Азим и Чёрный рубин - Глава 49

«Шомабад – это название происходит на самом деле не от того, что город был построен в ночи, это было идеей падишаха Байзо. Он всегда интересовался астрономией и из дворцов хотел сделать обсерваторию. Однако после совершённого открытия, он вернулся к замыслу Расула Второго, хотя тот хотел назвать город Ситорамон».
Хранители знаний: «Истории Зебистана. До изгнания»

Латиф не заметил, как Азим побежал во дворец. Его и нескольких других соратников окружили в плотном кольце. В этой битве насмерть Латиф и большинство других воинов и копейщиков пытались по возможности не убивать своих противников. Разделившись на группы, они обезоруживали, ранили и отбирали мечи противников, чтобы те снова не тянулись к ним. Эффект от этого был незначительным. Осквернённые воины отличались от тех, что остались за стеной. Эти были намного сообразительней и подвижней. Они брали мечи убитых и снова вступали в бой, не испытывая ни малейшей жалости.
Потери несли обе стороны. Мертвых становилось всё больше. Тела падали чуть ли не друг на друга, в некоторых местах образуя кучи, с которых текли кровавые ручьи. Живые к своему невезению спотыкались об эти тела и едва уворачивались от мечей. Многих таких бедолаг постигала роковая участь – осквернённые воины бесстрастно и безразлично прикалывали их к земле. Эти черноглазые воины рубили всех, кто стоял или лежал перед ними.
Свободные воины прижимали осквернённых всё ближе к лестнице дворца. В этой плотной резне воины сражались спина к спине и бок о бок. Раззадоренные и отчаянные, они не замечали, что осквернённые воины, получившие тяжелые или смертельные ранения, приходили в себя. Одни из них умирали в агонии, другие в изумлении пытались унести свои ноги…
Латиф сгоряча бился сразу с двумя противниками. Его соратники были заняты своими, и ему пришлось выкручиваться самому. Ему наносили колющие и рубящие удары почти что одновременно. Латиф блокировал один удар и еле уходил от второго. Силы сходили на нет. Ноги двигались тяжело, словно он надел каменные сапоги. Казалось, Латифу не выиграть в этой неровной схватке. Вдруг его противники одновременно нанесли удар и их клинки пересеклись в пяди от груди Латифа. Воспользовавшись моментом, к своему сожалению, Латиф убил противника справа, а второго отправил в забытье ударом рукояти по виску.
Тяжело дыша, Латиф вытер слезу и посмотрел вокруг. Соратники устали не меньше него, но доблестно продолжали бой. У их противников в отличие от тех за стеной, что не знали устали, силы тоже поубавились. Неожиданно Латиф заметил, что тяжело раненные противники с ясными глазами пытались остановить кровотечение и докричаться до сражающихся. Они молили их остановиться, но никто им не внимал.
– «Они освободились? Это сделал Азим?», – недоумевал Латиф, высматривая полководца в этом месиве.
– Где Азим? – негромко проговорил он про себя. – Где Азим?! – громче спросил он с тревогой в голосе.
– Господин побежал во дворец, – ответили ему ближайшие соратники.
Заволновавшись за Азима, Латиф вознамерился побежать за ним во дворец, но встретил сопротивление на пути. Осквернённый воин сбил его с ног и хотел пригвоздить его к земле. К счастью, этот осквернённый воин был снова обезоружен и повален соратником Латифа, который помог ему встать.
Латиф снова повернулся ко дворцу и в трёх шагах от себя увидел Вохида ибн Маджида. С его меча стекала кровь, а у его ног испускал последний вздох ахорунец. Вся одежда Вохида была в крови – в чужой крови. Из-под опущенных бровей Вохид хладнокровно смотрел на Латифа и поднял в его сторону меч. Он и Латиф всегда были друзьями. В детстве они часто устраивали бои понарошку на деревянных мечах. Когда Вохид хотел, чтобы Латиф напал первым, он с вызовом указывал на него мечом. И вот теперь по злой шутке судьбы друзья не по своей воле стали врагами и один бросает вызов второму на бой не понарошку, а насмерть.
– Нам необязательно делать это? – Латиф пытался образумить Вохида.
– Ты предал падишаха, – неестественным грубым голосом сказал Вохид. – И привёл его врагов к нам. Наказание – смерть, – посмотрев на свой окровавленный меч, договорил он и пошёл в наступление.
Вохид был полон сил и наносил тяжёлые удары. Латифу пришлось отходить, отражая его удары. Пару соратников попытались помочь ему, но Вохид снёс их на своём пути, пугая Латифа своим бесстрастием и спокойствием. Вохид казался Латифу Расимом во плоти. Хорошо, что его соратники остались живы, хоть и получили раны и переломленные рёбра.
Латиф из последних сил заблокировал очередной замах Вохида. Когда их мечи скрестились, он схватил недруга за руку.
– Хватит, – воззвал Латиф. – Прикажи своим опустить мечи. Мы можем освободить вас от влияния колдуна.
В ответ Вохид лбом ударил Латифа в нос, оттолкнул его и сильно пнул по животу.
– Бесподобный падишах озарил наши души, и мы склоним весь мир перед ним, – пропел он, с вызовом указав на вставшего и ошарашенного Латифа.
– Я не позволю, – негромко ответил Латиф и, в сердцах моля Всевышнего дать Азиму сил поскорее покончить с Расимом, принял вызов.
Латиф резко бросил руку вперёд, чтобы поранить руку Вохида и обезоружить его, но тот ловко шагнул в сторону и ударил по его мечу. Затем Вохид нанёс ответный колющий удар, а Латиф уклонился от него.
Вохид продолжал наносить удары один за другим. Латиф пятился назад, и вскоре они оказались вне основного сражения – посреди аллеи. Над ними нависла тень и раздались два крика подряд, что отвлекло Вохида. Латиф тут же пнул его по ноге и повалил на землю. Затем он вышиб меч из рук недруга и только потом посмотрел наверх. Над ними и над дворцом снова кружила Рудоба и ещё один симург – чёрный и крупнее. Эти два сказочных создания парили невысоко словно в танце. Вдруг Рудоба села где-то над дворцом и снова взлетела и снова начала кружить вокруг чёрного симурга.
Подловив заворожённого Латифа, Вохид ударил его исподтишка и достал короткий кинжал, предварительно обезоружив Латифа. Вохид начал махать кинжалом, а Латиф уворачивался и бил кулаками, при любой возможности. Вохиду удалось пару раз задеть плечи и грудь Латифа, а тот несколько раз попал недругу по лицу.
При очередном ударе Вохид поймал кулак Латифа и ударил его кинжалом в левый бок. Латиф заблокировал удар, но кончик кинжала успел пронзить его кожу. Он съёжился от боли, но не отпустил напирающую руку Вохида. Стиснув зубы, Латиф головой ударил недруга по лицу. Вохид попятился назад, встряхнул голову и снова замахнулся кинжалом. Латиф поймал его руку и, действуя на опережение, согнутыми пальцами ударил Вохида в кадык. Тот поперхнулся и уронил кинжал.
– Мы можем покончить с этой войной, – сказал Латиф, подобрав кинжал. – Просто остановись!
Вохид злобно покосился на Латифа с хищным оскалом, тихо прорычал и набросился. Вохид бил кулаками. Старался достать Латифа коленом и ногами. Латиф же хотел поранить его кинжалом и в одной из его попыток Вохид схватил Латифа за руку, потащил к себе и врезал ему локтем. Сам он при этом издал приглушённый вздох…
От удара под челюсть Латиф попятился в сторону. Он сжал кулаки и снова хотел нанести удар недругу, но увидел, что Вохид упал на колени. Кинжал вонзился ему под сердце и Вохид потрясенно смотрел на него.
– Вохид? – негромко позвал Латиф.
Его давний друг с трудом поднял голову. Увидев его ясные глаза, Латиф подбежал и сел на колени рядом с ним, не зная, что сказать.
– Прости меня, – с трудом вздохнул Вохид. – У н-нас н-неб-было в-выбора. Пад-дишах... падишах испеп-пелил мятежников и пригроз-зил с-сделать тоже с-самое с нашими семьями. – Вохид медленно оглянулся и снова посмотрел на прослезившегося Латифа. – Мы... н-не хот-тели этого... П-прости нас... брат, – угасающим голосом проговорил Вохид, и его голова поникла.
Вохид умер, но Латиф не позволил упасть его телу. Он поймал, прижал его к себе и горько зарыдал.
В это время Рудоба снова спикировала на дворец и снова взлетела. А чёрный симург опустился низко над воинами и начал махать крыльями, сбивая их с ног.
– Все назад! – начал кричать Бузург, которого по возвращению из дворца окружили соратники и защищали от осквернённых. – Назад! – кричал он, поняв замысел чёрного симурга с синим отблеском и длинными хохолками с оранжево-алыми глазками на голове, шее и длинном хвосте.
Соратники отступали от дворца к аллее. Чёрный симург сел и пару раз взмахнув крыльями, ещё раз сбил с ног осквернённых воинов. Издав громогласный крик, он взлетел к Рудобе.
Латиф всё ещё прижимал к себе тело Вохида и рыдал, когда за спиной он услышал многочисленные шаги. Сердце сжалось ещё больше и больнее, ибо он знал, кот это. Повернув голову, он увидел армию, собранную по приказу Расима. Ошеломлённые воины заполонили собой всю аллею и площадки за деревьями.
Медленно моргнув с досадой, Латиф посмотрел на соратников, которых на взгляд осталось не больше восьми ста. Все они были изнурены и отчаянны. Им точно не одолеть воинов Чехры и Джоду, да подкрепление султана всё ещё нет. Какой тогда смысл продолжать бой, недоумевал Латиф. Горько вздохнув, он осторожно положил тело Вохида на землю, встал, подобрал меч и пошёл навстречу к подошедшему подкреплению Расима.
Большинство соратников последовало за ним. Другие же остались, чтобы сдерживать вновь напирающих осквернённых.
Латиф остановился в пяти шагах от новоприбывших воинов и окинул их взглядом. В новом военачальнике Чехры, отличавшегося от остальных воинов Чехры чёрно-коричневым платком, свободно обмотанным вокруг шеи, он узнал своего друга. Многие другие лица были также знакомы ему.
– Вы пришли на войну? – громко спросив, Латиф кивнул на происходящее позади. У него по-прежнему шли слёзы, сердце сжималось, а в горле застрял болючий ком. – Ну так режьте нас, братья, – сказал он и бросил свой меч под ноги воинам в красно-чёрных кафтанах.
Соратники Латифа поравнялись с ним и тоже бросили свои мечи. При этом одна их треть возобновила бой с осквернёнными.
Картина на площади и примыкающей к ней аллее была ужасающей. Воины Чехры и Джоду были потрясены. Им велели собраться и явиться ко дворцу, но никто не ожидал такого. Они знали, что идут на войну, но не представляли, что она будет именно такой. Земля, вымощенная камнями и мраморными плитами, была усеяна покалеченными трупами, от них к вековым деревьям стекали ручьи крови. На лицах воинов напротив были написаны горечь и отчаяние, а в воздухе стояла вонь, прост ужасная вонь.
Ещё больше они были изумлены двумя огромными птицами, о которых слышали лишь в сказках. Одна птица была чёрной с синим, а вторая белой с золотым отблеском под лучами закатного солнца. Они кружили над дворцом, как вдруг белая птица спикировала вниз на дворец и снова взлетела.
Военачальник Чехры посмотрел на мечи у своих ног и поднял взгляд на Латифа, который был готов умереть, чем пролить ещё больше братской крови. Сам он тоже не хотел войны, как и все, кто пришёл сюда. Однако им всем уже известна участь мятежников.
«Не разгневается ли падишах, если они не станут обнажать мечи? Не сделает ли он с ними то же самое, что и с предыдущим военачальником Чехры?»
Среди воинов, бросивших свои мечи, были и знакомые лица, кроме самого Латифа – это были его копейщики, узнал их новый военачальник Чехры. С самим Латифом он и многие другие его воины когда-то служили вместе здесь в Расулабаде. Он хорошо знал Латифа и, раз он и его копейщики перешли на сторону Ахоруна, значит, на то есть причины.
Несмотря на любые возможные последствия, военачальник Чехры принял для себя решение. Он снял с себя пояс с мечом, бросил его на землю и подошёл к Латифу.
– Я лучше умру от рук колдуна, чем подниму на тебя свою, – сказал он и крепко обнял, казалось безнадёжного, Латифа.
Воины Чехры и Джоду тоже положили свои и, подходя к соратникам Латифа, протягивали им руки. Со знакомыми копейщиками они обнимались и утешали их.
Осквернённые воины всё ещё сражались, оказывая упорное давление на тех, кто их сдерживал. Неожиданно они замедлились, с приглушённым стоном вдохнули воздух и обронили мечи. Один за другим они начали приходить в себя.
– Они свободны! – прокричали среди воинов, сражавшихся с ними. – Азим освободил их! Слава Азиму! Слава Азиму полководцу! – ликовали они.
– Он сдержал слово, – услышав их, засмеялся Латиф в объятиях друга. Его смех был переполнен боли и страдания и сходил на рыдание.
– Кто такой Азим? – спросил военачальник Чехры, выпустив Латифа из объятий.
– Наездник симурга, – с оживлённой улыбкой ответил Латиф и вдруг услышал крик.
– Пожар! Дворец горит!
– Азим? – в страхе проговорил Латиф.
Он повернулся и увидел, как блок, где расположен аудиенц-зал, охвачен огнём. Внезапная тревога охватила Латифом, и он побежал ко дворцу.
– Где Азим? – кричал он, высматривая полководца. – Он вернулся?
Азима нигде не было и Латиф решил пойти за ним во дворец, но ахорунцы не пустили его из-за огня, полыхающего внутри. К нему подошёл султан и положил руку ему на плечо. Бузург указал на чёрного симурга, пытающегося погасить огонь своими крыльями, отчего пламя норовилось в их сторону. Бузург молча помотал головой, он волновался не меньше Латифа за своего зятя, но идти в этот огонь – чистое самоубийство. Латиф понял это по его глазам и замер в ожидании чуда.
Над дворцом парил Акобир. Рудоба вылетела из огня к нему, в след за ней вскоре вылетели ещё три маленьких симурга. Вместе они начали кружить и кричать от радости, а вот среди воинов воцарилась напряжённая тишина. Рудоба посмотрела вниз, словно почувствовав переживания воинов за Азима. Она опустилась над лестницами и начала взмахивать крыльями, чтобы сдуть огонь с прохода во дворец.
Ей это вроде удалось – пламени стало гораздо меньше. Потому Латиф снова решил отправить за Азимом, но остановился на пол пути. Он и все остальные заметили силуэт в коридоре, который медленно приближался к выходу. Не было ясно Азим ли это или Расим. Все замерли в ожидании...
Как только силуэт дошёл до проёма и закатные лучи озарили его лицо, все узнали в нём Азима и заревели одним голосом, словно гром, сотрясая воздух. Гром стих и Латиф вышел вперёд, поднял кулак вверх и громко крикнул:
– Слава Азиму!
– Слава Азиму! – повторило за ним объединённое войско.
– Азим! Азим! Азим! – кричал Латиф, стуча кулаком по воздуху. – Шах! Шахиншах!.. Шах! Шахиншах!.. Азим! Азим! Азим! – повторял Латиф уже со своими копейщиками. – Шах! Шахиншах!.. Шах! Шахиншах!.. Азим! Азим! Азим! – к ним присоединились султан и воины Ахоруна. – Шах! Шахиншах!.. Шах! Шахиншах! Рр-ра-а-а-а!!! – от их рёва воздух снова содрогнулся.
Опустив кулак и прижав его к сердцу, Латиф встал на одно колено и смиренно склонил голову. За ним повторили его копейщики, а после и воины Ахоруна.
Несмотря на небольшой огонь над входом во дворец, Рудоба села над воротами и издала протяжной крик, тряся шеей. Эта была её благодарность. Она не только вернула своих птенцов, но и нашла свою пару, живым и здоровым. Сомкнув клюв, Рудоба признательно склонила голову над Азимом.
Воины Чехры и Джоду не совсем понимали, что происходит. Они были поражены тем, что даже сказочное создание склонилось над молодым человеком, появившимся из огня. Некоторые, включая военачальника Чехры, догадывались, что это тот самый Азим ибн Аъзам. Признав его права на трон, они тоже прижали кулаки к сердцу, опустились на одно колено и склонили головы. Остальные воины Чехры и Джоду повторили за ними.
Остался лишь султан Бузург ибн Махмуд. С высоко поднятой головой он смотрел на Азима, который казался озадаченным и растерянным. Бузург испытывал гордость за Азима. Когда их взгляды встретились, Бузург с улыбкой кивнул, прижал руку к сердцу, опустился на одно колено и склонил голову перед своим шахиншахом.