Первоначальное происхождение ПИ

04:13-04:23

Реня "служила" в театре. Каждое утро она отправлялась туда - часам, наверное, к 10-ти. В те дни мы снимали себе квартирку довольно далеко от центра города, а потому я подвозил её к театру на машине. А если у них не было вечером спектакля, то уже часов в 16 она была свободна.

Свободна-то свободна, да не совсем. Им там режиссёр их давал домашнее задание. На следующее утро они, актрисы, должны были показать ему, чего насоздавали.

Мы вовсе не были тогда с Реней парой. Даже после того, как мы впервые "окончательно" переспали в ночь гибели принцессы Дианы, мне всё равно приходилось завоёвывать Реню каждый день.

Солнечные дни августа, потом сентября. Это был первый этаж двухэтажного домика, выше этажом - хозяева. Машину я ставил сразу как въезжал в ворота. Соседняя яблоня, навалившаяся кроной через забор, к утру обсыпала её очень даже сладкими и большими яблоками.

Одиноко кормлю себя на кухне, сижу, наслаждаюсь полуфабрикатами какими-то типа картофельного пюре. А магазинчик там был прямо в пристрое к нашему же дому, наш хозяин сдавал под него свой гараж.  И капучино порошковый. Рене нравился черри.

И вот сижу так, питаюсь. В очередной у Рени немилости, в фазе её неблагосклонности. И входит на кухню она. У неё дело ко мне, оказывается. Ей показать мне надо то, что она насочиняла в рамках, значит, домашнего того задания, что им режиссёр назадавал на вечер. В своей комнате она, значит, потворила и теперь ей нужен зритель.

О, я с удовольствием, разумеется. Для меня это ведь знак: а вдруг, мол, сегодня мне перепадёт.
Но надо, однако, тут включиться всерьёз. Напрягаюсь, концентрируюсь, вникаю.
Включает музыку, двигается. Стоя примерно на одном и том же месте. А потому теснота кухонная не помеха.

Это у них было то, что, как потом я узнал, называлось модерн данс, а ещё контемпорари данс. А группа их называлась "Театр визии и руху". По нашему, например, так: видения и движения. Кто-то называл такое "пластической драмой".

Интересно, что на тот момент я вовсе и не видел толком их спектаклей. И про Реню как артистку особо шикарного мнения не был. И она ни разу нисколько ни рассказывала про себя, ни, тем более, себя не нахваливала. Ни себя, ни театр свой.
Собственно, вот их режиссёр и их тот театр:
Явление сценической подобной пластики было для меня не совсем ново. Годами девятью перед тем я уже пережил явление резонанса, когда впервые вдруг увидел этот феномен - а для меня оно было феноменом... Да, но что-то я лишнего расписался.
А самое главное так и не зацепил.
Вот теперь вспоминаю и понимаю, как много лет я вроде как стесняюсь, оказывается, перед народом обнаруживать эту свою линию. Которая, как теперь соображаю, вовсе и не моя. А те, кого она тоже, они нисколько никого не стесняются. Более того: именно эта их уверенность - в конкретности абстракции уверенность - во, как точно я сформулировал "это" - их уверенность эта и публику делает в ней уверенной. А я и сам в этом самом АК (арт-контакте), о котором тут всё время и речь по большому-то счёту - я и сам видел в процессе арт-контактовом, как люди преспокойно включаются в то, что в иных обстоятельствах они напрочь не разумеют.

Ну, вот к "этому" всё и подвожу. На кухне же той я впервые осмелился сам быть демиургом новых этих для меня, но вечных и наиглобальных смыслов.

И тут я вспоминаю что-то... Ещё не могу ухватить этого воспитания - но воспроизвелось вдруг ощущение моё эдакого пробоя в небеса - это когда я вдруг сообразил, как форма говорит яснее языка.
Ещё немного и я вспомню, где-когда я впервые... ах! "Забытый язык" же Фромма! Как же я забыл-то!
Но об этом в следующий раз.