Когда Вадя был маленький. Новая мама

Один раз, когда Вадя был маленький, он пошёл вместе со своей мамой в парикмахерскую. Сначала его там посадили в бо-оо-ольшое кресло и зачем-то накрыли огромной клеенкой. Он подумал - что это, наверное, от пыли. Чтобы он, Вадя, пока тут сидит, не успел бы совсем запылиться. А значит - подумал он - сидеть ему здесь придётся ещё очень долго. Где-то наверное с месяц. И от скуки он начал во всю болтать ногами и тарабанить руками по креслу. А потом и совсем расстроился и чуть даже не заплакал. И мама сказала ему:

- Не балуйся!
 
 А потом поцеловала и сказала ещё:

- Сейчас ты у нас будешь кра-ааси-вый!..

 И Ваде захотелось заплакать ещё больше от того, что его мама, оказывается, до этих самых пор, считала его некрасивым совсем, да ещё и предательски это скрывала!..

 Но совсем сильно ему захотелось заплакать тогда, когда какой-то незнакомый бородатый дяденька подошёл к нему с громко ревущей машинкой и огромными ножницами, а мама, желая, наверное, подбодрить своего сына - опять наклонилась к нему и сказала:

- Во-оо-от!.. Сей-час тебя сделают кра-си-иивым!..

 И Вадя так испугался, что сейчас его будут делать красивым совсем не так, возможно, как ему нравится, совсем, вообще, неизвестно как (ведь, может быть - его красоте, по мнению мамы и мужчины с бородой, мешало, к примеру, его ухо, над которым жужжала оглушающе грозно эта непонятная машинка, или, скажем, нос... и что-нибудь из этого хотят сейчас подровнять или отрезать!)... Так испугался Вадя, что начал плакать и кричать, да так громко, что даже гудящую машинку совсем не стало слышно! А ещё начал так сильно вертеться и вырываться, когда мама его попыталась взять за руку и успокоить - что, кажется - под ним бы вот-вот сломалось кресло. Машинка замолчала - видимо  она сдалась, ведь поняла, что с таким громким мальчиком ей тягаться нечего. А бородатый мужчина чуть-чуть отошёл, потом отложил в сторону ножницы, и снова подошёл к Ваде - уже без них. Дядя присел рядом с ним - так же, как и мама - на корточки.

- Да ты не бойся. - сказал мужчина с бородой, улыбаясь, - Я же тебя не съем!
 
Так, почему-то, всегда говорили ему все, к кому бы он только не приходил в кабинет - хоть взять медсестру, которая кусала комариком и так брала у него кровь, а в замен отдавала печеньку с чаем... Хоть стоматолога, которого почти что не видно было за ярким-ярким светом лампы, которую включали, чтобы лучше увидеть все Вадины замечательные - шатающиеся так, что любой эквилибрист в цирке позавидовал бы - молочные зубы... хоть даже и странную тетеньку логопеда, которая любила почему-то, как маленькая совсем, говорить отдельные, несвязные слова… очень чётко их, при этом, проговаривая, и подстрекая то же самое делать и Вадю... Ну или, ещё иногда, любила рычать на него, как настоящий тигр... Все это говорили. И Вадя не удивился. Его, вообще, больше всего удивляло в такой ситуации то, что взрослые, вроде бы, люди, вдруг каждый раз додумываются до того, чтобы решить за него, что он боится, что его съедят или укусят!.. И даже сказать ему это! Такая бессмыслица! Ведь такие глупости он давно уже не думал. Ему так кажется, что с самого даже рождения!.. А вот, взрослые люди все, лишь только встречают его - так сразу и думают, что он так молчит и смотрит серьёзно и надувшись, и держится всё поближе к маме - совсем не из приличия и вежливости в общении с незнакомыми людьми - а из-за того только, что боится - как бы его этот дядя в халате, или эта тетенька в бусах и причёске, вдруг, всего, не съели!..
  Иногда Ваде совсем становилось обидно. Ведь, мало того что этим ему незнакомые дяди и тёти в лицо говорили, что он выглядит каким-то совсем невкусным - так ещё и, выходит - что, несмышленным.
 И вот опять ему это сказали!..
На этот раз - страшный дяденька с бородой. И Вадя от обиды ещё немного подрыгал ногами. Но потом перестал. Потому что дядя с огромной своей бородой взял и вручил ему конфету! А это уже другой разговор. Но всё равно, Вадя ещё пару раз всхлипнул им всем в назидание, а потом уж только успокоился и принялся жевать ириску. А страшный дядя в это время стал делать его, наконец, красивым.
 Вадя подумал что как-то странно он представляет себе красивого мальчика! Красивый мальчик в его представлении выходил таким, что на голове у него становилось всё меньше волос, а на плечах и коленях - прикрытых прозрачной плёнкой - всё больше. Это было очень странно, ведь Вадя раньше такой красоты ни у кого не видел. Ни у одного мальчика в саду и на площадке. Выходит что все они, кроме него, были просто некрасивыми, а вот он-то теперь и красивый будет!
  Хотя после того как бородатый дядя наконец выключил свою машинку - он, для чего-то, забрал у Вадика всю ту часть красоты, что была у него на коленях и на плечах, и остался наш Вадик лишь только головою красивым. Но мама, всё равно, очень радовалась, ведь Вадик был теперь совсем какой-то новый, когда отражался в зеркале... А старый ей, видимо уже успел поднадоесть. Вот потому она и радовалась. Так Вадик решил и решил он ещё, что: "ладно! Пускай уж радуется моя мама!" Главное только чтобы нового Вадика кормили дома точно так же как и прежнего. А не так что - как-нибудь там поменьше. Ведь, тоже может быть, что ему теперь скажут: "Вот, нет!.. Нельзя тебе теперь, Вадичка, столько же кушать, сколько и раньше! Ведь у тебя, вон насколько волос теперь стало меньше! А на другую массу тела - и рацион должен приходиться соответствующий."
 А когда Вадя слез с того кресла, где он сидел, и где его сделали только что красивым - так оказалось, что мама его тоже туда хочет садиться и делать красивой ещё и себя.
 И Вадя подумал, что это странно, что мама не плачет и не болтает ногами. Ведь к ней даже никто не садится рядышком на корточки, и не даёт конфету, и не говорит что нужно чуть-чуть посидеть смирно. Она совсем какая-то скучная. И, видимо, конфету совсем не хочет. И Ваде стало так скучно смотреть на то как мама сидит и ничего такого интересного не делает - что он аж начал ходить, и маршировать кругами по комнате, и бить руками в воображаемый барабан, и ещё петь во весь голос. А мама не поняла что это он так поёт, как соловей академический, а взяла и сказала ему: "Не кричи", на что Вадя начал ещё чуть-чуть погромче петь, чтобы мама уж точно его песню расслышала и похвалила.
 Но тут вдруг пришла к нему девушка, которая работала в парикмахерской и сказала: "А пойдём пока в детский уголок - и там поиграешь, да?.. Там у нас игрушки есть... И машинки!.."
 И Вадя взглянул на маму свою, чтобы узнать - как решится теперь-то его судьба?.. И мама решила ему судьбу, сказав: -"Ну если хочешь - пойди поиграй. Но только веди себя тихо! И ни с какими незнакомыми людьми на улицу не выходи!"
 И Вадя очень обрадовался, что он теперь поиграет чуть-чуть в чужие игрушки - а это всегда гораздо веселее, чем играть в свои. Ведь свои ты уже все знаешь, а чужие - ещё для тебя новый мир. И он, как послушный ребёнок, стал вести себя в детском уголке очень тихо... И только петь громко. А вести себя - очень, очень тихо, уж это да.
 Но только вот, тех самых игрушек, что девушка ему обещала - здесь оказалось совсем и немного. Зато очень интересные. Например был лабиринт, где нужно было рукою водить медный шарик по дорожке такой, в дереве вырезанной. И это такая игра, которая мало когда надоедает. Ведь можно так бесконечно катать шар туда-сюда. А ещё там была такая интересная игра, как стол. На столе были листы бумаги, которые уже были порядком изрисованы другими детьми, а ещё - сколько хочешь карандашей!.. Правда те все почти не писали. Будто бы они и не карандаши, которые, вообще-то, должны писать всегда -  а какие-то выдохшиеся, уставшие от жизни фломастеры.
 И Вадя долго тут играл. Ведь мамы долго не было. Должно быть - это от того, что у мамы гораздо больше было волос в голове, чем у прежнего некрасивого Вадика, и чтобы её сделать красивой - требовалось куда больше времени.
 Мамы всё не было и Вадя даже представил себе, что мама там без него совсем вышла из-под контроля и уже во всю дрыгает ногами и плачет и орёт... А бедный дяденька с бородой, уж и не знает, что делать. Ведь мама большая и сильная. И кресло под нею так может быстро сломаться. Да и и ирисок ведь на такую большую - не напасешься!
 И только было подумал Вадя направиться на помощь к страшному мужчине и успокоить свою маму тем, что скажет, как это обычно делала она сама: "Ты посиди чуть-чуть спокойненько, а потом я тебе пряников в магазине куплю! ", как вдруг!.. Случилось то, о чем предупреждала его мама. Ведь мама сказала, чтобы он никуда не уходил ни с какой незнакомой тётей и ни с каким незнакомым дядей. А тут вдруг к нему подошла незнакомая тётя со странной причёской и яркой раскраскою на лице, и стала звать его с собой. Но Вадя подумал и стал сопротивляться изо всех сил, ведь и правда - зачем уходить с какой-то незнакомой тётей, от которой и вообще не знаешь, чего ожидать?.. А вдруг она и вообще никогда в жизни не купит тебе пряников?.. Ведь тёти - они же не все как мама добрые. И Вадя так сопротивлялся, что к нему уже сбежалась, почти что вся парикмахерская - посмотреть, кто же тут так кричит и топает ножками. Но только его мамы всё никак не было. Наверное она ещё стала не до конца красивой и не хотела в таком виде показываться своему Ваде. Наверное боялась что он её, чего доброго, ещё разлюбит. Совсем как сам Вадя боялся, что мама разлюбит его, если он скажет ей что сломал своего динозавра, и потому не говорил.
 Вадя кричал и топал и ждал свою маму. Вот уже и тетенька, что звала его поиграть в детский уголок - была здесь, и страшный дяденька с бородой - тоже... И даже ещё несколько человек! А мамы - всё нет.
 И тогда странная тетенька с красивой прической, которая пыталась увести Вадю с собой, в очередной раз спросила у Вадички: "Ну почему же ты не хочешь идти со мной, Вадя?.. Что случилось?.."
 И Вадя чуть-чуть меньше стал кричать, чтобы сказать - от чего он не хочет идти. Ведь если бы он продолжал кричать и, при этом, стал говорить - уж того что он говорит, точно никто бы не услышал.
 И Вадя сказал:

- Я не пойду с чужой тётей никуда! Мне мама запретила!

 И тут все вокруг стали смеяться, и женщина с прической тоже. И все долго смеялись, а женщина ещё и спросила:

- Ты, что, меня не узнаёшь, Вадя?..

 А Вадя только надулся в ответ на это. Ведь с чего он должен узнавать эту странную тётю? Конечно - она так накрашена и причесана, словно - вот только из телевизора. И наверное - она знаменитость какая, и ей очень хочется чтобы все её тут узнавали. Не зря же она так накрасилась чрезмерно?.. Но Вадя не знал как её узнать, ведь с ней он передач по телевизору ещё не видел.
  И тут все подряд начали наперебой объяснять Вадичке, что это и есть его мама - та женщина, что хотела быть тут знаменитой.
 И Вадичка сперва не поверил. Ведь мама его была очень красивая и с кожей на лице, а не с пудрой, как эта странная тетя.
 Но наконец он заметил на новой тёте, которая всё звала его пойти с собой, мамину одежду. И удивился - как это она так ходит точно в такой же одежде как и мама? Ведь это же невозможно!
  И тогда он наконец-то поверил немножечко, что эта тётя - наверное уж, действительно, и есть его мама, а не кто иной другой. И наконец пошёл с ней домой.
  Но Вадичка всё ещё переживал по пути - как бы это не оказалась, всё-таки, какая-то чужая тетенька, и не оказалось бы так, что она вообще никогда больше не станет его кормить, и ходить с ним гулять на площадку, и делать вид что кушает пирожки Вадика, сделанные из песочка, и говорить: "ням-ням!" и что они очень вкусные. Ведь без этого жизнь бы стала совсем невыносимой!

  Но вот когда они с мамой-тетей вернулись наконец домой, и мама-тетя накормила Вадика вкусными мамиными котлетками с пюрешкой, и даже сказала ему чтобы он не чавкал и не горбился за столом - ну совсем как мама - тогда уже Вадя уверился в том, что это, и правда, его собственная, настоящая, личная мама!

  А когда вечером папа вернулся с работы - Вадик первым побежал к нему навстречу, в прихожую, чтобы предупредить. И очень громко он предупредил своего папу:
- Папа! Ты только не пугайся!.. Это наша мама… старая!.. Просто её сегодня сделали красивой слишком - такой, что и не узнать!