Февральская метель. Последний монолог

Февральская метель. Последний монолог


И больше ни звука, ни вздоха, ни взгляда,
И мечется где-то в тумане Дантес,
А кто это тут? И учитель лишь рядом,
Таков ли финал им написанных пьес?

Все было так странно, так зло и нелепо,
Но это случилось, и адская боль
Уносит куда-то в свинцовое небо,
А им  остаются тоска и юдоль.

Их после охватит метель, завывая,
Пока ж император  печален и зол,
Но только и он никогда не узнает,
Как к огненным рекам в тумане я брел.

Чего-то хотел и напрасно пророчил,
Вдыхая болот неизменную хлябь.
Покой? Но теперь и покоя не хочется,
И ярость, и горесть,  на Мойке сошлась

Та публика, кто-то стоит у окошка.
Зачем они здесь, в этом жутком чаду?
Открой, пусть шумят,  я побуду немножко
Средь них, а потом в неизвестность уйду.

Но где же Данзас, да какая морошка.
Мне холодно, жарко, и снова мороз,
Впустите жену, пусть побудет немножко,
Но только  без воплей, без стонов, без слез.

Мне Аннушка снилась, какая, не помню.
И все-таки снилась плутовка опять,
Как пусто в провалах покинутых комнат,
И флейта еще продолжает звучать.

Русалка утопит седого монаха,
И слышу пронзительных строк торжество,
А небо молчит, нет ни слова, ни знака,
Как долго смотрел я тогда на него.

Февраль, говоришь, значит,  марта не будет,
Печаль и покой, и туман забытья,
В прихожей толпятся какие-то люди.
Но мир обойдется  уже без меня.

А дети, что с ними,  какая досада,
А книги, прощайте навеки, друзья.
Но кто это там, в пустоте снегопада,
Сальери, о горькая доля моя.

Но нет, не уйду я, мы будем стреляться.
Как мог промахнуться, какая досада,
Спустились с небес, или только мне снятся.
За мною мой Дельвиг и Пестель, не надо.

А впрочем, судьба за меня все решила,
И Реквием, слышите? Это за мной,
Лишь книги и музыка – вечная сила,
Они вдохновенье несут и покой.


2

,
И только вой метели повторится
Десятого  в его последний  миг,
Когда все рухнет, чуда не случится,
И он покинет снова этот мир.
Мир  остается , ждет весну напрасно,
А в душах воет жуткая метель,
И тайна все, и все предельно ясно,
Как  укачала вьюга колыбель.

Рыдал Жуковский и Данзас ярился,
Как страшно пережить ученика,
И в зеркало старинной отразился
В последний раз, походка так легка,
И все, что остается за чертою,
Ему подвластно в скорбный этот миг,
Князь Петр уводил их за собою
Шагнул он в  опустевший сразу мир

Идалия так странно волновалась,
Никто не мог понять ее слова,
И за окошком вьюга бесновалась,
Как странно, что страна еще жива,
И только он дошел до перекрестка,
И замер, улыбнувшись в тишине,
Все показалось так предельно просто
Как свечи, гасли звезды в вышине.

Тьма опускалась в мир и вой метели,
Сопровождал в Михайловское их,
И кони разъяренные летели,
И выли бесы в скорбный этот миг.
И лишь когда, окутанный снегами,
Вернется он к реальности опять.
Как Летописец в вечной старой драме,
Сумеет он  об этом рассказать.

И вырвется на свет из тьмы с Русланом,
Свою Людмилу защитит от бед.
И на пиру Владимира том странном,
Припомнит радость и мираж побед.
Потом  все рухнет, чуда не случится,
И он покинет снова этот мир.
И только вой метели повторится
Десятого и будет ясен миг,
,