Зима двадцать четвёртого года

Не то, чтобы очень тяжёлая, но очень снежная. Холода нет, но климат не предсказуемый. Особенно неприятный туман в небе. Будто в этом году утро неохотно дарит свет. Само небо несёт какую-то дымку.

Неужели так отчаянно стреляют? Ведь, война-то идёт почти рядом?
Если учесть, что эти боевые действия не похожи на войну 1941 года с этими дронами,
то может прилететь и к нам?

Я не так сильно боюсь, потому что я уже пожил и даже отлюбил. Мне уже не страшно.
Я только боюсь, что ранения будут больнее зубной боли.
Хотя, сильнее зубной боли ничего больнее не бывает.

Наблюдать эту драку мне уже надоело за какой-то трон в Москве. Я и не пойду отдавать свой голос за старого президента.  Я и сам не люблю свою внешность сегодня. Красоты нет, моложавости нет, волосы неприлично в одном месте чёрные, в другом месте седые. Порядка в причёске нет.

Сижу в квартире по три дня, не выходя за дверь. Так быстрее пройдёт зима.
Интересно, что семь месяцев моего восемьдесят четвёртого года жизни уже проскочили.
Ощущения, что я постарел, нет. Поднимаю гантели так же, как поднимал их и в шестьдесят лет. Странно как-то это! С аппетитом тоже ничего не изменилось.

Извёл вопль по телефону. Всё время будто кто-то из цыганского табора умирает от голода. При этом всюду требуются работники. Я бы пошёл работать, если бы не возраст. Но я, ведь,  пишу стихи каждый день! Кто будет этим заниматься, если
я займусь обогащением?
И кормить цыган надоело до чёртиков. Такую глупость в молодости совершить? Жениться на цыганке!
Как они усиленно плодятся!

Февраль