Глава 30. Сердце Эдмона

Чуть более получаса назад…

- Наконец-то, - довольно проговорила Имир, параллельно звучно выдохнув, пока прижимала к себе взволнованную от переживаний долгожданной встречи Хисторию. Едва отпустив подругу, она стала жадно упиваться взглядом любимых, искренних распахнутых глаз, которые совершенно бескорыстно смотрели на неё, пока их владелица не задала вопрос, весьма противоречащий выражению небесно-голубых очей:

- Где ты была всё это время? Почему не вернулась? – услышанное неприятно задело Имир, потому как она не хотела объясняться перед Райс по этому поводу, и всё же, чтобы не обижать, девушка ответила правду в обёртке шутки, в начале усмехнувшись:

- Я хотела стать сильной и независимой! А потом забрать тебя к себе. Чтобы ты тоже стала сильной и независимой. И зачем тебе эта гильдия, когда в тебе течёт знатная кровь? Будешь снова носить красивые платья, заниматься искусствами, наслаждаться дорогими яствами и хорошим вином, а главное – никаких мужчин, Хистория. Никакого вынужденного замужества и безответной любви. Только я и ты. Ну и мой слуга, который постарается впредь не попадаться тебе на глаза, - съязвила в конце Имир, пренебрежительно взглянув на Лотара, скромно ожидавшего в стороне. Правильно поняв знак хозяйки рукой как повод уйти, он низко поклонился и поспешил скрыться за дверью, мучимый чувством стыда и обиды за своё низкое происхождение в виду внешнего изъяна и вынужденного прислуживания Имир.
Выслушав подругу, Хистория заметно встревожилась от упоминания гильдии миротворцев и, едва сойдя с места, обернувшись к двери на пару секунд, сказала:
- Как я оставила Райнера одного? Что со мной… - вылетевшее из уст Райс имя, словно искра, зажгло пламя ненависти и лютой ревности в колдунье, которая даже не позволила Хистории договорить, небрежно крепко схватив её за плечо и обернув к себе лицом, со словами, сопровождаемыми гипнотизирующим взглядом глаза в глаза:

- Мемориум делетум! – до того живой, неспокойный взор бывшей напарницы мгновенно потух, сменившись глухим равнодушием и безразличием, сперва задевшим самолюбие Имир, так как ей показалось, словно эта пустота, возникшая в выражении глаз Хистории относилась исключительно к ней.

- Идём, у меня есть много красивой одежды для тебя. Ты переоденешься, а затем мы будем обедать. Стоит отметить наше воссоединение, - мягко обняв подругу и поцеловав в лоб, Имир взяла её под руку и повела в одну из комнат, приготовленных специально для Райс.



Несколько минут спустя, прежде нарядившись в простое, но дорого выглядящее убранство, Хистория вместе с Имир трапезничали в большой тёмной обеденной зале с высокими потолками и чёрными занавесками по краям узких вытянутых вверх окон, в свете множества свечей из чёрного воска, что вся эта мрачность была абсолютно незначительна для Райс, что в особенности раздражало Имир и не позволяло насладиться моментом.
Сжимая вилку в руке, Имир едва сдерживала себя, чтобы не вспылить, глядя на то, как её любимая подруга, словно не замечая ничего вокруг, не шелохнувшись, сидит на стуле, до сих пор не притронувшись к еде, лишь безразлично глядя на тарелку. Стёртая из её головы память о гильдии и Райнере вызвала подавленность и незаинтересованность ни в чём, даже в присутствии перед ней прежде дорогой и незаменимой Имир.
Возникшее между ними молчание едва не вывело последнюю из равновесия, чему помешал громкий мужской голос со двора, зовущий хозяйку имения весьма трепетным тоном. Поднявшись с места, Хистория бросила на Имир непонимающий взгляд, чтобы посмотреть на источник волнения.

- Кто это? Почему ты сидишь? – с ноткой упрёка в тоне спросила Райс, глядя на двух мужчин с внутренней стороны двора. Не получив ответа, она увидела, как их моментально окружило стадо орков, поднявших устрашающий шум и без сомнения угрожающих жизни незнакомцев.
Ничего не говоря, Имир лишь покосилась на Хисторию, подойдя сзади чуть позже, и также как она, наблюдая за происходящим. Едва Райс успела посмотреть на неё взглядом, требующим объяснений, Имир щёлкнула пальцами, что стало немым призывом для орков приступить к нападению. Услышав щелчок, Хистория обратила взор на её руку, после чего моментально вернула своё внимание тем двоим, которые уже пытались спасти свои жизни, обороняясь от рассвирепевших существ. Поняв связь между действием Имир и поведением орков, Хистория не на шутку возмутилась:

- Что это значит? Ты ими управляешь? Кто эти двое? Ответь мне, Имир! – почти срываясь на крик, девушка ощутила, как внутри всё внезапно успокоилось и теряя интерес к происходящему, она обратила равнодушный взор на бойню, тем временем бушевавшую у ворот.
Подойдя вплотную к Хистории, Имир обняла её со спины, лишь внешне спокойная, изнутри же её разрывало от недовольства тем, что ей приходится так часто управлять поведением подруги.

- У меня много недоброжелателей, - сухо ответила она, не отрывая взгляда от сражения. Видя, как маг, обернувшись птицей, бросил на произвол судьбы своего соратника, она ощутила дрожь по всему телу, в предвкушении скорой смерти Райнера, который вот-вот будет убит, чем избавит её от своего претендования на Хисторию.
Та же в свою очередь обеспокоенно произнесла, едва сочувствуя воину, оставшемуся наедине с ордой чудовищ:

- Как жаль, что этот другой его бросил, - едва договорив, она увидела яркое сияние вдалеке, заметное только ей и сопутствующие этому слова:

- Клириум соулус! – тот же голос, что и ранее звал Имир, острой болью пронзил сознание Райс, от чего она схватилась за голову, сгорбившись от неприятного ощущения. Мысли заполонило множество отрывков воспоминаний из прошлых дней её жизни, сопровождаемые чётким пониманием того, что она знает, кем является воин у ворот, отчаянно сражающийся за последние мгновения своей жизни, отделяющие его от смерти секундами времени. В ужасе осознав это, Хистория обернулась к подоспевшей на помощь Имир, в тревоге за подругу воскликнувшей единственное:

- Что с тобой? – едва выпрямившись, Райс взяла её за голову и целенаправленно с силой ударила лбом в лоб. Стерпев боль, она пронаблюдала, как девушка без чувств упала на пол, и ринулась бежать что есть мочи.
Распахнув двери обеденной, она наткнулась на горбуна, который попытался преградить ей путь, едва нашёптывая заклинание.

- Пошёл прочь! – возопила она разрывающим гортань криком и толкнула евнуха спящей до того глубоко в ней силой, что он отлетел на несколько метров вдоль коридора, не один раз перевернувшись, неизбежно потеряв сознание.

Сжимая руками подол платья, Хистория, что есть мочи, бежала к прихожей, миновав крутую витиеватую лестницу, что находясь почти в тридцати шагах от главного входа, услышала душераздирающий крик Райнера, наполненный болью и предсмертной агонией. Выбив ногой массивные двери, она побежала во двор, в ужасе прокричав единственное:

- Райнер! – прежде ликующие от переживания победы орки, обернулись на внезапно пронзивший окружение голос девушки, что завидев её, расступились в стороны, будучи осведомлённые о её неприкосновенности по приказу Имир.
Минуя последние шаги до лежащего на земле бездыханного гильдийца, Хистория упала перед ним на колени и, судорожно протягивая руки, дрожащим голосом проговорила:

- Нет, умоляю, нет, - бережно придерживая руками, она перевернула Райнера на спину, уложив себе на колени, что обратив его голову к себе, прижимая ладонь к щеке, смахнула грязную пыль и мелкую крошку из камней на его лице.
Невольно окропив руки в его крови, она с горечью взглянула на них, что переведя взгляд на умиротворённое немое лицо уже столь дорогого ей человека, Хистория не выдержала и заплакала.

- Прости меня, Райнер… Прости меня, родной мой… Прости! Вернись! Вернись ко мне! Не оставляй меня! Умоляю! Не оставляй, прошу! – напоследок неистово крича во весь голос и срываясь на хрип, она прижала Райнера к себе, изнемогая от боли потери, разрывающей всё её нутро.
Лицом уткнувшись в его шею, она впивалась пальцами в одежду юноши, чувствуя сырость и запах крови, что лишь усугубляло отчаяние девушки, забывшей обо всём, что происходило прежде.
Всё окружавшее её пространство умолкло, лишённое каких бы то ни было чувств и эмоций, словно под запретом на проявление малейших звуков, пока раздаётся плачь девушки, сокрушающейся от потери возлюбленного.

Стоя поодаль, прежде незамеченная ни кем, Имир с содроганием души наблюдала за страданиями подруги. Она не могла поверить в то, что Хистория испытывает нечто подобное к Райнеру. В эти минуты колдунья переживала горькое чувство вины за содеянное, но в большей степени из-за того, что причинила любимой подруге столько боли.
Не желая растягивать происходящее, девушка решительно подошла к ней и убирая из объятий Хистории тело Райнера, сказала:

- Хватит с тебя. Идём. Забудь о нём. Ты никогда его не любила, забыла? Если ты не пойдёшь сама, я уведу тебя силой, которой ты не сможешь противиться, - сперва отчаянно сопротивляясь действиям Имир, девушка всё же отпустила юношу, глядя на то, как он вновь лежит брошенный на земле, чувствуя крепкую хватку Имир, поднимающую Райс за подмышки, чтобы та встала на ноги.
Замерев на несколько секунд, неосознанно держа руки чуть на весу, она обратила бесчувственное лицо на бывшую соратницу и, продолжительно глядя в ответ на её бездействие и внимательный взгляд, вновь разрыдалась и припала к её груди.
Обняв, Хистория плотно прижалась к Имир, как спустя длительную паузу молчания, наконец, тихо проговорила едва разборчиво:

- И ты прости, - не ожидая со стороны Хистории никаких действий, прежде успокоив подругу через свою связь с ней, как она была уверена, Имир ощутила, что её грудная клетка сжимается в тиски, отдавая молниеносно нарастающей болью с глухим хрустом ломающихся внутри неё костей. Едва вскричав от скорых мук, она потеряла сознание и тяжким грузом повисла на руках Хистории, которая аккуратно опустила её на землю и вновь подошла к Райнеру.
Припав к телу юноши, она вернула его себе на колени, одной рукой удерживая голову, другой гладя по волосам и лицу, на которое не могла насмотреться, в слепой надежде на его встречный взгляд теперь уже закрытых глаз, содрогаясь от беззвучного плача.

Орки словно застывшие фигуры стояли по сторонам, не рискуя делать что-либо, пока их хозяйка лежит без чувств.
В эти минуты, из главного входа в замок вышел Василиск, держа за воротник Лотара и ведя за собой. Горбун почти задыхался, так как мужчина сдавливал его шею невидимой удавкой как угрозой жизни, если тот ослушается.
Бледный, но пока имеющий силы, Эдмон остановился возле Имир, вместе с растерянным слугой глядя на девушку, в эти минуты находящуюся на смертном одре. Обратив взгляд на Хисторию, он ощутил, как его сердце пронзила открывшаяся перед ним картина: удерживая руками юношу, девушка прижималась щекой к его лицу, не шелохнувшись, словно умерла вместе с ним и застыла.
Василиск, внешне сдерживая себя, мучился от незнания, как ему поступить – он чувствовал, что жизнь окончательно не покинула Райнера, глухо отзываясь глубоко внутри его тела, как и его жена, теряющая жизненные силы с каждой минутой. И тому и другому требовалось много магической энергии, чтобы вернуть, в особенности гильдийцу, который, как понимал Эдмон, был наиболее безнадёжен.
Клокочущее сердце пульсацией отдавало в виски, заставляя мага поторопиться с неизбежным выбором. Бросив на Лотара обезумевший взгляд, он замер на несколько секунд, что горбун, ощущая нарастающее чувство тревоги за свою жизнь, ощутил приток мощнейшей тёмной энергии со стороны Василиска. Первое и последнее, что успело вырваться из его уст, был крик, после чего Эдмон резво схватил его за волосы и, отогнув голову, тем самым открыв шею, прокусил зубами место сонной артерии.
Сотрясаемый в судорогах слуга вскоре притих, повиснув на руках мага, пьющего его кровь до тех пор, пока не напитался жизненной энергией, которой будет достаточно чтобы исцелить одного умирающего человека и не погибнуть в это время самому.

Откинув безжизненное тело евнуха на землю, Эдмон подошёл к Хистории и, опустившись напротив, перетянул Райнера на свои колени. Ослабшая от пережитых эмоций, она не стала удерживать его, ослеплённая горем утраты, что едва отпустив юношу, её руки повисли вдоль тела, а потухшие красные от слёз глаза лишь холодно наблюдали за действиями мага.
Взяв руку Райнера в свою, Василиск поднёс её к окровавленному рту и, едва приоткрыв его, прокусил мягкую плоть под большим пальцем. Отпив немного, он сглотнул и, пристально глядя на лицо юноши, крепко обхватив его стан руками, твёрдо произнёс:

- Спиритум Бладус.