могла только предполагать, какую её выходку Анжелини назвал «оригинальными манерами».
- Да уж, чего-чего, а этого ей не занимать! Если ты пообещаешь никому не рассказывать…
- Уже пообещал.
- Так вот, представляешь, когда у нас нет гостей, а это бывает нечасто, мама за завтраком пьёт кофе, сидя в кухне прямо на большом разделочном столе. Грета, наша экономка, всегда ворчит по этому поводу, но бороться бесполезно, - легкая улыбка скользнула по губам Роберто, и моё глупое сердце запрыгало от радости. То, что я делилась с ним такими интимными подробностями из жизни нашей семьи, делало его как бы моим соучастником и сближало нас, я это чувствовала, и продолжала выдавать семейные тайны одну за другой:
- Давным-давно, когда я училась в начальной школе, мама была обыкновенной учительницей. Преподавала русский и литературу, хотя её специализация древние и мёртвые языки. Мы жили очень скромно, почти бедно. Она много работала и ежедневно до пяти утра проверяла тетради, засыпая за столом, хотя при этом могла спокойно прочесть Гомера в оригинале. Да, только никому это было не нужно. И, вот в один прекрасный день маме всё резко надоело. Она сказала, что больше не станет жить так, как от неё этого хотят, и будет заниматься любимым делом, поплёвывая на недоброжелателей. И, тогда наша жизнь изменилась. Правда, сначала в худшую сторону. В её успех никто, кроме меня, не верил. Чем мама только ни занималась, даже гадала на картах. Представь себе, у неё есть способности к этому делу, клиентура была богатейшая, народ в очередь становился. Но тогда её стали бояться, называли ведьмой. Даже детей на улице от неё прятали, заворачивая кто в юбку, кто в кофту. Боялись, что сглазит или порчу нашлёт. Глупые невежественные люди, знали бы они мою мамочку! Короче, все прежние мамины друзья от неё отреклись, но стоило выйти первой книге, и мир опять перевернулся. Её стали везде приглашать, снимать в кино и телепередачах, все хотели с ней познакомиться. Почти сразу же один финансовый воротила сделал ей предложение. Она согласилась, вышла за него замуж, и мы с мамой переехали к нему в печально известный Дом на Набережной, который рядом с Театром Эстрады в Москве.
- У этого дома такая дурная слава?
- Ага, говорят, здесь самое большое число самоубийств по всей столице, хотя живут в этом доме одни правительственные чиновники, олигархи и представители богемы. В этом странном доме даже нет тринадцатого подъезда. Точнее, сам подъезд есть, но в нём не найти ни одной квартиры, просто лестница и глухие стены. И кухонь в квартирах нет, зато есть лифтики такие маленькие, и с их помощью можно заказать еду из буфета, а бельё сдать в прачечную, не выходя из квартиры. Говорят, что там даже подземный ход имеется, соединяющий этот дом с Кремлём. И, будто там бродят всякие привидения. А ещё под домом открывается портал в иное измерение. Такой же точно, как под Цветным бульваром. И еще один есть под Трубной площадью. Вот.
- Как интересно. Откуда ты столько всего набралась? Про порталы какие-то и прочее.
- От астрофизиков, которые теперь снимают нашу квартиру в том жутком доме. Они больные на голову, конечно, но очень интересно рассказывают. Им сейчас заказали какие-то расчеты сделать по планете Глория, слышал о такой?
- Да, что-то читал об этом. Двойник Земли, который прячется за Солнцем, так ведь?
- О, а ты умнее, чем кажешься!
- Смешная ты, Милочка, - тихо сказал он вдруг с такой нежностью, что у меня перехватило дыхание, - Так боишься перейти на более личные темы, всё про привидения и какие-то порталы рассказываешь, будто мы не на свидании, а на лекции по аномальным явлениям.
- Скорее, по психиатрии. Можешь считать меня сумасшедшей, но порталы существуют. Насчёт призраков не знаю, не видела.
- А порталы, значит, видела? – он не удержался и поддел меня.
- Мама видела, а я не успела. Мы прожили там совсем недолго. На крыше дома случился пожар, потом долго шел ремонт. В итоге, когда мы с мамой отдыхали в Венеции, её муж благополучно повесился. Под Новый год. Сам понимаешь, из отпуска мы вернулись в своё прежнее жильё, и мама решила сдать эту «нехорошую квартиру». До сих пор её снимает пара тех самых чокнутых астрофизиков.
- Да, с их стороны крайне неосмотрительно разбрасываться подобной информацией. Это может повредить делу…
- Какому делу? – глупая я задала глупый вопрос, но Анжелини его проигнорировал.
- Какая насыщенная жизнь была у вас с Ариной. Переезды, свадьбы, похороны. Когда же она умудрялась еще и творчеством заниматься?
- Она у меня талантливая!
- Не могу не согласиться. Даже если бы она просто расшивала галстуки, этого было бы уже достаточно, чтобы прославиться.
- Маме наплевать на славу, можешь мне поверить. Её больше волнует писательский труд как процесс. Ведь она не просто так выходит замуж чуть не каждую неделю – впечатления накапливает.
- Кстати, надеюсь, ты не намерена последовать по её стопам? – мгновенное перевоплощение милого парня в срастного мачо несколько меня шокировало, - Надеюсь, со мной тебе достаточно впечатлений? Иначе придётся впечатлить дополнительно, либо немедленно сбросить тебя вниз головой с этого чертова колеса, пока я не сошел с ума от ревности, - он играл, но в его голосе появились металлические нотки. Сомнений нет, Роберто вовсе не пушистый котёнок, и запросто может осуществить свои угрозы. Я отшутилась:
- Пока в моих жизненных планах полёт вниз головой не значится, надо хотя бы школу окончить. Желательно с золотой медалью. Потом в институт поступить, а там посмотрим.
- Святые угодники, я совершенно забыл, что ты еще совсем ребенок. Что ж, значит, моя нечистая совесть загрызёт меня этой ночью. Насмерть. На всякий случай давай попрощаемся, - он церемонно сделал вид, что сгрёб меня в охапку и прижал руки к груди, как если бы держал младенца - Ну, теперь можешь продолжать, дитя моё.
- Вот, кто из нас дитя, это ещё вопрос!
- Пока, насколько я понимаю, в этом вопросе твоя очаровательная мама бьёт все рекорды.
- Ох, это точно! От неё можно ожидать чего угодно, но никогда подлости или предательства. Она у меня странная, ни в чём не знает меры. Мне приходится всю жизнь приглядывать за тем, чтобы она не пила слишком много кофе, иначе, если маме волю дать, то вся Колумбия будет пахать на кофейных плантациях только для неё одной, и некому будет заниматься наркотиками. Пока не появился Хён, я всегда беспокоилась, не забыла ли она поесть или поспать.
- А что, Арина может забыть о таком?
- Запросто, - тяжелый вздох вырвался из груди помимо воли, и Роберто не оставил это без внимания, крепче сжав мои руки, которых почти не выпускал на протяжении всего вечера.
- Я тоже всегда приглядывал за отцом. Нелегко тебе?
- Да ладно, я привыкла. Она ранимая, поэтому склонна делать глупости. Зато, когда мама заканчивает очередную книгу, то опять становится нормальным человеком. Правда, ненадолго. Она открытая и легко очаровывает людей. Спорим, при первом же знакомстве она назвала тебя «милый».
- Она назвала меня «дорогой мой мальчик», - посмеялся он, вспоминая, насколько был ошарашен и приятно удивлён таким симпатичным панибратством.
- Мама в своём репертуаре, вечно называет посторонних людей милыми и дорогими, а ведь не всем сразу понятно, что это у неё манера общения такая. Ничего более. У неё множество друзей, которые часто подолгу гостят в нашем доме. А, вот подруг, кроме тёти Даши, по-настоящему и нет. Все очень боятся за своих мужей, - тут Роберто ухмыльнулся.
- Она такая сердцеедка?
- Вовсе нет! Но, мужчины легко в неё влюбляются, это правда.
- Глядя на тебя, готов поверить. Ты просто идеальная девушка.
- Не иронизируй, пожалуйста. У меня полно недостатков, и я об этом знаю.
- Хорошо, не буду, потом расскажешь. Вернемся к твоей маме. Сколько раз мы встречались, этот парень, телохранитель, преследует её, словно тень. Он тоже пал жертвой Арининых чар? Прости, что спрашиваю, но коль уж у нас с тобой такой откровенный разговор…
- Нет, ну что ты. Хён просто очень преданный человек, у него это в крови. Он отлично о ней заботится, когда меня нет рядом.
- Охотно верю. В вас с Ариной есть что-то, вызывающее желание защищать. Наверное, этот парень чувствует себя невероятно крутым!
- Он и есть крутой! Знаешь, как классно Хён дерётся? И с мечами, и с шестом, и голыми руками. А, еще ему покоряются все виды транспорта, от велосипеда до самолёта. Когда у маминого шестого мужа был свой частный самолёт, Хена он взял пилотом. Ненадолго.
- Почему ненадолго? Плохой пилот оказался?
- Нет, пилот он был отличный, тут совсем другая причина. Дело в том, что практически все мамины мужья Хёна ненавидели.
- Ревновали?
- Наверное.
- Что ж, могу понять, в конце концов, все мужчины собственники.
- И ты?
- О, я в первую очередь!
- Ну, надо же, никогда бы не подумала.
- А, ты проверь, - взгляд, брошенный мне вместе с этими словами, был вызывающим и, как бы это сказать, очень суровым. «Оп-па, нежные влюбленные так себя не ведут» - подумала я и сразу забыла об этом. Чтобы увести разговор в более безопасное русло, я брякнула первое, что в голову взбрело:
- Мама иногда курит кальян и сто раз была замужем, но это ещё не всё. Открою тебе страшную тайну: она терпеть не может стаканы!
- Что? Стаканы? – брови кумира поползли вверх, - А они-то чем провинились?
- Не знаю, но, если есть возможность выпить пиво или воду прямо из банки или бутылки, даю 100%, что она именно так и сделает! Исключение составляют приёмы и банкеты, которых мама тоже терпеть не может, – я несла чушь, но мой собеседник сохранял спокойствие, как будто продолжая изучать меня, периодически ставя в неловкое положение. Выдержав паузу, он произнёс:
- У меня нет выбора, потому что как минимум один приём я вынужден заставить её пережить. А, поскольку устраиваю его сам, то позабочусь, чтобы на столе не было ни единого предательского стакана, и чтобы на одном из столов Арина она могла присесть. Специально позвоню заранее и попрошу отца приказать сервировать столы нашими фамильными кубками. Ты не возражаешь против кубков, я надеюсь? – он упорно выбивал меня из привычной колеи, сверля своими потрясающими глазами и крепко держа за обе руки, а я паниковала, не зная, как вести себя в такой ситуации и чем всё это может закончиться, только теперь осознав, что мой кумир гораздо взрослее и опытнее меня.
- Лично у меня принципиальных возражений нет, но один момент всё-таки смущает. Я о маме. Ты опомниться не успеешь, как она охмурит твоего папочку и выскочит за него замуж. Тогда мы станем братом и сестрой, и я точно смогу поселиться в твоем замке на веки вечные! – моё веселье отдавало неврастенией.
- Да, об этом я как-то не подумал, - он застенчиво улыбнулся, и эта улыбка превратила его из взрослого, заносчивого, прекрасного кумира в обычного обаятельного парня, который, несмотря ни на что, всё больше нравился мне, - Даже ради заманчивой перспективы запереть тебя в замке навсегда, на такие жертвы я не готов, - смутился Анжелили.
- Что, не хочешь отдавать отца на растерзание моей маме-сердцеедке? – как просто, оказывается, напугать его. Смех, да и только.
- Нет, - Роберто вновь резко вскинул на меня пронзительно-колючий взгляд, и от неожиданности я вздрогнула, - Просто не хочу получить в сестры ту девушку, которая нравится мне как мужчине.
Напор и искренность Роберто обескураживали. Он словно нарочно подзадоривал меня:
- Но, сама посуди, нам ли этого опасаться? Наши родители сведут друг дружку с ума прежде, чем познакомятся, а если и поженятся, то нам это не помешает, верно? Кого волнуют глупые условности в наше время? – подмигнув мне с видом заговорщика, он вдруг снова стал серьёзным:
- Если мне удастся завоевать твое сердце, я буду счастлив. Прости за прямоту. Я долго ждал, пока ты вырастешь. С тех пор, как встретил тебя совсем мелкой в аэропорту. Уже тогда было понятно, что совсем скоро ты превратишься в настоящую красавицу. В самолёте Арина занялась своим мужем, а ты осталась со мной один на один, и мы летели на соседних креслах. Помнишь, как мусолила прядь моих волос в этой самой руке (он легко поцеловал мою правую руку), пока я притворялся, будто сплю? А ту крикливую стюардессу мне до сих пор хочется придушить подушкой. Прошло столько времени, ты это ещё помнишь?
Помню ли я самый радостный миг в своей жизни? Естественно! Но то, что этого не забыл он, потрясло меня. Я замерла, не в силах произнести ни звука, а он все продолжал закидывать меня словами, смысл которых с трудом доходил до моего воспаленного сознания:
- Милочка, твоё имя уже тогда прозвучало для меня, как музыка, и я решил подождать. Но сейчас, спустя время, ты повзрослела, а моё терпение иссякло. Я хочу узнать тебя ближе, и, если ты согласна строить со мной серьёзные отношения, немедленно переговорю с Ариной.
В голове пронеслось: «- Я? Отношения? Ох, оказывается, принимать такие решения страшновато. Где же Вася? Вася, почему ты молчишь?»
- Почему ты молчишь? – словно озвучил мой вопрос Роберто, и, вспомнив об угрозе, исходящей от инфернов, я внезапно спокойно ответила:
- Я не против отношений, давай … строить.
Он улыбнулся, встал во весь рост, привлекая меня к себе, и крепко обняв, вдруг воскликнул:
- Мила, тебя же всю трясёт! Я напугал тебя? Ты заболела? Немедленно возвращаемся!
Роберто привез меня обратно в отель, где и сдал на руки маме, которую очаровал безупречными манерами и добил окончательно особенно вежливым приглашением посетить с друзьями его родовое гнездо в самом сердце Венгрии. Все расходы приглашающая сторона брала на себя, так что предполагалось, что нам придется вежливо согласиться. Но, мама колебалась. Она быстро принимает лишь решения о замужестве и перемене цвета волос, на остальное ей требовалось время. Обменявшись телефонами и прощальными взглядами, мы расстались с Роберто, договорившись о скорой встрече. Спустя полчаса я, всё еще взбудораженная происшедшим, лежала на кровати в своем номере и никак не могла поверить в то, что случилось, точнее в то, чего после этого не случилось – не случилось поцелуя! Почему он так и не поцеловал меня? Видимо, боялся заразиться, у Роберто на носу премьера, и ему ни в коем случае нельзя заболеть. Утешая себя этой глупой мыслью, я уснула, доверенная заботам маминого драгоценного Хёна. Мимо него и мышь не проскочит, поэтому Жорке, доломавшему к тому времени свой лавметр, в мою комнату доступ был закрыт до самого утра, и он самостоятельно утешался в круглосуточной кондитерской, уничтожая сладости в огромных количествах.
Глава двадцать девятая. Фотосессия с продолжением. Описание невероятных происшествий с более-менее благоприятным исходом, происшедших из-за конфуза, чуть было не приключившегося.
Утро не стало для меня добрым. Открыв глаза утром, я почувствовала только головную боль и ломоту во всем теле, будто накануне не просто болталась на чертовом колесе, а падала с него пару раз. «Заболела», - констатировал Вася, и Жорка понесся за лекарствами в ближайшую аптеку. Представляя, как он притащит какой-нибудь местный корень мандрагоры, и, уговаривая себя не удивляться, если «лекарство» будет шипеть, ползать и норовить вцепиться в губу, я измерила температуру. Что ж, больная или нет, а все равно придется ехать в Нагасаки вместе со всеми. И, снова надо паковать чемоданы. Капец!
Знаете, есть такие люди, которые просто так никогда не звонят, а стоит заболеть – и тут же раздается телефонная трель. Это про мою бабушку. Она уже почувствовала невероятным образом моё состояние, и звонит теперь, чтобы устроить по этому поводу очередную выволочку. Сбросив звонок во избежание осложнений, собрав в кучку мысли, я оторвала от подушки совершенно квадратную голову и поплелась умываться. Разгромная СМСка от бабушки не заставила себя ждать, но я уже плескалась в ванной и не слышала жужжания мобильника. А, вернувшись, с облегчением обнаружила Жоржа, согнувшегося под тяжестью целого вороха таблеток, микстурок, мазилок, брызгалок, припарок и т.д. Выбрав что-то наугад, я выпила какое-то шипучее средство с ароматом меда и лимона. Через некоторое время симптомы слегка отступили, и можно было продолжать жить.
Вася предполагал, будто моя болезнь вызвана вмешательством потусторонней энергетики, а я была уверена, что совершенно зря разгуливала вчера в балетках посреди зимы. Жорка выдал версию про акклиматизацию, потом плавно перекинулся на глобальное потепление, ледниковый период и так далее. Под его разглагольствования мы собрали вещи и были готовы к тому моменту, когда в двери постучались носильщики. Попрощавшись с Токио, вся наша дружная процессия отправилась в аэропорт Ханеда, а оттуда в Нагасаки. Мама не отходила от меня ни на шаг, слава Богу. Так я хоть немного отдохнула от навязчивого присутствия Жоржа в моей личной жизни. Вася накрыл меня своим белоснежным крылом и был рядом каждую секунду, что не сильно, но облегчало болезненное состояние. Он очень хороший, мой ангел.
Из-за отвратительного самочувствия я не знала, куда деваться, и все подробности перелета свелись к одному: как бы мне не нарушить пророчество, и раньше времени не загнуться «во цвете лет». Запомнился только почти километровый мост, соединяющий аэропорт с остальным цивилизованным японским государством. Реальность пульсировала и тонула в тумане лихорадки.
Кое-как добравшись до отеля, я практически сразу улеглась в кровать. Мама настояла на своем, пустив в ход снадобья бабушкиного изготовления, и теперь от меня разило не хуже, чем от странных существ в том темном лабиринте под Токио. Звонок Анжелини вывел меня из комы. Он бодрым тоном сообщал, что решил все свои дела в Токио, и может запросто присоединиться к нам в Нагасаки. К тому же, ему просто жизненно необходима фотосессия на японской натуре для оформления нового альбома, а местным фотографам он не доверяет. Продиктовав Роберто номер телефона дяди Андрона, и прикинув в уме, сколько у меня времени на выздоровление, я всецело отдала себя в мамины руки и послушно глотала самые противные народные средства без «аромата лимона и мёда», зато с ярко выраженным целебным эффектом.
Спустя несколько часов, почувствовав себя немного лучше, я уже ожесточенно спорила с мамой, а после с Жоркой и Васей, требуя выпустить меня из кровати. Самолет Роберто задерживался, и это стало поводом вновь упрятать под одеяло мою больную голову вместе с пятой точкой, жаждущей новых приключений, где с Васиной помощью сон сморил ослабленный болезнью организм.
- Мила, проснись! Дорогая, посмотри, кто к тебе пришел, – ласковый мамин голос вывел меня из глубин подсознания. Открыв глаза, я увидела много-много восхитительных белых лилий, и только после разглядела улыбающегося мужчину, стоящего с букетом. Как вы думаете, кто это мог быть? Нет, не Роберто. И, естественно, не Жорж. И не Колганов. И даже не дядя Андрон. С целым ведром моих любимых цветов возле кровати стеснительно переминался с ноги на ногу один из самых богатых и влиятельных людей планеты, владелец крупнейшего фармацевтического производства в мире, коллекционер предметов старины, и, очевидно, очередной кандидат в мамины мужья. Церемонно представившись, он положил букет, нет, букетище, на край постели, тут же прогнувшейся под тяжестью цветов, и пожелал мне скорейшего выздоровления с новым изумительным лекарством от простуды, только что разработанным в лабораториях его компании. Даже не дав себе труда запомнить имени мультимиллионера, я легкомысленно присвоила этому человеку, внешне ничем не примечательному, прозвище «Мистер Твистер». Его лекарство было весьма кстати, ведь мой драгоценный Роберто уже должен вот-вот приехать, а показываться ему в таком состоянии – чистое самоубийство. Проглотив безвкусную, вязкую жидкость из флакончика, ровно через полчаса я была в состоянии напялить ультрамодные узкие джинсы, и весело напевала, заплетая волосы в косы. Это снадобье вполне подходило под описание «чудодейственное», наводя на шальную мысль, а нет ли в нем магии? Вася, видимо, за последние несколько суток в моем обществе ударился в паранойю, потому что «шальную мысль», высказанную в порядке горячечного бреда, вполне разделял. А еще мой ангел вместо того, чтобы порадоваться за нас с Роберто, все время возвращался к тексту пророчества или заклинания, твердя про какие-то круги. Вот и сейчас, пока мои пальцы самостоятельно справлялись с длинными волосами, ловко сплетая их в ровные косички, Василий рисовал на зеркале схему устройства мироздания с вышеупомянутыми кругами, будь они неладны.
Уровни располагались практически друг над другом, или друг под другом – это как посмотреть. Выходило, что наш уровень, где обитают нормальные живые люди, и иногда медиумы, расположен где-то посередине. Это ни что иное, как площадка для борьбы добра со злом. Если примитивно. Добро (Герульфан) сверху, зло (Этрилонум) снизу. На Васиной схеме уровни выглядели как плоские блины, висящие горизонтально внутри зеркальной поверхности, соединенные каким-то подобием яблочной кожуры, срезанной с целого плода и закрученной спиралью. При желании, Васька мог бы стать отличным мультипликатором – хранитель любовно рисовал обитателей каждого уровня, и объяснял, что простой ангел может существовать только на том, которого заслужил, а Высший ангел волен проникать во все пять и на нулевой уровень – на землю, в виде духа или в теле медиума. Зато в нижних уровнях все наоборот: в самый низ, на минус Пятый, загреметь просто, а вот вылезти оттуда грехи не позволят.
Ангелам в Этрилонум путь заказан, как и для инфернов закрыты небесные врата. На минусовых уровнях мало чистой энергии, а инфернам она все время требуется – вот, и лезут бедолаги в земную жизнь, пользуясь уплотнителем, однажды изобретенным очередным ученым. Он продал душу, и теперь она, несчастная, мечется в поисках выхода из жуткого Лабиринта Незавершенных Смертей.
- Вась, этот ученый тебе никого не напоминает? – подумала я, проводя аналогию с Жориком.
- Этот скорее душу в кондитерской лавке заложит, - ответствовал хранитель, и он был прав.
- Не, не душу, не мозг и тем более не желудок, - скорее, желчный пузырь! – мы дружно посмеялись. А, со стороны это выглядело так, будто я сижу одна в номере, заплетаю волосы, смеюсь и болтаю со своим отражением. Надеюсь, за мной никто не подглядывает, а то решат, будто у лекарства странная побочка.
Тем временем всезнающий Василий подводил итог своему краткому курсу обучения: в борьбе света и тьмы все просто - кто больше человеческих душ перетянет на свою сторону, тот и прав. Эти незамысловатые выводы стали последними проблесками разума для меня, в результате прочно утвердившись в моей голове, занятой исключительно мыслями о Роберто. Любовь затмила всё. Даже ангелу трудно было достучаться до рассудка – я просто ничего не слышала и практически перестала видеть его радужную оболочку.
О приезде Анжелини весь отель узнал сразу по характерному шуму, производимому толпой фанаток. Они визжали, пищали и прыгали вокруг машины моего Бертино, сильно напоминая стаю маленьких безмозглых собачек с трясущимися лапками и нелепыми бантиками на ушах. Такие собачки еще лужи делают от восторга. Тьфу ты, пакость какая! Это что, теперь всегда так будет? Василий не замедлил проявиться:
- Не всегда, но пока он популярен, будет так. Привыкай, дорогая, если ты выбрала знаменитость себе в женихи. Теперь все эти глупенькие девочки возненавидят тебя, а ты – их, если сможешь. Фанаты для звезды самый необходимый атрибут. Готова ли ты мириться с их появлением в своей жизни?
Я не была готова ни к этому, ни к много чему еще, но сути дела это не меняло. Словно заклинило меня, честное слово, и предсказание было только на руку. Против своего «хочу замуж за Роберто» я была бессильна, превратившись в рабыню собственных желаний. А, ведь Вася предупреждал!
Стук в дверь. Это он? Сердце подпрыгнуло, а я вслед за ним. На пороге стояли все наши в полном составе, готовые к выезду на натуру. Ну, надо же было! Как я могла забыть, что мы еще вчера договорились все вместе ехать на заброшенный остров?
Пробивная тетя Даша устроила нам разрешение от японских властей, и мы могли фоткаться там весь день до посинения. Вот тебе и свиделась с любимым. Быстро сунув ноги в сапоги и нацепив пальто (белое, блин, как раз по развалинам ползать), я присоединилась к процессии, тем более что Анжелини уже избавился от визжащей свиты и ждал нас внизу. Если вам придет в голову спросить, на каком виде транспорта мы добирались до острова (такси, потом катер), как долго и о чем говорили в дороге мои спутники (полчаса травили анекдоты, а потом Роберто настойчиво звал всех приехать к нему в гости), я вам не смогу ответить, потому, что всю дорогу не сводила глаз с Роберто. Кстати, видимо, виновато оно, то самое новомодное лекарство, что привез мамин фармацевт, оно, скорее всего, обладало-таки побочным действием – вызывало размягчение мозгов и полную потерю самоконтроля у влюбленных семнадцатилетних блондинок.
Прибыв на натуру, все сразу как-то притихли. Город на острове в самом деле оказался совершенно заброшенным. Тут были только крысы и полным-полно пританцовывающих кошек, но меня - влюбленную дуру, это обстоятельство даже не насторожило!
Зато натура для фотографий отличная – живописные руины, поросшие кустами, которые торчали из-под белого снега как тонкие обугленные щупальца. Пока дядя Андрон монтировал и устанавливал аппаратуру, Колганов с Роберто обсуждали подробности съемок, мама с тетей Дашей вернулись на катер пить кофе и сплетничать, а Жорж буквально силой утащил меня вглубь острова. Он уже посетил все сайты, хоть раз упоминающие про Ганкаджиму, и теперь ориентировался тут как у себя дома. Ну, или как у меня.
Мы прошли несколько необитаемых кварталов на поверхности земли и свернули в какой-то узкий темный коридор, напоминающий подземный ход. Дверь, сиротливо висевшая на одной единственной ржавой петле, когда-то закрывала вход в просторное заводское помещение. Разного рода приспособления и инструменты, покрытые слоем угольной пыли и снега, валялись тут и там, наводя на мысль о том, что люди покидали эти места в спешке, не успевая взять с собой даже самого необходимого. Мы долго пробирались по захламленным переходам, освещая себе путь фонариками – их и еще много разного барахла запасливый Жорж прикупил в ближайшем к отелю туристическом магазинчике. Механически переставляя ноги, погруженная в мысли о Роберто, я тащилась за Жоржем, пролезая в самые труднодоступные места, пока не очнулась у входа в какую-то шахту или штольню. Нет, не бывать мне шахтером! Не нравится мне всё это. И Васе тоже не очень понравилось.
Зато Жоржик пребывал в полнейшем щенячьем восторге! Обвешавшись датчиками, приборчиками и пластиковыми колбочками для образцов, он самозабвенно полз туда, куда ни один нормальный человек по доброй воле не полезет – в заброшенную угольную штольню японского острова с неоднозначной репутацией. Василий вызвался сопровождать неуемного дурака, а я принципиально осталась снаружи, заявив, что медиуму не положено в белом пальто и в сапогах на каблуках по штольням шастать, а очень даже наоборот, следует беречь себя для более серьезных нужд человечества, чем детские шалости обезумевших вундеркинов. Проигнорировав столь явный выпад в свой адрес, вдохновленный предстоящими свершениями, Жорка ловко натянул на себя альпинистское снаряжение. Закрепив край чего-то там на поверхности, он сползал в штольню все глубже и глубже. Свет его фонаря становился все более тусклым, пока не исчез совсем. Когда я уже почти придумала, как стану оправдываться перед тетей Дашей, если глупого костлявого Жорку поглотит эта черная дыра, очередная кошка, явно одичавшая, выскочила оттуда, куда нырнул Жорж, и стала приплясывать у противоположной от входа стены, чем заслужила от меня увесистым снежком между ушей.
Уже почти три часа в одиночестве мерзла я там, среди руин. Время и холод сделали свое дело, и, простите за подробность, организм почувствовал зов природы, но воспитание не позволяло откликнуться на него тут же. Логично предположив, что жившие тут когда-то люди, скорее всего, тоже пользовались туалетами, а, значит, они должны тут быть, я отправилась искать «комнату уединения», не дожидаясь, пока случится конфуз. Туалетная комната оказалась совсем близко, пришлось пройти всего метров триста и повернуть за угол. Кабинка со знакомым европейским значком на двери – силуэт женский, какая удача!
Сделав дело, гуляй смело! Стоило покинуть «санитарную вазу», как на неё налетел кошмарного вида призрак и, громко чавкая, начал «лакомиться». Думаете, я испугалась? Нет! Меня чуть не стошнило, но это могло еще сильнее порадовать любителя человеческих продуктов жизнедеятельности, поэтому пришлось подавить позывы желудка. Весь пантеон вурдалаков страны восходящего солнца промелькнул в памяти. Сравнивая увиденное с описанием, я сообразила: это оголодавший без людей «сортирный», как окрестил нечисть Сергей из самолета. Хотите - верьте, хотите – нет, но теперь, после такой развеселенькой встречки, я практически готова перейти на памперсы; жаль, что нет никакой гарантии, что там не заведется подобный симпатяга, только памперсный.
Понимая, что «сортирный» абсолютно безвреден, все же убегала я оттуда быстрее ветра. И сразу же заблудилась, очутившись в какой-то комнате с высокими стеллажами, очень похожей на библиотеку, только без единой книги, зато с множеством углов и дверей. Здесь я слегка отдышалась и попыталась сообразить, куда же теперь идти? Смеркалось, но изначально фотосессия и планировалась на сумерки, так что нас искать будут нескоро. Вася не отзывался на мысленные призывы, и пришлось позвать на помощь вслух. А, вдруг Жорик услышит? Сперва потихоньку, а потом все громче и громче звала я друга детства, но безрезультатно. Только три глупые одичавшие кошки и один наглый крыс прибежали на мой зов. Тоже мне, бригада МЧС!
Зверьё пересекло пространство комнаты и спряталось в открытой нише одного из стеллажей. Между тем плотная тень в углу неожиданно обрела очертания. Это однозначно была женщина, но явно не японка. Призрак перемещался необычно; дама в длинном платье плавно ходила ногами, но шагов слышно не было. Следов на снегу тоже не оставалось! И одета она была не в традиционное кимоно, а в длинный наряд со шлейфом. Такие платья когда-то носили в средневековой Европе. Женщина не была гигантом или карлицей; её вполне человеческим пропорциям позавидовала бы любая фотомодель, настолько они были безупречны. Плотная вуаль, закрепленная на высоком головном уборе, закрывала лицо, лишь только многочисленные драгоценности поблескивали сквозь ткань. Призрак из тени явно был богатой вельможной дамой. Но, не в этом суть! Самое интересное, что приплясывающие кошки и крыс склонились перед ней в почтительном поклоне, смешно вытянув передние лапки и трепеща от страха. А я только глупо улыбалась, не в силах пошевелиться. Дама обошла вокруг меня, осмотрев с ног до головы, и тихо что-то сказала на непонятном языке. Судя по категоричному тону, это был приказ. Она разговаривала не со мной – со зверьками. Живность нехотя повиновалась, прошипев в ответ что-то животно-вежливое. Они явно боялись гнева привидения, которое показалось мне строгим, но милым, и чем-то напомнило мою собственную маму. Кстати сказать, когда мама сердится, то не только кошки-мышки пластом лежат, а и живность покрупнее, типа нашей экономки Греты. Церемонно раскланявшись с кошками и крысом, призрачная дама покинула нас, словно просочившись сквозь стену.
Итак, призрак интеллигентно исчез, а звери разогнули спины и теперь плотоядно сверкали на меня глазами из мрака, всё сильнее сгущающегося. Я сделала шаг вперед, и они сделали шаг мне навстречу. Я отошла вправо – и они тоже. Тогда я повернула налево, но животные не стали повторять это движение - они попросту бросились на меня. Громко взвизгнув и крепко зажмурив глаза, я ждала, что острые зубы и когти того гляди вопьются в моё нежное тело, изрядно замерзшее, но все же не привыкшее к такому суровому обращению, однако никто и не собирался кусаться. Взявшись лапками и зубками за развязавшийся пояс от моего когда-то белого пальто, живность тянула меня в одну из дверей. Повинуясь скорее от неожиданности, я послушно потопала за ними. Каково же было мое удивление, когда «зверьё моё» вывело меня прямо к штольне, откуда на моих глазах вылез Жорка, довольный, как блин в масленицу.
- Мы нашли! Там, в глубине, мы нашли лабиринт, и еще самый настоящий алтарь, и еще…! – своим воплем распугал он моих провожатых, которым даже «-Спасибо» никто не успел сказать.
Поскольку уже конкретно стемнело, то вопрос, чего такого нашлось в штольне, меня нисколько не интересовал. Окоченевшая, я принялась взахлеб рассказывать Жорке и Васе про призрачную даму. Вася сокрушался, что все пропустил, но уверял, будто моя аура теперь в гораздо более приличном состоянии, чем накануне. Было решено немедленно возвращаться на катер, где и обсудить все как следует за чашкой чего-нибудь горячего. С тортиком. И с Роберто, по которому я уже дико соскучилась. Чем больше мы общались, тем сильнее я скучала по нему, физически страдая от разлуки. Удивительно, раньше за мной такого не замечалось. Как будто не я приворожила Анжелини, а он околдовал меня – вот такие мысли крутились в шальной голове, пока мы возвращались к пристани, где нас ожидал катер.
Фотосессия продолжалась, хотя за бортом было уже очень темно и холодно. Дядя Вадим отснялся, и в свободное время учил с капитаном японский. К нашему возвращению он знал вариант своего любимого словечка: канарадзу – непременно! Роберто заканчивал позировать, и все сразу поняли, что дядя Андрон очень доволен результатами. Получились настоящие мужские снимки, а не пригламуренные картинки, которыми и так пестрили рекламы во всех газетах и журналах.
- Мальчики, вы все такие молодцы! Эти кадры просто великолепны, тянут на настоящее искусство! – восхищалась мама, стоя на берегу и просматривая снимки на экране профессиональной фотокамеры. Жорка презрительно хмыкнул, и тут же схлопотал шикарную затрещину от скорой на расправу тети Даши. Она тоже сошла с катера на берег и стояла у кромки воды, с любопытством заглядывая через мамино плечо в экран. Мощные осветители (для них специально притарабанили электрогенератор) давали яркий свет, и наши отчетливые тени ложились на водную поверхность, подернутую ледяной корочкой у самого берега.
- Ой, глядите, корова, - вдруг прокричал дядя Вадим с катера, показывая рукой на воду! Мы подумали, что он шутит, но лицо его было изумлено до предела. Какой великолепный артист, так натурально сыграл! - подумали мы. Но, капитан катера артистом не был. Он был простым японцем, и в ужасе закричал на родном языке, – Она пьёт воду, ну, смотрите же, химера пьет тень! – Приглядевшись, я увидела в воде огромную лупоглазую бычью морду, которая пила воду с поверхности. Как раз там, где лежала тень тёти Даши. Это химера! Как там её, блин? Что делать?
- Все на борт, это очень опасный местный хищник – голос Жорки было не узнать. Он орал как резаный. Все почему-то послушались и метнулись на катер.
- Ну и напугал ты меня, сын, даже сердце разболелось, - спустя минуту укорила Жорку жертва японской мифологии, сидя на узком диванчике нижней палубы. Раньше её здоровью мог позавидовать любой спортсмен, а теперь уже сердце болит. Быстро же сказывается на человеке выпитая невзначай тень! Химера выбрала тетю Дашу, и теперь будет преследовать её до конца дней, пока та не выучит по-японски волшебную фразу, которую надо повторить несколько раз. Понимая щекотливость ситуации, я подмигнула Жорке. Тот кивнул в ответ, показывая, что уже сам обо всем догадался.
Между тем Колганов похвалил Жоржа за удачный розыгрыш, и все дружно посмеялись над своей реакцией. Постепенно в каюте воцарилась спокойная дружелюбная атмосфера, а в генераторе кончилось топливо, и без малейшей опасности встречи с химерами, зато рискуя свернуть шею в темноте, мужчины отправились на берег собирать аппаратуру. Жорку оставили с нами, и он принялся учить свою маму спасительной фразе на японском, придумывая всякие более-менее вменяемые объяснения, для чего это нужно, ибо наша тетя Даша реалист, прагматик и материалист, и её на мякине не проведешь. Жорка тоже был прагматиком, отрицающим всё и вся, пока извилистые повороты моей судьбы не сбили его с пути истинного и не превратили в глубоко суеверного человека, таскающего с собой ритуальные ножи и прочую волшебную утварь.
Уговаривая свою упрямую маму, Жорж перебрал все возможные аргументы, от древних японских самураев до императорских кланов, но никакие доводы не действовали: тетя Даша была убеждена, что сын снова разыгрывает её и пытается заставить произнести на незнакомом языке какое-нибудь грязное ругательство, как уже случалось не раз. Когда силы Жоржа окончательно иссякли, вернулись остальные мужчины. Они доложили, что вся аппаратура запакована в кофры и томится на верхней палубе в ожидании скорейшего возвращения к родным берегам. Роберто, вошедший первым, услышал обрывок волшебной фразы на японском, и удивлено вскинул брови:
- А, вам это откуда известно? Это же секрет вечной молодости императорских гейш!- мне достаточно было одного взгляда, чтобы понять: Роберто уловил суть проблемы и просто-напросто подыгрывает Жоржу.
- Какой секрет? – заинтересовались любопытные женщины, и Роберто напустил на себя серьезности.
- Эти слова произносятся императорскими наложницами вместо специальной гимнастики для лица – надо повторить фразу двадцать раз подряд, но только при этом необходимо работать лицевыми мышцами, - и Роберто, страшно гримасничая, на безупречном японском языке повторил заклинание точь-в-точь. Тетя Даша, а следом за ней и мама, тут же приступили к «гимнастике гейш», а Жорка бросил на Роберто долгий взгляд, в котором читалось что-то вроде смеси подозрительности и намёка на благодарность. Слава Богу, кажется, положен конец холодной вражде моего самого близкого друга с потенциальным женихом. Это очень хорошо, потому что, начиная с завтрашнего дня, мы все будем проводить очень много времени вместе, ведь Роберто пригласил всех нас в свое родовое имение, где состоится грандиозный закрытый прием по поводу премьеры нового музыкального альбома «Последняя песнь Ангела».
Каникулы уже кончились, и, в принципе, нам с Жоркой пора было возвращаться в школу, но этот вопрос вообще никого не волновал – мы с первого класса учимся настолько хорошо, что учителя не сильно радуются нашим вопросам на уроках, ведь не все способны сходу на них ответить. Не обнаружив в первый день после каникул наших лиц среди других, расстроится только завуч – «добренькая» Карина Массандровна Барановская, большая любительница таскать домой дармовые продукты из школьной столовки, и преподающая немецкий язык в перерывах между приступами первобытной злобы. Холёная дородная блондинка пятидесяти лет, двуличная и подлая, завистливая и злая, она хорошо знала свой предмет и терзала учеников не хуже заправского садиста. Своих собственных детей она разбаловала настолько, что каждому нормальному человеку было ясно – в старости её ждет разочарование и одиночество. А, пока Карина Массандровна развлекалась – понаставит какому-нибудь бедолаге череду двоек, а потом с ласковой улыбочкой предлагает заниматься с ней дополнительно, чтобы исправить оценки. «Дополнительно» означало «за деньги». Такой вот педагогический шантаж. Попытки заниматься с другими, не столь дорогими репетиторами, заканчивались исправлением двоек. На единицы! Избегали участи стать двоечниками только гении (как мы с Жоркой), стукачи, подлизы и те ученики, чьи родители дарили Карине Массандровне дорогущие подарки по праздникам и будням. Короче, эта школьная фурия терпеть не могла нас с Жоржем, потому что поставить двойку кому-нибудь из нас было не за что, а терпеть наше безнаказанное вольнодумство она не могла в силу желчности натуры. Её просто трясло при появлении меня или Жорки в школе, ведь наши знаменитые и обеспеченные родители не считали нужным задаривать завуча. Они предпочитали делать подарки для школы: то живую елку к Новому году, то мультимедийку в актовый зал, а то систему климатконтроля в начальные классы, чтоб малыши не мерзли. А завучихе дулю с маслом! Надо предполагать, Барановская еще побьется головой об учительский стол, когда узнает, что пока они ремонтируют школу после пожара, мы с Георгием тусуемся в древнем замке на уникальном приеме, да к тому же среди самых известных, богатых и знаменитых в мире людей. И что сам Роберто Анжелини сходит по мне с ума. Может быть, тогда она перестанет считать меня одной из тех безнадежных дурочек, бегающих на задних лапках за её смазливым сыном.
Уговаривая нас на поездку, Анжелини нашел индивидуальный подход к каждому. Дяде Андрону он расписал красоту восхитительных видов древнего замка, отличающегося своей архитектурой, не свойственной венгерским крепостям, в стенах которого можно устроить фотовыставку во время приема. Колганову предложил обсудить интересный сценарий по маминой книге, и поговорить по поводу съемок с одним другом отца Роберто – известнейшим голливудским кинопродюсером. Жорке посулил ключи от фамильной библиотеки, где есть даже манускрипты из сгоревшей когда-то Александрийской библиотеки. Тете Даше обещал познакомить её с самыми влиятельными воротилами издательского бизнеса, а маме поклялся, что в залах и подземельях старинного замка та непременно найдет столько загадок и тайн, что сразу опишет их в своей новой книге, которую можно будет там же и экранизировать. Меня можно было не уговаривать, а Вася обреченно согласился на все; он мой ангел-хранитель и просто обязан следовать всем моим желаниям (сам же и научил, как загадывать желания, чтобы ангелу ничего не оставалось, кроме как их исполнять). Последним доводом стало то, что после премьеры в Токийском оперном театре у каждого из нас уже есть наряды для приема! Мама колебалась до последнего, но тут природа решила всё за нас: страну восходящего солнца стало трясти. Землетрясения здесь дело обычное, но в этот раз всё было серьезно. Билеты на все российские рейсы раскупили в считанные секунды, и мы остались не у дел. Не помогли даже тёти Дашины связи. Роберто же настойчиво предлагал помощь, и мама сдалась под напором стихии.
Итак, решено, мы летим в Венгрию, тем более что влиятельный отец Роберто прислал для каждого из нас специальное приглашение и билеты на ближайший рейс. Какое счастье! Все пребывали в эйфории от предстоящего приключения. И лишь один человек из нашей разудалой кампашки задал себе логичный вопрос: - Откуда, собственно, у итальянского аристократа родовое поместье в Венгрии, если мать у него родом из России?»
Глава тридцатая. Легенда о проклятом ожерелье.
Она всегда была красавицей, а сегодня, в день своей долгожданной свадьбы, Ангьяла просто блистала. Отражение в зеркале напоминало картину – точеный стан, длинные вьющиеся черные волосы, уложенные косами на голове в виде короны и переплетенные жемчужными нитями, словно нарисованные на личике брови, блестящие черные глаза - все это контрастировало с белоснежной кожей, из-за которой мать и нарекла дочку Ангьялкой, то есть ангелочком.
У аристократов не принято воспитывать детей, и Ангьялу совсем малышкой пристроили к кормилице, потом отправили в пансион, а нынче она вернулась домой, ведь пора выходить замуж, и отец нашел ей жениха. Ангьяла влюбилась в него до беспамятства после первой же встречи, и с нетерпением ждала свадьбы, примеряя роскошный подвенечный наряд.
- Ангьялка, дитя моё, ты прекрасна как утренняя заря! Твой жених не заслуживает такой красивой невесты, - старая верная служанка шутила, утирая слёзы в уголках озорных, еще сохранивших изумрудный цвет, глаз, - Люди говорят, его сердце не свободно, и он женится на тебе, только чтобы угодить родителям. Что ты об этом думаешь?
- Я думаю, что люди глупы. Они завидуют и лгут, лишь бы помешать моему счастью. Сколько раз ко мне подсылали разных гадалок, которые все твердят в один голос, что у него есть обязательства перед другой девушкой! Представляешь, они говорят, будто та, другая, из простых кровей, без роду, без племени, да еще пляшет к тому же в балагане вместе с факирами, цыганами и медведями, - Ангьяла презрительно скривила свои прелестные губки, - Мне на неё решительно наплевать, и на все в мире обязательства тоже. Он женится на мне, и точка. Отец все устроит, вот увидишь. Он любит меня. Я намедни попросила сторговать для меня одну безделицу, так хозяин уперся и не захотел продавать, выдумывая какие-то сказки про дурацкое заклятие. Что, ты думаешь, сделал отец? Натравил на него своих вассалов, и вчера подарил мне целый сундук украшений, которые отнял у упрямца. Вот увидишь, стоит мне заплакать, и он прикажет своим верным слугам вырезать всех молодых девушек в округе, будь они красавицы или уродины, - кровожадность и грубость характера не шли ни в какое сравнение ни с красотой девушки, ни с нежностью её имени. Опечаленная этой мыслью, служанка достала из ларца причину гибели невинного ювелира - удивительной красоты ожерелье из восхитительных крупных изумрудов и мелких брильянтов. На белоснежной коже Ангьялы украшение великолепно смотрелось, придавая девичьему образу таинственной силы и притягательности.
Невеста была слишком увлечена разглядыванием своего отражения в зеркале, чтобы заметить на ожерелье следы крови, запекшейся в углублениях странных букв, выгравированных на обороте массивной застежки. Надпись на непонятном языке в переводе означала «Повинуйся или умрешь», но легкомысленная Ангьяла ничего об этом не знала, как и о том, что у этого ожерелья есть двойники, но только с другими камнями. Соединив все ожерелья в одно, можно было привести в действие великую магическую силу, которой обладали эти украшения. По отдельности они творили добро или зло, наделяя своих обладательниц небесными дарами и адскими проклятиями. Куда уж было догадаться ветреной Ангьялке, что её прихоть дорого обойдется ей самой и всему человечеству. Ослепленная красотой и богатством жениха, идя на поводу своих сиюминутных желаний, она даже не попыталась заглянуть в его душу, иначе непременно увидела бы, что для неё там попросту нет места.
Всеми помыслами юноши владела прекрасная танцовщица, которая любила его столь же сильно. Бедняжку звали Элен. Не имея ни гроша за душой, она выросла подкидышем и даже не знала своего настоящего родового имени, но в благородном происхождении девушки сомнений не было, слишком уж выдавала её внешность. Белокурая и кроткая, как ангел, Элен навсегда покорила юного дворянина дивным взглядом прекрасных сапфировых глаз, но она даже не надеялась быть вместе с любимым, понимая всю безвыходность своего нищенского положения. Отец и дед юноши узнали о его увлечении, засуетились, и наскоро справили наследнику свадьбу с дочерью одного из влиятельных вельмож, а бродячий балаган Элен засобирался в дальний путь. Влюбленные всё же успели повидаться, и напоследок юноша взял слово с Элен, что она непременно вернётся, а сам поклялся ждать её в замке столько, сколько потребуется.
В те далекие времена чувства людей проявлялись ярче, а любовь была более страстной, чем ревность. Мать влюбленного юноши непременно встала бы на его сторону и не допустила опрометчивой женитьбы сына на богатой холодной красавице Ангьялке. К прискорбию, мать юноши давно погибла от руки собственного мужа. Приревновав любимую супругу к своему родному брату, даже не подумав о чувствах маленького сына, сумасброд и самодур бросил её в подземелье замка. Это случилось более двадцати лет назад, а когда через сутки ревнивец пришел в себя и одумался, то уже никто не мог отворить тяжелые чугунные двери, ведущие туда, где стонала и кричала в адской темноте его невиновная, умирающая в страшных муках жена. Роковая свадьба юноши и Ангьялы выпала на тот же злосчастный день, что и заточение несчастной, только двадцать лет спустя.
И в тот же самый трижды проклятый день бездыханное тело белокурой Элен погрузилось на дно озера, расположенного в самом центре прекрасного сада, спрятанного за массивными стенами замка жениха. Ангьялка торжествовала! Она получила всё, к чему стремилась: замок, богатство, положение и вожделенного супруга. Казалось бы, живи да радуйся, но семейная жизнь не складывалась. А, спустя три года Ангьялу нашли мертвой в собственной спальне... день в день. Схоронив следом, одного за другим, деда и отца, в угоду которым он предал великий дар небес – чистую любовь прекрасной девушки, вдовец с горя отрекся от своего имени, и теперь все называли его «Мессир», так, как всю жизнь звал своего хозяина Тьери - старый француз, бывший при юноше кем-то вроде камердинера. Он чистил одежды, приносил еду, наполнял ванну, брил хозяина, помогал в ежедневных заботах, пока однажды не забылся от старости вечным сном.
Шли годы, но Мессир, никогда не покидавший стен замка, не старел так, как обычно старятся люди. За двести лет он только возмужал и выглядел как тридцатилетний мужчина. Одержимый колдовством и магией, Мессир обладал репутацией жестокого тирана и изверга, щедро платившего чернокнижникам. Он постоянно выписывал к себе самых блестящих учёных, сильных волшебников, экстрасенсов и магов в качестве учителей, чтобы усилить свое сатанинское могущество. Он фанатично приобретал все новые и новые знания, овладевал сложнейшими заклятиями и ритуалами, добывал ценнейшие манускрипты и редчайшие ингредиенты для колдовских зелий, пока не достиг в этом деле абсолютного совершенства. И теперь он мог вернуть себе Элен.
Хотя портретное сходство было полнейшим, Мария, в тело которой после сложнейшего ритуала переродилась душа Элен; Мария, обещанная Мессиру с самого первого дня своего рождения в далекой России; Мария, прекрасная, кроткая и невинная, как и Элен - Мария, в отличие от утопленницы из озера, совсем не помнила Мессира. Это не стало препятствием для брака. Девушку в буквальном смысле «продали замуж», не спрашивая согласия. Как жаль, что души после перерождения не хранят памяти о прошлых жизнях. Это стало страшной трагедией для супругов – Мессир и Мария обвенчались тихо и скромно, оставшись жить в родовом поместье. Как винил он себя в её гибели, в той, прежней жизни. Ах, как много он хотел сказать ей, но она не понимала! Внешне столь похожая на Элен - танцовщицу из балагана, Мария была совершенно другой: тихой, спокойной, терпеливой и покорной, к тому же крайне молчаливой. Эту женщину он полюбил, пожалуй, даже больше, чем некогда Элен. Быть может потому, что стал старше, мудрее и научился ценить искреннюю привязанность чистого девичьего сердца.
А, жители в округе будто не замечали странностей, происходящих в проклятом имении - они продолжали слепо повиноваться Мессиру. Словно околдованные его магией, люди не видели, как каждую ночь Мессир выходит к озеру, произносит заклинание, и из воды к нему поднимается прекрасная утопленница. А леди Мария плачет у окна спальни, спрятавшись за гобеленом, и наблюдая, как обнимает её муж умершую насильственной смертью дорогую сердцу подругу, мечтая оказаться на её месте. Мечты, мечты, как прискорбно, что самые жуткие из них скоропостижно сбываются. Безжалостно.
Единственное, что крестьяне заметили, это как после женитьбы Мессира на Марии в замке прекратились страшные явления: под утро после каждого Рождества на стенах больше не появляются очередные барельефы с изображением окаменевших горгулий, а на заднем дворе в клетках для пыток не мучаются невесть откуда взявшиеся невольники, истерзанные до полусмерти.
Москва слезам не верит. Краткая тридцать первая глава о любви Греты к кошкам и не только, а заодно об очередном гениальном изобретении Журавлева, известного комика, повесы и хулигана.
Грета рыдала в роскошной кухне столичного особняка, где она служила экономкой, а Вячеслав Журавлев, срочно вызванный на подмогу, утешал её, как умел:
- Грета, вы совершенно зря так переживаете! Джек у нас товарищ, привыкший к вольготной жизни, а вы заперли его в доме и еще хотите, чтобы он не пачкал ковры! Греточка Карловна, драгоценная моя, поймите, Джек – кобель. Он животное, и не надо предъявлять к нему человеческих требований. Посмотрите только, в цивилизованном мире до чего дошло? Многие женщины радуются уже тому, что их мужья не грызут мебель и не пачкают ковров, и не кусают тещу, а вместо этого идут себе на рыбалку в парк или тихо пьют пиво у телевизора! А Джек пёс, ему сам Бог велел быть воплощенным несовершенством, - уговоры не помогали.
И, хотя убирала в доме не экономка, а уборщица Клавдия Ивановна, ничто не могло восполнить урона, нанесенного Гретиной немецкой чистоплотности, намедни поруганной Джеком. Грета Карловна безутешно рыдала, живо представляя, как стоимость дорогого персидского ковра позапрошлого века вычитывают из её, Гретиного, ежемесячно хорошего жалованья, но Журавлев об этом не знал, а посему продложал её утешать:
- Ну, Грета Карловна, голубушка, ну, хотите, ради вас я изобрету домашний ватерклозет для собак? – на этом месте он принял мечтательный вид, одним глазом поглядывая на реакцию Греты, наглухо лишенной чувства юмора, - Представьте себе: круглая санитарная ваза, а посередине торчит фонарный столб. Ну, в качестве, так сказать, приманки. А? Как вам моя идея? Мне кажется, она гениальна! Пойду, срочно запатентую, пока конкуренты не опередили, а Джека заберу для испытаний образца, Вы же не возражаете, уважаемая? - воспользовавшись минутным замешательством Греты, туго соображающей, то ли её надурили, то ли над ней пошутили, дядя Славик смылся во двор к весело играющему в снегу Джеку. Дабы сберечь психику животного, он отвязал пса от забора и попросту забрал его к себе, справедливо решив, что Муська сама о себе позаботится – кроме того, Грета любит кошек.
Да, Грета была кошатницей, но вот Муся не питала нежных чувств к экономке. Эта свободолюбивая кошка привыкла жить в творческой атмосфере, бесконечно царящей в доме, а немка Грета все время норовила навести тут свои зарубежные порядки. Джека она запирала то в чулане, то в библиотеке, потому что боялась и не любила собак. А, Муську кормила сухим кормом, как обычную кошку, да еще порывалась взять на руки! Безобразие! Какое неуважение. Допускать такое обращение с ней, дважды породистой, да еще в такой ответственный момент, когда ей так тоскливо без любимиц, обещавших привезти в подарок японский шелковый коврик! Надо будет поставить её на место, и как следует погрызть Гретины новые туфли, хоть и противно, конечно, но это вопрос принципа. А, кошки народ очень принципиальный!
Грета жила и работала в доме уже давно. Она никогда не воровала (ей щедро платили, так что никакой необходимости брать грех на душу не было), не шарила по шкафам и не читала чужих писем, но один её вид почему-то всегда страшно раздражал кошку. Всегда в одной и той же длинной черной юбке и в атласной блузке свободного кроя, под пояс, с застежкой до самого подбородка, она вместо прически скручивала на голове неприятнейшего вида дульку и закалывала ее доисторическими шпильками. В таком наряде высокая и не очень худая сорокалетняя женщина, вовсе не лишенная природной привлекательности, скорее напоминала древнюю египетскую мумию, довольно сильно болевшую еще при жизни. Кроме того, Грета не пользовалась косметикой, а в наше время подобными средствами не брезгуют даже мужчины, хотя принадлежность экономки к женскому полу сомнений не вызывала.
И угораздило же Грету, при всем при том, влюбиться в Журавлёва, известного повесу и дамского угодника. Теперь, пока хозяек не было дома, а хозяйские родители проводили время за городом, экономка использовала разные уловки и ухищрения, чтобы заманить в гости потенциального жениха. А тот, как на беду, всегда ловко уворачивался от её «любовных чар» и быстро сбегал в общество молодых длинноногих хохотушек, ловко одурачивая простодушную Грету. Наблюдать за процессом было забавно, но только при условии полнейшего отсутствия других развлечений. Или для того, чтобы отвлечься от терзающих сомнений и разного рода волнительных предчувствий. Ведь фотографии, перевязанные красной ленточкой, которые Милочка после привораживания жениха сунула под матрасик в кошачье ложе, каждую ночь принимались трепыхаться и жужжать, мешая спать пожилой и степенной кошке Муське. Пришлось перебраться на удобную, большую и мягкую хозяйскую кровать, но беспокойство не отпускало. Оставалось только ждать и надеяться на лучшее, наблюдая нелепое поведение Греты, получая заслуженные лакомые кусочки от добрейшей уборщицы Клавдии Ивановны, и считая дни до возвращения своих любимиц. Но, Муська не знала, что ждать обещанный Милой шелковый коврик ей придется долго. Очень долго.
Глава тридцать вторая. Тайна лабиринтов Ганкаджимы, или Откуда взялся японский след во всей этой подземной истории, весьма темной и гораздо более запутанной, чем кажется на первый взгляд.
Я, конечно, ангел-хранитель Милы, но тот приказ, который мне вручили в небесной канцелярии совсем недавно, специально призвав на Пятый, просто связал меня по рукам и ногам, которых, слава Богу, у меня так и нет! Как, скажите на милость, можно оберегать ребенка, просто повинуясь всем его сеюсекундным желаниям? А мне, между прочим, под предлогом «дела государственной важности» повелели идти на поводу у девчонки, как если бы она ведала, что творит! Кошмар! И, главное, ослушаться не моги – упекут разом на Нулевой, хранителя дадут захудалого, типа меня самого, и имени не спросят. А, если и спросят, не сразу вспомнишь со страху.
Короче, пока Милочкино небесное Отражение гоняет по Пятому уровню райских птиц и достает достопочтенную канцелярию требованиями немедленно подать ей Роберто Анжелини на блюдечке с голубой каёмочкой, я вынужден повиноваться её вполне конкретным желаниям здесь, на Нулевом. Одна радость, что я не человек, ведь нас всех ожидают очень серьёзные испытания, не всегда совместимые с жизнью.
Поступая иррационально, вдруг неожиданно начинаешь понимать, в какого жуткого зануду успел превратиться! Дети терпели меня? Молодцы! Респект и уважуха, как говорят здесь. Повинуясь приказу, я теперь действовал против доводов великого разума. Потому, стоило только девчонке неосознанно забеспокоиться о судьбе Жоржа, опрометчиво стремящегося в заброшенную штольню покинутого острова чужой страны, как я сам вызвался его сопровождать. И, не зря. Мальчишка, конечно, гений по земным меркам, но даже он не понял того, с чем столкнулся. Пришлось закачать ему в ноутбук ту самую схему, которую совсем недавно я рисовал для Милы на зеркале. Парень сопоставил факты, и, кажется, сделал далеко идущие выводы. События минувшего дня не позволили нам обсудить все случившееся сразу, поэтому мы втроем устроили ночное собрание, чтобы разработать план перед отправлением в Венгрию. Жорка приволок весь свой багаж в номер Милы, и теперь дети совмещали приятное с полезным: в очередной раз паковали чемоданы и обсуждали происшествия. Жорж, видимо, очень плотно поужинал, потому что тарахтел, как заведенный трактор:
- Остров Хашима (Ганкаджима), расположенный в пяти километрах от Нагасаки, начал свою историю в 1890 году и был очень перспективным, - нет, Жорке точно надо идти работать преподавателем географии, - Некогда густозаселенный, уже в 1974 году остров практически опустел. Спрашивается, почему? Ответа нет, идем дальше. Шахты и заводы закрылись, а рачительные японцы даже не пытались вывозить оттуда оборудование и все такое. А, почему? – как фокусник, который того гляди ловко вытащит из шляпы длинноухого кролика, Жорж тянул время, чтобы произвести впечатление на публику, - Потому, что …, - сделав круглые глаза, он стал похож на старый запорожец с выпученными фарами, и Мила не выдержала:
- Потому что, что, Жора?
- Потому что открылись врата! – Жорж вошел в раж. Дальнейшие его рассуждения напоминали бред умалишенного, но зерно истины там присутствовало! – Вася объяснил мне (ну, вот, теперь он на меня все валит), что инферны всячески стремятся войти в наш мир, чтобы спокойненько себе вербовать дураков и покупать у них души, как колонизаторы у индейцев выменивали золото на побрякушки. Для этого сейчас нанимаются целые толпы сведущих и посвященных в суть вещей, то есть ведьм и колдунов, которых у нас тут, оказывается, полным полно разгуливает. Глядя на нашу завучиху и её родных детишек, я готов этот факт признать, - прозвучало не совсем убедительно, но Жору это нисколько не смущало, - Большинство войн и конфликтов на земле – это дело рук инфернов, я так думаю, – Мила была потрясена; она ни за что не поверила бы, если б не было в её жизни за последние несколько дней такого количества встреч с вурдалаками, монстрами и призраками. Жорж продолжал развивать свою теорию:
- Сама посуди, войны инфернам на руку, причем любые. Только представь на минуточку своей блондинистой головой, сколько малодушных людишек сразу бежит к ним за помощью, лишь бы спасти свои денежки или жалкую жизнь! А, сколько народу самоотверженно отдадут себя, чтобы вернуть родных и близких, пострадавших от войны! Слабоумие и отвага – вот два двигателя! В конечном итоге безумцы теряют гораздо больше, потому что честных сделок с минусовым народом быть не может, - когда это Жорик успел так поднатореть в столь щекотливых вопросах? Похоже, парень и впрямь далеко пойдет! Нашего юного гения несло:
- Инферны затевают всякие междоусобицы и даже щедро финансируют их, но, я заметил, делают это в строго отведенных местах. Есть страны, которые вообще никогда, считай, толком ни с кем не воевали, а знаешь, почему? Потому что на их территории нет ворот в иные миры, и инферны не проявляют там свою активность! Я уже говорил, что в Японии, скорее всего, есть проход, соединяющий этот мир и инфернальные уровни? Нет, не говорил? – Мила отрицательно качала головой.
- Значит, подумал, а сказать забыл! Инферны, конечно же, всегда стремились через него выйти наружу, но что-то им мешало. Я даже думаю, что атомную бомбу в 1945 году на Нагасаки не просто так сбросили, а именно, чтобы открыть проход между мирами! Ведь с Хиросимой сперва промахнулись. За тридцать лет радиационный фон более-менее выровнялся, и твари из-под земли толпой опять попёрли наружу, как пена из бешеной собаки! – задумавшись о только что озвученной нездоровой метафоре, он поправил очки и принял позу великого мыслителя, - Ну, так вот, что нам удалось выяснить во время краткой экспедиции: штольни заброшенного острова соединены между собой под землёй, и образуют настоящий лабиринт, уходящий глубоко вниз. Я взял образцы почвы, позже сделаю спектральный анализ. Короче, я уверен, что этот лабиринт – не что иное, как проход с земли на какой-то минусовой уровень, скорее всего на минус Первый. Видимо, вскоре после того, как он открылся, остров заполонили призраки, оборотни, вурдалаки и прочая нечисть, и люди в страхе сбежали.
- Одного не пойму, - вмешалась Мила, - а почему вслед за людьми «прочая нечисть» не ломанулась в большой мир? Что-то держит их на острове?
- Еще как держит! Магия! Мы с Васей, когда в штольню залезли, нашли там целый колдовской арсенал, а в самом центре стоит огромный такой стол, типа алтаря. На нем книга старинная, на древнегерманском что ли. Нигде ни пылинки и свечи горят. Я хотел для исследований книгу забрать, так твой ангел мне такое устроил! Как начал камнями кидаться; я даже испугался – не сразу сообразил, что это он буянит. А что, я ведь его не вижу и не слышу без айфона, а его же достать и включить надо, а руки же все время заняты, а спуск же крутой. В общем, пришлось книжечку оставить, но некоторые страницы я все равно сфоткал. Осталось выяснить, кто заправляет этим алтарем и как этот кто-то живет в столь жутких условиях. Там радиационный фон в два раза выше нормы, я замерил. И еще. Там повсюду кошки! – Жорж произнес это с таким видом, будто кошки были теми самыми невиданными монстрами, сдерживающими гораздо более крупных чудовищ в пределах острова. Мила улыбнулась и ответила:
- Да, кошек я заметила. И еще крыс. Будешь смеяться, но ими верховодит та самая призрачная дама, которая встретилась мне в библиотеке. Они даже кланяются ей, совсем как люди, - склонившись в почтительном реверансе, она продемонстрировала, как это делают кошки. Жорж не поверил, за что на месте был бит подушкой по голове. Этим эпизодом заседание тайного совета закончилось - вместо него началась возня с подушками.
Уже через час, собрав вещи и распихав их по чемоданам, вдоволь навоевавшись, дети мирно спали. А я в ужасе метался по отелю, пытаясь понять, как же быть дальше? И, нечаянно забрел в номер Колганова, где стал свидетелем весьма интересного разговора. Вадим Владимирович стоял возле окна и говорил по телефону:
- Да, я готов в это поверить. Скажите, образцы с перчаток сходны по составу с теми, которые я сдал в лабораторию после похищения? Что? Идентичны? Даже так? Очень интересно. Благодарю вас. Как только вернемся, приглашу с супругой на спектакль. Непременно! Кстати, как она поживает?
Пользуясь преимуществом своего временно бестелесного положения, я нырнул в канал сотовой связи и уже через секунду вылез из телефонной трубки в лаборатории засекреченного российского НИИ имени одного великого физика. По ту строну телефонной трубки, подергивая кончик бородки, с Колгановым беседовал приятного вида благообразный старикан с бейджиком «старший научный сотрудник» на белом халате.
Ну и дела! Надо срочно вернуться, пока они болтают, и рассказать всё Милочке. Да, не удивляйтесь, таков небесный приказ, все ей докладывать. Только на небе не учли, что я все-таки в первую очередь ангел-хранитель, и буду беречь сон своей подопечной до тех пор, покуда она желает спать, и её жизни ничто не угрожает. С этими мыслями вернувшись в отель и собравшись немного помечтать, я почувствовал невероятную энергетическую активность в номере Милы. Рванув туда сквозь все стены, я застал удивительную сцену: тело Милочки горизонтально висело над кроватью, медленно вращаясь вокруг своей оси по ходу солнца, и излучало сильный оранжевый свет, а её наэлектризованные волосы шевелились как живые.
Жорка спросонок забился в угол и не сводил с Милы завороженного взгляда, а заодно и объектива чудо-камеры. (Похоже, теперь он даже спит с айфоном в руках!) Мгновение спустя, тело исчезло. Я не успел подумать, что это работа Ангелов высшего легиона, и они должны были меня предупредить, как Жорж пришел в себя и буквально бросился на меня, отшвырнув в сторону свой фотоаппарат. Не знаю, что наш гений собирался со мной сделать, но он видел меня невооруженным глазом – это совершенно точно! Слава создателю, секунду спустя над кроватью вновь вспыхнул яркий свет, который вернул нам Милу, все такую же спящую, только изрядно испачканную гарью и сажей. Да, вот она - судьба медиума менами; через тебя вершатся великие дела, спасаются целые цивилизации, а ты даже не в курсе. Спишь себе глубоким сном невинной души. На лице Милы красовался огромный кровоподтек. Если его не убрать, то останется шрам. Поцелуй ангела лечит все, и я легонько поцеловал мою подопечную в пылающую щеку. Уверяю вас, Жоржу это не понравилось. А Мила, всё еще находясь в глубоком трансе, даже ничего не заметила.
Теперь она будет спать крепко до самого утра. Легким движением мне пришлось сделать из девочки сомнамбулу и активировать её способности к левитации (проще говоря, я заставил её взлететь, не просыпаясь) да отправить в ванную комнату, наказав телу самостоятельно помыться, как следует, и вытереться. Уже через десять минут чистенькая Мила в длинном гостиничном халате, не просыпаясь, вернулась в кровать, а на Жоржа, наблюдавшего за происходящим из темного угла, было страшно смотреть. Стуча зубами, он переваривал увиденное и пытался найти этому научное объяснение. Только бы выдержала весь этот поток информации неустойчивая подростковая психика. Сжалившись над горе-ученым, к тому же, похоже, неравнодушным к Миле, я вынужден был вновь лезть в ноутбук, чтобы все ему объяснить. Заодно рассказал про Колганова. Выяснилось, что история с похищением Жорке хорошо известна! Впрочем, не только ему, но и всей, как говорит Колганов, прогрессивной общественности. А, дело было так.
Пару лет назад артиста Колганова похитили прямо из собственной кровати, и в пижаме увезли в неизвестном направлении. Очнулся он, будучи привязанным к стулу, глубоко под землёй, в каком-то старом подвале, и охраняли его два кошмарных гоблина. Они все время угрожали пытками и заставляли рассказывать им смешные лыбарики – фирменные Колгановские прибаутки, которыми он прославился в узком кругу родных и близких.
За весь период, пока преступники держали артиста взаперти, они не выдвинули ни одного требования, явно намереваясь зачем-то оставить Колганова у себя до конца дней. Никакие розыскные мероприятия, предпринятые компетентными органами, не дали ровным счетом никаких результатов. Когда уже все отчаялись вновь увидеть артиста живым и невредимым, он совершенно случайно был найден в подвале одного известного московского театра, с кляпом во рту. Он был худой и бледный, все так же привязанный к стулу, и весь испачканный какой-то гадостью. То, что мог рассказать артист о своих тюремщиках, так это истории про их невероятную жестокость. Единственным нормальным живым существом, с которым Колганов виделся за все время заточения, был кот Ацетон, но и того гоблины, кажется, сварили в супе. Такие вот дела. Видимо, желание выяснить причину и цель собственного похищения привели Колганова в лабораторию засекреченного НИИ. А, может, его тоже завербовали инферны, и только после этого выпустили, а? Да и саму лабораторию тоже могли финансировать из-под земли. Запросто, у них это дело практикуется, особенно когда вопрос касается оружия или других военных разработок. Как знать, как знать… Мы с Жоржем решили придерживаться скептической точки зрения на эту ситуацию, когда будем ставить Милу в известность о событиях столь насыщенной ночи. И сделаем мы это уже в Венгрии, а пока пусть наслаждается любовью и прелестями путешествия.
Ответ на вопрос, почему у Жорки не было ангела. Глава тридцать третья про «СБЫЧУ МЕЧТ» или Секретные правила: как загадать свое самое заветное желание, чтобы оно непременно сбылось. Краткое руководство.
По пути в Венгрию, в самолете Жорж был суров и мрачен. Может быть, это потому, что его усадили не вместе со всеми, а совсем одного, рядом с пустым креслом, в дальнем конце салона бизнес-класса? Или потому, что Мила сидела у него на глазах чуть ли не в обнимку с Анжелини, и они мило ворковали всю дорогу. Решив не мешать влюбленным, я влез в ноутбук и всячески развлекал Жоржа, но нашего гения, кажется, в ресторане плохо покормили перед вылетом. Или вообще звезды в этот миг располагались не очень удачно? Короче, Георгий пребывал в грустном настроении, и отказывался разговаривать даже об испытаниях в гигантском андронном коллайдре. А, ведь раньше это была его излюбленная тема. Я вовсе отчаялся расшевелить «юношу бледного со взором горящим», как вдруг Георгий печальным голосом типичного Гамлета поинтересовался:
- Скажи, а почему у меня нет ангела-хранителя? Многого не случилось бы, будь у меня свой ангел! Я что, не достоин?
Я опешил от такой постановки вопроса, и, обреченно вздохнув, покорно полез в ноутбук. Спустя некоторое время к Жоржу подошла Мила, как раз в тот самый момент, когда на экране появилось…изображение! Она впечатлилась и затараторила Жорке прямо в ухо:
- Жорик, смотри, это же наш Вася! Как это произошло, ведь раньше Васька общался с нами исключительно словами или рисунками, а тут на тебе – образ. С крыльями и всеми делами, как положено ангелу. И мы можем рассмотреть его лицо! Боже мой, какой милый у меня, оказывается, ангел. Да ему лет двадцать по земным меркам, никак не больше. Странно, а раньше мне почему-то казалось, что он старше нас с тобой лет на сто! Ой, Жорка! - Жорж смотрел на экран невидящим взором, и даже ни разочка не улыбнулся, когда я церемонно раскланялся перед ними, а потом начал размахивать крыльями, показывая, чтобы взяли наушники. Друзья послушно воткнули по одному наушнику в уши (естественно, а куда же еще!), и услышали мой голос впервые в жизни:
- Ну, что ли, здравствуйте! Как видите, ангелы тоже кое-что смыслят в компьютерной технике. Но, шутки в сторону. Отвечая на поставленный вопрос, я вначале поинтересуюсь у тебя, Георгий, а ты хоть раз в жизни испытывал потребность в помощи ангела-хранителя? Или наукообразное мышление отрастило тебе гордыню, и ты решил, будто все во вселенной тебе подвластно без посторонней помощи? Ты своего хранителя хоть один разочек позвал? А? Хотя бы один единственный раз, когда тебе вдруг выпала нежданная удача, ты сказал хотя бы малюсенькое спасибо своему хранителю? Нет! Так, чему же ты удивляешься? С какой это стати кто-то вдруг будет помогать тебе, да еще без твоего ведома или против твоего желания? У нас так не положено. Извини, друг, - Вася на экране развел руками, а заодно и крыльями. Жорка часто заморгал и не знал, что возразить, но страсть к противоречиям пришла на выручку:
- А Милка что, звала что ли? – выпалил он, не особенно надеясь на весомость этого детского аргумента.
- Мила звала. Она звала Ангела, и меня отправили её защищать.
И тут Милу словно в ледяную воду окунули! Мысли зашуршали в её голове: « - Я звала Ангела? Да, наверное, звала, но никак не хранителя! Я звала другого ангела, Роберто! Роберто Анжелини – у него сценический псевдоним – Ангел! Какая чудовищая ошибка обернулась таким невероятным совпадением!» – Вася, ты читал мои мысли?
- Да, Мила, я знаю, что ты звала совершенно другого ангела и грезила его появлением в твоей жизни, но небесам виднее, как исполнять желания людей, чтобы это пошло на пользу всем. В итоге теперь я здесь и служу хранителем твоей души до тех пор, пока она чиста, как сейчас.
- Вась, а что будет потом, ты меня бросишь, да? – теперь она часто заморгала с хлюпающим носом и готова была того гляди разреветься.
- Не торопи событий, Мила. Я не знаю, что будет, это может сказать нам только Хранитель Великой Книги Судеб, и никто другой. Давайте просто наслаждаться настоящим. Хватит киснуть! Вас ждет Венгрия, а вы носы развесили.
Переглянувшись с Жоркой, они хором подумали одно и то же:
- Спасибо тебе, Вася!
От неожиданности я зарделся на экране и смущенно выбрался из ноутбука. Мила, обращаясь к Жорке, продолжала бухтеть:
- Да, судя по его реакции, благодарностью своей люди ангелов не избаловали. Стыдно-то как, я ведь сама первый раз его поблагодарила! Ах, ведь он сам, своими руками, можно сказать, научил меня делать так, чтобы все желания исполнялись. Тебе надо срочно попросить Васю! Может, тогда тебя тоже наградят хранителем? Жооорик, а, как ты думаешь?... – Жорик никак не думал, ведь в этот самый момент стюардессы начали разносить еду и салон наполнился гастрономическими запахами, отключающими его мегамозг. Пришлось отложить решение всех жизненно важных дел на послеобеденный период, ведь Жоржу необходимо подкрепиться, да и Мила ушла кормить своего Роберто.
Наскоро перекусив, Жорка старательно пытался запомнить всё то, чему я его учил. Если вы думаете, что загадывать желания и мечтать так просто, то ошибаетесь! Точно вам говорю! Вы сейчас сами убедитесь, что это целая наука! Итак, правил всего двенадцать, как месяцев в году. Самое первое правило – напиши свое желание. На бумаге, в компе – не важно, хоть пальцем на стекле, главное, чтобы оно было написано. Потому что мысли скоротечны, и даже ангел не может угнаться за потоком сменяющихся желаний: съесть апельсин, включить телевизор, почесать спинку, погулять, купить конфет, выключить телевизор и попасть носком в корзину, или позвонить маме. Да, куча всяких «хотелок», а главную мысль – основную мечту, за ними не разглядеть.
Например, взять хотя бы Жорку: сейчас он с удовольствием жуёт свой пирожок и совсем забыл, что минуту назад канючил, как маленький, требуя себе личного хранителя: «- Хочу ангела, и все тут!». Кстати, желание, вроде, налицо, а толку никакого. Почему? Потому, что оно сформулировано неправильно, и его хоть сто раз запиши – ничего не сбудется. Или, наоборот, сбудется когда-нибудь, а тебя уж и в живых нет. Так что рядом с желанием надо записать сроки его исполнения. Это и есть следующее правило. Не удивляйтесь, в Небесной канцелярии страшная бюрократия, иначе очень трудно ангелов разных рангов держать под контролем. Им подвластны пространство и время, и существовать они могут одновременно в настоящем, будущем и прошлом. Так что, если хочешь помочь своему желанию исполниться, надо записывать его только в настоящем времени, будто оно уже сбывается. Правда, правда. И никаких отрицательных частиц, вроде «Не иду сегодня в школу» - на небесах до того светлые существа, что ваших «не» они просто не заметят и прочитают «Иду сегодня в школу». Кстати, еще нельзя желать ничего для других – они сами себе всего пожелают и без вас.
Загадывая что-то заветное, нужно думать только о себе. Я знаю, что именно этот пункт понравился Жорке больше всего! Кстати, не вздумайте загадать что-то такое, чего вам не особо хочется, но, допустим, оно вашу маму порадует. Это категорически запрещено. Хотеть надо для себя и только того, чего душа просит! Если ваше желание злое или нечестное, или может кому-нибудь навредить, то лучше вообще забудьте о нем как можно скорее. Зло и обман вернутся к вам обратно, увеличившись в десятки раз.
Жорка утвердительно закивал:
- Это точно! Проверено на завучихе. Мы её за все давно простили и только добродушно посмеиваемся, а она злится всерьёз, и все время у неё что-то приключается: то ключи в замке застрянут, то чулок порвется, то на лбу прыщ выскочит размером с фасолину, то сын придурок школу спалит.
- Короче, желание должно быть добрым и хорошим. Вот. Теперь, учитывая все эти правила, начинаем мечтать! В подробностях, в самых мельчайших деталях описывая свое желание, которое уже начинает сбываться. Чем больше положительных эмоций вложено в мечту, тем скорее она исполнится – таково еще одно правило. Просто эмоции и есть та самая энергия, которая станет строительным материалом для материализации желания. Как только ты опишешь в подробностях, чего так хочется твоей душеньке, непременно добавьте еще одну фразу: «Пусть это или нечто большее гармонично войдет в мою жизнь, принесет радость и счастье мне, и всем, кого это желание касается». Потому что вдруг у ангелов разыграется воображение, и они захотят сделать тебя в сто раз счастливее? Не надо нас ограничивать. Еще последняя волшебная фраза нужна для того, чтобы встречной волной случайно никого не зацепило. Вдруг твоя мечта может кого-то сделать несчастным, а ты и не задумывался об этом? Чтобы такого не произошло, добавь волшебную фразу «Моё желание искренне и идет от сердца, поэтому приносит всем только добро и счастье», тогда непременно всё будет хорошо.
Теперь самое главное правило – о желании надо забыть сразу же после того, как оно написано! Да, именно взять и забыть. Настырно думать о том, когда же оно свершится, тоже нельзя. Если мысли убегают из-под контроля, возвращаясь к вожделенной мечте каждую секунду, просто представляй себе розового кролика, или слона. Короче, думай о чем угодно нереальном, только не о загаданном желании. При этом надо не лежать на диване, пассивно ожидая светлого будущего, а начать потихонечку двигаться по направлению к мечте. Например, если человек хочет стать великим художником, то достаточно просто каждый день рисовать. Соблюдая эти правила, ты сам не заметишь, как ангелы приведут тебя к самой заветной цели. Все это я хотел рассказать Жорке, но тот, наевшись, уже давно сопел в уютном кожаном кресле Боинга, совершенно забыв про ангела, которым бредил совсем недавно. Будем надеяться, что Небеса еще тогда услышали его мечту, тем более что сейчас мы к ним особенно близки.
Глава тридцать четвертая. Его величество замок. Знакомство с Мессиром, его коллекцией вин, и тайнами старого поместья.
Будапешт встретил нас чудесной погодой. Легкий морозец и мелкий снежок освежили воспоминания о том, что совсем недавно было Рождество! Правда, у католиков, а Венгрия католическая страна, так вот, у них все церковные праздники отмечают на две недели раньше – по старому календарю. На нашем настроении этот факт никак не отразился. Забравшись в шикарный автомобиль, который за нами прислал отец Роберто, мы двинулись в замок семьи Анжелини. Всю дорогу дядя Андрон и Жорик не расставались с фотоаппаратами, а я никак не могла наглядеться на Роберто. Хён, наоборот, игнорировал все красоты и с бесстрастным выражением лица обеспечивал нашу безопасность скорее по привычке, нежели по необходимости. Колганов с въедливостью жука-короеда забрасывал моего будущего жениха разными вопросами, совершенно не давая нам поговорить. Бертино вежливо и подробно отвечал. Он оказался превосходным рассказчиком! Он вообще все делал превосходно. Даже мама стала совершенно иначе к нему относиться. А тетя Даша и вовсе была похожа на маленькую девочку, восторженно глазея на удивительной красоты страну из окон автомобиля класса «люкс».
Воспользовавшись минутным замешательством, Роберто извлек из мини-бара бутылку какого-то вина и несколько фужеров, предлагая отметить наше прибытие. Вытаскивая пробку, он с гордостью произнес небольшую торжественную речь:
- Есть одна легенда, связанная с этим вином. Его делают из винограда, прихваченного первыми морозами. Сейчас я разолью его по бокалам и расскажу вам эту историю, а вино пока «подышит», чтобы обрести гармоничный вкус.
Он раздал бокалы с вином и незаметно подмигнул мне, когда мама протянула руку не к вежливо предложенному бокалу, а к бутылке (привычка – она очень не любит стаканов и их сородичей, предпочитая пить прямо из упаковки). Наделив божественным напитком каждого из присутствующих, кроме водителя и морально отсутствующего Хёна, который, как могло показаться со стороны, даже не заметил протянутого ему бокала, Роберто продолжил:
- Итак, когда-то давно мои прародители жили в Италии и занимались виноделием. Дела шли настолько успешно, что изготовленные вина поступали только на столы самых влиятельных особ. Все были довольны и счастливы, кроме одного моего предка. В отличие от меня, он великолепно разбирался в виноделии, и по натуре был великим экспериментатором: вечно искал новые сорта винограда и раскрывал секреты изготовления редких вин. И вот однажды ступил он на венгерскую землю в поисках рецепта какого-то удивительного вина. Здешние склоны у подножия гор, с одной стороны защищенные от ветров высокими каменными громадами, а, с другой питаемые водами чистейшего озера Балатон, давно зарекомендовали себя идеальным местом для выращивания винограда. И местные виноделы славились необычайным мастерством. Именно в этих землях рождалось так называемое «ледяное вино», за которым столь долго охотился мой пращур, но секрет его изготовления могли передавать только внутри семьи. Недолго думая, мой богатый и именитый предок женился на дочери местного вельможи и стал полноправным владельцем замка и прилегающих виноградников.
Спустя годы, красавица жена родила ему сына. По поводу столь знаменательного события в замок съехались все итальянские родственники. Молодая мать надела в тот вечер самое лучшее платье и драгоценности, ведь раньше она никогда не видела родственников мужа и очень хотела им понравиться. А, когда все приглашенные приехали и собрались в каминном зале за общим столом, стало ясно, что брат-близнец хозяина замка без памяти влюбился в его очаровательную жену. Весь вечер гости пили вино и ели изысканные кушанья, а ближе к ночи вышеупомянутый брат-близнец подкараулил жену моего предка в одном из темных коридоров, которых предостаточно в замке. Молодая женщина не растерялась, хотя сходство между братьями было полнейшее. Она сообразила, в чем дело, и стала звать на помощь. На крик сбежались все обитатели замка, но женщине никто не поверил. В те дикие времена вообще к женщинам относились варварски. Короче, мой предок поверил брату, находясь под воздействием выпитого вина, и велел заточить жену в подвале. Говорят, что она так и осталась там навечно, но я сам все детство играл в подвалах замка и ничего подозрительного там не видел. Думаю, ревнивец одумался и потихоньку выпустил супругу, чтобы не прослыть самодуром. Поэтому предлагаю тост за старые истории, которые хорошо заканчиваются, а в ваших бокалах то самое удивительное ледяное вино, когда-то изменившее судьбу моего рода, - все дружно чокнулись и пригубили, даже категорический трезвенник Колганов. Вино оказалось волшебным, терпким и сладким, пьянящим и вдохновляющим, ароматным и безумно вкусным. Оно действовало на меня так же, как и нежный взгляд Робертино – расслабляло и лишало воли, оставляя взамен ощущение безудержного и всепоглощающего счастья! В самом великолепном расположении духа мы подкатили к стенам замка, так хорошо известного нам по рассказам Роберто.
Воочию древний замок, о котором мы все уже столько слышали, оказался довольно зловещим. Его окружал ров с застойной водой, скованной коркой льда, но, тем не менее, ужасно напоминающий болото. Наверняка летом здесь, среди ряски и тины, квакали жирные лягушки. Через ров был перекинут широкий деревянный мост на массивных цепях. Прямо как в рыцарских романах. За высокими каменными стенами, не один век ограждающими замок от посторонних, открывался захватывающий вид на красивый парк, присыпанный снегом, с безупречно круглым замерзшим озерцом в самом центре. Старинные стены самого замка, поросшие мхом и засохшим на зиму плющом, украшали какие-то барельефы, покрытые ледяными сосульками и слегка запорошенные свежим снежком. Дядя Андрон с Жоркой наперегонки помчались их фотографировать. Газовые фонари, выстроившись вдоль дороги от ворот замка до парадного подъезда, горели живыми огоньками, погружая нас в атмосферу старины.
Отец Роберто вышел встретить гостей у ворот. Нас, конечно, предупредили, что Мессир – именно так полагалось обращаться к хозяину замка; так вот, несмотря на предупреждение, даже издалека мы все равно были шокированы видом Мессира. Роберто говорил, что он свято чтит традиции, поэтому носит старинный костюм и никогда не стрижет своих удивительных волос. По мере приближения, я могла повнимательнее рассмотреть того, кто вырастил для меня моего Роберто. Они были похожи, отец и сын, вместе скорее напоминая братьев. Оба статные и красивые, с угольно-черными глазами в обрамлении длинных густых ресниц. Лишь седина на висах выдавала возраст Мессира. Широкие плечи наводили на мысль о многочасовых физических упражнениях. Его высокая фигура была закутана в темно-серый длинный плащ, подбитый львиной шкурой, что волочился по белому снегу, оставляя на снежном покрове следы когтей от мощных лап, бессильно мотающихся по дороге. Странно, что женщины не обивают порог этого замка. В Москве такой персонаж был бы немедленно атакован сотнями красавиц! Даже его экзотический вид не спугнул бы охотниц за мужчинами. Надо отметить, что Мессир оказался очень приветливым господином, прекрасно владеющим русским и еще двумя десятками языков. Страсть к иностранным языкам, видимо, была в крови у всех мужчин рода Анжелини.
При первой встрече Мессир церемонно поклонился нам, поправил на голове рубиновый венец, и вежливо предложил пройти в замок, называя его «Историческим парком развлечений». Расторопные молчаливые слуги, не поднимая глаз, быстро подхватили чемоданы и понесли их в комнаты, заранее распределенные между многочисленными гостями. Роберто предложил нам переодеться и отдохнуть с дороги, а через час он пришлет за нами слуг, чтобы сопроводить наши драгоценные персоны в каминный зал, где за накрытым столом мы обсудим, как предпочтительно провести те два дня, что остались до прибытия остальных гостей, приглашенных на закрытую церемонию.
Мы с Васей последовали за приветливой женщиной преклонных лет, которая какими-то закоулками провела меня (точнее, нас, но Васю же она не видела) в комнату удивительной красоты, с огромной кроватью на высоком подиуме из розового мрамора, расположенную напротив окна с видом на заснеженный сад. Бархатный балдахин с нежными цветами по темному фону, подвязанный золотыми шнурами с кисточками на концах, ниспадал тяжелыми складками. Мебель, расставленная со вкусом, была изготовлена из какого-то странного сорта дерева и не напоминала старинную, но изумляла своей красотой и изяществом. Мраморные колонны, розовые у основания и бледнеющие к верхушкам, подпирали высокий потолок, красочно расписанный в духе раннего ренессанса. Маленький камин приветливо потрескивал в углу, отбрасывая блики на стены и отполированный до блеска мраморный пол. Странно, но, насколько мне известно, в Венгрии никогда так не обустраивали замков. Видимо, кое-где хозяин сделал-таки евроремонт.
Пока я занималась любимым делом – прыгала на мягкой кровати, Васька уже все облазил и доложил, что в мою спальню ведут три подземных хода, один скрытый проход в соседнюю комнату прячется за гобеленом, и, вдобавок, имеется потайная лестница, ведущая на чердак из-за шкафа. А еще тут есть водопровод, и вода в нем самая что ни на есть минеральная – Венгрия славится своими подземными источниками; а ванна покрыта тонким слоем чистого золота. Услыхав про воду, я в три прыжка пересекла спальню и очутилась на пороге ванной комнаты. Нет, это была не комната, а настоящий бассейн! Огромная золотая чаша правильной овальной формы, утопленная в пол из розоватого мрамора, на моих глазах быстро наполнялась горячей водой. Мне однозначно нравился этот замок, причем с каждой минутой все больше и больше! Выдворив Васю, я плюхнулась в воду и бултыхалась там до потери пульса, пока милая служанка не явилась за мной. Наскоро одевшись и причесав еще влажные волосы, я с Васей выпорхнула из комнаты в сопровождении ни о чем не подозревающей прислуги.
Мы миновали коридор с бесчисленными дверями, просторный холл со сводчатыми потолками, свернули на лестницу и спустились вниз, где прошли насквозь несколько тускло освещенных залов: бальный зал, зал с портретами предков, оружейный зал для фехтования, музыкальный салон, затем пересекли еще два зала непонятного предназначения и вышли в каминный зал. Здесь, за роскошно сервированным столом, уже собрались все наши, ждали только Роберто и Мессира.
Глава тридцать пятая. Кто эти четверо? Вновь появившийся нож дракона и загадочное поведение удивительной комнаты.
Отправив гостей по разным покоям, отец и сын держали совет, спрятавшись в подземном переходе, похожем на нору огромной змеи. Он уже многие столетия соединяет замок с семейным склепом. Свет факелов, закрепленных в держателях на замшелых стенах, привычно отбрасывал пляшущие тени. В сыром воздухе пахло плесенью и серой в сочетании с другими химикатами, и в этой адской смеси повисали обрывки фраз, дробясь по стенам извивающегося подземелья гулким эхом. Мессир был взволнован, Роберто же, наоборот, соблюдал холодность рассудка, и голос его звучал твердо и уверенно:
- Отец, я шел к этому двадцать три долгих года. Будучи совсем мальчишкой, я искал её, ночи напролет штудирую старинные книги; вынюхивая, как собака, выпытывая у ведьм и колдунов, гадая и призывая на помощь всю подвластную мне магию! Я нашел её. И заставил весь мир встать на колени перед моими талантами, чтобы она сама выбрала меня. Ты видел её глаза? Она медиум, отец, самый сильный и светлый из всех, живущих на земле. Я убедился в этом на Рождественском балу в Москве. Да и после мне пришлось устроить целое представление, чтобы развеять все сомнения. Когда-нибудь я расскажу тебе эту историю, но сейчас нет времени. Теперь я точно знаю, что границы миров проницаемы для этой малышки, будто их вовсе нет. Мы сможем совершить обмен! Теперь она никуда не денется и станет платой за воссоединение нашей семьи. Настоящей семьи, отец! Я поселил её в комнату превращений, пусть привыкает к замку, пока он сам не привыкнет к ней.
Мессиру явно не нравилась вся эта затея, однако близость воплощения давней мечты манила его остывающее сердце, давно уже утратившее всяческую надежду. Чувствуя волнение хозяина, змеи на талисмане переплелись так туго, что был слышен скрежет их жесткой чешуи. Рубин, украшающий венец, зловеще поблескивал. Подумав, Мессир поднял тяжелый взгляд на сына, и спросил, глядя ему прямо в глаза:
- По-твоему, она не слишком молода? Властитель может не принять её.
- Отец, ты прекрасно знаешь, что стать старше в этих стенах – не проблема, равно как и сохранять вечную молодость. Взять хотя бы тебя – неплохо выглядишь для двух веков с хвостиком!
- Хорошо, допустим. Допустим, я забуду о риске, соглашусь и помогу тебе. Что дальше? Что будет с Марией? Неужели ты возомнил, будто она согласится на возрождение за счет медиума? А, как тогда поступить с утопленницей? Что будет с ней, с моей бедной девочкой, которая лишена божественной души и, как рыбка, заключена в проклятом озере, став жертвой наших экспериментов? И что станется со всеми этими людьми, которых ты приволок сегодня в замок, если ты проиграешь? Думаешь, они легко забудут о девице? Или просто сдашь их на съедение исчадиям ада, беснующимся под Мертвой башней? Разве этому я учил тебя, своего наследника?
- Я не хочу твоей судьбы, отец, ни для себя, ни для своих детей! Ххватит нам служить замку, он и так выпил достаточно крови. Да и отступать некуда, все силы земли пришли в движение. Мне тоже жаль девчонку, но в нашем деле, сам знаешь, никогда не обходится без жертвоприношений. Положись на меня, отец, все эти жалкие люди - они даже и не вспомнят, что были здесь. Один уже сотрудничает с нами, но он еще не все сделал для нас; другой не понимает, что с ним произошло, и идет по ложному следу; третьего я сразу вывел из игры, но он мне еще понадобится; четвертый пока безвреден, а женщины... Женщины – это наша с тобой особая любовь, правда, отец? Как тебе Мила? По-моему, она восхитительна. Даже жалко отдавать Властителю такую прелесть, её наивность так трогательна. Но, я полон решимости. Так что жди событий, которые перевернут наш привычный мир. А, пока мы закатим грандиозный прием, я уже обо всем позаботился. Завтра прибудут пиротехники, музыканты, артисты и прочий сброд из ТриК. Распорядись, пусть слуги готовят все пустующие в замке апартаменты для наших самых именитых гостей. Кстати, один из них готов кое-что продать, чтобы кое-что купить и временно похоронить надежду человечества побороть болезнь века под своими растущими счетами в банках. Его вклад станет …
Мессир устало махнул рукой, молча прервав сына на полуслове, вытащил из ржавой петли один из факелов, и двинулся вглубь длинного подземного хода. Уже через минуту, с улыбкой на красивом благородном лице, он вышел к гостям в полном блеске своего великолепия, чтобы пригласить всех к столу, как и подобает радушному хозяину. Роберто присоединился к ужинающим чуть позже. За те несколько минут, что его не было, Мила успела рассказать Жорке о самом интересном – о том, в какую необыкновенную комнату её поселили. Скептик и прагматик, вдруг вновь проснувшийся в Жорке, сразу не поверил своим ушам: по его сведениям, все комнаты в замке отличались относительной сыростью, свойственной старым каменным постройкам, унылостью антикварной обстановки и весьма скромными удобствами. Решив, что Жорж шутит, Мила пообещала показать ему свои невероятные покои при первой же оказии. А пока они сидели за столом, пробуя изысканные блюда, и время от времени поднимали старинные золотые кубки с потрясающим вином. Роберто обещал, что стаканов не будет, и сдержал слово. На каждом из кубков красовались изображения драконов, точь-в-точь таких, как на большом гобелене, украшающем восточную стену каминного зала.
Вадим Колганов с присущей ему наблюдательностью заметил:
- Роберто, а почему на гобелене дракон с двенадцатью когтями, а на кубках – с одиннадцатью? В этом есть какая-то загадка или просто ошибка вышивальщиц?
Роберто метнул на Колганова молниеносный взгляд, и с поддельным безразличием нехотя ответил:
- Да, видимо кому-то в старину не продали лишний клочок крашеной шерсти, вот и вышел дракон с изъяном. Зато теперь все посетители замка задают один и тот же вопрос. Я давно говорил отцу, что надо нанять какого-нибудь сказочника, пусть напридумывает небылиц, а мы станем рассказывать их всем заезжим гостям и журналистам. По правде сказать, наш замок столь непримечателен, что даже стыдно людям признаться, - от профессионального взгляда актера не укрылась нервно-фальшивая игра Анжелини, и сомнения заползли еще глубже в его разум и душу. Жорж при одном упоминании драконьего когтя как-то скукожился и совсем перестал есть. Но Мила ничего не замечала. Всем её вниманием завладел Роберто, с которым они переглядывались, перемигивались и обменивались воздушными поцелуями. Она даже перестала слышать и видеть меня, своего хранителя. Вот ведь как бывает – и ангелы здесь бессильны. А после нам всегда достается вся самая грязная работа по склеиванию разбитых сердец. Похоже, что и этот случай не станет исключением. Безбожно врал Жоркин лавметр – Роберто Анжелини не любит Милу, теперь это очевидно. Равно как и то, что энергетика замка сильно смахивает на ауру живого существа. Это не человек и не зверь, но определенно не призрак и не мертвый камень. А еще что-то здесь блокирует практически все проявления магии, оставляя простор только для небольших чудес. Вроде тех, что происходили сейчас в одной из комнат замка.
Пока гости мило беседовали за обильной трапезой, комната Милочки преображалась: балдахин отцвел и засох, рассыпавшись мелкой пылью, которую тут же унес сквозняк, а на опустевшем месте быстро рос новый, роскошного синего цвета бархатный навес над великолепным ложем. Голубые шелковые ирисы распускались по нижнему краю ткани. То же самое происходило и с занавесками. Обои как-то полиняли, пожухли и словно впитались в стены. На смену им из каменной кладки проступила богатая позолоченная кожа, туго натянутая поверх стен. Красивые шкафы, где на полочках лежали Милочкины вещи, заботливо разложенные служанкой, тоже пустились в рост. Дверцы отрастили себе зеркальные ромбики по периметру, хрустальные шарики на ручках, а само дерево округлилось, потемнело и покрылось тонким слоем позолоты. Кровать вытянулась в длину и ширину, став еще более мягкой и пружинистой. Постельное белье буквально взорвалось кружевной вышивкой. Пузатые кресла с гнутыми ножками, стоявшие в углах, приосанились и перебрались к центру комнаты. В пути они сильно изменились и стали маленькими пухлыми диванчиками, поросшими синим бархатом. На каждом из них вылупились по две симпатичные диванные подушечки в цветочек. Напольные вазы в количестве семи штук, наполненные темно-синими ирисами и фиолетовыми орхидеями, проклюнулись сквозь каменные плиты пола, окружив миниатюрный фонтанчик с золотыми рыбками, распустившийся в центре комнаты. Каминная полка изогнулась вслед за округлившимся зеркалом, и огонь еще веселее запрыгал по бревнышкам, отражаясь во всех блестящих поверхностях окружающей обстановки. Золотые шнуры услужливо подхватили складки нового балдахина и аккуратно завязались декоративными узлами. Даже мрамор на полу разложился невероятно красивой мелкой мозаикой, поменяв цвет на синий с золотом. Финальным штрихом стали многочисленные золотые подсвечники с горящими свечами, повыскакивавшие тут и там, словно грибы после хорошего дождя. Комната явно готовилась к появлению своей маленькой гостьи, изо всех сил стараясь ей понравиться. Неизменной оставалась лишь золотая ванна – вода, в которой совсем недавно беззаботно плескалась Мила, медленно приобретала красно-бурый цвет.
На все превращение ушло не более двух-трех часов. Приблизительно столько же времени занял ужин с десертом. Пообещав утром устроить потрясающую экскурсию по замку, Мессир откланялся и пожелал всем спокойной ночи. Роберто, напротив, заявил, что хочет еще часок посидеть с нами, ведь невежливо вот так сразу бросать своих дорогих гостей. Пока он развлекал Милу, Хён безлико сливался со стенами, Жорка спорил с Милкиным дядей об особенностях использования света в постановочной фотографии, Даша пыталась их разнять, а Колганов уселся в хозяйское кресло и активно выносил выговор Арине, кивая в сторону ласково воркующего с Милой Роберто:
- Ну и как тебе все это нравится? А? Смотри, как ловко этот ловелас развешивает свою развратную лапшу на её маленькие ушки! Он явно стреляный боец любовных фронтов, поверь моему опытному мужскому взгляду. Ты вообще не боишься в один прекрасный день неожиданно стать бабушкой? Дурное дело не хитрое! – нервно закинув ногу на ногу, Вадим Владимирович переживал о судьбе Милы, всячески донимая Арину Валентиновну различными предположениями и вариантами развития событий. Она же, со спокойствием каменного изваяния, по очереди повторяла две бессмысленные фразы, одну за другой: «- Я доверяю своей дочери, Вадим». Или «- Не стоит так волноваться, она все равно уже влюбилась».
Это еще больше заставляло Колганова переживать. Он никак не мог взять в толк, почему родная мать не бегает вокруг сладкой парочки с криками и воплями, выдирая волосы и посыпая голову пеплом от постигшего всех несчастья в виде разделенного влюбленными чувства. Надо же что-то делать, пока не случилось непоправимое! На самом деле у него были все основания переживать, просто не всегда мы можем открыто обосновать причину своих страхов. Вадим Владимирович не мог всего рассказать, по крайней мере, не сейчас, а посему справедливое негодование обрушивалось на Аринину голову не хуже цунами до тех пор, пока не пришло время отправляться спать. Безмолвные слуги уже ждали, чтобы проводить гостей. В огромном замке можно запросто заблудиться, особенно ночью, хотя Мессир и распорядился не гасить на ночь свет - во всех залах и переходах ярко полыхали факелы, свечи и банальные электрические светильники, работавшие от небольшого генератора. Это он, оказывается, все время громко и противно гудел на заднем дворе, попахивая соляркой и мешая насладиться тишиной уединенного замка.
Глава тридцать шестая. Будь, что будет!
Попрощавшись после сытного ужина, мы разошлись до утра. Как и повсеместно в Венгрии, завтракали здесь рано, в шесть часов, и рано ложились спать - таковы местные обычаи. Жоркин слуга и моя служанка жестами приглашали нас пройти в свои опочивальни. Возвращаясь к себе, я затащила упирающегося Жорку, чтобы показать ему все великолепие убранства моей комнаты. Он согласился заглянуть на минутку, объяснив слуге отклонение от маршрута на чистом магьярском, чем немало удивил меня, а старого слугу и подавно. Добравшись до заветной двери, я открыла её, и мы с Жоркой вошли в помещение. Первым впечатлением стал шок! Тускло освещенная маленькая комнатушка с запахом плесени, с нещадно коптящим камином и жестяным тазом вместо умывальника. Из удобств на самом видном месте красовался огромный медный блестящий горшок.
Жорж самодовольно заулыбался, сфоткал величие убранства открывшихся ему апартаментов, и, обозвав меня на прощание врушкой, вразвалочку последовал к себе в сопровождении старого слуги, без помощи которого даже мегамозгу ни за что было не отыскать своей комнаты во всех этих запутанных переходах замка. Я была так раздосадована, что мне подсунули какую-то халупу вместо роскошных апартаментов, что даже в коридор выскочила. Хотелось чисто по-русски отругать служанку – она все перепутала и привела меня не туда, куда надо! Но за дверью уже никого не оказалось, кроме удаляющихся фигур Жорки и сутулого старого слуги. Покрутив головой, я вернулась – а что еще мне оставалось делать? Однако стоило только прикоснуться к ручке двери, как та сама собой распахнулась, приглашая войти в самые настоящие королевские покои – интерьер изменился до неузнаваемости, и теперь мне нравилось здесь гораздо больше, чем днём! Второй шок был гораздо приятнее первого! Видимо, все эти красоты предназначены только для меня, и никто другой не должен этого видеть! Догадка вспыхнула румянцем на щеках: это все проделки Роберто. Похоже, есть в замке какой-то фокус с двойными дверями, ведь это же парк развлечений, да и Вася что-то говорил про потайные ходы и все такое. Что ж поделать, если твой любимый – фокусник! В конце концов, пора привыкать, ведь на своих выступлениях он и не такое вытворяет, самонадеянно величая себя магом и чародеем! Кстати, а где же Вася?
- Вася….Ваааасяяяя….Ау…..
Пока Мила звала меня, я был рядом. Пришлось сильно напрячься и запустить в неё подушкой, ведь влюбленность отняла у медиума возможность видеть и слышать меня, а ноутбук Жорка утащил в свою комнату. Только получив диванным валиком пониже спины, Мила успокоилась и перестала орать. И я воспользовался секундным замешательством, чтобы начать общение уже проверенным однажды способом – через зеркало. Но, что бы я ни выводил на подлой зеркальной поверхности, она показывала только одно отражение Милы, произвольно наряжая его в разные платья и шляпки. Это было уже не смешно, потому что, спустя три наряда, Мила совершенно забыла, как минуту назад в панике металась по комнате и звала меня. Пришлось просто взять, да и позвонить ей на мобильный. Аппарат валялся полностью разряженным. Батарейки сели еще в Японии, а искать зарядное устройство по чемоданам Миле было лень. Но, для ангела добыть немного электричества не проблема. Короче, удивленная Милка чуть не завизжала, когда мобильный разразился громкой требовательной мелодией, оповещая хозяйку о входящем вызове.
- Алле, кто это? – хороший вопрос, учитывая то симпатичное обстоятельство, что телефоны тут вообще не работают! Могла бы и догадаться, но мыслительные процессы полностью блокировались сигналами из центра удовольствий.
- Мила, это я, Василий. То, что ты сочла простым фокусом, на самом деле является самой настоящей высококачественной магией. Её явно заимствовали с Первого небесного уровня, и тот, кто это сделал, либо медиум, как и ты, либо ангел, как я. Но, раз других ангелов я тут не встречал, то мы остановимся на втором варианте. Это опасно, Мила, ведь я его не вижу, значит, он защищен, то есть искусно владеет колдовскими приемами, в отличие от тебя, моя девочка. Сдается мне, что этот медиум - твой жених, но и папаша у него тоже не прост. В любом случае, самое умное, что мы можем сделать, это немедленно убраться отсюда. Замок живой, я чувствую биение его сердца в глубине озера.
- Вась, ты ангел, и даже не подумал, что мы в чужой стране. Чтобы свалить отсюда, нужно хотя бы такси вызвать, а в такую даль ночью никто не поедет. А, если и поедет, то нужны еще билеты на самолет и куча всякого разного. Мы же не сможем взять и исчезнуть сами по себе, бросив тут всех. Да и меня без мамы через границу никто не пустит. Вася, у людей свои законы. Кроме того, как же предсказание и все такое? Я должна выйти замуж, так палец написал на мониторе, ты помнишь? За любимого! Мы с Роберто любим друг друга, даже Жорик смирился. И мама, вроде, не против. Вася, я хочу сейчас остаться здесь, и точка. Решено, остаюсь. Будь, что будет, - она произнесла ключевые слова, и мне как хранителю останется только повиноваться. Бестолковое дитя, разве можно быть такой упрямой? После всего пережитого она так безрассудно идет на чудовищный риск, лишь бы быть со своим Роберто, который и ногтя её не заслуживает. Эх, честно говоря, будь я живым человеком, хотелось бы мне, чтобы кто-то вот так беззаветно любил бы и меня. Отчаянно хотелось бы, до крика. Честно!
Глава тридцать седьмая. Русский заговор или Знай наших!
Покои, в которых расположили Колганова, оказались прямо напротив Жоркиных. Одно было неясно, зачем слуги вели их сюда разными путями? Может, и не было в этом никакого умысла, просто одному слуге больше нравилось ходить так, а другому иначе? В любом случае, Колганов, переполняемый беспокойством о судьбе Милы (бедный ребенок, у неё совершенно бестолковая мать!), решил заручиться поддержкой кого-то из своих соотечественников. Выбор пал на Жорку как на наиболее приближенную к Милочке особу.
Наш юный гений оказался не совсем готов к такому бремени ответственности, и старался неловко откосить от предложенного ему альянса. Но, на то Колганов и артист, чтобы, включив на максимум все своё актерское обаяние, медленно, но верно добиваться своего. Его речь была достойна самых взыскательных слушателей! Палаты лордов, парламента или масонской лиги, например. Звучало это столь великолепно, что хотелось аплодировать стоя:
- Георгий, ответь мне, ты патриот? – такой суровой постановки вопроса в столь поздний час Жорик не ожидал, равно как и напористости собеседника, обычно милого и лояльного ко всему. Раскинув мозгами, гений благоразумно счел, что в сложившихся обстоятельствах патриотизм вовсе не чужд его русскому менталитету, и согласно кивнул.
- Отлично! Тогда скажи мне, как патриот патриоту, ты видишь, что тут творится? – по мнению Жоржа, тут творилось много чего занимательного, но что конкретно он должен был видеть? Вадим Владимирович всё не унимался:
- Жорка, ты видишь, что эти богатенькие заморские Буратины своими фокусами совсем нашим русским бабам глаза застили! Если так и дальше пойдет, то нам придется в Москву вдвоем с тобой возвращаться! Хён точно при Арине останется, и с превеликим удовольствием будет спать у её ног на коврике. Андрона я в расчет не беру, он не от мира сего, и этим все сказано. Его мозг работает не так, как у всех – там внутри видеокамера. Так что, кроме тебя, мне не на кого рассчитывать. Давай, друг, спасать положение. Пора бабам нашим мозги обратно вправлять, покуда их тут всех замуж не продали. Ты берешь на себя Милу, а я Арину и Дарью. Идёт? А заморским феодалам огромный русский шиш с маслом! – фигура из трёх пальцев, увенчавшая внушительных размеров деревенский кулак Колганова, наглядно демонстрировала Жорику превосходство отечественного шиша перед заморскими фиговинами, - Пусть себе ищут других дур для творческих экспериментов. Согласен?
Жорж снова утвердительно кивнул. Попробовал бы он не согласиться. Но продолжить разговор не удалось, в комнату постучали. Жорж на магьярском пригласил войти. Только откуда он знал, что за дверью стоит не кто-нибудь из своих, а молоденькая служанка, все восемнадцать лет от рождения прожившая в Венгрии и говорящая только на родном языке?
Вошедшая в комнату девушка принесла огромный кувшин горячей воды и свежие полотенца. Она присела в неловком реверансе, подчеркивающем всю нелепость дурацкого наряда, напяленного на бедняжку, которой штаны с фуфайкой привычней платья с передником. Жорке не составило особого труда разговорить служанку, которая, как выяснилось, была дочкой конюха и чаще помогала отцу чистить лошадей, чем выполняла хозяйственные работы в замке. Девушка сокрушалась, что теперь, когда хозяин женится, ей придется и вовсе покинуть любимые конюшни, чтобы прислуживать новой юной голубоглазой леди со светлыми длинными волосами, живущей в самой лучшей комнате, ведь в замке больше не осталось молодых служанок, годящихся для такой работы. Попытавшись успокоить раздосадованную девицу, Георгий с видом истинного джентльмена объяснил ей, что вряд ли молодой хозяин в полном расцвете сил и лет действительно захочет связать себя узами брака, чтобы на пике популярности вдруг все бросить, обрасти детишками и навечно остаться в замке. Удивленно вскинув брови, лошадница уставилась на Жорку, как на умалишенного. По её версии выходило, что жениться на иноземной белокурой красавице намерен вовсе не молодой хозяин, а Мессир!
Жорж потерял дар речи. Спровадив говорливую девицу, он предал Колганову суть состоявшегося разговора, задыхаясь от негодования и гнева, но, не теряя надежды, что речь шла вовсе не о Миле, а об ее беспечной матери, часто и с удовольствием меняющей мужей. Ведь после вмешательства японских цирюльников она тоже стала блондинкой. Ах, вот какую ловушку они устроили! Ну, всё, господа хорошие, держитесь, если это так! Русские без боя не сдаются! Наши ребята в гневе страшны, в бою бесстрашны, но…как вскоре выяснилось, бессильны против хитроумного колдовства. Утром, проснувшись в своих кроватях с первыми лучами солнца, они забыли обо всем, словно накануне ничего и не случилось - изумительные крупные цветы дурмана, распустившиеся ночью в напольных вазах, украшавших гостевые комнаты, наполнили их дивным колдовским ароматом, а поутру вновь плотно свернули свои белоснежные бутоны. Легкая головная боль свидетельствовала не столько о вчерашней дегустации вин, сколько о воздействии опьяняющего запаха дурмана, но никто не придал этому значения, списав все на переутомление и излишки вина, выпитого за ужином.
Завтрак подали своевременно, то есть ровно в шесть часов утра. Он впечатлял простотой и изысканностью, и все гости съели ровно в два раза больше, чем собирались. За завтраком последовала веселая прогулка по заснеженному парку, больше похожему на одичавший фруктовый сад. Все играли в снежки, дурачились и веселились, как малые дети. Кругленькое озерцо манило, поблескивая на солнышке гладкой ледяной поверхностью, и Милочке вдруг взбрело в голову кататься на коньках. Естественно, коньков под рукой не оказалось, и тогда маленькая хулиганка разогналась и, с разбегу оступившись, шлепнулась на лед и на пятой точке вылетела на самую серединку озера, под дружный хохот и визг барахтающейся в белоснежном сугробе компании. Всем было хорошо и весело, но в одно мгновение тучи заволокли небо и ветер стал пронизывающе-колючим. Почти звериный рык разгневанного Мессира заставил всех вздрогнуть, обернуться и застыть в оцепенении. Он внезапно вышел из роли гостеприимного хозяина и в два прыжка оказался на берегу застывшего подо льдом озера. С каменным и зловещим выражением на лице Мессир протянул к Милочке свои сильные руки в тонких черных перчатках. Их фигуры на фоне сгущающегося мрака разделяло метров сто – сто пятьдесят, но уже через секунду Мила очутилась в объятиях Мессира, словно неведомая сила притянула её колдовским магнитом. Не отрываясь, испуганно смотрела она в его черные глаза, точно такие же, как у Роберто. Взгляд Мессира потеплел:
- Простите, что напугал вас, юная леди. Это озеро священно для нашей семьи, но дело не только в этом. Нынче довольно теплая зима и лёд еще недостаточно крепок, чтобы выдержать вес человека, даже такого легкого и очаровательного создания, как вы, Мила. Я испугался, что вы провалитесь под лёд. В мои планы не входило топить в декоративном водоеме столь восхитительную юную особу. Пожалуйста, прошу вас, сделайте одолжение, не ходите больше на лёд, и позвольте мне называть вас Милисента?
Обескураженная Милка глядела на него коровьими глазами и медленно хлопала ресницами, будто загипнотизированная, а он продолжал говорить что-то, не разжимая рук, постепенно уводя её от берега озера в глубину парка. Все остальные замерли в самых неудобных позах и, как завороженные, молчаливо наблюдали за происходящим. Жорка даже забыл выключить свой волшебный чудо-фотик, который послушно снимал на видео эту странную сцену.
После прогулки Мессир долго водил Милу по замку, открывая один зал за другим, показывая портреты предков, развешанные по стенам, и рассказывая разные легенды и небылицы. Обаянию хозяина не было предела. Очарованная его вкрадчивыми манерами и ненавязчивыми комплиментами, девушка постепенно привыкала к общению со столь взрослым мужчиной, чьё неожиданно пристальное внимание так льстило её пробуждающемуся женскому самолюбию. А Роберто словно исчез из замка. Он не появился за завтраком, не вышел к гостям после обеда и даже не подумал объявиться к ужину. Как объяснили Милочке, все это время наследник Мессира занимался тем, что встречал рабочих сцены и музыкантов, сопровождающих контейнеры с оборудованием, и расселял их в малюсеньком поселке по соседству, организовывая отправку аппаратуры в замок. Неотступно следуя горячей просьбе сына, Мессир весь день лично развлекал прекрасную юную гостью, совершенно околдовав её своими чарами.
Остальные гости тоже не видели в происходящем ничего странного или предосудительного. Конечно, им же подали к завтраку лошадиную дозу эликсира счастья – сатанинского напитка, подавляющего чувство самосохранения. Все были веселы и счастливы, как глупые индюки на птичьем дворе в канун Дня Благодарения. А я, бедный ангел, метался в стенах их живой каменной тюрьмы, и впервые за все время своего существования, был совершенно бессилен отвратить надвигающуюся беду.
Глава тридцать восьмая. И, чтоб никто не догадался.
Ночь выдалась тихая и ясная, но Жорж никак не мог уснуть. Вся эта история, в которую он влип по Милкиной милости, попахивала жареным. Живой аналитический ум заставлял не ждать развития событий, а принимать в них самое деятельное участие, но непредсказуемость противника и его могущество обескураживали юного гения. Только сыворотка ясновидения помогала ему сохранять хоть какую-то ясность сознания. Он впервые решился принять это странное вещество, полученное в результате невероятной сделки, только после визита на заброшенный остров, и с тех пор периодически увеличивал дозу, подбирая оптимальную концентрацию. Вещество давало массу сопутствующих ясновидению эффектов, и Жорж списывал одолевающую его бессонницу, усиливающуюся по мере снижения содержания магической сыворотки в крови, именно на побочное действие неведомого препарата.
В борьбе с нежданно обретенным недугом, сонный Жорж брел в библиотеку, ключи от которой накануне ему торжественно вручил Роберто. Тот еще фрукт! А, вот приходится с ним считаться, каждый день глядя в наглую холеную рожу. Как все это гнусно и мерзко, но что уж теперь говорить и сокрушаться. Поздно. Странный тип, попавшийся однажды на Жоркином пути и предложивший невероятную сделку, оказался совершенно прав – нож дракона на самом деле спас жизнь Милки. Миссия выполнена, а сыворотка послужит ключом к разгадке множества тайн. Хорошо, что хоть душу не продал, но, с другой стороны, за нее никто ничего и не предлагал. Видимо, так себе душонка…
Действие неведомого вещества, названного сывороткой ясновидения, как и большинства препаратов биологического происхождения, оказалось весьма и весьма нестабильным. Она стимулировала выброс мелатонина, ко всему прочему, поэтому за вчерашнюю ночь у Жоржа прорезался давно выбитый в драке коренной зуб. Видимо, сказывались сопутствующие факторы – время приема, доза, состояние организма и так далее, но, так или иначе ясновидение, наступавшее при воздействии сыворотки, было каждый раз иным. Намедни, приняв её перед ужином, он не почувствовал вообще никакого эффекта, пока не сел за общий стол и не усугубил положение изрядной дозой отменного вина из хозяйского подвала. Реакция сыворотки оказалась бесподобной: вернувшись в комнату после ужина, Жорж на родном русском по душам поговорил с одним очень рассудительным тараканом по имени Карл Четырнадцатый, отчитал какого-то дворянина со старинного портрета на стене (причем на родном языке стены), после чего буквально излил душу прапрадеду современных унитазов – одному из молчаливых медных горшков, заменявших в замке чудеса сантехнических достижений двадцать первого века.
На этом галлюцинации не закончились. Время от времени Жорж внезапно начинал видеть сквозь стены, то нежданно-негаданно делал бесполезные научные открытия, то вдруг стал различать энергетические оболочки и астральные тела (чуть с ума не сошел!), а иной раз ему открывались тайные мысли людей, думающих о всякой фигне. Мозг трещал от обилия ненужной информации. Пытаясь хоть как-то совладать со всем этим безобразием, Жорж совершенно выбился из сил. Для него вдруг стали очевидны намерения Мессира, положившего глаз на Милку – старый козел с павлиньим хвостом пустил в ход магию. Задумал чужую подругу детства охмурить, патлатый извращенец? Что ж, посмотрим, понравится ли это сыну, который испытывает какую-то странную потребность в общении с ней. Вот бы подмешать Милке сыворотки в чай, пусть своими глазами увидит, чего они все стоят! Только неизвестно, как подобные препараты действуют на медиумов и не дают ли побочных эффектов? И, посоветоваться ведь не с кем. Господи, послал бы ты мне хоть кого-нибудь толкового, чтобы разобраться в этом деле. Подозрительность Колганова, начинающего догадываться о том, что здесь творится нечто недоброе, тоже обрела вполне конкретные очертания, отняв у Жорки последнего союзника среди своих. Хён на эту роль не годился, потому как ни с кем в коалиции не вступал и всегда был, есть и будет верным доберманом у Арининых ног, тут Колганов был прав. А Андрон, очарованный замком, и вовсе стал первым, кого покорили эти живые стены. Следом за ним женщины, Даша и Арина, прониклись необъяснимой любовью к замку. Теперь еще и Милка: дуреха совершенно влюбилась в свою комнату, а ведь там даже находиться страшно! Не иначе, как ей тоже подмешали в еду галлюциногенные грибы.
Как ни старалась комната обмануть Жорку, выставив напоказ своё «двойное дно», но он ясно видел, что энергетика этого необычного одушевленного жилища полностью соответствует настроению Милки. Мессир расстарался на славу. Ишь, чего удумал, Милисента, блин! А, она и повелась, такая вся сразу киселем раскисла. Тьфу, противно. За ней теперь глаз да глаз. Не говоря уже о том, что целая сеть подземных и других тайных переходов соединяет Милкины покои с другими помещениями замка. Васе об этом известно, так же, как и о многом другом. Понятно, почему он носится теперь, как сквозняк, по лабиринтам замка (ну, кто так строит!) и сходит с ума от собственного бессилия, затыкая энергетические дыры одну за другой. Жорка тоже был на грани помешательства, ведь ему предстояло все исправить самому или честно рассказать историю своего морального падения ангелу Васе, чтобы, наконец, спасти дуру-Милку от этих странных типов. И про нож драконий, и про сыворотку. Надо же было так запалиться! Вася точно понял, что Жорж его видел. И, до сих пор видит. Иногда.
Грустные мысли, путаными нитками мотающиеся в голове, никак не влияли на работу ног, которые несли дурную голову, не дающую им покоя ни днём, ни ночью, по коридорам и залам замка. Ни в чем не повинные ноги шли, шли, и привели Жорку в просторную, хорошо протопленную библиотеку. Она представляла собой просторный кабинет с высокими сводчатыми потолками, вмещавший типичное для секретного архива собрание старинных документов, договоров, книг, манускриптов, рукописей и всяких книженций, самой новенькой из которых было не меньше полутора сотен лет. Тут и там, на деревянных полках, в каменных нишах стен, на невысоких столиках и этажерках, хаотично расставленных по всему периметру помещения самой нелогичной и бестолковой планировки, высокими стопками громоздились фолианты, один ценнее другого. Больше пятисот языков, древних и не очень, были представлены в их дряхлых обложках. Свечи в закрытых светильниках нещадно коптили, но высокие потолки сохраняли достаточный запас кислорода для нормального дыхания. Еще месяц назад Жорж отдал бы все свои изобретения за то, чтобы иметь счастье хотя бы заглянуть в это волшебное место, но не теперь. Как красоты экзотической страны, в которую ты попадаешь впервые, уже на второй день перестают изумлять тебя, так и библиотека становилась для Жорки все более привычным местом. Судя по остаткам видимого ему теперь энергетического фона, тут совсем недавно было полным-полно призраков, а теперь какая-то сильная магия подавляет их активность, заставляя до поры, до времени сидеть тихо и не высовываться.
Достав фотоаппарат, Жорка занялся важным делом – переснял один за другим древние литературные памятники, которые еще могут сослужить человечеству добрую службу. Листая фолианты, переворачивая пергаменты, вчитываясь в манускрипты, Жорж неожиданно вспомнил, что на каминной полке в главном зале валялся какой-то интересный свиток. Действуя интуитивно, сделав для проформы еще пару-тройку фотографий каких-то записей из толстенной тетради, истлевшей наполовину от неправильного хранения, Жорж уверенным шагом направился в каминный зал. Свиток по-прежнему валялся в пыльном уголке, как будто специально спрятанный в духе Шерлока Холмса, то есть на самом видном месте. Содержимое свитка, витиевато изложенное в стихах, по своей сути было сказкой или легендой, интересной строго с литературоведческой и языковой точек зрения. Только тот факт, что свиток датировался невообразимо древними годами, в сто раз старше самой старинной книги из библиотеки, - только это привлекло внимание Жоржа, заставив его сделать несколько весьма подробных и качественных снимков, а позже и перевод самой легенды.
А еще Жорка обратил внимание, что на стене над камином, судя по характерному следу, раньше висела какая-то картина, совершенно недавно убранная оттуда. То ли перед приездом гостей Мессир вынес из зала изображение своей старой сморщенной матушки, чтобы не портить гостям аппетит, то ли над камином располагалось нечто, чего гостям демонстрировать явно не желали. Глоток сыворотки мог бы прояснить ситуацию, но Жорке вдруг смертельно захотелось спать, и он поспешил в свои покои, где с удовольствием залез под одеяло и забылся чутким сном обладателя весьма нечистой совести.
Глава тридцать девятая. Сказка на ночь, нечаянно прочитанная Жоржем, написанная на древнем языке неизвестным автором, и изложенная в старинном манускрипте, валявшемся на каминной полке главного зала.
Среди других времен Вершитель Донат жил,
Великий маг и царь пяти стихий,
Бессмертным в небеса спешил уйти;
С женой Этель пять смертных дочерей взрастил,
Жену любил, но вскоре схоронил,
И дочкам стал наследство раздавать,
Так, чтоб без магии сумели управлять,
Придумал украшенья колдовать,
В каменьях силу магии сковал,
И дочкам преподнес на карнавал;
Среди даров отца пришлось принять
Цепь странных Замков – их всего лишь пять…
Пытаясь рифмовать перевод, Жорж весь извёлся и истерзал ни в чем не повинную клавиатуру своего многострадального ноутбука. Плюнув на это благородное дело, он быстро и без прикрас изложил всё в прозе, а полученный результат сохранил отдельным файлом. Вот, что получилось:
Давным-давно, когда по земле разгуливали динозавры (или драконы, или химеры, фиг их разберешь теперь), повиновавшиеся магам и волшебникам, населяющим землю, жил-был один маг по имени Донат. Он был самый могущественный из всех волшебников и повелевал всеми пятью стихиями, властвующими в мире – огнем, водой, землей, воздухом и эфирной эссенцией. И, была у всесильного мага любимая жена Этель – очень непростая, но смертная женщина, красивая и добрая, как сама любовь. Жили Донат с Этель не очень долго, лет триста, зато счастливо, и вырастили пять смертных дочерей. Все они были похожи на мать, такие же красавицы и умницы, но начисто лишенные отцовской тяги к магии и чуждые любого волшебства (ясное дело, интеллект передается всегда от матери, а природа на детях гениев всегда отдыхает…кстати, тогда похоже, что Мессир тоже гений).
Шло время. Старый маг схоронил любимую жену и затосковал по ней. Уставший жить на этом свете и давно мечтавший уже поскорее отправиться в небесный мир, маг очень расстраивался, что дочки его не волшебницы, а ведь других наследниц у него не было. Выходило, что вместо него править стихиями девушки совершенно не способны. И некому теперь оставить такое богатое наследство – власть над миром.
Тогда наколдовал маг Донат для пяти своих дочерей пять роскошных замков и пять волшебных ожерелий: изумрудное, сапфировое, гранатовое, жемчужное и бриллиантовое. Исходя из природной предрасположенности камней, вложил в них всю свою силу и заключил в этих драгоценностях особую власть над каждой из стихий. А заодно и дар бессмертия для той, что станет носить украшение, не снимая его ни днем, ни ночью (Там, короче, примочек колдовских и наворотов «по самое не балуйся», так сразу и не расплетешь). Надежные колдовские застежки, заклинания в каждом камне, колоссальная власть и мудрость всего сущего – эти украшения вовсе не были простыми побрякушками. Ожерелья вообще вышли очень умными, но своенравными. Они, по сути, и правили судьбами своих обладательниц, пока это было угодно провиденью. Вместе с замком и ожерельем каждая дочь получила новое имя – королевское имя властительницы стихии.
Чтобы ни одна из темных сил не могла обидеть любимых дочек, великий маг вложил в свои дары особую фишку, заключенную в надписи, аккуратно нанесенной на оборотной стороне украшений. В переводе с неведомого языка она означала что-то вроде: «Повинуйся или гори в аду», и все представители темных сил на самом деле повиновались хозяйкам ожерелий, пусть даже с большой неохотой. Дочек пять, стихий пять, украшений пять, и пять надписей, сделанных на пяти языках – круг замкнулся, свершилось колдовство. Теперь надо расселить дочерей по свету – пускай правят своими стихиями, не сталкиваясь друг с другом.
Взял маг горсть земли и капельку крови старшей дочери, разумной и практичной Геоны, произнес заклинание, и вырастил из земли прекрасный замок, в котором было все самое необходимое для жизни, включая верных слуг, призванных служить хозяевам до конца времен. Еще на прощанье Геона (Деманта) получила от отца гранатовое ожерелье. Затем из кусочка дерева и волоска второй дочки, жизнелюбивой красавицы Бионы (Венеры), сотворил маг зеленый замок, и украсил шею второй дочки изумрудным ожерельем. Для третьей, ласковой, но справедливой Аквидиньи (Иштар), волшебник вырастил замок из её слезы и чистейшей дождевой воды, и подарил жемчужное ожерелье, а для Аргении (Регины) – четвертой дочки с непредсказуемым характером, наколдовал он замок из самого переменчивого металла - из ртути, и получила она ожерелье из сверкающих бриллиантов. Младшая дочка, всеобщая любимица и неутомимая мечтательница Ауриния (София), получила в дар от отца восхитительный воздушный замок и сапфировое ожерелье на долгую память.
Короче, в последний час своей земной жизни подарил маг своим наследницам пять разных ожерелий и пять разных замков, выращенных из подвластных им стихий в пяти сторонах света, и отправил властвовать поделенным на пять частей миром, перед символической своей смертью строго-настрого наказав дочкам никогда не снимать ожерелий и никогда не встречаться. Сестры схоронили отца, поплакали на прощание и разъехались по своим владениям. Что дальше стало с ними, никто не знает, но доподлинно известно, что ослушались дочки своего батюшки, и не носили украшений постоянно, а потому стали они, как все люди, подвластны страстям, болезням и смерти. Магические ожерелья, как принято у людей, вместе с заключенной в них властью, передавались по наследству от матери к дочери, пока однажды одно из них – изумрудное ожерелье повелительницы всего живого, не оказалось в руках вора. И стало оно сеять несчастья одно за другим, уничтожая каждую новую свою хозяйку, а замки остальных четырёх сестер ожили, требуя жертвенной крови (Скорее всего, крови хотели обитатели подземных ходов, соединяющих замки между собой, там не очень понятно – каракули стёрлись и слов не разобрать). Но сестры, поклявшиеся никогда более не встречаться, навсегда утратили связь друг с другом, и их потомки даже не догадываются о своем величайшем происхождении. Мир с тех пор населяют монстры и темные силы из низших миров, постепенно захватывающие все большую власть. И так продлится до тех пор, пока не найдется настоящая наследница магических талантов великого Доната, по праву кровного родства повелевающая силой изумрудного ожерелья; покуда не придет издалека та, что, будучи Владычицей пяти стихий, соберет воедино первобытную силу пяти ожерелий, чтобы изменить в одночасье судьбы всех магов и простых смертных. (Вот, как-то так…)
Глава сороковая. Рядовые события следующего дня: Приезд гостей, появление восхитительной Мишель и глупая выходка противной комнаты. И, снова о вреде алкоголя.
Ангелы никогда не спят, для нас это дело привычное, и я с интересом наблюдал за суетой, творящейся нынче в замке. Уже к завтраку в каминном зале стало гораздо многолюднее. Ранним утром начали прибывать гости, приглашенные на завтрашний гала-концерт и приём в честь нового шоу Роберто. Мессир едва успевал гонять слуг и раздавать им сотни указаний касательно размещения гостей, при этом объясняя некоторым из вновь прибывших особенности, цитирую, «замкнутой внутри замка» жизни, таких как, например, отсутствие интернета, телефона и некоторых иных благ цивилизации.
Эти маленькие неудобства с лихвой восполнялись радушием хозяев, щедростью стола, именитостью приглашенных и грандиозностью обещанного всем зрелища при практически полном отсутствии прессы, вечно сующей везде свой любопытный нос. Виновник торжества Роберто Анжелини не спал всю ночь, но был бодр, весел и свеж. Без устали он рассыпал гостям комплименты и умудрился никого не обделить своим вниманием. Невыспавшаяся Милка принимала его извинения за вчерашнее долгое отсутствие как раз в тот самый эпохальный момент, которого уже не забудет ни один из мужчин, находившихся в замке: не успел Роберто договорить, как внезапно двери распахнулись, и, цокая каблучками, в зал буквально впорхнула невероятной красоты молодая девушка в модном дорожном костюмчике. Противоестественно длинные вьющиеся волосы цвета светлой меди каскадом тяжелых локонов ниспадали на её безупречную спинку с идеальными изгибами, и продолжались вплоть до самой середины колен длинных изящных ножек, невероятно украшая высокую и стройную фигурку гостьи. Девушка остановилась, вся светясь в луче утреннего солнца, проникающем снаружи сквозь высокие стрельчатые окна. Черты её прекрасного нежного лица, облагороженные смущенной улыбкой, были немного статичны, и это придавало девушке сходство с модной куколкой из витрины дорогого магазина игрушек.
Это была Мишель, известная во всём мире модель, приглашенная из Франции специально для сопровождения одного немецкого олигарха. Самого финансового воротилу задержали дела, а Мишель прибыла в замок согласно времени, указанному в контракте. Модели, да будет вам известно, самый дисциплинированный народ в шоу-бизнесе, особенно когда гонорар составляет сумма с шестью очень круглыми ноликами, и выплачивается в очень твердой валюте. Справедливости ради надо отметить, что часть своих умопомрачительных заработков девушка всегда перечисляла на счета благотворительных фондов типа «Против СПИДа», и за это её очень любила пресса. Эх, дорого обходилась красотке эта любовь.
При появлении такой красивой, трогательной, доброжелательной и очень застенчивой Мишель, все люди в зале замерли с восторженным вздохом! О, да, она умела понравиться. Женщины отошли от первого шока чуть раньше и зашушукались, а представители сильного пола еще некоторое время являли миру довольно жалкую картину. Даже Мессир облизнул пересохшие губы, не сводя глаз с обворожительной Мишель. Роберто онемел на полуслове дежурной фразы, мгновенно забыв о Милке, с явным интересом наблюдавшей происходящее. Жорка, которого это маленькое происшествие застало в разгар утренней трапезы, застыл с наколотым на вилку блинчиком, с которого стекал мёд прямиком в самое пикантное место на джинсах юного гения, сраженного красотой и совершенством незнакомки. Андрон профессиональным жестом вскинул камеру, и уже снял несколько особенно заманчивых ракурсов, а Вадим, никогда не пьющий алкоголя, налил себе вина и залпом осушил полулитровый кубок.
Не будь я ангелом, тоже выпил бы вместе с ним, не глядя на часы, хотя алкоголь в шесть утра да на голодный желудок не самый лучший способ справиться с нервным возбуждением. Причиной этого явления, несомненно, стала Мишель, и именно её сейчас разглядывали во все глаза представители обоих полов, не стесняясь проявлений своих самых низменных чувств: почти все женщины завидовали, а мужчины … мужчины вели себя как герои мультфильмов – глазели и истекали слюной, потирая вспотевшие ладони. Девушка явно наслаждалась произведенным эффектом. Внезапно звон разбитого стекла вывел всех из ступора. Это молоденький слуга, залюбовавшись, уронил поднос с тарелками, которые разлетелись вдребезги, как и многочисленные мужские сердца.
Мишель на плохом английском поздоровалась, извинилась за вторжение, и почему-то подошла именно к Арине с Дашей, стоявшим в тот момент у самого входа, попросив показать ей, что тут и как, пока хозяин не освободится и не будет столь любезен, чтобы принять её лично. Даша вспомнила французский, а Арина неплохо изъяснялась жестами.
Стоило супермодели выйти, как люди в зале принялись непринужденно болтать, будто ничего из ряда вон выходящего не случилось, но всё же с приездом Мишель расстановка сил среди гостивших в замке изменилась раз и навсегда. Милочка расстроилась, ведь теперь её шансы на счастливое замужество значительно упали, а родная мама внезапно перешла в стан соперницы. Конкурентка оказалась настолько обаятельной, что объявлять ей войну вовсе не хотелось, да и не виновата она в том, что Роберто сделал на неё стойку, как пёс на дичь. Просто он не любил Милу по-настоящему, иначе всё было бы по-другому. Осознавая это, она понуро жевала листик салата, даже не понимая, что именно ест. Оставалась единственная надежда на то, что Роберто еще разберется в своих чувствах, сделав выбор в пользу простой московской школьницы с непростым даром медиума, о котором никто из людей, кроме Жорки, не подозревает.
Остаток дня протекал в хлопотах. Отец и сын Анжелини все свое внимание сосредоточили на вновь прибывающих гостях, а Роберто к тому же был вынужден заняться подготовкой помещения для шоу – идеальным местом стал пустующий нынче винный погреб, больше похожий на зал, чем все залы замка, вместе взятые. Чтобы поберечь хозяйские нервы, Арина и Даша потащили Милку с Мишель на прогулку. Погода стояла великолепная, и они отлично провели время, слепив в саду огромного улыбчивого снеговика, между делом болтая о всяких женских пустяках. Мила и Мишель очень сблизились, почти подружились. Оказывается, супермодель - вовсе не обязательно истеричная стерва, изнуряющая себя диетами. Двадцатилетняя Мишель оказалась человеком простым и открытым, и, нисколько не стесняясь отвратительного английского, много болтала; если сгладить все языковые неточности, по сути своей разговор сводился к следующему:
- Знаешь, Мила, я родилась в глухой французской провинции, в детстве была страшненькой, в школе училась плохо, и дети совсем не хотели играть со мной. Типичный гадкий утёнок. Все свои карманные деньги я тратила на модные журналы. По воскресеньям, когда родители уходили в церковь, представляешь, доставала сундук со старыми прабабушкиными нарядами и шила себе, как умела, сногсшибательные на мой взгляд платья, воображая, что вырасту и стану невероятной красавицей. И все мужчины будут преклоняться перед моей красотой.
- Что ж, - ответила Мила, венчая голову снеговика подобием парика из веток, призванного символизировать буйно растущую шевелюру, - теперь смелые детские мечты стали реальностью! Ты получила всё, о чем фантазировала.
- Точно!
И вправду, шкафы, гардеробные и чемоданы Мишель теперь ломятся от творений именитых дизайнеров, наперебой снабжающих красотку своими лучшими изделиями. Самые богатые и знаменитые мужчины со всего мира стоят в очереди, лишь бы получить минутку её внимания. Фотографы считают за честь работать с ней, хотя, как призналась Мишель по секрету, во внешности пришлось «кое-что немножко подправить». Никто не стал осуждать её, ведь в наше время пара граммов силикона, шприц ботокса или легкое вмешательство лазера не является ничем предосудительным, особенно когда работаешь в индустрии моды и красоты, а твои лицо и тело становятся основными орудиями нелегкого модельного труда.
Разрумянившиеся, довольные удачной прогулкой, Арина, Дарья, Мишель и Милочка вернулись в замок уже после обеда, стащили в кухне по паре пирожков с капустой и благополучно разбежались по комнатам, чтобы привести себя в порядок. Покои Милочки изрядно постарались и очень хорошо подготовились к её возвращению, сменив интерьер, теперь ставший сливочно-кремовым и классически французским. Но Милочку сейчас больше всего интересовала горячая ванна для промерзших насквозь ног и рук; остальные части тела, как решила рассудительная Мила, будут выкупаны за компанию.
Казалось, комната даже немного обиделась на такое невнимательное отношение. Где восторги, охи-ахи? Где поглаживание диванов, посиживание на креслах и заглядывание под кровать? Комната однозначно надулась - она всё-таки была живая. Загрустили шелковые пуфики и сбились в уголок, уткнувшись пухлыми бочками в край софы, которая принялась их утешать, ласково поглаживая краешком отороченного бахромой тяжелого покрывала. Балдахин шумно вздохнул и весь собрался морщинистыми складками. Померкли зеркальные глазки каминной полочки, заплакали воском стоявшие на ней свечи в красивых канделябрах, а нежные светильники в форме колокольчиков понуро свернулись в бутоны. Белоснежный рояль, до этого улыбавшийся черно-белой клавиатурой, расстроился в прямом смысле слова. Комната чувствовала мое присутствие, ведь энергетика ангела очень сильна, и сейчас всем своим видом капризные апартаменты показывали мне, как глубоко они оскорблены невниманием моей подопечной. Это выглядело настолько убедительно, что я реально почувствовал себя виноватым, и, будь у меня нормальные человеческие ноги, уже готов был встать в угол.
Тем временем, вдоволь наплескавшись, Мила вылезла из золотой ванны, расслабленно напялила пушистый банный халат и привычно плюхнулась на кровать. В этот миг подушка с наволочкой нежно-леопардовой расцветки цапнула её за руку своей тяжелой шелковой кистью, по-кошачьи отползла и шмыгнула под одеяло, которое тут же свернулось плотной улиткой. Простыня, сложившись в гармошку, завязалась морским узлом, а оголившийся матрас спружинил и просел до самого пола. Основание кровати, на коем сей ортопедический полосатый товарищ покоился ранее, внезапно сложил с себя полномочия вместе с Милой прямо на пол. А, вот ночной горшок, будучи предметом неодушевленным, наоборот, не покидал своего привычного места под кроватью – именно в нем застряла наша Милисента своей многострадальной пятой точкой, нашедшей себе в последнее время невероятное количество приключений.
Не прошло и двух секунд, как Милка оказалась нелепо лежащей враскоряку внутри руин деревянного каркаса кровати. В довершение всех бед сверху на неё рухнул балдахин, приземлившись парашютом и закрыв собой апофеоз Милкиного позора. Это был звездный час моей педагогической деятельности. Заготовив пылкую речь об ответственном отношении к жизни, заканчивающуюся словами «я же тебя предупреждал!!!!», я, как положено ангелу, неслышно проник сквозь балдахин. Внезапно увидев меня вблизи под темным балдахином, от неожиданности Мила завизжала так, будто её режут на куски тупыми маникюрными ножницами! Роберто, направляющийся в этот момент в кухню по одному из длинных коридоров замка, услышал душераздирающий Милкин вопль и вломился в комнату, полный решимости спасти её от любой беды, даже от пробежавшей мышки, словно рыцарь в сверкающих доспехах. Готовый к чему угодно, он все же никак не ожидал увидеть того неописуемого зрелища, что предстало перед ним в комнате Милочки. Барахтаясь под тяжелыми складками ткани, она визжала, лежа на полу посреди разгромленной кровати, застряв пятой точкой в ночном горшке. Роберто рассмеялся. Так открыто и искренне он хохотал впервые в своей непростой жизни.
- Идите сюда, мисс совершенство, хватит крушить антикварную мебель и ломать сантехнику, это же памятники искусства и культуры Венгрии! Впервые вижу такой оригинальный вариант вандализма! - Задыхаясь от смеха, он высвободил Милу, похожую сейчас на неуклюжее насекомое в коконе и с горшком вместо брюшка, крепко прижал к губам её зареванную от шока и обиды физиономию, и неожиданно радостно для себя самого прошептал:
- Смешная моя, глупенькая девочка, Боже, как же я тебя люблю!
Мне показалось, что я ослышался, но яркое оранжевое свечение ауры Роберто красноречиво свидетельствовало о том, что сейчас он говорит чистую правду и совершенно искренне. Противная комната раньше времени сосватала Милу, а эта бестолочь вместо того, чтобы плясать гопака и скакать до потолка от радости, все продолжала безутешно рыдать, по-детски уткнувшись в плечо Роберто, и шмыгать распухшим от слез носом. Интересно, она вообще слышала, что сказал сейчас Анжелини младший? Если нет, то я ни за что повторять не стану! Это был импульсивный порыв под влиянием эмоций, не более того. И вообще, в этой комнате бесовской всё не по-настоящему. В конце концов, я развенчанный ангел, и имею право иногда поступить так, как мне хочется, все равно наказания не избежать.
Глава сорок первая. Шоу началось, даже если присутствующие в замке не сразу это заметили.
Если бы со мной чего-нибудь глупого не произошло, это просто была бы не я. Пребывая в глубоком шоке после нападения балдахина, я окончательно пришла в себя только часа через два. Выяснилось, что на истеричные вопли сбежалась целая толпа народу, и вот тогда-то я искренне порадовалась, что с нами нет ни одного журналиста. За ужином только и обсуждали, как я верещала, когда меня нашел сын хозяина замка. Одни считали, что кровать подо мной развалилась от ветхости, другие подозревали, будто конструкция была заведомо подпилена и разобрана, потому что в замке начали происходить всякие курьезные случайности.
Чтобы избежать развития сплетен, мне пришлось сказаться больной и, вытурив любопытного Жорку в общую столовую, спокойно поесть у себя в комнате. Эта мерзавка (да, да, так я назвала комнату) чувствовала себя виноватой, но вида не подавала, хоть и переживала, что я попрошу себе другие покои. В качестве извинения за свое буйное поведение она устроила мне настоящую марокканскую музейную экспозицию в духе «1001 ночь», а вместо кровати на полу раскинулось шикарное ложе персидской царевны в драпировках, расшитых золотом и шелками подушках и с целыми горами сладостей. Именно к этим подносам и припал наш сладколюбивый Жорик. Мне пришлось поделиться с наглецом львиной долей своих заслуженных вкусняшек, иначе отделаться от него не представлялось никой возможности. Отягощенный дарёными углеводами, он наконец-то покинул меня в моём добровольном затворничестве. Хоть и неудобно лишний раз беспокоить хозяев перед приемом, но все-таки в глубине души я лелеяла план мести этому вредному помещению. Внешне же все выглядело чинно и благородно, но мы еще посмотрим, кто кого!
Время шло. Солнце уже давно укатилось за горизонт, но в замке никто и не помышлял о сне - страсти накалялись. Девяносто процентов гостей прибыли и заняли предназначенные для них комнаты. Мама и тетя Даша с удивлением обнаружили немало своих знакомых, среди которых оказался миллиардер-фармацевт, прозванный мною Мистер Твистер. Он явно претендовал на роль очередного маминого жениха, чем, видимо, и вызвал сильную нелюбовь к себе со стороны Мишель, что впоследствии дорого ему обошлось. Тетя Даша почти все свободное время проводила в обществе мистера Такада, широко известного в узких кругах Японии бизнесмена. Вадим Владимирович с дядей Андроном, который в последние сутки не вылезал с конюшен и осваивал азы верховой езды, негласно вступили в свиту Мишель, возглавляемую развеселым европейским олигархом-пьяницей, и всюду её сопровождали.
Модель вела себя по-детски непосредственно: как маленькая разбойница, верховодила она бандой взрослых хулиганов и никому не давала скучать ни минуты, придумывая для гостей разные милые розыгрыши, мгновенно осуществляя их при помощи своей свиты. Взрослые степенные дядьки с превеликой радостью вели себя, как первоклашки во время большой перемены, а Мишель всячески поощряла это полнейшее безобразие. Все шалости сходили ей с рук. Я, Жоржик, Даша и Арина были одарены царственной милостью королевы красоты, и над нами никто не подшучивал, так что «четверка избранных» могла быть спокойна – никому из нас не придется в один прекрасный момент вынуть мышку из собственного кармана, а паука из супа. На радость шутникам, и мыши, и насекомые на любой вкус водились в замке в изобилии.
А, если вдруг забавы ради все имеющиеся в свободном доступе банки и бутылки с газированными напитками кто-нибудь из свиты встряхнет как следует, то в каменных альковах у наших комнат непременно окажется упаковка-другая нетронутых напитков. Аттракцион назывался «гейзер», и, пока остальные гости, имевшие неосторожность вскрыть сосуд с бешеной газировкой, наслаждаются липким душем из колы или фанты, наши особо приближенные особы, находясь в сухости и комфорте, счастливо смеются над милыми неудачниками, попивая свою заслуженную газировку. Колганов и Андрон почему-то не вошли в число помилованных. Они отчаянно сражались, выдумывая для хулиганов всяческие козни, которые щедро платили им той же монетой.
Короче, пока одни гости были заняты шалостями и проказами, а другие разгребали проблемы, возникающие в их результате, Жорж с фотоаппаратом подкарауливал то одних, то других, чтобы после громко разоблачить, а хозяева замка вовсю готовились к основному действу – завтрашнему Приему с демонстрацией уникального шоу Роберто. Кухня едва справлялась с непосильной задачей, ведь им приказано кормить каждого гостя простой, но изысканной пищей. Искусство поваров заслуживает отдельной книги, что очень радовало Жорку. А моё воображение поражало огромное количество собравшихся в замке разного рода людей, помимо гостящих сливок общества. Тут было полно декораторов, звукарей, флористов, осветителей, бутафоров, костюмеров, танцоров балета, статистов, артистов, гримеров, пиротехников, рабочих сцены и прочей закулисной публики, муравьиным потоком стремящейся со своим скарбом по черному ходу в отведенный для них подземный этаж. Там оборудовали костюмерные, гримерки для артистов, соорудили режиссерский и диджейский пульты, и, самое главное, смело адаптировали старый винный погреб с высоченными сводчатыми потолками, обеспечивающими великолепную акустику, под роскошный концертный зал, которому позавидовал бы любой музыкальный театр.
Казалось, километры бархатных кресел с зеленой обивкой и позолоченными гнутыми ножками сами собой выстроились стройными колоннами и элегантно разместились в преобразившемся подвале, совершенно его не загромождая. Авангардного вида сцена была почти смонтирована, звуковую аппаратуру подключали и настраивали люди в проводах и наушниках, а рабочие, со скоростью пауков снующие на веревках вдоль стен, крепили к специальным кронштейнам драпировки, флористические композиции, осветительные приборы и установки для лазерного шоу. И всем этим людям страшно мешали специалисты, устанавливающие в зале сплитсистемы, но их присутствие все терпеливо сносили, ведь никому не охота мерзнуть тут – температура в этом старинном помещении очень подходила для хранения вина, но для человеческого тела оказалась неприемлема. Рабочие мерзли, согревая себя физическими усилиями и мыслями о хорошем гонораре. Тут реально было холодно, как в морозильной камере, только гораздо менее тесно.
Кстати сказать, изнутри замок оказался раз в несколько просторнее, чем представлялся на первый взгляд, а стены его были настолько добротно построены, что отличались завидной крепостью и монументальностью. Они с легкостью выдержат килотонны звука, и все остальные нагрузки, грозящие им в грядущий праздничный вечер. А для подстраховки Роберто заранее побеспокоился о сооружении дополнительной вентиляции, и привез с собой несколько электрогенераторов. Как известно, имеющийся в замке старенький генератор ни за что не справился бы с глобальной задачей, как уже не справлялся допотопный водопровод. Не говоря о канализации, но это не так интересно, а посему вернемся к более приличным темам. Планировалось завершить вечер фейерверками, и в парке уже топтались пиротехники. Рядом репетировали артисты фаер-шоу, жонглируя огнями и танцуя на ходулях, стреляя из луков горящими стрелами и выплевывая огонь. Глядя на этих факиров, я вдруг вспомнила, как на видеозаписи сама плевалась огнем без всякого там керосина. Воспоминание заставило меня вздрогнуть. Чтобы хоть как-то отвлечься, я позвала Васю, висевшего под высоким сводом потолка и тщательно изучающего люстру в виде большого арабского фонаря, приглашая его прогуляться по замку. После позорной встречи с Роберто, мне вдруг отчаянно захотелось увидеться с Мессиром – неожиданно стало скучно и уныло без его изысканного общества. Он так забавно придумал называть меня Милисентой. В стенах замка это имя звучало очень естественно и как-то возвышенно. Он такой одинокий, страдает тут в четырёх стенах. Очень сына любит. И, как я могла с самого начала невзлюбить Мессира, если по нему даже Мишель сохнет? Умник, красавец, настоящий рыцарь. Он же участвовал в каких-то там сражениях на мечах, и даже лишился указательного пальца. На обрубке сейчас красуется кольцо с головой дракона, чтобы скрыть уродливый шрам. Кстати, на нем украшения вовсе не выглядят как пустые побрякушки. Каждое из них со смыслом, и он так интересно об этом рассказывает, что можно слушать часами. А какая у него королевская осанка, какой голос! Голосом Роберто пошел в отца, это неоспоримо.
Тем временем в далёкой Москве добрейшая Клавдия Ивановна прибиралась в Милочкиной спальне, а кошка, скучавшая по своим «девочкам», терлась у её ног, мешая работать. Любой другой просто прогнал бы назойливую кошку, но Клавдия Ивановна не могла так поступить ни с одним живым существом. Отложив половую тряпку, она сняла хозяйственные резиновые перчатки и ласково погладила Мусю:
- Что, пушистая, скучаешь? Я тоже. Никак не дождусь Милочкиного возвращения. Ничего, скоро в школе занятия начнутся, так что приедет твоя любимица, никуда не денется, а пока выспись как следует, - с этими словами Клавдия Ивановна положила кошку в её плетёную лежанку и поправила рукой съехавший на бок матрасик. Под матрасиком что-то зашуршало. Запустив туда руку, уборщица вынула из-под кошачьего матрасика две бумажки, перевязанные красной ленточкой.
- Эт-то ещё что такое? – спросила она кошку, которая громко мяукнула в ответ, - Не иначе, как Милка колдовать надумала!
Клавдия Ивановна была женщиной деревенской и потому сведущей в подобных вопросах. Ей не понадобилось много времени, чтобы принять правильное решение. Недолго думая, она сожгла свою находку на заднем дворе, читая молитвы и выпрашивая у высших сил лишить сотворённое Милочкой колдовство его законной силы. Говорят, что небеса особенно хорошо слышат простых работящих людей. Видимо, это на самом деле так – чары рассеялись.
Не все так просто, или кто есть ху? Подробности из жизни насекомых. Глава сорок вторая, энтомологическая. Кратко. И вновь про то, как вреден алкоголь.
Как хорошо, что я ангел, а не человек, иначе моих сил не хватало бы ровным счетом ни на что. День был насыщенным, и Милочка устала. Вдоволь нагулявшись по темным и не очень залам с Милой и Мессиром, встретившимся нам на пути в библиотеку, я уложил её спать на мягком арабском ложе, а сам отправился посмотреть, кто в замке чем занят.
Колганов крепко спал, возвещая об этом богатырским храпом, как и положено здоровому мужскому организму. Андрон кадрировал фотографии лошадей, уткнувшись в ноутбук, и периодически поклевывал носом клавиатуру. Арина засела за новую книгу, а Даша давила интеллектом мистера Такада, уговаривая его финансировать один наивыгоднейший проект. Мишель с олигархом замышляли против фармацевтического Мистера Твистера очередную зловредную кознь. Жорка, несмотря на сытый желудок, болтался по своей комнате, но никак не мог найти себе места от волнительного предчувствия. (Кто бы знал тогда, что ему следовало бы уже выпить очередную порцию сыворотки ясновидения, но он ошалел от той информационной лавины, которая неумолимо поглощала его сознание. Согласитесь, нелегко собирать в своей голове то, что умещается как минимум в сотне таких же точно чужих голов, да еще умножьте это на внезапные знания языков и всяких научных моментов, касающихся всех сфер бытия).
Тут прямо на моих глазах (если можно так сказать) произошло невероятное: из-под ковра выполз приличного вида таракан и вежливо подняв лапку, поздоровался с Жоркой на чистом русском языке, правда, с выраженным одесским акцентом. Не поверив своим глазам, вылезшим из орбит от удивления, Жорж решил заговорить с насекомым, (как логично рассудил наш юный гений, - если это остаточное действие сыворотки, то таракан не ответит). Выглядело презабавно, и я увлекся этим невероятным, но очевидным диалогом:
- Доброго вам вечера, юноша! – таракан наклонил голову и его гламурно завитые усы свисли, как иудейские пейсы.
- И вам доброго! Простите, мы с вами, кажется, однажды уже общались? – Жорка явно ощущал себя полным идиотом, беседуя с тараканом в чужой стране, в старинном замке, среди медиумов, ангелов, моделей, миллиардеров, звезд и колдунов.
- А как же, юноша! Вы-таки думаете, я скажу вам нет, а я говорю-таки да! Имели честь вести беседу о бренности всего сущего. В прошлый раз вы-таки, видно, решили, что это не я говорил, а ваша белая горячка, но разве она могла быть хоть в половину настолько рассудительна? Нехорошо-таки пить много вина, юноша, вы же еще так молоды! – наглое насекомое потерло брюшко задними лапками и неодобрительно покачало усами.
- Я тогда не напивался,- обиделся Жорка, - и вообще, у тараканов нет речевого аппарата, поэтому говорить они не могут. Попрошу заметить, сегодня я трезв.
- Трезв, но глуп. Разве все, у кого есть речевой аппарат, таки-говорят? Наличие или отсутствие некоторых мелочей перестает быть существенным, когда в ход идет магия, юноша! Моя прежняя хозяйка, госпожа Мария, была-таки немой от рождения, и Мессиру-таки пришлось постараться, чтобы вернуть ей возможность разговаривать, как мы с вами. А я тогда, стыдно признаться, совсем маленьким был, и прилип-таки к туфельке госпожи на раздавленную изюмину. Так и провисел-таки на изгибе каблучка, пока Мессир и его прихвостни колдовали над Миссис Марией. С тех пор разговариваю-таки не хуже вас, юноша, на чистом русском языке, и много могу порассказать. Уж побольше, чем ваша белая горячка, юный вы алкоголик.
- Повторяю, я не напивался, просто очень устал, - голос Георгия дрожал. Он и представить себе не мог, что будет всерьез оправдываться перед тараканом!
- Конечно, он-таки не напивался! Значит, таки-напился я! Тогда самый трезвый из нас должен вспомнить моё имя! Так ведь, Георгий? – и он уставился Жорке прямо в глаза, воинственно подавшись вперед и выпрямив все свои жиденькие лапки.
- Я…. Я не помню. Ганс, кажется?
- Естественно, вы не помните. Вы же тогда крепко обнимались с ночной вазой, а после таких интимных объятий мало кто чего помнит, - таракан явно и с удовольствием издевался над юным гением, - Гансом, юноша, зовут-таки того немца-олигарха, который совсем даже и не немец, и не олигарх, хоть вы с ним что угодно делайте. А меня зовут Карл Четырнадцатый, позвольте представиться-таки во второй, и, надеюсь, в последний раз, - с этими словами таракан запустил лапку под ковер и вытащил оттуда…шляпу! Самую настоящую фетровую шляпу малюсенького размера, которую тут же нацепил на голову, предварительно церемонно откланявшись.
Пока Жорка тупил, Карл Четырнадцатый быстренько метнулся к плинтусу, сцапал валявшуюся там крошку шоколадного пирога, и, сделав прощальный жест лапкой, проворно исчез под подоконником, оставив юного гения в состоянии полной прострации. Мне пришлось забраться в его ноутбук и громко постучать изнутри по монитору, чтобы Жоржик очнулся от транса. Услышав стук, тараканий собеседник вздрогнул и перекрестился. Пришлось стучать еще раз. В итоге, достучавшись до Жоркиного сознания в прямом смысле слова, я объяснил ему, что был свидетелем переговоров с Карлом Четырнадцатым, и теперь нам предстоит выяснить, отчего же олигарх не олигарх, и чем он тут занят? Но, делать это надо на свежую голову, поэтому Жорику я посоветовал ложиться спасть. В последнее время он плохо выглядит, постоянно появляется с мешками под глазами, по ночам не спит и просиживает до утра в библиотеке. Парню явно требуется хорошая порция здорового сна, а мне, не будь я ангелом, понадобился бы, наверное, литр виски, чтобы переварить пережитое без ущерба для психики.
Глава сорок третья. Разгадки множества тайн, еще сильнее запутывающие эту и без того непростую и очень мутную историю. Предостережение: никогда не читайте колдовских книг, названия которых здесь приведены. И не пейте алкоголя.
Наконец-то все приготовления к концерту, и к логично следующему за ним Приему, были завершены. И все обитатели замка узнали об этом в одночасье: первая же репетиция, состоявшаяся в винном погребе, переоборудованном в концертный зал по последнему слову техники, вызвала панику среди гостей и прислуги. Звуковые колебания оказались настолько сильны, что по поверхностным строениям замка прошел гул, медленно перерастающий в вибрацию, как во время землетрясения.
Как только все поняли, в чем, собственно, причина этого явления, не свойственного зимнему времени года, обстановка нормализовалась: народ, заметно повеселев, продолжил готовиться и наряжаться перед обещанным небывалым празднеством. Гости старались изо всех сил, а прислуга просто из кожи вон лезла, чтобы угодить каждому. В десятке маленьких комнаток на первом этаже орудовали специально нанятые парикмахеры и визажисты. Они накручивали, разрисовывали и приукрашивали всех желающих. Жорж назвал это фабрикой по производству типовых лиц, а Андрон упоенно фотографировал сей занимательный процесс. Обед в общей столовой отменили, и разнесли кушанья на огромных подносах прямо по комнатам, чтобы гости лишний раз не отвлекались на переодевание к обеду. Короче, всем в этот день хотелось быть красивыми. Наши герои не стали исключением: мужчины натянули смокинги и утянули шеи, забетонированные накрахмаленными воротничками с галстуками-бабочками. Бритые мужские щеки так и лежали бы на жестких воротниках, если б не свойство ткани со временем слегка растягиваться. Женская часть отправилась на первый этаж, где сдалась в руки мастеров. Результат был великолепен. Мила стала обладательницей высокой прически с блестящими заколками и красиво ниспадающими локонами, что сразу сделало её красивей, серьезней и немного старше. Хён следовал за Ариной по пятам, и его высокая мрачная фигура резко контрастировала с разномастной цветной толпой, готовящейся к веселью. Арина и Даша захотели подвижные укладки, и теперь, хихикая друг над дружкой, в унисон трясли мелкими забавными кудряшками. Пока они обнимались и целовались с подошедшей к ним Мишель, Милка рванула наверх, в свою непредсказуемую комнату, чтобы переодеться в платье, привезенное из Японии.
По дороге её перехватил Жорж, который с решительным выражением на наглой физиономии бесцеремонно заявил:
- Милка, нам нужно поговорить! Срочно. Пойдем в библиотеку.
- Жорка, куда ты меня тащишь? А попозже нельзя? Или говори тут, мне переодеваться пора.
- Нет, здесь могут услышать.
- Тогда пойдем в мою комнату!
- Еще чего, в эту чертову обитель? Ну, уж нет, - Милочка и ахнуть не успела, как Жорж, вцепившись клещом, поволок её в библиотеку. И Вася, как назло, снова куда-то запропастился.
- Чего тебе от меня надо, горе ты мое луковое, - вопрошала Мила пространство библиотеки, отряхивая и расправляя блузку.
- Мила, сосредоточься. Дело в том, что Мессир околдовывает тебя. Ему за каким-то рожном жениться надо, и он выбрал твою безмозглую личность, а сынок ему подыгрывает. Сдается мне, что не один он замешан во всей этой комбинации, и все для того, чтобы заполучить тебя. Похоже, мы оказались в самом логове врага, от которого надо было бежать без оглядки, - в задумчивости Жорка сел на край оттоманки, которой до сегодняшнего дня тут не видел, но не придал этому факту никакого значения. А зря! Сиденье с треском проломилось, и через секунду гений уже сидел в тазу с водой, предварительно установленном под распиленной заблаговременно мебелью.
С визгом и улюлюканьем повыскакивали из всех щелей хулиганы из банды Мишель. Пока она наводила красоту, безобразники, бывшие уже слегка навеселе, решили даром времени не терять, и устроили в библиотеке ловушку. Слава Создателю, они не нашли ничего кроме воды, чтобы наполнить таз. Но то, что Жорка попался, было не так страшно – брюки от смокинга он высушит феном за две минуты. Внушало опасение то, что большое количество людей могли слышать разговор, предназначенный для хранения в тайне. Мила нашлась первой: напустив на себя загадочности, она сделала вид, что поверила Жорке, и стала чуть не на коленях молить о помощи всех присутствующих. Те оторопели. И, когда команда безобразников имени Мишель всерьез озаботилась вопросом, как спасти Милку от черной магии Мессира, она в голос засмеялась:
- Ага, купились! Эх, как я вас развела! Как маленьких! Идите, давайте, отсюда. Лучше готовьтесь к шоу, шутники, и прервитесь ненадолго с проказами, дайте людям спокойно потусоваться.
Стоило посторонним освободить помещение, как Мила услышала аплодисменты. Это был Жорка.
- Браво, подруга, как ловко ты их сделала!
- Сам знаешь, когда хочешь обмануть, надо говорить правду.
- Так, ты мне поверила?
- Нет, конечно, но раз ты веришь в такую чепуху, отчего бы и другим не поверить? - отвесив Жорке дружескую затрещину, Мила вздернула подбородок и, громко цокая каблуками, ушла переодеваться. Время поджимало, а ей еще предстояло зайти к маме за сапфировым колье с серьгами.
Неожиданно в голове защелкало – это стучался Вася. В последнее время контактировать с ангелом ей становилось все труднее и дискомфортнее. Отложив визит к матери, Мила быстро направилась в свою комнату, достала из сумки неработающий и почти бесполезный мобильник, и приготовилась. Через секунду Вася «дозвонился». Он утверждал, будто Жорик прав. Будто в замке собрались зомби, шаманы и чернокнижники со всего света, и они под видом артистов готовятся к «выступлению». Будто винный погреб когда-то использовался как зал для жутких ритуалов. Будто вся нечисть норовит выскочить из-под земли и сожрать тех, кто есть в замке. Будто милый и вечно пьяненький олигарх Мишель - это вовсе не богатый немец, а агент внешней разведки. И сама Мишель вовсе не та, за кого себя выдаёт. Чтобы прервать эту лавину бреда, Мила просто закинула телефон обратно в сумку. Видимо, ангелы тоже подвержены массовому психозу, навеянному не иначе как творчеством Квентина Тарантино. Вася немедленно возник в отражении зазевавшегося зеркала:
- Милочка, просто пообещай мне быть осторожнее, - это все, что он успел ей сказать прежде, чем бесовская зеркальная поверхность поглотила его светлый облик, заменив его изображением красот местной флоры.
- Я обещаю, - произнесла озадаченная Мила совершенно спокойно, хотя поводов для паники было предостаточно.
У Жорки тоже были эти самые поводы, и он сразу запаниковал после визита Васи: тот немедленно отправился к Жоржу, как только Мила уткнулась в зеркало, и передал ему разговор со своей подопечной слово в слово. Никому, даже ангелу, не проболтавшись, решился он на самую крайнюю меру. Жоржик спрятал во внутренний карман пробирку с сывороткой ясновидения, чтобы подмешать её в бокал Милки при первом же удобном случае. Все равно хуже уже не будет. Принятое решение принесло некоторое спокойствие и облегчение. Властно отрядив Васю обратно к бестолковой подопечной, Жорж досушил брюки и вышел к гостям.
Легкая атмосфера всеобщего веселья приятно его поразила. Всюду звучала приятная музыка, слышался смех, красивые люди, прохаживаясь, дружелюбно болтали друг с другом, а официанты разносили напитки и легкие закуски. Это обстоятельство было как нельзя кстати, ведь до официального приема еще предстоит высидеть целое шоу!
Подкрепившись, Жорж почувствовал себя намного лучше, а когда ему составила компанию блистательная Мишель в обтягивающем сногсшибательную фигуру платье ультрамини, жизнь юного гения окончательно обрела смысл. Даже фотоаппарат, казавшийся неотъемлемым Жоркиным продолжением, был забыт в комнате и валялся одиноко на кровати поверх скомканного покрывала. А Жорик под ручку с красоткой Мишель, слившись с нарядным и весело гудящим потоком гостей, направился вниз по винтовым лестницам, устеленным ради такого случая зелеными ковровыми дорожками с золотой окантовкой. На перилах, на стенах и даже на высоченном потолке тут и там были закреплены позолоченные подсвечники с ароматическими свечами, курительницы, роскошные живые букеты и тончайшие драпировки. Трудно было представить себе, что еще два дня назад это были мрачные каменные мешки убогого вида, соединяющиеся с винным погребом, покрытым плесенью и вековой пылью.
Зеленые дорожки привели в зал, разделенный надвое широким проходом к сцене. Рассаживаясь в кресла, на каждом из которых лежала цветная программка, избалованная европейская публика крутила напомаженными головами: зал, украшенный драпировками и световыми композициями, еще более богатыми, чем на лестницах, с живыми цветами и зажженными повсюду свечами, был поистине роскошен. Потолок покрыли светлым золотом (видимо, из распылителя, а то иначе не успели бы), и свечи отражались в нем, давая невероятно мягкое, какое-то магическое освещение. Это было великолепно! Мессир и Роберто не поскупились, и некоторые из гостей, завистливо окидывая взором все эти красоты, в уме составляли калькуляцию проделанных работ; судя по постепенно вытягивающимся лицам, сумма получалась очень даже внушительная. Вот только Жоржу было не до вычислений: свита Мишель, постепенно собираясь возле своего идола, практически оттеснила его с почетного места рядом со звездой подиумов и журнальных обложек.
По мере удаления от красавицы, мыслительные процессы в его голове наладились, и на поверхность всплыла мысль о том, что необходимо спасать бестолковую Милу. Машинально крутя в руках программку, раздумывал он над осуществлением своего плана с сывороткой, как ему на глаза попалась строчка на английском. Она гласила: «Впервые в шоу может принять непосредственное участие любой из присутствующих в зрительном зале». Буквы заплясали перед глазами. Жорж насторожился, приготовившись испытать новый побочный эффект сыворотки. Внезапно в его воображении возникла череда странных образов и стремительно разворачивающихся видений, которые сводились к одной душераздирающей картине: финальная сцена мюзикла с участием Милы и Роберто. Волосы зашевелились на его гениальной голове. Очертя её, лохматую, Жорж рванул в библиотеку, точно еще не зная, какая из книг ему нужна. Библиотека была открыта. Пыльные тома по-прежнему лежали высокими стопками везде, где только это оказалось возможным. Жорж узнал требуемый фолиант по ярко-бирюзовому переплёту, и, схватив вожделенную книгу в руки, стер ладонью пыль с обложки, на которой красовалась надпись золотом «Церемониальная магия». Открыв трясущимися руками колдовскую книгу на тринадцатой странице, Жорка бегло читал текст, в котором искал отгадку на терзавшие его вопросы: «Практикующие церемониальную магию иногда пытаются вызвать демонов и управлять ими для того, чтобы те исполнили их волю. Для этого они используют такие традиции, как Гоетия и Книгу Амбрамелина. Часто используются демоны христианской традиционной демонологии. Эти практики не всегда поклоняются демонам, но стремятся силой заставить их служить, чтобы использовать демонов для своих целей. Другие оккультисты поклоняются демонам и определяют свою религию как демонолатрия (от греческого ;;;;;; демон, дух и ;;;;;;; служить). Приверженцы демонолатрии считают, что традиции, подобные Гоетии, очень неуважительны по отношению к демонам, и, возможно, опасны для практикующего. Вместо этого они используют форму молитвы, магию и ритуалы, прося о помощи демонов, а не приказывая им».
Далее на полях явно женской рукой было приписано зелеными чернилами: «Ни в коем случае не пытайтесь использовать магические квадраты, данные в "Книге священной магии Абрамелина", не совершив подготовительных операций при помощи Святого Ангела Хранителя. Кроме того, пока практикующий не решится точно совершить ее и не начнет готовиться к ней, обладать этой книгой будет полной глупостью. Эти квадраты имеют склонность высвобождаться и совершать вещи по своей собственной надобности и воле; практикующему не понравятся их результаты. Отойдя от вышеприведенной терминологии, можно сказать, что для работы с ними нужен высокий духовный уровень, но маг на этом уровне вряд ли захочется работать с квадратами. Можно предположить, что они являются своеобразной ловушкой для профанов, которые захотели всё и сразу, вместо проведения высокой теургической операции (описанием которой и является книга Абрамелина). Покойный Филипп Хазелтайн, гениальный молодой композитор, использовал один из этих квадратов, чтобы его жена вернулась к нему. Он аккуратно вырезал его на своей руке. Его жена благополучно вернулась, после чего он вскоре покончил с собой. (А. Кроули "Магия без слез", гл.20 "Талисманы. Ламен. Пантакль). Кстати, могу ошибаться, но книга с квадратами Абрамелина была одной из тех, если не единственной, к которой сам Кроули не разрешал прикасаться своим ученикам. Помните об этом, и да воздастся вам по вере вашей».
Теперь волосы Жорки не только шевелились, но, кажется, мгновенно поседели: Алекс Кроули, мировой вождь сатанистов! А на карте памяти Жоркиной фотокамеры были снимки этой самой книги Абрамелина, которой, кстати, больше нет в библиотеке. Ей отводилось место в стеклянной витрине за углом, подальше от чужих глаз. Сейчас витрина пустовала, красноречиво свидетельствуя о том, что случилось непоправимое. Роберто сделал это. Без помощи хранителя, естественно. Тогда каковы могут быть последствия? Сопоставив факты, Жорж пошатнулся от обуявшего его ужаса и судорожно сглотнул, вспомнив, как вчера он столкнулся с Роберто нос к носу, чуть не сбив его с ног. Благодаря сыворотке ясновидения, которая научила его читать на всех языках, уже практически не разделяя их, Жорка точно разглядел на правой руке Анжелини ряд свежих ровных порезов, образующих цепь полных и незаполненных квадратов, светящихся под одеждой. Последствия непредсказуемы и, увы, уже необратимы…
Отшвырнув книгу, полный отчаяния Жорка вылетел из библиотеки, пересек два лестничных пролета и длинный внутренний балкон, чтобы перехватить Милку возле комнаты матери. Зная свою дорогую подругу как облупленную, он догадывался, что стандартными методами тут ничего не добьешься, надо проявлять истинно русскую смекалку и проворство. Он подоспел как раз в ту секунду, когда эта бестолковая блондинка, столь дорогая ему, беспечно мурлыкая себе под нос и, предаваясь мечтам о предстоящем романтическом вечере, делала несколько бесполезных дел одновременно. О, да, узнаваемый Милкин фирменный стиль – всё не как у людей! Она выходила из комнаты Арины в роскошном наряде, открывая дверь тем местом, где ноги теряют свое гордое имя – практически спиной, параллельно прощаясь с маман, вдевая в уши сережки, воюя со складками вуали, пришитой к подолу, и поправляя на шее поблескивающее драгоценное колье.
Мила была невероятно хороша, этого мог не заметить только слепой. Позади неё, как сдутый шарик, в воздухе болтался пульсирующий Вася с потухшим взором и практически опущенными крыльями. Мимо пронесся официант, очень своевременно заплутавший в переходах замка с подносом, полным фужеров шампанского. Он был мастерски перехвачен Жоржем, и тяжелый поднос юноши в униформе стал легче ровно на два фужера, которые тут же перекочевали на малюсенький одноногий столик из слоновой кости, стоявший в этой части коридора. Кивком головы показав официанту нужный коридор, чтобы тот быстрее пули скрылся в указанном направлении, Жорка занялся делом. В его распоряжении были считанные секунды. Капнуть сыворотку в оба фужера - дело техники, и с этим заданием наш друг справился блестяще. Собрав в кучку все свои нервы, призывая на помощь природное актерское мастерство, Жоржик глубоко вдохнул и торжественно произнес, стоя напротив полуоткрытой двери с двумя фужерами в руках:
- Браво, браво, браво! Боже мой, ты неотразима в этом наряде, да еще с прической под старину! Ну, просто настоящая Милисента! Предлагаю тост за твою самобытную красоту и за ожидающую тебя настоящую любовь. Пусть этот вечер станет незабываемым для всех нас, - несмотря на то, что Жорж разговаривал сейчас практически с её спиной, Мила была приятно поражена. Она обернулась, удивленно вскинула бровки, принимая протянутый фужер, и со свойственным ей сарказмом поинтересовалась:
- Там слабительное, рвотное, яд, или ты уже пьян в стельку и просто-напросто плюнул туда?
- Не плевал. И слабительного там точно нету, - ответил честный Жорик, - Хочешь, поменяемся фужерами, только, чур, пить до дна. За любовь только так!
Обменявшись сосудами с игристым напитком, они выпили по коктейлю из шампанского и сыворотки. Оставив опустевшие фужеры скучать на столике, Жорж подставил Милочке свою согнутую в локте руку и повел в концертный зал, с наигранной весёлостью болтая о всякой чепухе. Мила внимательно слушала, а он всё ждал, когда же подействует сыворотка. Летели минуты, сложившиеся в полновесные четверть часа, а эффекта ясновидения у Милы так и не наблюдалось. Она была весела и приветлива со всеми, но сильно нервничала – этот вывод вытекал из количества попавшихся на их пути официантов: Мила не попустила ни одного. Она метала в рот закуски похлеще Жорки, запивая их великолепным шампанским из личных запасов Мессира. Хорошо, что Арина еще наряжалась, а то она не похвалила бы свою дочь за такую прыть. Жорка как мог, останавливал дорогую подругу, но его попытки оказались весьма тщетны.
Короче говоря, пока наша парочка добралась до зала и уселась на свои места возле самого прохода, Мила была уже сыта и немного пьяна. К ним подошла Мишель:
- Мила, привет, восхитительно выглядишь, дорогая!
«Дорогая» икнула, подняла глаза на стоявшую рядом рослую красотку, отшатнулась, затем подалась вперед и доверительно прошептала по-русски:
- Мишель, разве сегодня Хеллоуин? Зачем ты надел костюм Франкенштейна?
Мишель не знала русского и продолжала улыбаться. Колганов с Андроном очень кстати подошли засвидетельствовать звезде свое почтение и отвели её в сторонку поболтать. Мила смотрела то на зал, то на окружающих людей постепенно округляющимися глазами, и Жорж понял, что сыворотка начала действовать, но дала вовсе не такой эффект, какого он ожидал.
- Мила, а почему ты назвала Мишель Франкенштейном? – поинтересовался Жорж, замечая, как напрягся Вася у неё за спиной.
- Потому что она искромсана во-от такими ножницами вдоль и поперек, - невозмутимо ответила Мила, показав руками весьма впечатляющий размер режущего инструмента, будто это было делом обыденным и не заслуживало отдельного обсуждения, - и вообще Мишель мужик, - она еще раз икнула, - Был. Давно. До операции. До того, как ему Таиланде пластические хирурги эту заразу в кровь занесли. Но, он еще поживет какое-то время, наверное. Вакцина ведь есть, хоть и держат её в тайне. За ней как раз они с Гансом из разведуправления и охотятся, точнее, за маминым фармацевтом, который душу инфернам продал. Но это ничего, Мишель уже заразила этого толстосума, пусть теперь попрыгает, - всю эту информацию Милка выдавала с равнодушным видом, как само собой разумеющееся. Жорж остолбенел на своем стуле, но быстро пришел в себя, решив выведать у Милки как можно больше, пока она до такой степени видит людей буквально насквозь, в прямом смысле этих странных слов.
- Милочка, а вон там, за кулисами, твой любимый Роберто, видишь? Как у него там дела, как думаешь?
- Разве это кулисы? Это листья бешеного дерева, оно заколдовано просто. Да и вообще, какие могут быть дела у мертвеца? Хватит пороть чушь! – недоуменно воззрилась Мила на друга детства, как на полного идиота.
- Как, мертвеца? – это заявление вообще доканало гения, и он уж стал подумывать, не сошла ли подруга с ума от сыворотки, но та всё не унималась, толкуя об одном и том же:
- Ты не понимаешь! На нем же, на Робертике на моём, знак поставлен. Как будто сама смерть косой рассекла крест-накрест. Он извращенный…
- Чего-чего? Какой?
- Тьфу ты, обращенный, то есть, а это вам, знаете ли, не фунт изюму; как же он, весь такой бездушный и бессердечный, меня полюбил? Диву даюсь. У него и Небесного Отражения-то нет.
- Эй, Милисента, сдаётся мне, что ты бредишь.
-А-а, что с тобой разговаривать! Чем ты лучше всех этих зомби? – она обвела осоловевшими глазами сцену, - Чучело ты пупырчатое!
- Что-о?
- То-о! Я с драконами и горгулиями всякими не разговариваю, ясно? Да еще когда они так одеты, - Милка шмыгнула носом и воззрилась на нагрудный карман Жоркиного фрака - как раз там и лежала пробирка с сывороткой. Великий комбинатор похолодел. Вдруг Милка и сквозь одежду видит? А на нём сейчас надеты позорные семейные труселя, да еще в цветочек! Она же, если просечёт, непременно его опозорит! От страха по спине Жорки сверху вниз поползла крупная капля холодного пота, внезапно сменившая курс. Не успел Жорж сообразить, что к чему, как между пуговиц на груди едва заметно разошлась рубашка, и наружу показались закрученные усы Карла. Четырнадцатого. Молясь, чтоб никто не заметил, он попытался избавиться от пассажира, постучав себя кулаком в грудь, но тот ловко увернулся от удара. Пока Жорка мешкал, Карл уже снял шляпу и церемонно кланялся перед Милочкой, которая ничуть не была удивлена.
- Карл Четырнадцатый, миледи, всегда к вашим услугам, - расшаркивалось насекомое, прижимая к брюшку свою малюсенькую шляпу, но нашей девушке лапку в рот не клади. Она согласно кивнула, слегка сощурилась и тут же придумала, как приспособить нового знакомого к делу:
- Услуги это хорошо! Старик, будь другом, сгоняй за шампусиком! Только не макни туда свои усы. А ,чего это ты с ними сделал? Перманент? Братан, это не в тренде, - она лихо подмигнула оторопевшему Карлу, - Хиппуешь, старая плесень?
От такого обращения импозантное насекомое поникло и быстро исчезло среди многочисленных ног, но Милу это нисколько не заботило. Она обвела взглядом зал, остановилась на Жорже и принялась наипротивнейшим образом канючить:
- Жооорик, ты мне друг? Ты меня уважаешь? Тогда дай-ка мне еще глоточек шампууууусика, ну дай, а, он же тут такой вкууууусненький.
- Милочка, шампусик нам принесут попозже.
- Врёшь ты всё, я знаю. Ты вообще давно всем врешь, и маме, и мне, и Ваське.
- Кто здесь врет, так это Мессир! – выпалил Жорж на одном дыхании, ожидая ответной реакции. Милка нахмурилась и стукнула его кулачком.
- Мессира не тронь! Он хороший, хоть и гад, конечно, редкий, - Милка горько вздохнула и запричитала, - Эх, угораздило ж его так, родименького. Жена в пруду киснет водорослью, сын бездушный, звероящера отняли, льва моль побила. А как страдает он, знал бы кто, когда эти твари наружу лезут.
- Какие твари?
- Ну, эти, которых Вася знает. Ну, горгульи эти, дуратины вонючие. Фу, какие! Вон их сколько, окаменевших, на стенах замка снаружи. Тысячи. А в подземелье еще больше, не говоря уже о призраках и прочих. И каждая ожить могла бы в любой момент, если б не Мессирушка. Он хоть и убийца, но добрый. И умный. И такой чувствительный. У него, знаешь, сколько проблем. Надо ему помочь, Жорка, понимаешь? Обязательно надо, иначе всем нам капец. По всей земле. Жертвовать, Жора, надо, жертвовать. А, что делать?
Милка обвела зал осоловевшими глазами, умело накрашенными по последней моде.
- Вася, ты же пойдешь со мной? Нам скоро надо будет идти, совсем скоро, а Жорка не сможет!
Мысленно отстояв панихиду по Мессиру, разомлевшая от коктейля из сыворотки с шампанским, Милка готова была разрыдаться; лишь напоминание о косметике и клятвенные заверения Жорки непременно помочь Мессиру сдержали потоки горючих девичьих слез.
Show Must Go On. Глава сорок четвёртая, или Продолжение следует.
Пока Жорж успокаивал развоевавшуюся было Милисенту, в зале притушили свет и представление началось. Все наблюдали за происходящим с замиранием сердца, хотя перед такой взыскательной и видавшей виды публикой нелегко разыгрывать какие-либо представления.
На это мог осмелиться разве что такой наглец и виртуоз, как Роберто Анжелини. Но, удивительной красоты музыка, великолепные декорации и костюмы, безумные спецэффекты, потрясающая игра главных героев и удивительный голос Анжелини - младшего сотворили чудо: зрители прониклись и были близки к катарсису, граничащему с экстазом. Виртуозные фокусы Роберто, натуралистично летавшего над сценой подобно настоящему ангелу, заставили прослезиться даже Андрона. Простая и трогательная история разделенной, но невозможной любви небесного ангела и земной принцессы, рассказанная исключительно талантливо, никого не оставила равнодушным. Все, конечно же, прочитали либретто, и знали, чем сейчас завершится эта невероятная трагедия, но никто не хотел верить в то, что такое возможно. Публика явно жаждала хэппи-энда, а публику однозначно ждал облом.
И вот он, знаменитый финал: на сцене мрак, в гигантских треногах пляшет огонь, чернокнижники в черных балахонах заманивают ангела в пещеру, творя над ним свои сатанинские заклинания, и ангел навсегда отправляется в преисподнюю. Прощаясь с любимой, он посвящает ей свою последнюю песню, а принцесса, которая следила за любимым и находится тут же, в пещере, прячась за бутафорской скалой из пластика, безутешно плачет под музыку. С последними аккордами ангела должны будут утаскивать бесы, а принцесса останется немножко порыдать, художественно валяясь посреди темнеющей сцены, в последнюю секунду рванув в разверстую бездну вместо любимого, жертвуя свою бессмертную душу в обмен на его свободу. А, пока Анжелини поет ту самую последнюю песнь ангела. Он очень хороший актер, но кто бы мог подумать, что Милка будет принимать участие в постановке – и ведь никому не проболталась! А какую комедию сейчас ломала, притворяясь пьяной! Настоящая Артистка!
Короче, на припеве Анжелини-ангел вдруг протягивает руки-крылья в зал, и тут же со своего места встает Милка. Нет, не встает – воспаряет. Её волосы шевелятся на сквозняке, как наэлектризованные. Жаль, Вася не видит – его снова куда-то смыло. Короче, Милка поднимается над полом и практически летит в руки Роберто, а тем временем задник у сцены, имитирующий крепкую кирпичную кладку, раздвигается, и в образовавшийся темный подземный коридор бесы тащат обессилевшего Роберто. В последнюю секунду Милка успевает обнять своего ангела, и они вместе исчезают в подземелье. Стена задвигается. Занавес. Аплодисменты. Нетривиальная развязка. Принцесса в шоке прячется среди бутафории. Небольшое отступление от сценария, зато публика увидела то, что хотела: в горе ли, в радости ли, но возлюбленные будут вместе. Это было круто! Это было так круто, что, когда до Жорки дошло, что именно сейчас творилось, он чуть было не лишился чувств. Кошмар наяву, вот что это было! Похищение медиума! Вася, где Вася?
Васи нигде не было, а публика аплодировала стоя, требуя артистов на поклон. Но Анжелини, сволочь, никогда не выходит на поклон, это весь мир знает. Что же делать?
- Прежде всего, успокоиться, лапочка моя. Зря Васю ищешь, – эти слова Жорж услышал так громко и четко, будто ему орали изнутри головы прямо в ухо. Голос был женским.
- Кто здесь? – крикнул в ответ Жорка, и на него стали оглядываться.
- Глупый вопрос, пупсик! Здесь полно народу, и каждый может ответить тебе «Я здесь». А, вот орать незачем, к хранителям вполне можно обращаться, не включая глотку на полную громкость, а молча. Проще говоря, не выходя на вербальный уровень.
- Не умничай. Погоди, с кем, с кем общаться молча? – Жорик не верил в реальность событий. Вот сейчас он проснется и окажется дома, в Москве, в своей кровати, а сестры - близняшки уже навязали ему на голову с полсотни разноцветных бантиков.
- Кровать тебе пока не понадобится, да и с прической тоже повременим, у нас слишком много дел, мой милый мальчик, – бесцеремонно заявил голос, который еще и мысли читал все до одной.
- Ты кто? – спросил Жорж мысленно.
- Я Мартина (ударение на И), твой ангел-хранитель, ты же сам просил у Верхнего тонкого Мира, мой пусенька, помнишь? Пока в твоей крови действует сыворотка, ты сможешь меня видеть. Хочешь, покажусь?
- Конечно, хочу. А Милка говорила, что она сама своему ангелу имя дала. Кстати, откуда тебе известно про сыворотку? И откуда мне знать, что ты не демон какой-нибудь в ангельском обличье? – Соображать было трудно, но приходилось.
- У Милочки совершенно другой случай, мой сладкий. Её ангел наказан, а я ангелесса высшего звена из специального небесного подразделения, - Мартина выпорхнула из-за спины Жорки и предстала перед ним во всей красе: все тот же знакомый переливающийся силуэт и мелко дрожащие стрекозиные крылышки, как у Васи, но лицо! Лицом Мартина напоминала единственную девушку планеты, которую сейчас Жорик хотел бы видеть меньше всего на свете – она была как две капли воды похожа на их с Милкой одноклассницу Катю, которая вечно тискала Жорку и сюсюкала над ним. Зажмурившись и вновь открыв глаза, он понял, что это чудовищное совпадение неизбежно придется терпеть. Светящийся золотом ореол вокруг Мартины оставлял надежду, что это будет не так ужасно. У Васи такого свечения не наблюдалось. Видать и вправду ангелесса рангом повыше будет. Собравшись, Жорж мысленно задал наиболее волновавший его вопрос:
- Хорошо, Мартина, тогда объясни мне, где Мила, где Вася и Роберто, будь он неладен? Мессир, вижу, сидит как в воду опущенный.
- Как, где? Ты что, мусик мой сладенький, не слышал, как Вася с Милой весь спектакль препирались? – ангелесса сложила руки на груди и уставилась на Жорку как на больного.
- Нет, я ничего не слышал.
- Ясно, милый. Значит, тебя блокировали. Тогда приготовься, пусик, у меня для тебя очень плохие новости: Мила вместе с Роберто в преисподней. Её небесное Отражение рыдает в тонком мире, а твоё бродит тенью вокруг да около. Думаю, тебе будет интересно узнать, что рядом еще кое-чьё околачивается. Это Отражение того парня, Хёна, как вы его тут называете. Уж несколько земных дней не отходит от неё ни на шаг. Разве Вася ничего не рассказал?
- Нет!
-Значит, на то были свои причины. Кстати, эта твоя гениальная подруга нашего Васю уволокла с собой.
- Как уволокла? Зачем уволокла? – недоумевал юный гений, все еще не оправившийся от потрясения, - ведь Вася говорил, что ангелам туда вход заказан!
- Ах, лапусик, - отмахнулась Мартина, - она утащила его в своем теле. Оказывается, сильные медиумы менами так могут, пупсичек.
- И, что же теперь делать?
- Как, что, дорогой? Вариантов два, милый. Скорбеть о преждевременной погибели талантливого певца и юной менами, или брать Мессира в оборот. Только он сможет помочь вытащить их оттуда, мой сладенький бзябзик, только он.
- Тогда я своими руками развяжу ему жало! – кисти безвольно повисших было рук сжались в кулаки, но на глаза наворачивались слезы раскаяния.
- Это я виноват, что Милка исчезла.
- Ой, брось, котеночек, а то уронишь! Если все получится, тут даже никто и не заметит, что она куда-то исчезала. Помнишь сказку о спящей царевне? Там замок спал вместе с малышкой. А Мессир не пожалел своего одурманивающего зелья, все запасы в шампанское вылил, так что миленькие наши гости теперь долго еще будут пребывать в эйфории. Мусик мой, не терзайся, твоей Милке в Этрилонуме никто особого вреда причинить не сможет, попугают только. Если поседеет, так заметно даже не будет, она ж блондинка. В крайнем случае, с ума сойдет, но для блондинки это не проблема. Береги нервы, сладенький мой.
- Мартина, а там очень страшно? - вопрос был риторическим.
- Не знаю, лапсик, я там не бывала. Все равно рано или поздно Вася её вытащит, а вот Роберто может загреметь навсегда, у него же нет хранителя, да и Отражения небесного тоже.
- Милка ни за что не бросит его там, уж я-то её знаю, - покачал Жорж своей светлой головой.
- Ну, раз не бросит, то так и останется в Этрилонуме. Таковы правила. Да, кстати, любовь их все равно невозможна, потому что у Робертика нет Отражения на небесах, и Милочкиному не с кем будет соединиться, а это значит, что он никогда её не полюбит по-настоящему, - радостно резюмировала Мартина, за что получила мысленное ругательство в свой адрес.
- Но-но, пусик, полегче на поворотах. С ангелами надо поуважительнее. Ну, да ладно, я добрая и прощаю тебя, куклёночек, это всё стресс. Даю тебе пять секунд, мусик, а потом мы отправимся за Милочкой. Не каждый день рождаются менами, и эту редкость надобно вернуть ангелам. Нас ждут великие дела, мой сладенький пупсёночек! – Мартина крутилась вокруг Жорки, как заведенная юла, у него аж голова разболелась. Хотелось прихлопнуть её, как надоедливую муху, но он сдержался и решил быть джентельменом, но хватило этой решимости всего на пару секунд.
- С чего начнем? – в дополнение к разыгравшейся мигрени, Жорика слегка подташнивало от липких эпитетов, которыми награждала его Мартина, - И можно прекратить все эти муськи-пуськи?
- Ути-пути! Нет, милый, ты, когда ангела просил, про отсутствие мусек-пусек ничего не загадывал, так что получай как есть, - Жорка сразу как-то обмяк и Мартина сжалилась над ним.
- Ладно, пусик, я постараюсь сильно не сюсюкать. Ты хотел знать, что делать будем? Сперва найдем Карла Четырнадцатого и ты попросишь у него прощения за Милочкино недостойное поведение, потому что она вела себя ужасно, а он нам нужен. И поторопись, мусик, времени у нас всего пару-тройку земных часиков. Потом влюбленных хватятся и станут разыскивать, а ничто так не отвлекает ангелов от важных дел, как бестолковая человеческая паника.
- И где же я буду искать маленького обиженного таракана в огромном замке, под завязку напичканном магией?
- О, это просто! Сейчас он как раз обнаружил фужеры из-под шампанского с сывороткой, брошенные вами на туалетном столике, что напротив комнаты Арины. Надеюсь, ты понимаешь, что клетки живого вещества, оставшегося на стенках хрустальных сосудов, уже начали процесс деления? Проще говоря, фужеры теперь полны сыворотки и светятся в темноте коридора, привлекая к себе никому не нужное внимание…
- Ох, Мартина, - до него дошло, каких размеров катастрофа может произойти, попади сыворотка в чьи-нибудь чужие руки, которых тут несколько сотен, - Надо бегом бежать! – Жорж было вскочил, но еще одно просветление вновь пригвоздило его к сидению, - Ты и про Карла Четырнадцатого знаешь?
- И про сыворотку, и про предсказание, и про Зуб дракона, и про ревность твою, и про находку на заброшенном острове, которую втайне от Васи ты спрятал в рюкзаке и вывез нелегально за пределы страны, а теперь ломаешь голову, как бы протащить это дело через очередную границу. Я все про тебя знаю, пупсик.
- Мартина, ты прелесть! Какое облегчение, что хоть тебе не придется врать!
- Только не подумай, что я это одобряю, пупсик! – Мартина поджала пухлые губки.
- Ну вот, а как же насчет «Не судите, да не судимы будете»?
- А я не сужу, но одобрять тоже не обязана, - тут Мартина поступила совсем не по-ангельски, а именно показала Жорке язык!
- Вот тебе, пупсик!
- Главное, чтоб ты не разболтала об этом Васе, а одобрение какой-то там девицы, будь она хоть сто раз ангел, меня нисколько не волнует. Еще раз назовешь пупсиком, и я не знаю, что с тобой сделаю! – трудно сдерживаемые эмоции заходили желваками на скулах юного гения.
- А, ты ничего не можешь мне сделать, милый, так что не кипятись, пупсёночек мой сладенький, а то крышечку сорвет с твоего гениального чайничка.
Он побледнел. Нет, это слишком жестоко, чтобы быть правдой! Выпросил ангела на свою голову! Думал, это будет настоящий мужик. Как Вася. А тут сплошное недоразумение. Боец, блин, с оборками и кудряшками. Вдобавок это никакая не Мартина, а просто вылитая Катька! Та самая Катя, одноклассница и Милкина поверенная во всех амурных делах. Та самая Катя, которую обходит стороной даже жизнерадостный и общительный пёс Джек. При её приближении он забивается под крыльцо, но все равно через пять минут его торчащий наружу хвост оказывается расчесанным, надушенным и унизанным доброй сотней розовеньких бантиков. Бедолага Джек. Теперь Жорж его очень хорошо понимал - проговорили с Мартиной не больше пяти минут, а у него уже руки чешутся кое-кому крылышки-то поотрывать! Нет, определенно с этим надо что-то делать! Срочно! Озверевая от нахлынувшего раздражения, Жорж напряг мозг. Если Мартина ангел, то она из Пятого уровня Верхнего Тонкого Мира. Раз так, то там все управляется силой мысли. А что, если представить себе… Взгляд, который метнула на него ангелесса, подтвердил верность сделанного предположения, и Жорка, довольный собой, заявил:
- Могу, Мартина, могу. Почему бы мне не представить тебя, например, в хоккейной форме? – стоило ему так подумать, как БАЦ! – и протестующая Мартина уже стягивала с себя виртуальный хоккейный шлем. Ура, получилось! Теперь мы сработаемся, а то в другой раз станешь самым крутым байкером!
- Милый, избавь меня от этой гадости, ну пожалуйста! – взмолилась ангелесса, снявшая шлем и теперь безуспешно терзавшая раковину - часть экипировки, которая обычно прикрывает самые чувствительные места игрока.
- К кому ты обращалась, я не понял, - Жорка внаглую набивал себе цену, и Мартина взмолилась: - Жорочка, ну пожалуйста, - она больше не капризничала, и вообще вела себя как самая обычная девчонка, и он снизошел до её просьбы. Шлем испарился, а на светящемся нимбе появились симпатичные цветочки. В знак примирения, так сказать. Мартина еще ярче засияла от радости, и в её сопровождении вдохновленный на подвиги Жорка отправился искать Карла Четырнадцатого, пока тот не нализался сыворотки.
Никто в суете не заметил, что за Жоржем следят. Эта маленькая оплошность может обернуться для наших героев настоящим приключением, если, конечно, сейчас удастся вытащить Милу и Роберто оттуда, откуда еще никто и никогда живым не возвращался.
Часть вторая.
В поисках света.
Глава первая. Фенита ля комедия или
Куда приводит слепая любовь.
То очаровательное местечко, с которого начинается наше повествование, по сей день располагается глубоко под землей, поэтому там всегда было и будет, мягко говоря, мрачновато. И без того не самое приятное впечатление усугублял густой, тягучий туман, в котором день путался с ночью. Привычного для нас солнечного света тут никогда не было. Единственное, чего здесь во все времена находилось в избытке, так это темнота. Повсюду темень, хоть глаз выколи. Она заполняла собой все окружающее пространство до такой степени, что казалось, будто ее можно взять в руки и скомкать, как черную-черную вату.
Если тебе, дорогой читатель, показалось, что именно так и начиналась первая часть книги, то ты совершенно прав, но что ж поделать, если сейчас мы вернулись в то же самое место, с которого когда-то начали.
Кромешный мрак подземелья лишь немного разбавлял далекий свет одинокого факела, закрепленного на высокотехнологичной сцене, от которой сквозь открывшееся отверстие в стене молниеносно удалялась странная процессия: юноша в костюме ангела и девушка в красивом длинном платье. Они почти плыли по воздуху, крепко обнявшись, точнее, юноше пришлось держать девушку, которая, видно, лишилась чувств от смрада, источаемого многовековыми недрами подземного лабиринта.
Свершилось невозможное: Роберто удалось заманить доверчивую и по уши влюбленную в него Милу в ловушку, и сейчас темные духи, вызванные им же из мира мертвых, уносили его с ценной добычей на руках вглубь жуткого прибежища темных сил. Дорогой подарок приготовил Роберто Властителю Этрилонума, сам того не зная, ведь еще никто и никогда не мог похвастать, что привел в инфернальный мир живого медиума, да к тому же не простого, а самого настоящего менами – медиума высшей пробы. Теперь, знай Анжелини о невероятных способностях Милы, можно было бы просить в обмен чего угодно: вечной жизни, неувядающей молодости, несметных богатств или бесконечной власти на земле - любую просьбу исполнит Властитель темных сил. Любую. Но, Роберто не знал, что Мила менами, и, к тому же, он вовсе не испытывал нужды ни в чем из вышеперечисленного. Единственное, что имело для него значение, это любовь. Но, не надо быть гением, чтобы понять простую истину – у Властителя в Этрилонуме есть любые богатства и разные сокровища; есть все, что угодно, кроме настоящей чистой любви. Казалось бы, Роберто тоже должен это осознавать, и ему давно пора сгрести Милу в охапку, а затем без оглядки бежать обратно, на землю, пока бедная девушка не пришла в себя. Но, нет. Властитель темного мира однажды забрал то, что ему не принадлежало – душу Марии Анжелини, то есть мамы Роберто, и юноша всю свою жизнь посвятил тому, чтобы вернуть ее. Тысячи хитроумных комбинаций, сотни вызубренных книг, десятки досконально изученных оккультных наук, единицы редчайших магических ритуалов, лучшие маги и чародеи, превращенные в верных слуг – и все это ради нее. Ради Марии. Ради мамы. Сердце и разум Роберто буквально рвались на части: цель слишком близка, чтобы отступать, но как быть с той, которая легким перышком лежала сейчас у него на руках, не приходя в сознание? Доверчивая и смешная Мила, предательски обманутая и похищенная им на глазах у изумленной публики, внезапно стала очень дорога ему, и все его человеческое нутро протестовало против той страшной судьбы, которую готовил для чистой души беспощадный Этрилонум, но ведь именно эти пытки проходит сейчас мама. Анжелини предстояло принять очень нелегкое решение.
Глава вторая. Нормальные герои всегда идут в обход или Закулисная история про то, как артист остался с Носом.
Вадима Колганова с самого начала тяготило вынужденное пребывание в древнем замке, и он с нетерпением ждал обещанного шоу, чтобы отдать долг вежливости и наконец-то убраться отсюда восвояси, накушавшись средневековой романтики без мобильного телефона, компьютера, почты и даже без единого телевизора. С первого дня он чувствовал себя здесь крайне неловко, и никак не мог найти причину такого своего состояния. Артисты натуры тонкие, они безошибочно определяют, когда в воздухе проносятся странные колебания непонятных энергий, и Вадим не был исключением. Постоянное беспокойство за бестолковых спутниц бесконечно расстраивало его. Странности хозяина замка настораживали, а беспечность и избалованность прибывающих гостей раздражала.
В расстроенных чувствах просыпался он каждое утро, считая минуты до злополучного шоу, и все свободное время тратил на верховые прогулки по окрестностям замка, тщетно пытаясь избавиться от лишнего адреналина, вырабатываемого его здоровым и сильным организмом в предчувствии настоящей беды. И вот, настал тот день, настал тот час!
Гости стекались в импровизированный зал, в который был превращен огромный винный погреб. Протискиваясь между надушенными дамами в богатых туалетах и господами в безупречных костюмах, Вадим направлялся к своему месту – слуги заботливо положили ему под дверь схему рассадки гостей в зале, на которой для него было отведено симпатичное место в правой ложе рядом с рыжеволосой красавицей Мишель. Любой из присутствовавших здесь мужчин порадовался бы такому подарку судьбы, но только не Вадим. Он слишком любил свою жену, чтобы попасть под очарование другой женщины, пусть даже безумно красивой, более чем на час, и то это было скорее похоже на синдром Стендаля – шок от красоты. Спустя некоторое время в душе Вадима все вернулось на свои привычные места, а общество обаятельной и красивой, доброй и щедрой, но весьма поверхностной Мишель, перестало устраивать простого русского парня, каковым Вадим по сути своей и являлся. Именно поэтому, когда к нему подошел секретарь Мистера Твистера и вежливо предложил поменяться местами, Вадим охотно согласился.
Он поздоровался с Милой и Жориком, которые уже уселись на отведенные им кресла в центре зала, рядом с проходом. Затем немного поболтал с проходящей мимо Мишель, и, оставив ее на попечение очень кстати подоспевшего Андрона, занял вновь обретенное место в первом ряду, справа от сцены. Представление началось.
Будучи артистом с режиссерским образованием, Колганов мог по достоинству оценить всю масштабность проделанной работы. Шоу впечатляло размахом, креативом и уровнем постановки. Сюжетик был простенький, но в этом имелась своя прелесть – ничто не загромождало сознания зрителя и не мешало ему наслаждаться ни музыкальными экзерсисами, ни оригинальными фокусами в духе Гарри Гуддини, ни мастерской игрой актеров. Вадим был впечатлен настолько, что, не дожидаясь финала, не поленился встать и подойти к правой кулисе, чтобы лично выразить Роберто, никогда не выходящему на поклон, свое искреннее восхищение. На сцене разворачивалось финальное действие – ангел пел свою последнюю песнь, рыдающая принцесса, убитая горем, валялась в декорациях, а танцовщики изображали служителей культа в черных колышущихся плащах с капюшонами, закрывающими лица, медленно и ритмично раскачиваясь в такт музыке. Песнь напоминала прощальную молитву, и притихшая публика ждала трагической развязки. Вадима вновь охватило беспокойство; он пригляделся к статистам и обомлел - под плащами никого не было! Сам Анжелини, висевший в эту минуту в воздухе со своими крыльями, пел, как ни в чем не бывало.
Конечно, Роберто - великий мистификатор и вполне способен на любую выходку, но тут из темного прохода, открывшегося в стене, потянуло сквозняком с едва уловимым запахом гнили, который Вадим так хорошо запомнил во время своего таинственного похищения, и никогда теперь уже не позабудет. Сомнениям был положен конец, когда Мила, буквально воспарив в метре над полом, с протянутыми руками двинулась прямо в объятия Роберто, уносимого демонами в подземелье.
Инстинктивно Вадим пробрался за кулисы к зияющему темнотой проходу, и, за секунду до последнего аккорда, ознаменовавшего закрытие стены, проскочил внутрь, следом за стремительно удаляющимся Роберто, похитившим Милу на глазах у всех. Они двигались очень быстро, а его собственные лаковые ботинки моментом увязли в хорошо знакомой зловонной жиже. Ну и дела! Вот уж не думал он, что когда-нибудь придется по доброй воле вернуться на этот грязевой курорт! Догнать преступника не представлялось никакой возможности, зато теперь есть шанс разобраться в том, кому и зачем приспичило однажды красть его самого.
Вадим рассуждал так, пытаясь сделать хоть несколько шагов в кромешной тьме, и при этом не упасть – грязь под его ногами настолько скользкая, что хоть соревнования устраивай, кто дольше на ногах удержится. Только соревноваться было не с кем, и это огорчало даже больше, чем отсутствие ориентира в пространстве и ответа на вопрос «Что дальше?».
Мысли не за что было уцепиться, а для тела единственной опорой стала шершавая каменная стена, поросшая плесенью, вдоль которой и двинулся наш герой. В тоннеле, на первый взгляд, безжизненном, периодически раздавались странные звуки: шипение, дикий хохот, сдавленные рыдания, мяуканье и хруст костей, как будто кто-то кого-то ел. Чавканье перемежалось волчьим воем, стонами и всякими охами-вздохами. Энтузиазма это никому не добавило бы, но Вадим был полон решимости; его глаза почти привыкли к темноте и стали различать очертания высоких разрушающихся на глазах стен, отблески грязевых луж и клоки тумана, висевшего тут и там практически без движения. Кто-то или что-то периодически пробегало маленькими, по-крысиному цепкими лапками по разъезжающимся ногам, заставляя приплясывать, что уж вовсе не вязалось с драматизмом сложившейся ситуации. Продолжая впотьмах нашаривать руками кирпичную кладку, подобно слепому, он довольно много прошел и вскоре наткнулся на продолговатый вертикальный выступ. Озадаченный Колганов начал ощупывать непонятное архитектурное излишество ладонями, чтобы понять, что это и зачем оно здесь находится. Выступ оказался узким и холодным, размером чуть меньше двух метров, и был словно подвешен к стене, а не вылеплен из нее. Вскоре выяснилось, что кверху выступ раздваивается, и каждая из раздвоенных частей, перемотанная толстенной веревкой, заканчивается старомодным тупоносым ботинком с огромной металлической пряжкой в виде довольно объемного банта, украшенного каким-то крупным камнем.
Проанализировав эти данные, полученные опытным путем, Вадим пришел к выводу, что выступ в стене это не что иное, как подвешенный за ноги человеческий труп. Тощие ручонки найденыша были туго примотаны к изможденному тельцу. Решая, как поступить, добродушный артист не заметил, что подвешенный изогнулся и норовит обвиться вокруг него змеей. Думаю, будь тут хоть чуточку светлее, наш отечественный герой разглядел бы подлость натуры подвешенного и ни за что не стал бы его отвязывать. Но в подземелье царил абсолютный и совершеннейший мрак, не позволявший видеть дальше собственного носа, и потому Вадим, не очень долго думая, отвязал веревку от железных крюков, вбитых в стену. Тело шмякнулось вниз, и первым делом попыталось ловко уползти подальше, но нашего героя на хромой кобыле не объедешь: свободный конец веревки, стреноживающей непонятное человекообразное существо, Колганов крепко держал в своих сильных руках. Немного подергавшись, существо заговорило. Нет, скорее запричитало, затараторило на каком-то из славянских языков, иногда жалобно похрюкивая и срываясь на визг. Вадим не выдержал:
- Хорош верезжать!- прикрикнул он строго. Существо затихло и стало судорожно подергиваться.
- Тебя как звать-то? – Колганов говорил по-русски, особо не заботясь о том, поймет ли его нежданный собеседник, но тот оказался на редкость сообразительным, либо, что намного вероятнее, уже не раз встречал русских в этом жутком месте. Голос его был тих, противен и мерзок, как склизкая, вонючая жижа под ногами.
- Звать меня можно шепотом, я очень хорошо слышу. Но все-таки лучше по имени. Носферату, уважаемый. Мое имя Носферату. Уж если вы были столь любезны, чтобы освободить меня, то, быть может, развяжете и руки?
- Нос…чего? Ну и имечко! – Вадим присвистнул, - Не спеши на свободу, хлюпик, дай разобраться, кто ты такой и за что тебя тут подвесили.
- Я же говорю, я Носферату, сэр, нежить по-вашему. А, подвесили меня за ноги. Видите, как все просто. Развяжите меня, милорд, умоляю.
- А ты, как я погляжу, хитрец. Ну-ка, глянь, у меня на лбу ничего не написано?
Если б Вадим умел видеть в темноте, как это делают кошки, то он непременно заметил бы, что Носферату бросил на него беглый взгляд, в котором читался неподдельный страх.
- Нет, месье, ни единого символа или буквы. А, почему вы спросили?
- Да, чтобы выяснить, нет ли там слова «дурак», а иначе как объяснить твои глупые попытки обвести меня вокруг пальца! А, еще я узнал, что ты отлично видишь в темноте.
- Да, милорд, конечно, я все вижу, я же вампир, сэр.
- Ага, это уже интересно. Значит, вот где вы все обретаетесь. Раньше я думал, что вы с нами одну земельку топчете.
- Нет, уважаемый, на землю, как вы называете Нулевой, мы выходим только поохотиться, а так всё время проводим здесь. Там слишком опасно.
- Надо же! Опасно, говоришь? А, мне нравится гораздо больше, чем тут у вас.
- Развяжите меня, сэр, мне больно.
- А, разве вампиры чувствуют боль? – прищурился Вадим в темноте.
-Нет, монсеньор, конечно, это не боль, а просто ощущение неловкости, - потупился вампир.
- Так ты моей кровушки попробовать захотел, потому и просишь развязать тебя? Ах, ты, паскудник!
- А вы что, живой? - вампир искренне изумился, - А я думал, что нюх меня подводит после всего пережитого накануне. Просто понимаете, милорд, здесь почти никогда не бывает живых. Ну, вы не волнуйтесь, мистер, это легко исправить, - внушительных размеров кулак промелькнул в темноте перед самым носом Ноферату, не оставляя надежд на верность его предыдущего высказывания и возвращая кровососа к основной теме разговора, - Ой, нет, господин, что вы! Месье, вы меня не поняли, я не пью крови, хоть и вампир! Я вегетарианец. За это и был подвешен к стене слугами Властителя. Ах, сэр, это такая скорбная и длинная история, мисс…месье…мадам… милорд…сэр, - сентиментальный вампир, сглотнув слезу и заикаясь от страха, осыпал Вадима всеми уважительными обращениями, которые только знал, но тот полностью игнорировал такое проявления вампирского подобострастия.
- Да я, вроде как, особо никуда не тороплюсь. Говори.
- Как пожелаете, месье. Раньше, монсеньор, меня часто отправляли на Нулевой высасывать кровь из грешников, и я с удовольствием это делал. Но однажды мне попался один агроном, который занимался селекцией конопли, выращивая сорта, наиболее ценные для наркоторговцев. Он-то и уговорил попробовать высасывать сок из листьев. С тех пор мне не мил вкус человеческой крови, и за одну ночь я могу выпить все соки из растений с огромного конопляного поля. Я долго радовался этому, и вовсе перестал пить грешную кровь уготованных мне людей, но инферны выследили меня и притащили к Властителю. Он так разгневался, обозвал меня сельскохозяйственным вредителем и велел выпороть, а затем подвесить здесь, чтобы блудные невесты сами меня нашли. Я очень благодарен вам за спасение, мэм.
- Рано радуешься. Как там тебя?
- Носферату, сеньор.
- Тьфу, язык сломать можно! Будешь просто Нос.
- Да, уважаемый, буду просто Нос.
- А что это за блудные невесты? В чем это они заблуждаются и почему ими наказывают? Такие страшные что ль?
- О, да, милорд, это очень страшные полудикие существа. Единственное, чего они хотят, это удачно выйти замуж, а чистокровные вампиры в наших краях просто так на дороге не валяются. Женихи из нашего клана считаются самой выгодной партией, - в непроглядной тьме вампирчик приосанился и в его манерах появилось нечто горделиво-аристократическое, но ненадолго, – наш герой одним словом сбил с него всякую спесь.
- Эй, хлюпик, а чего же это в тебе такого выгодного? – Вадим с недоумением приподнял и покрутил в руках тщедушное тельце, болтающееся на веревке, а Нос беспомощно захлопал своими перепончатыми крылышками, больше похожими на тоненький кожаный плащик, сшитый из двух частей.
- Во-первых, вампиры богаты, милорд. Да, я очень богат, сэр. Могу выкупить свою свободу, если вам будет угодно.
- Нет, мне не будет угодно, МЭМ, - передразнил вампира Вадим, без особых церемоний возвращая его на твердую почву. Чем еще примечателен такой вот, как ты, экземпляр?
- Вы меня обижаете, монсеньор. Настоящих вампиров знатного происхождение осталось мало, очень мало. Все мы очень заботливые мужья, и блудные невесты знают об этом. А, еще нам не надо готовить, вампиры сами решают вопросы пропитания. В-третьих, вампиры никогда-никогда не храпят, не перетягивают на себя одеяло, и вообще, спят себе в маленьком гробике, не привлекая лишнего внимания. А, просыпаясь, улетают себе на охоту. Возвращаются через несколько земных часов довольными, красивыми и сытыми. С таким мужем никаких хлопот, и не стыдно появиться в обществе.
- А не боятся эти самые невесты к такому кровососу-мужу на ужин загреметь? А? Под фанфары!
- Нет, месье, не боятся. Они уже один раз умерли в день свадьбы на Нулевом, когда хотели обманом выйти замуж ради богатства или славы, и теперь их уже нельзя убить. Поэтому вампиры не сторонники женитьбы на бессмертных сущностях. Это же навечно! Мы ведь не разводимся и не умираем, как это часто делают живые. Вместо развода у вампира серебряная пуля да осиновый кол, который всегда стоит наготове в почетном углу супружеской спальни.
- Надо же, тут у вас все так сложно, - удивился Колганов, - у нас с женщинами дела обстоят значительно проще, да и общаться с ними гораздо приятнее.
- Правда, миледи? - с нескрываемой завистью вздохнул не на шутку разволновавшийся вдруг Носферату.
- Какая я тебе миледи, дурень? Зови меня Вадим. А, где ты научился так по-русски шпарить?
- Да, сэр Вадим. Мне столько лет, что от скуки я выучил множество разных языков, и теперь даже иногда сам в них путаюсь, не очень-то понимая, на котором из языков думаю и говорю. Русский я, можно сказать, всосал с кровью. Меня научила говорить на этом языке одна очень красивая жертва, - вампирчик издал звук, напоминающий глубокий вздох, и на секунду прервался, - Она хотела умереть из-за неразделенной любви, и с радостью подставляла мне свою тонкую шейку. Но я долго с ней провозился, потому что уже знал, насколько конопляный сок лучше крови, - вероятно, сентиментальность не была чужда Носферату, и он мечтательно прикрыл веки, вспоминая не то вкус крови, не то русскую красавицу, не то конопляный сок.
- А вы расскажете мне про ваших женщин, монсеньор? Они такие красивые! Не одну сотню лет наблюдаю за ними, но никак не могу понять, что же они за существа, – глазки вампиреныша блеснули в темноте, и мгновенно Вадиму стало ясно, чем зацепить этого скользкого, но любопытного малого. Теперь его можно смело развязывать. Нос сам по доброй воле увяжется хвостиком и будет внимательнейшим образом слушать любые россказни, развесив свои смешные остроконечные лохматые ушки. Еще и отгонять придется. Наобещав с три короба, наш герой взял с Носферату великую клятву (бедолага плакал и клялся коноплей), что в обмен на рассказы о земных женщинах тот поможет найти в подземном царстве Милу и Роберто, хотя второго вовсе не обязательно. Выяснив, что Мила тоже женского роду-племени, Носферату возликовал и сам с удовольствием предложил всецело располагать собой. Он был уверен, что искать надо в приграничном карцере, что стоит на дальних болотах. Путь предстоял не близкий и не безопасный, зато обещал массу всяческих неприятных впечатлений. Перекрестившись, Вадим принял церемонно помощь вампира, и они засобирались в дорогу.
Вообще надо сказать, что вампирчик оказался довольно покладистым, хоть и шустрым сверх всякой меры. По земным меркам Нос еще практически подросток, хоть и помнит горящий от рук императора Нерона Рим. Между делом выяснилось, что Носферату умеет запросто карабкаться по отвесным стенам, летать и легко переносить на далекие расстояния громоздкие предметы, превышающие его собственный вес в несколько раз. Это было как нельзя кстати: уцепившись за веревку, всё ещё стреноживающую вампира, Вадим дал команду «вира», и Нос легко поднял его в воздух, если, конечно, можно назвать воздухом тот смрад, который заполонял собой весь лабиринт. Вадим подумал, что при желании такое сильное и шустрое существо запросто могло бы от него удрать, но почему-то этого не сделало. Предстояло выяснить, какой Носу резон подставлять себя? Не от скуки же, в самом деле!
Преодолев изрядное расстояние внутри каменного тоннеля, вампир вылетел на открытое пространство. Точнее, открытым оно было только сверху, а по бокам высоченные каменные стены по-прежнему его ограничивали. Оправившись от первого впечатления, которое приятным не назовешь даже с большой натяжкой, Колганов вспомнил, что у него в кармане есть как минимум два источника освещения: фонарик, подаренный Жоркой, и зажигалка. И то, и другое стало неотъемлемой частью жизни в неблагоустроенном средневековом замке, ведь там нередко приходилось зажигать свечи или освещать себе путь в темных переходах. Освободив одну руку, Вадим нашарил фонарик, вытащил его и щелкнул выключателем, направив поток света прямо на стену, мимо которой сейчас пролетал и об которую больно стукнулся плечом – во время полета вампир явно нуждался в штурмане или навигаторе. Тьма тут же поглотила столб света, стремительно и безвозвратно, как будто его и не существовало, но Вадим успел рассмотреть, что никакой стены не было и в помине, а только клоки густого, черного тумана.
- Нос, а где это мы? – прокричал Вадим, и тут же его ощутимо тряхнуло. Вампир так испугался звука громкого, хорошо поставленного актерского голоса, что со страху чуть не рухнул вниз.
- Сэр, пожалуйста, вы можете больше так не делать? Не то у меня приключится удар, и придется всю вечность куковать с разорванным сердцем. К тому же вас могут услышать монстры, а они тоже умеют летать, но вовсе не вегетарианцы. Или инферны выследят, что еще хуже. Вам очень повезло, что эти трущобы Этрилонума они не жалуют своими визитами.
- Этрилонума? Так вот как это безобразие называется! Нос, ты удивишься, если я скажу, что однажды уже бывал здесь? Меня похитили два непонятных типа и держали в какой-то камере, а потом кое-кто меня вытащил, – прошептал Вадим и погрузился в воспоминания, чтобы восстановить в памяти последовательность тех кошмарных событий и все детали, которые могли бы сейчас пригодиться.
Вампир на секунду завис, но предпочел оставить это внезапное откровение Вадима без комментариев. Дальше они двигались в полнейшем молчании.
Глава третья. Кто здесь? Радостная встреча и еще более безрадостные перспективы.
Милочка очнулась с дикой головной болью и ощущением токсикоза беременности везде, во всем теле, даже в коренных зубах. Она, конечно, по молодости лет еще не могла на собственном опыте узнать, что это такое, но в толстенной медицинской энциклопедии весьма подробно описывается это восхитительное состояние.
На самом деле, токсикоз имелся, но другого происхождения - сказывалось недавно выпитое шампанское. В который раз пообещав себе никогда больше не притрагиваться к спиртному, она попыталась встать, но вдруг обнаружила, что уже стоит, и даже передвигается! Странности на этом не закончились, потому что стояла она не на грязном дощатом полу, а в полуметре от него. Проще говоря, висела в пространстве без дополнительных приспособлений, весьма ловко удерживая равновесие. Вокруг было темно, только от нее самой исходило странное свечение, смахивающее на лунный свет, а волосы были наэлектризованы и медленно шевелились, как у Медузы Горгоны. Удивившись еще раз, Мила стала оглядываться: маленькая комнатушка, в центре которой скучает одинокий старый стул с небрежно брошенным на спинку черным балахоном, вокруг перепачканные невесть чем каменные стены и высокий потолок в кровоподтеках, убогое окошечко с закопченными побитыми стеклами и толстыми решетками в два ряда, такая же решетчатая дверь из железных прутьев толщиной с древко от лопаты, а в углу на соломенной подстилке - еда в миске, сильно напоминающей кошачью. Пошарив глазами в поисках кошки, Мила вздрогнула от своего собственного громкого голоса:
- Нет здесь кошек. Снаружи их бродит тысяча, а тут нет. Пока, по крайней мере, не видел. Рад, что ты проснулась. Эта еда, видимо, предназначается тебе, но мы с тобой этого есть не станем, если хотим выжить, правда ведь?
Мила оторопела и чуть по привычке не лишилась чувств, как вдруг ее собственная правая рука поднялась и отвесила ей размашистую затрещину! Больно-пребольно! Милка взвыла, и как только стихли вопли, её собственный голос запричитал:
- Ой-ой-ой, не подрассчитал. Знаю, что больно, сам едва терплю, прости, больше не буду. Отвык, знаешь ли, за долгие годы бестелесного существования. Мир?
То ли болевой шок блокировал мышление, то ли Мила была до сих пор пьяна, но понять того, что с ней происходило, она ну никак не могла. Да и вспомнить, как тут очутилась, тоже. А свой собственный голос продолжал с ней разговаривать, как ни в чем не бывало:
- Мила, приходи в себя. Это я, Вася. Я в тебе. А ты в Этрилонуме. Скорее всего, на Минус первом, в Лабиринте Незавершенных Смертей. Роберто тебя утащил в эту дыру, а сам смылся. Лучше б ты в Жорку влюбилась, он хоть и балбес, но безобидный. Мила, алле!!! Хочешь, перейду на невербальное общение? Так тебе проще будет? Просто я несколько сотен лет лишен был возможности поговорить, а теперь дорвался. Эй, ты меня понимаешь? Мила, алле, приём!!!
- Приём. Приём? Ох, Приём! – И, тут она вспомнила все: Васю, Роберто, Жорку, замок, японских монстров, даже собранную пластическими хирургами воедино из разных запчастей Мишель, и все остальное. Голова пошла кругом. Разговаривать с самой собой было глупо, и, кроме того, ее могли услышать. Мила собралась и перешла на мысленное общение с Васей:
- Я все понимаю, не тараторь и прекрати орать, наверняка мы здесь не одни. Ты можешь мне объяснить, что это за клетка?
- По всей видимости, мы находимся в том самом карцере, куда инферны прячут людей.
- Гениальный ответ! Так сразу все прояснилось в голове!
- Ты можешь иронизировать сколько угодно, у меня ангельское терпение, - сказал Вася вслух, и тут же Милочкина рука звонко шлепнула ее по ее же собственной попе! Беспредел!
- Васька, прекрати шлепать меня, а заодно и себя, а то я подумаю, что ты извращенец, - и она стукнула себя по провинившейся руке, - хулиганишь ты, а страдает мое ни в чем не повинное тело. Это несправедливо.
- Ладно, не буду, только не злись, у меня уже давление подскочило на нервной почве.
- Это оно у меня подскочило, а ты к чужому давлению не примазывайся. Кстати, о почве. Вась, почему я не могу встать на пол? И что это за свечение исходит от платья? – Мила разглядывала себя так, как будто впервые в жизни увидела.
- Перестань, Мила, я хоть и ангел, а вот так вот разглядывать тебя невежливо, Мила поджала губы, упрямо вскинула подбородок и демонстративно уперлась взглядом в стенку.
- Молодец, люблю, когда ты послушная, жаль, что это редкая радость. Так вот, светится не платье, а ты сама генерируешь свет, потому что душа твоя хоть и вредная, но чистая. А еще внутри тебя ангел, а нам по земле Этрилонума разгуливать не положено, вот и воспарила ты вслед за мной, насколько это возможно. А в карцер нас упекли, потому что здесь держат узников, которых инферны похищают с поверхности Нулевого уровня, когда не могут их обмануть, подкупить, шантажировать или как-то иначе договориться. Ангелы Герульфана ничего не могут поделать, если человек уже попал сюда. Так что помощи ждать не приходится, если у твоего бессердечного Роберто совесть в каком-нибудь месте не проклюнется. Но это чудо вряд ли нам светит, учитывая обстоятельства, при которых мы здесь, собственно говоря, очутились. Это я так просто, напомнил, чтобы ты не расслаблялась.
Мила внезапно ощутила острый укол в области сердца – как иглой прошила эту маленькую глупую мышцу мысль о подлом предательстве любимого человека. Вот что бывает, когда доверишься тому, кого толком-то и не знаешь. Анжелини оказался вовсе не тем, кого она себе вообразила, глядя на столь привлекательный сценический образ. Вот он, первый горький урок. Мама всегда говорила, что жизнь самый жестокий учитель и три шкуры дерет за свои уроки – Мила физически почувствовала, что первую шкуру с нее только что содрали, причем без всякой анестезии, и горько зарыдала. Удивительно, но Вася все понял без объяснений. Все-таки хорошо, когда есть кто-то, кто понимает тебя без слов, потому что чувствует то же, что и ты. Мила рыдала горько и безутешно, как будто по умершему человеку. В принципе, так оно и было, ведь, напившись Жоркиной сыворотки, она увидела в Роберто то, что было сокрыто даже от взгляда ангела – смертный крест обращенного. И тут из-за стены, в которой было проделано окошко, послышался слабый человеческий голос, отчетливо говоривший по-русски:
- Прошу вас, погасите огонь, пока сюда не приползли кридлакки, ведь под нами болото, в котором их водится несколько тысяч! – в окошке показался изможденного вида человек, судя по всему, давно отвыкший от света, потому что он сильно щурился и закрывал лицо руками.
- Кридлакки? А это еще что за дрянь такая? – мигом очнулась Мила.
- Это существа, которых выращивают наши тюремщики, чтобы передвигаться с их помощью через непроходимые топи окружающего нас болота. Животных, конечно, держат взаперти, но кридлакки очень вёрткие, за всеми не уследишь. Погасите огонь, умоляю.
Мила вспомнила про черный плащ и быстро завернулась в него. Она не знала, что такое кридлакк, и встречаться с этим зверем ей вовсе не хотелось. Чернота плаща быстро поглотила свечение, но ненадолго – слабые лучики потихоньку выбивались сквозь структуру ткани. Пока темно, надо воспользоваться моментом и разговорить соседа по камере.
- Простите, а можете рассказать поподробнее? Мы, то есть я, тут недавно и ничего не знаю, - Мила никак не могла взять в толк, что творилось в этом странном мире, и сосед из смежной камеры охотно посвящал и просвещал свою новую знакомую:
- Кридлакк это такая очень большая ланцетовидная прозрачная змея со светящимися сквозь прозрачную шкуру внутренностями. Твари обитают в местных болотах – в среде, богатой радиоактивными элементами и различными солями, за счет чего и происходит свечение. Змеи способны развивать бешеную скорость, их желудочный сок ядовит, но это не те яды, от которых сразу наступает смерть. Скорее, кридлачья слюна вызывает лёгкое опьянение и галлюцинации. Эти кридлакки каннибалы, едят друг дружку, поэтому всегда сползаются на свет и глотают все без разбора, даже камни. Ничего нет страшного в том, что вас проглотит кридлакк, но это крайне неприятно, и вообще...
- Что именно неприятно, простите?
- Как, что? Проходить весь естественный цикл внутри змеи, от желудка до кишечника по пищеварительному тракту. Ну, и так далее, как положено. Кстати, у этих животных внутри крайне нерационально все устроено, как будто кто-то нарочно хотел над беднягами поиздеваться, вот и вывел такую породу. Кридлакки живут недолго, но чрезвычайно плодовиты. Инферны для потехи устраивают гонки кридлакков. Ими можно как-то управлять с помощью заклинаний. Вся беда в том, что я не знаю ни одного заклятия, и, если бы когда-то на кафедре мне сказали, что я буду об этом сожалеть, ни за что не поверил бы, - узник явно соскучился по собеседникам и был очень словоохотлив.
- Скажите, пожалуйста, а тут в углу моей комнаты стоит какая-то миска с едой. Это для кридлакка, или чтобы приманить какого-нибудь другого монстра, пострашнее? – Мила всерьез озаботилась насущными вопросами выживания и сразу получила развернутый ответ.
- Ну, что вы, кридлакку подобной порции маловато будет, так что эта пища для вас. Среднестатистический кридлакк с равным удовольствием съест и стул, и камень, и дом, вас со мной в придачу. Кстати, тут весьма сносно кормят заключенных, а еду приносят с поверхности. В Этрилонуме, знаете ли, ничего не растет и неоткуда взять привычной для людей пищи. Все, кто обитает в этом жутком месте, питаются либо себе подобными существами, либо людьми, либо энергией душ или болью узников. Все, кроме кошек. Эти едят крыс и насекомых, а за деликатесами отправляются наверх. Кстати, если вы не съедите то, что в миске, вскоре сюда явится один очень наглый зверь и все слопает, а вы останетесь голодной.
- Спасибо, я на диете. Слежу за талией, – Милка ляпнула первое, что пришло в голову, занятую совершенно иными вещами: странный свет, излучаемый ее собственной оболочкой, уже преодолел преграду из черной ткани и сиял себе во всю силу. Пришлось снять плащ и закутаться в него еще раз. Номер удался, и вновь камера погрузилась во тьму.
- Как специалист в этой области, уверяю вас, что от бестолковых диет один вред, - человек выглянул в оконце, - хотя здесь это не имеет никакого значения. У меня тоже нет аппетита. А как вы оказались в этом Богом забытом месте?
- Я не помню. Кажется, меня просто опоили каким-то зельем и похитили, - соврала Милка, даже не подозревая, что говорит правду.
- А на меня напали в собственном доме, ударили по голове, и вот я здесь! В вашу камеру иногда притаскивают разных пленников, к ним кто-то приходит, и потом они куда-то пропадают, а меня просто заключили под стражу без суда и следствия. Сперва я думал, что это спецслужбы постарались, а потом начал понимать, что на самом деле всё гораздо страшнее. Мы в аду. С какой целью нас тут держат, я не знаю, но насчет себя догадываюсь, - человек вдруг спохватился, - ой, я не слишком вас утомил своей болтовней? Вы только скажите, и я тут же замолчу.
- Нет, нет, пожалуйста, продолжайте, мне очень интересно. Вы так складно говорите, прям как учитель, - воюя с плащом в очередной раз, Мила заверила этого странного человека в своей искренней заинтересованности, и он охотно продолжил рассказ:
- А я, по сути, и есть учитель, только учу… учил студентов. Я биохимик. Мы с моими ребятами проводили разные эксперименты, и совершенно случайно синтезировали одно вещество, которое обладает поразительными свойствами – оно распознает в организме пораженные раком клетки и не уничтожает их, а как бы включает для них молекулярную машинку времени, отматывая время назад ровно настолько, сколько его прошло с момента поражения клетки. То есть до того мига, когда клетка была еще здоровой. Но, это еще не все! Наш препарат стабилизирует эту самую клетку в таком вот состоянии, как будто останавливая время для нее. Представляете? Результаты наших исследований были ошеломляющими, но сам принцип действия препарата мы так и не успели до конца изучить, – стоило руководству института пронюхать об этом, как студентов разогнали, а меня стали таскать по разным инстанциям. Руководство угрожало, конкуренты с запада вербовали в свои лаборатории, а крупные фармацевтические магнаты предлагали миллиарды за формулу и патент на производство. Аспиранты, ясное дело, быстро согласились, и сейчас, наверное, хорошо зарабатывают на чужбине, но я отказывал всем.
- А почему? Разве плохо заработать на своем изобретении? А препарат стали бы производить и помогать больным людям!
- Какая вы наивная душа! – ученый произнес эти слова с восхищением и досадой, - они хотели получить права на формулу, чтобы навсегда ее похоронить. Слишком большие деньги приносит продажа малоэффективных дорогих лекарств, а мой препарат по себестоимости обходится в копейки. Два рубля за грамм. И нужно его всего-навсего пять-десять грамм на курс лечения. Вот вам и арифметика.
Пораженная Милка притихла, а Вася в ее голове подал дельную мысль:
«- Надо бы спросить, как зовут этого ученого».
- Ой, мы с вами так болтаем хорошо, а сами даже не познакомились. Меня Мила зовут, а вас?
- А меня Георгий Борисович Рубенштайн.
Милку как будто током ударило – она подскочила чуть не до потолка и прилипла к окошечку:
- Ой, Георгий Борисович, это вы? Не могу поверить! Вы так давно пропали, нас милиция всех допрашивала, как тогда, когда Колганова похитили! – Милка трещала без умолку, то мотаясь по камере как ненормальная, через раз приникая к оконцу и трогая ладошкой мутное стекло, скрывавшее от нее товарища по несчастью. Васе пришлось изрядно поковыряться в ее памяти, чтобы понять причину столь бурной реакции: Георгий Борисович когда-то жил на соседней улице. Ему и Колгановым проектировал дома один и тот же архитектор, и жена Георгия Борисовича часто заглядывала к Колгановым посмотреть на ту или иную особенность внутренней отделки дома. А однажды она пришла вся в слезах и сказала, что профессор Рубенштайн пропал. Его искали, да все без толку. Встретив его здесь, Мила вспомнила добрейшую Клавдию Ивановну, которая убирала у них в особняке, и каждый день твердила, что мир тесен, а пути Господни неисповедимы. Сейчас Милка была с ней целиком и полностью согласна. Она так увлеклась переживаниями, что не заметила, как стекло под ее пальцами начало светиться в темноте, постепенно набирая яркость и силу, а изумленный профессор глядел на это чудо подслеповатыми глазами, и не мог выговорить ни слова.
Глава четвёртая. Тупиковая ветвь эволюции. Бред сивого таракана. Или каурого.
Карл Четырнадцатый всегда вел себя подобающим образом и никогда не трогал того, что являлось чужим, то есть принадлежало кому-либо другому. По опыту он знал, что стоило слегка тронуть чужое хотя бы одной из шести маленьких лапок, как хозяин сразу отрекался от принадлежавшей ему вещи; особенно это касалось продуктов.
Карлуша еще личинкой усвоил все правила придворного этикета, и старался их придерживаться по мере возможности. Он носил шляпу, а временами даже трость, принимал ванну ежедневно перед сном и читал газеты вслух по воскресеньям. Казалось, четырнадцатый в роду таракан был лишен недостатков, свойственных его усатому племени, если бы не одна малозначимая мелочь – Карл обожал общество. С тех пор, как он обрел дар речи, все в нем зудело, свербило, трепыхалось и требовало общения. С тараканами разговаривать было не о чем, слуги вместо философствований норовили прихлопнуть Карла тапочком, невзирая на гордое числительное, следовавшее за благородным именем, а болтать по душам с Мессиром было опасней, чем прогуливаться по краешку раскаленной каминной решетки. Поэтому, когда на жизненном пути отчаявшегося уж было таракана, волею судеб появился такой интеллектуал и любитель потрепаться, как Георгий, то счастью Карла просто не было предела. Хотел бы он оставить этого интереснейшего собеседника в замке навсегда? О, да, это было бы просто великолепно! Решающим знамением стал факт их взаимной и безграничной любви к сладкому – Жорик оставлял повсюду огромное количество вкуснейших шоколадных и бисквитных крошек, капельки меда и варенья, и даже микроскопические лужицы вкуснейшего вина. За пару таких капель Карл готов был даже продать свою родину – теплую канализационную трубу под кухонной раковиной. Однако Жорж всецело находился под влиянием пренеприятнейшей особы по имени Мила, попытка познакомиться с которой буквально три часа назад чуть не закончилась скандалом. Хорошо, что воспитание не позволило Карлу высказать ей в лицо все, что он думал по этому поводу. Зато теперь он был совершенно расстроен и выбит из привычной колеи, а посему в поисках утешения отправился туда, где ленивые слуги нередко до самого утра оставляли на подносах множество лакомых кусочков, а именно в восточное крыло замка, на третий этаж, к изящному столику из слоновой кости.
Конечно, он вполне мог сократить неблизкий путь и проползти через вентиляционные шахты, но там всегда такой жуткий сквозняк. К тому же, Карлу не помешает небольшая прогулка перед сном, чтобы успокоить расшалившиеся нервы. Дабы сохранить более-менее уравновешенное состояние духа, Карл даже отказал себе в удовольствии посмотреть шоу – просто он отлично знал, чем все это кончится. Он хоть и таракан, но благородство присутствовало в его натуре гораздо в большей степени, чем, например, в некоторых людях, поэтому Карл на самом деле не просто так полез знакомиться с подружкой Жоржа. Карл был джентльменом и собирался предупредить ее о готовящемся похищении, но она сама все испортила, когда нахамила ему прямо в усы. Открытого оскорбления снести Карл не мог, и, как говорится, «умыл руки». Точнее, лапки. Все шесть.
Помахивая тростью, немолодой степенный таракан неспешно, прогулочным шагом, преодолел практически все три этажа и уже двигался в направлении заветного столика, как почувствовал легкую вибрацию, распространяющуюся по полу – верный признак бегущего человека. Если бы не восхитительный запах имбирно-ванильного печенья с карамелью, Карл непременно спрятался бы под гобелен, как делал это всю свою сознательную жизнь, но этот волшебный аромат, исходящий из кармана смокинга приближающегося человека, быстрее всякой разведки сообщил Карлу, что по лестнице поднимается Жорж собственной персоной. И что карманы его костюма до отказа набиты сладостями. Поправив усы, Карл, сразу вспомнивший о том, что он не какой-нибудь там сто тысяч тридцать восьмой, а самый что ни на есть Четырнадцатый, опрометью кинулся вверх по столику, временно отбросив всяческую солидность, дабы успеть должным образом, во всей красе, предстать перед глазами единственного достойного себя собеседника и компаньона. Забравшись быстрее молнии по витой ножке на гладкую столешницу, Карл, теперь снова чувствовавший себя Четырнадцатым, поправил растрепавшиеся усы, поднял глазки вверх и обомлел: на столике возвышались два хрустальных фужера неземной красоты с невероятным светящимся вином. Такие напитки виноделы называют игристыми из-за множества пузырьков, весело бурлящих внутри фужера, а это вино было не просто игристым – оно было манящим и завораживающим, приглашающим глотнуть хоть капельку и забыть обо всем, ощутив нектар винных ягод - восхитительный вкус божественного напитка. Сглатывая слюнки, Карл как загипнотизированный пополз по ножке высокого хрустального сосуда и практически уже макнул в вожделенный напиток свои круто завитые усы (противная девчонка оказалась права, ведь это и в самом деле пресловутый перманент), как был беспардоннейшим образом пойман, сброшен обратно на столик кверху брюшком, и накрыт примитивной стеклянной банкой. На этом унижения не закончились: прямо на глазах Карла содержимое обоих фужеров было варварски перелито в банальную пластиковую бутылку и спрятано во внутренний карман Жоркиного фрака. Или смокинга – Карл не силен был в вопросах современной моды. Так жестоко и дерзко с ним, с благородным тараканом, еще никто никогда не поступал, и Карл Четырнадцатый счел необходимым глубоко обидеться на Жоржа, будь тот даже самым последним человеком на планете, с которым можно еще при жизни поболтать по душам. По мере того, как росла и крепла тараканья обида на человечество, шансы Жоржа на спасение дорогой сердцу подруги стремились к абсолютному нулю.
Но, Жорка этого не знал! Он был озабочен тем, что Мартина, сопровождавшая его и ставшая свидетельницей тараканьих боев без правил, постепенно теряла четкость очертаний. Испугавшись, что потеряет единственную союзницу, Жорка мысленно позвал ее. Невербальный ответ не заставил себя ждать: Мартина быстро успокоила «своего сладюсенького пусика», объяснив, что действие сыворотки в его крови заканчивается и пора принять новую дозу, если он, конечно, хочет и дальше видеть больше, чем остальные, но она бы на его месте этого делать не стала. Долго не раздумывая, Георгий вытащил из кармана пластиковую бутылку, до самого верха заполненную нежно-розовой сияющей сывороткой, открутил крышку и, запрокинув голову, сделал полноценный глоток. Густая жидкость, чуть кисленькая на вкус, попала в дыхательные пути. Жорка закашлялся, а розовые брызги разлетелись на несколько метров, и это было ужасно. Не потому, что теперь испачканы стены и пол, мебель и гобелены, смокинг и туфли – нет, это было бы еще полбеды. А сама беда стояла сейчас в полуметре от Жорки и облизывала розовые капли с огромной свирепой морды, скалясь в самой что ни на есть зверской улыбке.
Глава пятая. Зигзаг удачи. Причуды Этрилонума и Бесов камень.
Вы когда-нибудь пробовали висеть на веревке несколько часов? Нет? И правильно! Это не самое приятное занятие, после которого на руках остаются кровавые мозоли. Например, как у Вадима Колганова, пролетевшего с Носферату довольно приличное расстояние, держась за толстенный канат. Вадиму не раз доводилось выполнять различные трюки на съемках, но чтобы вот так запросто в обычной жизни разлетывать с вампирами, лавируя меж высоких стен лабиринта и уклоняясь от ударов об оголенные стволы мертвых деревьев, - такое случилось с ним впервые. С непривычки руки болели. Деликатный вампир предложил сделать небольшую остановку.
Приземление было мягким – прямиком в болото. Пожалуй, только мхи и бактерии чувствовали себя тут распрекрасно. Да еще разные твари, похожие на чудовищ из книжки детских сказок, которую жена читала перед сном сыновьям - двум рыжеволосым сорванцам, чья совместная жизненная энергия эквивалентна двум сотням тонн тротила или любой другой взрывчатки. Так вот, близнецы этих картинок не боялись, но разглядывали с трепетом и большим уважением. Вадим же не разглядывал вовсе, как будто знал, что еще повстречает на своем жизненном пути и чудищ, и монстров. Так и вышло. Для короткого знакомства ему сейчас вполне хватило пару раз пролететь мимо какого-то бронтозавра, едва не врезавшись прямиком в вонючую пасть. Боже, что же это надо есть, чтобы так вот пахло? Неудивительно, что мифическим существам приписывали всякое там изрыгание огня – будь в здешней атмосфере побольше кислорода, непременно произошло бы возгорание. Да, да, непременно. А небольшой костер был бы сейчас, после холодной грязевой процедуры, весьма кстати!
Выбравшись из болотной жижи, Вадим нашарил в кармане чудом уцелевшую зажигалку, сгреб в кучку более-менее сухой мох с какой-то кочки, сложил его горкой на большой рогатый камень, утопленный в трясине до половины, и поджег. Огонек ярко вспыхнул и погас, указывая на изобилие в воздухе разных газов, кроме кислорода. Стройный поток мыслей был прерван грубым вмешательством Носферату: он резко кинулся на задумавшегося Вадима, повалил его с ног и ловко накинул на шею свободный конец веревки. Оказалось, что сил у этого хлюпика ничуть не меньше, чем у здорового мужика, а может и поболее будет. Вадим отчаянно сопротивлялся, но это было бесполезно. И вот тогда-то и пришлось ему включить на максимум все свое актерское обаяние и природную смекалистость. Расслабившись, он позволил Носу связать себя, даже сам подставил ему ноги – терять все равно было уже нечего, ведь без проводника в этом мире не выжить, и Колганов это понимал со всей отчетливостью. Подождав, пока вампир закончит свое подлое дело, наш герой вежливо поинтересовался:
- Что же это ты, любезнейший, себе позволяешь? Разве этому учила тебя твоя матушка? А та русская, у которой ты годами кровь пил вперемешку с конопляным соком? А? Не стыдно тебе перед этими женщинами за свой неблаговидный поступок? Ай-ай-ай… Какой позор, еще и клятву нарушил! Не видать тебе теперь конопли, как своих ушей, - для убедительности Вадим покачал головой, изображая досаду. Играть приходилось вслепую, ведь в адской тьме лабиринта никогда не было дневного света или даже сумерек, зато ночь присутствовала повсеместно. Расстроенное шмырганье вампира, раздавшееся в темноте, подтверждало, что Вадим не ошибся в выборе тактики. Носферату посопел и тихо заговорил:
- Это для вашего же блага, сэр!
- Помилуй, дружок, когда ты висел там, на стене, весь связанный, было ли это благом для тебя? А? Какие такие блага особые от узлов на шее?
- Так вы не сможете ничего сделать без моей помощи, месье. И это правильно, потому что иначе вы обязательно себе навредите. А еще, если нас встретят инферны, то я всегда могу сказать, что вы моя добыча.
- Так, Нос, ну-ка не юли мне тут. Какие и кому ты собрался давать объяснения, если сам вне местного закона? Разве не тебя инферны подвесили за лапки для верной погибели? – Вадим старался говорить спокойно и твердо, но сам страшно переживал; пока он тут с нежитью сантименты всякие разводит, Милочки уже может и в живых не оказаться. Но вампир упорствовал, продолжая впустую тратить драгоценное время:
- Вы должны меня понять, милорд. Так надо. И вам будет легче, и мне. Поверьте моему безжизненному опыту.
Вадим рассердился:
- Да что это я тут тебя как красную девку уговариваю? Клятву дал – клятву взял? Тоже мне, представитель древнего рода! Ни слова больше от меня не услышишь, сопляк упертый. И про баб тоже забудь.
- Не надо ругаться, сэр, пожалуйста. А кто такая девка, и почему она красная, милорд? – Вадим молчал как партизан на допросе, а Нос, одержимый любопытством не меньше, чем страстью к конопле, уже поскуливал от обиды и готов был развязать своего спасителя, в один миг ставшего пленником. Нос был слабохарактерным существом, и постепенно сдался бы, распутав веревки, но этому помешало одно форс-мажорное обстоятельство, уравнявшее шансы человека и вампира в буквальном смысле: рогатый камень, на котором Колганов пытался развести костер, резко ушел в трясину, и сидевшие на нем Вадим с Носом мгновенно последовали туда же. Вампир попробовал взлететь, отчего еще сильнее увяз перепончатыми крылышками, без которых оказался совершенно беспомощным. Он обреченно вздохнул, позволяя болоту утянуть на дно уже давно безжизненное тело, а Вадим, проклиная подлого Носа, попытался нашарить связанными вместе руками хоть какую-нибудь опору, но безрезультатно. Ухватиться было не за что, как ни обидно умирать в полном расцвете сил среди дурной кампании, к тому же еще таким глупейшим, совершенно не героическим образом, да деваться некуда. Помолившись, Вадим набрал в легкие воздуха, крепко зажмурился и гордо пошел ко дну следом за Носферату.
В отличие от вампира, Колганов был живехонек, и прощаться с жизнью совершенно не собирался, справедливо полагая, что еще не все главные роли сыграл в кино и в театре. Видимо, судьба полагала так же, либо просто этот простой и честный парень без всяческих на то иных оснований нравился легкомысленной богине удачи Фортуне, но, не важно, по какой причине болото своей жертвы в этот раз не получило, ведь в нем, как оказалось, обитает полным-полно других желающих поглотить живого человека целиком. Самой расторопной оказалась какая-то не то рыбина, не то пиявка размером с пятиэтажный паровоз – она разинула пасть, похожую на гигантский зажим от кошелька, и запросто заглотнула великого артиста как самый обыкновенный планктон. Вадим не сразу понял, что произошло, потому что ничего не почувствовал. Только когда его стало плавно покачивать, он заподозрил неладное и открыл глаза. Увиденное не шло ни в какое сравнение с тем, что нормальный здоровый человек мог бы себе когда-либо представить: он сидел в желудке гигантского существа, движущегося в неизвестном направлении с огромной скоростью, посреди всякого хлама, проглоченного монстром в прошлом. Все внутренности зверя светились насквозь неоновым светом, как в ночном клубе, а совершенно прозрачная прочная шкура пропускала этот свет наружу – полный эффект прозрачной подводной лодки, только вместо воды болотная мерзопакость, которую даже грязью не назовешь. В этом всем снаружи кишмя кишели разные твари, но все мельче той, которая слопала Вадима. В воде веревка, спутывавшая руки и ноги Вадима, раскисла и растянулась, так что наш герой с легкостью избавился от нее, обретя свободу, ограниченную лишь оболочкой диковинной твари. Кстати, аппетит у существа был поистине зверский, и этот болотный биологический кошмар продолжал глотать все, что встречалось ему на пути, включая мелких гадов, куски слизи, мох, палки, камни и так далее. Все эти прелести с грязевым потоком в изобилии стекались по пищеводу чудовища, как по огромной трубе, и падали прямо к ногам Вадима, стоявшего в самом эпицентре гигантского желудка. Кислорода тут было предостаточно, как ни странно, и вполне можно было дышать. Неудобство доставляло лишь то, что очень укачивало и страшно закладывало уши от безумной скорости, зато драйва было хоть отбавляй. Никакие американские горки не идут в сравнение с этим изощренным аттракционом, и Вадим, увлекшись, совсем позабыл о вампире, как, впрочем, и о Милочке, и о собственной судьбе. А желудочный сок животного, стекавший по складчатым стенкам, постепенно въедался в человеческую кожу, вызывая яркие цветные галлюцинации.
Зная страсть Носферату к разного рода наркотическим веществам, наивно было бы даже предполагать, что он упустит столь роскошный шанс лишний раз словить кайф, не выходя за пределы Этрилонума, и вампирчик в самом деле не оплошал. Сквозь прозрачную шкуру своего монстра Вадим увидел, что параллельно с ним двигается такое же точно существо, только поменьше размером, а внутри его просторного желудка, как в бассейне с галлюциногенами, болтается счастливый и довольный Нос, балдеющий от скорости движения, будто ребенок в Диснейленде – только сахарной ваты не хватает. А лучше конопляной! Вадим показал ему кулак:
- Когда поймаю, уши поотрываю, понял?
Но Нос ничего не понял и продолжал наслаждаться быстрой ездой, пока тварь, проглотившая Вадима, не заглотила целиком ту, которая вздумала полакомиться Носом. Некоторое время вампирёныш побыл внутри своей змеюки, но её светящаяся оболочка скоро растворилась, и Вадим буквально выволок Носферату за шиворот. Состояние обоих можно было смело назвать неадекватным; разговаривать было бесполезно. Эти двое попросту устроили настоящую потасовку, пока не выбились из сил и не разомлели окончательно под действием желудочного сока мерзкой твари, несущейся на бешеной скорости в неизвестность. Ботинки Вадима раскисли, смокинг превратился в тлеющие лохмотья, а одежде вампира ничего не сделалось, как будто её срок службы исчислялся долготой существования практически бессмертного хозяина.
Постепенно количество змееобразных монстров, следующих параллельным курсом, становилось все больше и больше. Пожирая друг друга, они явно сбивались в стаю и торопились в какое-то определенное место. Наверное, стремились в родное гнездо или шли на нерест, как наши лососи. Если бы Вадим знал, куда и зачем мчались кридлакки, это все равно уже ничего не изменило бы, а хитрый вампир не спешил посвящать захожего героя в тайны Этрилонума.
Первым нарушил молчание Вадим. Он отклеил от пятки кусок резины, когда-то служивший каблуком, и, зашвырнув его куда подальше, с большой досадой произнёс:
- Ядрёна Матрёна, что за жизнь пошла! Я выгляжу и пахну, как самый настоящий бомж!
Услышав голос Вадима, Носферату оживился. Он окинул Вадима оценивающим взглядом и заявил:
- Вот, теперь вы отлично выглядите, Милорд. Вовсе не отличить от наших, Этрилоновских. Так нам будет проще.
Портянки для Атланта. Глава шестая. О погоде, могуществе мага, человеческом одиночестве и зверином инстинкте.
Зима в этом году выдалась на славу – легкий морозец при ярком солнышке сменялся легким потеплением, сопровождаемым крупными хлопьями пушистого снега. Слуги только успевали чистить садовую дорожку, ведь многочисленным друзьям семейства Анжелини, прибывшим на премьеру, надо было где-то гулять. Лишь тропинку, ведущую к озеру, хозяин распорядился не чистить до самого отъезда последнего из приглашенных в замок гостей. Слуги свято выполняли все полученные распоряжения, и, тем не менее, в тот злосчастный день – день премьеры, на безупречной поверхности священного водоема появилась полынья. Не то протаяла сама собой от пригревавшего по-весеннему солнышка, не то появился в округе досужий рыбак, решивший по незнанию попытать здесь свое рыбацкое счастье, неизвестно. Но, так или иначе, полынья образовалась, а вокруг нее был плотно утоптан снег; тоненькая цепочка крохотных следов чьих-то босых ног тянулась по направлению к замку, обрываясь на полпути. И эту картину, открывшуюся с высоты одной из нежилых башен замка, разглядывал сейчас Мессир, который был и без того глубоко взволнован событиями последних дней. Ему предстояло не только выяснить природу этого странного явления, но и пережить настоящую пытку, уготованную для него единственным сыном. Небрежно набросив на одно плечо свой знаменитый свинцовый плащ, украшенный изнутри целой львиной шкурой, Мессир поправил рубиновый венец, и, круто развернувшись, твердым шагом направился туда, где ждало его чудовищное испытание, которого нельзя ни избежать, ни преодолеть.
Мессиру требовалась вся его выдержка, чтобы приветливо общаться с гостями, как подобает радушному хозяину. И, чтобы высидеть все представление, не позволяя дрогнуть ни одной мышце. И, чтобы не кинуться в разверстую бездну вслед за любимым сыном, совершавшим на его глазах роковую ошибку. Когда стена закрылась, отцовское сердце Мессира рвалось от боли. Но, он нашел в себе силы остаться с гостями и присутствовать на приеме, развлекая подгулявшую толпу аристократов и толстосумов всех мастей, к тому же, находящихся под чарами веселящего зелья – самого лучшего антидепрессанта в подлунном мире. Если бы сам Мессир не принял с утра лошадиную дозу этого напитка, он не перенес бы произошедшего кошмара. Роберто совершил страшное преступление: он выкрал невинную девицу, похожую на Марию как две капли воды, чтобы принести в жертву Властителю ее чистую душу и вернуть себе мать. Сын давно замыслил совершить обмен и тщательно выбрал обладательницу подходящего дара. Долгие годы шел он этим страшным путем, не внимая ни уговорам, ни мольбам отца. По всему миру собрал Роберто разных по силе магов, сделав их своими единомышленниками, и заставил служить себе, своей безумной цели. Собранный им Круг Магистров преуспел в познании спиритуалистики, кабалистики, черной магии, алхимии, психургии, теургии, мантики, ониромантии, астрологии и иных древних учений, но доведенные до совершенства навыки и приумноженные знания были обращены лишь в одно русло – русло исполнения страстного желания Роберто обмануть саму смерть. И, вот, свершилось непоправимое, чудовищное чудо. Робкая надежда еще теплилась в суровом отцовском сердце, но разум настойчиво твердил, что любая сделка с Властителем сулит только новые и новые беды, и поделать с этим Мессир ничего не мог. Оставалось лишь ждать, исполняя данное сыну обещание как можно дольше скрывать от гостей факт исчезновения Роберто и Милочки. Двойников Мессир решил предъявлять только в самом крайнем случае, а пока достаточно небольшого колдовства. Это было не самой сложной задачей: гости заняты только собой, пока не кончилось действие зелья, потом наступит ночь, и все лягут спать, а утром можно объявить, что молодежь отправилась в Будапешт прогуляться по Лысой Горе. А, дальше все гости разъедутся, и останется только решить вопрос с несколькими из них. Две женщины, двое мужчин, телохранитель-кореец и мальчишка; стереть их память не станет большой проблемой для такого многоопытного колдуна, как Мессир, а поисками девчонки итак никто заниматься не станет, для этого даже магия не понадобится, - пары внушительных взяток будет довольно.
Гости, развлекаемые артистами, веселились на всю катушку, и никто из них даже не поинтересовался, куда же подевался виновник торжества, но Мессира беспокоило странное поведение русского мальчишки: после шоу он довольно долго просидел в кресле, видно, спьяну, болтая сам с собой, хотя через него буквально перешагивали выходящие со своих мест гости. Затем пацан резко вскочил и галопом кинулся наверх по винтовой лестнице, чуть не сшибая людей, встречающихся ему по пути. Можно предположить, что слабый желудок не выдержал обилия поглощенных сладостей, и бедолаге просто-напросто приспичило в уборную, но вдруг это не так, и малолетний вредитель скачет сейчас по направлению к тому самому месту, где его присутствие в данный отрезок времени требуется меньше всего. Но оставить гостей Мессир не мог. Пришлось пойти на крайние меры: он улучил подходящий момент, спрятался за массивную колонну, поддерживающую сводчатый потолок, снял свой легендарный плащ, быстро скомкал его и бросил прямо на плиточный пол в темноту черного хода, которым обычно пользовалась прислуга, прошептав вслед оживляющее заклинание. Секунду спустя по Жоркиному следу неслышной кошачьей поступью шел самый настоящий лев, и жесткая шерсть на его загривке топорщилась от нетерпения. В два прыжка царь зверей преодолел лестницу, прокрался на мягких лапах вдоль стены и спрятался за статуей, изображающей Атланта.
Жертва, а ею был именно Жорж, отсюда хорошо просматривалась. Мальчишка что-то колдовал над столиком, проделывая странные манипуляции то с банкой, то с фужерами, то с бутылкой. Лев повидал на своем веку огромное количество колдовских обрядов, но такого еще не встречал, поэтому решил не мешать и посмотреть, чем все это закончится. Однако пока ничего особенного не происходило. Мальчишка посуетился, покрутился вокруг своей оси, потом вытащил бутылку и начал пить из нее. Решив, что в бутылке вино (а что же еще, ведь только что, до всех этих манипуляций с сосудами, оно находилось не где-нибудь, а в фужерах для вина), и сейчас Жорж на его глазах надерется в стельку, лев, сильно недолюбливающий алкоголиков, вышел из укрытия. Момент для нападения оказался крайне неподходящим, но мог ли лев предположить, что этому молокососу достанет наглости плюнуть царю зверей прямо в лицо? Точнее, в морду – кислая гадость попала даже на шершавый язык (кстати, вовсе не вино). Это произошло так стремительно, что оба противника остолбенели, стоя друг напротив друга: один от первобытного страха, другой от неожиданности. Даже Мартина, все это время трещавшая без умолку в Жоркиной черепной коробке, примолкла, затаив дыхание.
Тут послышался звон разбитого стекла: оставленный без присмотра Карл Четырнадцатый все это время упорно толкал банку, которой был накрыт, и его труды вознаградились избавлением. Правда, пришлось практически сброситься со стола, да еще уворачиваться потом от останков злополучной банки, разбившейся об каменный пол на мелкие осколочки.
Жорка не мог допустить, чтобы таракан сбежал! Наплевав на льва вторично, только в этот раз фигурально, Жорж с разбегу плюхнулся на живот и придавил собой Карла. Четырнадцатого. А сверху на него прыгнул лев. Неясно, который по счету, но очень тяжелый. Героически собрав всю волю в кулак, Жорка просунул ладонь под себя, и, крепко схватив удирающего таракана, приготовился как-нибудь пережить нападение огромного хищника, но то, что произошло дальше, можно назвать только чудом: лев коротко мявкнул, как котенок, и внезапно повис в воздухе. Не очень понимая, что тут происходит, Жорка позвал Мартину. Она ответила странным возгласом, и тогда он решился подняться.
Картина, представшая перед его взором, была достойна кисти Рафаэля: неизвестно как, видимо, под действием пролитой сыворотки, внезапно ожил трехметровый Атлант из мрамора, и, оторвавшись от стены, схватил льва за шиворот. Приподняв хищника, как домашнего кота, мраморный гигант выбивал сейчас из его шкуры вековую пыль при помощи одноногого антикварного столика, с которого были убраны пустые фужеры и аккуратно поставлены вдоль стеночки на пол. Мартина, изумленная и обескураженная представившейся сценой, успевала только уворачиваться от размашистых движений верзилы. Вид у льва был настолько жалким, что наш всепрощающий Жорж, не чуждый сострадания и любви к животным, решил прекратить экзекуцию, но как это сделать, не знал. Положение спасла Мартина. Она шепнула на ухо гиганту что-то ласковое, и тот послушно опустил льва на пол, а рядом аккуратно поставил столик. Мраморное лицо Атланта расцвело улыбкой. Ему явно нравились «муськи-пуськи» Мартины. Он даже неуклюже погладил льва, испуганно замершего в одном положении и весьма озадаченного, а затем вежливо поклонился Георгию. Все было бы замечательно, если б в этот самый миг с нижних этажей не послышались человеческие голоса. Это были женщины - Дарья и Арина. Дамы поднимались по лестнице в свои апартаменты, весело смеясь и громко обсуждая присутствовавших на приеме мужчин. Атлант напрягся, лев насторожился, а Жорка, в чьей ладони сопротивлялся обстоятельствам неуемный таракан, запаниковал:
- Мартина, сюда мама идёт! И, что мы теперь будем делать со всей этой толпой? На мраморном мужике, между прочим, единственная деталь одежды - этот фиговый листочек на причинном месте, а про льва я вообще молчу. Надо где-нибудь спрятаться!
- Ты прав, надо! Только обмотай гобеленом ноги Атланта, иначе его тяжелые шаги люди примут за землетрясение.
Сказано – сделано, но время не терпит, да и женские голоса неумолимо приближались. Таракана наспех связали галстуком-бабочкой и засунули во внутренний карман к ароматному печенью, потому возражений не последовало. Со стены был содран старинный (естественно!) гобелен и жестоко разодран на две не совсем равные части. Этим добром наспех Жорж замотал мраморные ноги туповато улыбающегося каменного мужика. Итак, портянки для Атланта готовы! Можно бежать!
И они побежали, куда глаза глядят, проявив редкостное единодушие. Единственным местом, где можно было спрятаться, не рискуя встретить кого-либо из гостей или прислуги, была заброшенная башня. Именно туда незамедлительно направилась вся компания вынужденных соучастников: наколдованный из плаща лев, послушный после порки, мраморный Атлант в портянках, с фиговым листком да с кусками каменной кладки в спине, да гениальный Жорка с тараканом в кармане и светлым ангелом Мартиной за спиной. Кстати, она указывала путь не хуже самого навороченного навигатора. Вскоре вся сборная команда сидела в пыльном неотапливаемом помещении башни, куда не заглядывали ни слуги, ни хозяева, ни, тем более, гости. Учитывая разгар зимы снаружи, внутри было холодно, но мерзли только Карл и Жорка, остальные прекрасно себя чувствовали, и плевать хотели на температуру окружающей среды с высокой башни. Кроме шуток, заброшенная башня была самой высоченной из всех имеющихся в замке. И самой холодной. Решив оставить Атланта и льва под надзором Мартины, Жорка отправился в свою комнату за теплыми вещами. Таракана взял с собой. На всякий случай. Как и положено обычно в таких ситуациях, «всякий случай» не заставил себя ждать.
Лев и Дракон. Элен и Мария. Роберто и Властитель. Глава седьмая, проливающая свет на прошлое.
Мессир нервничал. Мало того, что сотворил Бертино, так еще и непредсказуемые гости из свиты Милисенты ведут себя подозрительно. Чего только стоит этот кореец, что под видом телохранителя следует за Ариной повсюду молчаливой и верной тенью. Зачем, скажите на милость, этой женщине такая охрана, когда настоящий алмаз в короне вовсе не она, а Милисента? Но Хён приклеился именно к Арине, и он единственный в замке не пьёт и не ест ничего заговоренного, околдованного и даже просто проклятого. Он даже не спит на отведенной ему кровати, предпочитая кресло в будуаре, ведущем в Аринины покои. Этот парень чувствует магию, словно пёс. И, где же он этому научился?
Чтобы избежать огласки, пришлось заложить в курительницы дурманящие травы, чтобы никто даже и не вспомнил событий этого дня и грядущей ночи. Пока Роберто совершает обмен, Мессиру предстояло здесь самому со всем разобраться, но ситуация упрямо выходила из-под контроля. Сын выкрал самую настоящую менами - найденный верными слугами в комнате мальчишки фотоаппарат подтверждал все догадки. Он содержит слишком много информации, значит, парня придется убрать. Лучше, если его проглотит лев. Прошло уже более получаса, а оборотный плащ, посланный за мальчишкой, всё не возвращался. Обычно ему хватало и пяти минут, чтобы разделаться с любым противником, если, конечно, это был не дракон.
Главными защитниками всех аристократов, когда-либо хозяйничавших в этом живом замке, испокон веков были равные друг другу лев и дракон. Силой льва наделялся верный плащ Мессира, точнее, заговорённая серебряная пряжка, выполняющая роль застёжки: стоило только произнести заклинание, как львиная шкура оживала и выполняла любой приказ хозяина. Лишь, будучи сброшенным с могучих хозяйских плеч, плащ-лев сам уничтожал мелких призраков и бесов, делая это быстро, аккуратно и без всяких там магических заклинаний, как простой домашний кот ловит мышей. С драконом всё было сложнее. Его образ, запечатленный на гобеленах, украшавших стены замка, отличался от изображений на кубках и прочей домашней утвари. А дело в том, что гобелены изготовили гораздо раньше, еще до того, как Властитель Тёмного Мира потребовал отдать ему драконий коготь в уплату за оказанную услугу. Обладатель когтя становился повелителем дракона, и Мессиру ничего не оставалось, кроме как пожертвовать волшебный предмет, дарующий своему обладателю защитную силу и могущественные привилегии. Для этого пришлось, ни много, ни мало, отрубить себе указательный палец. Да, да, именно так, ведь большинство магических предметов срастаются с хозяином, становясь с ним одним целым, и отдать его можно лишь с частью себя. Так род служителей замка лишился защиты дракона, но обрёл в своём сердце наполовину воскрешенную Элен, существующую там без души и черпающую энергию из поддерживающих её кристально чистых вод заколдованного озера. Всё, что зависело от слуг Тьмы, было исполнено. Оставалось лишь договориться с Тонким Миром и вдохнуть в безжизненное тело божественный свет, именуемый душой, но этот самый последний шаг оказался невозможным!
Дни и ночи напролёт Мессир обращался к небесам с одной единственной просьбой вернуть Элен, заливая слезами лицо и одежды. Колени его превратились в огромные синяки и покрылись мозолями от долгих молебнов и постоянных коленопреклонений. Наконец, небеса сжалились, но желанию Мессира не суждено было исполниться так, как оно было задумано. Ему дали знак, где и когда состоится перерождение души, некогда принадлежавшей бедняжке Элен, погибшей от рук наёмников. Благородная и прекрасная Ангьяла, первая законная жена Мессира, будучи ещё невестой, ни за что не хотела делить его внимание с какой-то балаганной плясуньей. Это она послала слуг накануне свадьбы и приказала утопить красавицу, стоявшую на её пути, и запятнала себя страшнейшим из возможных прегрешений.
Прекрасной Ангьялы давно не стало, и Мессир был свободен, как ветер, но пределов замка покинуть он не мог – привидение в озере не вынесет разлуки и погибнет. Не в силах противостоять судьбе, Мессир послал своих людей в то место, что явили ему небеса – в далёкую Россию. Родившуюся там девочку нарекли Марией и еще малышкой сосватали за Мессира. Будем откровенны, бедные родители практически продали свою послушную до покорности дочку, которая была очень красива, добра и чиста душой, но от природы нема. Употребив все свои магические способности, Мессир вернул Марии возможность говорить, но она чаще говорила глазами – прекрасными глазами цвета самых дорогих сапфиров. Её все любили. Даже муж. Он сам рассказал ей историю своей любви к Элен и сам показал привидение, заточенное в озере. Состраданию Марии не было предела, но горечь этой печальной повести отравила её. Промучавшись в браке около трех лет, бедняжка родила сына. Ребенок родился мертвым, и Мария взмолилась, прося вернуть младенцу жизнь. Вот тут-то и появился Властитель. Он давно ждал подходящего момента для сделки и не намерен был упускать подвернувшийся случай. Он предложил Марии вернуть мальчику жизнь в обмен на душу. К чести Властителя, надо заметить, что он откровенно предупредил, что душа будет гореть в адских муках, но Мария все равно согласилась. Её так называемая жизнь и без того была адской мукой, а на противоположной чаше весов теплилась надежда оживить сына!
Обмен состоялся. Мария умерла, успев лишь поцеловать закричавшего в её руках младенца и назвать его именем Роберто. Мальчик рос. Он был бессердечен и холоден ко всем, и лишь рассказы о матери пробуждали в нём человечность. Он любил отца, но всё это было не то. Не то! Ему нужна была мама, и, как избалованный ребенок, всегда получавший желаемое, он задался целью вернуть себе мать! Упорно шел он к этой цели и сейчас оказался на краю разверстой под ним пропасти. Даже за краем.
Глава восьмая. Кошачий вальс!
Московский прогноз погоды был неутешителен – обещали похолодание и сильнейшие снегопады. Джек вернулся домой из ссылки у Журавлёва, куда был отправлен за порчу хозяйского имущества, и играл на заднем дворе, а Муська сидела на подоконнике в Милочкиной спальне, наблюдая за крупными хлопьями снега, медленно падающими с небес. Она по-стариковски предавалась воспоминаниям, скучая по хозяйке Арине и её дочке Милочке. И ещё по одному человеку. Да, был еще один человек, к которому пожилая кошка прониклась симпатией настолько, что позволяла брать себя на руки и гладить за ушком. Она даже замурлыкала при воспоминании об этих мгновениях.
Все началось несколько лет назад в точно такой же зимний день. За окнами так же валил снег. Его крупные белые хлопья бесшумно устилали крыльцо дома. Ариша вернулась из поездки и притащила с собой высокого хрупкого юношу. Он был смущён и очень взволнован, и кошка, оставляя следы лапок на свежем снегу, просто из любопытства вышла из дома на него взглянуть. Пока хозяйка решала, где разместить гостя, Муся присматривала за незнакомцем. Вот тут-то всё и произошло: соседский пёс Джек с приветственным лаем перемахнул через забор и рванул к старой приятельнице, забыв всяческие приличия. Представляете, тот самый молодой человек показал свою неприязнь к Джеку, чем расположил Муську к себе целиком и полностью. Больше вам скажу, он испугался, что собака может причинить кошке вред, и, схватив Мусю на руки, прижал её к груди, после чего быстро зашел в дом, плотно закрыв за собой дверь. Джек остался лаять снаружи, а юноша всё держал кошку, и она слышала, как бешено колотится его напуганное сердце.
Речь шла о Хёне. Никто, кроме кошки, даже не догадывался, что смелый и сильный телохранитель Арины до смерти боится собак. Дурочка Грета прозвала его Доберманом. Смешно. Но Муська хранила эту тайну в своем маленьком верном сердечке за семью печатями. Честно говоря, у Хёна было много тайн, и никто, кроме старой кошки, не был в них посвящён, даже Арина. Это льстило.
Между юношей и Мусей установились очень доверительные отношения, она даже иногда гостила в его домике, куда он никого никогда не пускал. После гибели Виктора Николаевича, при котором, собственно, Хён и поступил на эту службу, парень замкнулся в себе. Муся была его единственным молчаливым собеседником, и Хён много рассказывал ей о своей жизни. Только кошка видела его настоящим, с растрёпанными волосами и с гитарой в руках. Сама гитара Мусе не нравилась, она была такая громкая и отнимала у Хёна много свободного времени. Стоило парню взять в руки этот музыкальный инструмент, как мир переставал для него существовать. Между прочим, когда ограбили дом и вынесли все Ариночкины свадебные платья, а потом подсадили к Милочке в спальню эту жуткую зверюгу, Хён был увлечен именно гитарой, поэтому взломщики спокойно сделали своё грязное дело. Хён чувствовал себя виноватым – в ночь после ограбления он запер гитару в шкафу и пообещал Мусе больше к ней не притрагиваться в память о Викторе Николаевиче.
Виктор Николаевич был одним из Ариночкиных мужей. Он имел какое-то отношение к разведке, слыл человеком незаурядного ума, широкой души и фантастических связей. Он действительно был очень хорошим. Арина по-настоящему к нему привязалась и с большим трудом переживала потерю, когда муж попал в автокатастрофу и погиб. Хён мужественно вытаскивал хозяйку из депрессии и всячески поддерживал в ней желание жить. Даже стал брать у неё уроки русского, лишь бы отвлечь от грустных мыслей. Муся помогала, как могла – всегда была рядом и громко мурлыкала, сидя на коленях. Парнишка оказался талантливым учеником и, радуясь его успехам, Ариша постепенно пришла в норму, однако выжать из парня хоть словечко при людях не удавалось даже ей. Только кошка знала, что причиной тому стала природная застенчивость крутого парня. При желании Муся могла бы много о нём порассказать, и спорим, ваши лица вытянулись бы от удивления.
Коварство и Любовь. Глава девятая. Таинственная.
Всё в этом замке было шиворот на выворот. Никакой логики. Хёна это напрягло с первой же минуты. По долгу службы, он быстро обследовал всю территорию и сделал некоторые выводы. Во-первых, замок был полностью автономным и легко мог выдержать любую осаду. Видимо, сказывались средневековые привычки хозяев, типов странных и непонятных. Радовало то, что в замке не было ни одной собаки, зато в конюшне можно было найти десяток превосходных арабских скакунов, стоимость которых даже на первый взгляд покрывала бюджет какой-нибудь маленькой страны. Ни Мессир, ни Роберто своими лошадьми не интересовались - за всё время ни отец, ни сын, не разу не зашли на конюшню. Это было подозрительно: зачем держать столь дорогостоящих редких животных, если ты к ним равнодушен?
Провизию к барскому столу поставляли с двух соседних ферм, но даже они вряд ли были в состоянии прокормить такую ораву гостей. Однако, еды и напитков хватало всем, что свидетельствовало об огромных запасах продовольствия внутри замка. Значит, есть какие-то подземные склады, и одному богу ведомо, что там еще может храниться. В гараже владельцев замка стоял один единственный автомобиль – старенький черный лимузин, весьма скромный для таких богачей. Видимо, в машинах не было особой необходимости. Странно.
Исследуя внутренние помещения, Хён выяснил, что треть замка не отапливалась. Это были нежилые башни и переходы, частично заколоченные, частично замурованные наглухо. Простукивая стены, можно было легко догадаться по глухому звуку, что внутри, скорее всего, есть тайные комнаты или коридоры. Но настораживало не это, а то, что в некоторых залах замка никогда не зажигали освещения. Например, в картинной галерее. Сюда Хён направился в первую же ночь, вооружившись карманным фонариком на батарейках.
В галерее было мрачно и тихо, как в склепе, только мыши скреблись по углам. Стены, увешанные картинами в массивных золочёных рамах, давили на психику, но Хён словно не замечал этого. Он разглядывал картины одну за другой, пока не наткнулся на портрет очень красивой молодой брюнетки со злыми-презлыми зелеными глазами. Ожерелье, украшавшее её прекрасную шейку, в оригинале было, скорее всего, изумрудным, и походило на то украшение, что так часто Милочка выпрашивала у Арины поносить. Только на портрете камни были зеленые, а у Арининого ожерелья – голубые. Еще к голубому украшению прилагались серьги, а у девушки с портрета никаких серёжек не наблюдалось вовсе.
Чем больше портретов видел Хён, тем страшнее ему становилось – почти все люди с картин были похожи друг на друга, как две капли воды. Различались лишь одежды, причёски и техника исполнения самих портретов. В основном это были изображения мужчин, черноглазых и черноволосых. Женщины тоже все, как одна, оказались брюнетками. Откуда же у самого младшего в роду столь светлые волосы? Или он их безжалостно красит? Ответ на эти вопросы нашелся неожиданно.
Заслышав чьи-то легкие шаги в глубине соседней залы, Хён быстро погасил фонарик и прижался к стене, покрытой старинными обоями из позолоченной свиной кожи. Внезапно стена под ним просела и отодвинулась. Оказывается, это была тяжелая трехстворчатая ширма, за которой стояли картины, не уместившиеся на стенах галереи. Вот среди этих картин и обнаружил Хён разгадку – большой портрет прекрасной блондинки с огромными голубыми глазами. Она была совсем молоденькая, лет шестнадцать на вид, и печально смотрела с портрета прямо в душу. Холодок пробежал по спине Хёна. Эта красавица до боли напоминала Милочку. Что это значит? Это портрет Милы? Хён внимательно осмотрел рассохшуюся от времени раму, перевернул портрет и изучил явно старинный холст. Потом вновь принялся детально разглядывать изображение. Нижний край картины был сильно затерт, как бывают затёрты иконы от постоянного прикладывания к ним рук, лбов и губ прихожан. Значит, на портрет практически молились. И висел он, скорее всего, в каминном зале, прямо над камином – там остался отпечаток на стене точно такого же размера. Раз уж хозяева спрятали картину, значит, они не хотели, чтобы её видела Мила или кто-нибудь еще. Как, откуда взялась эта блондинка здесь? Неужели это действительно мать Роберто? Как у такого чудовища могла быть такая милая мама? Сразу видно, что добрая и грустная. Наша Милочка тоже добрая, но веселая. Даже слишком.
Думая о Милочке, Хён невольно заулыбался. Он решил пока не выдавать себя и ничего не предпринимать, с двойной осторожностью относясь ко всему, что происходит в этом жутком замке.
Пока шли приготовления к представлению, все было более-менее тихо. Неудобства доставляли лишь бестолковые гости, сбившиеся в банду и хулиганящие, как дети на школьной переменке. Хёну приходилось постоянно быть начеку. Он ни на шаг не отходил от Арины, приглядывая за остальными по мере сил. Особое беспокойство вызывала Милочка. Она влюбилась. Это было жестоко, но что он, Хён, простой парень из Сеула, мог предложить ей, кроме своего честного и верного сердца, когда блистательный Анжелини бросал ей под ноги целый мир! Невыносимо!
Хён почти не мог работать. Даже Арина заметила в нём перемены. Так дальше продолжаться не могло, это мешало. Отвлекало от главных обязанностей. Выбивало из колеи. Теперь Хёну стало недостаточно просто быть рядом и с небольшого расстояния наблюдать за Милой. Его преследовало настойчивое желание схватить её в охапку и вынести на руках из этого проклятого замка, как недавно вынес он её из горящей школы. В тот день Мила надышалась ядовитого дыма и была без сознания. Пришлось делать искусственное дыхание и только потом везти в больницу. Вот тогда, впервые коснувшись её губами, Хён понял, что эта девушка на самом деле для него значит.
Мила с самого первого их знакомства не произвела на девятнадцатилетнего тогда Хёна никакого впечатления. Ей было одиннадцать или двенадцать, она повсюду таскала за собой кошку и соседского противного пса, вечно устраивала с Жоркой какие-то мелкие шалости и вела себя как обычный среднестатистический ребенок. Год за годом она взрослела, и возмужавший Хён не мог не отметить той прелести, что стала проявляться во всём облике Милы. Она стала красивой, прекрасно сложенной девушкой с весьма оригинальным мышлением и полной невозможностью творить зло. Привыкнув к параллельному сосуществованию друг с другом, они никак не общались и практически нейтрально относились друг к другу. Но в тот злополучный день, когда Милочка чуть не сгорела заживо, Хён вдруг неожиданно для самого себя осознал, что давно любит эту своенравную девчонку. Как, когда это случилось и почему, Хён не знал. Вот полюбил и всё. Точка. Может потому, что спас ей жизнь? Так или иначе, любовь пришлось принимать, как данность, и поделать с этим ничего нельзя. Кто бы мог подумать, что после той свистопляски, что устроила Хёну его первая возлюбленная, русская девушка по имени Наташа, нежные чувства вновь заявят о себе во весь голос. Да, что там чувства; тогда, давным-давно, он потерял вообще какое-либо отношение к реальности, ощущая лишь глубокое опустошение и безразличие ко всему.
Прошло шесть долгих лет. За это время Хён привык к своей новой роли и даже выработал особый стиль работы. Надо сказать, работёнка была не каждому под силу, но если приноровиться, то можно очень даже легко справляться со всеми поставленными задачами. Главное, что хозяйку, вверенную его, Хёна, заботам, окружали в основном хорошие, талантливые, интересные люди, за исключением редких маньяков, охотящихся за ней, и сталкеров, которые преследуют не только звезд, но и обычных людей, донимая их, как докучливые навозные мухи. Именно благодаря одному такому ненормальному Хён и встретил на своем нелегком жизненном пути Арину и Виктора Николаевича.
Если бы ему сказали лет восемь назад, что он, приличный мальчик из прекрасного города Сеула, прилежный ученик и подающий надежды спортсмен, будет носить непонятное имя Хён! Если бы намекнули, что он, младший сын в семье мамы-врача и папы-главы федерации тхэквондо, будет жить в далёкой Москве и оберегать жизнь всемирно известной писательницы, да ещё влюбится в её дочку! И, что даже будет есть борщ и холодец!!! С черным хлебом, сметаной, горчицей и хреном!!! Короче, он бы всё равно ни за что не поверил. Ни за что! Но, хитроумная судьба сплела для него затейливые сети, в которые он и угодил по своей же собственной воле, чему несказанно был бы рад и даже счастлив, если бы не этот белобрысый паразит, вьющий вокруг Милы ядовитые сети.
Однако, восемь лет назад, как и положено хорошему мальчику, оканчивая школу и готовясь к поступлению в университет, помимо японского и китайского, он старательно изучал английский язык. Для более полного, так сказать, погружения в языковую среду, даже вступил в международный клуб общения. Через интернет. Там он и познакомился с потрясающей красавицей Наташей, и не успел глазом моргнуть, как по уши втескался в эту девушку. Это даже нельзя было назвать влюблённостью. Скорее, Наташа стала для него болезнью - дни и ночи бредил он о встрече. Спустя время подвернулся подходящий случай – предстояли соревнования в Москве. Их долгожданная встреча из недосягаемой мечты превратилась в реальность. Наташа приехала к нему в гостиницу только один раз. Они немного погуляли, выпили кофе в какой-то кофейне, поболтали, и она очаровывала его всё больше и больше. Вернувшись в Сеул, бедный парень забросил и учёбу, и тренировки, дни и ночи напролет проводя в интернете, лишь бы не терять связи с Наташей. Кое-как сдав экзамен, едва поступив в университет, он сразу же оттуда вылетел за неуспеваемость. Все, что было важно, потеряло смысл, и лишь изредка он занимался тхэквондо, да и то, по большей части, ради отца. Так прошел еще год. Наступила осень, но для юноши перемена сезонов проходила незаметно. Он жил в виртуальном пространстве, наслаждаясь виртуальными же отношениями.
Естественно, родители всерьёз обеспокоились. Как только они ни пытались повлиять на сына, но все усилия были тщетны. Тогда, посовещавшись между собой, они решили вопрос традиционно: нашли сыну невесту, сговорились с её родственниками и назначили день свадьбы, о чем и объявили в торжественной обстановке. Женитьбу запланировали на лето. За отпущенное время парень нашел работу и скопил немного денег. Наташа выслала ему липовое приглашение в Россию, и получение визы стало делом техники. Не дожидаясь ненавистной свадьбы, в Рождество жених забрал из дома все сбережения, отложенные на его учёбу, и покинул родную страну, вылетев в чужую Москву.
Столица России встретила его снегопадом. Позвонив родителям с трапа самолёта в последний раз, он шагнул навстречу своей любви и новой жизни.
Наташа уже ждала его в зале прилётов. Встреча была какой-то нелепой и полной неловкостей. Девушка заметно нервничала. Привыкнув общаться в сети, в реале они смущались, и открытого разговора лицом к лицу никак не выходило. Он решил, что надо дать Наташе возможность прийти в себя, и благородно удалился в туалет, оставив девушку присматривать за чемоданом и сумкой. Специально потянув время, он вернулся, но Наташи уже нигде не было. Сперва он не придал этому особого значения, решив, что сам что-то перепутал, но в полупустом зале прилётов её не было видно нигде. Он достал телефон и набрал номер Наташи. Вежливый автоответчик рассказал на безупречном английском, что номер заблокирован. Пробежав по залу, он начал спрашивать людей о девушке, но никто не мог ничем ему помочь. Так носился он в панике, опрашивая каждого встречного, пока ему не попалась симпатичная пара пожилых японцев. Вот когда пригодилось знание японского! Услышав о девушке, они согласно закивали седыми головами и уточнили, что у неё был средних размеров зеленый чемоданчик и серая мужская сумка. Это была Наташа с его вещами! В сумке были все деньги и документы. Он так обрадовался, что нашел свою Наташу! Но старики сказали, что она очень быстро вышла из аэропорта, говоря с кем-то по мобильному телефону, быстро закинула чемодан в подъехавшую машину и уехала.
И, тут его накрыло озарением: милая нежная Наташа, которую он так любил и ради которой бросил всё и вся, эта красавица просто-напросто обокрала его. Но, весь ужас заключался в том, что она, оказывается, ни капельки его не любила! Жестокость обмана лавиной обрушилась на бедного парня, краски жизни померкли, и наступила полнейшая апатия. Вернуться домой он не мог, да и не хотел, поэтому выбросил бесполезный мобильник в ближайшую урну. В карманах не было никаких денег, даже мелких монет, но его это не волновало. Раздавленный, униженный и разбитый, он сел в угол и провел так без движения почти двое суток, не испытывая ни голода, ни жажды. Он смотрел на входящих и выходящих людей в слепой надежде, что Наташа одумается и вернется. Но, тщетно.
На исходе третьего дня им всерьез заинтересовалась охрана аэропорта. Пришлось выйти на улицу, где нещадно валил снег. Видимо, было холодно – люди кутались в шарфы и закрывали ладошками лица. Но, он не чувствовал и холода. Состояние «всё равно», вот как можно было это описать. Он продолжал искать в толпе Наташу, и тут его внимание привлекла одна пара. Вот о каких отношениях он мечтал! Было видно, что они счастливы. Мужчина среднего возраста был довольно представительного вида, но его лицо покрывали веселые морщинки, выдающие людей, которые часто смеются. Этот мужчина бережно обнимал за талию красивую молодую женщину в модном пальто. На женщине был надет удивительного кроваво-красного цвета шарф, спускавшийся кистями чуть не до самой земли. Парень невольно отметил про себя, что эта женщина не была похожа ни на кого из тех, с кем он был знаком. Она выглядела как голливудская звезда и очень походила на Грету Гарбо. Она доверчиво прижалась к своему мужчине, но в его кармане зазвонил телефон. Отвернувшись, мужчина отвлекся на разговор, а женщина стояла поодаль, придерживая стоящий на земле легкий маленький чемоданчик из крокодиловой кожи. Залюбовавшись, парень не сразу обратил внимание, что, спрятавшись за углом, за парой следил странного вида здоровенный мужик. Он явно готовился напасть, пряча что-то под кожаным пальто. Не прошло и секунды, как мужик с криком выскочил из укрытия и набросился на женщину, норовя ударить и что-то плеснуть ей в лицо.
Как это произошло, юноша не понял, видимо, сработали рефлексы – пружиной он вскочил и в несколько ударов уложил сумасшедшего лицом на заснеженный асфальт. Мужчина, бросив телефон, уже подбежал и помог скрутить верзилу. В руках сумасшедший держал стеклянный флакончик с кислотой, которую на себя же и пролил. Теперь он орал, как безумный. Хотя, почему «как», ведь именно безумным он и был. На крики прибежала охрана, вызвали полицию, но мужчина что-то коротко шепнул на ухо самому главному и их оставили в покое. Женщина подошла к своему спасителю и что-то быстро говорила. Он не понимал ни слова. Сообразив, что имеет дело с иностранцем, она просто взяла его за обе руки и посмотрела в глаза. Что-то было в этом взгляде такое, что, когда женщина потянула его за руку, приглашая сесть с ними в машину, парень повиновался. Всю дорогу пара о чём-то оживленно переговаривалась, мужчина всё время звонил, а женщина иногда брала спасителя за руку и легонько её пожимала, как бы благодаря и поддерживая.
Так Хён познакомился с Ариной и Виктором Николаевичем. Позже он узнал, что Арина известная писательница. А еще она экстрасенс и может запросто общаться без слов. И именно благодаря Арине он получил имя и работу, а Виктор Николаевич быстро нашел хорошего переводчика и, узнав историю Хёна в подробностях, через свои связи разыскал Наташу. Оказалось, она жила с каким-то наркоманом и давно промышляла, обкрадывая доверчивых сверх меры парней. Часть денег и документы удалось вернуть, и Виктор Николаевич предложил Хёну остаться с условием, что тот сможет вернуться на родину в любой момент, как только того пожелает. Хён согласился без всяких условий, и пятый, точнее, уже шестой год честно выполнял свои обязанности. В дар от Наташи он получил постстрессовый синдром - отсутствие некоторых потребностей, чувств и эмоций, что несказанно помогало ему в работе. Он не ощущал жары или холода, мог не есть, не пить, не спать сутки напролет и никогда не уставал. Он почти не ощущал боли и давно не видел снов. Лишь природная робость и мимолетные детские страхи, типа боязни крупных собак, не оставили своего хозяина, покидая только во время исполнения служебных обязанностей.
Но, взрослеющая Мила вдруг пробудила все дремавшие в нём чувства, которые ошеломляли, сбивали с толку и делали Хёна счастливым, но очень, очень уязвимым. Это было совершенно некстати, поскольку дальнейшего сценария развития отношений с Милочкой он себе не представлял. Совсем. А тут еще, как на беду, появляется этот хлыщ Роберто и буквально околдовывает наивную, бестолковую Милу. Он из той же породы людей, что и Наташа. Не в том плане, что смоется с деньгами и чемоданами, а в том, что использует всех вокруг для достижения своих целей.
В том, что цели у Роберто были самые что ни на есть грязные, Хён не сомневался, но как он мог защитить Милу, когда всё его время поглощала Арина? Точнее, не она сама, а та круговерть, что вдруг возникла вокруг неё.
Началось это безобразие еще в Токио. Арина встретила на концерте этого трижды проклятого Анжелини одного его приятеля, наглого фармацевтического магната, которого Мила окрестила Мистером Твистером. Попав под всем известное магическое обаяние писательницы, миллиардер буквально преследовал её, и в его карманах было полным-полно не столько кредитных карт и банковских билетов, сколько малоизученных медикаментозных препаратов. Он напросился на приём в замке, притащился туда со своим секретарём, но по приезду Мишель переметнулся к красавице-модели, которая всячески поощряла его ухаживания. При этом, как заметил Хён, немецкий якобы олигарх, ради которого Мишель и была приглашена в замок, этим отношениям не препятствовал, и, в свою очередь, охмурял Арину. Самым странным было то обстоятельство, что немцу едва ли исполнилось тридцать. Возможно, он был ровесником Хёна. И не похоже было, что его интересуют женщины постарше, иначе он не притащил бы в замок двадцатилетнюю Мишель. Что-то тут не клеилось, а Арина, посмеиваясь над предостережениями Хёна, любезно отвечала на неуклюжие ухаживания Ганса, оттачивая на нём своё виртуозное кокетство. Тем временем Мессир, который тоже приударил за Ариной поначалу, вдруг стал охотно проводить время в обществе Милы, явно предпочитая её всем остальным. Сдержаться бы, чтобы не придушить папашу Роберто, и сыночка заодно. Им самое место в семейном склепе. Жаль грех на душу брать. Кстати, о грехах и склепе – надо будет туда наведаться, вдруг обнаружится хоть какая-нибудь зацепка.
Глава десятая. Город грехов.
Вадима укачало от скорости и перенесенных намедни потрясений, но он мужественно боролся с обуревавшим его сном. Носферату, напротив, был бодр и весел. К нему вернулись и любопытство, и болтливость. Теперь он, как назойливое, совершенно неотключаемое радио в скоростном поезде, донимал Вадима, выспрашивая обо всем на свете. Сквозь пелену безразличия и пофигизма, почему-то окутавшую разум, доносились до Вадима обрывки нескончаемых вопросов, вникать в которые не было ровным счетом ни желания, ни возможности, не каких-либо сил.
Светящаяся прозрачная тварь неслась со скоростью торпеды, продолжая глотать все без разбора, и Вадим, уворачиваясь от камней и каких-то палок уже привычными движениями, с трудом балансировал в слизком желудке своего странного транспортного средства. Флюоресценции хватало, чтобы разглядеть снаружи утроившуюся стаю таких же тварей, несущихся в болотной жиже невесть куда. Или весть? Ведь внутри других змееподобных зверюг тоже были…люди? Люди! Или нелюди? Выглядели они, действительно, так же непрезентабельно, как и Вадим в эту минуту. Оборванцы, короче говоря. И все, как один, пьяные в стельку, но они явно как-то управляли своими змеюками, иначе как объяснить то, что ни одного из них наша тварь так и не смогла сожрать, как ни пыталась. Хоть и была в разы крупнее и быстрее многих других сородичей. Впереди замелькали какие-то серые туманности, отдаленно напоминающие скалы или стены крепости.
- Добро пожаловать в самое сердце Этрилонума, в город грехов, - церемонно возвестил Нос! Скоро выходить! Если вы живой человек, то могут возникнуть сложности.
- Уже возникли, - ответил Вадим, понимая, что тело уходит из-под контроля, а ситуация вокруг накаляется, как на грех.
- Раз уж мы в одной лодке, точнее, в одном кридлакке, я благородно спасу вас, но, благоразумно с моей стороны будет также напомнить о сделке. Вы обещали мне подробный рассказ о земных женщинах, припоминаете?
Вадим припоминал. Его так тошнило, что он готов был черта лысого пообещать, лишь бы выбраться на устойчивую почву, но о судьбе Милочки помнил, как и о своей героической миссии.
- Нос, я даже познакомлю тебя с одной из них! Или не с одной, тут уж как получится. С бабами ни в чем нельзя быть уверенным. Нам бы ту самую найти.
- А, она красивая? По земным меркам, например? – Нос был эстетом, и некрасивые женщины его интересовали не более, чем Жорку несладкая еда.
- Она очень красивая! Невероятно! Можешь мне поверить! Только, где ее теперь искать в этом вашем Этрилонуме?
- Все предельно просто, сэр! Всех красивых девушек положено сразу же доставлять во дворец наследного принца, как и всех некрасивых. Значит, ее либо уже держат в карцере, либо скоро туда поместят, ведь сегодня день больших гонок. Никто не пропустит гонки, и, тем более, не возьмется скрывать девушку с земли. За непослушание отступники идут на корм дуратинам, и последние лет пятьсот, по земному времени, таких смельчаков скормили несколько тысяч, так что желающих больше не осталось.
- Дура-кому? Это еще что за напасть?
- Такое дело, тут у нас много живности, которая ест и людей, и нелюдей. На них только заклинания действуют, иной силой не взять. Заклинания можно купить, но работают они недолго, потому что все время меняются. Так ли важно нам это сейчас обсуждать? Или выйдем? Мы прибыли!
Вадим огляделся и обомлел. Тварь со всей прыти неслась прямиком в каменный уступ, напоминающий очертаниями причал. Он выглядел весьма твердым и зловещим, и, только наш герой сгруппировался, чтобы смягчить удар, как Нос негромко промурлыкал что-то довольно музыкальное, и светящаяся оболочка змеюки внезапно лопнула, словно мыльный пузырь, а образовавшаяся волна плавно вынесла на берег обоих вынужденных попутчиков.
- Как интересно у вас тут все устроено, только холодно очень и штормит не по-детски, - Вадим зябко поводил полуголыми плечами, с которых продолжали расползаться кусочки раскисшей ткани, когда-то бывшей превосходным мужским костюмом. Ему значительно полегчало, но идти было невозможно, как если бы мешала сильнейшая качка.
- О, это все из-за желудочного сока кридлакка, вы провели слишком много времени внутри этой ядовитой рыбы. Ходить сможете нескоро. Может, попробуете взлететь?
- Ах, ты ж паразит! Издеваешься? Я-то не вампир, какие еще полеты? На метле? Или на ковре-самолете? Может, Яндекс-ступа? Или убер-эконом? Хватит, прокатились уже! Комфорт-классом, можно сказать! С бассейном!
Сплюнув остатки светящейся жижи, Вадим вытер лицо ладонями и попробовал встать. Нос услужливо помог, причитая на странном наречии, как вдруг Вадима сильно подкинула вверх неведомая сила, статично раскорячив в невесомости.
- Нос, это снова твои вампирские выходки? Что происходит?
- Убер, сэр, как вы изволили выразиться. В городе грехов работают заклинания, и ногами ходят только те, кто не владеет магией, а это печальная судьба. Очень печальная! Я одолжу вам немного магии, но это не подарок, а кредит, если вы понимаете, о чем я.
Вадим, беспомощно барахтающийся в метре над поверхностью каменной скалы, словно опрокинутая вверх ногами черепаха, начал закипать:
- Ничего я не понимаю уже! Давай, мышь летучая, не поясничай, говори, что делать надо, чтобы Милку найти? Где там этот ваш карцер и вообще? Как передвигаться-то? Ребячества мне тут устроил…Цирк Дю Солей, так тебя перетак!
- Перестаньте сопротивляться, сэр. Просто представьте себе маршрут, будто вы на невидимой лошади, и направляйтесь туда, куда вам надобно.
Оказалось, что рулить невидимым конем довольно хлопотно, но Вадим был опытным наездником. Пару ударов о скалы, и он вполне сносно начал управляться с новым для себя способом передвижения. Нос показывал путь, а заодно посвящал Вадима в странности местных обычаев:
- В Этрилонуме довольно однообразное существование, поэтому ценится все, что способно разогнать скуку. От скуки все сущности этого уровня дичают, теряют лицо и тело, если они вообще изначально имелись, забывая полностью все о себе, и бродят в лабиринтах незавершенных смертей, испытывая только бесконечный страх и голод. В таком лабиринте вы меня и нашли, месье, за что я вам искренне благодарен. Вампира нельзя убить, но это не означает, что мы не испытываем страданий, от коих вы меня избавили своим неожиданным появлением. Не знаю, сколько я там провисел, но точно могу сказать, что мимо меня ни одной особы женского пола не проходило, не пролетало, не проезжало на дуратине и не проносилось в кридлакке. Значит, вашу знакомую девушку переместили с помощью магии. Это дорого даже для такого баснословного богача, как я, значит, девушка очень ценная и ее сразу отдадут принцу, или сразу Властителю. Тут уж как повезет! Принц точно сегодня будет участвовать в гонках. Значит, он уже у себя в крепости. Можем пробраться на гоночную трассу и разнюхать, какие там витают свежие сплетни. Как вам такой план?
- Отличный план. Другого-то нет все равно. Веди. По пути про гонки расскажешь, чтоб я вжился в роль местного жителя, идет?
- Конечно, сэр! Только не жителя, а поселенца. И, не идет, а летит! Здесь ходить дурной тон.
Глава одиннадцатая. Золотая МариВанна.
Жорка несся по плохо освещенному гулкому каменному коридору, стараясь скользить бесшумно, пока близорукие глаза в запотевших от разницы температур очках привыкали к полумраку. Вот уже Милкина комната, а вот и…у стены светились и искрились два прекрасных хрустальных фужера, снова полным полнехонькие искрящейся сывороткой, которая уже ползла через край как дрожжевое тесто. Жорж едва успел схватить оба сосуда и сделать по полноценном глотку из каждого, как вдали послышалась какая-то возня и замелькали огни фонаря. Не иначе, как банда имени Мишель злоумышляла очередную пакость, ведь, как известно беззаконие порождает безнаказанность. Прошмыгнув в Милкину комнату, Жорж аккуратно прикрыл за собой верь и подпер ее стульчиком, однако тот ловко выпрыгнул и пустился в пляс по кружащемуся вокруг стола коврику. Это было уже слишком! Но, как оказалось, Милка ничего не сочиняла! У нее действительно роскошная комната. Живая! Под воздействием сыворотки она показала себя во всей красе, но нам сейчас не до этих дизайнерских изысков – сыворотка плодилась и размножалась, переливаясь через края фужеров. Жорка ничего лучше не придумал, как по привычке городского жителя просто вылить жидкость в канализацию, и поскакал в уборную, но, едва он переступил порог, как дверь за ним самоликвидировалась, напоследок пребольно хлопнув его по щуплой заднице, так, что он потерял равновесие и, как был, с полными фужерами в руках, загремел прямиком в огромную золотую ванну, до краев наполненную водой с душистой пеной. Благо, таракан вылетел из нагрудного кармана и мягко приземлился на стопку неиспользованных полотенец с вензелями, иначе захлебнулся бы бедолага в самом расцвете сил. И в воде с пеной.
Только Карл освободился от пут и расправил свои помявшиеся усы, собираясь как следует отчитать несуразного мальчишку, он взглянул в зеркало, чтобы поправить шляпу, и буквально остолбенел: из глубин зазеркалья на него смотрел очень кудрявый дракон в роговых очках и в розовой пене на чешуйчатой симпатичной морде. В лапах он держал две ножки от хрустальных фужеров!
Глава двенадцатая. Неожиданная.
Милочка так обрадовалась, увидев своего пропавшего соседа в незнакомом месте, что даже не сразу заметила появление в камере еще одного персонажа, который нагло пожирал оставленную для пленницы еду. Громко чавкая, и нисколько не прячась, он с удовольствием окончил трапезу и принялся облизывать усы, ибо они у него имелись и, признаться честно, были действительно роскошны!
- А, вот и он! – изрек профессор, показывая взглядом в угол с миской. Милочка оглянулась. Из угла плотоядно поблескивали желтые глаза с узкими, как у змеи, зрачками.
- А, вот и Я! - изрекло желтоглазое создание скрипучим, но приятным голосом и вышло из тени. Надо заметить, что свечение, упрямо исходившее от Милы, постепенно набирало силы, и теперь она сияла ничуть не хуже хрустальной люстры, проливая свет на неприглядную обитель и всех, в ней присутствовавших.
- Драко…Т? - Мила была удивлена, ибо такого сочетания она никак не ожидала встретить когда-либо в своей жизни. Дракот. Самый настоящий, довольно крупный для кота, но крошечный для дракона. Глядя на Милу, он жмурился, как от солнца, но морды не отворачивал. Шикарные пушистые кошачьи усы блестели, радостно отражая столь редкий здесь свет.
- Ацетон. Все его зовут Ацетон – профессор не забыл манер и представил Милочке нового знакомого.
- Очень приятно, - Мила говорила правду. Её сердечко кошатницы дрогнуло и потеплело при одном только виде представителя семейства кошачьих, пусть даже такого необычного, - Разрешите называть вас Барсик?
- Вот еще! – Ацетон фыркнул, оскалив белоснежные хищные клыки, и сделал шаг вперед. Милке даже в голову не могло прийти, что этот дракот может быть опасен, одно ядовитое имя чего стоит! Беспечная блондинка, что с нее взять! Вася вмешался прямо в голову, заставив Милу прикусить язык и проявить осторожность:
- Мила, мы в Этрилонуме. Здесь у тебя не может быть друзей, запомни это, пожалуйста. Каждый встречный-поперечный может являться частью хитроумной ловушки, инферны очень хитры и коварны. На кону не только твоя земная жизнь, но и судьба бессмертной души. Ее можно заставить страдать вечно, а на продуцируемой энергии боли строить целые страны. Твоя душенька для Этрилонума как вечный, нескончаемый атомный реактор. Поняла?
- Я что, дорогая штучка? – Мила задала этот вопрос вслух, и он прозвучал нелепо, будучи вырванным из контекста телепатической беседы, однако Ацетон сразу ответил:
- Увы и Ах, вы бесценны, моя маленькая подружка! И поэтому я предлагаю вам заключить выгодную сделку.
- Никаких сделок с дьяволом! – Милка гордо задрала очаровательный носик!
- О, юная леди, вы мне льстите, - дракот громко расхохотался, отчего чешуйчатая шерсть встала дыбом, - Давно никто так меня не веселил. Будь я дьявол, стал бы есть эту дрянь из грязной миски? Но, ничего не поделаешь, если пищеварение требует земной пищи, приходится унижаться до тюремной баланды. Так вот, дорогуша, послушайте меня очень внимательно, ибо никто больше не скажет вам, какая судьба здесь для вас уготована. И, я надеюсь, вам же понадобится кто-то, чтобы держать связь с внешним миром? – дракот чуть подался вперед, заглядывая Милке в глаза, чтобы убедиться в том впечатлении, которое хотел произвести своей речью, и остался очень доволен. Милка была впечатлена!
- Уважаемый Ацетон, так что же вы хотите взамен за свои услуги, и где гарантии, что вы не предадите меня при первом же удобном случае? – Мила попыталась торговаться, толком не понимая, что является предметом торга.
- Ваши обеды. Это раз. Мне нужна еда, но за еду прислуживают только рабы.
- Без проблем. Обеды забирайте! Я на них и так не претендую.
- Два: вы будете меня гладить. Руками. Каждый день по первому требованию. Идет?
Только Милка открыла было рот, чтобы беспечно согласиться, как вмешался профессор Рубинштайн:
- Не соглашайтесь! Неизвестно, что это за зверь! Не опасно ли к нему прикасаться? Или, может у него блохи, или еще какая зараза похлеще! Я сам наблюдал, как тюремщики бросили его в кипящий котел и варили часа два, а он вылез потом невредимый, отряхнулся и сожрал мою еду! Кстати, тюремщиков с тех пор я больше не видел…
- Ну, вот и выясним, верно? – обращаясь к Ацетону она протянула руку и дотронулась пальцем до шерстистой серой чешуйки на загривке зверя, которая сразу же стала золотистой, - Ага, теперь понятно. Извольте объясниться, мистер Ацетон, какого хрена тут происходит?
- Никаких хренов! Просто немного ваших неуемных сил подпитает меня. Типа витаминов для шерсти. Так понятно?
- Божечки, какие просвещенные пошли нынче дракоты! И про витамины-то он знает! Вы какой институт заканчивали, уважаемый? – Милка не удержалась от сарказма, и дракот снова засмеялся в пушистые усы.
- Посидите тут с мое с этим профессором, и не такое образование получите, - ответил он, неприязненно кивая головой в сторону соседней камеры. - Будем считать, что я выпускник карцера первого уровня Этрилонума.
- Будем! – согласилась Милка. Ладно, могу иногда гладить, но столько, сколько сочту нужным. По-чуть-чуть.
Дракот недовольно поморщился, мотая мордой из стороны в сторону в знак несогласия.
- Добавляю свои ужины и отменяю гарантии с обеих сторон, все равно это бесполезный мусор. Идет?
- Идет!
- Теперь, когда мы обо всем договорились, поведай мне скорее, мой новый завербованный друг, что тебе известно о моей участи? Чего ждать, чего опасаться? Как дать знак на Большую Землю? Короче, выкладывай все!
- С превеликим удовольствием! – дракот явно любил внимание и сейчас, зажмурившись от предвкушения такого удовольствия, приготовился насладиться им в полной мере, но вдруг зашипел, выгнул спину, ощетинился и резко отскочил в темный угол. Профессор тихонько охнул. Тут же за стеной послышались чьи-то тяжелые шаги, потом на двери лязгнул засов и в карцер ввалились двое.
Глава тринадцатая. Законы Этрилонума.
Глаза Вадима постепенно привыкли к темноте, и он довольно отчетливо видел предметы на расстоянии вытянутых рук, но не более того. Вампир же обладал кошачьим зрением и нашему герою ничего не оставалось, как довериться своему новому приятелю, который вел себя чрезвычайно вежливо и скромно, чем очень раздражал. Потому, что врага в нем видеть никак больше не хотелось.
-Нос! Но-ос! – позвал он Носферату в темноте, и тот мгновенно вырос прямо перед лицом.
- Слушаю вас очень внимательно. Что-то нужно?
-Нужно, - Вадим утвердительно кивнул. Пока мы передвигаемся в темноте, можешь рассказать мне, что это за место? Почему я взлетел и что это за магия, которую можно давать взаймы? Кстати. Чем обязан буду? Говори, не молчи.
Носферату охотно принялся посвящать Вадима в тайны тамошнего бытия, рассказывая такие небылицы, от которых у нашего героя дыбом вставали волосы даже в носу. Но, заподозрить вампира в обмане было сложно, так как его россказни совпадали с проживаемой в данный момент реальностью, и с этим сложно было не согласиться.
- Вы вошли через искажающую воронку на первый уровень Этрилонума, сэр. Здесь царствует принцип энтропии, то есть все, что есть в этом мире и в этом слое реальности, стремится к беспорядку, то есть к разрушению. Любой вид энергии здесь рассеивается сам собой. Тут ничего невозможно вырастить, рождение детей крайняя редкость и женщин вы здесь практически не встретите. Убийства никак не наказуемы. Тюрем и больниц нет. Нет привычной для вас работы или чего-то такого. Уровень существования целиком и полностью зависит от излучаемой энергии или от того, есть ли в твоем владении ее альтернативные источники, там всякие мающиеся души и страдальцы всех мастей. Без дополнительной энергии здесь беда. Население дичает, живность вырождается, много каннибалов и, главное, здесь ничего нельзя создать просто так, без особого магического поля, которое рождается совместными усилиями всех горожан.
- То есть, города здесь тоже имеются? – поинтересовался заинтригованный Вадим. И горожане все сплошь маги и волшебники, ткущие магические поля, так выходит?
- Не города, а город. Не совсем. И да, и нет.
- Нос, не темни! Объясняй по порядку. Вижу, парень ты образованный, хоть и прикидываешься дурачком средневековым. Если б не ваши эти кридлакки и полеты наяву, я бы не поверил ни единому слову!
- Вы действительно вскоре убедитесь, что я говорю правду. Кстати, в Этрилонуме нет лжи, как таковой. Здесь никто так не врет, как у вас, на Земле. Нет ни смысла, ни необходимости. И удовольствия никакого. Отчаянные обманщики у нас это инферны, но они все свои таланты используют исключительно против людей.
- И, чем же это люди так насолили вашему миру?
- Ничем! Просто они либо еда, либо топливо, либо ресурс для местного населения.
- И ты тоже людей ешь? Или ел раньше?
- Ну, что вы, сэр, я же не варвар! – Носферату нисколько не обиделся. Его страшно забавляла роль вещающего ментора, - Вы еще не раз обратите внимание, что представители местного населения в городах, не смотря на то, что выглядят они не самым презентабельным образом, все же предельно вежливы друг с другом и с вами. Это важная часть нашего общего благополучия. Понимаете, энергия магического поля создается городским сообществом, состоящим из каждого, даже самого захудалого горожанина, и она очень чувствительна. Как тонкая ткань, плотно натянутая поверх самого топкого болота во Вселенной. Если кого-то из горожан обидеть, обмануть или унизить, его внутреннее состояние изменится, ткань поля порвется под ним, и он провалится на уровень ниже, увлекая в образовавшуюся воронку всех, кто рядом. Дыру латать очень дорого. Поэтому все в городе старательно заботятся друг о друге. И наш наследный принц Саудер самый справедливый правитель, которого вам только доведется повстречать, уж можете поверить моему опыту. Иначе весь Этрилонум ринулся бы на поиски воронок и повылазил бы на Землю, если бы там было лучше, чем здесь. С магией тут очень даже можно распрекрасно устроиться, в чем вы еще не раз убедитесь, но это удовольствие не из дешевых. Жаль, что далеко не каждый может себе позволить стать горожанином, для этого надо иметь большую стойкость и внутренний ресурс. Вам не повезло, вы начали знакомство с прекрасным Этрилонумом не с самой прекрасной его провинции, где обитают одичавшие бедолаги.
- Они одичали, потому что им магии не досталось? Так, это ж вроде у вас коллективное достояние, почему же происходит такая не очень-то справедливая, на мой взгляд, справедливость? – Вадим обладал умом въедливым и пытливым, и подсознательно искал подвоха в разглагольствованиях вампира, но тот нисколько не обижался. Ему явно льстило внимание собеседника. Носферату заулыбался, сверкнув в темноте острыми белоснежными клычками, и махнул бесполезно висевшим до этого кожистым крылышком в непонятном направлении:
- В городе дичают те, кто впадает в скуку и уныние, поддаваясь энтропии. Именно унылые перестают создавать магическое поле, и оно тоже, в свою очередь, перестает им помогать. Они забывают себя, свой дом и все, что когда-то имело значение, теряя связь с полем. Город Грехов прощает все грехи, кроме этого. Здесь нет кислорода, и не горит привычный для вас огонь, не работают законы физики, и поэтому у нас иные ценности, тут не растет трава, вообще ничего не растет, и даже ничего не гниет без магических энергий. Зато в Этрилонуме могут существовать те, кто никогда не жил или давно умер. Магия работает для всех, только ее надо уметь создавать и направлять. Вот, горожане через свое настроение и состояние создают, а мы, просвещенные и посвященные, направляем и управляем. Поле похоже на ваш земной вайфай. Если своего нет, купи пароль и пользуйся! Все предельно честно! Денег здесь нет. Они не нужны. Богатство исчисляется в квантах. Нам бы универсальный источник энергии, который бы работал в этом мире, и все! Больше ничего не надо, все были бы счастливы, - Носферату мечтательно облизнул тонкие, красиво черченные губы, - Ну, вот. Мы уже почти прибыли, скоро будем у городских стен, видите свет?
Вадим видел. Издалека это было похоже на выездной опен-эйр креативного ночного клуба. Свет был, но мы с вами скорее назвали бы это неоновой подсветкой. Издалека Город Грехов выглядел парящим в темноте рваным куполом, окруженным зыбкими песчаными дюнами, из которого периодически вылетали крупные существа, больше похожие на темных насекомых, чем на людей.
- Вы, главное, молчите, ничего не трогайте и ничему не удивляйтесь. И, постарайтесь, пожалуйста, сделать непроницаемо вежливое лицо.
Вадим постарался, благославляя свою актерскую профессию. Вся эта экскурсия могла бы стать крайне занятным приключением, но судьба Милочки беспокоила его слишком сильно, чтобы бесшабашно наслаждаться этой увеселительной прогулкой по Этрилонуму.
Глава Четырнадцатая. Как и Карл. Драконовская.
Мы оставили Карла Четырнадцатого в ужасающем состоянии, когда он, простое насекомое, нежданно-негаданно встретился взглядом в отражении с мистического вида Жоржеобразной рептилией, принимавшей вынужденную ванну с пеной в комнате превращений. Рыжие усы Карла выпрямились антеннами, брюшко втянулось и заурчало от страха. Было слышно, как хитиновые крылья шевелятся на спинке, тем самым предвещая короткий полет, больше похожий на прыжок. Инстинкт самосохранения, знаете ли, иногда срабатывает сам по себе без предварительных предупреждений! И, Карл полетел. Прямиком туда, куда не собирался – на нефритовую в данный момент полочку под громадным зеркалом в два человеческих роста, - именно в нем сейчас отражался придурковатого вида кудрявый дракон.
Летя навстречу приближающемуся отражению, Карл вдруг словил инсайт, или, как говорили раньше, у него случилось прозрение: это зеркало не настоящее! От этой живительной мысли полегчало. Карл выдохнул и плавно спикировал в открытую пудреницу, подняв довольно высоко в воздух симпатичное облачко душистой пудры. Не успел Карлуша покинуть место приземления, как прямо над его головой кто-то громко и по-девичьи звонко чихнул! Поискав взглядом Жоржа, таракан убедился, что тот не чихал. Это раз. И, что никаких драконов здесь нет, это два. В золотой ванне сидел Жорка, нарядно одетый в мокрое. Пена шипела и пузырилась, забрызгав зеркало у самого его основания. Раскрошившееся в его кармане имбирное печенье раскисло в воде и плавало на поверхности неприятным коричневым пятном.
Кто-то звонкий чихнул еще раз и безапелляционным тоном заявил:
- Для некоторых дел есть горшок! Незачем справлять нужду в мою любимую золотую купель! Ну и манеры у нынешних гостей! Раньше были какие люди! Травили, душили, топили в этой самой купели или в озере снаружи, но никто, слышите, никто из них не изволил какать, принимая ванну, да еще и в одежде!
Звук шел сверху, и Жорка с Карлом подняли глаза, как по команде. Сказать, что они обомлели, значит промолчать. Замок умел удивлять, даже тогда, когда впечатления переполняли психические резервы, всякая волшебная хрень продолжала лезть изо всех его допотопных щелей, коими он изобиловал наравне с чудесами.
Из зеркала на них гневно сверкала очами очень красивая девушка в богатом, хоть и странном наряде. Идеально закрученные длинные розовые локоны развевались в такт движениям миленькой головки, увенчанной сверкающей диадемой, столь же тонкой и изысканной, как и спускающееся с фарфоровой шейки многослойное колье. Тонкий стан был туго обернут полупрозрачным сиренево-фиолетовым шифоном, являя девичьи прелести во всех пикантных подробностях. Фиалковые огромные глаза. Соболиные брови. Пропорции на зависть всем греческим статуям и капризно изогнутые пухлые губки! Ах, если бы не двухметровый с хвостиком рост, в девицу можно было влюбиться! Запросто. Даже не взирая на зловредный, заносчивый характер, только что проявленный ею в полную силу.
Магия столь внушительной красоты обездвижила отвесившего челюсть Жорку, но в Карле пробудила прилив галантности в купе с припадком непрошенного адвокатства. Наклонив голову, прикрытую передней лапкой за неимением утерянной в боях шляпы, он прижал усы и отставил заднюю лапку в самом изящном поклоне, на который только оказался способен, учитывая все пережитые обстоятельства.
- О, прекрасная незнакомка, позвольте мне извиниться за проделки моего друга! Он не осквернял вашей купели, это раскисший имбирный пряник из нагрудного кармана. Вы можете усомниться в правдивости моих слов, но, уверяю вас, кроме сладостей, у этого простого парня нет других дурных привычек типа тех, в которых вы его некстати заподозрили.
- О, конечно, есть! – девица в зеркале передразнила манеру Карла, - Он заляпал всю комнату странным липким сиропом, в котором сейчас сам захлебнется! Взгляните на него!
Карл перевел взгляд на Жоржа. Кажется, надо его спасать! Пена росла и множилась прямо на глазах, захватывая новые площади и расползаясь, протягивая вверх и вперед крохотные поблескивающие лапки, а Жорж зачем-то рассеянно пытался сгрести непослушную субстанцию в охапку, как если бы можно было поместить в ладошках литров триста.
- Мой юный друг, вам явно нужна помощь. Что происходит, извольте скорее объясниться, чтобы мы вместе немедленно прекратили это форменное безобразие!
Деваться было некуда, пришлось признаться, что в воду с пеной он пролил особую сыворотку, которая кинулась бесконтрольно размножаться. Зеркальная девица выслушала новость молча, сердито выгнув идеальную бровь. Потом она коротко кивнула головой, и комната внезапно пришла в движение. Вся мебель собралась вокруг купели, полной розовой пены, в которой сидел уже ничему не удивляющийся Жорж. Сцепившись между собой, мебель стала превращаться в высокий бордюр, который рос и сужался кверху, образуя над купелью подобие саркофага.
- Вы изволите остаться замурованным навечно в этой уборной или все-таки покинете насиженное место, пока купол не сомкнулся? - Зеркальная девица обращалась к Жорке, и в ее словах сквозил неприкрытый яд. Жорка вдруг опомнился и неловко, кое-как выбрался, перелезая через растущую каменную ограду. Смущенно пробормотав слова благодарности, он вытряхнул воду и остатки пряника из карманов. Между делом, под ним натекла внушительных размеров лужа, которая быстро разрасталась, как и положено живой магической сыворотке.
Девица в зеркале велела Жорке быстро раздеться (догола, какой конфуз) и насухо вытереться. Благо, полотенец тут хватало. Она церемонно отвернулась в своем зеркале, предоставив Карлу обозревать вновь открывшиеся взорам изгибы, только вид со спины. Жорка снял мокрый фрак и закинул его в зарастающий саркофаг. Туда же отправились ботинки, носки и даже позорные семейные труселя в цветочек. Обернувшись полотенцами и намотав чалму на кудрявую голову, он стал похож на банно-прачечного шейха, но делать нечего. Надо же как-то выпутываться из передряги.
Жорка покашлял, и зеркальная девица обернулась. Она обвела взором поруганную Жоркой уборную и явно расстроилась. Лужа на полу росла.
- Что это за дрянь? – спросила она, не сводя с лужи страдальческого взгляда.
- Сыворотка ясновидения, - Жорж решил идти ва-банк и раскрыть карты, пока ситуация окончательно не вышла из-под контроля. Девица, кажется, может помочь, а лишние союзники им сейчас ох, как нужны.
- Чтооо? Правда? – глазюки в зеркале округлились, и девица издала победный, гортанный клич! - Свобода! Спасибо! Спасибо, - радостно кричала она одними губами, чтобы никто ее не услышал, и пританцовывала вокруг своей оси, вращаясь все быстрее, пока не превратилась в розово-фиолетовый смерч, который внезапно из зеркальной глади сполз в лужу, к тому времени вплотную подступившую к зеркалу и уже затопившую его нижний край. Лужа зашипела, закипела в серединке и образовала фонтан, из которого стала прорастать зеркальная девица, но уже не в двухметровом отражении, а, как положено, в полный рост и из плоти, весьма, как мы помним, соблазнительной.
Полуголая красотка стояла в шаге от голого, но замотанного в полотенце Жоржа, на совершенно сухом теперь полу в уборной, примыкающей к несказанной красоты спальне, в которой, как на грех, высилась огромная кровать с балдахином. Эти двое так и пожирали друг друга глазами, и, как знать, чем бы все это кончилось, но здравомыслящий таракан подал голос:
- Мне жаль прерывать ваш молчаливый диалог, мои озабоченные юные друзья, но, кажется, на всякие глупости у нас сейчас решительно нет никакого времени. В беде другая юная особа. Она не столь обворожительна, конечно, как наша прекрасная незнакомка, но ей грозит очень печальная участь. Жорж, вы согласны? – казалось бы, ну какое таракану дело до Милки, обхамившей его при первой же встрече? Никакого, но жажда приключений, это же совсем другое дело! А, эти двое сейчас могут все испортить. Ничего, молодые еще, намилуются и наворкуются позже. Надо побольше узнать про девицу. Карл перешел в галантное наступление:
- Милейшая наша спасительница, назовите хотя бы свое умопомрачительное имя, чтобы мы могли возносить хвалу небесам за внезапную счастливую встречу с вами!
- Милисента. Так назвал меня хозяин замка, - потупила глазки красотка.
К Жорке вернулся дар речи:
- Хозяин замка? Мессир? Милисента??? Тоже??? Вот, хмырь! Всех называет одним именем, чтобы в бабах не запутаться! Пикапер хренов! Ну, доберусь я до тебя, старый козел!
Всю романтику сдуло, как сквозняком. Порывшись в Милкином багаже, они нашли растянутый свитер и джинсы для Жорки, на котором они выглядели бриджами, и плюшевый костюм, напоминавший спортивный чуть меньше, чем пижаму. Розовый. Для Милисенты. Наспех облачившись, Жорж схватил Карла, сунул в спортивную сумку пару теплых вещей и плед с кровати, а также цапнул с тумбочки милкин мобильник, разряженный в хлам, и зарядку к нему, беспечно брошенную рядом; Жоркин чудик остался томиться в саркофаге с сывороткой, и судьба его была весьма туманна, а наша компания двинулась через Жоркины покои (срочно требовалась обувь) в восточную башню, ставшую временным штабом по спасению Милки.
Пропажи Колганова в никто так и не заметил. Никто, кроме роскошного арабского скакуна, с которым Вадим проводил много времени с первого дня, как попал в замок, будучи прекрасным наездником и большим любителем лошадей.
Глава Пятнадцатая. Туманная. И ветренная. Метеорологическая
Когда Носферату сопроводил Вадима к городским стенам, у того сложилось впечатление, что он просто спустился в московское метро, чуть более убогое и разрушенное, лишенное поездов и наводненное мутантами всех мастей. Странным было ощущение закрытого пространства: город дополнительно защищала сверху куполообразная конструкция, напоминающая ячеистую сетку, как ни удивительно, из камня. Также мимо проплывали по воздуху, если это так можно назвать, различные неживые субстанции, кажущиеся вполне себе разумными. Он увидел песочного человека, а за ним пару каменных человекообразных черепах, и сразу вспомнил мультяшных любимцев своих детей, двух очаровательных огненноголовых сорванцов, по которым так часто скучало отцовское сердце в гастрольных турах. В тот же миг в области вышеупомянутого сердца резко кольнуло, и от этой душевной боли Вадима вдруг внезапно подкинуло на пару метров вверх. Значит, вот как оно работает, это ваше поле! Интересно! Театров тут точно нет, артистам с их эмоциональностью просто не выжить. Однозначно! И школ нет, раз дети отсутствуют. За все время пути ни одного ребенка им не встретилось, ни одной особы женского пола, даже самой завалящей старушенции, хоть той же пресловутой бабы Яги, не попалось. Мир мужчин. Магазинов нет. Надо же, для кого-то это настоящий рай. Тут все от восприятия зависит.
Носферату прервал философские размышления Вадима, подхватив его за плечо и увлекая в один из многочисленных боковых тоннелей. Несколько поворотов, и они оказались в довольно приличном помещении, смахивающем на бомбоубежище, с подобием столов и с барной стойкой посередине. Над этой конструкцией возвышалась сгорбленная лохматая фигура с одной костяной ногой! Баба Яга! Настоящая! Родименькая!
Вадим даже почему-то обрадовался встрече, отчего его снова подкинуло вверх и долбануло об потолок. Баба Яга прозорливо следила за странным поведением гостя, и, поздоровавшись с Носом, спросила его, указывая костлявым грязным пальцем на Вадима:
- Земной опять что ли? Не надоело тебе людишками промышлять?
Вадим насторожился. Что значит, промышлять? Но, виду не подал, а принялся учиться плавно приземляться за подобие стола, раз уж его тут все равно раскусили и можно особо не шифроваться.
- Драгоценная моя, проводник благородная профессия. И прибыльная. Ничего личного, только бизнес! Лучше найди для него что-нибудь из земной еды, у меня на этот экземпляр большие планы. И, пока старушенция складывала на поднос странный пищевой набор, они говорили на непонятном языке, которого Вадиму до сих пор нигде слышать не доводилось. Это напрягло, но дело зашло слишком далеко, чтобы бояться. Зато, стоило обеспокоиться, как приземление само-собой произошло. Сила эмоций и их полярность – вот, что влияет на поле. Закон резонанса. А, наш герой был прекрасно осведомлен об этом законе, ибо обратная связь от публики ему приходила тоже через резонанс. Все задатки для виртуозного владения магическим полем у Вадима были. И догадочка, блеснувшая внезапно, чуть снова не познакомила его поближе с тяжелой потолочной балкой, больше смахивающей на громадную, толстенную рельсу. Вдруг до артиста дошло, зачем тут держали его похитители, требуя все новых и новых анекдотов, над которыми ржали и хрюкали до посинения. Они создавали поле. Отдельно от городского. Альтернативное, так сказать. А, если поле это городская монополия, значит где-то зреет бунт или новый город, о котором никому еще ничего не известно.
- Приятного аппетита, юноша, - пробасила бабка и поставила перед Вадимом большой поднос с логотипом РЖД. На подносе лежал классический набор путешественника из Петербурга в Москву на Сапсане. Все в фирменной упаковке. Ну, надо же, провиант в тоннелях тырят! Прикольно! Это говорит о чем? О том, что можно смело есть, хуже, чем в желудке светящейся твари уже не будет. Разорвав упаковку, герой приступил к трапезе, твердо решив отвесить бабке пару анекдотов в качестве чаевых. Стоило кусочкам бумажного пакета коснуться подноса, как они начали рассеиваться, превращаясь в прах. Сквозняк, имевшийся здесь повсеместно на постоянной основе, сразу сдувал любые следы присутствия чего-либо органического, а неорганики – чуть позже.
В дверном проеме появились, вежливо продвинулись вглубь заведения и зависли у барной стойки квадратные существа из круглых камней. Бабка подала им что-то типа цемента, и они принялись поглощать эту жижу с большой охотой. Не наврал вампирчик, действительно все очень учтивы, прям заметно стараются быть душками.
Носферату закурил что-то, похожее на кальян, на поверку оказавшееся сосудом с малюсенькими кридлакками, которые постепенно ели друг дружку и лопались, выделяя светящийся газик, вдыхаемый Носом через трубку, больше похожую на шланг от игрушечного пылесоса. Короче, наши парни кутили в кабаке, а именно так и выглядели кутежи в Этрилонуме, Носферату рассказал, что это полулегальное заведение. У бабули есть свои магические секретики, поэтому она не платит налогов за городское поле. Так делают некоторые горожане, и формально нет закона, запрещающего использовать свое поле, но это нарушает всеобщую справедливость и равенство, являющиеся основными ценностями Этрилонума. Кроме того, частные поля создают помехи, из-за чего может портиться погода. Дождей в Этрилонуме не бывает, но есть такие места, где ливень идет непрерывным потоком. И сверху вниз, и снизу вверх. Еще есть места, продуваемые невероятной силой горячими ветрами, с крутящимися в разные стороны страшными смерчами. Ледяные горы и скользкие реки тоже есть. С вязкой жижей Вадим уже познакомился. Но, хорошая новость состоит в том, что пока держится поле, ни одна из этих природных катастроф не сможет тебя убить. Тело повредить может, страдания причинить может, но ты будешь жить и дальше, если до этого был живым. Сказать честно, в Этрилонуме есть даже несколько земных людей, пришедших сюда по доброй воле, чтобы никогда не умирать! Живые человеки себя особо не афишируют, потому что инферны не дремлют. Кстати, а вот и они!
Не успел Вадим спросить, кто «они» - инферны или человеки, как ему прямо в ухо шепнули вежливое и до боли знакомое «Здравствуйте». Опять кольнуло сердце, да так, что Колганов чуть не свалился с камня, служившего ему стулом, и, если бы не Нос, расквасил бы свой. Непременно.
Глава Шестнадцатая. Разрушительная
Если бы Милочка в тот момент не левитировала в центре своей крошечной камеры, ее непременно ударили бы дверью, которая выдвинулась вовнутрь со звуком отодвигаемого камня и впустила в помещение двух здоровенных странных персонажей, которые озонировали пространство не хуже заправских скунсов! Тошнотворная вонища заполнила собой всю камеру и повисла под потолком. Мила, едва сдержав рвотный рефлекс, ловко подхватила длинный подол платья и закрыла им лицо. Однако, никакого облегчения не испытала, а два гоблина, как на грех, стали приближаться к ней, распространяя дальше жутчайшую вонь, от которой уже заслезились глаза. Инстинктивно рванувшись к малюсенькой форточке с разбитыми мутными подобиями решетчатых ставенок, она свободной рукой попыталась открыть их в надежде на глоток свежего воздуха, как вдруг под ее пальцами решетка посветлела, раскалилась и лопнула, с громким лязгом выбив часть стенной кладки.
Снаружи повеяло ледяным холодом, но источаемый гоблинами смрад был в триллионы раз хуже, потому Мила смело высунула голову наружу. Не было видно ни зги! Тем временем тюремная охрана, а это были именно они, попыталась поймать беглянку, но, о, чудо, они не могли к ней прикоснуться, как бы ни старались! Словно неведомая сила создала вокруг Милы непроницаемый скафандр. Чудищ как будто било током при попытке прикоснуться даже к волоску, даже к ниточке на платье, и ударной волной отбрасывало в угол камеры. Интересный, однако, поворот приобретало ее заточение. Бежать можно, но куда?
- Милое дитя, освободи меня, я знаю, куда бежать, - профессор будто прочитал ее мысли и напомнил о себе с мольбой в голосе, с надеждой во взгляде и с ужасом во всем своем существе.
- Конечно, пригнитесь, сейчас попробую! - Мила прикоснулась к стене, та мгновенно нагрелась и рванула, дав поперечную трещину.
Видимо, давненько никто так с этим строением не поступал, и оказалось это вмешательство не самым разумным, поскольку одну из несущих стен разрушать было опрометчиво, даже не выяснив предварительно, сколько сверху этажей. Но, деваться было некуда, дело сделано, пришлось «добить» стену, чтобы добыть свободу для профессора, схватить его щуплое изможденное тело и нестись куда подальше, сломя голову, пока ее не проломило одним из сыпавшихся сверху камней. Начавшийся по Милкиной милости микроапокалипсис завалил вонючих тюремных надзирателей, но их нисколечко жалко не было.
- Дракот! – Милка остановила резвый полет, поставила профессора на твердый уступ, и решительно направилась обратно в рушащийся карцер, плюющийся летящими сверху камнями.
- Не смей, идиотка, погибнешь, – Вася в ее голове кричал и ругался, (но мы приведем здесь только эту фразу), - Беги, спасай профессора!
Васька, паразит, даже попытался захватить контроль над телом, чтобы помешать Милочке совершить задуманный подвиг, но он плохо знал, на что способны кошатники ради спасения кота! Мила чуть не выкинула его из себя посреди этого ада, и Васе пришлось, смирившись, помогать Милке уворачиваться от летящих каменюк.
Вернувшись в карцер, Милка увидела барахтающихся под руинами гоблинов, и, вновь насладившись их ароматом, задержала дыхание, чтобы пробраться внутрь. Она просунула руку в темный угол и почувствовала ладонью жесткую чешуйчатую шерсть.
- Ацетоша, ты как?
- Мне прищемило дверью хвост, ты не сможешь ее отодвинуть, уноси лапы, - констатировал Дракот в полном спокойствии. Он тоже раньше не встречал кошатниц. Сквозь вонь, летящие обломки здания и уже не сдерживая рвотные позывы, Мила уперлась со всей силы в тяжелый каменный куб, служивший дверью. Гоблины с трудом отодвигали ее вдвоем, а хрупкая землянка, как вы уже догадались, не сдвинула с места даже не миллиметр. Милу вырвало, но она мужественно продолжала сражаться с дверью, пока Вася не подал идею:
- Просто прикоснись, со стенами именно это сработало, только выбери точку приложения, чтобы хуже не стало, - и Мила, отплевываясь, легонько приложила ладонь к нижней части куба, убрав всякое сопротивление. Дверь с громким хлопком отскочила, освободив дракошачий хвост. Вырвавшись на свободу, Ацетон одним прыжком выскочил наружу, а Мила, измотанная стрессом, голодом, смрадом и приступами рвоты, потеряла сознание. Она непременно погибла бы, но очень хорошо, что есть Вася. Он, как трезвый водитель, аккуратно оттранспортировал бездыханное тело в безопасное место, охраняемое профессором, где и припарковал.
Пока профессор, понятия не имевший про Васю, изумлялся, как наша девочка нашла путь в состоянии сомнамбулы; пока причитал над Милой и приводил ее в чувства, он даже и не вспомнил об Ацетоне. Мила по-прежнему светилась в темноте и висела в воздухе, не касаясь земли, но сейчас у профессора не было сил осмысливать это феномен, как и ту разрушительную силу, которой обладала эта малышка, его земная соседка, в этом странном, нелогичном и жестоком мире.
Глава Семнадцатая. Бунтарски-эротическая. Не подлежащая определению
Закрытый показ гала-шоу вполне ожидаемо прошел с ошеломительным успехом. Мессир, утомленный заботой о гостях, свалил заботы об артистах, демонтаже и отправке оборудования на бледного импрессарио своего сынули, а сам всецело занялся гостями.
Всех кормили и поили, как на убой. Мобильную связь и интернет блокировали, а чтобы гости не скучали, пустили в ход самых модных диджеев и устроили поистине королевскую дискотеку. Арина и Дарья, по инерции пританцовывая в такт толпе, уже оглядывались в поисках Жоры, Роберто и Милы. Необходимо убедить Арину и Дарью, что с их отпрысками все в порядке. Для этого всего-то и надобно пару пустяков: незаметно пробраться в комнату превращений, с магического зеркала снять запечатленный там в последний раз образ Милочки и Жорки, да перетащить их в реальность. Все будет правдоподобно, ведь нет сомнений в том, что она, как все девицы, вертелась перед магической зеркальной гладью в своем золотом платье перед выходом. А Жорка точно зашел за ней, так доложили слуги. Значит, отражение будет полной копией этих двоих.
Хорошо быть предусмотрительным, - рассуждал Мессир, проходя через один из тайных ходов в заколдованную комнату, как вдруг почувствовал странную вибрацию и такие толчки, будто началось землетрясение. Тут даже он удивился! Зимой в Венгрии такие катаклизмы бывают, но крайне редко. Неужели опять началось? Мессира прошиб холодный пот, и тут он вспомнил, что давненько не видал своего верного плаща, без которого непривычно мерзла теперь спина, ведь ей было уже много лет. Однако, вибрация постепенно ослабевала, пока не прекратилась вовсе, и хозяин замка продолжил движение по подземному ходу, соединяющему дворовые постройки и конюшню с жилыми покоями. Далее по узкой винтовой лесенке он поднялся в колдовские покои и тихонько приоткрыл потайную дверь за камином, ведущую в спальню.
Комната встретила хозяина без энтузиазма. Молоденькая гостья нравилась ей гораздо больше старого Мессира, и с этим ничего нельзя было поделать. Волшебные комнаты, они такие. Как все живые существа, они подвержены чувствам и эмоциям, и, как все волшебные сущности, очень своенравны и капризны. Настроение свое покои выразили специфическим дизайном в траурно-похоронной тематике. Повсюду венки из хвои и гвоздик, и даже на зеркале накинута черная вуаль. Над кроватью непонятно как выросли прямо из серой штукатурки портреты владельца замка и его сына, с богатыми черными ленточками по углам.
У Мессира не было ни времени, ни сил на реверансы с противной спальней. Он нахмурил брови, топнул ногой и произнес заклинание.
- Эх, хорошо быть пердусмотрительным, но надо бы еще и внимательным при этом оставаться, - захохотала комната во весь рот прямиком из камина, раскидывая угольки по всей спальне, - В уборную вы зря не заглянули)))
Но, заглядывать было некогда, потому что из зеркала, сорвав с оного наброшенной траурное кружевное покрывало, вывалилась дикого вида парочка: Жорж в одном банном полотенце вокруг бедер, при чем второе было намотано тюрбаном на голове, и похожая на Милу девица в одном прозрачном пеньюаре да с розовыми волосами до самого пола. Эти двое, не глядя на Мессира, сорвали друг с друга остатки одежд и сиганули в кровать, как дикие гориллы в период весеннего гона, не обращая внимания ни на Мессира, ни на траурное покрывало.
Мессир в сердцах смачно плюнул на предательский балдахин, тут же укрывший парочку от посторонних глаз. Воевать с комнатой было некогда.
- Видимо, эти двое и были последним отпечатком в зеркале, Мессир задумался на секунду, - Что же делать? Тут его осенило! Зеркало двойное! Его сделали двусторонним, на манер окна между спальней и уборной, проложив две одинаковые стеклянные пластины золотой амальгамой самой высшей колдовской пробы. Значит, есть еще один отпечаток, и он находится со стороны уборной! И, только Мессир словил этот инсайт, как противная комната заменила дверь на крепкую кирпичную кладку. Глупая! Есть же еще один тайный ход! Только время тратить на эти ее дурацкие выходки. Ничего, вот уедут все, она у меня еще попляшет, - лелея план мести, оскорбленный хозяин нырнул обратно в проход за камином и обошел бунтующие покои через другое крыло замка вокруг, сопровождаемый жутко раздражающими охами и вздохами, доносящимися из волшебной спальни.
Не без труда открыв тяжеленный люк в потолке дворцовой кухни, Мессир проник в уборную. Глупая комната и тут выпендрилась: соорудила над ванной саркофаг, как усыпальницу какого-нибудь фараона, только круглой формы. В общем, дуреха всячески намекала на пожелание скорейшей кончины своему благодетелю. Ну, посмотрим, чья возьмет! Мессир подошел так, чтобы не отразиться ненароком в капризной зеркальной глади, придирчиво обвел ее взглядом, но ничего странного не нашел, и только после топнул ногой и произнес заклинание. В зеркале завертелся какой-то дымок, что-то пискнуло и затрещало; туман и дым повалили на пол, как из сценической дым-машины, и накрыл собой саркофаг. На мгновение стало тихо. Мессир и не помнил, когда он был так удивлен и заинтригован за свои последние десятки скучных лет в замке. Он с любопытством, с этим прекрасным, давно забытым чувством ждал, чем же кончится невероятный и непредсказуемый аттракцион. Всю злость как рукой сняло, и это было захватывающе прекрасно! Но!
В следующий момент саркофаг распустился, подобно каменному цветку, и из него изверглась фонтаном искрящаяся лава, из которой, в свою очередь, как черт из табакерки выскочил гигантский, свирепого вида дракон. Как в старые добрые времена, только в зубах он держал мокрые тряпки, ботинки и очки. Мессир опешил. А, где, собственно, отпечаток Милы в зеркале? Что это за розовые склизкие сопли, которые теперь повсюду? И откуда взялся этот ящер? – все эти вопросы Мессир задавал себе, опрометью унося ноги по подземному лабиринту. Он едва успел произнести заклинание, останавливающее время, потому что дракон со скоростью спринтера выскочил через окно, разломав часть стены замка, и уселся поверх Восточной башни. Пришлось заморозить тварь, пока не выяснится, откуда она взялась. Надо было наложить заклятие раньше, чтобы не слышать этих плотоядных Охов и Ахов из восставшей против него спальни.
Теперь обрабатывать Арину и Дарью будет сложнее. Где же плащ? И, где же Роберто, он должен был уже вернуться!
Глава Восемнадцатая. Про странности Восточной башни.
Восточная башня уже лет тридцать не отапливалась в зимний период, не являлась жилой частью замка и потому там практически не убирались. Прислуга всячески обходила это место, приписывая восточной башне дурную славу гиблого места, примечательной особенностью которого была каменная винтовая лестница, на ступенях которой каждый вечер сами собой загорались огни. То ли это были свечи, то ли светильники, то ли бесовской огонь – никто не знал, потому что подходить близко не осмеливались, и держали в тайне даже от хозяина, опасаясь, что крутой на расправу Мессир может просто-напросто заставить навести порядок в странной башне, и ему абсолютно безразлично, сколько прислуги погибнет в процессе, ведь самопроизвольно возникающие в определенных местах огни никогда не были признаком безопасности и не сулили любопытствующим ничего хорошего. Поэтому все в замке благоразумно помалкивали и делали вид, будто заброшенной башни и вовсе не существует.
Именно в этом лютом месте безразличная к вековой пыли бессмертная Мартина и укрывала сейчас от посторонних глаз ожившего внезапно мраморного Атланта и оборотня-Льва, которые, нечаянно окропленные намедни сывороткой, вели себя тихо и мирно. Атлант привычно прислонился к стене, встав в лестничном пролете, и подпер собой небольшой балкончик с балюстрадой, а Лев лениво охотился на мелких домашних призраков, изобилующих в этой части замка. В процессе воспитания, Атлант нечаянно сломал его старинный серебряный ошейник с волшебной пряжкой, тем самым даровав Льву свободу, с которой тот не знал, что делать, а потому примкнул к создавшейся стихийно странной банде под предводительством душечки-Мартины, которая тихо сидела теперь на перилах балкона и преспокойно ждала, когда вернется Жорж. В конце концов, парень не один, с ним взрослый и мудрый Карл. Четырнадцатый. Мартина ему доверяла. Она была хорошим хранителем и прекрасно знала, что если и будут реально плохие новости, то их можно увидеть из окна, а до этого переживать не имеет смысла. Поэтому, удобно устроившись напротив небольшого окошечка, напоминавшего бойницу, она поглядывала наружу, где снег потихонечку падал с ночного неба на внутренний двор, и чуть было не заскучала, как вдруг услышала далекий звук выбитого стекла. Затем последовала какая-то возня по наружной стене и через секунду в окно снаружи на нее вылупился огромный дракон. В свирепой пасти он держал мокрый от сыворотки костюм, раскисшие ботинки, и чудом уцелевшие очки. Из нагрудного кармана с торчащим оттуда поникшим платком пахло имбирным пряником, и оттуда же мигал разряжающийся Жоркин телефон. Дракон когтем выбил оконную решетку, выплюнул, точнее, вплюнул внутрь башни мокрые вещи, и полез вверх по отвесной наружной стене на крышу, шурша когтями и чешуйчатым брюхом по каменной стене. Стоило дракону, достигнув цели, усесться поверх башни и взмахнуть крыльями для полета, как вдруг его коснулось нечто странное: время остановилось, резко похолодало и тело ящера замерло обездвиженным. Следом холод распространился по всей башне, стало как-то особенно темно и очень-очень тоскливо. Атлант и Лев тоже замерли. Даже мелкие домашние призраки, уже обнаглевшие было до того, чтобы играть с львиным хвостом, застыли в неудобных позах. Мартина поежилась.
- Ну, вот и они, плохие новости. Замораживающее заклятие. Вот теперь, видимо, уже пора выручать подопечного, - Мартина покинула насиженный балкончик и отправилась на поиски Жоржа. Можно было, конечно, просто оказаться в его голове через телепорт, но это было бы слишком просто и скучно для ангелессы высокого ранга, кроме того, она чувствовала, что Жорж в безопасности. По крайней мере, пока. Так что позволить себе небольшую прогулку по замку будет вполне допустимо, - решила она и медленно последовала вниз, вдоль пыльной винтовой лестницы, на которой не было ничьих следов, но зато горели приветливым пламенем веселые огоньки неизвестного происхождения.
Глава Девятнадцатая. Ну, кто так строит?!!
Замороженная Восточная башня соединялась со всем замком двумя тайными ходами, одним коридорчиком для прислуги, ведущим в кухни, большим коридором, идущим мимо комнаты превращений и выходящим к библиотеке, портретной галерее и центральной лестнице, а также водопроводом и общей системой вентиляции. И, как мы сегодня уже убедились, творила свои странности, пользуясь обособленным расположением. Если кто и мог пролить немного света на сии темные дела, так это Карл, прекрасно изучивший все инженерно-технические сооружения в замке. Как все-таки хорошо, что он тогда прилип к туфельке на изюмину и пережил цепь превращений! Теперь его память была выше всяких похвал. И, да, он даже обладал разумом, способностью носить одежду (кстати, где он ее взял?), рассуждать и делиться своими умозаключениями вслух, то есть говорить. Иначе, как магическим влиянием это объяснить эти чудеса невозможно. И не хотелось. Да, и времени как-то все не находилось. Вот и теперь Жорж несся босяком к своей комнате, одной рукой прижимая к сердцу драгоценного таракана, истинной ценности которого пока еще даже не представлял, а другой рукой буквально тащил розово-гламурную версию Милки, совершенно не привыкшую быстро бегать. К тому же, ей очень мешали симпатичные розовые угги, - единственная обувь, которая стояла в Милкиных покоях на виду, и, естественно, тут же была напялена на ножки зеркальной девицы, не ведавшие до этого эпохального момента никакой обуви в принципе. Она переваливалась, как медведь, все время путаясь в собственных волосах, но мужественно бежала за Жоркой, как могла, и, главное, не задавала вопросов! По сути, идеальная девушка.
Жаль, что путь им предстоял далеко не идеальный. Замок был полон людьми, многих из которых сейчас встретить стало бы фатальной ошибкой. Поэтому быстро перемещаться не удавалось. То и дело приходилось прятаться за массивной старинной мебелью и гобеленами, чтобы ускользнуть от нежелательных столкновений. С трудом преодолев путь до своей комнаты, Жорж было выдохнул, но его ждал сюрприз! Открыв дверь комнаты, он втолкнул туда девицу, оглянулся, убедившись, что их никто не видел, и, закрыв дверь изнутри на щеколду повернулся спиной к двери. Первое, что его встретило, это был вопросительно удивленный взгляд. Точнее, два. Если считать таракана, то три. Переводя взгляд то на Жору, то друг на друга, в комнате стояли розовая версия Милисенты и мама Даша собственной персоной, в базовой, так сказать, комплектации.
- Где твои очки? – спросила мама, и тут Жорж понял, что почему-то прекрасно видит и без них!
- Ты не поверишь! У меня восстановилось зрение!
- А, у меня, видимо, испортилось, потому что я вижу странную девушку в Милочкиных вещах. Эти угги я ей подарила перед новым годом. Еще я вижу, что ты тоже в Милочкиной одежде и без обуви. Что происходит?
- Мама, это актриса, она не русская и уже в гриме. Не пали контору, мы готовим сюрприз по просьбе Роберто.
- О, мальчики, вы подружились?
- Да, мама, мы подружились. Иди уже, нам надо подготовиться, или ты все испортишь!
- Уже ухожу. Можно сказать Ариночке, а то она волнуется за Милу? С Милой же все в порядке?
- Да, мам, все со всеми в порядке, идите и не проболтайтесь больше никому, особенно Мессиру, это сюрприз для него.
-Ушла, ушла.
Жорка буквально вытолкал мать из комнаты. Хорошо, что Милисента все время молча подыгрывала, иначе ему было не выпутаться. Идеальная девушка! Не то, что Катька или Милка, или та же Мартина.
- Наверное, это потому, что она не настоящая? – голос Мартины прозвучал в голове чуть громче обычного. Похоже, сыворотка действует на органы чувств и усиливает внешние анализаторы. А, ведь Жорка искупался в ней целиком! Мартина мгновенно поняла, что произошло, прошерстив Жоркину память за долю милисекунды, - Что делать планируешь?
- Для начала переоденусь и найду кроссы, а вы пока тут поворкуйте с Милисентой.
-Хорошо, миленький пупсичек, мы посплетничаем по-нашему, по-женски, - съехидничала Мартина, ведь в ее планы не входило вступать в контакт с низкочастотными колдовскими сущностями, коей и являлась по своей природе розовая версия Милисенты, ни в чем не повинная, сидевшая на Жоркиной кровати и болтавшая ножками. Слава богам, не языком.
- А, ты хоть знаешь, кто она, эта твоя плюшевая фея? – спросила Мартина Жорку, пока тот наскоро переодевался, отгородившись дверью массивного дубового шкафа, способного спрятать троих таких, как он.
- Понятия не имею. Она выросла из лужи с сывороткой, а перед этим…
- А, перед этим была в зеркале?
- Да.
- Ну, значит она ни что иное, как искаженное отражение Милочки. Имя она назвала, которое Мессир дал?
- Да. Я решил, что он всех называет одинаково.
- Нет. Значит, это версия Милы, запечатленная зеркалом в тот момент, когда Вася пытался в нем что-то для вас написать и тем самым дал ему немного своей энергии. Зеркало как раз играло с Милой в переодевалки, и вот эта вот вариация на тему Милисенты выиграла тендер. Потом явился ты с сывороткой, залил там все и она, точнее, колдовское зеркало, естественно, шанс не упустило. Не упустила. Вот. Одна радость, что своего опыта земного существования у нее нет, поэтому будет покорно таскаться за тобой, как коза на веревке, что сильно осложняет дело. Однако, мы можем попросить ее подождать тебя здесь, пока найдем настоящую Милу. Ты же по-прежнему хочешь ее спасти, или уже передумал?
- Хочу! - Жорка решительно тряхнул кудрями.
- Тогда, вперед! Но, где же Карл?
- Я здесь - рыжие усы показались из розовых локонов красотки, с которыми резко контрастировали по цвету. Мордочка таракана в обрамлении мультяшных кудрей была уморительна, и Жорж непременно заржал бы в голос, однако он был знаком с повадками девчонок и уже было приготовился заткнуть уши ввиду неизбежности пронзительного девичьего визга, но зеркальная девица достала таракана из собственных волос молча и невозмутимо. Руками. И аккуратно протянула его Жорке, сложив ладошки лодочкой. Идеальная!
- Спасибо, Милисента, - шаркнул лапкой Карл, - чем могу быть полезен?
- Ты должен провести нас окольными путями, так, чтобы никто не видел, в тот самый лабиринт, куда этот белобрысый подлец уволок нашу Милку. Справишься?
- Конечно – Карл закивал усами, - но есть нюанс, как я полагаю.
- Какой?
- Дракон.
- Какой такой дракон?
- Ну, тот дракон, которого я видел в отражении колдовского зеркала. В этот момент на его поверхность попала розовая пена, полагаю, не лишенная магии, а отражались мы вдвоем, человек и насекомое. И, я увидел в отражении, что в ванне сидит не кудрявый юноша, а дракон с завивкой. Потому, что зеркало отразило нас обоих одновременно. И, еще там было раскисшее печенье.
Вспомнив о печенье, Карл наглухо забыл о драконе.
- Кстати, не пора бы нам подкрепиться перед дальней дорожкой? Все равно путь лежит через кухню, - он вопросительно поднял усы и с надеждой посмотрел на Жорку.
- Мысль здравая! Милку тоже надо будет кормить, дуреха ничего не ела со вчерашнего дня. Что, погнали, я готов.
Мартина хотела было вмешаться в диалог и рассказать, что дракон уже давно сидит замороженным поверх восточной башни, заколдованной самым бесчеловечным образом, но разумно рассудила, что эта информация будет сейчас лишней, и не стала тратить время на россказни. Вместо этого она задала вопрос понасущнее:
- Милисента. Что делать с ней? – Мартина могла бы дать сто советов, но в задачу хранителя входит следить, чтобы подопечный обучался и приобретал новый опыт, а не делать путь познания безопасным. Она ему не мамочка.
- Оставим тебя здесь, в шкафу спрячешься, если кто-то зайдет, поняла? – Жорка смотрел Розовой девице прямо в глаза, положив вытянутые руки ей на плечи, и та послушно закивала в ответ, - Молчалива и прекрасна! Ты - совершенство! – изрек Жорж и картинно поцеловал девицу в безупречный лоб, - Но, нам пора. Не скучай!
Глава Двадцатая. Новые приколы Этрилонума.
Милка очнулась, болтаясь во мраке, как светящийся воздушный шарик над высоким уступом какой-то скалы. Профессор удерживал ее за оборку платья. Он не выглядел удивленным, но лицо его явно выражало обеспокоенность.
- Как ты себя чувствуешь, дитя? – спросил доктор Рубинштайн, пытаясь прощупать пульс на грязном Милкином запястье.
- Нормально, только холодно очень, - поежилась Мила, - наверное, меня просто трясет от пережитого за последние дни, - предположила она вполне резонно. Профессор согласился, но заметил, что они находятся в той части нижнего мира, где довольно холодные ветра и очень опасные топкие болота, населенные разными тварями, ядовитыми и не очень, но готовыми сожрать человека за милую душеньку. Такие же есть и летучие, поэтому свечение, источаемое Милой, в данной ситуации как нельзя некстати. Но, Милке уже было пофиг. Она немножко обнаглела от безнаказанности и силы, которую могла проявлять в этом слое реальности, и с детской бравадой заявила, что ей нравится быть лучом света в этом темном царстве. Да, и выключить освещение, обусловленное наличием еще одного пленника, было не в ее власти. Опять же, эта проблема из разряда второстепенных. Первым делом надо рвать когти отсюда и выбираться наружу, в замок, где мама уже, наверное, сходит с ума от волнения и расчленяет Мессира на молекулы маникюрными ножничками.
- Куда бежать? – спросила Мила профессора, погладывая вниз, вдоль скалы, где далеко-далеко внизу весело резвились в болотной грязюке светящиеся неоном прозрачные ланцетовидные рыбки размером с горбатого кита. Только потом она узнает, что это вечно голодные кридлакки, выращиваемые специально для гонок, и они прыгали вверх не ради забавы, как могло показаться, а в попытке добраться до светящейся девчонки и сожрать ее. Профессор благоразумно умолчал сейчас об этом, побоявшись, что девица может снова лишиться чувств. Он помедлил с ответом, но все же пришлось выдавать неприглядную правду:
- Не «куда», а «как», в нашем случае. Боюсь, что я для вас обуза.
- Что? Медуза? – не расслышала Милка, поскольку завывающий волком ветер нарастал и искажал звуки. Сапфировые серьги в ушах создавали такой свист, что сложно становилось расслышать собеседника, но снять их Милка не решалась. Еще не хватало потерять мамины фамильные драгоценности в этой вонючей ледяной дыре!
И Мила, и профессор наглухо забыли про Ацетона, решив вполне резонно, что тот поступил, как и положено банальному коту, то есть удрал подальше от опасности в одному ему известном направлении. Но, они оба не знали, насколько в Этрилонуме почитались сделки, поэтому вздрогнули синхронно, когда из-за уступа в скале сверкнули желтые глаза с по-змеиному поперечными узкими зрачками. А потом содрогнулись еще раз, когда оттуда же появилась еще одна пара глаз, побольше.
- Вижу, нас здесь даже не ждали, - Дракот почесал задней лапой ухо, высекая искры, которые тут же погасли в темноте, - А, зря. Я принес вам плащи, пришлось позаимствовать у тюремщиков, а то околеете здесь, возись потом с вами. И, действительно, он подвинул лапой ворох тяжелых подванивающих тряпок, напоминающих стеганые одеяла.
- Кто это с тобой, - спросила Мила, с трудом балансируя на ледяном ветру, пока профессор ловил ее плащом, как дети ловят бабочек.
- А, это… Я не могу его оставить. Это мой сын.
Ацетон подтолкнул хвостом поближе к свету обладателя маленьких ярко-желтых глазок, и Милка в миг растаяла: перед ней предстал милейшего вида дракотенок! С пушистой, совершенно кошачьей головой и всего с несколькими крошечными драконьими чешуйчатыми щитками на спинке и лапках.
- Божечки, какая прелесть! Как его зовут?
- Уксус.
- Я в восторге, - призналась Милка совершенно искренне, - очень приятно познакомиться, и позвольте предложить мистеру Уксусу разделить со мной один плащ, так нам будет теплее. Жорка сдох бы от зависти!
Ацетон не возражал, Уксус тем более, и довольная Милка загробастала дракотенка, завернув его в свой плащ, пока профессор кутался во второй. Звереныш оказался теплый, ласковый, мурчащий, но довольно тяжелый для своих скромных размеров. Милка хотела было его погладить, но Ацетон вдруг зашипел и пресек эти попытки проявить панибратство. Он напомнил, что по договору она должна гладить только его, Ацетона, и кормить его, Ацетона, минимум дважды. Ежедневно.
- Ну, знаете ли, я бы с радостью, но, как вы изволили выразиться, «тюремную баланду» тут в горах не подают, - Мила развела бы руками, но они держали дракотенка и не желали его отпускать ни за какие коврижки.
- Ничего, - отвечал Ацетон вполне спокойно, - мы отправимся в город и раздобудем еду. Кроме того, побег ваш был абсолютно бессмысленным, потому что в любом случае, так или иначе, без личной аудиенции с принцем вы свободы не получите. Вас ему и притащили. В дар, видимо. Или в обмен на что-нибудь. У нас тут женщины большая редкость, а уж такие молодые и красивые тем более. Такому экземпляру в Этрилонуме не затеряться и наружу так просто не уйти. Насчет старика не знаю, а вот по вашему поводу уверен абсолютно точно. Только принц Саудер знает, когда и где откроется воронка. Ну, или Властитель, но я на вашем месте выбрал бы принца. Решайте. Ветер усиливается, нам бы пора двигаться в путь, пока вас обоих ураганом не сдуло.
- Что скажете, профессор? – спросила Мила старика, который уже посинел на ледяном ветру и стучал зубами, не смотря на теплый плащ. Он был согласен на все, но не понимал, как это осуществить.
- Милочка, вы левитируете, а я никак с этой скалы не слезу. Путь в город очень дальний и непростой. Мне придется остаться.
- Я без вас, профессор, с места не сдвинусь! Однозначно! Надо что-то придумывать! – она повернулась к Ацетону с мольбой в глазах, - Есть варианты, дракотик?
Ацетон вздохнул, метнул на старика неприязненный взгляд и подставил Милке спину:
- Гладь. И поскорее.
- Ну, ты выбрал время для почесушек! – возмутилась Милка.
- Гладь! Быстро!!! – рявкнул дракот и щелкнул хвостом по скале, высекая искры и сбрасывая вниз мелкие камешки. Мила послушно провела рукой по загривку, который тут же начал светиться золотом под ее пальцами. С каждым движением дракот становился все более крупным, и по мере того, как он рос и мужал, кое-где местами чешуйки его шерстяного панциря становились золотыми и светящимися шипами. За два-три взмаха рукой Милка подрастила Ацетона раз в десять минимум, и теперь он вполне мог посадить себе не спину не только профессора, но и еще кого-нибудь. Дракотенок тем временем доверчиво вытянул лапки и мирно уснул у Милки под плащом.
- Садись, старик, - скомандовал Ацетон, - а вы, юная леди, держитесь покрепче за хвост, да не уроните Уксуса, а то я порву вас обоих в мелкий фарш. И молитесь, чтобы малыш не проголодался в пути, иначе узнаете, почему у него такое имя.
Мила помогла профессору забраться на спину возмужавшему дракоту и схватилась за его чешуйчатый остроконечный хвост, нежно и бережно прижимая к сердцу сопящего дракотенка. Ацетон плавно стартанул со скалы в темную бездну, расправив имеющиеся у него, оказывается, крылья.
«Как кошки заправляют когти, так дракошки заправляют крылья» - сообразила Мила, но поделиться этим измышлением с профессором не могла, так как они неслись на бешеной скорости, рассекая туманные облака, больше похожие на комки свалявшейся пыли. Дышать было сложно. Мила зажмурилась и уткнулась лицом в теплое пузико дракотенка, который спал, как ни в чем не бывало, и тихонечко мурлыкал. Удивительно, но именно сейчас она испытала острый приступ нечаянного счастья! Оттого, что в промозглости, темени и смраде подземного мира есть это пушистое мурчащее пузико, в которое можно уткнуться, и умный взрослый профессор, и сильный летающий дракот, и Вася, который примолк и старался пока не вмешиваться, чтобы не выдать своего присутствия. Она не чувствовала себя такой счастливой ни разу в жизни, и это состояние было столь удивительно прекрасно, что Милка буквально засияла, маня пустой надеждой бестолковых кридлакков, следующих за ее светом по болотистой низине.
Глава Двадцать первая. Про градус. Эпичная.
Самое главное, что необходимо знать о магии и колдовстве, это законы, которым они подчиняются. И первым из них является банальный и примитивный закон сохранения и превращения энергии, имеющийся в любом школьном учебнике по физике. Он гласит, что энергия существует независимо ни от чего, она неизменна в своем количестве всегда, но может быть преобразована качественно. Попросту говоря, что угодно можно превратить во что угодно, если знать способ и иметь к тому непреодолимое желание, ведь изучение магических обрядов дело трудоемкое и подвластно не всем. Тут, как в любом другом деле, талант нужен. И контроль эмоций, и холодный ум, и дисциплина.
У Мессира талант был однозначно, но, то ли возраст начал сказываться, то ли слишком много потерь и разочарований пришлось испытать ему за всю сложную и продолжительную жизнь, но проколы по магической части стали следовать один за другим в его безупречном ранее послужном списке. Вот и с комнатой превращений вышел казус, результат которого гости замка дружно рассматривали в это мгновение, столпившись на берегу скованного льдом озера.
Задрав головы, они в смятении лицезрели огромную и весьма реалистичную фигуру дракона с раскрытой пастью и расправленными крыльями, которая появилась за одну ночь над восточной башней. Многие вопросительно поглядывали на Мессира, который, изобразив на своем лице маску радушного хозяина, двигался навстречу толпе гостей. Будучи опытным магом, он знал, что нельзя напрополую колдовать и волшебничать, очертя голову, при каждом случае, поэтому быстро придумал оправдательную речь и приготовился к иммерсивному спектаклю одного актера.
- Приветствую вас, дорогие гости. Решили подышать свежим воздухом? - картинно поклонился он толпе зевак, часть из которых до сих пор не протрезвела, наглядно демонстрируя реальность вреда от чрезмерного употребления алкоголя, пусть даже самого высокосортного, - Вижу, всем вам понравился наш новый символ. Я рад! Скоро весна, дороги раскиснут, и доставка такой вот скульптуры обойдется в целое состояние, поэтому мы решили сэкономить и воспользоваться рождественским затишьем, чтобы смонтировать это чудо. Жаль, что всю подсветку, как и саму вывеску, для парка развлечений доставят только через неделю, и я не смогу продемонстрировать вам всю задумку целиком. Однако, глядя на вашу реакцию, понимаю, что ход был правильный. Народ развесил уши и верил каждому слову, сказанному так логично, так правдоподобно, но именно в этот ужасный для Мессира миг за его спиной готовился к демонстрации еще один нежданный спектакль, но с другим главным действующим лицом. Точнее, телом.
Но, начнем издалека и возвратимся к эпохальному мгновению, когда Жорж пролил сыворотку в ванну, а полюбившая его комната (не без помощи зеркальной девицы) построила над ванной саркофаг, замуровав там тонну живого вещества, которое размножалось самопроизвольно с невероятной скоростью. Будучи запертым, оно стало искать лазейки, и нашло сразу два пути, по которым и устремилось. Первый путь это древняя, как сам замок, канализация практически отвесного падения, отправлявшая сточные воды прямиком в заградительный ров вокруг замка, а второй, противоположный ему путь, это водопровод, ведущий к озеру. Вот туда под давлением и ринулась розовая искрящаяся жижа через толстый водопроводный кран, проходя весь путь озерной воды, только задом наперед. Хорошо, что вода в довольно глубоком озере оказалась очень холодной и покрытой толстым слоем льда, это снизило темпы размножения сыворотки, которая, как оказалось, сообщала странную энергию всем колдовским предметам и явлениям, и без того капризным до непредсказуемости. Но, все же небольшая часть сыворотки попала в воды озера и достигла самого дна до того, как была заморожена заклятием. Того самого дна, где коротала век за веком бедняжка Элен, будучи ни жива, ни мертва. Как сыворотка повлияла на призрак озера, доподлинно еще неизвестно, но совершенно точно у нее появились силы на то, чтобы без помощи оживляющего колдовства Мессира сделать каким-то непостижимым образом небольшую аккуратную прорубь прямо посреди озера, и даже выйти через нее наружу, чтобы двинуться в сторону замка, но почему-то Элен вернулась обратно, не преодолев даже половины пути к берегу. Об этом свидетельствовали следы маленьких босых ног на безупречной поверхности заснеженного льда. И, вот сейчас, когда Мессир ломал спектакль, сила замораживающего заклинания, пошедшего весь путь вслед за сывороткой по водопроводу, и достигшего озера, принялась замораживать то, что еще не замерзло само по себе, то есть сам призрак Элен и небольшое количество воды, сохранившееся в жидком виде у самого дна. Выглядело это весьма эпично: вот Мессир разглагольствует про подсветку и вывеску, а за его спиной из озера красиво и мощно выталкивается на поверхность большой ледяной куб с замороженной внутри него блондинкой, сильно похожей на Милу, которую со вчерашнего вечера еще никто не видел. Шах и мат. Колдовская комната торжествовала, хлопая выломанной форточкой, Мессир остолбенел, народ заметался в панике, и только Андрон с Ариной и Дашей невозмутимо продолжили прогулку, ведь они поверили басням Жорки про сюрприз и восприняли произошедшее как часть очередной хитроумной выдумки Анжелини.
Глава Двадцать Вторая. Удивительная встреча.
Носферату оказался очень толковым парнем и превосходным провожатым, оставалось лишь выяснить цену вопроса за его услуги, но Вадим не спешил выкладывать козыри из рукавов, а Нос благоразумно не форсировал события, как будто само путешествие с живым земным человеком доставляло ему невероятное удовольствие, словно ребенок, сам ведущий родителя в зоопарк. Он определенно хорошо знал город и все его маленькие тайны, полулегальные местечки и лояльных к людям поселенцев. Поэтому, когда к Колганову, актеру и человеку, в глубинах подземного мира кто-то подошел поздороваться, он нисколько не удивился. Чего точно нельзя сказать о Вадиме! Услышав прямо в ухо знакомое «Здравствуйте» он испытал шок, отчего выделил достаточно энергии для хорошего, качественного толчка, но не рассчитал с направлением и отлетел прямо в руки Носферату, который поймал новоиспеченного друга довольно легко для существа столь субтильного телосложения, и умело усадил его обратно на камушек. Вадим, не веря своим ушам, решил подключить зрение и, обернувшись, уставился прямо в глаза, точнее, в очки подошедшему к нему профессору Рубинштайну, соседу по улице и приятелю по игре на бильярде.
- Профессор! Откуда вы здесь? Здравствуйте, здравствуйте! Я рад видеть вас живым и здоровым!
- Здравствуйте еще раз, - слегка поклонился профессор, - а, я как рад! Но, насчет живого вы слегка погорячились. Профессор виновато опустил глаза, но тут же снова поднял их и доверчиво посмотрел на Вадима. Он явно боялся задать вопрос, но все же набрался смелости и, немного заикаясь, тихо произнес:
- Как там…моя…жена ...?
- Все в порядке, дорогой друг, она в здравии. Катюша моя за ней присматривает, и Арина тоже вытаскивает на всякие посиделки. Но, вы как? Вы как здесь оказались?
- Вадим, - профессор выдохнул и обнял Колганова, - вы пролили нектар на мое разбитое сердце! Тут, знаете ли, длинная история, и, если у вас есть пара часов, я с удовольствием расскажу все.
Но, в диалог бесцеремонно вмешался Носферату:
- Профессор, при всем уважении, времени у нас категорически нет, мы должны успеть на гонки и выкрасть из дворца новую наложницу принца Саудера. Ну, или что-то вроде того, - бодрость и энтузиазм короткой речи вампира поразили профессора до глубины души! Он сделал шаг назад, слегка поклонился в знак восхищения и снял в момент запотевшие очки, чтобы протереть их полой старенького пиджачка.
- Я мог бы пойти с вами, если буду хоть чем-то полезен, - вопросительно произнес профессор, надев обратно очки и бросив сквозь них полный мольбы взгляд сперва на Носферату, а потом и на Вадима, - скажите, я могу робко надеяться, что вы хоть ненадолго примете меня в свой маленький коллектив? Знаете ли, в Этрилонуме совершенно не принято дружить, и меня давно одолевает чудовищная тоска. Если так пойдет и дальше, то болтаться мне в забытьи где-нибудь в лабиринте незавершенных смертей, - голос его предательски дрогнул, выдавая смесь отчаяния и надежды.
- Конечно! Мы будем очень сильно рады, Вадим осекся, вспомнив, к чему приводят эмоции, - Сдержанно, чтобы не повредится.
Он действительно обрадовался такому союзу, Носферату не возражал, и вся троица дружно снялась с места, направившись ко дворцовым стенам, где, собственно, и проводились Чудовищные Гонки – главное развлечение Этрилонума. Для легкости перемещения Нос сторговал у Бабы Яги какой-то треугольный лоток, типа кошачьего, но сильно побольше. Он управлялся заклинаниями, послушно поднимался и опускался на требуемую высоту, сам лавировал в узких проходах и уворачивался как от поселенцев, так и от монстров, включая другие хищные формы дикой фауны Этрилонума. Лоток легко выдерживал троих взрослых мужчин, принимая во внимание сверхлегкую весовую категорию двоих из них. Путь лежал не близкий. Предстояло пересечь весь город, ведь здесь все, не как у людей, и дворец расположен на самой окраине города, вблизи от гоночной трассы. Кстати, сам город был единственным, и являл собой одну гигантскую столицу, окруженную магическим полем, дарующим хоть какую-то безопасность. Сверху Город Грехов накрывал сетчатый купол, в котором тут и там виднелись странные летающие твари, застрявшие когтями, хвостами, щупальцами и прочими ложноножками в попытке полакомиться горожанами.
Стороны тьмы здесь тоже имелись, как и стороны света в земной цивилизации. С одной из них к городским стенам подступала пустыня с раскаленными черно-коричневыми песками; если забраться поглубже, там тусуются аборигены, кремниевые и метановые племена. С другой – полярная мгла с застывшими колючими айсбергами, сверхтонкие и острые иглы которых способны разрезать пополам даже атом. Также имелось топкое болото, полное слизи и кишащее всякими монстрами – с этой симпатичной провинцией Вадим уже имел удовольствие ознакомится. Вишенкой на торте здесь был лабиринт с заблудшими душами, упирающийся в высоченные скалы. И, четвертая ипостась подземного мира – жидкая часть Этрилонума, со штормами и волнами из несмешивающихся жидкостей, в основе с нефтью и водой в приблизительно равных пропорциях. Кислорода в этом царстве искажений практически не было, и дышать позволяло только магическое поле, удивительным образом преобразующее любую форму энергии в необходимую. В небольших количествах более-менее пригодная атмосфера оставалась вблизи воронок, так здешний жаргон окрестил порталы, ведущие в земной мир. Они, хоть и тяготели к слизкой провинции, никогда дважды не открывались в одном и том же месте, и график пульсации порталов был известен только единственному горожанину, наследному принцу Саудеру, самому справедливому и могущественному правителю.
Хоть злые языки и поговаривали, что принц человек, в эти враки никто не верил. Принц владел магией, городом, умами и сердцами горожан, но был вынужден мириться с вседозволенностью и беззаконием, которое иногда чинил Властитель или кто-то из его зарвавшихся приспешников-инфернов, выбираясь из отведенных им катакомб в лучшей части подземного мира. Так уж повелось, Властитель обладал могуществом, которое даруют наглость, азарт и безграничная власть над техническим прогрессом в сфере вооружения. Эту братию в городе, мягко говоря, не жаловали, но поселенцы все-таки иногда переходили на их сторону. Равно как и земные люди. Некоторые инферны так искусно владели методом провокации, что устоять было невозможно, а уж когда сам Властитель брался за дело, то и вовсе никаких шансов не оставалось. Обо всем этом поведал Вадиму профессор, пока их странное транспортное средство (ступа сэр, только плоская, для удобства и улучшения аэродинамических свойств) преодолевала расстояние внутри непонятных тоннелей, иной раз сильно смахивающих на обычные захолустные улочки, поросшие странной мутно-зеленой плесенюшкой, как травкой.
- Тут, понимаете ли, вообще-то, - профессор на секунду задумался, - Если не обращать внимания на лабиринты, полные всяких одичавших теней разных форм и размеров, на болота с тварями, на инфернарий (так называются катакомбы Властителя) и на разные агрессивные хищные племена, населяющие окраины, то в самом городе очень даже можно неплохо устроиться. Если знать и соблюдать все законы, даже вечность будет у ваших ног. Время тут не властно над теми, у кого есть доступ к магическим полям.
- Законы? – Вадим уцепился сознанием за знакомое слово, когда-то казавшееся ему важным. Странное ощущение нарастало по мере приближения к дворцовым стенам. Все потихонечку стало казаться нормальным, правильным и обычным. То ли попривык он к странностям, то ли стресс сказался, но погружение в какое-то вязкое безразличие Вадим начал обнаруживать в глубинах своего сознания. Бороться с этим не хотелось, да и сил не было, но строгое слово «Законы» почему-то электрическим разрядом прошило его от макушки до сердца и спустилось ниже, в солнечное сплетение, где и застряло беспокоящей занозой.
- Законы… Что за законы? - все еще вяло переспросил Колганов.
- Сейчас нам не до законов, сэр, ведь мы собираемся нарушить добрую половину из них, и это приводит меня в совершеннейший восторг! – перебил Носферату и огласил громким свистом очередной пустынный коридор.
- Экось вона как его растеребонькало,- подумала голова Вадима словами его собственного деда, деревенского заводилы и бесконечного хулигана, и он с усилием стряхнул с себя накативший морок, поддавшись на минуту мальчишескому азарту Носферату. Профессор лишь тихонько вздохнул и принялся снова вытирать очки от бесконечной пыли, покрывавшей здесь буквально все, сетуя всуе на беспечную молодежь.
Глава Двадцать Третья. Под покровом тайн. Очередных
Жорж неосторожно назвал зеркальную девицу идеальной, и это было еще полбеды. А, сдуру чмокнув ее в лоб, совершил фатальную ошибку, но, он об этом не догадывался и спокойно покинул свою комнату, пристраивая Карла поудобнее в передний карман свободной толстовки-кенгурушки. А, ровно через секунду дверь покоев открылась, оттуда вышла Милисента, и, не говоря ни слова, утиным шагом догнала Жоржа. Когда она взяла его руку, парень вздрогнул от неожиданности.
- Я же говорила, коза не веревке, - сокрушенно вздохнула Мартина в кудрявой голове юного гения.
- Коза! Тьфу, то есть Милисента! Я же велел тебе оставаться в моей комнате. Ты поняла?
Девица утвердительно кивнула.
- Тогда, почему ты здесь? – ответа не последовало. Она лишь пожала плечами, но все равно была водворена обратно в комнату и заперта на весьма основательную металлическую щеколду. Возиться с бабскими капризами было некогда, а столь заметная персона могла привлечь излишнее внимание, поэтому Жорка решил вопрос по-мужски радикально. Силой. И, обломался, ведь сила ничто против магии. Не успел он лязгнуть засовом, как сзади кто-то неожиданно коснулся его локтя, отправив душу на короткую экскурсию в пятки. Когда же Жорж обернулся, даже самые тугие кудри на его голове распрямились. Это была Коза - Милисента. Розовая версия лупала глазами, как ни в чем не бывало. Так он узнал, что зеркальная девица легко проходит сквозь стены, и даже предметы человеческой одежды как-то протаскивает на себе, а это был уже совершенно другой разговор! Такая функция делала розовую «Козу» полезным союзником, и он решил взять-таки приставучку с собой. Мартина тоже могла проходить и видеть сквозь стены, но она не могла зайти и открыть изнутри замок в продовольственном погребе, или вынести что-то ценное из запертого сейфа. А Коза запросто.
Кстати, прозвище «Коза», нечаянно данное Мартиной, прочно приклеилось к Милисенте, и очень даже нравилось ей, но и оно не могло сделать красотку менее заметной. Пришлось вернуться в комнату и держать совет, как незаметно пробраться к винному погребу и входу в злосчастный лабиринт.
Карл предположил, что Коза могла бы тайно проскользнуть через заперты жилые комнаты, пока Жорж открыто идет по коридору, ведь ему-то скрываться было особо не от кого, кроме Мессира. Но, была опасность напороться на кого-нибудь из гостей, хаотично расселившихся по замку. Примут за привидение, устроят панику. Это лишнее.
Мартина подала мысль собрать розовые локоны в капюшон, тогда со спины их с Милой не отличить, разве что походочка у Козы та еще! И, встреть они Арину, вопросов не оберешься, а времени все меньше, ведь настоящая Милка может погибнуть в любую секунду!
Жорж напряг все свои извилины и чуть не загудел, когда вдруг отчетливо увидел, что на окнах комнаты висят какие-то очень странные шторы. Неужели, теперь еще и эта проклятая сыворотка вызывает галлюцинации? Надо проверить.
Он резко встал и одним движением сдернул штору. Она взвизгнула тихонько, но не упала, а будто отслоилась, оставив в крепком кулаке прозрачную паутинку. Недолго думая, Жорка схватил другую штору и так же резко дернул. Она не поддалась с первого раза, но надо знать нашего гения, - он с невероятной настырностью принялся дергать второе полотно, пока не вытряс из него такую же точно тоненькую паутинку.
- Что это? – спросил он у Карла, высунувшего усы из кармана, и выставил вперед обе руки с трепыхающимися в крепких кулаках тончайшими полотнами.
- Кажется, это домашние духи-шпионы. Мессир иногда ими пользуется. О, мой юный друг, они же нам как нельзя кстати!
- Не понимаю, чему ты радуешься, Карл, когда это шпионы были кстати? Шпионы - всегда плохо.
- Ну, это как посмотреть. Их срочно надо намочить, тогда они забудут все, что видели. Немедленно!
- Да, не вопрос, - ответил Жорж и ловко сунул оба кулака в стоявший тут же таз с водой, в которой недавно мыл ноги. Да, проза жизни такова, что шпионам не повезло, ведь это было не только унизительное мероприятие, но и не особо гигиеничное. Паутинки потрепыхались немножко, но быстро намокли, став совсем слабенькими и невидимыми. Жорка чуть сознания не лишился, когда обе его руки буквально растворились в мутной воде, но быстро сообразил, что это шпионская штука может пригодиться, и спросил Карла:
- Они только мокрые невидимые?
- Да, но с них вода капает.
- Хрен с ней, пусть капает, тут такая темень повсюду и сырость, не разберешь.
С этими словами он вытащил паутинки из таза, слегка отжал их и накинул одну на Козу, другую на себя. Держать приходилось крепко, но в целом невидимый эффект был достигнут, а посему, не тратя времени даром, вся компания выбралась из комнаты и отправилась в кухню грабить продовольственный склад, чтобы оттуда выйти к огромному винному погребу, где совсем недавно было представлено роковое шоу.
Глава Двадцать Четвертая. Космическая.
Часы в подземном мире наглухо отсутствовали за их полнейшей бесполезностью. Хронометр на руке Вадима также встал колом, и даже беспокойная секундная стрелочка замерла в безразличии к судьбам всего сущего. Зато магии тут было пруд пруди, точнее, океаны океань. В смысле, слишком много. Она давила на человеческую психику тем сильнее, чем ближе к дворцу продвигался в странном пространстве вне времени наш дружный коллектив спасателей Милочки.
Колганов не мог не заметить, что вампирская психика также была подвержена изменениям, но прямо противоположным: Носферату становился взбудораженным, даже веселым. И, лишь мудрый профессор, на первый взгляд, сохранял спокойствие и присутствие духа. Он то и дело снимал очки, чтобы протереть их от пыли, менявшей цвет с зеленого на красный в зависимости от пролетаемых городских районов. Очень хотелось пить и покончить жизнь самоубийством, но Вадиму объяснили уже, что здесь такой номер не прокатит, ибо смерти тоже нет как таковой. Есть энтропия, то есть рассеивание, и достаточно утратить волю, как физическое тело, независимо от составляющих, приходит в упадок довольно скоропостижно, если можно так выразиться, потому что с чем сравнивать скорость, если нет времени, тое было совершенно непонятно. Но, население города как-то справлялось, не разделяя вечность на разнообразные отрезки, - они просто занимались своими делами независимо ни от чего и очень сильно старались сохранить ровное эмоциональное состояние, чтобы не привести в колебание общее и такое необходимое для всех поселенцев магическое поле.
Вадим же под воздействием поля переживал сейчас разные всплески эмоций, как беременная барышня, в следствие чего его мотало взад и вперед по треугольному летательному средству, периодически подбрасывая к сводчатым потолкам городских кварталов, сплошь состоящих из гигантских тоннелей. Навстречу попадались подобные лотки разных конструкций с возницами и без, иногда пролетали какие-то ящеры, пилотируемые другими ящерами, и было совершенно непонятно, какая из причудливых форм представленных здесь существ обладает разумом, а какая нет. Колганов то рыдал, то ностальгировал, то пытался пуститься в пляс. Вампир дико похохатывал, отлавливая его и удерживая внутри лотка, а профессор тихим голосом успокаивал обоих, не сильно рассчитывая на результат. Он знал, что все само собой уравновесится в стенах дворца, ведь эпицентр магического поля именно там, и наиболее сильное излучение поле генерирует под самыми стенами, именно поэтому гонки монстров проводятся именно в этом месте, хотя подходящих трасс в подземном мире хватало с головой.
- Надо бы рассказать вам немного о дворце, - бодро заявил Носферату, физически вытряхивая Колганова из тоски по родине. За шиворот, как набедокурившего мальчишку. Приходилось делать это периодически, ведь актер и человек внезапно начал проживать все свои роли прямо тут, в лотке, как на самых настоящих подмостках. Хотелось кричать «Браво» и долго аплодировать стоя, но эти роскошные представления были сейчас как нельзя некстати. Требовалось достаточно мощное усилие, чтобы переключить тонкую Колгановскую душевную организацию на примитивный реальный мир, где им запросто могли проломить головы. А, больниц тут нет. Правда, инфекции тоже нет, как ни странно, но поле подавляет рост микроорганизмов. Они отрываются там, в болоте, среди кридлакков, имеющих столь мощный иммунитет ко всему, что даже Властитель проявил к ним интерес и занимался генетическими опытами в своих лабораториях.
- О дворце, говорю, вам надо кое-что понимать! Да? Сэр! – Нос пристально посмотрел в глаза Вадиму, как-бы оценивая, насколько человек в себе и стоит ли уже его отпускать. Проблески сознания действительно появлялись все чаще, по мере приближения к вышеупомянутому архитектурному излишеству.
- Да, Носферату. Да, сэр, - повторил Колганов, возвращаясь в разумное состояние, - А, что это было, Нос?
- Турбулентность, сэр! – весело ответил тот, - В этих районах удерживаются только самые флегматичные флегмы, типа каменных человечков, которых ми видели в баре у моей приятельницы. Остальные не выдерживают качки. Да, профессор? – обратился он к доктору Рубинштайну.
- Поле тут не ровное, волнами, вот и штормит, - ответствовал профессор, - Вы, Вадим, еще хорошо держались. Я первый раз вообще чуть богу душу не отдал.
- А, здесь есть, кому душу отдать? – искренне изумился Вадим
- Конечно, сэр, - хохотнул Носферату, - тут за душами целая охота, но не такая примитивная, потому что украсть душу нельзя. Как и заполучить силой. Ее можно получить в дар, купить или выменять, но только у самого владельца. Я вашей души профессору продать не смогу, как и он мне – вашей. Понятно, сэр?
- Понятно, а с какой целью-то хоть?
- Универсальный источник энергии. Вечный двигатель, сэр. Топливо, если пожелаете. На нем и работает поле. А, благодаря полю можно творить разные крутые штуки. Это власть, пьянящая безраздельная власть делать то, что хочется, но ничего не хочется, вот в чем парадокс Этрилонума. Можно все, и ничего не надо. Такова цена свободы.
- Заковыристо тут у вас все устроено, под землей. У нас, на поверхности, все намного проще и приятнее. Вот, выберемся наружу, я вас с профессором в театр приглашу, на премьеру.
Носферату с профессором переглянулись, и вампир продолжил:
- Вы по-прежнему не поняли, где мы находимся? Вы думаете, что бродите под землей, а на поверхности, над нами, светит солнце и простые люди живут свои короткие жизни? Так?
- А, разве нет? Я до сих пор не понимаю, зачем сидеть тут, в пылище и темени, когда там столько свободного места и солнышко каждое утро встает. Ваш город поместился бы в Сибири. Или в Монголии. Да, нашли бы местечко…
Нос и профессор обеспокоенно уставились на Колганова, пытаясь разобраться, не является ли данная тирада монологом из очередной пьесы, а когда убедились в том, сто нет, не является, профессор тяжело вздохнул, а Нос тоном врача, озвучивающего страшный диагноз, произнес:
- Позвольте мне кое-что вам показать, сэр.
- Что именно? – заволновался Вадим.
- Космос, сэр. Я покажу вам его. Прямо сейчас, - с этими словами Носферату махнул кожистым крылышком, схватил Вадима в охапку и вытолкнул вверх, мягко стартовав из лотка, плавно замершего под открытой ячейкой воздушного заграждения. Нос поднимал Колганова, все быстрее бормоча заклинания, и вокруг них постепенно образовалось странное свечение, будто очередной кридлакк поглотил их. Что-то, напоминающее скафандр из непонятной субстанции. Магия какая-то. Но, не это было самым удивительным: они стремительно поднимались, пока не достигли высоты птичьего полета. Отсюда Этрилонум выглядел как разоренная пожарами планета. Да, это была отдельная планета, самая настоящая.
- А, где же Земля? – спросил Вадим обескураженно, - И Солнце, и Луна, где это все? Мы же в школе проходили, - он вертел головой во все стороны, не веря своим глазам.
- В нескольких миллиардах световых лет отсюда, сэр. И, в другом измерении, если вам будет угодно. Сэр. Мне очень жаль, но ваш путь домой представляется в некоторой степени затруднительным. Но, не невозможным. Нам пора назад, я и так потратил слишком много на этот полет, вы никогда со мной не рассчитаетесь. Определенно!
С этими словами Носферату начал стремительно снижаться, увлекая за собой обескураженного Вадима, который пребывал в шоке от увиденного, но четко осознавал, что однажды уже выбирался отсюда домой. И Мила тоже. Об этом свидетельствовал анализ органического вещества с ее белого пальто. Значит, есть путь, позволяющий преодолевать время и пространство. Сейчас Вадим впервые в жизни пожалел, что между астрофизикой и биологией выбрал театральный, было бы проще уместить в голове увиденное. А пока воспаленный новостями мозг отказывался верить глазам и пытался всячески объяснить происходящее с точки зрения земной логики, вампир благополучно приземлил артиста на поверхность лотка.
- Слушай, Носик, а где ж ты берешь свой разлюбимый конопляный сок здесь, где нихрена не растет, кроме высохшей плесени? – спросил Вадим, отряхивая лохмотья, в которые давно превратился его роскошный костюм, - И, почему у вас с профессором одежда целая, а моя разваливается?
- Наша одежда, так сказать, прошла подготовку. Проще говоря, она заколдованная. Здесь не все могут себе позволить такую роскошь, поэтому многие горожане ходят в лохмотьях. Это принято. Поле поддерживает температуру, вы не замерзнете, разве что посверкаете своими прелестями немного, так и стесняться здесь некого. Это мир без женщин и детей.
-Нет, господа, решительно протестую, я как россиянин не согласен сверкать никакими прелестями, - возразил Вадим, отклеивая остаток трусов с ягодицы, - Такими темпами я, того гляди, и вовсе нагишом останусь. Надо что-то делать. Непременно.
Нос и профессор вынуждены были согласиться. Им тоже было бы неловко, если бы за ними по Этрилонуму таскался здоровенный голый мужик, поэтому было решено раздобыть для Вадим хотя бы штаны.
Глава Двадцать Пятая. Хён и зелье Спящей Красавицы.
Время шло по своему обыкновению, а в замке Мессира все дни были похожи один на другой. Толпы гостей никак не повлияли на удивительное свойство древних стен превращать в рутину даже самые изысканные развлечения, и народ заскучал. Мишель срочно вызвали в Голливуд, якобы возникли какие-то съемки, и она быстренько умотала в аэропорт на присланном за ней лимузине, едва успев закинуть ворох нарядов в огромный чемодан, в который запросто мог бы поместиться человек. Тут же поползли слухи, что в чемодане она вывезла Роберто, потому что его давно никто не видел. Пропажу Милы тоже обнаружили, но все шептались, что эта русская была здесь только для отвода глаз, ведь главными среди обывателей всегда считались наиболее известные персоны, а не наиболее ценные для человечества.
К слову, об известных персонах: Арина закрылась в своей комнате, которую охранял каменного вида ниндзя, от одного только взгляда которого пробирал легкий морозец. Этот и убить может, сразу видно. Хоть и молодой, а матерый. Всем было объявлено, что писательницу посетила муза и попросили не беспокоить мадам, пока она не выносит и не родит в муках творчества очередной литературный шедевр.
Мессир заменил львиный плащ на более подходящее меховое пальто, в котором частенько прогуливался вокруг озера, откуда накануне выскочила на поверхность удивительно реалистичная ледяная скульптура. Поначалу это всех напугало, но развеселый пьяница-миллионер, брошенный Мишелью на произвол судьбы, громко напомнил публике, что они же находятся в парке развлечений у мистера Анжелини, великого мистификатора и любителя хорошего розыгрыша, так стоит ли удивляться таким мелочам, как чучело дракона или замороженная баба! Он даже предположил, что этот кубик льда предназначен для коктейля некоего великана, и уже делал ставки, что за разновидность напитка будет охлаждать красотка во льду. Это снизило напряжение, но не развеяло скуки, из-за которой контролировать гостей становилось все сложнее. От безделия они то и дело оказывались там, куда их не приглашали, и это сильно нервировало Мессира, и без того сжигаемого беспокойством за судьбу сына.
Когда немца отловили за попыткой проникнуть в комнату превращений через недавно разрушенную драконом часть наружной стены, терпение радушного хозяина лопнуло, и во все яства и напитки было добавлено сонное зелье. Мера оказалась настолько действенной, что уже через час все в замке мирно погрузились в глубокий волшебный сон. Мессир выдохнул. Наконец-то снова в тишине коридоров замка гулким эхом отдаются только его шаги! Или нет? Или это львиный плащ охотится на расшалившихся из-за гостей призраков? Нет времени выяснять, надо идти спасать сына.
Взяв с собой кожаный мешок, Мессир закинул его за плечо и решительно направился вниз по коридору, через кухни и винный погреб, в то самое подземелье, которое и являлось, по сути, самым настоящим проклятием и замка, и его хозяев.
Но, как нам известно, был в замке один необычный человек, который мог не пить и не есть по нескольку дней к ряду, а потому на сонное зелье не попался. Он быстро понял, что произошло, наблюдая, как люди сонными мухами поползли по своим покоям. Хён выждал немного, и, на всякий случай перенес Арину, мирно заснувшую прямо за ноутбуком, в комнату Жорки, накрыв ее теплым пледом так, чтобы в хаосе пацанского беспорядка не сразу можно было заподозрить, будто в помещении вообще кто-то есть. От опытного взгляда не укрылись ни перекошенные кронштейны для гардин, ни таз с мыльной водой, ни капли, ясно указывающие направление движения. Тихонько прикрыв за собой дверь и убедившись в отсутствии слежки, телохранитель кошачьими прыжками двинулся по мокрым следам, которые вывели его прямиком к продовольственному складу, внутри которого он и застал жующего Жоржа с какой-то девицей из шоу, которая была одета в вещи Милочки, но передвигалась с грацией беременной коровы. На обоих подростках почему-то натянуты мокрые тряпки, частично скрывавшие очертания тел.
- Ну, эта барышня явно не из подтанцовки, - подумал Хён, наблюдая за компанией из-за выступа в стене, которых тут по всем стенам было превеликое множество. Вдруг он почувствовал легкое дуновение, как будто сквозняком повеяло, и посильнее вжался в стену. Из темноты коридора приближалась мужская фигура. Судя по едва слышным уверенным размашистым шагам, это был хозяин замка. Сейчас он застукает воришек, но ничего криминального в том, что дети захотели есть и взяли немного продуктов, не усмотрит ни один взрослый человек в наше время. Хён предпочел не вмешиваться, чтобы не выдавать своего присутствия раньше времени, но он, однако, все-таки метнул в Жорку крошечный камешек, который случайно нащупал под ногой.
Жорка напрягся и замер; не понимая, что и откуда ему прилетело, он начал озираться вокруг, потом прислушался и тоже распознал приближающиеся шаги. Быстро распихав провизию по карманам, Жорка вынырнул из кладовой, преспокойно закрыв внутри неуклюжую девицу, не пискнувшую даже в полной темноте, а сам накрылся сырой тряпкой и вжался в уступ между колоннами, почти напротив того места, где прятался Хён, чьи ноздри активно начал щекотать запах еды. То ли странная ситуация всколыхнула какой-то триггер, то ли обострившееся в темноте обоняние подвело, то ли дало о себе знать качественное копчение невероятно ароматной свиной грудинки, заманчиво попахивающей из-за неплотно прилегающей двери кладовой, но Хёну вдруг невероятно захотелось есть! От голода закружилась голова и он чуть не вывалился из своего укрытия прямо под ноги Мессиру, сжимая двумя ладонями со всех сил собственный желудок, готовый заурчать на весь замок, как вдруг из стены выросли женские руки. Одна из этих рук плотно прижала к стене опешившего, да что там, в край охреневшего Хёна, а другая засунула ему в рот кляп! Из восхитительного, свежайшего слоеного профитроля с паштетом! И нежно прикрыла ладошкой его жующий рот, как бы призывая к молчанию. Хён сдался. Он понимал, что в замке и отравить могут, но чуйка безошибочно подсказывала: это кто-то из своих, можно доверять, и только он так подумал, как руки отпустили его и исчезли в каменной кладке вековых стен подвала. Дожевывая в такт ускоряющимся шагам, уже совсем близким, телохранитель решил проследить и за одним, и за другими, не без основания предполагая, что Жорж шпионит за владельцем замка. Или, все совсем наоборот, и Мессир преследует юного гения с его неуклюжей пассией, потому то и запрятана она в кладовке на всякий пожарный случай.
Тем временем Мессир, а это действительно был он, практически поравнялся с Хёном и внезапно остановился посреди темного коридора. Ни Хён, ни Жорж, ни даже девчонка в кладовке ничем себя не выдали, но странный хозяин замка все равно медлил, словно чего-то ждал, и бормотал про себя неразборчиво какие-то слова, смысл которых уловить было сложно. Бормотание становилось громче, послышались звуки цокающих копыт, и из мрака подземелья показалось странное туманное приплясывающее облачко, из которого все отчетливее проступали очертания лошади. Точнее, коня. Довольно крупного и абсолютно черного, но такого холеного, что бока его лоснились даже во тьме. Конь подошел покорно склонил голову перед Мессиром, громко фыркая и стуча копытом так лихо, что высекаемые искры могли бы отразиться в Жоркиных очках. Но, волею милостивой судьбы, очков он больше не носил. С помощью стопроцентного теперь зрения Жорж заметил Хёна, буквально впечатавшего себя в противоположную стенную нишу и внимательно следящего и за Мессиром, и за самим Жоржем.
Мессир вдруг заторопился. Он подхватил поводья и повел коня вперед, к винному погребу, очень быстрым шагом, продолжая бормотать под нос какую-то одному ему ведомую ахинею и похлопывая коня по округлому боку - выше не доставал. Они шли, ускоряясь, не к двери, расположенной правее, а прямиком в поперечную стену, и расшиблись бы насмерть, если бы стена не начала медленно раздвигаться, послушно пропуская хозяина в глубь подземного лабиринта. Прямо на ходу Мессир буквально взлетел на спину высоченного коняки, без всякого седла и без стремян, и пришпорил его шипами, торчащими из запяточников высоких сапог, одновременно натянув поводья на себя. Конь громко заржал, встал на дыбы, передними копытами рассекая клоки вылетевшего из лабиринта тумана, и растоптал какого-то светящегося слизняка размером с большую собаку, попытавшегося напасть на непрошенных гостей.
Этого секундного замешательства и небольшого свечения от слизня вполне хватило: Хён и Жорж переглянулись, увидев друг друга, и, синхронно кивнув головами, выскочили из своего темного убежища, чтобы нырнуть в еще более темную бездну лабиринта, вслед за Мессиром, чей конь, казалось, летел, не касаясь копытами зловонной жижи, в которой кто-то копошился и пытался укусить за ноги то Хёна, то Жору, то…непонятно откуда взявшуюся Жоркину пассию, невозмутимую, как скала!
Глава Двадцать Шестая. Все пути ведут в ...
Странный и причудливый Этрилонум был ничуть не страннее или причудливее всех остальных миров; все пути здесь тоже сходились иной раз в единой точке, абсолютно не считаясь с чьими-либо желаниями или ожиданиями. Вот и теперь, когда одному из героев понадобилась заколдованная одежда, нашим смелым спасателям Милы из отряда под предводительством Носферату пришлось слегка отклониться от курса и навестить полулегальное местечко на границе с ледяными пустынями. Направив свой транспорт к границам магического поля, туда, где прятались вольные маги и волшебники, не пожелавшие участвовать в городской иерархической системе раздачи социальных благ, заговорщики принялись разрабатывать стратегический план освобождения юной девы из цепких лап принца. Сомнений в том, что Мила во дворце, не было ни у кого, а зря!
Дело осложнялось, или же облегчалось, тем, что весь Этрилонум готовился к единственному доступному здесь массовому развлечению, то есть к Чудовищным Гонкам, проводимым периодически для поддержания силового магического поля за счет объединения эмоций горожан в едином порыве. Для участия в гонках вызывались смельчаки со всего подземного царства, но чаще попадались бедолаги с девизом «Слабоумие и Отвага». Наличие же достаточно сильного игрока всегда вызывало бурный интерес, и закачка поля происходила с умноженной силой, ведь призом назначен трон. Наследный принц Саудер сам лично принимает участие в каждом этапе, а победитель получает титул и все королевство в придачу! Такой вот суперприз.
Носферату рассказал, что Чудовищные гонки предполагают три этапа. В первом игроки верхом на своих монстрах соревнуются в преодолении наружного участка трассы со сложным ландшафтом, названным довольно поэтично – Гребень придворной Дамы.
Во втором уцелевшие демонстрировали физические и магические навыки, а также умение обращаться с монстрами, от которых игрокам предстояло спасаться в адских каньонах имени наследного принца Саудера, самого справедливого и честного правителя. Вышеупомянутые каньоны славятся ужасной жарой и искажениями пространства, они подпирают дворец и имеют прямой вход в просторные, мягко говоря, церемониальный и тронный залы, выходящие в королевские покои, примыкающие к ледяным пещерам с противоположной стороны дворца.
В третьем этапе испытаний победитель выходит сражаться один на один против самого принца, при помощи жребия получая чудовище и оружие. Третий участок трассы пролегает в ледяных пещерах Призрачных Мантий, в самом страшном для всего подземного мира месте, откуда неоднократно выходил невредимым только непревзойденный наследный принц Саудер, доказывая каждый раз на деле свое потомственное право на трон.
Правила, как и сами гонки, учредил тот же наследный принц Саудер, будучи справедливым и демократичным, и сделано это было ради единственного брата, принца Даниэля, имевшего неосторожность появиться на свет вторым, чтобы уравнять шансы братьев и не допустить двоевластия. Принц Даниэль, кстати, никогда не помышлял о королевских лаврах, вел себя очень скромно и даже замкнуто, предпочитая общество книг и манускриптов. Ни разу предоставленной возможностью он не воспользовался и не заявлял себя в качестве гонщика.
Тем не менее, массовость среди участников приветствовалась, ведь только так гонки достигали необходимого уровня зрелищности. Потому-то к участию и допускались все абсолютно, но для первого этапа требовалось предъявить своего ездового монстра.
Трибуны зрителей представляли собой парящие над трассой решетки, где горожане защищены от чудовищ, как у нас в цирке – от хищников, но могут наблюдать за открытыми участками. То, что творится в закрытых пространствах, обычно проецируется над дворцом прямо на темные своды верхних городских заграждений.
Профессор предложил заявить Вадима как гонщика, а Носферату раздобудет ему монстра попокладистее. В идеале кридлакка, потому что с ними наш герой уже знаком, а пару заклинаний выучить для артиста, запоминающего гигабайты текста, вообще не проблема. Пока Вадим будет соревноваться с принцем и толпой оборванцев, профессор с Носом проберутся во дворец и найдут Милочку; благо, доктор Рубинштайн хорошо помнил соседскую малышку и был достаточно близок с семьей, чтобы девочка ему доверилась. А Носферату, оказывается, был королевским пажом в далекой юности и знал дворец, как свои пять перепонок. Он проведет Милу и профессора ко входу в каньон. Между тем Вадим должен припарковать своего кридлакка там же, у каньона, и выразить желание вступить во второй этап гонок. Но Нос, профессор и Мила, уже наверняка будучи объявленные беглецами, якобы угонят кридлакка и Вадима дисквалифицируют, просто сняв с трассы и выдворив за пределы дворца, где они и встретятся, чтобы вместе отправиться в обратный путь. На Землю.
Но, сейчас не об этом! Пока троица строила грандиозные планы, Мила чуть было не угодила в новую передрягу, ломая как все планы, так и крылья, и судьбы, и родственные узы. А несвятая троица новоиспечённой команды спасения добралась до ледяной провинции на своём летательном аппарате, который завис в метре от поверхности грунта и отказывался двигаться дальше.
- Приплыли, - констатировал Нос и выпрыгнул из лотка, бесшумно приземлившись.
- Ну, приплыли так приплыли, - повторил Вадим и тоже выпрыгнул, тут же провалившись в сухую почву по самые скулы, вызвав волну сверкающей ледяной пыли и новый приступ вампирского веселья, чем в некоторой степени раздосадовал профессора. Тот уж начал было сомневаться, стоит ли заявлять соседа на Гонки, но всё решил слепой жребий. Точнее, одноглазый. Если бы спасатели не были столь самонадеянны, ничего подобного не случилось бы.
Глава Двадцать Седьмая. Отшельник и Одноглазый жребий.
Хохот Носферату эхом разнесся по раскинувшейся в низине ледяной пустыне. Пока они с профессором затаскивали обратно два колгановских метра живого веса, было слышно, как осыпаются вдали резонирующие ледяные иголочки с продолговатых кристаллов, из которых и состояла сплошь эта дикая местность.
- Красиво, конечно, но идти-то как? – поинтересовался вынутый из колючей пыли Вадим, извлекая из лодыжки внушительных размеров кристалл, - Эта штука изо льда, но, бьюсь об заклад, что лед не из воды! И он не тает.
- Так оно и есть, - сокрушенно согласился профессор, - не тает, зато горит.
- Благо, здесь нет кислорода, так ведь, - с мальчишеской надеждой в голосе уточнил Колганов, - Нос говорил, что мы дышим магией.
- Магия закончилась ровно на этой границе, сэр. Вы изволите дышать тем, что производят местные шаманы ради собственных нужд. Это место считается нейтральной территорией, где каждый сам за себя. Как могут, так и выживают.
- Ты хотел сказать, существуют, - поправил Носа Вадим, пытаясь отряхнуть колючую пыль, которая делала его похожим на огромный имбирный пряник в сахарной обсыпке.
- Нет. Сэр. Здесь выживают только живые человеческие люди.
- Так, у вас еще и неживые нечеловеческие люди имеются, - искренне изумился шокированный артист, - и, как же это?
- Как-то так, мой друг, чего тут только нет. Этрилонум колониальная планета, и все его адские кошмары лишь результат некогда совершенных ошибок, - вмешался в разговор мудрый профессор, беспомощно разводя руками, - причем, нет никаких гарантий, что не станет хуже. Нам пора идти.
- Я с радостью! Куда и как? – Вадим недоумевал, - каким же образом тут ходить, если кругом пыль? Я ж вам не цветочная фея, чтобы порхать бабочкой.
- Если есть цель, найдется и путь – сумничал Нос, которому все путешествие доставляло наиневероятнейшее удовольствие. Он откровенно шалил и баловался, при этом ни разу не пожаловался ни на что и был до отрыжки галантен. Не подкопаешься.
- Когда найдется, я пойду первым, - почти огрызнулся человек-пряник, и стоило это сказать, как ледяная пустыня начала менять свою конфигурацию. Налетевший ветер сдул невесомые барханы ледяной пыли, обнажая нечто среднее между застывшим руслом реки и обыкновенной ледяной горкой, - Эту горку ты назвал Путь?
- Да сэр. Изволите пойти?
-Изволю, упырь, изволю, не сумлевайтеся, - ответил Вадим, свешивая из лотка босые ноги, уже изрядно пораненные, - А, вот ты не Нос будешь отныне, а Хобот!
-Прекратите! Что за ребячество, - вмешался профессор, - расколдуйте уже эту штуковину да на ней и поедем с ветерком, пока буря не началась.
- Какая такая буря? Я про этот мир постоянно узнаю какие-то новости!
- О, да, сэр. Постоянство признак мастерства, так же у вас говорят? А у нас говорят «двляаятмгт торвыщхо» - прошипел он нараспев, - тем самым обеспечивают гостям комфорт и безопасность. Прошу держаться крепче, - Носферату забрался в лоток и опустил его на скользкую поверхность.
Не успели они моргнуть, как оказались в другом конце пустыни с обожженными холодным ветром лицами, а Вадим и вовсе обморозил себе почти всего себя: торс, лодыжки, голени и пятки. Про мелочи типа пальцев и ушей даже говорить не стоит. Они распухли и покраснели. Глядя не него, Нос с профессором переглянулись и хором произнесли одно слово:
- Отшельник!
- Что опять? – сразу же отозвался за спиной неожиданно приятный молодой баритон.
Все обернулись. Когда, как, кто и откуда – четыре вопроса, задаваемые Вадимом чаще всего, снова промчались у него в голове, но Отшельник считывал мысли получше любого детектора, хотя не было даже понятно, откуда исходит звук. Кругом пустыня и никого. Одни только кристаллы, торчащие тут и там на манер земных айсбергов или ледников, но значительно крупнее и прозрачнее.
- Вам незачем вдаваться в подробности – ответил баритон вслух. Идемте в дом.
- ДООМ? ГДЕЕЕ?
Профессор впервые с трудом сдержал улыбку, глядя на полнейшую растерянность Вадима и нарочитую невозмутимость бывалого вампира. Их постоянные пикировки начинали забавлять, но надо бы уже раскрыть секрет, пока Колганов не обморозил выпученных глаз и отвисшей челюсти.
- Расфокусируйте зрение, мой друг, и вы все увидите. Здешние ландшафты сами приспосабливают под себя мозг землянина, нужно только немножечко им помочь.
Фокус с расфокусом удался. Сквозь туманность прищуренных глаз выплыл сперва высокий стройный силуэт в капюшоне, а за ним и геометрическое строение, примостившееся между двух гладких кристаллов. Вся эта композиция располагалась на расстоянии вытянутой руки, и Вадим с трудом верил глазам. Дальше стали проступать совсем другие очертания: гроты со сталактитами и сталагмитами, замерзшие водопады, странного вида штуковины, отдаленно напоминающие деревья и застывшие существа в белых одеждах, как у монахов. Если бы профессор не вытолкал Вадима из лотка на шуршащую тропинку, ведущую к дому, тот вплоть до второго пришествия разглядывал бы прелести ледяной пустыни, как Кай, которого украла Снежная Королева и заставила складывать слово «вечность» из букв А, П, О и Ж.
Внутри было еще темнее, чем снаружи, и нисколько не теплее. Пропустив гостей вперед, Отшельник встал на пороге, сгреб в ладонь немного невидимого чего-то на уровне подвязанной вместо пояса веревки, и кинул это в один из темных углов. Уже в полете загораясь, искра долетела до угла и вспыхнула вдруг ярким пламенем, озарив обычную малогабаритную холостяцкую квартиру, которая могла с успехом находиться где-нибудь в Бибирево! В девяностые! Только камин и отсутствие всяких электроприборов свидетельствовало о подделке. Даже туалет и ванна имелись. Первым делом туда и отправили Вадима, потому что пыль и остатки одежды сыпались с него, как перхоть с шелудивого пса. Обморожения и всякие порезы Отшельник вылечил беглым взглядом, после чего его захотелось немедленно позвать с собой на тайную операцию по спасению Милки и уговаривать до полной капитуляции, но неизвестно, кто он и насколько можно ему доверять.
Намывшись с невероятным кайфом обыкновенным хозяйственным мылом, вышел Вадим из ванной и оцепенел, чуть не лишившись дара речи. Перед ним плясали штаны. Сами по себе. Без никого. Рядом подскакивали какие-то чуни, типа валенок, но короче и тоньше, на мощной подошве с протектором, как у трактора. Длинная рубаха с рукавом размахивала трусами-боксерами в упаковке с китайскими иероглифами и довершал безобразие летающий вокруг лапсердак, довольно добротный и очень теплый, на первый взгляд. Вещи наплясались и сдались новому хозяину, выронившему полотенце от неожиданности, за что тут же получившему от рубахи звонкий шлепок пакетом с трусами по тому месту, которое оные должны были прикрывать.
Наспех облачившись, Колганов собирался по привычке надеть часы, но поздно спохватился. Часов не было. Мылся он уже без них. Именной хронометр с гравировкой, подарок коллег на юбилей службы в любимом театре. Э-эх. Теперь уж и не сыскать.
Отшельник и профессор тем временем пили чай, сидя на диване, а Нос изучал многочисленные скляночки на столике в углу. Это были самые настоящие колдовские зелья, и надо было подобрать подходящее, чтобы Вадим стопроцентно избежал участи накормить собой голодных монстров и уж точно победил в первом этапе гонок.
Отшельник ткнул тонким пальцем в мутную зеленую бутылку.
- Эликсир из Пакселя бери, не ошибешься. Капля превращает любую кошмарную тварь в ласкового котенка, хозяина запоминает навсегда, слушается беспрекословно, но буквально. Наносить наружно, можно сперва на себя, а потом потереться дичь. Если человек, вообще ничего не станется, если антропоморфный монстр или мутант, или какой-никакой полукровка, то тоже превратится в покорного слугу, стоит на него капнуть или руку в эликсире об шкуру вытереть. Можно ногу, как пойдет. Работает и на разумных, и на неразумных, и на метановых, и на кремниевых, на органику, на всех. Кроме живых человеческих людей.
Вадим не выдержал:
- А, что это за неживые нечеловеческие люди, может мне кто-нибудь объяснить?
Все дружно оглянулись и посмотрели на Колганова, как на дурачка. Отшельник ответил по-деловому коротко:
- Например, зомби. Или големы. Тело и память есть, а душа и разум отсутствует.
- Как отсутствует?
- Напрочь. За ненадобностью. Эликсир упаковать? Как платить будете?
- Чистосердечно! Картами, ассигнациями, криптой, бухлом, натурой, борзыми щенками. Что вы предпочитаете в это время суток? Сбербанк онлайн? – съехидничал Вадим, и Отшельник в голос расхохотался, да так, что склянки с зельями тоненько зазвенели.
- Уплачено сполна! Забирайте эликсир и уматывайте, пока вашу девчонку Властитель не загробастал. Катакомбы вам не королевский дворец, оттуда вы ее ни за что не выцарапаете, - с этими словами он сунул зеленый пузырек в руку Вадима и легонько ткнул его посохом в спину. Моргнув, он оказался один посреди ледяной пустыни, и, как ни щурился, как ни звал, ничего и никого не видел и не слышал. Идти было опасно, под ногами ледяная пыль, и она почему-то сейчас особенно громко шуршала, приближаясь и нарастая волной. Обернувшись на особенно громкий звук, наш герой вдруг узрел, как за его спиной собирается настоящее цунами из пыли; волна стремительно нарастала и уже совсем нависла над Вадимом, как вдруг из середины показался гигантских размеров глаз. Глазище! Отважно сжав флакон с эликсиром в руке, Колганов выдернул зубами пробку и виртуозно плюнул ее прямо в разверстое око, помятуя, что главное – попасть. Далее достаточно и капли. Зажимая пальцем бутылек, он решил, что не доплюнул, ведь глаз замер и никак не реагировал, а цунами почему-то все никак не обрушивалось. Тут до героя дошло, что песчаная волна и есть чудовище, и, осмелев, он приказал монстру убираться восвояси. Монстр восвоясей не разумел, потому не двигался и ждал более понятных вводных.
- Домой иди, но тихонько, - сжалился герой, - в нору или где вы там водитесь.
Глаз послушно закрылся песком и цунами поползла, пригнувшись, в сторону полыхающего на горизонте чего-то непонятного. Да, и горизонт ли это? И, где все?
- Да, здесь мы, здесь. Держи пробку, - ответил вслух баритон, и артист снова очутился в холостяцкой квартирке Отшельника, - Он тебя выбрал, теперь ты участвуешь в состязаниях.
- Кто Он?
- Так этот самый, одноглазый Жребий, - Отшельник уставился на вампира, - Носферату, шельмец, ты что, не рассказал ему о пророчестве?
- Как-то все было не до того, у нас очень насыщенная культурная программа, и мы страшно спешим, рад был встрече, - затараторил Нос, буквально запрыгивая в лоток и затаскивая туда профессора, - Сэр, вы остаетесь?
- Сэр идет с вами, сэр, - Вадим кратко откланялся и прыгнул в лоток, оттолкнувшись ногой от порога, - Благодарю вас, Отшельник, и верю, что смогу отплатить при встрече!
- По вере вам и воздастся, - прозвучал баритон из охватившей все тьмы, и оттуда же прямо в лицо Вадима прилетела войлочная шляпа, - Подарок на удачу!
- Спасибо!!!
Они снова неслись по замороженной колее быстрее ветра, пока не уткнулись в горячую мягкую пристань терракотового цвета. Из пыли и тумана выступали величественные дворцовые стены. Площадь перед воротами была полна всякого странного люда и зверья. Благодаря вновь обретенному магическому полю, лоток легко поднялся в воздух и завис в сторонке. Именно из-за поля языковой барьер в Этрилонуме отсутствовал, но некоторые маги умудрялись говорить на своем, особенном языке, понятном только своим. Несмотря на это, главная новость у всех была одна:
Все ждали и встречали Избранного!
Глава Двадцать Восьмая. Пророчество о Восвояси.
Народ на площади толпился и чего-то явно ждал, придерживая ручных чудовищ, как собак, на поводках; животины подвывали и разбрызгивали слюни, периодически порыкивая на других монстров, пока в тучах над дворцом не показался светящийся шарик типа очищенного апельсина с дольками. Он распухал и становился прозрачнее на глазах, пока не превратился в голографическую сферу, внутри которой отчетливо было видно ошалевшее лицо Вадима Колганова, произносящего зловеще-непонятное заклинание «Восвояси»!
- Эт-то что еще за нафиг? Я типа и здесь популярен? – недопонял заслуженно народный артист, а Носферату прыснул в кулак и вдруг как-то очень активно свалил:
- Покину вас, долг зовет меня на поиски подходящего для гонок кридлакка, - махнул крылышками и был таков. Профессор сдержал улыбку, как преподаватель со стажем, и терпеливо пояснил:
- Среди горожан бытует великое множество мифов, и в одном из них говорится о пророчестве. История длинная, присаживайтесь поудобнее.
Еще до рождения принцев, когда Этрилонумом правила Наследная Принцесса Хладвига, в этот мир явился прекрасный иноземец. И искал этот иноземец здесь свою пропавшую жену, а нашел Хладвигу. Он утверждал, что принцесса похожа на пропавшую в точности, и, когда они поженились, принцесса стала Королевой, а иноземец-Королем. Все было хорошо, но короля одолевали пророческие сны. Сперва он предсказал, что бесплодная королева родит ему двоих сыновей и даже назвал чудодейственное средство. Так и вышло. Средство нашли, но что это было, никто не знает; состав до сих пор не разглашают под видом королевской тайны. Потом правителю приснилось, что Властитель пойдет на них технологической войной и это вызовет ряд катаклизмов, превратит планету в адский мир, уничтожит время и смерть, но вместе с тем уйдут болезни и изнуряющий труд. Так и произошло. Теперь с Властителем и его армией подписано вечное соглашение и закреплено магической печатью, а границы влияния строго поделены.
Дальше больше, королю постоянно снились мутанты, чудища и монстры, которые действительно наплодились в топких болотах, видимо, не без помощи инфернов. Кое-как разобравшись с этой экологической катастрофой, иноземец увидел во сне прообраз магического поля и альтернативных источников волшебной энергии. После технологической войны вся техника была уничтожена и народ прозябал в доисторическом мраке, подвергаясь нападениям монстров и страдая от болезней, холода и голода. Поле стало настоящим спасением, но не все захотели жить по его правилам. Потому что держать под контролем эмоции очень сложно. Горожанам пришлось отказаться от всех видов раскачивания эмоций; от веселья, секса, радостей и горя, ибо все это расшатывало поле, которое тут же отторгало нарушителей своей безмятежности.
Первыми выпали из поля инферны, они находятся на низкой ступени эволюции, близко к животным, и поле их отторгло как вредоносных, вышвырнув за пределы города. Тогда они ушли в катакомбы к Властителю, который рад был пополнить свою армию рабов. Маги и чародеи ушли сами, поле для них слабовато и только мешает творить свое собственное колдовство. Многие из них очень могущественные, но всем известно, что истинная магия никогда не жаждет власти. Мага одолевает неутоляемая жажда познания бытия, а эта отрава похуже любого яда и захватывает полностью, с головой и потрохами. Служить маги не умеют, прислуживать тоже, строем не ходят и под дудку не пляшут, богатств и комфорта не ценят, от лишений не страдают, ни в ком и ни в чем не нуждаются; в общем, бесполезные для государства существа. Помимо прочего, они безопасны, потому что между собой не дружат, сделок не заключают, союзов тоже. И, конечно же, их никто не стал ни держать, ни преследовать. Маги заселили безжизненные ледяные пустыни, но некоторые ушли еще дальше, в жаркие части планеты. Кстати, Этрилонум сравнительно небольшая планетка, насколько можно оценить сейчас, когда ее большую половину покрывает магическое поле, искажающее пространство. В поле никто не работает. Это не нужно. И горожане начали скучать, пошли побочные явления. Женщины не выдерживали поля, большей частью просто сами посходили с ума, остальных забирала скука. Энтропия наращивала свое могущество.
Вадим внимательно слушал и не перебивал. Профессор продолжил:
- Много еще было разных пророчеств сделано странным королем-иноземцем, но однажды он пришел к своим сыновьям и поведал им о Чудовищных Гонках. Король прощался. Он повелел принцам строго-настрого всегда быть честными и справедливыми, не требовать от подданных того, чего не могут сами, быть примером, жить по совести, потому что дети должны будут позаботиться о матери и о королевстве, так как королю придется покинуть этот мир и перейти в следующий.
Также в пророчестве было сказано, что когда-то придет в этот мир другой иноземец, смертный. И вернет миру время, изменив ход истории. Он принесет в избытке радость и смех (а это, надо отметить, местная валюта, типа биткоина), чем обрушит экономику Этрилонума и уничтожит Город Грехов. Маги будут выступать на его стороне и дадут ему странное магическое имя на неслыханном языке. Монстры склонятся перед ним. И вернутся женщины, и обрушится поле, и освободятся души, и смертность тоже подскочит, но народятся дети, не знавшие поля. С этим иноземцем, по завету короля, принцы должны вступить в честный бой и защитить свое королевство. Правда, как именно, в пророчестве не сказано. Есть только упоминание об Одноглазом Жребии, последнем пустынном монстре, которому приписывают сильную интуицию, и якобы именно этот монстр выберет иноземца для участия в Гонках. Теперь за одноглазым следят, а каждого бедолагу, которого видит монстр, автоматически записывают как участника соревнования, называют избранным и ждут исполнения пророчества с ужасом и надеждой.
- А, на что надеятся-то, чудики? Им же ясно и конкретно предписан крах системы, - изумился Вадим.
- Мой друг, не все так просто. Горожане хотят перемен. Они хотят радоваться, грустить, дружить и любить, хотят детей и семьи. Но, боятся, что снова вернутся смерти и болезни, тюрьмы и больницы, придется строить школы и работать, время укоротит существование и понудит снова входить в этот круговорот обмена душами и телами. Это пугает, хотя никто из горожан уж и не помнит тех времен.
- Ну и дела. И, где же носит этого миссию? Кто этот избранный-то по факту?
- Вы, сэр! – в беседу встрял вернувшийся Носферату, восседавший верхом на очень круглом кридлакке, которого поощрительно похлопывал по крупу, как лошадь, пока тот ненароком запылесосил в себя пару зазевавшихся горожан, - Мика, плюнь, кому сказал!
Кридлакк послушно срыгнул, освобождая уже забалдевшую от наркотической слизи добычу.
- Умница! – похвалил его Нос и погладил по тому месту, где предполагалась шея, - Лучший в помёте!
Последняя фраза была обращена к Вадиму, еще не отошедшему от новостей и вновь обретенной роли миссии - революционера, разрушителя поля и зачинщика дефолта.
- Не хочу я ничего рушить и ни с кем воевать! – возмутился Вадим, - давайте как-нибудь без этого обойдемся. Поговорим с принцем, объясним ему все, заберем Милу и отыщем дорогу домой. Он же типа нормальный малый, судя по вашим рассказам, самый справедливый и демократичный, и все такое.
- Да, сэр, но он Наследный принц, сын короля и королевы. Дворец не проходной двор. Надо доказать право говорить с принцем в честном поединке. Он будет сражаться до конца. Боюсь, у вас не выбора, сэр, даже если девушка останется здесь навсегда, вы вынуждены все равно сразиться и выиграть Гонки. Теперь вас зовут Восвояси. И, можете называть меня Хобот, если вам от этого легче.
Глава Двадцать Девятая. Все пути ведут в… ну, вы и сами помните.
Васин голос ощутимо слабел, но Милу почему-то это не особенно беспокоило. Ни на чем не основанная, но совершенно неубиваемая вера в то, что все будет хорошо и вскоре они вернутся домой, полностью завладела всем ее сознанием. Этот странный мир давал ей роскошные преимущества, но почему-то отнести их не на свой счет, а в заслугу ангельскому присутствию, Милка не догадывалась. Она ничегошеньки не знала о хранителях, была по-детски беспечна и даже умудрялась находить в этой патовой ситуации плюсы.
Достигнув каких-то странных построек, один в один, как на заброшенном японском острове, дракот плавно приземлился. Уксус заворочался, прищурил глазки и в животике у него заурчало. Не успела Мила выпустить малыша, как он открыл маленькую пасть с остренькими зубками и громко мяукнул чистейшим ультразвуком, за что получил от Ацетона: щелкнув хвостом в опасной близости от пищащей моськи звук удалось прекратить, но у Милы уже состоялось ощущение контузии. Теперь она проверяла, не пошла ли кровь из ушей?
- Мне надо его покормить, - сказал Ацетон и улегся на каменный выступ. Малыш тут же пристроился под передними лапами, нашарил сосок и заурчал от удовольствия.
- Так ты дра-кошка? – изумилась Мила.
- Ну, да. Не гермафродит же. Так-то меня Тони зовут. Ацетоном прозвал один пленник из вашей расы. Он делился со мной едой и убеждал инфернов, что я ядовитый кот и меня нельзя есть.
- Инферны что, едят котов?
- Предпочитают кошек, но и котами не брезгуют, и крысами, и тараканами.
- Погоди, так ты же не совсем кошка. Ты драконовая кошка.
- Ну, тогда была простой, обычной дворцовой кошкой из свиты королевы-матери. Это теперь такая вот стала, после опытов, и мне все нравится.
- Королева ставит опыты? И, во дворце инферны?
- Нет, глупенькая! Королева находится у Властителя в инфернарии, как гарант Великого мирового соглашения. Она взяла с собой несколько дворцовых кошек, и меня в том числе. А Властитель большой любитель экспериментов и всяких там изысканий. Сперва он сделал нас говорящими, а потом скормил мне драконовую мышь, и вот результат. Уксус тоже плод колдовства, но я не в обиде. Даже благодарна, - и дракошка ласково лизнула малыша в пушистый лобик.
Пока они болтали, профессор куда-то запропостился. Он отошел «по нужде» и пропал. Когда Уксус наелся, Милка спохватилась и собралась-было искать профессора, но дракошка ее остановила. Она посмотрела своими желтыми глазами и спросила:
- Ты ему доверяешь?
- Да, - растерялась Мила.
- Почему? – логично поинтересовалась желтоглазая, вылизывая свое чадо.
- Н…не знаю, - развела руками Милочка, вдруг осознав, что у нее действительно не было никаких причин доверять этому человеку, кроме того, что он когда-то жил по соседству.
- Просто выслушай меня, хорошо? Это профессор за все время, что сидел в карцере, ни разу не был кормлен. И я не видела, чтобы он хоть раз снял очки или галстук, - дракошка говорила тихо и многозначительно помахивала кончиком хвоста.
- Я не понимаю, к чему ты ведешь? Он что, не человек? Или уже умер? Или, еще что похуже? – забеспокоилась Милочка.
- Похуже. Есть подозрения, что это мимикрид.
- Ми-ми-кто?
- Мимикрид. Такие паразиты. В Этрилонуме они водятся. Страшная зараза! – прежде, чем продолжить, кормящая мать оглянулась и понюхала воздух, - сами по себе бесполезные, но они превращаются в тех, кого съели или в тех, кто сожрал их, постепенно завладевая всем: памятью, разумом, чувствами. Они даже могут верить, что являются теми, кого поглотили, настолько велика их способность к перевоплощению. Но, есть особенность, и состоит она в том, что, поглощая людей, они воспроизводят одежу, обувь, очки и прочее как часть тела, а не как съемные детали.
- Божечки, ужас-то какой, - ахнула Милка и закрыла лицо руками, - Что же нам делать?
- Не паниковать. Пока мимикрид не знает, что его раскрыли, он сам верит, будто является другим существом, полностью пользуясь его памятью и нервной системой в целом. Потому и получается очень похоже. Но, как только он поймет, что обман раскрыт, начинает искать нового донора и нападает. Ему без разницы, в какой вид контакта вступать. Съест он тебя, прислонится или ты его проглотишь, все равно постепенно мимикрид станет тобой. Главное, не трогать и не провоцировать.
- И что, теперь мы обречены?
- Нисколько! Есть один маг, который нам поможет. Заодно и светлячка в тебе выключит, а то очень уж в глаза бросаешься. Нам все равно по пути. Только не зевай и не будь дурой, - дракошка поднялась на мощные лапы и потянулась, давая понять, что разговор закончен.
Неожиданно вернулся профессор. Он буквально выбежал опрометью из-за поросшего красными волосами дерева, стоящего вдали. Очки его были грязны, лицо испугано. Переведя дух, он сообщил, что видел призрака, и так испугался, что не сумел даже снять штанов, да и вовсе потом перехотел.
- Старость, знаете ли, не радость, - резюмировал он с досадой в голосе, вытирая ладони о полы старенького пиджачка. Мила обратила внимание, что единственная пуговица висела на тоненько ниточке, грозя оторваться в любой миг, но промолчала. Кинув быстрый взгляд на дракошку, которой проницательности было не занимать, как и актерских талантов. С деланым, но весьма органичным безразличием она потребовала себя гладить, пока Уксус закапывал лапкой скалы.
- Летим, пока вы и носов своих не лишились, - сказала она, намекая на газовую атаку взамен звуковой.
Быстро попрыгав на драконью чешуйчатую спину, беглецы продолжили путь.
Глава Тридцатая. Куда пропал Роберто Анжелини?
Если вы никогда не предавали влюбленного в вас человека, не промышляли кражей несовершеннолетних и работорговлей в целом, вам не понять тех чувств, которые испытал Роберто, утаскивая беззащитную, хрупкую деву, доверчиво прижавшуюся к нему, в непроглядную тьму лабиринта, ведущего прямиком в ад. Конечно, муки совести никак не искупают тяжести самого преступления, какими бы благородными не казались мотивы. Око за око, душу за душу. Спасая мать, он гробил ни в чем не повинное существо, возможно, способное спасти миллионы жизней, но, как и положено эгоистичному ребенку, Роберто считал иначе; в его сознании никакие миллионы не перевешивали маму. Еще и это щенячье беспомощности и одиночества, от которого никак не удавалось избавиться, изводившее его денно и нощно, с новой силой вгрызалось в сердце, причиняя боль и пожирая силы. Роберто очень устал.
Он много работал и почти не спал в последнее время. Властитель подгонял и торопил, требуя от отца все новых и новых артефактов. Роберто приходилось добывать их самыми различными, не всегда законными путями. Наверное, скоро и этого будет мало, тогда на землю сплошным потоком повылазят такие твари, что даже Годзилла обделалась бы, будь она не вымыслом, а живым существом. Надо успеть, пока не началось. Надо успеть спасти маму, и единственный шанс – эта девчонка. Дерзкая, красивая, наивная, смешная. Чистая – вот самое подходящее слово, в нем кроется ключ, та причина, почему Властителю понадобилась именно она. Взамен он вернет душу Марии в тело Элен. Обмен телами для душ не то, чтобы нормальная практика, но в крайних случаях такое возможно. Чисто теоретически. На деле увидим.
Роберто Анжелини никогда не был простаком. То, что с Властителем не бывает честных сделок, знают даже дети, и сейчас перед великим мистификатором стояла невыполнимая задача: переиграть мистификатора величайшего в его же игре, по его же правилам, на его же территории. Весьма самонадеянные планы.
Девица пребывала в беспамятстве, что облегчало дело. Она вся засветилась и начала левитировать прямо в зрительном зале, стоило только произнести заклинание. Столько сил ушло на это представление, но иначе никак не обставить возвращение Марии. Роберто не собирался запирать мать в замке, как это сделал его отец. Он хотел показать маме весь мир, все, чего он добился и кем стал. Хотел, чтобы она гордилась его успехами и путешествовала вместе с ним по самым прекрасным уголкам Земли. Хотел для нее и за нее, не спрашивая более ничьих мнений; ни отца, сходившего с ума от напряжения и беспокойства, ни матери, добровольно сошедшей в ад ради спасения сына. Он чуть было не начал хотеть забрать себе и Милочку, наивную и нежную, но вовремя опомнился. Мила – товар. Цена обмена. И точка.
Вот так жертвенный выбор, сделанный когда-то кем-то за кого-то, запустил цепную реакцию страданий, зацепившую сейчас ни в чем не повинную Милку, чья дальнейшая судьба представлялась в самом мрачном свете. Но, Роберто злодеем не был. Он не испытывал никакого удовольствия при мысли о чужих страданиях и ни коим образом не хотел быть к ним причастным, но и собственных мучений более не желал. Потому и исполнял сейчас эти танцы на стекле, выражаясь фигурально, жонглируя чужими судьбами. Получалось из рук вон плохо. Будь ты хоть самый лучший фокусник, а некоторые вещи остаются в ведении небесной канцелярии, и лишь им под силу выдерживать такой ценный груз ответственности.
Инферны сопроводили похитителя с драгоценной ношей на плече до самой надежной, но и самой мрачной камеры карцера, куда и заключили бездыханную пленницу, а Властителю доложили, что птичка в клетке. Сам Роберто был вызван на аудиенцию, которая несколько отличалась по форме и содержанию от подобного рода встреч.
Предварительно надо бы вам сказать, что Властитель был и остается фигурой загадочной и противоречивой, но вот в чем ему нельзя отказать, так это интеллект и логика. На этих двух китах держался весь инфернарий, населенный инфернами, резко контрастировавшими между собой уровнем развития и степенью разумности. Подчиненный Властителю невероятно разношерстный народец всегда разделял цели и задачи хозяина, в силу разных причин повиновался безоговорочно, и с удовольствием пользовался плодами научно-технического прогресса, который был доступен в Этрилонуме только здесь, во владениях Властителя. И мобильная связь, и транспорт, и оружие, и прочие блага цивилизации типа спирального вечного двигателя, к которым Земля придет еще нескоро, - все это расцветало в катакомбах инфернария. Естественно, содержание сего беспокойного хозяйства дело хлопотное и дорогостоящее, а налоги, как и повсеместно, расходов не покрывают даже в аду. Как ни крути, а приходится искать альтернативу энергоемким технологиям. Благо, атмосфера Этрилонума к этому всегда располагала, хотя, в мире без времени слова «всегда» и «никогда» ничем не отличаются и вряд ли стоит их применять. Пространственные порталы появлялись тут и там с завидной периодичностью, пропуская пришельцев из других цивилизаций в мир, традиционно, но ошибочно называемый у нас подземным; Властитель умело отбирал лучших из иноземцев, предоставляя им все условия для творчества, используя каждый шанс как преимущество. Человек мог бы подумать, что Властитель хочет захватить Этрилонум, но это не так. Ни этот мир, ни какой-либо из других миров его не интересовали, кроме одного единственного мира – своего собственного. Он пытался познать глубину себя, найти грань между добром и злом, и сейчас вы в этом убедитесь.
Итак, Роберто пригласили на аудиенцию. За ним прибыли существа в белых мантиях, закрывающих фигуры с головой, которые сопроводили его в довольно тесный грот, наполненный белым неестественным светом. Былого белокурого холеного красавчика в осунувшемся бледном юноше узнать было нельзя. Глубокие морщины, избороздившие лицо, ложились кривыми тенями, а контрастный противоестественно белый свет превращал глаза в горящие угли, обрамленные тяжелыми набухшими веками. Ни дать, ни взять - утопленник.
Ни дворцов, ни ковров, ни роскоши, ни даже элементарной мебели там не имелось, только большой плоский камень, - предположительно, алтарь, возвышался вместо стола. Существа были безмолвны. Они расположились в гроте сложным порядком, только им одним ведомым, и приготовились. Видимо, к ритуалу. Или к нападению. От Властителя можно ожидать чего угодно, а Роберто, как и Мессир, ненавидел ждать; он выполнил свою часть договора и жаждал забрать мать на Землю. Где-то глубоко в его грудной клетке, рядышком с этой самой жаждой, притаился животный страх, за которым теплилась хрупким огоньком надежда, грозящая погаснуть под натиском поднимающей страшную голову совести, но где же любовь? Возможно, очень далеко. Сложно распознать «Это чувство», с которым так редко встречался и никогда не испытывал в достатке, чтобы память оживала в моменты соприкосновения с «Этим чувством». Ожидание затянулось. Роберто нервно бродил по маленькому гроту, в поисках пропавшего входа, через который его привели сюда, обходя застывшие фигуры в балахонах. Задев плечом одну из них, он чуть не разбил сустав: фигуры оказались твердыми, как камень, и холодными, как лед. Только в этот миг Роберто вдруг начал ощущать холод, возвестивший о прибытии Властителя. И странный шум, как если бы снаружи началась гроза.
Глава Тридцать Первая. По дороге в ад.
Властитель зашел через дверь, которая все это время оставалась на самом видном месте – это Роберто осознал в моменте. Потирая руки и поводя плечами, будто стряхивая с себя прохладу, он очень радушно поприветствовал гостя, после чего наехал на главного среди белых балахонов:
- Я разве приказал тащить ребенка в ледник? – гневно воскликнул он, удивленно вскинув брови, - Еще скажите, что вы засунули девочку в казарменный карцер! Идиоты!
По-отечески приобняв Роберто за плечо, Властитель повел его к выходу, оправдываясь и извиняясь за туповатость подчиненных.
- Видите, с кем приходится иметь дело. Одни бестолочи или гении. Нормального человека днем с огнем не сыскать, потому я так рад, что ты меня навестил. Могу же я обращаться к тебе неформально, ты не против?
Роберто не ответил, и Властитель продолжил самым елейным тоном, не предвещавшим ничего хорошего. Такими голосками часто детям врут про горькое лекарство, говоря, что оно сладкое. Опять же кому придет в голову спорить с амбассадором зла?
- Знаешь, где мы сейчас? На острове Ганкаджима. Мои архаровцы навели порядок в одной из шахт и сделали там жертвенник. Очень удобно, никто не мешает, но один из твоих знакомых, кудрявый юный гений, намедни обокрал нас и вынес кое-что очень важное.
- Как это касается меня и нашего дела? – спросил Роберто резко. Получилось грубее, чем он рассчитывал, ну да уж ладно, ничего не попишешь.
- В том то и беда, что напрямую! – Властитель пропустил грубость мимо ушей, - Тот русский мальчишка, будь он неладен, спёр сначала у тебя на черной мессе Зуб дракона, а потом у меня на белой мессе – кольцо твоего родителя, драконий коготь. То есть, в принципе, у него теперь есть всё, чтобы стать драконом. Представляешь себе рептилию российского менталитета, с прекрасным интеллектом и пагубными пристрастиями, например, где-нибудь в центре Европы? – Властитель хохотнул и потер ладони, - Я вот представляю, и мне этот парнишка чертовски симпатичен, но тебя предупредить обязан. Он за Милочку душу вынет.
- У меня нет души.
- И то правда! Она и не всегда нужна. О, а вот и поезд! Проходи.
Пока Властитель расплетал паутину своих раскидистых речей, он вывел Роберто из грота к какому-то странному сооружению, поросшему живописными кружевными лишайниками и припорошенному снегом. Вдоль холодных бетонных плит тянулись утопленные на метр вглубь рельсы, сверху накрытые сводчатыми прозрачными навесами. По рельсам молниеносно перемещался футуристичного вида поезд без машиниста. И без пассажиров. Властитель и Роберто были единственными. Огромные изогнутые окна не пропускали ни холода, ни жара, открывая панорамный вид на огненный океан, бушующий снаружи. Черно-бардовые тучи низкие тучи поливали пламя молниями, как из ведра. Внутри было тихо и комфортно. Слегка закладывало уши от скорости. Роберто задумался, как возможна скорость без времени, но Властитель прервал поток мыслей водопадом слов и вновь втянул его в беседу.
- Мне искренне жаль, но не я завел такие жестокие порядки. Я бы не допустил такого. Вот, взять хоть тебя: ты прекрасно себя чувствуешь, живешь среди людей по их канонам и ничем не отличаешься, но души не имеешь. И, не ты ее продал или, к примеру, проиграл в карты, нет! Она сама тебя бросила, как ненужную вещь, предала в первый же день, и сейчас прекрасно себя чувствует в райских кущах, подирая себе другое тело. А, вот мать твоя, страдалица, без души никак не может воскреснуть; мать тебя не бросала, не предавала, жила праведно, а страдает сейчас невыносимо. Ни за что, можно сказать. Ну, и кто же здесь злодей, скажите мне? Я? Нет, я просто хочу помочь. Да, я заведующий адом, и что с того? Знаешь ли, это грязная работенка, которую никто выполнять не хочет, а как изволите очищать души, если не через страдания, если таков закон мироздания? Опять же, не я это придумал! Я лишь принял порядок вещей и четко следую всем законам, потому что мне для инфернария нужна энергия, и эту энергию выделяют страдающие души. Что-то похожее на антиматерию, если ты понимаешь, о чем я. Представь на секундочку, что станется, если я уйду со своего поста и грешные души устремятся через порталы в разные миры! А, инферны? Эти глупыши, кто их кормить будет, платить им за дрессировку диких тварей типа тех милых горгулий, которых я твоему папаше подкидываю, чтоб не скучал! Это же ужас, что начнется, кошмар и хаос, они все живое поубивают или сожрут заживо. Вот и тружусь, пока меня все с дерьмом мешают. И, ничего! Держу хвост пистолетом. А, вот ты приуныл. Мне горько видеть тебя в таком состоянии, но, боюсь, тебе понадобится сейчас все твое мужество, чтобы услышать суровую правду!
- Вы не отпустите мать?
- Отнюдь! Еще как отпущу. Но, давай обсудим последствия, как взрослые люди. Кстати, нам выходить.
Глава Тридцать Вторая. Миссия невыполнима.
Зря все же Грета прозвала Хёна Доберманом. Он был, скорее, тигром или большой пантерой. С мягкой грацией шагал он вдоль стен лабиринта, вглядываясь в темноту, по-кошачьи отряхивая ноги от приставучих мелких живностей. Жорж и девица крались за ним, и путь нашей славной троицы грозил затянуться на долгие годы, а ведь след Мессира давно простыл. Горе-следопыты еще могли вернуться назад. Стена, отделявшая замок от лабиринта, почему-то оставалась открытой.
Жорка нарушил тишину первым:
- Эх, нам бы такого коня тоже не помешало. У Мессира их целая конюшня. Теперь ясно, почему у конюшен и кухонь общий задний двор. Жаль, я заклинание не запомнил. Да, что там, даже слова не разобрал. А, этот крылатый конь, он как услышал? Говорят, лошади дорогу запоминают. Вывел бы нас, куда нужно.
Пока Жорка сокрушался, чавкая по грязи ногами, Хён молча продолжал идти, справедливо считая, что лучше так двигаться, чем никак. А, розоволосая девица остановилась и начала что-то насвистывать, тихонько раскачиваясь. Будто напевала какую-то песенку. Под ее баюкающие звуки парни вдруг почувствовали непреодолимое желание спать. Морило сильно. Ложиться в грязь сперва не хотелось, но миг спустя эта мысль уже не выглядела столь отвратительной. Наоборот, перспектива свернуться калачиком под самой стеночкой в уютной жиже казалась невероятно заманчивой. Ровно до сильного толчка в спину! И Хён, и Жорж неожиданно отлетели вперед на пару метров, где розоволосая Коза уже их поджидала. С ловкостью бейсболистки отловила она двух высоких парней, и даже ухом не повела. Ей пришлось немножко потрясти их, взяв за шиворот, как котят, чтобы пришли в себя. Проморгавшись, Хён обернулся и остолбенел! Он понял, кто ударил его в спину. Копытом. Это был еще один крылатый конь, но весь в чешуе, как у крупной рептилии, без рога, но с хвостом ящера и дымом из ноздрей. Жорка тоже оглянулся и остолбенел, но опомнился первым:
- ДраКонь? Ахренеть!!! Коза, ты где его взяла! Моя ж ты ненаглядная! Ты - Лучшая!!!
Жорка попытался протянуть к животному руку, и тут же услышал, как острые зубы с громким щелчком сомкнулись возле его пальца, а затем Драконь демонстративно сплюнул кусочек откушенного ногтя.
- Ты кто, нахрен, такая? – вдруг выдал Хён на чистом русском и невольно отпрянул от розоволосой. Глаза его округлились. Даже, кажется, зрачки засветились в темноте.
Тут опешил Жорка. Он удивился даже больше, чем когда явился Драконь. Еще бы, столько лет считать иностранца немым, а тут на тебе. Еще и с «хренами»!
Пока парни изумленно таращились то на Козу, то друг на друга, девица с непроницаемым покерфейсом щелкнула пальчиками. Драконь мгновенно упал на одно колено, как подкошенный. Она залезла на массивную спину и поманила пальчиком в темноте своих горе-союзников. Номер снова сработал. Что за волшебные пальчики, подумали бы вы, и были бы правы. В нашей Козе все было волшебным, от начала и до конца. Поэтому в странном подземном мире она была своей. Немногословность и склонность решать проблемы располагала к Козе не меньше, чем привлекательная внешность, а милая неуклюжесть добавляла шарма. Жорка был сражен наповал и откровенно кайфовал в ее молчаливой компании, чего нельзя сказать о Хёне. Он не знал истории появления странной волшебницы, не понимал, что ей нужно и почему они могут доверять странному и могущественному существу с милой мордашкой. Вдруг это волк в овечьей шкуре? Хён медлил, не подавая руки, пока Жорка не подтолкнул его сзади.
- Разве у нас есть выбор? - спросил он громким шепотом, - Мы тут без нее пропадем, а Милка без нас сгинет. Давай уже, не ломайся.
Да, положение безвыходное. Приходится доверять, но сохранять бдительность тоже не помешает. Хен крепко пожал протянутую ладонь, необыкновенно твердую для девушки, и с ее помощью легко взобрался на спину Драконя, затем кое-как затащил неспортивного Жоржа. Коза подняла пальчик вверх и Драконь послушно стартовал, плавно расправив мощные крылья.
В темноте подземелья сложно что-либо разглядеть, но Хён на сто процентов был уверен, что на пальчике девицы сверкнуло кольцо в форме дракона, когда она поднимала Драконя с колена. Наверняка, Драконь связан с кольцом. Рассуждать становилось все сложнее, дышать тоже. Мысли путались, как и те странные облака, которые висели в здешнем мареве тяжелыми кусками рваной пыли, как из пылесоса, и иногда ощутимо ударяли по плечам и лодыжкам. Куда они неслись на диковинном звере в непонятном мире и как собирались отыскать Милу, никто из них понятия не имел. Единственное, что усвоила Коза из Жоркиных разглагольствований, что конь помнит дорогу, и дала ему волю нестись туда, куда глаза глядят. В отличие от остальных членов этой милой спасательной экспедиции, волшебной розоволосой девушке из зеркала все казалось донельзя логичным и правильным. Козе было совершенно безразлично, куда нестись и где находиться, лишь бы никогда более не возвращаться в скучный плен магического зеркала. После заточения любой движ в кайф. Она была благодарна своему нечаянному спасителю и решила быть ему полезной, пока он так мил с ней и восхищается ее красотой, немногословностью и прочими талантами. Эта миссия была ей очень приятна. Даже не смущал тот факт, что оба парня кинулись спасать Милу, то есть другую девушку, которая, кстати, волей случая подарила Козе столь соблазнительный образ. Розоволосая магическая девушка еще не научилась ревновать, но, ступив на адскую землю, уже вкусила порока – она переживала сейчас упоение властью и восхищением. Даже легкий страх, испытанный Хёном, льстил ее самолюбию. Коза еще не знала, сколь скоротечны и непостоянны эмоции. Не понимала, чем отличаются они от глубоких настоящих чувств, и как сильно могут ранить даже самое волшебное сердце, и потому беспечно наслаждалась путешествием.
Она не имела ни малейшего представления о будущем, потому не боялась его, однако заблаговременно позаботилась о себе и прихватила все, что считала полезным. Она не покидала пределов зазеркалья, и не знала, что брать чужое нехорошо. Она даже не понимала, что значит «Чужое». Когда в комнате Милы ей дали вещи, это было нормально, значит брать предметы можно, если они тебе нужны. И из Жоркиной комнаты кольцо с драконом и склянку с живыми маленькими штучками, точно такими же, как и те, благодаря которым ей удалось выти из зеркала, она взяла уже сама. В кладовке Коза набрала свежих маленьких профитролей с паштетом, и еще положила в карман пучок дурман-травы. Пару листочков она незаметно сунула Жорке в карман, где беспечно поедал свое печенье Карл Четырнадцатый, и теперь солидный таракан с богатырским храпом пропускал одну из самых интересных частей их общего приключения. Благо, слышно его не было из-за завывания ветра, и дурацкие облака поглощали звуки, как после контузии. Хёна прям накрыло. Его потряхивало, несмотря на всю физическую и моральную подготовку. Жорка даже начал всерьез волноваться, но Коза и здесь отличилась. Легким движением руки она жестом фокусника достала из кармана профитроль с паштетом и элегантно положила одну Хёну в рот, слегка придерживая ладошкой, как ребенку, чтоб не выронил. Тут его осенило, чьи это были руки в каменной нише! Доверчиво жуя, Хён пришел в себя. Клин клином, а шок шоком. Второй профитроль получил Жорж. Для него Коза расстаралась и нашла с заварным кремом. И, как это возможно было сделать на высоте хреновой тучи метров над уровнем непонятно чего, сидя поверх летучей зверюги, бесстрашно отпуская руки на бешенячьей скорости? Тут Козу точно ну никак нельзя было назвать неуклюжей! Ей бы в цирке выступать. Или у Анжелини.
Вспомнив о Роберто, Жорка постарался проанализировать ситуацию. В задачке есть Роберто, укравший Милу. Есть Мессир, рванувший следом. Внимание, вопрос: Какого черта здесь происходит и не сон ли это, вообще? Жорж сильно ущипнул себя и особо боли не почувствовал; сказывалось купание в сыворотке. Кстати, может и способностей каких-то поприбавилось? Так думал Жорка, разглядывая откушенный Драконем ноготь. Он даже не сразу понял, что снизу исходит какое-то странное красноватое свечение и жар. Чуть изменив положение тела, Жорж смог глянуть вниз, туда, где копыта Драконя касались невидимой тверди, отталкиваясь от нее с первобытной силой. Под ними кипела лава и застывала остроконечными башенками. Зрелище было завораживающим, и Жорж потерял равновесие. Соскользнув с округлого крупа, он бездарно, как мешок с ненужным тряпьем, полетел вниз, прямиком в раскаленную лаву, ударяясь о пыльные тучи, снижающие скорость падения.
Отряд не заметил потери бойца: ни Хён, ни Коза, ни Драконь. Так и напишут потом в некрологе: «Пропал без вести», - подумал Жорка и почувствовал, как загораются волосы на его умной, но бесполезной голове…
Глава Тридцать Третья. И снова Здравствуйте.
- Странно все-таки устроены человеки, - думала Милочка, держась одной рукой за загривок дракошки, а другой прижимая к себе свернувшегося калачиком Уксуса, - так хорошо все было, пока не закрались эти дурацкие подозрения и не отравили всю картину мира.
Теперь на сердце стало тревожно, в голове беспокойно, а в животе урчало с голодухи. Все радости померкли, и даже мурчащий пузик дракотенка уж не казался таким милым, наоборот, вселял ответственность, ведь путешествие становилось ой каким небезопасным. Где-то надо найти силу воли, выдержку, внутреннюю опору, чтобы доиграть спектакль до конца и ничем себя не выдать перед страшным мимикридом, которого нельзя ни бросить, ни взять с собой. Единственный способ предложила дракошка, и сейчас она несла Милу, Уксуса и Лжепрофессора к могущественному магу, якобы чтобы тот выключил свечение Милочки, привлекающее всяких тварей, кишмя кишащих во тьме Этрилонума.
Укол совести Мила почувствовала неожиданно! Она вспомнила, что светится не сама, а ангел внутри нее, которого не было слышно уже давно.
- Вася! Вася!!! Где ты? – мысленно позвала она. В ответ звенящая тишина. Только пролетавшие мимо дурацкие тучки с глухим бумканьем больно стукали по чем попало. Становилось жарко. Профессор уже снял свой плащ-одеяло и подложил его под себя на манер седла, предлагая жестами Милке сделать то же самое, чтобы не изжариться живьем. Под ними виднелись какие-то горящие земли и дымящиеся постройки высились вдали, на горизонте, но дракошка упрямо сворачивала в сторону сверкающих на горизонте кристаллов, отражающих красноватые блики горящего ландшафта. Щеки и лоб профессора покрылись испариной, да и Милочка выглядела не лучше, но она мужественно и регулярно поглаживала дракошку в пути, давая ей силы.
Пуговичка профессора так и болталась на ниточке, не отрывалась, но Милке донельзя не хотелось верить в его ненастоящесть! Вот не хотелось, и все! Хотелось есть. И спать. И плакать. И звать на помощь! Но, она понимала, что никто не придет, хоть обзовись! Вряд ли сейчас ее разбудит мама, и все окажется дурным сном. И, Хён не защитит, и Жорка не свалится с неба, хотя с этого героя станется! – подумала Милка, и сглазила! Из непроглядной тьмы тьмущей прямо на дракошку выпал Жорж. Волосы его стояли дыбом и слегка дымились, впрочем, как и у всех остальных. Тяжелее всего пришлось дракошке, но, как оказалось, она заприметила падающего человека и инстинктивно поймала его, после рассудительно решив скормить добычу мимикриду, если понадобится. Разбираться было некогда. Говорить невозможно. Милке оставалось только гладить дракошку безостановочно, чтобы дотянуть до более-менее безопасного местечка и сделать привал. Профессор был удивлено, но даже сквозь залитые грязью очки признал в Жорке приятеля Милки по детским играм. Еще бы, тогда они ежедневно с утра до ночи орали под окнами на всю улицу, играя то в мяч, то в лапту, и мешали профессору думать.
Жорж откровенно офигевал. Он не верил в такие стечения обстоятельств. Казалось, чьи-то невидимые руки сводят и разводят их в разных мирах за каким-то чёртом! Казалось, после увиденного и пережитого пора бы перестать удивляться, но нет, причудливый рок находил все новые зиг-заги, причудливо вплетая встречи и расставания в канву происходящего безобразия. Больше всего сейчас Жоржа беспокоил вопрос, куда Драконь уносит ни о чем не подозревающего Хёна и ничего не знающую Козу? Где их теперь искать, даже если Милку удастся спасти. И, тут гения осенило:
-Кстати, а где агрессор? Не мог же Анжелини так постареть, - подумал он, вглядываясь в сухонькую фигуру профессора.
Милка расценила его интерес по-своему, и испугалась, что Жорка спровоцирует мимикрида к нападению, и нервно наглаживала дракошку, пока та не выросла вдвое и не рявкнула на лету заветное «Хватит!»
Жара сменялась прохладой. Климатические пояса здесь, однако, крайне неудобно расположены, никакой логики. То жарища, то колотун. Плащи снова понадобились, и заветная пуговка скрылась из глаз под покровом изношенной, но теплой ткани. Милка и Жорж сидели рядом, укрывшись одним плащом, а между ними удобно примостился дракотенок, чье тепло опять было как нельзя кстати. И, в этот миг из кармана Жоржа показались рыжие усы, а затем и весь Карл, слегка потрепаный, но живой и невредимый. Милка округлила глаза, а Жорка, испуганный ее реакцией, начал оглядываться по сторонам в поисках причины, пока не сообразил, что все время путешествия Карл сидел у него в кармане. Он погладил таракана демонстративно, чтобы показать, что тот свой. Но, от прищуренного глаза дракотенка таракана не могли спасти никакие жесты. Твердо решив сожрать этот деликатес при первой же возможности, малыш мечтательно размурлыкался.
Между тем, дракошка все приближалась к блестящим гладким скалам, которые выглядели, как химические или стеклянные. Слышно было звон, издаваемый ветром, проходящим сквозь многочисленные тонкие иглы. Место выглядело еще более опасным, чем огненная пустыня. Но, с уверенностью опытного летчика дракошка забирала вправо, туда, где высились гладкие арки. То ли ледяные, то ли металлические, в темноте было не разобрать. В одну из этих арок она и нырнула, неожиданно спрыгнув на гладкую прозрачную площадку возле какой-то норы. Осторожно, чтобы не поранить ноги об острые иглы, ездоки с трудом послезали с чешуйчатой спины. Мила сама на ожидала, что разгладила дракошку до таких внушительных размеров! Пока кормящая мать потчевала проголодавшегося Уксуса, Милочка без всяких стеснений повисла на шее у Жорки, ругая его, на чем свет стоит, за безалаберность, нашетпав на ухо помалкивать обо всем при профессоре до особого сигнала и проявлять осторожность. Гению дважды повторять не надо, он и сам понял, что странный попутчик здесь не ради увеселительной прогулки, а вот для каких целей, это еще предстояло выяснить.
Накормив дитятко, дракошка трижды постучала хвостом по блестящему льду, и вдруг, откуда ни возьмись, среди звона осыпавшихся ледяных иголочек ей ответил сочный баритон:
- Пусть проходят!
- А, куда проходить, если везде скалы? – не удержалась от вопроса Милка. Баритон ответил:
- Сюда!
В скале четко проступили очертания двери, которая открылась, впуская путников вовнутрь.
Фея эры Водолея. Продолжение следует
© Copyright: Марина Булгакова, 2024
Свидетельство о публикации №224020901320
Свидетельство о публикации №224020901320
Рецензии